Хождение в народ

Отправной точкой стала сценка, которую я увидел. К тому времени я только окончил институт, получил диплом. Ехал в библиотеку Молчанова – Сибирского, чтобы сдать книги. Ли Бо, Кафка, Гессе. На остановке сквер Кирова, возле киоска, на бордюре, напротив палатки с цветами, сидел нищий мужичёк. В руке его был стакан, в котором лежали какие-то копейки. Я бросил ему мелочь и отошёл на пару шагов. Он глухо произнёс, не глядя в мою сторону «спасибо». Я бы ушёл, но взгляд мой привлёк пацан лет двенадцати. Он подошёл к этому мужичку. Мальчуган явно был беспризорник. Такой же житель улицы. У них завязался разговор.
- ну как ты, держишься?  - спросил он.
- а куда ж деваться, держусь – ответил старик.
- держись. Нам ведь, что главное, чтоб тепло было, и пожрать чего. 
- да, верно.
- давай закурим?
- давай.
Пацан достал из штанов пачку беломора и протянул одну папиросу сидящему, другую взял сам. Подкурил.
- ничего. Главное держаться.
- да. Держусь, пока силы есть.
- тебе не холодно спать-то?
- да бывает. Сейчас холода идут.
- на вот.
И пацан снимает с себя старую, потёртую, грязную, в дырках, куртку и укрывает ей плечи старика.
- ничего папаша держись. Другого нам не остаётся.
-спасибо.
Я ухожу.
   Дома я сказал, что отправляюсь на субботу воскресенье с друзьями в поход. Ни у кого не возникло подозрений и лишних вопросов. В сумку я собрал самые свои старые вещи, какие могли быть. Какие ещё не выкинули. Пятилетней давности кроссовки, такие же джинсы, дедины свитера, куртку, которая лежала на балконе и выполняла миссию коврика.
Первым делом я пошёл к другу, чтоб переодеться.
- ты что собираешься делать?
- знаешь, как Максим Горький, я отправляюсь в «народ»!
- ты чё бичём решил стать? Бомжем?
- не стать, но… а что ты о них думаешь?
- о ком?
- о них.
- да жалкие, гнусные, отвратные, слабые, бесполезные.
- для кого бесполезные?
- для общества.
- слушай, ты мне друг, но чего ж ты такой ограниченный?
Я переоделся.
- через два дня жди в гости.
- буду встречать с респиратором – сказал он, двусмысленно, улыбаясь.
 Я вышел в «новой» одежде на улицу. Перемены в восприятии окружающих чувствовались сразу. На меня смотрели как-то украдкой. Взгляд бросался на меня быстро и небрежно, как плевок. Я зашёл в магазин, чтоб купить бутылку водки.
 …………………….
- здравствуйте, можно к вам? – сказал я шести глазам, мутно смотрящим на меня. Трое потрёпанных людей сидели на тёплой трубе, под ангарским мостом и ели какую-то жуткую пищу.
- чего тебе?  - спросил один. Я достал из-за пазухи бутылку.
-  присаживайся. 
  Никто вначале меня ни о чём не спрашивал. Откуда я. Чего хочу. Как оказался здесь. Появились стаканы. Я налил всем. Не чокаясь, не произнося тоста, все просто подняли стаканы куда-то вверх и выпили. Со мною поделились плавленым сырком. Через некоторое время меня всё-таки спросили, что случилось. Я рассказал выдуманную историю, почему оказался на улице. На моё удивление, мне не поверили. Меня раскусили.
- у тебя глаза сытые – всего лишь сказал один – и пальцы. От тебя пахнет уютом, а не дерьмом. Не нужно лгать.
Я тогда рассказал им правду. Что хочу узнать об их жизни. О том, как они оказались в таком положении, о том, кто они.
- для этого не обязательно было покупать бутылку и одеваться, как рабочий. Ты похож на клоуна, старательно выпендривающегося, чтоб рассмешить народ, но не понимающего, что пытаешься это сотворить в морге.   
- разрешите побыть с вами пару дней.
- для чего?
- чтобы рассказать о вас правду.
- правду?
- Хе, кому она нужна? Твоя правда…
- хотя бы мне.
- как хочешь…
Так я был принят в их компанию. Тот, кто спрашивал меня, был Толик. Было видно, что он вожак. Другие – Коля и Женя. Эти двое в основном молчали. Кивали головами и поднимали стаканы. Будто слова для них являлись лишним балластом. Неким атавизмом. Пережитком прошлой жизни. Бесполезной данностью, не годной в настоящем. Внешне они все были похожи. Долгая жизнь улицы стёрла черты индивидуальности. Одинаковое тряпьё, опухлость лиц, неистребимый запах. Только в глазах, которые словно, всегда навыкате, присутствуют свои личные горечи воспоминаний. 
Меня интересовали некоторые вопросы. Я начал с основополагающего. 
- как вы оказались здесь?
- эй… парень… это глупый вопрос… Что если тебе я скажу «не знаю». Ни Коля не знает, ни Женя. Попробуй спросить их. Если побьют, я не буду вмешиваться. Если оказались здесь, значит, для этого были свои причины. Знать о них совсем не обязательно, да и рассказывать не очень хочется. Думаю, тебя интересует практика. На своей шкуре испытаешь малую толику нашей обыденности. Правда, чтобы полностью понять, нужно основательно пожить здесь. Искать подвалы, из которых тебя будут гнать. Находить укромные места, спасаясь от холода. Просыпаться от того, что тебя кто-то лупит по голове ботинком. Поднимать какие-нибудь ошмётки еды, чтобы не опухнуть с голоду. В общем, ты всего лишь будешь туристом. Ладно, завтра попробуешь пожить как мы. А пока что залазь, коль не брезгуешь.
    Тёплые трубы шли под плитой. На них было весьма уютно лежать. Свернулся калачиком и всё.
   Утро же внесло отвратительные оттенки. Я лежал в позе эмбриона. Ногами чувствовал ноги Толика. Возле нашей берлоги шли влюблённые. Парень шутил, девица хихикала. Я смотрел на них.
- видишь их - как медведь хрипел Толик -  Они ягода, ты весна. Главное не ставить себя на их место, иначе, тебя съест любая корка воспоминания, и тогда всё. Пропал. Нужно понять, что ты бомж. Ни комму не нужен. Отброс, огрызок. И это твоё настоящее. Твоя реальность.
   Я просто шёл собирать бутылки, не зная, зачем они мне нужны, и куда их сдавать. Не это являлось темой. Мне было интересно, как на меня будут смотреть. Смотрели весьма банально. В глазах читалось «Урод, кретин, несчастный» и т.д. Окружающее общество, чистое и ухоженное, не любит изнанку жизни. Обратную сторону благополучия. Приятней и спокойней верить в миф о том, что всё у всех здорово.
- отчего вы здесь? – я вопрошал к Толику.
- всё это бисер метать перед свиньями. Дрянь вопрос.
 Но вскоре он мне рассказал. Что не всякий бомж, оказался на улице по внешней причине. Некоторые уходят по собственному желанию. Бомж, бич – не есть слабый человек. Ведь каждый день для них борьба за выживание, и чтобы в ней не проиграть требуется неимоверные усилия. Пока мы с утра идём на работу, они уже в поисках необходимого для ещё одного дня существования. Когда мы возвращаемся с работы, для них ещё ничего не окончено. На улице могут попасться любые. Бывшие преподаватели философии, литературы, химии, инженеры, строители, экономисты. Пусть от них будет пахнуть не очень приятно. Пусть глаза их будут, опухши и болезненны. Но если с некоторыми из них завести разговор, простой человеческий, то тогда поймешь, кто сидит напротив. Не какое-то животное, чуждое человеку, а в точности такой же человек, по стечению обстоятельств оказавшийся по другую сторону домашнего уюта. Их жизнь всего лишь параллельная прямая жизни нашей прямой. Только в опровержении теоремы эти прямые легко могут пересечься.
- как вы оказались здесь?
- я сам этого хотел.
- что вам помогает выжить?
- упорство человечьей слепоты, смотрящей в телескоп божественного сомнения – как - то поэтически непонятно ответил Толик.
-  не возникает ли желание возвратить всё назад?
- Спустя день – возникает. Спустя месяц – возникает. Спустя год – нет.
- к чему вы готовитесь?
- к новому дню, который будет солнечней сегодняшнего - уклончиво отвечал Толик – чтобы скорее всё закончилось…
  Я пребывал с ними ещё некоторое время. Посторонние люди смотрели на меня. Лучше б этого не делали. Я помогал достать из мусорного бака то, что нужно. Разговаривать с шпаной, которой хочется хоть кого-нибудь унизить в силе.
- Толик, ты любишь стихи?
- это всё чем я живу. В школе не любил читать, а всё-равно учить приходилось. И сейчас каждый день что-то бормочу про себя. Это весьма придаёт сил. Да и книжки иногда находишь. Очень интересное пишут в них.
- Толик, может в вас есть красота рассвета?
- Хе, какая к чёрту красота! Скорее «мерзость запустенья» - и он улыбнулся своими треснувшими губами.
  Мы с ним долго разговаривали, но о чём-то отстранённом. О книжках, стихах. Он совсем не жаловался на судьбу, на людей: « Нет, я понимаю всех. Конечно, не очень приятно видеть меня обычным людям. Тем более находиться рядом со мною. И я б такого прогнал прочь если б увидел, допустим, как он стоит или смотрит на дочку мою. Поэтому всё так идёт, как должно идти».
    
   Я поблагодарил их компанию. Пожелал удачи и двинулся в свой прежний мир.
Зашёл к другу.
- фу – сказал он.
- можно у тебя помыться?
- нужно. Что ж ты так воняешь? Узнал многое?
- ничего.
- я ж тебе говорил.
- только вот пахнет у тебя отвратно.
- что?
- воняет…
- слушай это ты жил не понять где. Поэтому запашок от тебя и мёртвых разбудит.
- они люди.
- кто?
- они.
-бичи, бомжи?
- они единственные, кто не врут.
- фу!
- правда.
- мне всё - равно.
- в этом всё и дело.
 
  Что хотелось бы пожелать – терпимости по отношению к другим. Бездомному можно помочь, лишь дав ему крышу над головой. Голодному – лишь, накормив его. Видите бомжа, бабку, деда, мужика – нет мелочи, чтоб кинуть, это и не главное. Важнее не гневаться на них. Не материть. Можно просто улыбнуться и пройти. Порой человеческая теплота отношений лучше мелочи. Не известно, что может случиться с тобой завтра. Никто не застрахован.