Научи меня выжить. Ч. 1. Гл. 7. Саша

Обуреваемая страстным желанием изменить жизнь Саши, и свою тоже, к лучшему, и, подсознательно стремясь вычеркнуть из памяти страшные события недавнего прошлого, Маша взялась перестроить всё в квартире кардинально. По её проекту рабочие, присланные тётей Женей, убрали практически все перегородки. Исключение составлял лишь санузел.
Теперь их квартира представляла собой удивительное зрелище: просторная прихожая, плавно обтекая скруглённую стену ванной комнаты, сливалась с очень большим и светлым залом. В «кармане» за ванной не просматриваемая от входной двери оставалась на своём месте кухня. Но она также не имела стены и являлась продолжением общего помещения.
 От спален, как таковых, не осталось и следа. Уголок для учёбы и сна отделялся от зала лёгкой перегородкой с широкой аркой. Справа от арки, скрытая от посторонних глаз, размещалась большая кровать для них с Сашей, слева – старинный секретер – единственный предмет мебели, который Маша пожелала сохранить.
Всё остальное: спальный гарнитур, старую стенку, мягкую мебель  Мария свезла в комиссионку. Даже  кухонный набор, который, в принципе, ей нравился, после некоторых раздумий Маша решила заменить.
Она купила лёгкую стильную мебель, всего несколько предметов. В сочетании с сочными радостными тонами стен, обработанных цветной штукатуркой, удобные кресла с весёленькой обивкой и журнальный столик из ярко-жёлтого оргстекла смотрелись необычно и современно. Новое ковровое покрытие и картинки на стенах в стиле «Модерн» завершали авангардистский  облик их квартиры, которую консервативный человек принял бы скорее за спортзал, чем за жилое помещение.
Когда все работы по ремонту и обустройству жилья закончились, у Маши, наконец, дошли руки до семейного архива, который она до поры до времени спрятала в Сашин секретер.
Она внимательно просмотрела и сложила в отдельный пакет документы на жильё, квитанции об уплате  за коммунальные услуги последних двух лет, дипломы об образовании, свидетельства о смерти родителей, их сберкнижки, водительские права отца, документы на машину и прочие ценные бумаги.
Рассматривая семейный альбом с фотографиями с незапамятных времён, Маша опять впала в меланхолию. Перед её затуманенным взором проплывала вся недолгая, но такая счастливая жизнь их маленькой  дружной семьи.
Вот мама и папа в компании друзей. Это ещё до их свадьбы. Какие безмятежные красивые у них лица! Вот отец выносит на руках маму из загса. Она смеётся и закрывается фатой от брызг шампанского. Папин друг поднял фонтанирующую бутылку высоко над головой. Вот сама Маша неуверенно делающая  первые шаги. А здесь они втроём с Сашей и огромной куклой. Отец привёз её из Германии, когда сестрёнке было два года.
Улыбнуться сквозь слёзы заставила Машу фотография, где она растрёпанная, заплаканная, в белом школьном фартуке с истерзанным букетом в руках. Это случилось в день, когда она, первоклассница,  в первый раз должна была идти в школу. Помнится,  мама нарядила её, причесала и с цветами отправила ждать во дворе. А пока она с Сашенькой собиралась, Мария успела люто подраться с соседским мальчишкой. Кажется, он обозвал её тогда  «толстой уродиной»…
Дальше пошли школьные фотографии её, потом Саши. Попадались снимки летние: то на черноморском побережье, куда они несколько раз ездили отдыхать всей семьёй, то в городском парке, то у них на даче. Какая беззаботная радостная была жизнь! Теперь всё по-другому.
Досмотрев  до конца, Маша хотела закрыть альбом, но вдруг заметила выглядывающий из-под обложки уголок конверта. Надпись на нём оказалась на иностранном языке, скорее всего на французском. Это заинтриговало девушку. В конверте была поздравительная открытка с праздником Пасхи, датированная девяносто вторым годом и подписанная тоже не по-русски, а также маленькая фотография молодого мужчины. У него были правильные черты лица, открытый добрый взгляд и маленькие аккуратные усики.
Маша видела этого человека впервые.
Странно. Ни о каком иностранце в семье никогда не упоминалось. Снимок был чёрно-белый, и что-то подсказывало Марии, что в настоящее время этот человек далеко не молод, если ещё жив.
Маша бережно вернула конверт на место, а альбом положила в нижний ящик секретера. Почему-то не получалось задвинуть этот ящик до конца.
После нескольких неудачных попыток, Маша вытащила ящик совсем и недоумённо заглянула в образовавшуюся нишу.
В дальнем затемнённом углу Мария увидела какие-то бумаги. Она достала их и стала рассматривать. Это были рисунки Саши. Они потрясли её.
На первом была нарисована слепая девочка с пустыми глазницами. Вместо волос на голове у неё было множество молний.
Второй рисунок Маша сначала не могла понять, потом догадалась, что это зонт изнутри, а вокруг потоки дождя.
Третий был ещё более странный.
На нём была изображена комната.  На столе, на подоконниках, на полу стояло бесчисленное количество различной посуды, доверху наполненной водой.
Но особенно поразил Машу последний рисунок. Он был выполнен в пурпурно-чёрных тонах. Это был длинный, очень тёмный туннель, и в конце него – огненный шар.
Так вот что прятала от Марии скрытная Саша! Что же творится у неё в голове, Господи помилуй!

После очередного посещения Саши в больнице Маша летела домой, не чуя под собой ног. Душа парила как дельтаплан, скользя и пружиня на упругом, звенящем от лёгкого морозца воздухе.
Это был первый  за последние три месяца по-настоящему счастливый день: послезавтра Сашу выписывают из клиники.
И хотя сестричка всплакнула, не желая отпускать Машу домой, это была  прежняя Саша – открытая, ласковая, жизнерадостная. Она была здорова!
Через два дня Саша вернётся домой, и ничто не будет угнетать её, разжигать чувство вины и лишать покоя.
Маша уже договорилась в школе с основными предметниками, что они помогут Саше  наверстать упущенное и освоить пройденный материал.
Оставалось самое сложное: найти добрую понимающую женщину -  педагога, порядочного человека,  которая согласится (не бесплатно, конечно) в Машино отсутствие неотлучно находиться при Саше. В её обязанности будет входить: готовить еду, следить за порядком в квартире, провожать Сашу в школу и встречать, когда она вернётся, помогать с уроками и, по большому счёту, стать близким человеком, другом, заменить маму. В идеале это будет преподаватель живописи, который сумеет  оценить способности девочки и придать им новый импульс.
Перебирая в памяти всех, кто смог бы помочь ей в этом вопросе, Маша вспомнила, что  Викин старший брат Дмитрий преподаёт в художественном училище. Она связалась с подругой по телефону и изложила свою просьбу. Вика обещала похлопотать.
Вчера она дозвонилась к Маше в гостиницу и сообщила, что есть варианты. Они договорились встретиться сегодня вечером.
 Маша пригласила подругу к себе. Ей хотелось увидеть реакцию Вики на новый облик квартиры после ремонта. Ведь это был Машин проект, и она осуществила его за свои деньги. Бессмысленно отрицать, что нотки тщеславия вплетались в общую мелодию её приподнятого настроения.
 Вика оценила новаторство и не скрывала восторга.
- Я никогда не сомневалась, что у тебя особенный художественный вкус,-  нахваливала она подругу.- Но чтоб всё организовать, провернуть за такой малый срок… Ты молодец. Я бы не смогла. И денег сколько ты сюда вбухала!..  Что, приняла ты то предложение? – осторожно спросила Вика.
Маша кивнула.
- Маш, я не спрашиваю тебя, чем вы там занимаетесь, но, похоже, насчёт оплаты он не соврал?
- Пока не обижает.  Ты меня тогда очень выручила. За мной долг…
- Да брось ты! Это всё от безысходности. Разве  мы до такой жизни докатились бы, если б не припёрло под самые гланды. Ладно, хватит о грустном. Давай о деле.
Маша выставила сухое вино, фрукты.
Они сидели в креслах возле экзотического журнального столика и обсуждали варианты Дмитрия.
На условия Марии согласились две учительницы живописи. «Одна совсем молодая, но талантливая художница. Приехала в наш город из Молдавии, - рассказывала Вика. - Вторая – пенсионного возраста одинокая учительница, опытная и доброжелательная».
Маша выбрала второй вариант.
Когда все нюансы были оговорены, Маша решилась спросить:
- Вика, ты слышала о таком человеке: Демьян Буров?
- Демьян Небедный? Кто ж о нём не слышал! Сынок банкира. Видела, автозаправки растут, как грибы? Это всё его… Отпетая сволочь!
- Что так?
- А… - Вика, закуривая, сделала уклончивый жест. – Пришлось однажды схлестнуться.
- Расскажи.
- В другой раз. А почему ты спрашиваешь?
- Да… познакомили недавно.
- Берегись его. Опасный человек. Папашу его Илью Бурова чуть не замочили за беспредел. Знаешь?
- Слышала, он  в больнице.
- То-то!

«В день выписки Саши из больницы придётся мне проигнорировать наставление Шурика», - размышляла Мария.
- Мир озверел, - говорил он ей однажды, когда они сидели в его машине.
Была поздняя ночь. Шёл проливной дождь. Частые вспышки молний озаряли все вокруг, как днём, а оглушительный треск грома заставлял замирать сердце.
- С волками жить – по-волчьи выть. Хочешь уцелеть, Марина, - никому не доверяй, не подавай вида, что боишься, и ничего ни у кого не проси, чтобы не попасть в зависимость.
«Я должна сама привезти Сашу домой, познакомить с Лидией Фёдоровной. Хотя бы этот первый день после разлуки имею я право побыть с сестрой?!  Значит надо отпрашиваться у шефа. Представляю, как он будет недоволен», - Мария уже подметила, как Юрий Владимирович не любит менять свои планы. А если ещё пригласил кого-то из знакомых на этот день…
С некоторых пор у Маши с Шуриком установились дружеские отношения. Она знала, что Александр Горелый родом из села Весёловка, до которого ехать километров восемьдесят на северо-восток. Там у него мать и сестрёнка пятнадцати лет. У этой сестры Анюты какая-то странная и редкая болезнь, сопровождаемая полным отсутствием иммунитета. Бурная аллергическая реакция может появиться буквально на всё, превращая щёки, руки, колени девушки в гноящееся мясо. Жизнь её поддерживается только дорогостоящими гормональными препаратами. Поэтому Шурик отдаёт почти все заработанные деньги матери для лечения Анюты. Вся надежда на то, что к семнадцати-восемнадцати годам девочка «перерастёт», поборет свой недуг. Охранником  в элитное кафе «Желанный миг» Шурик попал благодаря тому, что служил в спецназе, обладал недюжинной силой и в совершенстве владел техникой ближнего боя.
Мария не знала, что из-за неё у Шурика с шефом был жёсткий разговор.
Анжела донесла Юрию Владимировичу, что Горелый после  работы часто отвозит Марину в гостиницу.
Тот вызвал Шурика и, попивая пиво из хрустальной именной кружки, поинтересовался:
- Что это ты постоянно увиваешься  вокруг Марины?
Шурик, хмурясь, молчал.
- Я тебе ставил условие, когда принимал на работу, чтоб никакие шашни с девчонками не заводил?
- У нас приятельские отношения.
- Держись от неё подальше. Не то вылетишь отсюда на раз-два.
- Значит, пойду катать асфальт, - желваки туго прошлись по  гладко выбритым щекам Александра.
- Я тебя самого в асфальт закатаю! – Багровея, повысил голос хозяин. – Понял?
- Понял.
- Ну, иди. Хм…  Приятель!
После этого разговора Шурик, крепко поразмыслив, решил не обострять отношения и не подвергать лишнему риску Марину. Он перестал подвозить её на машине, но подловил момент, когда их никто не видел, и предложил ей встретиться в тренажёрном зале, куда он регулярно ходил на тренировки.
Дворец спорта, в котором располагался этот тренажёрный зал, стоял на отшибе и не пользовался спросом у новых русских. Он принадлежал некогда процветающему режимному предприятию, но с началом перестройки Дворец спорта стал переходить из рук в руки, постепенно хирел и терял клиентов.
Однако тренажёрный зал содержался в порядке. Кроме того, имелся небольшой спортивный зал, где на ковре молодняк отрабатывал приёмы карате.
Маша с трудом нашла этот забытый Богом уголок.
- К чему такая конспирация? – несколько раздражённо напустилась она на Шурика, когда обнаружила его на одном из снарядов.
Шурик не отвечал, продолжая в уме считать число жимов.
Только закончив упражнения, он, загадочно улыбаясь, проронил:
- Дальше положишь – ближе возьмёшь… Знаешь, Марина, такая красивая девушка, как ты, должна уметь себя защитить. Сейчас столько подонков развелось!
- Ты советуешь мне заняться каратэ?
- Можно и каратэ. Но для начала я хочу показать тебе несколько приёмов, которые могут пригодиться тебе, но лучше бы этого не случилось…
С того дня Маша два-три раза в неделю, обычно по утрам, когда Анжела валялась в постели и не интересовалась, чем занимается подруга, приезжала в тренажёрный зал. Это оказалось даже приятно. Разнеженное тело после большого перерыва в танцах, где из девчонок выжимали все соки, сначала без энтузиазма приняло нагрузку, но после нескольких занятий мышцы разогревались уже быстрей и охотней. Маша легко восстановила свою форму и получала от тренировки такой всплеск энергии, такую палитру чувств, какие можно сравнить разве что с игрой птицы в воздухе, когда она, торжествуя и наслаждаясь, вытворяет такие «пируэты», что залюбуешься.
Приёмы по самообороне давались труднее.
- Главное, научиться правильно падать, - терпеливо объяснял Шурик. – Так, чтобы ничего себе не повредить и тут же быстро мобилизоваться.

В половине десятого утра позвонил Демьян.
- Какие планы на вечер?
- Я сегодня забираю из больницы сестру.
- Давай, помогу привезти её.
- Нет, не надо.
- Маша, но мне не трудно…
- Спасибо. Мы сами справимся. Извини.

К возвращению Саши Мария и Лидия Фёдоровна приготовили праздничный обед.
На столе были любимые блюда Саши: мясные пальчики, тушёные в сметане, салат «Оливье», эклеры с паштетом, твёрдый сыр с большими овальными дырками, через которые Саша в детстве любила смотреть, как в бинокль, рыба под маринадом, консервированные арбузы. На гарнир – картофель, жаренный во фритюре.
Лидия Фёдоровна по своему фирменному рецепту  испекла торт.
Сверх всяких ожиданий она оказалась превосходной хозяйкой. То, с какой выдумкой, как искусно сервировала она стол, вызвало у Марии неподдельное восхищение.
Эта женщина с первого дня знакомства произвела на Марию благоприятное впечатление.
Моложавая, улыбчивая, она держалась просто и деловито, быстро схватывая, что от неё требуется.
Увидев впервые их модернизированную квартиру, она не окаменела  истуканом, как тётя Зина, когда забежала спросить, хороший ли у них напор воды, и только сказала с изумлением:
- Как у вас интересно!
…Они украсили этот великолепный плацдарм смешными воздушными шарами и мягкими игрушками.
Маша не жалела ни энергии, ни денег для своей затеи. Ей было необходимо, просто жизненно важно угодить своей курносой малышке.
 Саша возбуждённо вертелась и без умолка щебетала в такси, но едва переступила порог родной квартиры, притихла и растерялась.
Она медленно прошлась по периметру грандиозного «стадиона», удивлённо рассматривая странные картинки на стенах и касаясь рукой незнакомых игрушек; повернулась к Маше.
- Зачем ты это сделала? Это не наша квартира, - тихо, стесняясь присутствия Лидии Фёдоровны, сказала она, и столько разочарования было в Сашиных глазах, столько укора, что у Маши упало сердце.
Обида, отчаяние, раздражение против непонятной и своенравной сестры будто столкнулись у неё в душе и нашли бы выход в рыданиях или крике, но Лидия Фёдоровна вдруг непринуждённо и ласково обняла их обеих, враждебно стоящих друг против дружки, и примирительно воскликнула:
- Девочки, не надо ссориться. Сегодня такой день!  Сашенька вернулась домой! Теперь всё будет замечательно.

В первый день выписки Саши из клиники Маша ни словом не обмолвилась о том, что ей придётся по нескольку дней отлучаться из дома. Сестрёнка ничего не знала о месте нахождения её работы, тем более о роде занятий.
С Лидией Фёдоровной они, вроде бы, сдружились. Мария сказала Саше, что это – учительница, что она поможет ей наверстать школьную программу и, если сестра захочет, в свободное время они будут заниматься живописью.
Саша приняла это с восторгом.
Страсть к рисованию в больнице укрепилась, а получать уроки по технике и композиции у настоящего специалиста – об этом можно только мечтать!
На следующий день Маша позвала сестру и подобно магу стала доставать из потайных, встроенных в стену шкафов подарки для Саши.  Она широким жестом бросала их на кресло в середине комнаты: голубая дублёнка, итальянские сапожки, модная вязаная шапочка с помпоном, свитер из ангорки, махровый халат, суперстильный спортивный костюм, ажурные колготки, джинсы от «Levi;s»…
Каждую новую вещь Саша встречала с криком ликующего туземца, хваталась примерять, вертелась перед зеркалом с ёмким и многозначным возгласом:
- Вау! – Бросалась целовать и благодарить Машу, пока в её мозгу не произошло какое-то замыкание.
Она аккуратно сложила очередной подарок и подняла на сестру свои огромные синие, как у мамы, и непостижимо серьёзные в этот миг глаза.
- Маша, откуда у тебя деньги? Перед тем, как я попала в больницу, нам еле-еле хватало на еду.
- Я работаю, сестричка, - снисходительно улыбаясь, ответила Маша. – Кроме того, деньги с маминой фирмы приносят кое-какие проценты… Слушай, Саша. Ты уже большая девочка и должна понять. Моё… предприятие находится в другом городе. Я не могу приезжать оттуда каждый день. Но мы будем видеться два раза в неделю, - поспешно добавила она, заметив, что Саша хочет что-то возразить. - А с тобой будет Лидия Фёдоровна, я ей полностью доверяю. Ведь, она тебе понравилась, правда?
Саша угрюмо кивнула.
- Ну не сердись. Мне самой бы хотелось жить дома. - Мария помолчала.- Но так надо. Поверь мне, это ненадолго. Как только я найду лучший вариант, я вернусь.
Чистый бесхитростный взгляд Саши заставил Машу внутренне поёжиться. Малышка беспредельно верила ей. Старшая сестра не могла, не имела права не оправдать это доверие.