Виктория - значит победа. Глава 30 Осень

Ей казалось, что мир утратил краски. Все потускнело, стало пресным, безвкусным, размытым. Как будто она смотрела на мир через пелену дождя. Или слез, которые лились в ее душе.

Вика вживалась в новую роль. Навязанную, чужую роль. Она казалась себе такой взрослой. Такой отстраненной от жизни. Такой холодной и чужой самой себе.

Очень скоро она оценила, какое удачное приобретение сделала, наняв личную помощницу Свету. Девушка оказалась очень деловая и сообразительная. Света была старше своей начальницы на два года, но смотрела на нее с обожанием снизу вверх. Девочка из хорошей семьи, Светлана великолепно разбиралась в моде, в дорогой одежде, украшениях и прочем, чего раньше не знала и не хотела знать Вика. Все костюмы, все платья, даже повседневную одежду для своей шефини выбирала помощница. Она же приносила в офис каталоги косметики, находила какие-то косметические салоны, парикмахерские, куда надо было приходить непременно по знакомству и по записи.

Вика думала, что сама она никогда бы не смогла попасть в это женское высшее общество, где обитали телеведущие, дочки чиновников, жены кооператоров и другие светские львицы. Среди них она очень нервничала, стараясь этого, впрочем, не показывать, чувствовала себя не в своей тарелке, не зная, о чем говорить, чтобы не попасть в глупую ситуацию.

Ее защитой была маска ледяного презрения. Одаривая собеседницу холодным сиянием изумрудных глаз, она как будто ставила непреодолимый барьер из сверкающего бронебойного льда. Сама заговаривала крайне редко. На вопросы отвечала скупо. В общую беседу могла вставить две-три реплики – очень короткие, веские и по делу. И почти никогда не смеялась, только изредка сдержанно улыбалась. За свое поведение, она получила прозвище Антарктида.

Вика так же холодно и любезно общалась с мужчинами. Даже с близкими друзьями на виду стала разговаривала сухо и официально, однако, наедине просила прощение и объясняла, что так надо для ее имиджа. Это новое модное словечко прятало все ее живые чувства в ледяную корку внезапно свалившегося высокого статуса.

Вика вспоминала, как тяжело давались ей первые деньги. Прошел всего лишь год. Как многое изменилось в ее жизни, в ее судьбе. Наверное, и она изменилась. Внешне ничего не осталось в ней от той девочки в дешевых джинсах и простой футболке, которая пришла когда-то просить у Эдика денег взаймы.

Теперь деньги были для нее столбцами цифр ежедневных отчетов ее бухгалтерши Саши.
эти цифры становились все длиннее, в них прибавлялось количество знаков, но все они были вложены в дело и работали на будущее процветание. На себя Вика тратила только то, что было необходимо для поддержания статуса, не находя в своих покупках никакой радости.

Не радость, но какое-то печальное, болезненное удовольствие находила она, бродя по московским осенним аллеям, прячась под зонтом от дождя и любопытных глаз случайных прохожих. Была уже осень. Раньше Вика не любила это время года, но сейчас только холодные осенние дни остужали боль ее души, давая видимость покоя. Осень роднила ее слезы с холодным дождем.

Вика отдалилась от своих друзей. Дима все равно бывал у нее в гостях, терпеливо снося ее молчание и безразличие, пытаясь разговорить свою сестренку. Леночка, зная свою сестру, даже не пыталась ни о чем заговаривать, молча приносила ей кофе ночами, когда она просто сидела в тишине одна и смотрела в пустоту.

Она знала, что дружная семья Тани и Юры ждет пополнение. Иногда они встречались по разным делам, связанным с производством. Танино счастливое лицо и округлившаяся фигура раздражали Вику. Она не могла выносить того счастья, которого сама была лишена. Одновременно она чувствовала себя виноватой, что уделяет мало внимания их семье, поэтому задаривала их подарками по любому поводу и без повода.

Осень умирала, тонула в промозглом московском дожде. И вот уже в воздухе закружились первые снежинки. Однажды Вика проснулась и увидела преобразившуюся Москву за окном. Все было белым. Белым, холодным и мертвым. Почему-то в воздухе она чувствовала дыхание смерти.

О землетрясении в Армении люди узнали только на следующий день. 8 декабря вся страна надела траур. Люди были потрясены случившимся. Трагедия унесла тысячи человеческих жизней. Шокирующие кадры разрушенных городов и сел облетели весь мир.

Вика собрала экстренное заседание в своем новом офисе. Открыв собрание минутой молчания, чтобы почтить память погибших во время землетрясения, она попросила вынести на голосование возможность помощи пострадавшим от землетрясения. Через Давида Вика решила связаться с представителями армянской общины в Москве и предложить посильную помощь. На пожертвованные их организацией деньги были закуплены теплые вещи, еда, медикаменты для отправки в пострадавшие районы.

Вика предложила также переправить некоторых тяжелораненых людей, нуждающихся в срочных операциях в Москву и оплатить им лечение.

Ее соратники оказались людьми добрыми и сострадательными. Ни у кого не вызвала протестов благотворительная акция.

Вике было тяжело смотреть на раненых, которых привозили в Москву, на искалеченных детей. Но она находила в себе силы навещать их в больнице, привозить гостинцы, смотреть в их глаза, полные боли и отчаяния.

Однажды она не выдержала, убежала из больницы и расплакалась. Она попросила водителя отвезти ее на старое Ваганьковское кладбище, где Вика когда-то видела армянскую церковь.

Там, в полутьме, она опустилась на колени на каменный пол и молча плакала, прося прощение, что не может выдержать зрелища страдания этих чужих для нее людей.

Однажды ей сообщили, что девочка, за чью жизнь боролись врачи, умерла, не выдержав шока и интоксикации от сдавленных травм. Вика, вся в черном, с дорожками слез на щеках шла по вестибюлю больницы, когда ее встретила другая женщина в черном.

- Виктория Александровна! – окликнула ее женщина.

Вика остановилась, стесняясь своих заплаканных глаз. Женщина подошла и взяла в руки ее холодные пальцы.

- Я мать той девушки, которая умерла. Спасибо Вам за мою Асмик. Вы не могли ее спасти, но Вы пытались. Я никогда не забуду…

Вика обняла безутешную мать, и они обе плакали, горюя об одной маленькой безвременно оборвавшейся жизни.

С тех страшных дней, когда трагедия Армянского землетрясения подтолкнула Вику к добрым поступкам, она заметила, как изменилось к ней отношение кавказцев на рынке, контролируемого ею города. Если раньше ее воспринимали почти враждебно, смиряясь с необходимостью ей подчиняться, то сейчас относились с каким-то бережным пониманием, стараясь самостоятельно разобраться во всех конфликтах и не заставлять девушку проявлять не женственные черты характера. Армяне называли ее куйр – сестра.

В Москву хлынул поток беженцев из разрушенных районов Армении. Друзья и родственники пытались как-то разместить и пристроить тех, кто лишился дома и, возможно, родины.

В предновогодней суетливой столице появилось много женщин в черном. Мужчин было меньше – все они пытались по-своему решить возникшие проблемы. Но жизнь продолжалась. Москва поглотила чужое горе, предложив взамен свою безудержную безостановочную кутерьму, в погоне за обогащением.

Давид предложил срочно расширить городской рынок, чтобы дать возможность недавним переселенцам заработать. Вика согласилась и, пользуясь случаем, существенно увеличила сбор денег с рыночных торговцев.

Обсуждая проблемы строительства новых рядов на рынке, она как-то раз побывала в гостях в армян. Ей очень понравилась еда, которой ее угощали. Вика предложили отрыть армянский ресторан. Ей показалось выгодным вложить деньги в ресторанный бизнес.

Не откладывая, она встретилась с Родионом Борисовичем, который признал ее идею перспективной. Предложил помочь уладить все формальности и организовать надежную крышу для их ресторана.

Ресторан был назван в честь погибшей девочки Асмик, что в переводе с армянского значит – жасмин.

Оказалось, что мама девочки, тоже с очень красивым цветочным именем Манушак (фиалка) – отлично владеет секретами армянской кухни. Занятая организацией ресторана женщина немного ожила. Мужество этой красивой статной женщины, волосы которой в одну ночь стали белыми, поражало. Мужество, мудрость и мягкая доброта, светящаяся в ее темных глазах.

 И вот, перед самым Новым годом раздался долгожданный телефонный звонок.