Я не встану пред тобой на колени

Варя пришла к нам в ноябре. Это был седьмой класс.

 Варя сразу же стала всех раздражать. Нет, мы хорошо относились к новеньким. К нам они каждый год приходили. Но вот Варю мы не любили.

 Само ее имя нам было неприятно. Варвара - ну что это? Любопытной Варваре на базаре нос отровали!

 Но это было не про Варю. Что бы мы не говорили Варе она относилась к этому равнодушно. На наши проверки на прочность она не реагировала.
 Это мы должны были игнорировать новенькую, а получалось, что она нас.

 Варя говорила правду в глаза. Совсем не нужную правду. А мы говорили ей что-то обидное в ответ, но ей было плевать. Только вот она говорила именно правду, а мы - надуманную ложь.

 У Вари был еще один недостаток - она слишком нравилась учителям. Она - выскочка. Чу-че-ло. Как у Железникова.

 Разумеется, мы возненавидели Варю.

 Сначала это была просто неприязнь, а потом - мощное чувство, настоящая страсть, которая гложет нас всех изнутри.
 А Варя спит спокойно.

 Это случилось после уроков. Весной. В конце марта. Мы оставались на факультативы по русскому. Нас было пятеро. И Варя шестая.

 - Варя,- протянула Вика,- пойдешь с нами гулять?

 Предложение Вики было неожиданным для всех нас. Но по заискивающемы и явно фальшивому голосу Вики было ясно, что она что-то задумала. Мы поддержали ее предложение.
 - Да, Варь, пошли!- дружелюбно сказала Катя. Катя, наверное, говорила тогда искренне - она такая.

 - У меня уроки, и репетитор, и поздно уже,- вся эта Варина занятость только раздражала.

 - Да чего ты! Идем!- Арина улыбалась почти настоящей улыбкой.

 - Погода хорошая!- крикнула я и топнула по луже.

 - Ну, если недолго,- Варя улыбнулась в ответ, но не так уверенно.

 Варя даже сейчас оставалась правильной Варей. Она не пила газировку из общей бутылки, не ела чипсов, конфет и шоколадок, которые мы купили, не качалась на детских качелях.

 Когда Женя забрался на домик-песочницу и заорал оттуда песню, Варя не выдержала:

 - Не стыдно?- Варя сказала это так спокойно, что мы все замерли,- дети ведь играют, а ты - ногами...

 - До пошла ты!- грубо оборвал ее Витя и слегка толкнул в плечо. Варя резко дернулась, сбрасывая его руку со своего плеча,- Э, ты че?- Витя еще раз толкнул Варю, разворачивая ее к себе.

 Варя впрямилась по струнке, как от разряда тока и... и залепила Вите пощечину. Эта Варя - нашему Вите!

 - Охренела?- Витя толкнул Варю в третий раз. Она упала на землю, пачкая свою беленькую курточку.

 Варя попыталась встать, но Арина ударила ее по коленке носком сапога:
 - Совсем страх потеряла? Че ты, дерзкая?

 - Да она уже давно оборзела,- Вика наступила ботинком на дорогой и красивый шарф,- ее бы поколотить.

 Варя мгновенно вскочила.
 - Ну как вам не стыдно,- Варя покачала головой. Она умела говорить очень тихо, но от ее слов действительно могло стать стыдно. Но не сейчас.

 - А Аринка права,- согласилась я,- Варя заслужила,- не сговариваясь, мы окружили Варю.

 - Только... не сильно,- Катя неуверенно ударила Варю в живот. Это стало сигналом.

 Варя размахивала сумкой, отбивалась, но куда ей против двух мальчишек да трех девчонок?
 Мы били несильно - боялись. Но это были такие странные новые ощущения... Мы знали, чо поступали плохо, но это было так приятно - вымещать всю накопившуюся злобу на Варе.

 Как горели ее глаза! Варя не кричала, даже не пикнула, но ее вгляд выражала такое сильное отвращение. Ее пощечина, которую она дала Вите, была полна не ненависти, но отвращения. Она вытерла руку после этого - брезгливо, как от таракана.

 Но вскоре нам это надоело и мы оставили Варю.

 - Смотри, не выкаблучивайся больше, а то хуже будет,- Арина поправила шапочку и наопследок пнула Варю.

 Она осталась стоять во дворе, а мы ушли. И провели вечер как ни в чем не бывало.

 Утром нас вызвала Алла Александровна, наша классная. Ее губы были плотно сжаты, а глаза прищурены. Плохой знак.

 - Как вы провели вчерашний день,- как-то утвердительно спросила она.

 Женя сделал вид, что не понял, хотя мы все прекрасно знали, о чем речь:
 - Вы о чем, Алла Александровна?

 - А Варя что-то плохое сделала каждому из вас? Она сделала вам что-нибудь плохое?- с нажимом повторила Алл Александровна, делая ударение на слово "сделала"

 - Аа, эта Варя сразу ябедничать,- Вика закатила глаза,- вот ведь!..

 - Я не ожидала такого от вас,- красивое лицо Аллы Александровны покрылось морщинками,- и это не Варя мне сказала - ее мама. Варя вас даже потом покрывала.

 - Только не надо ей сейчас дифирамбы петь,- Арина поморщилась,- она заслужила это.

 - Я прочту сейчас кое-что, а вы поймете, были вы правы или нет.

 Как нашкодившие дети мы сели за первые парты. Учительница открыла истрепанную книжку в мягкой обложке.
 Было скучно. Наверняка это глупая история.

 Четыре девочки затяли разобраться со своей одноклассницей - Пантелеевой. Причины не объяснялись - они просто шли с ней после уроков к лесополосе.
 Хотелось зевать.

 По дороге их увидели курившие мальчики и решили посмотреть на "казнь".
 Процитирую: "Вокруг жертвы собралось два круга. Первый - тесный - из четырех палачей. И второй - широкий - из двадцати мальчишек".

 Первой ударила самая высокая девушка - лидер.

 Лида Медведева,- Алла Александровна сменила тон, зачитывая спавочные данные, видимо, о той самой девушке-лидере,- ученица восьмого класса, отличница, активно учавствует в жизни класса, учится в музыкальной школе,- и продолжила обычным голосом.

 Жертва упала, но ее подняли и ударили снова. Так происходило еще несколько раз. Побои не описывались подробно, но автор передавал злость и ненависть нужными словами. Негатив прямо-таки сочился сквозь строки.История вполне предсказуемая. Сейчас кто-то очнется и прекратит все это.

 Но нет. Один из зрителей, которому надоело однообразие происходящего, подсказал: "Ногами ее, но-га-ми. В солнечное сплетение".

 Алла Александровна выделила его фразу. Нам стало не по себе. "Ногами ее, ногами!".

 Другая девушка - накрашенная блондинка - последовала совету и своим лакированым сапожком ударила ее в живот. Ударила так, как это сделала вчера Арина.

 - Кира Говорова - ученица восьмого класса, троечица. Самая красивая девушка класса. Занимается флористикой и танцами. Растет в неполной семье.

 "А теперь - на колени,"- приказала низкая толстушка.

 - Елизавета Пушкина - ученица восьмого класса, ударница. Любит животных. Смотрит "В мире животных" и часто перечитывает "Каштанку".

 Мы не могли пошевельнуться. Мы ведь тоже не жестокие драчуны, а такие же, как эти девушки. Мы обычные - любим смеяться, веселиться... Но издеваться - нет.
 Тогда почему так делали?

 "Нет,"- прошептала девушка.

 "А вы по сухожилию ее,- сказал тот же мальчик,- поможет". Лида ударила ее по сухожилию.

 - Богдан Ромашов - ученик девятого класса. Победитель районной олимпиады по биологии. Фотография Богдана висит на доске почета в школе. Дежурный в летнем лагере для начальной школы.

 "Попроси прощения,"- надменно потребовала четвертая девушка.

 - Анна Васильева - ученица восьмого класса, хорошистка. Родители - научные сотрудники, сама девочка хочет тоже стать ученым. Учит англиский, французский и немецкий.

 "Нет,- снова твердо ответила стоявшая на коленях,- нет".

 "Эй, смотрите,- крикнула Лиза,- тут портфель. О! Что это? Дневничок! Ну-ка, нука!".
 По лицу Пантелеевой потекли горячие злые слезы.

 "Стихи! О! Наша Пантелеева пишет стихи! Я не встану пред тобой на колени... Ха-ха!"- Кира швырнула тетрадь в грязь.

 "Ударьте ее еще раз - по груди, и идем. Скучно уже,"- говорил тот же советчик.

 Уже чувствовалось явное отвращение к этому Ромашову и девчонками и жалость к Пантелеевой.
 А Варя? Чувствовала ли Варя то же самое?

 Только уже на выходе из парка старшеклассники опомнились и вернулись за Пантелеевой. Она лежала неподвижно, только шепча в бреду строки из дневника:
 "Я не встану пред тобой на колени и прощения не попрошу...".

 "Дуры, чего били?"- буркнул один из мальчишек. "Мы били потому, что вы смотрели". "А мы смотрели потому, что вы били".

 Пантелееву бережно подняли на руки и понесли к школе.
 Ромашов знал, куда бить. Через неделю Пантелеева умерла.

 Как реликвию Богдан поднял с земли тетрадь. Не боясь испачкаться он открыл ту страницу со стихотворением.

 Алла Александровна читала громче обычного, выразительнее и ярче:

 - Я не встану пред тобой на колени
 И прощения не попрошу.
 Ведь за мной вины нет и тени,
 А обиды - не наношу.

 И не буду просить снисхожденья.
 А к чему мне оно - ни к чему.
 Не хочу играть образ смиренья
 По приказу лишь твоему.

 Верно, ты - королева в спектакле.
 Ну, а я тогда не актер.
 Убивать меня капля по капле -
 Вот такой у тебя приговор?

 На подмостках стоять не смогу я.
 Не моя эта участь - прощай!
 И ищи себе новую куклу.
 Я сама по себе - осознай.

 Знаю, ты будешь беситься,
 Но прощения не попрошу.
 Может, стоит уму поучиться?
 И понять - я тебе не служу.

 А я не встану пред тобой на колени.
 И прощения не попрошу
 Ведь за мной вины нет и тени,
 А обиды - не наношу.

 Я не встану пред тобой на колени.


 Чтение кончилось, а все стояла тишина, и все еще звенело последнее: "Я не встану пред тобой на колени".

 Прозвенел звонок на урок. Мы все молчали, не смея ничего сказать, а Катя уткнулась в мое плечо и заплакала - тихо-тихо.