Снег

Она выпрыгивает из окна и приземляется на снег. Ожидаемого удара не последует, падение мягкое как удар в живот. Надо дойти до леса, который седой щетиной торчит на фоне черного горизонта. Снега очень много и двигаться приходится с помощью рук, разгребая перед собой траншею, которая смыкается за спиной как у какого-нибудь библейского вождя. Она чувствует себя личинкой паразита в мышечной ткани живого организма, прогрызающей путь на волю. Воля уже не интересует ее – смысл этого понятия размыт так же, как и картинка вокруг. Опрометчиво верить в то, что можно констатировать. Руки давно замерзли, и пальцы стали перьями на кончиках крыльев – крыльев, которые разгребают снег. В голове, как в зимней берлоге, ворочается сонное тяжелое сознание. От этого у нее звенит внутренняя поверхность черепа и поднимается настроение. Глупые смешные мысли – это аудионаркотик, особенно когда так холодно, что на любой процесс в организме смотришь со стороны.

Черное небо смыкается над миром темной глоткой и только снег, словно голосовые связки, вибрирует, издавая мелодичный стон. Она не может вспомнить: было ли небо когда-нибудь другим. Она так же не может сформулировать для себя слова «когда-нибудь» и перестает думать. Срываясь с пушистых сугробов, подобно ангелам, снежинки уносятся по своим пьяным траекториям в черную бездну наверху. Этот танец дает ощущение медленного падения и успокаивает ее.

Лес приближается. Он уже не щетина, он превращается в пасущееся стадо атомных взрывов. Статика уравнивает. Когда тело уже разорвано, но сознание его еще не покинуло. Лес нависает мохнатым цунами и равнодушно заглядывает поверх ее головы. Она входит в него. Следы ее путаются, хоть идет она ровно. Ветер покачивает старую ветку ели и та нежно скрипит: «Сомнения не слишком частый гость в моей душе…». «И каждое направление - истина» - завершает она кодовую фразу и направляется дальше. Тут меньше снега и легче идти, но она чувствует, что скоро остановится. Она выходит на большую поляну, напоминающую колодец или арену, в центре которой шахматное поле с черно-белыми клетками и черно-белыми фигурами. Фигур гораздо меньше, чем должно быть - именно так и должно быть. Она смотрит на ближайшую фигуру, это белый конь. Конь тоже смотрит на нее пустотой из под своих латных доспехов. Она делает ход черной королевой и съедая черную пешку объявляет шах белому коню. Конь уходит от шаха и пропускает черную королеву. Партия выиграна.

Как ни старается она выразительно поблагодарить белого коня, у нее ничего не выходит – конь смотрит теперь сквозь нее и его искрящая пустота улыбается.

Она говорит с тем, что находится вне неба, спрашивая, чем оканчивается их разговор и сама себе отвечает. Она превращается в Белого Пилигрима, в тонкость радиоволны, в тоннели внутри всех звезд, в каплю пара, в спектр звука, в веснушку на кожуре фрукта. «Что происходит когда я выигрываю партию в шахматы на снежной поляне под сиянием черного неба?» - Спрашивает она. «Я происхожу вне форм и движения» - отвечает самой себе. «Что происходит когда я проигрываю?» - вновь задает она вопрос. «Я являюсь шахматной доской и фигурами» - ответ уже еле различим – «Ты и я всего лишь зеркало отражающее зеркало».