Bullshit chapter 7

**7**
Мои новые знакомые из клуба, Люси и Грег, пригласили меня прогуляться, может быть выпить пива вместе или чего еще.
Люси очень начитанная девушка, как мне показалось, она может поддержать совершенно любой разговор.
Люси говорит, что таких, как мы, совсем немного , поэтому мы должны вроде как поддерживать друг друга и тому подобное.
Грег пообещал мне небольшие деньги за мои стихи и я согласился, легкий заработок.
Мы смогли заплатить по счетам и снова получили доступ к воде.
Кроме Кэрола пока никто не знал о моем вступлении в клубе. Так же никто и не знал, что я пишу стихи.
Это было мне на руку. Я не хотел этого менять.

***
Сегодня Кэрол все-таки уговорил меня навестить Ким.
Ей было лучше, и я подумала, что теперь самое время для подбадривающих слов.
Мои дела постепенно налаживаются.

**
Миссис Камерс, как всегда, не спится в мое ночное дежурство. И она выходит из своей палаты в поисках нового свежего собеседника, но сегодня мне вроде бы не светит ее полуночная старушечья болтовня.
В нашей потрепанной команде пополнение.
И каждый раз, когда начальство нанимает кого-то нового, весь ажиотаж падает на него, тяжелым грузом, как связка пары десятков кирпичей. Но не обычных, а тех, из которых кладут фундамент.

Беднягу зовут Джаред и он очень даже ничего для парня, живущего в особняке.
Он случайно забыл свои наушники дома, как он выразился.
Зная, что ему предстоит выслушивать не одну пару историй, не от одной пары постояльцев, я одолжила ему свои.

Когда работаешь в пансионате, где отдыхает много пожилых людей, просто невозможно не иметь хорошо заряженного плеера и громких наушников.
Когда тебе приходится менять чьи-то обделанные простыни не по разу на дню, просто нет желания слушать болтовню всех этих людей, за которыми ты выгребаешь.
Это будто выгибать ложку. Вы когда-нибудь пробовали выгибать ложку или обрисовывать ее контур? О чем я?
Просто это поистине тупое занятие.
Вот и тут так же.


***
Все эти люди собрались тут только для того, чтоб не потеряться. Они ведь запросто могут затеряться в этом мире, городе, на этой улице, где ни на одном доме не висит табличка с указателем. А этот клуб, это их символически обозначенное место, где они могут просто расслабиться и побыть собой. И я даже их понимаю. И я могу присоединиться и чувствовать себя в своей тарелке.
Но мне хорошо здесь не всегда. А только, когда я надеваю эту поношенную футболку, с вытянутыми рукавами и на полтора размера больше - только, когда я просыпаюсь не с той ноги.
Люси и Грег тоже здесь. Они стоят в уголочке с другими, кажущимися интересными людьми. С дамой в коралловом костюме, с прической строго забранной в пучок и с мужчиной, одетым в неброский костюм тройку, я думал, что такие костюмы уже не выпускают, а если и выпускают не мог представить себе человека, одевшего бы его на себя.
Люси машет мне рукой. Этот жест символизирует, что мне нужно подойти к ним.
И я иду. По пути я уже готовлю маленькую вступительную речь. Вот до чего я не уверен в себе.

-Мы бы хотели представить вам наше маленькое открытие, -говорит Люси и показывает на меня ладонью, мило улыбаясь и называя мое имя.
Тут мне кажется, что она произносит его "как-то по-особенному", не как все. Будто она делает маленькую паузу перед каждым слогом, а ее милая улыбка это нечто вроде одобрения меня, она кивает головой, как называет фамилию, а потом имя и поэтому все в целом звучит "как-то по-особенному".

***
Мы с мамой совершенно разные люди.
Когда я говорю ей что-то, она подавляет меня, не дает высказаться и это ее постоянное выражение, будто она знает все и знает лучше меня, откровенно говоря, совсем выводит.
Я ненавижу перемены.
Зачем ей понадобилось затеять разборки в моей комнате. Как же я зла на нее.
Она еще позволяет себе не только переставлять мои вещи, но и орать на меня.
Говорить, что все неправильно. С самого детства буквально все, что я делала, было одним большим "неправильно".
Как же меня задолбало все это дерьмо.
До такой степени задолбало, что я готова надеть дырявые кеды и проломиться в них через стены. И бежать столько, сколько смогу. Ну и покуда это будет возможно в кедах, из которых нога, того гляди, вылетит, стоит только приложить чуть больше усилий.
Она думает, что если она старше, то все зависит от нее. Она думает, все, что делает она верно, в отличие от того, что могу когда-либо сделать я. Ведь она все равно всегда будет старше и умнее меня. Я полагаю, что она мыслит именно так.
Смотреть, как все мои вещи снова мирно висят в шкафу, а ботинки отполированы и выставлены на подставку для обуви, все равно, что есть продукты, от которых, точно знаешь, у тебя выступит аллергия, но ты  все равно их ешь..
Но самое дерьмовое в этой ситуации то,  что она все это знает. Знает перечень всех те продуктов, что мне нельзя, но все равно день за днем использует именно их. Будто, стоит ей хоть раз сменить наш рацион, все тут же рухнет, развалится на глазах и ей придется заниматься тем же самым с начала. Снова. И снова.

***
Мне звонит Джаред и говорит, что ему нужно увидеть меня.
Я не понимаю к  чему такая срочность, но все же соглашаюсь.
Завтра наша дежурная смена, вместе. И я не думаю, что разговор может пойти об этом. Есть столько вещей, что мы можем обсудить, не может же он выбрать "пансионат"
Джаред был бы почти идеален, не будь он таким жалким.
Его мама, заведующая хирургией в клинике, и она хочет, чтоб он учился на врача, поэтому пристроила его в пансионат ухаживать за старыми больными людьми. Чтобы он научился хоть чему-нибудь, как она сама выражается.

Джаред ездит на такой маленькой машине, со смешными номерами, оставшимися от предыдущего владельца его развалюхи. Он купил ее сам. Не хотел, что бы то, ездить ему или ходить пешком по особым дням, тоже зависело от его матери.
Он хочет стать музыкантом. Он пишет песни и неплохо поет, если отталкиваться от демо записей на его плеере.
У него голубые глаза и довольно длинные волосы.
Он так же любит  группы, которые мы обычно гоняем по кругу в наши "вечера рока". Я обещала как-нибудь, позвать его на них.

Разговор был пустой и Джаред напрягался с каждой минутой все сильнее.
Его мама запретила ему бренчать на электрогитаре и, конечно же, громко слушать музыку. Когда ее не было дома, с этим не было проблем, но теперь она готовиться к свадьбе дочери - сводной сестры Джареда - поэтому половину рабочих дней она торчит дома и выбирает кружева на скатерти.
Я бы тоже очень расстроилась.

***
Кэрол позвал нас на вечеринку в первый день осени.
Его маме стало лучше, и он чувствовал себя более развязано. Хоть и приходилось подолгу, ночами и днями, сидеть у ее больничной кровати, что напоминало ему моменты, от которых он так хотел отказаться еще с самого детства.
Что до меня. Я рада, что мама Кэла начала питаться и возможно скоро ее даже  выпишут. Хоть ее тело и стало похоже на кусок высохшего хлеба на палящем солнце, все же это лучше чем ничего.
Кэрол так боялся, что мамы может просто не стать, что всеми силами заставлял себя молиться и быть более размеренным. Он давно уже не приходил на вечер рока, и это вело к тому, что таких вечеров просто не стало.

**
На вечеринке посвященной первому дню осени, было не очень много людей.
В большинстве это были люди, которые нам уже встречались или которых мы откуда-то знаем, но они, как полагается, не знают нас и мы просто проходим мимо друг друга, не здороваясь и даже не кивая, но каждый из нас знает как зовут другого.

Тут был Джим, он стоял посреди гостиной, оглядывал всех с ног до головы и попивал что-то красное из большого глубокого бокала. Его глаза были такими же красными.
-Все, что я мог сделать, я уже сделал... Я ничего не мог изменить... Ничего -Джим был чем-то подавлен, и, по-моему, нес очередную чушь. Его сознание было до такой степени затуманено, что уже и не разобрать, чем больше. Тем, что он курил каждый день перед работой или тем , что он каждый раз пил, когда я замечала его в кладовке или на кухне пансионата.
Почти рядом стоял Том, парень из кружка юных техников. Или чего-то там.
В общем-то неплохой парень. Но до ужаса скрытный. Не могу понять, кто и каким образом затащил его на вечеринку.
Картер, работает в закусочной "CheesTy". В шестом классе он влюбился в мою маму и поэтому до сих пор не может смотреть мне в глаза.
Шерон, говорит, что большая часть тех, кому были отправлены приглашения, не пришли.
Шерон хозяин вечеринки. Он считает, что этот новый городской запрет вошел в силу. Теперь нам не разрешают устраивать шумные вечера, даже по выходным. Распитие спиртных напитков вообще жестоко карается. Я молчу о курении травки.

-Сегодня у меня для всех вас хорошая новость, - Джим неожиданно начал вещать как радиопередатчик, никто не мог его заткнуть. - Сегодня мы снова живем!!!- заорал он, вытаскивая из кармана пакетик с марихуаной.
Что ж, мы все влипли.

Мы забились под большой куст, чтоб начать отходить от того, что пришлось выкуривать эту дрянь, которую приволок Джим.

-"Эй, Как ты чувствуешь себя? Что нового? Тебе не мешало бы придти в наш клуб, тебя там давно не видно, а это пагубно влияет на твой рейтинг. Привет"
Что это за девушка. Я ее не знаю.
Может картина прояснилась, не будь я в таком состоянии. Но черт подери, это вечеринка, я не могу отличаться от остальных, иначе сочтут, что мне есть до чего-то дело. А это не так.
Девушку звали Люси. Как сказал Кэрол. При этом он был немного удивлен, что я не могу вспомнить ее имени. А еще он, возможно, заметил, что я не припоминаю и лица ее тоже, и вообще понятия не имею кто она.
Случилось бы это где-нибудь в другом месте. Я бы просто сорвалась и побежала. Кто знает. Не люблю лишние пустые разговоры.

Люси говорила что-то о клубе. Я поняла, что это то место, где я совершенно случайно оказалась, когда мы с Кэролом искали нужную улицу и дом.
Я вспомнила, что это поэтический клуб, в котором меня вроде бы были рады видеть. Но я не помню, ни Люси, ни то, как я бывала там после этого.
Меня разыгрывают?
Часто вот так может подвести память?
Мой мозг то включает, то выключает мое сознание.

Чувства всмятку. Их невозможно передать словами. Если только нарисовать и показать в виде анимационного фильма, знаешь, такого постоянно недоработанного. Где штрихи бегают точно живые. Черточка к черточке. Черточка к черточке. Все, что мы до этого курили, просто абсолютная хрень.
Мы гуляем по ночным, еле освещенным, улицам. Разговариваем о пустом, толком друг друга не понимая. Слышим хохот, где-то недалеко. И знаем, что не хотим туда возвращаться.
И я говорю странные вещи. У меня в голове будто сотни, нет тысячи, а может и миллионы разных необычных картинок, напоминающих мне всю мою жизнь. Такие безобразно нарисованные картинки. Плохие фотографии, которые не жалея можно выкинуть. Они шевелятся, они будто живые. И это не похоже на обычную анимацию. И мне страшно.
На самом деле, жутко страшно.
Я не совсем понимаю, что с моей головой. Она то увеличивается, до непонятных размеров, то словно, моментально сдувается, как проткнутый иголкой воздушный шарик. С таким же звуком. Так же резко. Так же моментально.
Будто то, о чем я подумаю, прокатывается в ней этими самыми ужасными картинками. Знаешь, из них получился бы неплохой фильм ужасов. Или фильм для людей, страдающих какими-нибудь странными отклонениями, для каких-нибудь извращенцев, которым лишь бы помучить себя, лишь бы посамоуничтожать.
В этот момент, мне хочется записывать все, что я подумаю. Все, что увижу в своей голове. Все картинки я переведу в слова и запишу их. Чтобы потом, возможно, написать книгу.
Мне действительно кажется, что в них что-то есть. В этих словах.


***
Джаред попросился остаться у нас с Кэролом.
Мы взяли пива и диск Radiohead чтобы замутить внеплановый вечер рока.
Мы так надрались, что начали травить друг другу свои сокровенные истории.
Я сидела и выслушивала их, будто так было нужно и без этого не обойтись
Заснули на полу, втроем, в жутком угаре.
В комнате стоял тяжелый запах табака и соленой рыбы.
Но все дерьмо начиналось, как только кто-то из нас просыпался, чтобы его хорошенько выдрало.
А остальные просто лежали с закрытыми глазами и слушали все эти изпражняющие звуки. Лежали и делали вид, что крепко спят.
Вдруг, блюющему, понадобиться помощь, а нам не до этого, мы просто сделаем вид, чтоб нас это не касалось.

***
Когда я просыпаюсь не по собственной воле, у меня всегда случается, своего рода, нервный срыв, который опережает весь мой последующий день, и дает мне качественный пинок под зад.
Когда мое место занято, я пытаюсь сделать вид, что все вроде бы в порядке, сжимаю зубы, кажется, что они вот-вот пораскалываются, искрошатся за секунду.
Когда моя система дает сбой, моя ежедневная система, по которой я привык просыпаться и следовать день за днем, я, честно говоря, теряюсь, я нервничаю, а экспромт мне не слишком-то удается.
Я это к тому, что вот  я, просыпаюсь на полу, в доме Кэрола.
Мало того, что я не могу представить, как выветрить этот тягостный запах табака, я еще и понять не могу, что я, как всегда, забыл тут вчера.
Я обещал придти на выставку, на которую меня позвала Люси.
-Френар Байрд презентует новую книгу, и я буду очень рада, если мы будем присутствовать на банкете  в его честь вместе.- так она тогда сказала, прежде чем сесть на свой автобус и оставить меня одного на остановке, так и не давшего ей ответ.
Это значит одно, что она там, и она все еще ждет, пока я приду.
Но мой дом сейчас надежно заперт единственным ключом, который мама всегда носит с собой. Моего ключа я обыскался, но так и не нащупал у себя в карманах.
Выход был бы, если бы Кэрол не поправился за последних пару лет.
Я о том, что если бы он не набрал лишнего жира, то я без труда влез бы в его парадный костюм и не пугая прохожих, сопровождал Люси на банкете, но как я и сказал, лишние килограммы Кэрола, совершенно странным образом, стали одной из моих новоиспеченных проблем, в списке.
Майка с изображением группы Kiss, думаю, все же чересчур, хоть я и люблю ее больше всего из моего гардероба.
К тому же этот запах.
Если даже я успею добраться до работы моей матери, а потом благополучно скоро вернуться к себе домой и переодеться, мне все же не хватит времени, чтоб принять душ и намыть волосы. Потому что, если этого не сделать, то чистая одежда и  даже тонна одеколона меня вряд ли спасут.
От волос жутко несет травкой.