Редкая планета. Глава 11. Верные друзья

Гл. 11 Верные друзья.


В жилом боксе Герард с любопытством рассматривал отстёгивающиеся одеяла и надувающиеся подушки.
– Удобно, – подвёл он итог. – Спать здесь можно. И жить тоже. Это и есть ваше «безопасное место»?
– Оставьте меня в покое, – Лора с трудом оторвала голову от подушки. – Какой нечистый лишил меня мозгов и заставил плестись аж досюда?! Великий космос, голова просто раскалывается.  Можно же было найти бокс и поближе.
– И сколько здесь таких боксов?
– Сколько надо… Не знаю.
– Целый подземный город.
Лора встала и прошла в кухню, заглянула в холодильник. Камеры были почти пусты. Перебрав остатки запасов, она достала из коробки горсть разноцветных пилюль. Герард, стоя в дверях, наблюдал за ней.
 «Защита здесь мощная» – чувствовал себя человек, в общем-то, сносно. Настолько сносно, насколько это, возможно, после такой встряски. Лора не слушала его. Она наполнила водой стакан, бросила в воду две пилюли, мгновенно превратившиеся в два густо окрашенных облачка. Размешав напиток, девушка выпила, наполнила стакан второй раз, но в воду бросила не две, а четыре пилюли. Сок получился такой крепкий, что от кислоты сводило челюсти. Боль ослабела. Выпив третий стакан, опять с четырьмя пилюлями, Лариса вздохнула с облегчением. Лошадиная доза витаминов, особенно витамина «С», всегда помогала ей лучше любых лекарств.
– Хотите соку?
– Я бы предпочёл поесть, как следует.
Меньше, чем через десять минут на столе стояла тарелка с длинными сосисками и каким-то полосатым, похожим на пасту,  гарниром. На маленькой тарелочке – хлеб, в стакане – вода.
– Ни чая, ни кофе здесь нет, а таблетки надо класть по вкусу. Приятного аппетита. Я иду спать.
– А мне не придётся завтра выводить тебя из состояния голодного обморока? Сок это хорошо, но поесть тебе тоже следует.
– Чепуха. Захочу, есть – встану и поем.
Нет, Герарда это не устраивало. Слишком много накопилось вопросов. Завтра же девушка просто отметёт их универсальным: «без комментариев». Айер поспешно встал из-за стола, вышел вслед за Лорой в спальню. Но девушки там уже не было. Он обошёл все помещения бокса, но её так и не нашёл. Досадно. Придётся возвращаться к ужину. А девочка? Конечно, она вернётся. Ну не бросит же она его здесь!
Лора разбудила Герарда рано утром:
– Гер Айер, гер Айер, пожалуйста, проснитесь!
Преодолевая сон, Герард поспешно сел:
– Слушаю вас, фреляйн.
– Завтрак готов… Я знаю, вы устали, но я тороплюсь. Серж и Элен – одни. Я волнуюсь за них.
– Понял.
Завтрак прошёл в молчании. Быстро покончив с едой, Лора убрала посуду со стола и начала, волнуясь?
– Гер Айер, понимаете, Элен будет недовольна, если увидит… Понимаете… В общем… мне кажется… она думает, что я убила вас. Если хотите, я выведу вас наверх и… Только я не очень хорошо ориентируюсь, но я постараюсь…
– Ну что ж, Лора, если ты считаешь, что так будет лучше, я попробую дойти до города, хотя… Глупое положение, я даю тебе больше информации, чем ты мне… Короче, тот ЧЕЛОВЕК, который послал тебя сюда, – мой коллега и я его хорошо знаю. У нас он отвечает за подбор кадров и, судя по всему, сидит на своём месте не без выгоды для мили. Понимаешь теперь, в какое положение я попал?
– Вас разорвут?
– Не думаю. Скорее пристрелят под каким-нибудь благовидным предлогом. Сама знаешь: «не оставлять следов» – один из законов мили. Но это только в том случае, если я сумею добраться до города. На фермы-то мне заходить нельзя.
– Почему? С фермы до города добраться легче.
– Я не хочу встретиться с фермерами – оборотнями.
– Они такие же, как и люди.
– Лора, я ведь не намерен молчать о том, что видел. Ситуация такова, что замалчивать её нельзя.
– Но…
– Понимаю твои колебания.
Не выдержав взгляда мужчины, Лариса отвела глаза. Она опять не знала, как вести себя. Грубить? Драться? Интуитивное чувство опасности никогда её не обманывало, но оно также никогда не подсказывало пути к спасению. А ведь надо же что-то делать! Надо же как-то защищаться!
– Что вы от меня хотите? Чтобы я добровольно сдалась властям? Но я тоже хочу жить. И уж если выбирать…
– Лора, не надо, не начиная всё с начала. Я не знаю, что надо делать. Я знаю только, что делать что-то надо. Пойми меня, наконец, мили забрались слишком высоко. По сравнению с их делами, твои – детские шалости. Каждый месяц случается одно или два нападения на фермы. На фермы людей! Мне приходилось бывать на таких фермах, и я видел, что там творится. Мили давно начали свою войну, и не надейся отсидеться в стороне. Даже здесь, под землёй! Потому, что однажды в твой дом войдут мили и уведут твоих младших братьев или сыновей. Это вопрос времени. И они не только уведут их. Они сделают их такими же мили. Что будет стоить тогда вся твоя ненависть? Что будет стоить твой нейтралитет?
– Я не дам вам оружия. Оно убивает не только оборотней. Оно убивает всех, в ком есть кровь. От него кровь сворачивается в жилах вся и сразу. Принцип его действия очень прост. Потому-то люди и боялись… От него почти нет спасения. Знаете, что мы сделали? Мы положили на связанную курицу кусок гранита в два пальца толщиной и, приставив к камню дуло, выстрелили. Курица умерла мгновенно. Там ведь неважно куда попадёшь! Лишь бы добраться до крови.
– Показательный эксперимент. А с кем вы проделывали этот опыт?
– С Виком, мы… Да пошли вы все!
Герард поспешно отскочил к дальней стене, поднял руки, прикрываясь:
– Лора, не надо. Клянусь, больше ни о ком конкретно я тебя не спрошу. О неживом буду спрашивать, но только о неживом. Слово офицера, – он  опустил руки, взглянул на девушку. Та сидела, упёршись взглядом в стол, и вертела в руках ложку.
 – Лора!
Девушка закусила губу, медленно разжала пальцы, уронив ложку на стол, и, не отрывая взгляда от столешницы, спросила, медленно, чётко, почти по буквам выговаривая каждое слово так, будто тащила их из себя:
– Говорите конкретно: что вам от меня надо? Что?
Недобрый, с зеленоватым отблеском, взгляд исподлобья, Герард выдержал легко, спокойно подошёл к столу, сел, сказал примирительно:
– Ничего сверх возможного, Лора. Ничего. Я хочу побеседовать с Элен. Хочу узнать какие у неё планы, что она задумала.
– Как же! Расскажет!
Герард не спорил.
– Она же сразу потребует убить вас. Вы забыли?
В ответ, он молча развёл рукам: мол, что я тут могу поделать.
– Она же мне этого никогда не простит!
– Лора, не надо. Не всё так страшно, и я тебе ещё очень и очень пригожусь. Как бы ты ни старалась ужиться с Элен, тебе это не удастся. Вы слишком разные, как день и ночь. Серж, же поддержит Элен, а не тебя.
– С чего бы это?!
– Это так, Лора. Ну, а что касается гнева Элен, то положись на меня.
Девушка ничего не ответила. Она навела порядок в комнате, с грустью обследовала свою куртку, кое-как поправив её, повернулась к двери: «Идём?». «Да».
И опять ловушки: первая, вторая, третья, четвёртая… Скрипя зубами, Лора в один бросок пробегала расстояние от ключа до ключа, останавливалась, поджидая спутника, и опять бежала. Предложение помощи она оборвала злым, коротким: «Нет»,  а на попытку получить объяснение, ответила более пространно, но не менее зло: «Гер Айер или вы идёте  со мной так, как я говорю, или идёте куда хотите, но без меня».  Герард попробовал перевести разговор в более удобное для него русло: «Фреляйн Лора, для того, чтобы идти самому, надо знать куда идти», - но фабричная девчонка, беря реванш за недавнюю уступку, закусила удила: «А мне какое дело? Никакого! Это ваши проблемы!» – и сорвавшись с места, бросилась к следующему ключу. Нагнать её Герард смог только когда девушка остановилась сама.
В стене зиял распахнутый дверной проём бокового хода. Лора указала на несколько пятен самой разной формы, пояснила, всё ещё не умея изгнать из голоса злость:
– Обманки. Тронь любое и сваришься заживо. Какие-то высокочастотные излучения.
– Почему обманки? – спросил Герард.
– Очень похожи на знаки ключей, – ответил Лора.
– Понятно. Нам сюда? – он указал на дверной проём.
– Да.
И опять коридор, на этот раз без ловушек, но состоящий из углов и поворотов. Стены его были испещрены знаками. Ключи? Обманки? Лариса их не касалась. Герард тоже. Дверь открылась сама. В проёме виднелись стены, покрытые значками. «А теперь сюда?». «Сюда».
Плита двери опустилась за их спинами. Светящиеся двузначные цифры создавали на стенах широкий, трёхрядный пояс. На двери – какая-то схема. Сверяясь с ней, Лора «погасила» некоторые из цифр, опять сравнила полученное с задуманным и хлопком накрыла квадратное, зелёное пятно в начале пояса Дверь открылась: «Всё».
Узкий коридорчик из углов, широкий коридор с более мягкими ловушками. Герард попробовал завести разговор о создателях подземелья, но Лора сверх вежливо попросила: «Пожалуйста, гер Айер, не надо об этом» – и он замолчал.
Элен и Серж сидели в кают-компании и смотрели оставшийся ещё от прежних хозяев фильм. Слов они не понимали, но слова были и не нужны. Основой любой из лент служили драки, перемежающиеся короткими, непонятными диалогами, – этакое мирное времяпровождение. В такой атмосфере расслабленности появление Герарда произвело потрясающий эффект. Оба вылетели из кресел. Серж лихорадочно шарил по карманам, отыскивая пистолет, который не так давно бросил в спальне. Элен, оскалившись от страха, пятилась до тех пор, пока не упёрлась в стену.
– Между прочим, – сообщил ей Герард, выдержав паузу, – Лора сейчас наводит порядок на кухне. По вашей милости, молодые люди, там – настоящий свинарник. Что же касается оружия, патрульный Бель, то его следует держать под рукой
– Почему ты здесь? – прошипела Элен.
– А где мне быть? Лежать в лесу с простреленным черепом? Могу уверить, что моё присутствие здесь принесёт немалую пользу: например, оружие не будет валяться, где попало. Что за легкомыслие и безответственность! Рядовой Бель, бегом за шпалером! А вы, фреляйн Элен, садитесь и смотрите фильм, но будет лучше, если вы выключите его совсем.
– Какое вы имеете право распоряжаться здесь?! – взорвался Серж. –Здесь не ваши казематы!
– Серж, малыш, знаешь, почему ты ещё жив? Потому, что на кухне – Лора. Цени это обстоятельство. Я здесь по той же причине. Поверьте мне, молодые люди. Я это очень и очень ценю. Ну ладно, парень, беги, прибирай оружие и возвращайся. Можешь не сомневаться, что когда в комнате я, фреляйн Элен в такой же безопасности, как если бы рядом был ты.
Заняв место в кресле спиной к двери, Герард сосредоточил своё внимание на девушке:
– Как я вижу, фреляйн Элен, вы моему приходу не рады.
– Почему ты здесь?
– Элен, в нашем деле нельзя быть такой невнимательной. Я уже сказал, что здесь я потому, что хозяйка этого дома сочла моё присутствие необходимым, а, поскольку она – хозяйка, то имеет право приглашать в свой дом любого.
– Лора? Я думала, что она убила тебя ещё там, в лесу.
– Как видишь, Элен, она этого не сделала и ты даже представить себе не можешь, насколько я ей за это благодарен.
– Да уж, «отблагодарите» вы её от всей души! Ну, конечно, она же хозяйка! Она может приглашать в свой дом кого угодно! Даже мили!
– А она и пригласила Мили. Разве ты не мили? А Серж? Да и меня за паци счесть трудно. Но у нас нет когтей, поэтому мы – мили тихие, вежливые.
– Я не мили! Мне надоели все эти войны, тянущиеся из-за тупости военных. Мне…
– О, вы пацифистка, фреляйн Радович?! Только наша хозяйка не жалует и пацифистов. По её словам, она их знать не знает, но в таких случаях я бы ей на слово не верил. Она их очень хорошо знает и именно поэтому не любит.
– Что ты собираешься делать здесь?
– Ждать и слушать. Наверху мили организовали на нас с вами охоту. Причина: мы знаем, что они есть. Я…
– Встать! – пистолет упёрся Герарду в затылок. Это Серж подкрался сзади на цыпочках.
– Ну, хорошо, – покорно вздохнул Герард, вставая и вдруг, резко повернувшись, перехватил руку юноши с пистолетом, направив дуло в пол. Одновременно, другой рукой он сдавил парнишке горло, притиснув его к себе. Серж попытался упасть на колени и перекинуть противника через себя, но мужчина был начеку.
– Что вы делаете?!
Ловко встряхнув парнишку, Герард вывернул у него из руки пистолет. В дверях стояла Лора. Она переоделась, заменив распущенный на лоскутья костюм, зелёно – жёлтым, куцым платьем. На платье было всего две дыры от пуль. Айер подкинул в руке пистолет, сунул его Сержу: «Держи». Не зная, что можно сказать в такой ситуации, Лора вышла. Герард проводил её долгим взглядом, тяжело вздохнул, опустился в кресло.
– У тебя плохой вкус, – не удержалась, съехидничала Элен. – Крашенная брюнетка с дурными манерами и очень длинными когтями.
Сокрушённо вздохнув, Герард развёл руками:
– Не всем везёт встретить голубоглазую блондинку с манерами леди, острым, как бритва язычком и умом… Впрочем, к чему ум, если есть остроумие.
– Что вы хотите сказать?! – взвился Серж
– Я? Ничего конкретно. Разве что… Пойду к Ларисе. Может быть ей нужна помощь?
– Он обыкновенный нахал! – громко возмущался Серж, надеясь на то, что Герард его слышит. – Нагрубил и смылся! Трус!
– Серж, веди себя пристойно, – перебила его Элен. – Пойми: его привела Лора.
– Зачем?
– Не имею ни малейшего представления.
– Но он грубит! Он напрашивается на ссору!
– Его привела Лора.
– Ну и что? Подумаешь, Лора! Да кто она такая?!
– Хозяйка этого дома. Ну, Сержи, ну, милый, ну, успокойся. Возьми себя в руки.
– Он надсмехается над нами!
– Ну… это не совсем так. Оружие тоже нельзя бросать, где попало. В этом он прав. И ещё, мы же интеллигентные люди и можем ответить на слово словом…
Стычка эта стала первой и последней. С Сержем Герард примирился на следующий день, предложив юноше размяться и показав новый приём по самозащите. Лора тоже старалась делать вид, будто ничего не произошло. После завтрака она долго перебирала кассеты с фильмами и, наконец, выбрала одну. Экраном была стена, причём часть действия развивалось как бы перед, а часть как бы за стеной. Бесплотные герои спорили и ссорились, мирились и дрались. Лора переводила с пятого на десятое. Дурачась, Серж влез в кадр и, встав на место героя – человека, попытался изобразить схватку с оборотнем, но призрачные когти прошли сквозь его руку и впились в шею. Хлынула эфемерная кровь. Сделав вид, что смертельно обижен, Серж вышел из кадра:
– Не честная игра! Я же поставил блок!
– Абсолютно нечестная, – в тон ему ответила Элен. – От твоего удара он просто обязан был рухнуть замертво. Герард, не хочешь попробовать свои силы в «смертельной схватке»?
– Увольте, фреляйн. Меня эти твари не привлекают. Люди – приятнее.
– Я могу принести кассеты, в которых побеждают люди, – поспешила вставить реплику Лора.
– А вместе с кассетой принесёте жуткую головную боль. Удовольствие не стоит того, фреляйн.
– Я могу поискать поблизости.
– Не надо, фреляйн. Ту войну люди всё равно проиграли. Стоит ли обольщаться древними легендами.
– Почему? Мне, например, было бы интересно посмотреть эти фильмы. А тебе, Серж?
– Мне тоже интересно.
– Я сейчас, – Лора встала.
– Вам помочь, фреляйн?
– Спасибо, гер Айер, я справлюсь сама.
– Лора – заботливая хозяйка, – усмехнулась Элен, как только за девушкой – оборотнем плотно закрылась дверь. – Но не пересаливаешь ли ты, демонстрируя ей своё внимание?
– Фреляйн Элен хочет сказать, что фреляйн Лора не заслуживает ни малейшего внимания?
– Как можно только подумать такое? Лора – моя лучшая подруга. Меня смущает только одно: почему именно ты оказываешь ей это чрезмерное внимание?
– Чрезмерное по сравнению с чем? С вашим равнодушием или равнодушием вашего, общего с Лорой друга? Вы даже не поинтересовались: где она была? Кто разорвал ей одежду? Значительно больше вас интересует перевод этого дурацкого фильма или таблетки, для приготовления соков, которые она для вас принесла.
– Ну да! А тебя Лорины похождения очень интересуют.
– Да. И поверьте мне, молодые люди, я искренне восхищаюсь выдержкой и самообладанием проявленными вашей «лучшей подругой».
– Выдержкой и самообладанием? При таких когтях и неуязвимой шкуре?
– В том споре когти, и неуязвимость не значили ничего. Победой Лора обязана смелости, уму и редкой выдержке. Только благодаря этим качествам она сумела навязать свои условия противнику, значительно превосходящему её и по силе и по опыту.
– А я навязала свою волю вашему шефу!
– Это несравнимо. Вас просто не приняли всерьёз. Точнее не вас, а вашу «лучшей подругу», потому, что не будь с вами Лоры, вы бы просто сдали моему шефу оружие ещё там, в кабинете. Да, мне нравится эта девочка. Нравится потому, что, не смотря на зубы, когти и неуязвимую шкуру, она много человечнее вас, фреляйн Элен.
– Ну что ж… Мне остаётся только поблагодарить вас за искренность.
– Не стоит, фреляйн Элен. Некоторое время нам придётся пожить рядом и потому желательно сразу расставить все точки.
– Абсолютно согласна с вами. Но, расставляя точки, нелишне вспомнить, что не удержи я в своё время мою лучшую подругу, ты бы не только сюда, до самолёта бы не дошёл!
– Что делать, фреляйн Элен, гнев – плохой советчик.
– Итак, у моей подруги нашёлся недостаток: она склонна к гневу?
– Увы. Но в её пользу следует сказать, что гневу она поддалась  только после того, как увидела ваше, фреляйн Элен, бедственное положение. Но что в этом мире стоит дешевле уже оказанной услуги?
– Зачем ты пришёл сюда? Шпионить? Вынюхивать?!
– Упаси всевышний. Разве я нахожусь в чужой стране? Как я могу шпионить, находясь на территории государства, в верности которому присягнул? Я могу только блюсти интересы моего государства.
– Всякий, кто лезет в чужие дела и вынюхивает то, что его не касается – шпион!
– Ну, это лично твоя точка зрения… патрульный Бель.
– Это точка зрения любого честного человека и если…
– Мой имя Герард, Герард Айер. Что же касается шпионства и вынюхивания, то я буду задавать вопросы, но поскольку настаивать на обязательности ответов мне, мягко говоря, затруднительно, то…
– Разумеется! Ни кресла, ни инструментов, чтобы выбивать признание, здесь нет!
– Ну, вот видите, фреляйн Элен, мы поняли друг друга.
– А если вопросы буду задавать я или … Лора?
– Фреляйн Элен, у Лоры достаточно своих тайн и чужие её не интересуют. Она не стремится сыграть ещё и в  наши с вами игры. Да и что она может спросить?
– То же, что и я.
– А что интересует вас, фреляйн Элен? Кто вас выдал? Отвечу: ваша же неосторожность. Понятно, когда девушка ищет силиконовые алмазы. Они красивы и редко попадаются на витринах ювелирных магазинов. Но не в таком же количестве! У тебя изъяли почти шестьсот светлячков! Зачем тебе столько? Это, во-первых, а во-вторых: на какие деньги ты их купила? Как видите, фреляйн Элен, вопросы возникли только по вашей вине. Но, может быть, вас интересует что-нибудь ещё? Не стесняйтесь, спрашивайте. Я играю в открытую.
Увлечённые разговором, они не заметили, как в открывшуюся дверь вошла Лора и замерла на пороге. Первым её увидел Серж. Свет как-то по-особому падал на девушку, делая явственной каждую чёрточку лица, каждую складочку платья. Чёрные с прозеленью волосы уже теряли свой угольный цвет, приобретая рыжеватый оттенок, свойственный шкуре чёрного зверя перед линькой. В таком обрамлении странно смотрелось худое, почти бесплотное лицо, на котором выделялись огромные, серо – зелёные, светящиеся изнутри глаза и тёмные, обветренные, прикушенные от волнения губы. Зелёное платье с жёлтой отделкой, обвисшее и обмякшее, казалось слишком широким для её худенького тела. Поблекли оттенки, стёрлись контрасты. Внешность девушки перестала быть броской, вызывающей и… вульгарной. Невольно, юноша перевёл взгляд на Элен. Сияющую и золотоволосую, один взгляд которой легко топил любое его сопротивление, но почему-то сейчас ореол сияния, окруживший красавицу, напомнил Сержу блеск лака, покрывающего картину, пусть и прекрасную, но являющуюся всего лишь вечной копией с тленного оригинала. «Ваша подруга… много человечнее…» Герард перехватил его взгляд, обернулся:
– Лариса! А мы тут, – он поднялся, пошёл ей навстречу, – ожидая вас, коротаем время в дискуссиях. Два десятка кассет? Ну, теперь-то мы точно скучать не будем!
«Да нет, чушь всё это. Разве можно равнять Элен и эту деревенщину?! В принципе Герард, конечно, прав. Нельзя лишать её всякого внимания. Лора, если судить честно, девчонка хорошая. И таблетки те принесла, и за кассетами сбегала. Ишь, как переволновалась, что мы без неё переругаемся. Герард, правда, чересчур галантен, но кому от этого плохо?» – взгляд Сержа вернулся к Элен, притягательной, как весеннее, тёплое солнце. На лице красавицы читалась явная досада. На что? На кого? На Лору? Нет, чепуха. Быть такого не может. Герард забрал у Ларисы коробку с кассетами, усадил её в кресло и только после этого сел сам. «Конечно по правилам хорошего тона, и мне следовало встать, как только я увидел Лору, но я растерялся. Наверно, поэтому Элен и недовольна…»
– Мы говорим о светлячках, – пояснил Герард Лоре суть беседы. – Вы видели их когда-нибудь?
– Видела. Несколько раз.
– И находили?
– Нет, мне не везёт. Соседский парнишка как-то нашёл однажды целое гнездо: двадцать одну штуку. И взрослые иногда находили.
– А мальчишка тот, что сделал с ними? – спросил Серж, стремясь поддержать беседу.
– Родителям отдал. Потом он ещё хвастался, что за эти камешки с их фермы сняли чуть не половину долга, а ферма тогда почти новая была.
– А если бы светлячки нашла ты, что бы ты сделала?
– Я? – Лора бросила быстрый взгляд на задавшего вопрос Герарда и тут же отвела глаза. – Сдала бы, а деньги – в банк на лицензию или… Нет, это не сейчас. А сейчас, – не знаю.
– А не хотела бы ты отдать их в шлифовку, а потом вставить в кольцо или кулончик? – спросила Элен
– Нет, зачем? Это дорого, да и потеряешь ещё. А украшения… Мне пока и стекляшек хватает.
– Ну, а если тебе предложили бы за светлячки вдвое больше? Продала бы?
Лора помолчала, подумала:
– Наверно… нет. Куда я потом эти деньги дену? В банк не положишь, – сразу спросят: «Откуда». А на себя тратить… жалко.
– Вот так Элен, – подвёл итог Герард. – В наших условиях такие деньги можно потратить только на себя.
– Идиотские законы! Почему человек не может сам распорядиться своей находкой?! Почему он обязан сдавать силиконы в скупочную контору, если там ему не заплатят и четверти настоящей цены?!
– Элен, это же элементарно. Силиконы только называются алмазами. Это не алмазы и их слишком много. Цех ювелиров со скрипом признал силиконы полудрагоценными камнями. Вопрос вообще стоял так, что светлячки – поделочные камни. Сейчас, я слышал это краем уха, ходят разговоры, чтобы разделить светлячки на технические и ювелирные, и ювелирным дать статус драгоценных камней. Не мне говорить вам, что классификация эта – надуманная, так как главная ценность светлячков состоит именно в их полной идентичности друг другу. Лишь благодаря тому, что за пределами Рары «алмазики» – редкость, удалось поднять этот вопрос. Из сказанного следует, что словосочетание «настоящая цена»  не имеет смысла, поскольку для предметов роскоши «настоящей цены» не существует, а есть цена относительная, которую надо поддерживать.
– Вот вы и поддерживаете! – вспыхнула Элен. – Добыча ограничена до минимума, скупка, переработка и экспорт, – государственные монополии. Да на этих монополиях наша экономика теряет до трети продукта!
– Вы интересно рассуждаете, фреляйн Элен: не разобравшись в сути дела, бросаетесь круглыми цифрами. Да, добыча ограничена. А почему? Потому, что после диких добытчиков оставалась голая, мёртвая, бесплодная земля. Пустыня. А что им? Им бы взять побольше и идти дальше. Скупка монополизирована? Да. А как ещё контролировать добычу? Патрулями и облавами? Монополия на переработку? Вы не правы, фреляйн Элен. Перерабатывающие фабрики принадлежат частным лицам. А государственный контроль на них… Так ведь надо же собирать налоги
– А почему запрещён вывоз необработанных «алмазов»?
– Чтобы поддержать производителя и защитить его от конкуренции извне.
– Конкуренция производителей, – благо для покупателя!
– Такой конкуренции никто не мешает. Налоги на переработку таковы, что цена на печатные платы из природного материала не на много ниже цены на платы из искусственного сырья. Будь иначе, – все, кто занимается выращиванием искусственных полупроводников, давно разорились бы.
– Ну и что? Пусть ищут более дешевые методы производства!
– Они ищут. И находят. Не их вина, что натуральное сырьё пока дешевле искусственного.
– Тогда зачем это искусственное сырьё?
– Элен, я не понимаю, чему тебя учили? Политэкономия, вроде бы, предмет обязательный. Не хватает естественных силиконов, а добычу увеличивать нельзя – загубим планету.
Элен кусала губы, а Герарду результат спора вроде бы и не интересен  вовсе. Он открыл коробку  с кассетами и, разглядывая их, обратился к Ларисе
– Наверно, тоже на силиконах?
– Вполне возможно, – пожала та плечами.
– Да, предки твои в электронике разбирались неплохо.
Лора опять пожала плечами, хмыкнула досадливо. Попытки человека завести разговор о её предках, были ей неприятны. Герард продолжал разглядывать кассеты:
– Буквы все знакомые, но слова… Складывается впечатление, что в первый раз на планету высадились всё-таки люди с Земли, только они пошли своим путём… и пришли. Ладно, бог с ней, с историей. Поставьте что-нибудь, фреляйн Лора. Я не представляю, как с этой техникой обращаться
Лора взяла кассету, положила на подлокотник кресла, направив самую узкую из сторон  к экрану, накрыла ладонью и на стене началось действие
– Хорошо, – Элен собрала рассыпавшиеся мысли и ринулась в атаку. – Тогда будьте добры, объясните мне, кому понадобились за пределами планеты необработанные, силиконовые алмазы и зачем?
– Фреляйн Элен, – серьёзно ответил Герард. – Вам следовало задать этот вопрос до того, как вы ввязались в ту грязную историю, Но, как говориться, лучше подумать поздно, чем не думать вообще. Кроме печатных плат наши заводы выпускают платы цельноточенные. Они очень малы и очень надёжны (что особенно важно в космической технике) и потому внесены в список стратегически важных изделий. С учётом распиловочного брака, из одного «алмазика»  получается семь – восемь плат. Считайте: шестьсот светлячков – это четыре тысячи плат. Целый боевой звездолёт. Всё.
Губы Элен тряслись, в глазах стояли слёзы, но Герард смотрел на экран и не желал даже замечать девушку, которую довёл до слёз. Он вообще не желал иметь с ней никаких дел. Элен начала тихонечко всхлипывать. Не удержавшись, Серж бросился к ней:
– Элен, Элен, не надо!
Встала с кресла Лора. Тут же прервался фильм на стене.
– Элен!
Не имея сил сдержаться. Серж повернулся к Герарду:
– Зачем вы так говорили? Зачем?
Всхлипывания перешли в рыдания. Каждый раз, когда взгляд красавицы задевал мужчину в кресле, тело её начинало сотрясаться от плача. Перехватив такой взгляд, Лариса попросила:
– Гер Айер, оставьте нас, пожалуйста, прошу.
– Понимаю, фреляйн, – он поднялся, тихо вышел. Вслед ему рвались истерические рыдания:
– Лора, ну зачем ты его привела? Зачем?
– Его убьют наверху. Понимаешь? И ты сама задала тот вопрос…
– Может быть, ты скажешь, что он прав?
– Нет, нет, Элен, я даже не думала об этом…
Не думала, что прав, или не думала говорить? Герард  лёг на кровать поверх одеяла (все предметы для сидения сосредоточились в кают – компании), заложил руки за голову, улыбнулся. Элен сделала правильный ход, пустив слезу, но даже так она не исправит допущенный промах. Впрочем, она не профессионал. Она – любительница … острых ощущений. Лора, – вот кто его интересует. Двуликое существо, соединившее в себе хладнокровного убийцу и наивную девочку с фабрики, стеснительную, робкую, но, при необходимости умеющую показать зубки. Как она взвилась тогда: «говорите конкретно…» Конкретно? Разумеется, но не раньше, чем она сама скажет это самое «конкретно». А она скажет, скажет обязательно, потому, что для него это последний шанс доказать всем существование оборотней. И единственное, что может стать помехой – недостаток времени.
В подземелье не было ни дня, ни ночи. Часы показывали время сна, время приёма пищи, время бодрствования. Предупреждение Ларисы, о том, что всю жизнь здесь не просидишь, потому, что сдохнешь со скуки, – обретало реальное значение. Надоело всё: стандартная еда, сон без сновидений, разговоры, фильмы… всё. Особенно страдала Элен.  Серж, заботясь о том, чем и как развлечь девушку, легче переносил пытку бездельем. Проще всех было Герарду. Нервное напряжение, постоянные размышления, тщательно продуманные и оттого кажущиеся произвольно – случайными беседы, не оставляли для скуки времени.  Плохо было и Лоре. Парадокс заключался в том, что по характеру девушка – оборотень была устойчивее всех остальных. Но невероятная нагрузка перечёркивала всё: привычку к монотонной жизни, умение найти дело для рук (вся хозяйственная работа как-то сама по себе легла на её плечи), и даже терпимость к чужим недостаткам, приобретённую за пол года жизни в общежитии. Герард знал, что делал. Поведение его было безупречно: всегда вежлив, всегда доброжелателен, всегда точен. На взгляд постороннего, причиной всех ссор и сцен была Элен. Томимая скукой (взять на себя часть Лориных забот ей просто не приходило в голову), она ежедневно нападала на Герарда, втягивая его, как это выглядело со стороны, в различные споры и дискуссии, две трети, из которых заканчивались для неё истериками. Придраться к Герарду было невозможно. Он никогда не начинал спора сам. Ответы его касались лишь сути. Отдавая Лоре предпочтение перед Элен, он никогда не был навязчив, никогда не мешал. И всё-таки Лора оказалась крепким орешком. Жизнь на грани срыва очень изматывала её и потому предупредительность фабричной девчонки росла не по дням, а по минутам. Вот  опять Элен пожаловалась. На этот раз на однообразие пищи.
– Это просто убивает. Нам следовало бы взять хоть что-то сверху.
Лора опустила глаза. В последнее время, она опускала их очень и очень часто, потому, что с каждой жалобой Элен в ней выше и выше поднималось раздражение:
– Может быть, поискать среди того, что есть?
– Мы уже сто раз всё перерыли, – сурово оборвал её Серж. Это была ложь. Никто, кроме Лоры в кладовую не заглядывал
– Слушай, Лора, – вдруг оживилась Элен. – А это идея! Помнишь, ты приносила какие-то таблетки?
Лора помнила и потому кивнула. Помнил те таблетки и Герард. Он уже хотел возмутиться, но, плохо завуалированная фальшь восклицания, его удержала, а Элен с сочувствием вздохнула:
– Но ты, кажется, вернулась оттуда с ужасной головной болью.
– Ну и что? – Лора, довольная тем, что очередная истерика не состоится, готова была на любой подвиг. – И потом! – вдруг вспомнила она. – Я бы могла пересмотреть запасы в ближайших боксах!
– Но не далеко?
– Разумеется, туда я не пойду, – успокоила подругу почти счастливая Лариса и предложила. –  А может, вместе пробежимся?
– Он меня помощь будет невелика, –  вздохнула Элен, – Я ужасно непрактична. А вот с Серж, я думаю, не откажется тебе помочь.
– Если фреляйн Лоре нужна помощь… – вступил в разговор Герард. Элен оборвала его
– Нет, Лоре поможет Серж. Не хватало ещё ознакомить вас с расположением здешних помещений. Серж, дай пистолет. Не твой, запасной.
– Но может быть, – начал Серж.
– Ничего не может, строго остановила его Элен. – Лоре надо помочь? Надо. И кроме тебя это сделать некому.
– Но ты же боишься…
– Я? Боюсь? Сержи, милый, я никого не боюсь. Пистолет мне надо только затем, чтобы тебе было спокойно. Гер Айер, вы не стремитесь наверх?
– Пока нет, фреляйн Элен.
То положение, какое занял Герард в кресле,  прямо-таки кричало, что офицеру службы безопасности абсолютно безразлично всё, что творится вокруг него. Даже когда Элен села в кресло напротив и демонстративно положила на стол перед собой заряженный и снятый с предохранителя пистолет, он не счёл нужным заметить это.
– Гер Айер, как вы думаете, если Лора, вернувшись, найдёт вместо вас ваш труп с пулей в голове, она огорчится?
– Уверен, что нет. Скорее вздохнёт с облегчением. Ваши сцены её очень утомляют… Это в-третьих, во-вторых, я не думаю, что вы стремились остаться со мной с глазу на глаз только для того, чтобы пристрелить меня, и, во-первых, я испытываю сейчас огромное желание дать вам урок на тему: «как надо и как не надо обращаться с оружием» – вроде того, что я в первый день, исключительно по-товарищески дал патрульному Белю.
Элен резко положила руку на пистолет, но мужчина в кресле был так равнодушно спокоен, что она не решилась взять оружие
– Ты намерен и мне устроить такую трёпку?!
– Нет, фреляйн. Именно поэтому я всё ещё сижу в этом кресле. Вы слишком красивая девушка, фреляйн Элен, хотя вас и следовало бы поучить. Для вашей же пользы.
– Ты всё делаешь для чьей-то, но отнюдь не для своей пользы. Учишь политэкономии меня, даёшь уроки обходительности Лоре, обучаешь приёмам Сержа. Не слишком ли много благотворительности?
– А почему мне не учить моего младшего товарища?
– Опять начинаешь с третьего? Логично. Серж – просто глупый мальчишка, не так ли? В отличие от меня и Лоры, ему ничего не грозит.
– Абсолютно ничего, фреляйн Элен, кроме потерянного места в полиции. Но что за беда? Отслужит парень три года в космо-пехах и свободен. Мне не за что его ненавидеть.
– Да, Серж перед законом чист, а вот Лора…
– Двойное убийство – это серьёзно. Я знал тех парней, но… дело её не безнадёжно. Вы слышали об аффекте? «Убийство в состоянии аффекта» – очень удобная статья, так как это состояние можно, при желании, конечно, найти у кого угодно, тем более что Лора склонна к повышенной возбудимости. Это не сложно доказать. Она сознательно избегает любых возбуждающих напитков, подмешивает в свой чай успокаивающие травы. Это не мои фантазии. Это факты. И хороший адвокат использует их на все сто десять процентов. Хороший адвокат, не слишком навязчивый прокурор судья с широким кругозором…
– А те парни, которых ты, по твоим словам, знал? Они уже не в счёт?!
– Я их не просто знал. Я их знал хорошо, но они были профессионалами и знали, чем рискуют. Их родные уже получают пенсии.
– Сентиментальности у тебя ни на грош. А какое моё положение?
– Самое скверное, фреляйн Элен. Шпионаж, контрабанда, сопротивление властям. Увы, фреляйн Элен, увы! Вы не представляете, как мне вас жаль. Девушка из хорошей семьи, способная журналистка и… вляпалась, извините за выражение, в такую грязную историю. Измена Родине. Очень скверно. Очень, – он сокрушённо вздохну. Элен сжала рукоятку пистолета, подняла его:
– А кто пожалеет тебя?
– Я – профессионал, – серьёзно ответил Герард. – Я знаю, чем я рискую и ради чего я рискую. Скажите, фреляйн Элен, ради чего рискуете вы?
Элен медленно навела пистолет, целясь ему в лицо. Девочка хотела казаться грозной, но, увы,  для этого она слишком красива и юна, и еще, она слишком неловка.  Герард не смотрел на оружие. Он смотрел в глаза собеседнице. Если та всё-таки решится нажать на курок, первыми на это отреагируют зрачки, а уж потом – палец, и у него будет доля секунды, чтобы сбить прицел
– Вам нужна я! Вы проникли сюда, чтобы  схватить и передать вашим коллегам!
– Нет, фреляйн – голос мужчины печально проникновенен. – Вы очень красивая девушка, но ради вас я не стал бы так рисковать. Вы уже не можете причинить сколь-нибудь существенного вреда, и единственное, что ещё можно узнать от вас – имя связного. Одна ненадёжная ниточка в целом клубке ей подобных. Мне нужны не вы. Мне нужна Лора. Мне нужно, чтобы она сама, добровольно пошла со мной в службу, добровольно показала, кто она есть и добровольно рассказала всё, что знает. А знает она очень много. Значительно больше любого, пусть даже самого осведомлённого мили. Вот так, фреляйн Элен.
– Значит, я ничего не стою?! – пистолет упёрся ему в лоб. «Боже милосердный, – мысленно взмолился Герард, – дай мне выдержку, чтобы не вывернуть этой дуре руку и не надавать ей хороших шлепков».
– Почему же? Стоите. Вам достаточно заявить о своём согласии сотрудничать…
– Ты меня вербуешь?!
– Как я могу, фреляйн? В моём положении?!
Элен опустила пистолет, повернулась спиной к мужчине. Ах, если бы ему не была так нужна Лора! Да и время сейчас работает на него. Резко обернувшись, девушка бросила, как вызов:
– Если я перескажу Ларисе хоть часть из того, что ты мне сейчас наболтал, она пристрелит тебя, как собаку!
Герард не шевельнулся. Он не верил в то, что Лора способна убить даже собаку, разумеется, если эта собака не ростом с телёнка и не бросается на кого-нибудь с целью загрызть. Впрочем, не объяснять же всё это Элен.
– Я не боюсь Лоры, я боюсь вас, фреляйн, – дарит он, наконец, девушке, давно выпрашиваемый ею комплимент, и просит: – Можно я встану?
Искоса следя за ним, Элен спросила:
– Ты надеешься «купить» Лору вежливым обращением?
– Это мой последний шанс, – спокойно ответил Герард, «покупая» Элен своей «откровенностью».
– Напрасно. Она уйдёт со мной.
– Ну, – Герард развёл рукам, но внутри у него всё похолодело. – Что я здесь могу сделать?
–Ничего, – самодовольно подвела под разговором черту Элен и добавила: – Лора уйдёт со мной, а ты… Если уж она так не хочет убивать тебя, то и я постараюсь быть снисходительной.
На этом разговор и кончился.