Кефир

Промазов второй час подряд пил кефир. А жена Промазова в это время делала разные вещи. Не сказать, что вещи эти были хорошие или плохие, а только сейчас она подливала в стакан Промазова еще кефир. Промазов не любил кефир, но - пил. Уважал, значит, жену с её бесконечным кефиром.
А тем временем шел xx-ый год, как Промазов начал борьбу за безкефирное пространство в пределах хотя бы своей квартиры. Однако ему хронологически навезло: кефир был повсюду, с утра и до ночи, и в обед и в печень.  В каком-то смысле Промазов понимал, что кефир сильнее его, и победить в схватке с кислым врагом будет непросто, однако сдаваться не собирался. Вот некоторые портретные сходства врагов: Промазов по своей природе был слаб и внушаем, а кефир был могуч и с виду непобедим, к тому же бел, чист и свеж в любое время суток. Что, безусловно, раздражало опухшего от борьбы Промазова. На этом сходства заканчиваются, а различия не поддаются никакой логике, в связи с чем опущены куда подальше.
Жена Промазова знала о противостоянии и нетерпении мужа, но виду не подавала. Возможно, стеснялась показаться занудной или бестактной. Ближе к наступавшему вечеру она перестала делать разные вещи и спросила:
- Промазов, хочешь еще кефирчика? Так я подолью, ты только скажи, - и подливала,  и подливала...
Промазов терпеливо дул кефир. А кефир не кончался. Кончалось терпение. Промазов встал и, сославшись на легкое недомогание в области среднего тела, отлучился в укромную. В ванной стояла глухая от жены тишина, облицованная свежим кафелем, который, мерно навевая грязные мысли, воскрешал идею о скорейшем конце. В этом зловещем окружении Промазов и решил закончиться: лёг в ванну и включил воду. Однако вместо воды из крана потёк самый что ни на есть кефир, который и стал последней каплей кипения Промазова.
За дверью, тем временем, послышался бодрый призыв жены испить кефирчику, на что Промазов готов был согласиться, не смея перечить любимой жене и устоям здоровой и счастливой семьи.
Что было дальше - история умалчивает, однако известно, что на последний свой день рождения Промазов не явился, сославшись на тот свет. Там, говорят, кефира вовсе нет, а если и есть, то предложение испить кефира считается признаком самого дурного тона.