Вирус Pavor vulgaris. Гл. 8-15

8. На службе

Утром, как ни в чём не бывало, умылись, позавтракали из рук прекрасной хозяйки. Набросили крепления на плечи, и  вместе с рюкзаками отправились на службу. Дама  настойчиво предлагала оставить поклажу  «дома». Улыбаясь, рассыпались в благодарностях, но сообщили уверенно и твёрдо, что своя ноша не тянет.

Поняла  ли подземная женщина смысл пословицы, не поинтересовались. Просто  вышли наружу, аккуратно прикрыв дверь, улыбнувшись даме напоследок. Первый шаг  на пути  в верхний мир  удался! Избранная тактика работала. Вот так и надо действовать дальше – вежливо, но настойчиво. Наш начальник уже был на месте. От удивления  подскочил на  сидении:
-Что это за  представление? – уставился округлившимся глазом  на поклажу  новых сотрудников.

- Не волнуйтесь, - заверил я, улыбаясь. – Это необходимые для работы инструменты.

Достал фотоаппарат,  навёл объектив на  его перекошенное лицо. Вспышка, короткий жужжащий звук, и вот фотография  уже в руках  секретной службы. Поражённый происходящим, службист, казалось, впал в ступор. То, что он увидел, никак не умещалось в его проинструктированных мозгах. Его собственное изображение, которое  приходилось видеть в водах озера  или на портретах, нарисованных  местным талантом, вдруг молниеносно перекочевало на лист пергамента.

Разглядывание и изучение листка  с портретом  затянулось. Страж порядка  поворачивал  бумагу  так  и эдак. Заглядывал с обратной стороны. Пробовал  разъять сбоку. Нюхал и  ощупывал, словно искал некое тайное, скрытое от глаз пространство. Мы терпеливо ждали, пока  пройдёт шок познания. Наш большой начальник напоминал персонажа из стихотворения Юрия Кузнецова «Атомная сказка»: «В долгих муках она умирала — В каждой жилке стучали века! И улыбка познанья играла  На счастливом лице дурака». В эту минуту нам открылась вся глубина  этого сакраментального образа. А также и  величие  поэта, заглянувшего в  тайное тайных.

Потом я долго объяснял принцип работы фотоаппарата. Наконец, чиновник  смирился с тем, что  в моих  руках  находится такой странный, но полезный инструмент. Очень полезный – эта мысль просто  была написана у него на лбу.  Так же долго, как и фотобумагу,  изучал фотоаппарат. Изучал – конечно, фигурально выражаясь. Просто исследовал на ощупь и на глаз. Качал головой, мычал что-то вроде – надо же, надо же!

  Однако удивление не выбило его из колеи. Далее последовало сообщение – на использование фотоаппарата нужно получить разрешение великого вождя. Вещь полезная, но порядок есть порядок! Службист проникся таким уважением к владельцам удивительного   инструмента, что просто-таки  извинялся  перед нами за предстоящие неудобства. 

Нам предписывалось ещё раз  отправиться на аудиенцию к  мумии. Ну, конечно, в сопровождении специалиста – то есть службиста, главного владетеля секретов подземки. Мы ничуть не огорчились, хотя, наверное, должны были выразить восторг от  перспективы встречи с великим Алином. Это было очень кстати. Я собирался сделать снимок, и возможно, приблизиться к разгадке  подземного феномена.

-Какая вещь!  Какая вещь!  - бегал по кабинету  поражённый в самое сердце начальник. – Это же насколько обогатятся  материалы  Личных Дел! Открываешь Дело, и тут тебе  - полное представление о преступнике!
-Что же, все, на кого заведены Личные Дела, преступники? – удивился я.

-А вы как думаете? Конечно!
-Все-все? Но ведь Личные Дела заведены  на каждого!

-Так точно! Безгрешных нет.
-А вы?  Как же вы? А дети, которые ещё не умеют говорить?

-Я и великий вождь – только два члена племени не относятся к преступникам. Дети автоматически принимают на себя все  грехи родителей. Они уже рождаются неисправимыми преступниками.

Мы переглянулись. Не так давно начиная понимать  основы подземной  управленческой  системы,  всё-таки не думали, что маразм  её так необъятен. Хотя...если задуматься, так ли это удивительно? В надземном мире, по сути, происходило то же самое.

-Будьте готовы к завтрашней встрече с великим вождём, - продолжал  начальник. – Этот приём должен в корне изменить  отношение к нашей службе. Мы получим новые полномочия!
-Но куда же больше? Ведь под колпаком  находятся все, включая младенцев, - удивился Веселин.

-Друзья мои, вы ещё многого не понимаете. У нас есть конкурент. Это служба отбывания наказаний. Их подопечные как раз занимаются строительством города будущего. Они постоянно рапортуют об успехах. Но я-то знаю,  их успехи – пузыри  из воздуха. Снаружи красиво, а  чуть задень и останется только пыль. Но теперь мы выведем их на чистую воду! Всё станет ясно, когда великий вождь увидит, как  эта хвалёная  организация  разворовывает  казну. Мы сделаем снимки. Там есть что снимать. День и ночь стройматериалы  уходят на сторону – в торговые точки, где и продаются  в пользу службистов. Золото мешками оседает в их домах, куда нет доступа никому. Но фотография  сделает тайное явным.

Безгрешного службиста несло – он готов был нашими руками  рискнуть нашей же жизнью. Какова будет  роль фотографа в этой  непримиримой борьбе, можно  легко догадаться. Но разве это могло оказаться преградой на пути честного чиновника! Он всегда готов  на любые жертвы ради народа и  великой идеи  незамутнённой нравственности. В роли жертвы, конечно, мыслился кто-то посторонний, но никак не сам  хранитель секретов. Несмотря на индейский балахон, страж порядка похож был в эту минуту на Ивана Грозного, изрекающего неумолимое пророчество:
-Смерды явленныя! Зрю чернь наб;гающу!

Так и виделось, как народ  в недалёком будущем расправляется  с явленными ворюгами. Каждый получает по заслугам – великая стройка алинизма пополняется новыми рабами. Кто-то и жизни лишается в устрашение остальным! А поборника правды и справедливости – великого начальника Главной службы, народ водружает на  высокий пост, умоляя  не покидать  беззащитных и страждущих  ни на минуту. Увы, карьера  и здесь, в подземном  царстве великого Алина,  творилась так же, как и  в подлунном мире.

Но выбор  у нас, как вы понимаете, был  не столь богат. Предполагалось лишь безоговорочное  согласие. В случае отказа, скорее всего, пришлось бы отбыть на строительство города будущего. Это, как вы понимаете, в наши планы не входило. Одно дело – сбежать в нужную минуту от неусыпного ока милой хозяйки, и совсем другое – прорваться сквозь кордоны мест заключения. Мы не видели ещё этих  мест, но вполне могли себе представить их мрачный колорит. 

Аудиенция  в покоях  вождя  была назначена на завтра. Начальник напомнил – опаздывать не принято. Утром нужно быть заранее готовыми отправиться на поклон к великому вождю. Сообщил о возможном прибытии лично к нам за час до служебного похода во дворец.  После чего  разрешено было отдыхать – всё в той же «гостинице» под надзором невозмутимой кормилицы-поилицы, домашней надсмотрщицы. Мрачный призрак «города будущего»  превратил эту заботницу в наших глазах почти  в ангела.
   

9. Аудиенция  номер два

Утром даже не успев отбыть на работу, наблюдали, как  на пороге объявился  великий службист. Его приподнятое настроение хорошо сочеталось с парадным нарядом – чёрный балахон с серебристым поясом. Чёрный головной убор – что-то похожее на чалму с большой кокардой в виде паутины. Весьма говорящие знаки – подумалось при взгляде на этого чернорубашечника. 

Закрепив рюкзаки за спиной, в его сопровождении мы двинулись знакомым путём к  пирамидальным покоям вождя. Службист ни словом не обмолвился о том, что не мешало бы поклажу оставить  на попечение  хозяйки.  Понял – мы не расстанемся с вещами даже под страхом какого-либо наказания. На этот раз изгибы коридора-лабиринта  показались  не столь многочисленными –  подспудное знание  маршрута как бы сократило путь. Шли за начальником, мысленно прикидывая, что придётся говорить, если  понадобится. Но это было самонадеянной ошибкой – мы лишь сыграли роль статистов.

Дружной компанией  предстали пред грозные очи вождя. Великий службист, не стесняясь присутствием подчинённых, упал на четвереньки и пополз к трону, скороговоркой бормоча заверения в верноподданичестве и готовности к любым жертвам ради блага вождя и народа. Мы с другом смирно стояли в отдалении, как случайные посторонние, не представлявшие никакого интереса для высокой персоны. Мумия  благосклонно внимала елею горячих речей, затем спросила: «Что  заставило тебя,  мой раб, в это прекрасное утро нарушить покой вождя?»

-О, великий и справедливый! Я  привёл к тебе новых сотрудников, пришельцев сверху. Ты уже знаешь о них всё!  Но наша служба выведала новую секретную информацию. Они владеют странным предметом, который называется «фотоаппарат». Инструмент не только удивителен, но и весьма полезен.  Прошу высочайшего разрешения на использование  его для нужд службы.
-В чём же  польза этого «фотоаппарата»?
-Пусть новые сотрудники покажут его в действии. И  всё станет ясно.
-Разрешаю.

Службист жестом  указал мне приблизиться к трону. И я, не  падая наземь, прямым ходом  двинулся к  алтарю. Мумия  никак не отреагировала  на столь дерзкое поведение. С расстояния примерно двух метров я  навёл объектив  на  трон и нажал кнопку. Великий вождь, не дрогнув ни лицом, ни глазом, молча, наблюдал за  происходящим. Вспышка и жужжание аппарата не вызвали  у него никакой реакции. Что, впрочем, было нормальным. Если бы мумия вскочила или хотя бы моргнула – тогда настала  бы наша очередь  испугаться.

Службист, выхватив фотографию из моих рук,  протянул мумии. Но тут  из-за трона выступил  слуга-карлик в серебряном балахоне. С каменным выражением уродливого лица  принял листок,  поднялся по ступеням в основании трона и приблизил  изображение  к очам пресветлого. Казалось, мумия внимательно и даже с удивлением, разглядывает  портрет. Две-три минуты молчания  повисли в воздухе, словно Дамоклов меч. Что же последует за  этим?  А вдруг великий вождь прикажет немедленно казнить владельцев дьявольской машинки!

-Хорошо! – молвила, наконец, мумия. – Разрешаю. Все изображения  должны быть секретны и недоступны никому, кроме начальника службы. Пусть каждое Личное Дело пополнится изображением преступника. Это укрепит  народ и власть.

Я, не поворачиваясь спиной к трону, отодвинулся на прежнюю позицию. Службист усердно отпятился  на четвереньках. Его чёрный балахон при этом так обтягивал страусиный зад, что казалось, вот-вот ткань с треском  лопнет. Аудиенция была закончена. Мы дружно откланялись. Шагая по коридорам лабиринта, я думал лишь об одном – скорее бы вернуться в «гостиницу» и детально рассмотреть изображение, которое теперь «сидит» в памяти фотоаппарата. 

Сама же фотография  уже пропала в складках служебного балахона   довольного начальника. Чернорубашечник заметно раздулся от гордости за  свои достижения и новые заслуги перед великим вождём. О том, что всё запечатленное остаётся в цифровой памяти прибора, кузнец личного счастья, конечно, не был осведомлён. Да и вряд ли поверил в это, даже если бы случайно  что-то узнал. Фотография – материальный предмет, который можно потрогать руками. Виртуальная память, расположенная на диске, для дремучего верноподданного – это уже нечто запредельное.

10. Оцифрованная  правда

Оказавшись в своей келье, мы, не сговариваясь, уселись рядком и  вывели на экран изображение мумии на троне. Сначала рассматривали всё, что попало в объектив – композицию целиком. В объектив попали трон – снизу доверху, часть боковых стен и почти вся стена за троном. Изображение сидельца на золотом пьедестале получилось как нельзя лучше. Даже и при таком разрешении было видно – это, действительно, не человек. Мумия  или кукла.

При большем увеличении стало понятно –  на троне сидит кукла. Лицо мумии имело бы совершенно другую структуру. Здесь же было ясно – «кожа» изготовлена из какого-то природного материала. Возможно, из отполированного раскрашенного дерева. Возможно – из отшлифованного янтаря или розового камня. Великий вождь оказался всего лишь искусно одетой в дорогие одежды  игрушкой.

-Так, значит, целый народ поклоняется кукле, - сказал я.
-Ну, этим нас не удивишь, - отозвался Веселин. – Вот кто кукловод? Это вопрос.

-Обычно за спиной диктатора, настоящего или кукольного, стоит клан жрецов – силовиков.
-И наш великий службист  не входит в этот клан.

-Получается так. Затрапезный раб, как и все остальные. Иначе  бы знал, что вождя нет.
-Так что напрасно он старается  вывести на чистую воду  своих конкурентов. Не думаю, чтобы жрецы не знали  о воровстве и о каждом, кто меняет стройматериалы на золото. Значит, всё происходящее в  интересах  клана.

-Ну, да – классическая схема. Одни рабы погоняют других. За это им разрешают что-то украсть. А потом за воровство последует наказание. Стройка успешно и быстро закончится.  Надсмотрщики  займут место  загнанных рабов. А золото вернётся в казну. Круговорот рабства, так сказать. И круговорот золота.
-Вот видишь, стоило ли забираться в эти катакомбы, чтобы обнаружить то же самое, что  уже видели сотни раз на  поверхности.

-Надежда умирает последней. Хотелось открыть разумную цивилизацию.
-Неужели наш великий службист не знает, что на троне сидит кукла?

-Если даже и знает, вида никогда не подаст. Ему же  выгодно, чтобы народ жил в страхе, под властью   могущественного вождя. Кукла – она  инструмент, который гарантирует  смерть каждому, кто усомнится в мудрости и величии  системы. Кукла куклой, но рабство – людоедская машина. Каждый нищий должен это знать и ощущать на собственной шкуре.
-Ты прав. Один вид этой мумии на троне уже должен внушать ужас любому обитателю подземелья. Вспомни наше первое впечатление.

-Ну, да. Еле сдержался, чтобы не упасть на четвереньки, как  наши провожатые.
-Вот-вот. Старик  знатного рода.  А что говорить о рабах!

-Интересно, каким образом  эта игрушка разговаривает?
-Ну, это уже совсем просто. Хорошо подогнанная акустика. Где-то  в укрытии сидит жрец. Отражение  звука, проще говоря – эхо, система акустики направляет  в центр – в точку, где стоит трон. Стоящий перед  куклой слышит звук, который исходит как бы от  вождя. А система зеркал позволяет жрецу видеть всё, что происходит  перед троном. Кстати изобретение зеркала жрецы, похоже, скрывают от любимого народа. До сих пор как-то нигде не заметно было ни одного даже маленького осколочка.

-Да, в чём-то они мастера. А вот изобрести разумное государство – слабо!
-Ну, как говорится, что Творец даёт, то и имеем.

-Как-то противно ничего не значить в этом мире. Если всё определено, зачем  нужен человек с его интеллектом. Чтобы поклоняться кукле?
-Не кукле, а Творцу. Это разные вещи. Похоже, куклы – это люди, а не тот, кто их создал. Тогда задача людей может быть лишь одна – стать живыми.

-Ну, ты сказал!
-А что? В этом  есть логика и глубокий смысл.

-Ладно, согласен. Всё очень и очень близко к правде жизни. Но что нам-то теперь делать с этим знанием?
-Надо побывать  на стройке алинизма. Кажется, нам это обещали.

-Ну, да. Фотографии подземного гулага – это, конечно,  сенсация. Мир вздрогнет  в очередной раз. Но станет ли после этого лучше и разумнее?
-Наше дело – показать, что  существует в природе. А там уже – пусть каждый думает, что да как.

На том и порешили. На следующий день нам предстояло путешествие на великую стройку алинизма – начало образцового города, где   улицы будут выстроены только из магазинов и торговых центров. Город - мегаполис победившего  алинизма! Что-то мы увидим?! Не мешает заранее, мысленно, принять полную готовность к любым неожиданностям.

Предощущение  этой ответственной командировки  схоже было с безнадёжным погружением  в ад – какая-то тоска овладела нами. Но отступать всё же не собирались – исследовательская страсть гнала вперёд! Что-то подобное мрачному азарту  уводило нас всё дальше по лабиринтам подземки. Только стойкая надежда на возвращение  в верхний мир грела душу и поддерживала  уверенность  в победе!

11. Великая стройка

Мы долго продвигались по длинным коридорам, спускались куда-то, снова поднимались. Система лабиринтов была выстроена так, что движение всё время происходило по часовой стрелке, то есть по ходу Солнца. Но чувство углубления в подземные пласты постоянно росло, хотя везде нас сопровождал ровный призрачный биологический свет. А иногда вместо спуска дорога шла на подъём. 

Постепенно при этом круговоротном движении  куда-то уходила способность ориентироваться, терялась связь со временем. Возникало ощущение головокружения, какой-то глухой  ватной пустоты. Мы сопротивлялись, как могли, стараясь сохранить ясность сознания. Наш  гид, казалось, не замечал всех этих мелочей. Или они для него не существовали – адаптация к подземке.  Наконец,  вышли  в  довольно просторную местность.

Впереди, в   желтоватом ржавом мареве,  увидели огромную толпу, которая, заполнив всю  ширь  подземной долины,  двигалась, как лавина,  навстречу нам. В шелестящей тишине раздавался  громкий   писк. На поводках   рядом  с охранниками бежали  какие-то животные, похожие на крупных крыс.  Что-то  шакалье проглядывалось и в охранниках. Казалось, это не люди, а трансформированные животные.

-Вот они – строители  алинизма! – гордо сообщил службист, окидывая широким жестом толпу. – Сколько работы предстоит нам!
-Неужели всех придётся фотографировать? – изумился я.

-Вы должны быть рады, что  такое поручение  досталось именно вам. Ещё неизвестно, что было бы, если кто-то из этих  счастливцев знал, как обращаться с фотоаппаратом.

Я прикусил язык. В словах ретивого службиста звучала почти открытая угроза. 

Мы поравнялись с движущейся   колонной.  Это было завораживающее зрелище! Безрадостные, безнадёжные лица с приклеенными улыбками! Их тьмы и тьмы! На поводках у конвоиров огромные  крысы! Мы оказались на  пороге вечного  рая. Ведь по убеждениям  нашего товарища все эти строители алинизма могли испытывать лишь одно – огромное счастье от участия в великих делах вождя! Улыбки на искажённых лицах должны были наглядно доказывать, как безмерно, беспредельно это счастье.

Дальше, за этой шевелящейся колонной, была  видна  далеко-далеко израненная  земля. Впереди, словно кратер потухшего вулкана,  чернела гигантская яма котлована. Налево, на том берегу этой жуткой воронки тонул в плотном  тумане пыли  строящийся город будущего –  здания высотой примерно в три этажа, прямоугольные, кубические и даже  шарообразные. Видны были и сооружения, напоминавшие пирамиды. Кое-где  маячили причудливые шпили на крышах уже готовых строений. Биологический террариум светлячков  на каменном  «небосводе» явно не справлялся  с освещением стройки. Всё тонуло в полумраке.

На следующий день я фотографировал  эту  развороченную огромную воронку котлована, где по серпантину один за другим двигались  строители, толкая перед собой гружёные камнями тачки. Люди казались игрушечными насекомыми, заведёнными  чьей-то могучей рукой. Их было  много – но  все сливались в однотонную шевелящуюся массу  в  пылевидном вязком  тумане. Вспоминались круги ада великого Данте – какой-нибудь второй круг в четвёртом поясе, где богохульники,  обожествлявшие вождя и поклоняющиеся  этой кукле вместо бога, теперь загнаны в камень яростными бесами.

После  нескольких дней непрерывной съёмки, службист, хитро подмигнув, сообщил – завтра мы сможем заняться главным: сфотографировать дома охранников и начальников. «Мы выведем их на чистую воду!» - откровенничал он, потирая руки. Этот жест – фирменный признак довольства собой –  всегда возникал при вожделении  поживы. Сейчас как раз  наступил такой момент – приближение к цели, так долго недостижимой, но теперь...Цель, вот она – на расстоянии вытянутой руки. И рука эта, уж, поверьте, не выпустит  «птички»!

Мы поняли – скоро наша ответственная командировка закончится. Пока всё шло сносно – никто не мешал фотографировать то, что  хотелось, что приказывал  начальник. Изменения  могли  прийти завтра – кто знает, как отнесутся  местные  царьки к нашему любопытству.  Их изворотливость и хитрость – непредсказуемое оружие. Может быть, завтра  мы уснём от пения какой-нибудь райской птицы, как   Садко в подводном царстве. И не проснёмся никогда.

Но предстоящее  возвращение  в «гостиницу» на берег озера сейчас казалось  почти праздником. Было  радостно, и в то же время перед нами вставала во весь рост новая, почти невыполнимая задача – выбраться  из подземного царства  наверх. Да ещё и сохранить фотографии, не отдать в чьи-либо жадные руки нашей главной драгоценности – фотоаппарата. Иначе наши мытарства  в подземном рабстве  не имели бы смысла. Но чтобы возвратиться хотя бы в «гостиницу», надо было пережить ещё несколько дней.

12. Хижины и дворцы

И вот в сопровождении неизменного  цербера, нашего великого начальника, мы вошли в дом одного из чинов  - это был  пока нижний слой  управленческой машины. Жилище и снаружи, и внутри разительно отличалось от той сакли – гостиницы, где вот уже несколько месяцев  пришлось обитать нам.  Если поставить  рядом эти два сооружения, наше убежище выглядело бы хижиной. Примерно, как  «хрущёвка» против  золотых палат восточного набоба.

Даже пирамидальный дворец вождя  уступал по богатству убранства этому  жилому дому. Золотые барельефы, резные колонны,  орнаменты из самоцветов. Повсюду  картины, в основном, пейзажи  верхнего мира – горы, реки, водопады, пальмы и  цветущие альпийские луга.  Но нигде не встречались изображения людей или животных.  Мир на картинах был необитаем.

И всё-таки, похоже, художники  здесь более свободны, чем остальные рабы. Было ясно – картины написаны с натуры. Сама собой возникла мысль – если местным царькам  так хорошо известен верхний мир, что мешает им  освоиться в нём?  С таким богатством  можно роскошно устроиться где угодно. Возможно, эта мысль  была недалека от реальности.

-Снимайте, снимайте! – шипел  службист. – Всё это должен видеть великий вождь.

Я  не успевал  выбирать выгодные ракурсы. В объектив попадало всё, что  было в поле видимости. На одной из стен заметили некую дверцу. Службист тут же попытался открыть её. Однако ничего не получилось. Начальник заставил Веселина изъять из рюкзака  нож –  острый и маленький, как шило. Но сколько Веселин ни старался  отделить квадратную дверцу от стены,  эта  безделица не  подалась даже и на миллиметр. Скорее всего, мы обнаружили секретный встроенный сейф, по конфигурации очень похожий на банковский. Это ещё раз показывало – верхний и нижний миры где-то пересекаются.

Заметно было, как наш товарищ службист постепенно впадал в бешенство. Кроме него  по пятам за незваными гостями ходил слуга хозяина – одетый в служебный балахон здоровенный индеец. Слуга, молча, наблюдал наши потуги. Лицо его было непроницаемым, но временами вдруг проявлялась, как фотография в растворе гипосульфита, мимолётная усмешка.  Слуга  явно потешался над  рабами, производящими такой своеобразный обыск богатого жилища. Мы выглядели в его глазах презренными клоунами.

-Да, если нижние чины живут в такой роскоши,  что же говорить о верхнем эшелоне, - думал я, снимая  подробности интерьера.

На следующий день представилась возможность убедиться  в моей правоте. Не буду утомлять вас описанием  дворцовых покоев  высшего чина  великой стройки алинизма. Скажу только, что  сравнить их можно было, пожалуй, с роскошными обиталищами  фараонов. Блеск золота и самоцветов затмевал все разумные пределы. Службист  впал в состояние, подобное  атараксии. Едва успевая складировать снимки в свои необъятные карманы, выглядел совершенно больным.

Даже  вездесущие «глаза и уши» его службы  не смогли снабдить начальника полной информацией. Было видно, что «открытия» поразили  несчастного в самое сердце. Он никак не мог справиться с приступами «жабы». По-другому выразить его состояние   не представлялось возможным. «Жаба», настоящая «жаба» давила нашего товарища.  Особенно подкосило то, что делегацию контролёров сопровождали не сами хозяева дворцов, а всего лишь слуги. И эти рабы смотрели свысока на великого и ужасного начальника, всем своим видом показывая  своё превосходство и  его ничтожность.

Мы всерьёз опасались, что  останемся без сопровождающего. Чем это могло обернуться для нас, страшно даже подумать. Можно было не сомневаться, кто  окажется виновным в  этой истории. Мы поддерживали начальника, как могли. Он был нашим пропуском за пределы великой стройки. Пока  я обходил роскошные покои, Веселин  пытался  подбодрить сдувшегося, как воздушный шарик, службиста. Восхищался его умом и прозорливостью. Напоминал, как правильно была выбрана им стратегия и тактика,  что и привело к нужному результату. Лаковые,  сладкие  речи  несколько взбодрили несчастного. Постепенно приходя в себя, он лелеял уже  свою ненависть к  врагам народа, окопавшимся (в буквальном смысле)  в царстве великого Алина.

Наконец, наша  командировка завершилась. Это было очень кстати – у нас заканчивался запас фотобумаги. Начальник не должен был догадываться о том, что скоро фотоаппарат для него станет бесполезен. Эту тайну  мы собирались унести с собой в верхний мир. Чем грозило её обнаружение здесь, можно было легко себе представить. Отправились в обратный путь. Сердца наши готовы были выпрыгнуть из грудной клетки. Переглядываясь друг с другом, еле сдерживали улыбку.

Шагая по бесчисленным коридорам подземки, вслушиваясь в далёкие шорохи какой-то тайной жизни лабиринта,  я думал о том странном сочетании  самого что ни на есть первобытного рабства и повсеместной торговли. Именно это совмещение несовместимых вещей и  делало подземное царство  порождением абсурда.

Всё продаётся и покупается. Богатый раб возвышается над  самым высшим чином, исполняющим  секретную службу. И этот службист, чувствуя себя несчастным нищим, готов  с радостью занять место этого раба. Но до тех пор, пока  сие не удалось,  богатый  раб должен быть поименован врагом народа и вождя. Похоже, одно это и грело душу бедного товарища начальника.

Он предвкушал, как  покажет вождю добытые героическими усилиями фотографии зажравшихся  чинов, их  фантастических дворцов и  наглых домашних слуг. Надеялся на карательные полномочия, которые даст ему  великий Алин. Вот тогда... Тогда – берегитесь разжиревшие воры! А их наглые слуги вообще пойдут на фарш – их скормят сторожевым крысам. Судя по размерам этих длиннохвостых хищников, питались они отнюдь не хилым зерном.

С каждым шагом, удалявшим путников от великой стройки, службист становился  заметно бодрее. Видно было – добытый компромат жёг руки. Не терпелось ретивому верному подданному обсказать всё вождю. И не только обсказать, но и показать. На это больше всего уповал  товарищ начальник. Надеялся, фотографии не подведут – где это видано, чтобы раб жил роскошнее  царя!

13. Разведка

Покинув великую стройку алинизма, прибыли  в родной (теперь уже)  город на берегу озера. Начальник дал трёхдневный отпуск. Такое решение удивило, но, поразмышляв, пришли к выводу – товарищу начальнику теперь не до нас. Его первостепенная задача – донести до великого вождя добытую информацию. Донести так, чтобы получить право на  исключительные санкции. Огонь справедливости жёг сердце старательного службиста. 

Но отпуск весьма кстати – нужно было  обдумать и обсудить  все способы  возврата  в верхний мир. Мы  знали, где располагается тот  коридор в системе подземного лабиринта, по которому  прибыли сюда. Помнили особые  приметы обратного пути – знаки настенных фресок, повороты, их количество.  Но как незаметно выбраться из города? Каждую минуту за нами наблюдает либо хозяйка, либо начальник. Без неусыпного ока  контролёров остаться удавалось  лишь ночью. Но  уверенности не было и  в этом.

Попытаться изолировать хозяйку? Но если сделать это насильственно, кто знает, что произойдёт дальше – вдруг тайный сигнал  разбудит невидимую стражу. Мы решили провести разведку – попробовать отвлечь нашу заботницу и посмотреть, что из этого выйдет, какие тайные пружины придут в движение. Оставалось только придумать план действий.

-Поступим так, - предложил я. – Приглашаем   даму в нашу келью – вроде, хотим показать одну вещь. Думаю, она и не подозревает, что некий предмет, который уже держала в руках, может служить музыкальным инструментом.
-Мобильный телефон! – догадался Веселин.

-Конечно! Здесь он бесполезен как средство связи, но мелодии-то остались – целых пятьдесят штук.
-Точно!

-Будем слушать и рассказывать музыкальные  сказки.
-Ну, да – тысяча и одна ночь...

-Вот именно! Примерно, на час можно будет отвлечь красавицу от дел и продержать в нашей сказочной клетке. Если за ней следят, кто-то обязательно появится. Мы хотя бы узнаем, кто это.
-Ну, да. Может быть и какая-то сигнализация.
- Вот и  посмотрим!

Что и говорить, план был неплох. Объяснение для контролёров – просто увлеклись, забыли о времени. С кем не бывает!  Главное, не вызвать подозрений у самой хозяйки.

-Ну, давай! – махнул я  Веселину.

Он включил на прослушивание мелодию номер один. Странно и как-то совершенно незнакомо зазвучал фрагмент песни Бориса Гребенщикова «А в небе голубом...». После долгого подземного глушняка музыка казалась райским божественным подарком.

Мы не ошиблись – спустя минуту, в гости пожаловала наша любимица. Осторожно заглянув в келью, откуда неслись  непривычные уху подземного жителя звуки, поинтересовалась:

-Что это?
-О, это специально для вас, - улыбнулся Веселин. – Проходите, я покажу наш телефон. Так называется этот маленький музыкальный инструмент.

Обольститель ловко приобнял девушку за плечи,  снова нажал кнопку. Нежно и печально зазвучала полифоническая мелодия. Дождавшись окончания фрагмента, Веселин указал даме на кресло. Сам расположился напротив.

-Так вот, - начал он. - Я должен рассказать нашей милой хозяйке, что это за мелодия, откуда появилась, и кто – исполнитель.
Дама внимательно слушала. Это было  хорошим знаком. Похоже, придуманная тактика оказалась верной.

-Это одна из прекрасных  мелодий верхнего мира, - продолжал Веселин. – Музыку  исполняет  знаменитый композитор, поклонник  дзен-буддизма.
-Дзен-буддизма?
 
-Да-да, я понимаю –  незнакомое слово. Дзен-буддизм – мировая религия. Система взглядов. Её проповедь – единство мира. Дзен-буддисты считают, что любой предмет, любое существо – часть всего мира.
-Не очень ясно, но, кажется, ничего плохого.

-Да что вы! Только хорошее! – старался Веселин. – Так вот, композитор – Борис Гребенщиков – замечательный человек. В начале своего пути называл себя учеником  ламы-датчанина  Оле Нидала.  Позже посещал  ашрам известного индийского гуру Саи Бабы.
-Столько незнакомых слов! Правильно ли я поняла – ваш музыкант  долго учился?

-О, очень долго! В детстве  закончил физико-математическую школу, потом – Ленинградский университет.
-Физико-математическая? Это что?

-Школа, где обучаются  одарённые дети. Они изучают  законы Вселенной.
-А как же музыка?

-Музыка появилась много лет спустя. Вот эта мелодия имеет долгую историю. Написал её другой человек – гитарист, лютнист – Владимир Вавилов. Текст  знаменитого поэта Андрея Волохонского.   А Борис Гребенщиков услышал мелодию на фестивале авторской песни. И с тех пор она стала  его визитной карточкой, ведь исполнение-то уникальное, – Веселин снова включил проигрывание.
Музыка  лилась серебряно и тонко. Вкрадчивый голос певца  рассказывал небесную сказку. Хозяйка слушала, как заколдованная.

-Особо надо обратить внимание на  образы песни, - в тон  певцу  нашёптывал Веселин. – Это библейские образы из Книги пророка Иезекииля. Город золотой – конечно,  Рай. Жёлтый  Огнегривый Лев –  Солнце,  Синий Вол, исполненный очей – звёздное небо.  Золотой Орёл небесный, чей так светел взор незабываемый – Луна.
-Красиво! – отозвалась слушательница.


-Доводилось ли вам  наблюдать звёздное небо?
-Конечно! Каждый  подданный  великого  Алина  должен видеть звёзды, чтобы понимать могущество богов.

-Мудро! – похвалил Веселин  разговорившуюся  хозяйку.
-А есть ли другие мелодии в  музыкальной коробке?

-Да-да, их много!  Вот ещё одна, - Веселин  запустил мелодию номер два –  «Танец с саблями»  Хачатуряна.
Похоже, энергичная  восточная  музыка понравилась ещё больше – казалось, девушка  погрузилась в поток звуков, забыв обо всём.

Следом  явились  Моцарт, Бах, Чайковский, Биттлз,  «Не слышны в саду даже шорохи»... Веселин  увлечённо комментировал каждую новую мелодию.
Музыкальную идиллию  неожиданно нарушил некий посторонний звук – что-то напоминающее  переливчатый вой сирены.
-А вот и  сторожевая система  заработала, - переглянулись мы с другом.

-Ох, это я виновата! – встрепенулась хозяйка. – Теперь придётся отчитываться перед службой.
Дама сорвалась с места и скрылась за портьерой.

-Даже про телефон не вспомнила! – сказал я.
-Вот вернётся,  игрушку отнимет. Надо придумывать контраргументы.

- Скажем,  инструмент перестал работать – требуется подзарядка от  солнца.
-Поймёт ли?
- Если хорошо объяснить, вскрыть крышку,  показать устройство – может, и  поймёт. Если получится, будем иметь провожатую в верхний мир. Это почти удача!

Так мы  убили сразу двух зайцев – выявили охранную сигнализацию и зацепили на крючок любопытства стражницу. Появилась надежда на возвращение  в пустынный мир Атакамы. Правда,  понять, как  сигнальная система узнала об отсутствии хозяйки, пока не удалось.  Засекли только время до сигнала – пятьдесят минут.
 
Промежуток слишком мал, чтобы добраться  к  выходу  из лабиринта. Нужны, примерно,  два с половиной часа. Так что  идея – изолировать хозяйку и  тайно уйти, скорее всего, не годилась. А вот отправиться наверх  в сопровождении любительницы музыки – легально или полулегально – этот план нарисовался  вполне реалистично. Даму зацепили мелодии  верхнего мира. Это было хорошо заметно. Использовать возникший интерес для выхода наверх – что может быть лучше! Только сделать это надо осторожно, не возбуждая никаких, даже мельчайших подозрений.

14. Огнегривый Лев

Ещё три  раза устраивали концертные вечера с хозяйкой. Постепенно музыка становилась узнаваемой, а музыкальные встречи переросли в потребность. Дама прослушивала каждую мелодию несколько раз. В  четвёртый день   музыка оборвалась на самой любимом месте –  «танце с саблями» Хачатуряна.

-Что случилось? – удивилась меломанка.
-Сейчас посмотрим, - сказал я.

Несколько минут копался, перебирая  кнопки, потом  принялся объяснять, что такое  источник питания. Продемонстрировал  внутренности телефона, показал  батарейку. Красочно описал принцип работы.

-Батарейка села. Это значит, в ней больше нет энергии. Она не может запустить музыку.
-И что?!  Теперь я никогда не услышу  Хачатуряна?

-И Хачатуряна, и  все другие мелодии – тоже,- горестно развёл я руками.
-Неужели ничего нельзя сделать? – наконец-то прозвучал  долгожданный вопрос.

-Можно, можно, – хором  воскликнули диджеи. – Для этого необходимо выбраться наверх в солнечный день, расправить вот это «крыло» и  дать ему  накачать солнечной энергии в батарею.
-А разрешение службы?!  Вряд ли нас отпустят.

-А без разрешения нельзя? Нет  ли  другого способа? – настаивал я. – Ведь ничего плохого делать мы не собираемся.
Девушка замялась, задумалась. Потом  хитро искоса  посмотрела в сторону женской половины. Мы поняли – сигнализацию можно обмануть. Необходимая степень доверия была достигнута. Вот что такое духовные ценности – ключ к сердцу женщины! Пусть даже и подземной красавицы – стражницы.

Договорились не торопить события. Ждали, когда  наша меломанка созреет сама. Понимали – решиться на  запретные действия непросто. Ведь если нас постигнет неудача, риск попасть на великую стройку будущего города – угроза не только для пришельцев, но и прекрасная дама  должна будет последовать в  недра  системы, в её  горячий бульон, где кипит нарождающееся будущее. А, возможно, наказание будет более суровым. Но мы надеялись, что музыкальный  азарт победит. И не ошиблись.

***

Несколько дней спустя,  в послеобеденный час,  хозяйка подала знак – пора!  Мы поняли,  сигнализация временно  нейтрализована – путь наверх открыт. Не торопясь, один за другим, направились с деловым видом к началу лабиринта.

Что и говорить – с замиранием сердца  продвигались по знакомому  коридору, стараясь изо всех сил не  сорваться в галоп. Подземное царство с его несчастными рабами  отдалялось от нас  не столь быстро, как хотелось бы. Но бежать – значит, показать нетерпение, вызвать подозрение. Старательно пряча восторг, распиравший душу, степенно переговаривались друг с другом, перекликались с сопровождающей. Иногда даже лениво замедляли шаг. Картина вполне мирная – три ходока совершают  плановую вылазку. Наша  дама, казалось, доверяла нам полностью, но осторожность – лучший друг в любой обстановке.

Время...  Время  имеет свойство сжиматься и растягиваться. Наш путь наверх  превратился в нескончаемую эпоху – так  проявляло себя желание вырваться из плена. Мы шли и шли, постепенно теряя терпение. Иногда казалось – идём не туда и никогда не достигнем цели. Но, как говорили древние, всё проходит. Впереди забрезжил давно забытый  белый день. Свет казался таким ярким, что  глаза  ломило, в ушах шумело.

-Вот так, постепенно, мы  превратились бы в слепых кротов, - подумал я. –Удивительно – подземный народ  зряч. Видимо,  их  организм приспособился к полутьме, как-то компенсировал недостаток света. Но мы бы точно ослепли. Вовремя уходим. Только бы всё получилось!

Заслонив глаза ладонью, выбрались сквозь песчаную щель наружу. Привыкая к  свету, стояли  и вдыхали  воскресшие из небытия ароматы пустыни. Вот ведь – раньше казалось – никаких запахов, кроме  пыльного кремниевого, не существует в ползучих песках Атакамы. Но теперь...это  просто праздник воздуха, подобный  дегустации вин.

-Боже мой, как же  можно было жить в этой подземке? – мысленно взревел я.
Восторг переполнял  душу и тело. Казалось, сердце сейчас лопнет. Веселин выглядел ещё хуже, чем я – обессилено присел на камень, слёзы текли по его серым  щекам. Провожатая с удивлением смотрела  в наши перекошенные лица, явно не понимая  происходящего.

Её счастье осталось там,  под землёй. Наше – сияло с небес, где совершал привычную прогулку  Жёлтый Огнегривый Лев. Разные системы координат. Полное несовпадение ценностей. Наш странный вид пробудил беспокойство, расшатал безмятежность подземной красавицы.

-Надо торопиться, - сказала  охранница.
-Сейчас, - отозвался я. – Немного привыкнем. Мы плохо видим. Так устроены наши глаза.

-Времени нет. Сигнализация вечером  оживёт.
-Успеем, - успокаивающе  обратился к даме мой друг.

Открыл крышку телефона, выдвинул  заряжающее крыло батарейки и, держа аппарат перед собой,  стал удаляться от бархана.
-Ищу  самое лучшее освещение! – крикнул он и помахал рукой  хозяйке.

Я  двинулся следом, охранница – тоже. Некая обеспокоенность проявилась на её лице, но пока  мы были ещё  недалеко от входа в подземелье. Наконец, дама, заметно отставая, крикнула:
-Куда же вы?! Солнце везде одинаково светит.

Разрыв между  крупно шагающими, почти бегущими мужчинами, и  семенящей подземной стражей  всё увеличивался. Наконец,  девушка  остановилась. Она всё поняла. Но не испуг исказил её лицо, как можно было ожидать, а  ненависть к убежавшим рабам.
-Вы не уйдёте от «Цербера»! – крикнула  вслед. – Я отомщу!

И тут  мне вспомнился  подземный сон. Мы переглянулись на ходу.
-«Цербер» - это что?  Об этом  говорил  старейшина во сне, - крикнул я.
-Точно!  Я видел тот же сон!

-Наплевать! Пока  бежим – будем бежать!
-Бежим!

Мы оглянулись одновременно – охрана уже была не видна. В тот момент ничего не могли с собой поделать – думать о том, какое наказание ждёт стражницу, было выше наших сил. Жаль меломанку, но ведь и у неё был выбор – могла уйти с нами. Но фанатизм победил. Тут  нет нашей вины. 

Аромат свободы, солнца, неба, текучего песка, ветра – всё это казалось сказкой. Бежали долго, пока не упали – ноги уже не слушались приказов разума. Лежали на горячем  песчаном плато, смотрели в синее просторное, недосягаемо высокое небо. Теперь мы знали, как выглядит счастье!

О том, что впереди – долгая дорога в песках, безлюдье, безводье, неизвестные опасности –  об этом не думали. Даже  царапающее слово «Цербер» не могло испортить нашего  полёта – мы летели, неслись, как ветер.  Туда, где  жизнь, любовь, люди, свобода!

15. Цербер

Отдышались, не сговариваясь, встали. Поправили рюкзаки, и снова  двинулись  в направлении на север – там города,  цивилизация. Время клонилось к вечеру. Солнце падало куда-то в далёкий невидимый  океан. Тени удлинились и следовали за нами, скользя с правой стороны по каменистой почве.

Давно забытые краски заката,  даже тени, которых никогда не увидишь в подземке – всё это казалось праздником жизни. Мы ощущали сейчас каждой клеткой – время, проведённое в царстве великого вождя, нельзя было назвать смертью, но и жизнью – тоже. Существование  в животном мире – крысиное,   пещерное, первобытное. Подземка с её лабиринтами и призрачным свечением стен сейчас казалась замогильным кошмаром.   

Время от времени переглядывались – каждый в эти минуты вспоминал о таинственной угрозе. Но ни впереди, ни сзади не наблюдалось никакого движения. Погони не было. Каких-то страшных непреодолимых преград – тоже. Может быть «Цербер» ; просто страшилка, выдумка.  Мы почти успокоились. И как-то разом  почувствовали жажду.

Остановились возле каменного выступа, достали  фляжку с  водой из подземного озера. Фляжка была  невелика, воду придётся беречь. Отпили по глотку, и снова – в путь. Хорошо, что многие кактусы Атакамы не ядовиты. Например, разновидности кактусов рода  Копьяпоа. В случае крайней нужды  можно использовать их мякоть в пищу и для утоления жажды. Это, конечно, самый драгоценный подарок безрассудным путникам, подобным нам. Но мы всегда так и продвигались по песчаным  безлюдьям – применяя  опыт многомудрых путешественников.

Мы хорошо знали – Атакама считается самой сухой пустыней Земли. В некоторых местах  дождь выпадает раз в несколько десятков лет. Среднее количество осадков в чилийском регионе Антофагаста составляет один  миллиметр в год. Некоторые метеостанции в Атакаме никогда не регистрировали дождь. Есть факты, что существенных осадков в Атакаме не было с 1570 по 1971 годы.  Здесь зарегистрирована самая низкая влажность воздуха:  ноль процентов. И всё-таки некоторые растения оказались сильнее песков. Сине-зелёные водоросли, лишайники, тилландсия, кактусы, мескитовые деревья,  акация – эти живые создания победили пустыню.

Мы шли вдоль Каменной гряды, одного из ответвлений  Кордильеров. Вечернее солнце давно скрылось за  вершинами скал.  Огромная полная луна  окрасила  каменные громады в кирпично-красный цвет.  Небо светилось сиренево-голубоватым сиянием. Пески  мерцали  фиолетовыми оттенками. Ноги временами увязали в этих серебряно-фиолетовых барханах. Но мы продолжали движение,  усилием высвобождая ступни, вздымая сверкающие под луной песчаные всплески. 

Любуясь фантастической картиной ночной пустыни,  мы совершенно забыли  угрозы нашей провожатой. И напрасно!

Вдруг разом почувствовали  некое воздействие – словно кто-то  сдавил обруч вокруг лба. Давление усиливалось. Закружилась голова, потемнело  в глазах.
- Что это? – прохрипел Веселин.
- Цербер!

- Что будем  делать?
- Не знаю!

Это были наши последние слова. Дальше наступила тьма. Очнулись, когда луна уже  прошла четверть небосклона. Краски  неба,  пустыни, далёкого горизонта заметно пожелтели.  Судя по этому признаку, скоро должен был наступить рассвет. Лёжа, переглянулись.
- Как ты? – спросил Веселин.
- Пока живой. А ты?

-Голова тяжёлая, но надо попробовать встать.
-Давай!

Однако попытка закончилась тем же – чья-то богатырская рука снова  стала закручивать  невидимый обруч. Не дожидаясь потери сознания,  упали на  песок. Обруч исчез.
-Ты понял, понял – вставать нельзя! – почему-то шёпотом сказал Веселин.
-Да понял  я. Но что делать будем? Лёжа, долго не протянем.

-Ясно, не протянем! А если  ползком?
-Далеко ли уползём? Мы же не змеи.

-Предлагай что-то другое.
-Что другое? Ничего другого нет. Ползём!

-Только осторожнее – вдруг  снова  отключимся.
-Ну, вперёд!

Ползти по-пластунски с рюкзаками за спиной  - не самое приятное занятие. Но мы ползли, пока хватало сил. Ползли остервенело, понимая – может появиться погоня. Понимая, что сила психологического воздействия не  всемирного масштаба. Скорее всего, где-то есть граница, за которой можно будет встать во весь рост и уходить от опасного места уже  на ногах. 

Несколько попыток  подняться на колени закончились неудачей. Мы продолжали ползти. Постепенно силы наши иссякали, терялось ощущение времени. Двигались на автомате, как роботы. Если бы не наш опыт экстремальных путешествий, всё могло быть намного хуже. Многолетние тренировки  работали на нас.

-Чёртовы жрецы! Чёртова кукла! – время от времени пыхтел я.
-Да уж! Вечные фокусы – гипноз и прочая дрянь!

-Только бы уйти! Мы не можем потерять добытую информацию.
-Обидно будет, после всех мытарств.

-Врёшь, не возьмёшь, дохлая мумия!
-Изыди, Сатана! – кричал Веселин, орудуя локтями и коленями.
Поклажа долбила по спинам, усиливая нагрузку.

Прошло около трёх часов. Задыхаясь и потеряв последние силы, остановились. Лёжа, отпили из фляжки. Казалось, двигаться дальше не смогли бы и под страхом смерти. Даже малое перемещение руки требовало в тот момент невероятных усилий. Осмотрели друг друга – на песке, похожие на пыльных ящериц, лежали измочаленные, мало напоминавшие живых людей, существа. Пустыня, по груди которой позли дерзкие нарушители спокойствия,  уничтожила любые желания. Даже мысль замерла. Даже око не хотело ничего видеть. Лежали долго, прислушиваясь лишь к шуму в ушах и стуку загнанного сердца.

О том, что будет дальше, не думали. Просто не было сил. Сколько продолжалось это безвременье, трудно сказать. Постепенно, издалека, осторожно постучалось чувство опасности. Острым воробьиным клювом долбило куда-то в висок. Нужно было двигаться. Иначе...

  Не сговариваясь, попытались сесть, опершись спиной о близлежащий каменный палец. Эта простая поза показалась подарком ангела – сидя, почувствовали, сколь велика  была усталость. Тяжесть земного притяжения владела каждой мыщцей. Долго прислушивались к себе, но ощущения обруча не возникло.

-Ну, что? Встаём? –  прохрипел я.
-Давай, по очереди. Сначала  один, потом другой.

Веселин медленно приподнялся на колено,  встал во весь рост.
-Как ты? – с надеждой смотрел я на друга. Было заметно, как дрожали его ноги.

-Пока нормально. Подожди, не вставай. Пусть пройдёт минут пять.
Что и говорить – через пять минут стало ясно: мы вырвались!

-«Цербер» ;хитрая ловушка. Но всё же,  не тюрьма, - по-детски радовался Веселин.
-Да, рассчитано  на деморализацию – дескать, упадут и будут лежать. А пустыня сделает своё дело! И погони никакой не нужно.

-Рабовладельцы чёртовы! Одни их крысы чего стоят!
-«Цербер» почище крыс!

-Древнее знание! Может, это и не гипноз, а что-то другое. Да, честно говоря, никто из учёных  толком и не знает, что такое гипноз. Как  происходит воздействие?  Что за механизм?  Научились говорить «гипноз», и, вроде, всё  научно. А что это на самом деле – неизвестно. Как может один человек, не прикасаясь к другому, заставить его что-то делать или вспоминать то, что забыто.

Наступило утро. Мы позавтракали, сидя на камнях, отпили из фляжки. К этому времени, действительно, отдохнули. Теперь можно было, не спеша,  продвигаться в сторону самой близкой обитаемой точки – коммуны Уара. И мы отправились именно туда, держа курс   на северо-запад, где наш маршрут должен был пересечься с этим посёлком на Панамериканском шоссе.

Долгий путь к свободе и цивилизации  был открыт. Ещё не раз на этом  отрезке путешествия пришлось нам  утолять жажду  мякотью кактусов. Пища, хотя и в малом количестве, была  собрана  по крохам  в подземном тайнике. Теперь  сушёное мясо и лепёшки из каких-то  неизвестных нам овощей спасали  в трудном пути. Голод постепенно перестал ощущаться, но это состояние легко могло перейти в болезненное. Нужно было торопиться, пока пустыня не вытянула из нас жизнь до последней капли. 

Но всё это было пустяками в сравнении с подземным рабством. Мы  чувствовали себя невиданными счастливцами. Истощённые, чёрные от солнца и пыли, добрались до провинции Тамаругаль.  Здесь находилась коммуна Уара. Теперь мы могли считать, что  путь  в столицу Сантьяго уже обеспечен. В коммуне  можно было использовать наши банковские карты. А это означало – питание и  ночлег. И  начало пути домой!

Атакама, твоё могущество закончилось! Так думали мы, но ошиблись.  Ещё долгие годы  преследовали нас  круги подземного ада – память  накрепко запечатлела  империю страха и её персонажей.  Так работал вирус «pavor vulgaris»  - заразная штука!