Лион Фейхтвангер. Испанская баллада

Роман Лиона Фейхтвангера «Испанская баллада» повествует о любви испанского короля Альфонсо VIII к дочери севильского купца Ракель. В основу данного произведения положен сюжет из староиспанской хроники, который вдохновил не одного мастера слова на создание романтического, но, вместе с тем, и трагического повествования.
Пожалуй, первым, кто описал эту любовь как подлинный исторический факт, был внук Альфонсо VIII Альфонсо Мудрый X. Его примеру, каждый в своё время, последовали многие историки, литераторы и, конечно же, писатели. Первым эту историю на каменных скрижалях города Толедо прочёл Лопе де Вега и не замедлил пересказать в одной из своих пьес (буду несказанно благодарна, если подскажите, уважаемые книголюбы, как эта пьеса называется). Эстафету перехватили Франц Грильпарцер с романом «Еврейка из Толедо» и Лион Фейхтвангер с «Испанской балладой».

На протяжении всего прочтения этой книги меня буквально раздирали противоречивые чувства.
 С одной стороны, это история о страстной, но трагичной любви. Однако если посмотреть с другой стороны, то эти страстные, чувственные порывы не что иное, как желание самодовольного испанского правителя удовлетворить свои «величайшие» эгоистические потребности.

Кроме того, это история о том, как человеческий мозг может поразительно быстро тупеть под гнётом предрассудков, превращая, тем самым, народ в толпу, всепоглощающую и поистине пугающую в своей глупости. Конечно же, если речь пошла об угнетённых, то стоит отметить и участь самих угнетателей, поэтому это ещё и история об ослепление надменностью власти и элементарного нежелания видеть истинной картины происходящего. Но, с другой стороны, это также история о мудрости и прозрении.   

Эти противоречия переплетают весь текст «Испанской баллады» и, несомненно, привносят свою неповторимую изюминку в это произведение, поскольку своими внезапными появлениями заставляют думать и анализировать, сопоставлять происходящее на страницах с реальностью, негодовать и искренне сопереживать, надеяться и преклоняться пред неумолимостью рока.

В этом романе Леона Фейхтвангера проводится интересная параллель между Испанией и молодой еврейкой Ракель. Мы видим, как благодаря взаимодействию с этими двумя женщинами постепенно раскрывается образ самого короля Альфонса VIII.

«Бог сумма всех случайностей»

И это поистине так. Стоит только посмотреть, как эти пресловутые случайности меняют жизнь монарха и целой страны. В первой половине романа мы наблюдаем за тем, как Альфонсо относиться к Ракель и как он воспринимает Испанию. Для него и любимая женщина, и страна – это нечто само собой разумеющееся, что должно принадлежать и подчиняться только ему, преклоняться только перед ним и смотреть только в ту сторону, куда укажет он. Ведь только он совершает угодные Богу деяния.  Не заботясь о чувствах любимой он, по сути, толкает её в объятия смерти, ведь Ракель, повинуясь его воле, остаётся в Галиане, отказывается укрыться вместе с отцом в иудерии, чем, собственно, и подписывает себе смертный приговор.

«Каноник был потрясен. «Ты не знаешь, что такое любовь», — сказал ему король. Но он сам этого не знал. Альфонсо «любил» Ракель бурно, сильно, неистово, но он остался замкнут в себе, он не чувствовал согласно с ней. И вот этот злосчастный человек, этот рыцарь до мозга костей бросил необдуманное слово; вероятно, едва сказав, он уже забыл о нем, и это случайное слово толкнуло донью Ракель в объятия смерти. Его легкомысленная отвага всегда приводит к беде».

Точно также, не заботясь об интересах и благах собственной страны и вверенного ему народа, он, в угоду собственным амбициям и прихотям, нарушает договор о перемирии с халифом и обрекает тем самым всю Испанию на массовое уничтожение и полнейшее разорение.
Однако как резко меняется поведение Альфонсо после тотального разгрома и известия о жестокой и невообразимой кончине любимой Ракель. Король преображается, он начинает по-другому, более здраво, воспринимать реальность. Впрочем, обретя способность признавать свои ошибки, а значит и возможность на шаг приблизиться к мудрости, он теряет целый мир, мир в котором он находил упоение и который создавала ему Ракель.
Вот небольшой отрывок из романа, который всецело подтверждает мои мысли:

 «Он угадывал, что происходит в ней. Он знал, что она любит его всей душой, что в нем ей дорого все — и доблесть и переизбыток сил, пускай даже граничащий с пороком. Но лучшее в нем, его рыцарство, она понять не может, может только любить. Никто не в силах растолковать ей, что такое рыцарь и даже что такое король. «Мои псы больше смыслят в этом», — с нарочитой грубостью подумал он и на минуту пожалел, что не взял с собой в Галиану своих огромных псов. И в то же время смутно ощутил, что и в душе Ракели есть закрытые для него области, таящие в себе то арабское, то еврейское, в самой основе своей чуждое ему, что он никак не мог уразуметь, мог только уничтожить. И еще неосознанней, еще мимолетней ощутил он, что так же обстояло у него со всей Испанией. Страна принадлежала ему, он владел ею, ему даровал её господь, он был здесь королем и любил свою страну. Но в этой Испании была большая, очень большая часть того же арабского, еврейского, что было ему покорно и все-таки недоступно».

Короли не способны по-настоящему любить. Они с детства привыкли повелевать, требовать и любыми путями получать желаемое. С такими же принципами они подходят и к этому светлому чувству.

«Король не имеет права так унижаться ни перед кем на свете, и нет ничего на свете, что стоило бы такого унижения».

Но тут же, следующая строка начинается уже совершенно иными словами, через которые к нам с вами доноситься смысл кардинально противоположный тому, что так резко был изложен несколько выше.

  «Неправда. Есть, есть такое блаженство, которое стоит любого унижения и в придачу вечных мук.
И сразу вновь всплывает Галиана в её нечестивом ореоле. Он чувствует вновь, как прижимается к нему Ракель, чувствует её нежное, упоительное прикосновение, чувствует, как пульсирует её кровь и бьется сердце. Он запускает пальцы в её волосы, теребит их, пока она не скажет, смеясь: «Не надо, Альфонсо, мне больно, Альфонсо». Кто еще умеет так забавно, по-своему и так убедительно сказать «Альфонсо», что от одного этого слова и смеяться хочется, и пробирает дрожь? Он видит её глаза цвета голубиного крыла, видит, как они меркнут, как медленно опускаются на них тяжелые веки и поднимаются снова.
Ему вспомнились арабские стихи, которые она однажды дала ему прочесть:
«Часто слышал я свист стрел над моей головой и не дрогнул ни разу; но когда я слышу шелест её платья, трепет проходит у меня по всему телу. Часто слышал я трубы наступающего врага, но оставался холоден телом и душой; когда же я слышу её голос, всего меня обдает жаром.».
Тогда эти стихи вызвали у него досаду; не смеет рыцарь доходить до такого раболепства. Но они были истинны, эти нежные и раболепные стихи, истинны, как само Евангелие. Его обдавало жаром, едва он представлял себе Ракель. Как мог он даже помыслить о том, чтобы покинуть Ракель, свою Ракель, блаженный и греховный смысл своей жизни?»

Но действительно ли это любовь или просто желание короля постоянно убеждать себя в том, что он действительно велик, поскольку может добиться всего. В целом, поведение Альфонсо говорит о его неуверенности в себе. Он понимает, что во многом, хочет он того или нет, зависит от других, в частности, от Иегуды ибн Эзра. Это угнетает короля и как бы его не обуревало неистовство, он осознаёт, что должен подчиняться воле еврея.   
Это обстоятельство не то, что угнетает, оно снедает его изнутри. Это унижает Альфонсо до самой крайней степени, поэтому король-рыцарь требует реванша. Требует молча, но безапелляционно. 

Он забирает сначала любимую дочь Ракель, а затем, и единственного сына, который, по сути, отрекается от отца и их веры, принимая христианство. Король наслаждается триумфом и смакует унижение еврея!

На фоне всего этого я и осмелилась предположить, что в описанной на страницах этой книги истории нет места любви Альфонса к Ракель, во всяком случае, до определённого трагического момента, а одна лишь грубая, испачканная надменным самомнением, безудержная страсть, призванная поработить, сломить, выкорчевать цветущее древо веры, благоухающие лепестки которого, осыпают душу сладостным успокоением гармонии жизненно необходимой Ракель, поскольку именно в этой вере вся её сущность.

И ради чего?
Ради собственной прихоти и слепой убеждённости в том, что его путь единственно верный.
Но ведь это, на мой взгляд, самый большой самообман человечества! Кто уполномочен определять уровень верности того или иного пути?

«- Я исповедую все три религии, - отвечал Муса, - в каждой есть зерно истины, но в каждой есть и такое, чему разум противится верить».

И я абсолютно солидарна с этим разумным высказыванием.
В целом, очень приятное впечатление на меня произвели два персонажа. Это Муса и юноша Вениамин, пожалуй, два единственно мудрых человека не подчиняющихся слепому фанатизму в вопросах веры, но разумно, а не однобоко трактующие предания, религиозные убеждения.

   В общем, если быть краткой, то это книга, однозначно, достойна внимания и довольно пристального. Она не даст вам скучать, поскольку постоянно будет подбрасывать всё новые  и новые будоражащие, увлекательные, порой сказочно-чарующие, а порой и раздражающие и, даже, заставляющие явно негодовать, мысли. И, самое главное, - эта книга заставит вас думать!