Грузинское порно-2 или слово в защиту гомосеков

Вместо предисловия:

Сидит фермер в кабаке и мрачно дует водку.

- Эй, Петро! Ты почему такой грустный?

- Да ты не поверишь... Доил корову, и когда ведро было почти

полное, она вдруг брыкнула левой ногой - и все пролила.

- Подумаешь, несчастье!

- Нет, ты не поверишь... Привязал ей левую ногу к столбу, дою

снова. Ведро почти полное - и тут она взбрыкнула правой - и опять все

пролила.

- Ну и что?

- Нет, ты не поверишь... Привязал правую ногу к столбу, снова

дою, и когда ведро почти полное - она бьет по нему хвостом!

- Тоже не велико горе!

- Но ты не поверишь! Веревки у меня не осталось. Снял ремень,

привязал ей хвост повыше - и тут с меня слетели штаны.

- И что?

- И ты не поверишь. Аккурат в эту минуту заходит жена!



Мой попутчик был уныл, как мартовская сосулька. Под стать ему уныло стучали колеса, и унылый мартовский пейзаж уныло проползал за окнами. Унылый поезд уныло взбирался на Рикотский перевал. Унылое покачивание спального вагона нагоняло сон. Веки уже смежились, когда встрепенувшийся сосед внезапно спросил: Вы никогда не бывали в Кахетии?

Пришлось просыпаться и вяло вести разговор. Бутылочка «Греми» оказалась кстати, и беседа завертелась веселее.

Попутчик представился : Теймураз,- но тут же  поправился, - зовите меня Темо, и мне будет домашнее и Вам короче.

После третьей перешли на ты, и, естественно, стали искать общих знакомых, тем более, что часть и его и моей жизни прошла в Тбилиси.

Вторая бутылка развязала не только язык, но и ту часть кладовых мозга, которые, казалось бы, закрыты навечно и на сто засовов.

Отец моего визави служил техником в авиации. Поэтому детство Темо  прошло по гарнизонам и аэродромам. Но рано или поздно приходит пора бросить якорь. И отца перевели в Тбилиси в штаб ВВС Закавказского военного округа, на историческую родину.

Правда сама историческая родина была  километрах в ста пятидесяти восточнее - деревушка в дальних окрестностях Цители Цкаро. Вот в эту деревушку четырнадцатилетнего Теймураза с младшим братом Автандилом и отправили к бабушке на лето прикоснуться к корням.

 Корни оказались немного замысловатыми и не совсем понятными. Темо ни слова не знал по-грузински, а  суммарный словарный запас всех юных селян с трудом  переваливал за пятьдесят русских слов. Поэтому для Темо оставался загадкой ежедневный внезапный уход сверстников и юношей постарше куда-то в сумерки.  На майданчике оставались только малолетки, которые ничего вразумительно объяснить не могли.

Днем купание в речке, футбол (в тот год тбилисское Динамо стало впервые обладателем Кубка СССР, и в футбол играли все), а вечером таинственное исчезновение всех юношей. Они как  по команде дудочки гамельнского крысолова,  бросив мяч, с вожделеющими лицами уносились за холмы.

Любопытствующий Темо пытался расспрашивать людей постарше, но те, отмалчиваясь, только усмехались в усы, отводя при этом взгляд.

Пришлось пойти ва-банк и спросить в лоб у ватажного атамана. Тот весело щерясь, спросил по-русски: Эбатся хочишь?

У Темо сердце забилось в ритме пионерского барабана,  язык прирос к сухому нёбу, и кивком выразив согласие , он закатил глаза в предвкушении.

-Вэчэром! – сказал атаман и передал пас назад хавбеку.

 Гонять мяч больше не хотелось. Темо сидел на выгоревшей траве и вытирал запотевшие ладони о брюки.

Интересно, с кем? - думал он. Все местные девчонки – табу. Ибо даже за малейший нескромный взгляд можно стать дуршлагом, не говоря уже про попытку залезть под юбку к сельской красотке..

Краем уха ещё в Тбилиси он слышал, что в Грузии много турбаз, куда съезжаются девушки со всей страны. И горячие грузинские парни пасутся там денно и нощно в надежде уломать русскую Наташу.

 В общем, что тут гадать, жду вечера, - решил Темо, и стоически стал высиживать его наступление.

Это был самый длинный день в году. Солнце забралось в зенит, и, болтая ножками, корчило весёлые рожицы. Вниз оно не торопилось.

 Темо изнемогал.

 Но всему приходит конец. Даже ожиданию.

Цамо (пойдём,- примечание автора), - сказал старший, и вся кодла полубегом умчалась на кроватные баталии.  Про кроватные баталии подумал Темо, ибо  кровать с обнаженной женщиной он не раз видел во снах.

Сбивая дыхание и спотыкаясь, на предательски  дрожащих ногах, он изрядно поотстал от толпы.

Скоро ли эта проклятая турбаза?-  задыхаясь, задавался он вопросом. Но нигде не было и намёка ни на ограды, ни на строения.

Внезапно тропинка вывела его на лужайку за холмом. И взору предстала идиллическая пастораль: мирно пасущееся стадо ишаков.

Идиллическая, если б не одно но : невзирая на половую принадлежность животной особи, сзади к каждой пристроились юные селяне со спущенными штанами, упершись в круп ладонями и резво двигая тазами. Старший, призывно махнул Темо рукой, - мол, присоединяйся.

Глаза Темо , покрывшись голубой блевотой, передали позывы вниз по команде. Скатившись с холма и отблевавшись, Темо в десять минут добежал до деревни. И через пять минут с братом под мышкой он уже бежал по шпалам к станции.

Матери и отцу он сказал, что не нашёл общих интересов  со сверстниками. И больше никогда не пытался прикоснуться к корням и испить из истоков. И даже, как ему казалось, навсегда всё забыл.

Но старый Греми мастер вытаскивать из памяти и не такие истории.

 А вы говорите: пидарасы.