Гипнотизерша из пустыни

                «Закон судьбы несокрушим;
                Мы все ничтожны перед ним»
                М. Ю. Лермонтов

I
По расчетам ученых, пустыни в недалеком будущем могут покрыть больше трети суши Земного шара. Тогда одной пятой населения планеты будет угрожать голод.
Остановить безжалостное нашествие стихии смогли только советские ученые, трудившиеся тогда в одной из республик СССР, ныне суверенном государстве Туркменистан.
Всемирный конгресс пустыневедов, проходивший в середине прошлого века в Калифорнии (США), стоя приветствовал профессора Нечаеву Н. Т. – посланца СССР. Овации были признанием заслуг незаурядной женщины в борьбе с наступлением пустынь во многих регионах Земного шара.
Попасть в гости к всемирно известному ученому было мечтой многих журналистов. Нам с Гюнтером, сотрудником немецкого журнала из бывшей ГДР, повезло ознакомиться с ее работами на месте.               

II
Несмотря на конец мая, Ашхабад встретил удушающей жарой. В Институте пустынь, выступающим организатором поездки, объяснили, что акклиматизация происходит в течение трех дней. Если человек за указанное время не привыкнет к местным условиям, то ему лучше уехать.
У нас в распоряжении была всего неделя и достаточно много объектов для ознакомления. Акклиматизация в наши планы не вписывалась. На следующий день мы попросились в пустыню. Хозяева отговаривать не стали. Решили, что мужчины в возрасте 40 с небольшим лет адаптируются по ходу путешествия.
Прежде чем отправится в гостиницу, заехали на местный рынок. Я предупредил Гюнтера, что здесь принято торговаться. Экономному, как все немцы, Гюнтеру настолько понравилось искусство покупать дешево, что он попытался торговаться и в государственном магазине. Несмотря на чудовищный акцент, все торговцы прекрасно понимали моего товарища. Ему удавалось достигать больших скидок, чем мне. Как быстро раскрываются таланты, совершенно не востребованные на родине!
Разбор покупок, сделанных на базаре, привел Гюнтера в состояние эйфории. Словно борзая на охоте обнюхивал он каждый пучок незнакомой ему травы, пробовал на зуб свежую редиску, помидоры, огурцы и, конечно, знаменитые туркменские лепешки. Наповал сразила ярко-красная сочная клубника.
Когда я предложил сходить поужинать в ресторан, он посмотрел на меня с недоумением.  Ему нужно было запечатлеть на пленке каждую травку, каждую ягодку, каждый овощ и фрукт, чтобы удивить коллег на родине.
Импровизированный ужин на балконе затянулся до глубокой ночи. Чудесную обстановку слегка портило пиво, ни по вкусу, ни по температуре не соответствующее привычным немецким стандартам.

III
Рано утром, взбодрившись зеленым чаем, мы погрузились в уазик, чаще именуемый просто «козлом», с брезентовым верхом. С недоумением переводил Гюнтер взгляд с безоблачного неба на колеса с глубоким протектором. Но не торопился задавать вопросы, боясь попасть впросак. Машина была загружена под завязку. Нам с трудом нашли место в ней.
В роли водителя выступал научный сотрудник, занимающийся вопросами преобразования солнечной энергии в электрическую. Он вез аппаратуру для очередного эксперимента. В качестве бесплатного приложения получил нас.
Предстояло проехать 50 км по грунтовой дороге и 12 – непосредственно в пустыне. Наш спутник поинтересовался, не укачивает ли нас на море. Узнав, что влиянию качки, по нашим понятиям, не подвержены, удовлетворенно хмыкнул.
Из-за жары пришлось открыть все окна в машине. Как только выехали за город, пустыня начала демонстрировать свой неуживчивый характер. Горячий ветер, казалось, нес тонны песка. По нашим представлениям, большая часть доставалась нам. Песок - на зубах, в ушах, в волосах, в карманах рубашки и брюк, в обуви. Никаких преград не существовало.
Наблюдая за нами, водитель решил подбодрить нас сообщением о том, что по прогнозу песчаной бури не предвидится. Хотя и слабое, но все же утешение. Наконец, грунтовая дорога кончилась.
Мы остановились, чтобы включить передний мост. На уазиках это делалось не так, как в современных джипах переключением рычага в кабине, а представляло довольно трудоемкую операцию.
Сразу стало понятно, что горячий ветер и песок на зубах не самое страшное в пустыне. Еще не было 9 часов, но жарило как на сковородке. От раскаленных барханов струилось марево. Возникло ощущение, что нас завели в сауну, а дверь закрыли на ключ. Безжалостный «истопник» неумолимо поддавал жару.
Нестерпимо хотелось поскорее отправиться в путь. Все познается в сравнении. Мы готовы глотать песок, лишь бы ощутить слабое дуновение горячего ветра.
Въезжаем на первый бархан. Скорость снизилась, спасительного ветра нет. Зато началась настоящая морская качка. Взлетая и падая с одной песчаной волны на другую, мы стали понимать, что за прелесть эта брезентовая крыша. Если бы она была металлической, то и строительные каски не спасли бы наши бедные головы.
Продольную, или по морской терминологии, килевую качку мы переносили нормально. Хуже воспринималась бортовая, когда машина, словно санки с горы, съезжала с гребня бархана одним или другим боком. Наклон был настолько сильным, что мы поочередно наезжали друг на друга, пытаясь липкими от пота руками удержать равновесие.
Через полчаса такой езды Гюнтер на полном серьезе предложил дальше идти пешком. Лишь легкий намек на обилие в этих местах змей и ядовитых пауков, укусы которых именно в мае смертельны, сдержал порыв моего попутчика.
Вдруг машина пошла на взлет. Такое ощущение возникло, когда мы выехали на безупречно горизонтальную поверхность такыра. Это глинистые участки пустыни, которые примерно раз в три года, когда небо прольется долгожданным дождем, превращаются в озера. С их помощью удается собирать воду. После испарения влаги образуется идеальное летное поле. На нем тяжело груженная машина не оставляет никаких следов.
Все хорошее кончается быстро. Через 15 минут мы вновь пустились в «плавание» по барханам. Как иначе назвать езду на машине, когда она практически не слушается руля.

IV
Взлетев на очередной бархан, мы ахнули от восторга. Перед нами, насколько хватало глаз, расстилалось море из маков. Даже водитель, привыкший к чуду, возникающему раз в году, остановился, чтобы выбрать путь с наименьшим ущербом для слабых и нежных стебельков.
Невысокого роста по сравнению с садовыми растениями, бледно-красной окраски цветы с близкого расстояния казались хилыми и тщедушными. Но их жажде жизни можно позавидовать. Каждый год, сумев выжить в адском пекле пустыни, семена дают новые всходы, украшающие безжизненные пески. В обычное время там растет лишь верблюжья колюч-ка и другие столь же неприхотливые растения. Но приходит весна и наступает торжество жизни. На несколько дней пустыня преображается в красочный ковер.
Огромные массы песка, передвигающиеся под действием ветра, подобно многотонному бульдозеру, казалось бы, должны навсегда похоронить все живое. Но каждый год чудо возрождается снова и снова. До тех пор, пока не вмешается рука человека, способная сокрушить все, что встает на пути цивилизованного общества.
Неумолимое время требовало дальнейшего движения. Теперь нас совершенно не беспокоили ни полеты к брезентовой крыше, ни продолжающаяся качка. Все внимание сосредоточено на выборе оптимального марш-рута с целью минимизации ущерба слабосильным растениям. Просьбы свернуть то вправо, то влево вынудили водителя прочитать маленькую лекцию. Оказывается, слабые с виду растения, способны подняться даже после того, как на них наступит верблюд. Локальное давление при этом значительно больше, чем у колес машины. На следующий день мы убедились, что поговорка «еле-еле душа в теле» совершенно не применима к пустынным созданиям. Почти все маки по пути автомобиля стояли как ни в чем ни бывало.

V
За разговорами не заметили, как приблизились к цели путешествия. Несколько снежно-белых домов и многочисленные технические постройки находились в составе опытно-технической станции. Когда вышли из машины, слегка покачиваясь, то не смогли понять, что больше всего потрясло в первый момент. Все прояснилось по мере обретения устойчивого вертикального положения.
Это была тишина. Та первозданная тишина, которую можно вообразить при сотворении мира. Здесь не слышно стрекота кузнечиков и цикад, жужжания ос, пчел и мух, никаких других звуков, издаваемых живыми существами. Редкая птица осмеливается залететь в эти края, да и та спешит поскорее убраться восвояси. Бедна фауна и флора. Лишь самые неприхотливые способны выжить здесь.
Безжалостное солнце вооружает обитающие тут виды таким же безжалостным оружием. Природа не только «зелень мертвую ветвей, и корни ядом напоила». Кажется, все живое пропитано им. Укусы многих змей и пауков смертельно опасны для людей и животных.
Кроме вездесущего человека в пустыне способны обитать верблюды и овцы. Да и тем требуется помощь в снабжении водой и солью.
В борьбе за выживание все средства хороши. Так, например, печально знаменитая «черная вдова» из семейства паукообразных поедает самца, как только он совершит акт оплодотворения.
Справедливости ради надо сказать, что несущие смерть гады не агрессивны, нападают лишь в порядке самозащиты. Поражаешься мудрости, заложенной в микроскопические мозги. Самые опасные и с избытком вооруженные никогда не демонстрируют свою мощь первыми. Если вы не наступите на паука, он старательно обойдет вас. Змея обязательно предупредит об опасности шипением, если вы вторглись на ее территорию.
Может быть, стоит поучиться миролюбию тем, кто гордится якобы высоким интеллектом, у тварей, якобы, без наличия такового.

VI
Зачем «в пустыне чахлой и скупой» селится человек? Что ищет он в безжизненных песках?
Во-первых, полезные ископаемые. Как известно, Туркмения обладает значительными запасами природного газа. Добывать его приходиться, в том числе и в пустыне.
 Но, пожалуй, главная цель изучения подобных мест состоит в поиске способов остановить наступление пустынь. В отличие от ее живых обитателей подвижные пески имеют агрессивный характер. Прекратить их опустошительный набег – одна из самых актуальных задач.
Легкий вздох могучего гиганта и песчаная буря уничтожает будущий урожай на сотнях гектаров орошаемых полей. Вот почему в самом сердце пустыни ученые пытаются распознать законы, которыми управляются эти климатические зоны. Нужно не только остановить их расползание, а воз-можно использовать в своих целях. К примеру, солнечной энергии здесь целый океан. Человеческая мысль упорно бьется над тем, как зачерпнуть экологически чистый продукт.
Нас познакомили со многими оригинальными техническими решениями. Например, с домиком чабана, где за счет энергии солнца достигалась спасительная прохлада. С уникальной установкой для создания тугоплавких материалов. В ней с помощью солнца достигается температура до 4000 градусов С, что недостижимо для других промышленных печей.
К сожалению, уникальные   образцы оставались в единственных экземплярах. Для широкого применения не хватало государственной воли.
Честно говоря, в советское время столичные специалисты не очень доверяли туркменским коллегам, а приехать и убедиться на месте в реальности полученных результатов не было желания. Ну а теперь – это и вовсе суверенная страна.

VII
В Туркмении практически нет бархатных сезонов. Климат резко континентальный. Трудно переносимый человеком из средней полосы. Ведь для того, чтобы добраться до опытной станции, нужно пройти через раскаленный ад. А попробуйте прожить там хотя бы несколько дней. Нет, это не для «белых» людей, а лишь для таких романтиков, как мы с Гюнтером.
Склонность к приключениям имеет пределы. Стыдно признаться, но оставшуюся часть дня мы провели в домике чабана. Хотя почему стыдно? Мы должны были убедиться на практике в правильности расчетов туркменских ученых. Дали им высокую оценку, просидев внутри до вечера. Наконец-то нас выпустили из раскаленной «сауны». Да к тому же угостили настоящим туркменским пловом.
Незаметно опустилось солнце. Как это бывает на юге, сразу наступила ночь. Начала спадать жара. Звездное небо располагало к философским беседам и романтическим поступкам. Поэтому решили лечь спать на открытом воздухе. Хозяева не возражали. Установили две раскладушки на бетонной дорожке, соединяющей все сооружения на опытной станции.
Мы решили, что цементные полосы нужны для защиты от песчаных бурь. Оказалось – это не единственная их функция. Нам настоятельно рекомендовали держаться внутри пространства, огороженного дорожками. Без крайней необходимости не пересекать границу между пустыней и станцией. За разговорами, новыми впечатлениями, фотосъемками эта деталь как-то ускользнула от нашего внимания.

VIII
Волшебная ночь под звездным ковром долго не давала уснуть. Угомонились мы далеко за полночь. Утро было свободное. Даже солнце, быстро набирающее жгучую мощь, не могло помешать крепкому сну. Поэтому я долго не мог понять, почему Гюнтер, вставший во весь рост на раскладушке, машет руками, как ветряная мельница. Только ощутив тревогу в его жестах, я открыл глаза пошире и сон испарился как вода в пустыне. Метрах в трех от дорожки, на которой стояли раскладушки, подняла голову змея. Это была настоящая красавица.
Приподняв изящную головку почти на полметра от земли, она покачивала гибким станом в каком-то фантастическом танце. Блестящие, как драгоценные камни, глаза, казалось, в упор смотрят на каждого из нас. Мы оцепенели от ее взгляда и негромкого шипения. Как будто призывающего следовать плененных людей за ней. А уж там, в ее владениях, она явит свою милость или гнев.
К счастью, мы не могли сделать ни шагу. Глаза отвести, чтобы сбросить гипнотический дурман, сил не было. Минут пять-семь находились в ее полной власти.
Из позорного плена нас выручил местный пес, решивший тоже навестить вчерашних знакомцев. Как же мы были рады визиту вежливости. Пустынная красавица с достоинством удалилась. Все нерастраченные эмоции обрушились на недоумевающую собаку. Мы обнимали, гладили, пытались целовать лохматого спасителя. Он, наконец, не выдержал бурного изъявления чувств.
Гюнтер вспомнил про фотоаппарат, с которым не расставался, но прекрасная дама больше не оказала нам чести своим посещением. Упустить такой кадр для профессионала - неслыханная неудача. Теперь никто не поверит, что он почти в обнимку спал со змеей. Спустя много лет трудно понять, как могла трехметровая змея ввести в состояние гипноза двух вполне здоровых мужчин. Да так, что они не могли даже позвать на помощь.

IX
Вспоминаю, как в молодости, когда наш студенческий отряд возвращался с целины в Ленинград, в поезде встретился профессиональный гипнотизер, легко вводивший в транс пассажиров, в том числе парней и девушек из отряда. В поезде развлечений мало. Его приняли на ура. Многие под гипнозом выдавали сокровенные тайны про свои симпатии и антипатии. И конечно, девушкам очень захотелось узнать, кому же отдает предпочтение командир отряда.
Пришлось подчиниться. Гипнотизер приступил к манипуляциям. Я был готов к шутливому спектаклю, но неожиданно произошла осечка. Несмотря на все усилия, он не смог ввести меня в транс, что лишь усилило восторг женской половины. Смущенный эскулап вынужден был ретироваться.

X
А змея, не имея ни образования, ни интеллекта, правда, с нашей точки зрения, справилась с гипнотическим сеансом легко и непринужденно. Причем одновременно с двумя пациентами. Непостижимы загадки твои Матушка природа!
Когда хозяева узнали, от чего испортилось настроение у Гюнтера, они пообещали ему много экзотических снимков со змеями, и выполнили свое обещание с лихвой. Достаточно было перейти бетонную дорожку, и мы попали в царство змей и пауков. Гюнтер нащелкал несколько пленок. Но свидание с утренней красавицей было не сравнимо ни с чем. Улетая из Москвы, он с грустью вспоминал коварную обольстительницу.

XI
А пустынный вояж продолжался. Проведя следующую ночь в домике чабана, наутро отправились на другую станцию, теперь уже Института пустынь. Здесь предстояло познакомиться с женщиной, которая стала знаменитостью в Калифорнии. И в благополучной Америке не всегда удается выигрывать сражение с пустынями, не говоря уже об Африке, Австралии, странах Латинской Америки.
Тогда на трибуну конгресса поднялась невысокая женщина, пережившая страшное землетрясение в Ашхабаде в 1948 году, потерявшая мужа и двоих детей, сама два года пролежавшая в гипсе из-за перелома позвоночника. Тем не менее сумела после этого защитить докторскую диссертацию и стать признанным во всем мире специалистом по пустыням. Зал взорвался аплодисментами. Это была дань восхищения мужественному человеку. И уважения к заслугам ученого, благодаря трудам которого коллеги получили рецепт борьбы с наступлением пустынь.
Академик Туркменской академии наук Н.Т. Нечаева всю свою жизнь посвятила их изучению.  Одна из немногих среди армии специалистов су-мела остановить опустошительную поступь вездесущих песков. Предложенные решения простотой и логикой поражают даже неискушенного человека.  Кажется, что они лежат на поверхности. Но почему-то никому до нее не удалось их найти. А главное, воплотить в жизнь, превратив бесплодные пески в продуктивные пастбища для овец. Так удалось предотвратить поглощение культурных земель, в освоение которых вложены немалые средства.

XII
Как верные рыцари нашей спутницы, носились мы с Гюнтером вслед за Ниной Трофимовной по песчаным холмам и впадинам. Несмотря на более чем двадцатилетнюю разницу в возрасте, угнаться за ней удавалось далеко не всегда. Привыкшая большую часть светового дня проводить в пустыне, наш гид, казалось, не знала усталости, взбираясь на очередной бархан.  Почему-то под ней не осыпался песок. Почему-то она не съезжала с их вершин почти к основанию, как постоянно происходило с нами. Там, где нам по два, по три раза требовалось взбираться на ту или иную вершину, мы, естественно, отставали от нашей спутницы. Самое интересное, что и на ровной поверхности мы едва поспевали за ней.
Нина Трофимовна никогда не смотрела под ноги. Как же так, почему она не боится смертоносных гадов, выползающих в это время из нор и других укрытий? Все змеи и пауки, по ее мнению, обладают чрезвычайной чувствительностью. За много лет, проведенных в этих местах, у нашей героини не было с ними конфликтных ситуаций. Хотя по молодости бегала по пескам даже в босоножках.
Утренний визит к нам змеиной красотки ученый расценила как большую удачу для фотографа или как свидетельство того, что нас еще не принимают за своих обитатели пустыни. Не оставалось ничего другого, как поближе держаться около бесстрашной женщины.

XIII
Показывая свои владения, хозяйка все время обращала внимание на хрупкость равновесия, установившегося между растительным миром пустыни и ее почвенным покровом. Достаточно подуть сильному ветру, и песчаная мельница перемалывает тонкий плодородный слой, способный дать жизнь неприхотливым растениям.
Значит основная задача - остановить движение песков. Как можно ее решить? Только закрепив корневой паутиной местных аборигенов. В поиске видов, способных произрастать в экстремальных условиях, Нина Трофимовна исходила не раз пустыню Кара Кум. Постепенно приходило понимание, что самые засухоустойчивые представители флоры не способны в одиночку остановить волны песчаного моря.
Острый глаз исследователя раз за разом подмечал, что там, где около цветов мака растет трава, там растения мощнее и долговечнее. В тени саксаула более комфортно себя чувствуют отдельные виды кустарника.
Так, может быть, природе нужно только помочь? Создание «многоэтажных» защитных полос оказалось плодотворной идеей. Рукотворный симбиоз проявил поразительную живучесть. Верхние «этажи» пустынных деревьев укрывали низкорослые кустарники и травянистый покров от беспощадного солнца. Последний, в свою очередь, сохранял дольше сконденсированную ночью влагу. Давал возможность во всей полноте проявить себя среднему «этажу» – кустарнику, способному сдерживать сильные порывы ветра. Корнями останавливал движение песков. Вот насколько простая идея. Да лишь таким, как Нина Трофимовна, удается не только при-думать, но и воплотить ее на практике. Многим же всей жизни не хватает, чтобы создать нечто оригинальное.

XIV
Разобравшись с тонкостями научных исследований, нам чисто по-человечески захотелось понять, почему русская женщина оказалась в забытой Богом пустыне?  Почему осталась в этих местах даже после страшной семейной трагедии? Долгими вечерами, стремясь не разбередить старые раны, расспрашивали мы покорившую нас женщину.
Вместе с мужем Нина Трофимовна после получения высшего образования была распределена в знаменитый заповедник Аскания-Нова. Пытливую, настойчивую девушку приметил один из ведущих научных сотрудников. Пригласил в аспирантуру. Перед ней открывалась блестящая карьера ученого. Все изменилось в один миг. Руководителя Нечаевой арестовали. Симпатизирующий ей начальник отдела кадров вызвал ее, рас-крыл карту Сибири и Средней Азии. Предложил самой выбрать место добровольной ссылки, чтобы избежать более серьезных последствий.
Так молодые супруги в начале 30-х годов прошлого века оказались в Туркмении. Спросили, чем понравился этот регион?  Нина Трофимовна, улыбаясь, ответила: «Захотелось тепла и фруктов». Выбор романтический, но, как оказалось, не самый удачный. В республике бесчинствовали банды басмачей. Любая экспедиция в отдаленные районы сопряжена с серьезной опасностью. Это могло остановить кого угодно, но только не Нину Трофимовну.
Собрав и возглавив небольшой мужской коллектив из местных жите-лей, что само по себе было нонсенсом в те годы в этих местах, отправилась изучать непознанный мир пустынных растений. В одном кишлаке проводник предупредил спутников начальника экспедиции, что поведет их дальше только, если они оставят ружья и женщину - самые ценные трофеи для бандитов. Таких эпизодов в ее сугубо мирной работе было немало.
Через несколько лет пришло приглашение вернуться обратно в заповедник. Но объятия пустыни оказались настолько крепки, а фронт исследований так обширен, что на семейном совете решили не возвращаться. К тому же появился первый ребенок.

XV
Республика тем временем бурно развивалась. Огромные площади бесплодных земель превращались в поля для выращивания самого ценного длинноволокнистого хлопка, многих других сельскохозяйственных культур. Образованных биологов не хватало. Супруги Нечаевы были нарасхват. Приходилось и самим много работать, и готовить молодых специалистов.
Муж Нины Трофимовны стал кандидатом наук, ее защиту задержало рождение второго ребенка.
Во время войны резко возросли потребности страны в хлопке. Особенно ценилось туркменское сырье. Его охотно покупали за рубежом, поэтому планы заготовок увеличивались ежегодно. В оборот вводились все новые площади орошаемых земель.
Но пустыня не торопилась расставаться с отобранными у нее владениями. Жгучее дыхание могло в один день погубить нежные всходы на значительных территориях.
Остро встала проблема защиты орошаемых полей. Настолько остро, что мужу Нины Трофимовны, несмотря на настойчивые просьбы, не позволили пойти добровольцем на войну. Его фронт пролегал по границе отвоеванных у пустыни земель. Защитить их от нашествия песков было не менее важной государственной задачей. Молодые ученые успешно справлялись с ее решением.
Наряду с научной деятельностью приходилось вести постоянную разъяснительную работу среди всех категорий сельских тружеников. Даже многие руководители не хотели понимать, что, отдавая незначительный процент земель под защитные полосы, они сохраняют в безопасности большие площади, занятые хлопчатником, другими ценными культурами.
Там, где теряли значительную долю урожая, к специалистам отправляли ходоков по собственной инициативе. А те, кто не испытал горечи потерь, осваивали каждый квадратный метр драгоценной почвы.
Случалось, что лесопосадкам наносили серьезный ущерб из-за потребности в дровах. Топор в бездумных руках в считанные часы уничтожал многолетние труды. Но снова и снова на стражу по границам полей вставали зеленые часовые. Нина Трофимовна относилась к ним как к одушевленным существам. Нередко плакала, когда по незнанию или по недомыслию уничтожали рукотворные насаждения. Может быть, она сберегла бы слезы, если бы знала, что ждет ее семью в недалеком будущем.

XVI
Но человеку не дано предвидеть свою судьбу…
Страшная ночь 1948 года унесла десятки тысяч жизней. Землетрясение огромной разрушительной силы смело городские строения как карточные домики. Под обломками одного из них погибла вся семья Нины Трофимовны. Сама она с множественными переломами позвоночника пришла в сознание только в больнице. Психологический шок от понесен-ной утраты практически свел на нет все усилия врачей по спасению жизни пациентки. Если бы не жесткий корсет, невозможность двигать руками и ногами, то неизвестно, удалось бы удержать больную от трагического решения. Жить не хотелось, она просто не имела смысла.
Не желая всколыхнуть грустные воспоминания, мы не стали допытываться, что же позволило подняться мужественной женщине после потери семьи, после травм, которые многих приковывают навсегда к инвалидной коляске.
От ее сотрудников и учеников стало известно, что два страшных года Нина Трофимовна провела на больничной койке. Еще три года училась заново ходить и преодолевать последствия затяжного лечения. Но уже в больнице, как только удалось восстановить подвижность рук, продолжилась научная работа. Благодаря помощи преданных учеников публикации следовали одна за другой. Вынужденная свобода от организационной деятельности дала возможность осмыслить результаты трудов, выполненных вместе с мужем.
И еще, нетвердо стоя на ногах, опираясь на указку, как на спаситель-ную подпорку, Нина Трофимовна защищает в Москве докторскую диссертацию.

XVII
Мало кто из членов ученого совета, где проходит защита, знают подробности личной жизни. Ей устраивают беспощадный допрос по поводу ее новаторских идей. Крупные капли пота на лице воспринимаются некоторыми как свидетельство неуверенности диссертанта во владении матери-алом.
Комфортно устроившиеся в удобных креслах ученые мужи обстреливают бесконечными вопросами мучающуюся от нестерпимой боли женщину. Простота идей и достигнутые с их помощью потрясающие практические результаты вызывают легкое недоверие. Несмотря на явные, по мнению многих, следы волнения соискатель ученой степени, не заглядывая ни в какие бумажки дает исчерпывающие и убедительные ответы.
Стройные заградительные редуты выросли не только на плакатах, но и в реальной пустыне. Их можно посмотреть, пощупать, получить восторженные отзывы тех, кто пользуется данными научных изысканий. Отзывы на диссертацию прислали не только ученые, но и люди, работающие на защищенных полях. Их не интересовали тонкости исследований, они давали высокую оценку практическим результатам.
Придраться было не к чему. Защита прошла блестяще. Лишь немногие близкие друзья и ученики знали, сколько физических усилий потребовала она. Все были уверены в научном потенциале соискателя. Но выдержит ли еще неокрепший организм длительную процедуру?

XVIII
Она выдержала и это испытание, как бы тяжело не было.  Выдерживала с поразительной стойкостью и в дальнейшем, когда предавали ученики, когда беспочвенно обвиняли в присвоении чужих научных трудов и многое-многое другое. Ей было важно сохранить светлую память о муже, доказать авторскую чистоту его и своих работ. Признанием заслуг стало избрание ученого действительным членом Академии наук Туркмении.
Потрясенные трагической судьбой выдающейся женщины, мы долго не могли заснуть. На следующий день нам предстояло покидать суровые, но полюбившиеся края.
Почти одновременно возникло желание еще раз полюбоваться звезд-ным небом, насладиться тишиной пустыни. Наученные горьким опытом, мы не рисковали заходить за границы бетонных дорожек, охраняющих людей от непрошеных гостей. Ночь, как всегда, была ясная, но звезды мерцали сквозь легкую дымку, словно через прозрачную ткань. Полумесяц луны качался, как кораблик на волнах.
А вокруг все та же неповторимая тишина. Ни стрекот сверчка, ни писк комара, ни перекличка ночных птиц не нарушали ее. Неожиданно для себя мы стали произносить редкие реплики шепотом. Так велико было обаяние безмолвного величия природы. Предстоящее расставание с людьми, ворвавшимися в нашу жизнь, как яркие ослепительные кометы, навевало грусть.
Такова журналистская доля. Только-только породнишься с героями твоих будущих очерков, отдашь должное их неповторимости, смелости, мужеству. Почувствуешь себя способным стать с ними рядом, принять на себя удары судьбы, достойно справиться с ними. Но суровая действительность снова зовет в дорогу. И при каждом расставании оставляешь частичку своего сердца и души людям, навсегда вошедшим в твою жизнь.

XIX
Рано утром нужно было осмотреть еще один опытный участок, а после обеда возвращаться в Ашхабад. Путешествие подходило к концу. Мы уже чувствовали себя знатоками пустыни. Несмотря на почти бессонную ночь, были готовы в назначенное время отправиться в поход за новыми впечатлениями.
Однако Нина Трофимовна почему-то колебалась. Какие-то погодные приметы настораживали ее. Она не хотела подвергать гостей ненужному риску.
Только после наших настойчивых уговоров мы отправились в путь. Предстояло пройти примерно 2 км. Если в нормальных условиях такое расстояние проходят за 20-30 мин, то здесь нам потребовалось больше часа. Кому удавалось ходить по глубокому сыпучему снегу, тот представит, как проходил марш-бросок. Разница лишь в том, что песок намного тяжелее снега и вытаскивать из него ноги еще труднее. Как обычно, еле поспевали за нашей спутницей.
На этот раз нам показали пастбище для овец, спланированное таким образом, чтобы животные, двигаясь по кругу большого диаметра, весь год имели корм для пропитания. Это была очередная оригинальная идея. Нина Трофимовна с помощниками воплощала ее в жизнь.
Качество каракуля, получаемого из шкурок молодых ягнят, напрямую зависит от условий содержания и выпаса их мам. Лишь неведомые специалистам пустынные «витамины» обеспечивают высокое качество меха. Как только овцы переводятся из естественной среды обитания в стационарные помещения, шкурки каракуля теряют свою ценность. Не очень-то любит природа делиться известными ей одной тайнами.
Ученым приходится создавать новые пастбища в пустыне, поскольку спрос на каракуль не спадает. Мы с интересом знакомились с оригинальным замыслом, много фотографировали на память, понимая, что, может быть, не скоро, а возможно никогда не попадем в этот непостижимый, но манящий мир.
Однако не узнавали обычно гостеприимную хозяйку. Она давала очень короткие комментарии. Все время торопила нас, пока мы искали экзотические ракурсы для съемок.

XX
Наконец, подгоняемые Ниной Трофимовной, тронулись в обратный путь. «Не успеем» - сказала она загадочную фразу. Вокруг, словно по ее команде, стало темно. Резкие порывы ветра поднимали песок, закручивали его в столбы разных диаметров. Эти, довольно устойчивые сооружения, мчались с огромной скоростью по барханам.
Нина Трофимовна пыталась ускорить движение группы, но встречные порывы были настолько сильны, что с трудом удавалось устоять на ногах. Вдобавок ко всему по лицу, по рукам, по другим открытым частям тела, как будто, стегали ремнем, покрытым наждачной бумагой с крупными зернами. Понятия верха и низа исчезли. Всюду один песок и кромешная тьма. Стоять на месте нельзя, ноги засыпает песком. В какую сторону идти непонятно.
Если бы с нами не было Нины Трофимовны, мы точно не выбрались бы из этой передряги. А ведь еще утром считали себя знатоками пустыни. Природа в который раз преподносила нам урок. Не стоит быть чересчур самонадеянными в экстремальных климатических условиях.
Как заботливая мама, взяв своих непоседливых детей за руки, Нина Трофимовна повела нас к высокому саксаулу. Теперь-то мы на собственной «шкуре» ощутили ценность оригинальных научных решений.
Кусты, хоть и ниже человеческого роста, заметно ослабляли порывы ветра. Очередные удары ремнем уже не такие болезненные. С трудом добравшись до корявого ствола, мы в изнеможении опустились на песок. Но нас заставили немедленно встать. Прислонив каждого лицом к дереву, Нина Трофимовна с интервалом в 2-3 мин требовала совершать ходьбу на месте, чтобы не заметало ноги.
Нужно ли говорить, что шершавый, причудливо искривленный ствол саксаула мы обнимали «не как жену чужую», а воспринимали в качестве родной матери, бесстрашно вставшей на защиту беспутных сыновей.
Переминаясь с ноги на ногу под укрывшим нас деревом, мы начали успокаиваться. Почувствовали себя относительно комфортно. Допекал только песок. Глаза, уши, нос и рот беспрерывно получали все новые порции бесплатного угощения. Стоило освободить рот, как тут же забивался нос. Приходилось дышать то одним, то другим органом. Главное не задохнуться. Остальное не так страшно. С забитыми песком ушами пришлось смириться. Глаза было жалко. Мы их просто закрыли.

XXI
Неизвестно, как долго бы простояли, не открывая глаз, если бы Нина Трофимовна не нарушила нашего внутреннего самосозерцания.
Через час с небольшим предложила продолжить путь. Очень извинялась, что по ее вине мы попали в песчаную бурю. Забыв недавние страхи, мы оживленно обсуждали новые приключения и были довольны тем, что, оказавшись в эпицентре стихийного явления, будем судить о нем не только по рассказам очевидцев.
Да, коротка человеческая память. Еще не так давно тряслись от неподдельного испуга и вот уже гордимся, что выдержали суровое испытание. Хотя мы помнили, благодаря кому вышли из него без потерь, теперь казалось, что и самим удалось бы найти выход из создавшегося положения.
Видимо мало надавал нам пощечин буран, видимо зря так заботливо защищал саксаул.
Наши лица, действительно, выглядели как после хорошей экзекуции. По сравнению с въевшимся всюду песком это были сущие пустяки. Дефицит воды не позволил смыть его по горячим следам. Крупные и мелкие частички настолько глубоко проникли в кожу, что Гюнтер в Берлине, а я в Москве еще долго могли доказывать реальность своего пребывания в пустыне.

XXII
Прощальный обед прошел с легкой грустью. Людям, которым удается с первой встречи устанавливать духовное родство, всегда трудно расставаться. Однако время, как всегда, диктует свои правила поведения.
На обратном пути развлечением стало частое выталкивание вдруг начавшей буксовать машины. А все потому, что за рулем сидел другой человек. Пустыня, как будто, не хотела выпускать нас из своих объятий. Тем не менее, к вечеру мы благополучно добрались до Ашхабада.
Вечером, несмотря на жару, выпили не пригодившуюся в «сауне» бутылку коньяка. Пришли к твердому убеждению, что это одно из самых ярких путешествий в нашей жизни. Долго еще в номере раздавалось «А помнишь…», «А ты видел…», «А знаешь». Впечатления будоражили, и мы еще долго обсуждали пережитое за прошедшую неделю.

XXIII
В последний день планировалось нанести визиты в институты, на опытных станциях которых мы провели незабываемые дни. Для бодрости, за завтраком вместо привычного уже зеленого чая выпили по чашке крепкого кофе. И опять «знатоки» попали впросак. Похоже, местная природа не исчерпала набор розыгрышей над приезжими даже в столице республики. После зеленого чая испытываемая жажда была вполне умеренной, свойственной жаркому климату. После кофе происходило что-то необыкновенное.
Мы останавливались у каждого киоска с газированной водой, и буквально, глотали по 2-3 стакана. Еще по дороге к следующей спасительной точке все выпитое испарялось. Процесс повторялся заново. Хотя мы думали, что наши поры забиты песком, вода быстро находила выход.
В испарине, с выпрыгивающим из груди сердцем пришли в Институт пустынь. Гостеприимные хозяева предложили освежиться зеленым чаем. Как же это было хорошо! Осушив по несколько пиал, где-то через полчаса пришли в норму.

XXIV
Мы горячо благодарили руководство за организацию поездки. А они с удивлением смотрели на нас. Им и местных-то журналистов с трудом удается заманить в пустыню, не говоря уже о столичных, а тем более зарубежных. Даже их коллеги, ученые из Москвы, бывая в Ашхабаде, не очень-то рвутся испытать прелести раскаленных песков. А здесь их еще благодарят.
Возможно, мы с Гюнтером получили легкий солнечный удар и поэтому отличались от тех людей, кто стремится держаться в стороне от пустыни. И тогда, и сейчас мы с радостью вновь повторили бы незабываемое путешествие.
Может быть, гипноз пустынной красавицы продолжает действовать?

Уважаемые читатели!
Данный рассказ в обновленной версии вошел в сборник «Судьбы людские», выпущенный в 2016 году издательством Ridero.ru.
Заказать электронную книгу (90 руб.) можно в интернет-магазинах Литрес, Ozon.ru, ТД "Москва" (moscowbooks.ru), Google Books (books.google.ru), Bookz.ru, Lib.aldebaran.ru, iknigi.net, Bookland.com, на витринах мобильных приложений Everbook, МТС, Билайн и др.,
Печатный вариант по цене 190 руб. можно приобрести на Авито.ру и Алиб.ру.
Ваши отзывы, в том числе и критические, можете направлять по адресу igorzudov@mail.ru.
Заранее благодарен И. А.