Кукла Марина

               
                КУКЛА  МАРИНА



      Дождь… Промозглый дождь с непонятным шёпотом за спиной и над головой.   Кажется, что не будет конца этой ненастной погоде. Иду по проспекту под журчание сбившейся воды в лужах и в струях потока, прокладывающего себе дальнейший путь в ливневые ходы. Гребни дождя, падающие с кровель на голову и плечи, как будто рассекают холодным железом моё продрогшее нутро пополам.
     И какая нужда меня выгнала прочь из дома! Как знать, какая сила тебя выталкивает от нестерпимого однообразия жизни в круговорот суеты.
     Ноги окончательно промокли. И меня охватило такое беспредельное безразличие к своему внешнему виду с размокшими туфлями-лодочками, прилипшими волосами и сияющими белыми проплешинами на голове.   
     Так, бездумно шагая, я оказалась в конце проспекта. Воистину, я только  сейчас, промокнув до нитки, поняла, как мне было необходимо вырваться навстречу осеннему плачу, тревогам городской жизни. Чтобы всё то, сгущенное мраком невзгод, что скопилось в дебрях моей души, вышло, вылилось в ручьи осенней мути. Тротуар закончился. Остановившись в замешательстве  куда следовать дальше, подняв голову вверх, я увидела светящеюся рекламу «Подарки». Ага, это магазин! Только теперь мне стало понятно, что надо обогреться,  потому что ноги сковало, а руки не слушались от холода. Я вошла в магазин тихо, словно в храм искусств.
     - Здравствуйте!
     Продавщица, приветливо поздоровавшись со мной, участливо предложила свои услуги.
     - Спасибо, я немножко у Вас погреюсь. На улице такая непогода И, может быть, что-нибудь мне понравится  из ваших подарков.
     Со стеклянных витрин на меня смотрели с любопытством величественные статуэтки, подмигивали разноцветными камнями шкатулки, заглядывали мне в глаза счастливые, радостные и притихшие игрушки. Вдруг я почувствовала пристальный и пронзительный взгляд на себе. Поворачиваюсь, а слева, напротив окна, с полки на меня смотрят живые человечки – куклы в самых разнообразных одеждах, такие непохожие друг на друга. Куклы, которые с надеждой ждут своего хозяина, чтобы полюбить его и украсить собой жизнь совсем незнакомого человека. Казалось бы, ну, что особенного: куклы, как куклы – детские игрушки. Это только на первый взгляд. Может, это покажется для кого-то сентиментальным. Но, вот та, что четвертая справа своими голубыми глазами зацепила меня и увела за собой в мои детские переживания.

               
      А было это так. Жили мы в небольшом северном городке Онеге на берегу Белого моря. У моих родителей жизнь складывалась не самым лучшим образом. Папа был из тех мужчин, которые не прочь были  «приударить за любой юбкой», особенно по пьяному делу. Маме приходилось непросто, многое ему прощала. Оттого, видимо, она часто болела. Первым ребенком в  семье была старшая сестра Марина. Такое имя ей дал отец, мать согласилась. Но в дальнейшем она всегда говорила, что Мариной он её назвал в честь своей любовницы Марины. Так с этим и жила. Приняла, не смогла возразить. После войны женщины многое позволяли мужчинам. Много погибло мужиков во время войны, выбор у женщин был невелик. Я родилась вторым ребенком в семье, а из младших был третий ребенок – мой брат Вася. Отец часто уезжал в отпуск один на свою родину в Горьковскую область, нынешнюю Нижегородскую. Мать оставалась одна с детьми. К слову сказать, мы были погодки. Непросто с малыми детьми одной, да еще трудилась на двух работах.
     В очередной раз из отпуска папа задержался на несколько дней, не вернулся к намеченной дате. Мать очень переживала, плакала. Возможно, она не надеялась, что он вернётся. Потому, что накануне она получила письмо от нашей бабушки, то есть матери отца. Бабушка писала о том, что отец не вернётся, и  что  у отца есть другая женщина с золотыми зубами. И что у папы и той разлучницы теперь всё хорошо. Мать читала письмо, и мы наблюдали, как постепенно менялось её выражение лица от испуга в глазах до горькой безысходности, а по щекам текли слёзы. И нас охватывал ужас от случившегося.
     Но случилось обратное. Папа приехал в первое воскресенье августа. Вечерело. День шёл на отдых. Солнце устало опускалось к закату. Огромный красный шар садился на крыши домов нашей улицы.  По дороге, поднимая пыль, мчалась грузовая машина. И, вдруг, резко затормозила у ворот нашего домика. Мы, как всегда, с соседскими детьми играли на обочине дороги в траншее с песком.  Это было наше излюбленное место. Я, услышав визг тормозов, выбралась из траншеи первая. Из машины по-молодецки ловко выскочил в красивом светлом бостоновом костюме и в яркой рубашке с двумя чемоданами в руках, мой отец.
     - Ну, здравствуй, Валенька, красавица моя!
     Я посмотрела внимательно на отца. Горечь сознания того, что он предавший нас на ту тётку с золотыми зубами, перехлестнула желание видеть его, говорить с ним. Решительно развернувшись на деревянной мостовой, я хотела убежать прочь от него. Обида и злость завладели всем моим существом. Я рванулась вперёд, но он обхватил меня.
     - Ну, что ты, дочка! Ну, что ты…. А где Марина, Вася? Пойдём в дом.
     Мы вошли в дом. Мать стояла у стены в горнице и с укоризной и болью смотрела на отца. Следом в дом вбежали с улицы Марина и Вася. Тихо поздоровались с отцом. Он обнял их.
     - Ну, как вы тут без меня, Маруся?- спросил он.- Я скучал без вас.
     - Мы тоже тебя вспоминали, когда письма читали  от твоей мамаши – отвечала мать.
      - Маруся, ну, хватит! Ты, это брось! Эти разговоры до добра не доведут. Ты, не верь, это она от злости на тебя! Вот, посмотри-ка, что я тебе привёз.
     Отец поставил чемодан на табуретку. Все наши взоры  как магнитом притянуло к чемодану, который открывал отец. Я особенно ждала подарка,  потому что на прошлой неделе мне исполнилось пять лет.
     Мать как-то отстранённо стояла в стороне, скрестив руки на груди. Слёзы ручьем катились по её лицу.
     - Вот, Маруся, сам выбирал самое лучшее у них в сельмаге, крепдешиновое. Отец достал платье небесного цвета в мелкий цветочек.
      На миг улыбка озарила лицо матери.
      -Да куда я в таком пойду…
      - Пойдешь, пойдешь… И в пир, и в мир.-  уговаривал отец
      - Ах, да, возьми. Тебе, Валенька.
      Он протянул мне красивый металлический саквояжик.
      - Нравится?
      Я покраснела под его взглядом.
      - Нравится, - ответила я, подумав о том, что в нём можно хранить фантики от конфет.
      - Васенька,  иди ко мне,- обратился отец к брату Васе. - На, тебе пистолет, а ещё пистоны. Вот, видишь, они бумажные. Вставляешь, нажимаешь на курок. И все девки твои. С пистолетом тебя никто не обидит.
     - А, это тебе дочка. Это кукла, зовут её Марина.
     Папа осторожно достал огромную коробку и освободил от бумаги куклу.
     - Это, я для тебя, Марина, выбирал, на тебя похожа и зовут также.
     Я просто обомлела от неожиданности. Кукла! Это то, о чем я мечтала всегда! У меня никогда не было настоящей куклы. И почему сестре Марине, а не мне? Я даже на мгновение зажмурилась. Нет, это мне не показалось. Золотистые волосы, шёлковое зелёное платьице с оборочкой из кружев,  румяные щечки и голубые глаза с длинными чёрными ресницами.
     Я видела, как заблестели глаза у моей сестры. Она повернулась ко мне, и, глядя на меня, ответила папе:
     - Тогда скажи ей, чтобы эту куклу она никогда не трогала. Это моя кукла, понятно?
     Отец ответил: - Да, да, она твоя.
     Мне было обидно до слёз. Я бросила свой саквояжик и убежала прочь, крича от обиды:
     - Ты плохая, ты – жадная, я тебя ненавижу!
     Прислонившись к старым доскам сарая, я долго и горько плакала пока не пришла мама. Она уговорила меня вернуться в дом, пообещав, что купит ещё лучше мне куклу, только надо подождать. На какое-то время это меня успокоило.
     Но, время шло. Ничего не менялось, денег  не хватало.  Покупка куклы всё время откладывалась. Марина же со своей куклой не расставалась ни на минуту, она её носила на руках, укладывала спать рядом с собой, кормила её, гуляла с ней. И всё-таки однажды она потеряла бдительность. Случилось так, что она заигралась в классики с подружками и совсем забыла про куклу. Это был мой единственный шанс: подержать куклу на руках. Я осторожно подошла к стульчику, на котором сидела кукла. Взяла её на руки. Кукла взглянула на меня, хлопнув большими ресницами. Я её завернула в детское одеяло и вышла  во двор.
     Летний вечер был хороший, тёплый. Я присела  на крылечко и стала разговаривать с куклой. И, вдруг, словно гром среди ясного неба!  Надо мной отчётливо с дрожью в голосе громко раздалось:
     - Отдай немедленно мою куклу, тебе никто не разрешал её брать! Мама, мама, она взяла мою куклу!
     И тут такое началось! Марина пыталась вырвать у меня куклу. Я, обезумевшая от несправедливости, держала её насмерть. В этот момент я себя представляла на пытках у фашистов. Мы валялись на земле, пытаясь отнять друг у друга куклу. Кричали так, что собрались зеваки. На наши крики из дома выбежала мама, отняла у меня куклу и передала Марине. И, о, Боже, у куклы было испачкано платье, и от щёчки куклы отлетела часть гипсового покрова. Я чувствовала себя самой несчастной на этом свете. Мама отвела меня в дом и поставила в угол. Я была наказана. Так, уткнувшись лицом в угол, и прислушиваясь о чём говорят взрослые, я стояла, роняя слезы.
     Вдруг распахнулась дверь, и на пороге показался мой младший братишка Васька, размахивая пистолетом, который привёз ему отец. Он подскочил ко мне и участливо сказал:
     - Валь, а хочешь я её застрелю? Хочешь?
     В горницу вошла мама.
     - Не смей такие слова говорить, нехорошо! Это твоя сестра! Нельзя, ты понял?
     - Понял, это я так, чтобы Валя не плакала, – оправдывался он.
     - Совсем от рук отбился! Смотри у меня, а то и тебя накажу! Что мне делать с вами? - вздохнула мать.
     У меня даже потеплело на душе от того, что есть Васька, который понимает меня. И это придавало мне силы.
     Мама расправила постель и отвела меня спать.
     Едва робкий луч солнца осветил комнату, я проснулась. Во дворе горланил петух, предвещая, что день начался. Занималось утро.  За столом под абажуром сидели мать с отцом, тихо разговаривая. Отец подклеивал отбившейся гипс с лица куклы. В тёплом воздухе избы настоялся запах блинов. И было необычайно спокойно. Я села на край кровати и задумчиво смотрела в окно.
     - Проснулась?
     Мама подошла ко мне.
     - Вставай, умывайся.
     В русской печке плясали весёлые огоньки, потрескивали поленья. И утро было доброе, и зачинался погожий денек….
          
     Через восемь лет отец уедет совсем от нас к себе на родину. А в канун моего шестнадцатилетия придет горькая весть о том,  что он погиб. Нелепая смерть.  Его убило током высокого напряжения. Мать до последней минуты не верила сообщению о его смерти  И нам объясняла, что это отец так шутит, хочет чтобы мы приехали к нему. И мы выехали к отцу.
     Был весенний хмурый день. По грязной просёлочной дороге мы двигались к  дому бабушки. И только когда за поворотом у ворот дома увидели крышку гроба, мы осознали всю правду случившегося. Мать кричала как сумасшедшая, её кидало из стороны в сторону  то ли от ветра, то ли от сердечной боли. Мы, притихшие от страха, молча шли за ней.

    В отделе кадров завода, где работал мой отец, увольнялась одна женщина. После похорон мама пришла получить какие-то документы папы. Работники отдела кадров ей поведали историю о том, что когда отца убило, то эта женщина прибежала к нему и неистово голосила около него, лежащего без признаков жизни, причитая:
     - Саша, Саша, любимый мой, на кого же ты меня бросил?!
     В моей памяти осталась её имя – Марина.  Красивая, что-то кукольное было в её образе.

     Сколько лет прошло с той поры. Вот, как бывает…  Странное дело. Мимолётный взгляд на эту куклу увёл в моё детское прошлое, согретое теплом моей памяти.
     - Вы что-то присмотрели? - заговорила продавщица.
     - Да… Эта кукла Марина в зелёном платьице сколько стоит?
      Продавщица с удивлением посмотрела на меня. Только тогда я поняла, что невольно слетело с моего языка – имя  куклы «Марина».
      - Вот, видите, Вы уже ей имя дали. Это самая красивая кукла…
      Я тут же перебила её:
      - А, в прочем, нет, не надо. Пусть эта кукла кому-то принесёт большую радость, чем мне.
      Слишком много воспоминаний. Словно раскаявшаяся грешница, я почувствовала сильное тепло.  Согрелась. Руки мои отошли от холода. И переполняющие моё сердце чувства подтолкнули меня к выходу. Я потихоньку закрыла за собой стеклянную дверь магазина.  Проходя мимо витрины, я еще раз заглянула вглубь зала. С улыбкой Мадонны на меня с полки смотрела  кукла Марина, провожая своим томным взглядом, будто говорила мне:
     - Все мы родом из детства…
     А над городом растекался свет, и небо с одного края стало совсем чистое, голубое. И солнце пробило сквозь пелену облаков себе дорогу. А дождь почти закончился, только редкие капли дождя ветер с листвы деревьев приносил мне на лицо. Город умылся, очистился, помолодел. И на душе стало так ясно и тепло, то ли от радости встречи с детством, то ли от светлых мыслей, жаждущих перемен и действий. 
     Я  шла той же дорогой обратно, перескакивая через лужи, сияющие на солнце.  На сердце было весело и радостно.