Баня или заморочки голых. 7

         7.
Никуда от нее не денешься  от политики той, и раньше так было, только тогда в СССР говорили все больше о зарубежье – интересное дело – никто не был за рубежом, но, как там у них, – знали все, и осуждали, и критиковали, и советы давали, как им там лучше то или это сделать. Фантастика, да и только! О том, что внутри страны делается, - не обсуждалось, эта тема была для кухонь. Кухни почему-то считались единственным местом, где нет чужих ушей.

Припоминаю баню далеких восьмидесятых, время Афгана, цинковых гробов и советского патриотизма.
В раздевальне идет спор. Спорят о войне в Афганистане. Спорят - молодой парень, лет девятнадцати, мужик - лет сорок пять, и рядом сидящие, отдыхающие после парилки. Все, понятно, голые. В то время на улицу голыми не выходили – стеснялись прохожих,  бассейна тоже  не было, так что окатывали себя  холодной водой из тазика или охлаждались под холодным душем, потом  выходили в раздевальню, здесь и затевались разговоры и споры о сиюминутном и вечном. Говорили не боясь сказать что нельзя и что никогда не сказали бы в другом месте и не столько месте, сколько в таком совсем голом виде. Почему-то казалось , что отсутствие одежды защищает от опасности быть застуканным и выданным, кому это интересно и кто этим занимается по долгу своей службы, казалось, что даже, если и есть стукачи здесь, хотя и мало вероятно, то они тебя голого все равно не узнают – кто и откуда ты. Так казалось голым и потому языки были развязаны и слетало с них не то, что надо говорить в местах общественных, а то, что думалось и говорилось лишь в узком кругу дома на кухне.

 Молодой продолжает начатый спор. Он  обращается  к тому, что постарше:
- Вы что не знаете?  Они скопились возле нашей границы и готовы были на любые агрессивные действия и, как сказал политобозреватель  Зорин  вчера по телевизору, мы, конечно, не могли на это спокойно смотреть и потому ввели войска, чтобы защитить свои границы.
- Свои границы надо защищать со своей стороны, а не со стороны соседа,- вставил не безопасную для себя  реплику, стоящий рядом, Коля Фролов.
- Мне плевать на все границы вместе взятые, если из-за них погибнет мой сын. Ты вот о патриотизме здесь базикаешь, а  знаешь, что оттуда каждый день цинковые гробы везут, ты не видел, сколько афганцев у нас на кладбищах уже похоронено. А хоронят как хитро: распределяют по разным кладбищам, чтобы скрыть  количество погибших на самом деле, - с придыханием произнес тот, что постарше. – Мне эта война не нужна и баста, - завершил он речь.
- Смотри, договоришься. Думаешь, если все голые, так ни на ком  погонов нет? – опять встрял Коля.
-  Я говорю только о том, что не хочу, чтобы моего сына отправили на эту войну, вот и все, - тот, что постарше, видно, понял, что есть сермяжная в словах Коли, а то, что он голый и без документов, никак не помешает найти его тем, кто ищет.
-  Туда никого силой не отправляют, все идут добровольно, - весомо заявил молодой (наверняка комсомольский работник).
-  Знаем мы это добровольно, мы много чего делаем добровольно, добровольно-принудительно, - отбил взмахом руки тот, что постарше.
-  Вот интересно, что это будет, если все станут рассуждать так, как Вы, - продолжает наседать молодой, - кто тогда будет Родину защищать, если каждый будет думать только о своей шкуре.
-  Защищать Родину на территории чужой страны? Это напоминает мне Америку, которая защищает себя аж во Вьетнаме, - снова встрял Коля.- А что же тогда есть агрессия? – добавил он нараспев.
-  Так что же, по-вашему, надо было дождаться, когда у нашей границы враги соберут большие силы и нападут на нас, и только после этого начинать защищаться? - искренне возмутился молодой, перенаправляя свой искренний гнев на Колю.
-  Мне кажется, такой порядок развития событий был бы логичным, - ответил Коля, отхлебывая чай с лимоном.
- Когда нападают на страну - это совсем другое дело, как было в Отечественную, а тут ради чего жизнь отдавать? – буркнул кто-то из рядом  остывающих.

То ли пар развязал языки, то ли всеобщая голизна располагала к не безопасной открытости, - только  тянуло на откровенность, где еще в каком  другом месте   вот так,  по душам, незнакомые люди могут говорить друг с другом. Обнаженное состояние уравнивает людей, на голых рангов  не видно, вот и говорят, что думают, а не что можно.

Да, много лет кануло. Но, как начала Советская армия войну на Ближнем Востоке, так она там до сих пор и не кончается, и хотя теперь там  воюют другие, но против них воюют все те же афганцы – арийцы Востока.

далі буде