10 способов убить лимон. Способ 7-8. взрослый

Способ 7.

    Осень стала максимально противной. Плевала листьями, харкала холодной водой. Да-да, казалось что это не дождь, не ливень, а именно чьи-то презренные харканья. И не было смысла протирать обувь, чистит брюки. Это только еще больше расстраивало. Через пару десятков метров – всё по новой, как не старайся. Осень – пора  грязных людей и всего вокруг грязного. Слипшиеся кучи листьев воняли. Из вывозили только из центра города, а тут на окраине властям и ЖЕКам было всё равно. Они так и гнили всю позднюю осень, потом зиму под снегами, потом становились весенней прошлогодней листвой. Ну а потом когда-нибудь она перерождались в почву, но поверх новоявленной почвы уже было много другой прошлогодней листвы. Ну а что? Так в природе по сути и устроено. Да, и природе, но никак не в больших населенных пунктах, где и так не пройти не проехать. И дышать нечем.
    Об этом шла, а точнее пыталась перелетать лужи, и размышляла женщина средних лет. Сзади по колено её брюки были в грязную крапинку. Острые не по моде черные туфли промокли и были покрыты грязью, какая могла накопиться только дня за три. Не меньше, даже при таких ливнях она толстым слоем удерживалась на обуви. Она вся как клубок нервов излучала энергетику агрессивного кактуса. Уже в семь утра неслась через лужи как сумасшедшая. Её то бесила вода и слякоть и она в сердцах била ногой по сухому участку стараясь так отколупать накопленную грязь, то ей уже было глубоко всё равно на происходящий вокруг грязный беспредел, и она как носами лодок рассекала лужи своими туфлями. Хотя чтобы опять же отмыть их?
    Добралась до остановки, пересела дорогой около десяти дворов. Никого из них время и люди не пощадили. Лавок давно не было, сплошные колдобины и обгрызенные годами бордюры. Видимо детям в таких дворах не сильно рады. Максимум одна скрипящая карусель или качеля для детских игр. Да и то нормальная мать своё чадо на них не пустит. А как сложно сегодня вырастить ребенка! Потом жалуются сплошь и рядом, что  у детей один компьютер на уме, что они тупеют с каждым годом и так далее. Что родителям на подрастающее поколение плевать. А разве государство создает хоть какие-то условия? Вот в этом конкретном городке, например.
    Вот она, мать одиночка, мальчика и девочки. Когда ты с самого маленького возраста должна отдать своих детей на воспитание другим людям. Когда незадачливый отец пугается груза очаровательных двойняшек и сбегает неожиданно и нагло забрав все ценности, когда малышам не исполнилось еще и года. Что было ей делать? Ну никак не тоже бросить детей! А ей самой-то было всего двадцать, да вроде и много уже, но на самом деле как мало. Для девушки которая если и была готова к такой ответственности, то хотя бы разделить её с кем-то, а не волочить с ходу этот крест рассчитанный на двоих самой.
    Но трудности делают сильнее, жестче, злей, решительней. Работа с утра, подработка вечером, работа на дому допоздна. Никому никаких поблажек, никакой личной жизни кроме своих детей и мыслей об эх счастливом будущем. Домашняя работа, уборка, стирка, готовка. Как по наезженной кольцевой. Изо дня в день, каждая колдобина как лучшая подруга, держащая за спиной нож. Только такие мокрые и грязные дни как сегодня делают все еще более ужасным. Когда кажется что не станет более невыносимым! Это предел, некуда больше! А нет, станет. Вот тебе, получай!
    Сегодня у её двойняшек День Рождения, 14 лет. Самый пик невыносимости подросткового периода. Но с одной стороны конечно экономия – детей двое, а праздник один. Она до шести на работе, с подработки взяла отгул. На дом сегодня ничего не будет. Пойдет в магазин сразу, надо купить что-то к столу. По скромному. Придут только родственники, они испечет лимонный кекс, купит фруктов и коробку шоколадных конфет, попью чаю.
    Купила в магазине лимонов, всё что нужно для кекса, бананы, яблоки, апельсины, коробку «Вечернего Киева». Праздника в душе не было, пришла домой. Помыла лимоны, взяла один и начала тереть на мелкую терку лимонную цедру. Сначала терла как надо, потом руки стали дрожать, продолжала тереть более нервно. Потом ком встал в горле и слезы сдержать больше не было сил. Огромными, обжигающими каплями они катились по лицу в миску с небольшой кучкой цедры. Она уже плохо видела что делает и кухня вся расплывалась. Не акцентировала внимание на то, что трет, просто тряслась всем телом и машинально водила рукой с зажатым плодом по терке. Шкурка давно была стерта, терлись дольки, брызгали и сок тёк по руке.
    Тут она завыла. Как воют женщины когда нет уже сил, и когда их никто не услышит. Представила себе молодое и красивое лицо отца её детей. Лимон был стерт уже полностью, терка прошла всю плоть и стерла кожуру с другой стороны. Сок окрасился в цвет  крови, руки она не чувствовала. Шок от жизни смешался с болевым шоком.


Способ 8.

    Наступили первые дни весны. Такие, когда солнце уже светит тепло, снег остался только маленькими кучками на обочинах и газонах. И лишь во дворах его еще много, он максимально чёрный, как потасканный жизнью пёс, весь в мусоре и экскрементах.   В постсоветских дворах почти всегда тень и прохлада, поэтому снег отсюда уходит последним, и очень нехотя.
    Особенно противно-грязные его скопления вокруг мусорных баков. Там снег имеет еще и ужасный запах, конечно понятно что не он виноват в этом, но всё же. жители домов вокруг быстро подбегают к бакам, задержав дыхание швыряют свой пакет с отходами, и быстро отбегают чтобы вдохнуть хоть какой-то более менее чистый воздух, их лица уже красные и лёгкие истерически требуют глотка жизни.
    На календаре и на улице был именно такой март, весь дышащий и извергающий раннее тепло, такими дозами, чтобы сразу к нему не привыкнуть. Хотя уходящая зима на особую суровость холодов не рассчитывала, всем еще в начале февраля было понятно – весна будет ранней и именно такой, потому что зима была вообще никакой, будто она заболела. Так вот где-то весна обнажала подснежники, а где-то собачье дерьмо.
    Весной, перед Великим постом, часто выбрасывали не типичные для выбрасывания продукты, еще пригодные к  вполне сносному потреблению. Среди бомжей начинались сражения. Частенько случается, что некоторые наглецы метят на чужой территории оприходовать наиболее привлекательные и лакомые баки. Если такого наглеца ловили на горячем ему утраивали не тёмную, нет, а самую светлую и открытую побойку, с самыми потом плачевными последствиями. Да и чтобы другим не повадно было. В этом мире, в мире этого социального слоя, как и во всех других были свои правила, зачастую дикие и жестокие. Настоящие джунгли. И всё это безнаказанно, потому что кроме самих себе эти люди больше никому не нужны. Хотя стоит уточнить, а может и себе уже давно не нужны?
    Мужчина, возраст которого определить было достаточно сложно, начинал рыться в баках с пяти утра. Сегодня он очень рисковал, позарившись на отходы у новостроек на чужой территории. Шел с опаской, нервно оглядывался, чесал грязную бороду. Ощущения всегда как в первый раз. Вроде никого не было, да и заметь его тут те, кого он так боится  - сразу бы услышал. Ибо такие как они с нарушителями церемонится не будут, начнут сразу гнать, как гонят хищники свою жертву где-нибудь в саванне.
    Вот совсем не плохой и нетронутый с вечера бак. Его наметанный за годы глаз сразу понимает, что тут есть чем поживиться. Еще не смертельно черствый хлеб, кусок такой же булки, несколько подгнивших яблок, пара вздувшихся консерв, рыбная и тушенка, горошек со слоем плесени, подгнивший лимон, теплый свитер! И стопка журналов, штук двадцать, как в периодике,  «Вокруг света» конца 80-ых годов. Он доставал это всё и складывал в свою засаленную сумку. Осмотрелся и быстро удалился в глубь дворов. На сегодня хватит. Даже похлебку сварить царскую можно! Пригласить Лидку… тем более больше двухсот грамм чистого спирта плещется у него в бутылке. Это вам не разбавленный ацетон. Да и вообще всё хорошо, праздник, весна наступает.
    Он шел и ухмылялся сам себе, своему прошлому, иронии судьбы. Это самое прошлое сейчас он нёс в своей сумке, и оно было очень даже увесистое. Скорее всего костер из него растопит, а может и перечитает перед этим, а может Лидке похвастается, хотя зачем? Распалить им костер  как ни крути всё равно придется. Ночи еще долго будут такими холодными, что один спирт в них не согреет. Вот как не бежал от него – оно всё равно догнало, так неожиданно и вроде бы невзначай. Такая вот насмешка над ним теперешним. Повод порассуждать, а что бы было сейчас повернись он тогда на своём пути в правильную сторону. Сделай над собой усилие, переживи жизненный кризис, который случился в те годы далеко не у него одного. Он – один из лучший в то время журналистов популярнейшего в СССР ежемесячного издания «Вокруг света». Самый активный, интересный, вечный новатор во всём, фаворит редакции и всего коллектива. Любимец женщин, счастливейший муж и отец. Его звезда ему абсолютно не мешала жить и двигаться по жизни всё дальше и только вперед. Куча друзей и товарищей, красные Жигули, квартира,  дача, очень полезные знакомства. Да что там знакомства! И друзья знаменитые, на кого не глянь! Все светилы в той или иной области.
    Как он ненавидел в последние годы вспоминать всё это, когда хоть немного отлегло и другая жизнь не давала такой возможности. Он ежедневно бежал сам от себя, не давал признаться в слабости и в том что сам всё усугубил, а потом и уничтожил.
    Вот они – около 20ти журналов, подборка почти за два года, вышвырнутых из чьего-то шкафа на улицу за ненадобностью. А вот он – автор двух или трех статей в каждом номере журнала. Вышвырнутый как и они из чьих-то жизней на улицу. И вот они спустя столько лет в это раннее весеннее утро встретились на помойке совсем другого города, и не знают что друг другу сказать.
    Он – слабак не имеющий сил встретится снова с собой прошлым, талантливым и успешным. Разжигает огонь, бросает в костер сразу всю пачку. Какое расточительство! Не так уж и холодно пока, а он столько тепла на ветер пустил. Достает бутылку со спиртом, находит в сумке подгнивший лимон. Смотрит на него. И тут этот лимон начинает казаться ему самим собой. Такой же жалкий и гнилой, вроде и можно что-то в нём еще употребить в пищу, но не стоит. И закусить бы им всем! Да от гнили стошнит. Да и запах этот такой, весеннего бака. Хотя мужчина давно перестал обращать внимание на запахи, а тут как будто бы он чистенький из прошлого смотрит на себя теперешнего бомжа и ему невыносимо мерзко.
    Стиснул челюсти. Долго смотрел на воображаемые глаза лимона. Резким броском швырнул туда, где уже на половину сгорел его былой успех.