Мой дивный род. Глава 6, 2

И с Анной плакала страна,
С вождём прощалась вся она.
Кто в жизни от него страдал,
Тот в тайне сильно ликовал,
Что Бог услышал, наконец,
И деспоту пришёл конец.
Уж сколько крови пролилось,
Лишь знали  те, кто вёл допрос,
Кто в Соловках гноил людей
И зарывал их, как зверей;
Те, кто в затылок им стрелял,
В Сибирь, в тайгу их отправлял.
За правду умирал народ,
На смерть их посылал «урод».
Могил людей тех не найти,
В безвестность канули они.    
   
Кто истины не понимал,
О злых проделках не знавал:
За Сталина  тот слёзы лил,
Безудержно врачей хулил,
Выкрикивая свою речь,
Что не смогли его сберечь;
Что специально дали яд;
А кто был этой смерти рад,
Кто в тайне мыслил трон занять,
Сатрапа дело продолжать.
Потом свершат переворот.
Кто к власти следующий придёт?
Их будет целая чреда,
Описывать- не цель моя,
Зачем касаться их имён:
Политика – не мой резон.
И люди ждали перемен,
За все страдания взамен.

Совхоз стал, будто оживать:
И лесополосы сажать;
Разбил фруктовый чудный сад,
Построил новый детский сад;
Стал рыть огромный котлован;
И возвращаться с других стран
Все, кто когда-то убежал,
Себя от голода спасал,
От всех репрессий, что тогда
Стреляли в лоб и без суда.

А партия дала наказ:
Ряды пополнить, чтоб сейчас,
Откликнуться на смерть вождя,
Спешила молодёжь тогда.
Василий тоже не отстал
И заявление подал
Наперекор  своей судьбы,
Да вскоре принят был в ряды.

Пошёл учиться в первый класс
И в драке был, конечно, ас
Его сын Виктор-егоза.
Прожить без драк не мог и дня.
Учиться вовсе не хотел,
Но перед матерью робел,
Когда смотрела та дневник:
« Плохой, сынок, ты ученик.
Бери пример с сестёр своих.
От двоек больно мне твоих»
Он сразу плакать начинал
И слёзно очень уверял:
«Стараться буду каждый день».
«Гони, сынок, прочь свою лень.
Она для жизни – негодна,
А от неё – одна беда».
Отец хватался за ремень.
Его боялся, словно тень.
Заслышав лишь отца шаги,
Как будто подошли враги,
Запрыгивал на печь скорей.
Была глубока ниша в ней,
Там своё тело он скрывал,
Сидел, как мышка, не дышал.
А появлялся лишь тогда,
Когда всем спать уже пора.
Он очень тихо выползал,
Под одеялом исчезал.

Хоть Виктор прятался от всех,
Но этим вызывал лишь смех.
О месте этом знали все.
Когда пылала печь в огне,
Не в силах было там сидеть
и в потолок один глядеть.
Жар пробирал до всех костей,
И тяжело дышалось в ней.
Ведь ниша узкою была
И развернуться в ней нельзя,
И ни на корточки присесть,
от пота мокрым был он весь.
Такие муки он терпел,
зато учиться не хотел.

Окончил всё же первый класс
И наступил каникул час.
А отдых был лишь во дворе,
Простор, раздолье детворе.
О детских лагерях не знали,
Совхозу дети помогали:
Кто в поле день весь спину гнул,
Траву осот, бурьян тянул,
Соседу каждый помогал,
Никто от всех не отставал.
Так километра два пройдут,
Затем с полчаса отдохнут,
Потом назад опять спешат,
А ножки детские дрожат.
Палило солнце, как на грех,
Работали все без «огрех».
Следил за этим полевод
И трудодни писал на «взвод».
В дни урожая на «току»,
Хватало дел всему «полку».

Шёл пятьдесят четвёртый год.
В Сибирь направлен был народ,
Чтоб целину её поднять,
Просторны степи распахать.
В сей год большой был урожай:
С уборкой только поспевай.
Горами урожай лежал,
Его никто не накрывал.
Дождь поливал, как из ведра,
Чтоб просушить зерно тогда,
Был дан один лишь транспортёр.
Без отдыха работал он.
Его пшеницей нагружали,
Сгореть, сопреть ей не давали.
И транспортёр столбом кидал,
Её немного провеивал.

Для девочек в пятнадцать лет,
Казался тёмным белый свет.
Совок-лопата  «тяжела»
Неимоверною была.
Спины почти не разгибали.
За день настолько уставали,
Что не хотелось и гулять,
Скорее б только лечь поспать.
А то носили на спине
Мешки все с  ядом ДДТ,
Без маски на второй этаж.
Всё это не входило в стаж.
Хоть ручки, ноженьки немели,
От дуста кашляли, болели:
Кружилась сильно голова,
И донимала тошнота.
С зерном машины разгружали,
Что с поля сразу приезжали,
Порою всё наоборот-
Грузили «полную» по борт,
На элеватор отправляли,
Тогда спины не разгибали,
Спешили больше нагрузить,
Деньжат побольше получить.

Тамара  денег не видала,
Ни разу их не посчитала.
Их получал всегда отец,
Уж в этом был большой он спец.
Но приходилось иногда
Узнать о заработке дня.
Порой трудились у скирды.
С ней было множество возни:
Бока то сильно выступали,
То как-то очень обвисали.
Легко солому снизу взять,
Но очень трудно приподнять.
Для ручек  слабых этот труд
Стегал по телу, словно кнут:
Рвалась вся жила, как струна,
И исчезала сила вся.
Мозоли не давали спать,
Во всю хотедося кричать;
Ломила боль в руках, ногах;
В душе был непонятный страх.
Пока на ниве колос зрел,
Досуг свой каждый, как хотел
Так и усердно проводил:
Кто вечером гулять ходил,
В кино, на танцы, на концерт,
Коль доставал себе билет.
Была проблема их достать,
Хотелось на концерт попасть.
Больших артистов не видали.
Они сюда не приезжали.
Как исключенье, в этот год,
Приехал молодой народ,
Творить и созидать добро,
И стали привозить кино;
Эстрада стала посещать
И даже к ним вдруг заезжать.
 
    Продолжение следует.




 
.