Около полуночи

Подготовка к Новому году была в самом разгаре. Наполовину нарезанные салаты, шампанское с вином и соками вдоль у стеночки. И куча других жидких и твердых вкусностей. И, конечно же, мандарины. Этот ни с чем не сравнимый новогодний аромат из детства.
И елка. Обязательно елка. Оба уже давно не дети (или не так давно?), но даже не пытались отказать себе в этом удовольствии – принести ее, морозную с улицы, долго и тщательно усаживать ее, как живую, в привычную, но такую, раз в году незаменимую,  треногу.  Синюю. А потом из угла кладовки выудить пару подарочных пакетов с игрушками. Один, что побольше, со старыми, любимыми. Еще стеклянными, бережно каждая обернуты в газету – чтоб не разбилась. А второй, поменьше, - с новыми, яркими, пластмассовыми.
Он никогда не покупал новогодних игрушек, только она. Бродя меж полок, заваленных блестящим радостным разноцветьем, она засматривалась на крупные, витиевато расписанные шары. А покупала маленькие, однотонные – сколько-то синих и красных, столько же золотых и серебряных.
Ей хотелось чего-то нового, но чтобы оно лишь оттеняло привычное, родное и домашнее.
А потом наступало время исполнения самого ритуала – наряжения елки. Часто она это делала сама. Но это не было одиночеством, это было ее медитацией, ее уединением. А он все это время был где-то рядом – грохотал на кухне утварью в последних приготовлениях или деловито бродил по квартире в поисках чего-то, лишь ему известного.
А иногда, случайно оторвавшись от увлеченности, она оборачивалась и находила его стоящим в дверях и любующимся ею. Она улыбалась ему и немного смущалась (сколько-то он уже наблюдает за ней?). Он улыбался в ответ, расслаблял руки, так уютно скрещенные на груди, и снова уходил на кухню. А она опять неутомимо окуналась в свой ежегодный ритуал.
…Время близилось к двенадцати. Приготовления близились к завершению, в воздухи витало предвкушение. Как вдруг… Эта мысль пришла им почти одновременно – а как же они узнают, что полночь наступила, ведь еще в июне отказались от кабельного телевидения, единогласно посчитав его пустой тратой времени (добро всегда побеждает зло, кроме выпуска девятичасовых новостей, - любил говорить он).
Они поспешили к компьютеру в надежде найти хоть какой-нибудь вразумительный канал. Истратив на это почти все оставшееся время, они поняли, что попытка была тщетной.
Он поднялся, взял шампанское и открыл его тихо, с легким шипением. Осаживая пену, разлил по бокалам.
А она взяла его за руку и, выключив свет, подвела к окну. Когда штора сомкнулась за ними, он обнял ее и они молча смотрели на соседний дом с десятками окон, горящих праздничными елкам и голубыми отблесками включенных телевизоров.
Она положила голову ему на плечо. Прошло всего несколько минут и за окном раздались радостные крики и в небо взвились сразу несколько фейерверков.
Их бокалы коснулись друг друга с хрустальным звоном и он поцеловал ее.
 - С Новым годом!
 - С Новым годом!