1. От страха она завизжала…
Августовский день только начинался. На улице после ночной легкой прохлады воздух постепенно нагревался. Жары еще не было, но и утренней свежести уже не чувствовалось.
Трое подростков - два мальчугана и девчушка с озорными, карими глазами, сидели в кустах акации за доминошным столом, благо завсегдатаи, любители постучать костяшками, поиграть в домино еще не подтянулись. Кто-то из них еще не проснулся, а кто-то с утра находился в пивнушке с романтическим названием «Голубой Дунай» похмелялся, с наслаждением и фырканьем, потягивая пивко из пол-литровой банки. Кружки в пивнушке перетаскали «алкаши», и смекалистая, улыбчивая, полнотелая буфетчица быстро нашла им замену - банки. Для постоянных клиентов и уважаемых мужчин она всегда наливала пиво в припасенную фирменную пол-литровую кружку, но таких с утра не было.
Ребята обсуждали, чем бы им заняться… Искупаться в озере? Искусственное, вырытое земснарядом озеро находилось недалеко, в десяти-пятнадцати минутах ходьбы. Но купаться было рано: вода не нагрелась. В сад за яблоками лазили вчера, поздним вечером. Играть в футбол втроем, да еще с девчонкой, старшему, Вовке никак не хотелось.
Старшему брату, Вовке Смирнову, весной исполнилось тринадцать лет. В сентябре, в этом году он пойдет в седьмой класс. Сашка, младший брат, родился на год позднее, но произошло это в ноябре, поэтому по объективным причинам, он отставал от старшего брата по учебе на целых два года и это его постоянно задевало. Он ни в чем стремился не уступать старшему брату: учиться старался лучше; в играх - футбол, «городки» или настольный теннис пытался обыгрывать брата. Редко, но ему это удавалось, и он радовался от души. По садам за яблоками и грушами они тоже лазили вместе.
Не отставала от них и девчушка, их соседка, Ирка Циркова. Одета она была как мальчишки - в футболку и шорты, на ногах - такие же поношенные кроссовки. Даже волейбольный мячик, которым они играли в футбол, она носила всегда с собой, на всякий случай. Была она ровесница младшему Сашке, училась с ним в одном пятом классе и во всем поддерживала одноклассника. Вот и сейчас Ирка поддержала предложение Сашки поиграть в футбол. Она будет стоять в воротах, а они вдвоем, с братом, будут играть друг против друга в одни ворота.
Вовке играть не хотелось еще и потому, что он знал: Ирка будет подыгрывать младшему брату, пропускать Сашкины мячи, а его - отбивать, не щадя себя. Но делать пока было нечего. Он согласился, но громко поставил условие: «Играть будем, но ты, Игла (так, за острый любознательный нос Ирку в глаза мальчишки звали на улице, она на них за это не обижалась) играй по-честному, если жилить или подыгрывать будешь - играть перестанем.
- Вовка, да ты, что? - изумился Сашка, стараясь усыпить бдительность брата. - Кто, когда жилил? Ты же в футбол лучше меня играешь. И выпинывать мяч она будет в сторону от нас или далеко вперед, чтоб ни тебе, ни мне не попался сразу, чтобы мы за ним бегали. Давай, - подзадоривал брата Сашка,- Давай, до пяти голов, попробуем, поиграем.
- Ладно, - снисходительно согласился Вовка, - Пойдемте к стройке, там возле мусора и ворота поставим. Там мяч, если промажем, по окнам не попадет, а то в прошлый раз разбили стекло у Окуневых. Тетка Анна к родителям жаловаться ходила. А тут мяч не в окно, а в забор влетит.
Вовка взял у девчонки мяч и на правах старшего пошел определять место для игры и ставить условные вороты из пустых ржавых ведер и кастрюль. Этого «добра» хватало на свалке возле забора, которым была огорожена стройка.
Через пять минут импровизированное футбольное поле и ворота из ржавых кастрюль были подготовлены и игра началась…
С самого начала счет стал один - ноль в пользу Сашки. От напряжения Вовка раскраснелся и был уже готов сравнять счет, но в этот момент Сашка подставил подножку и, Вовка перелетев через нее, промахнулся по мячу. Ирка, стараясь быть объективной, за подножку (она была и судьей) назначила пенальти в свои же ворота, но в пользу старшего брата. Вовка разбежался и со всей силы ударил по мячу. От сильного удара, да с разбегу, легкий волейбольный мяч, которым мальчишки играли в футбол, взлетел вверх, как воздушный шарик. Мгновение, и порывом ветра мяч забросило далеко на самый верх мусорной кучи. Вовка закричал: «Гол! Я попал в створ ворот!»
Сашка молчал, в душе он был не согласен, Видел, что мяч действительно пролетел в створ ворот, между кастрюлями, но выше ворот… Кто возьмется определить в данном случае, когда верхней-то штанги нет.… Спорь, сколько хочешь, Вовка не уступит.
Ирка, как объективный судья, не стала занимать чью-либо сторону. Определила, что «мяч спорный», нужно перебивать. Автор «спорного гола» полез на кучу за мячом. Минуты через две ребята услышали истошный крик Вовки: «Пошла прочь, проклятая!» Следом раздался грозный рык, а затем лай собаки. Наконец появился Вовка и с криком «Ловите!», вместо мяча спихнул вниз какой-то круглый предмет. Рассмотрев вблизи то, что скатилось к ее ногам, Ирка поняла, что это человеческая голова, а точнее то, что осталось от головы. Голый, грязный, костяной и круглый шар с кусочками пряди волос и чем-то скользким, липким. От страха она завизжала. На крик из-за кустов акации вышла Окунева тетя Аня и громко стала кричать: «Милиция, милиция. Управы на вас нет! Разбитое стекло, родители не вставили, а сейчас дошли до чего… Головой в футбол играют! Милиция! Милиция!», - визгливо кричала соседка.
На ее крики в воротах стройки появились трое рабочих в спецовках.
2. «Пустяковое дело».
После возвращения из удачной, но и напряженной поездки в село Починки весь день настроение у Колчина было приподнятым. На работу он не пошел, отпросился, занимался домашними делами. В Починках прокурор-криминалист Сергей Колчин совместно с оперуполномоченным Кожиным за сутки выполнили указание заместителя прокурора области: «Поставили «на рельсы»», как выразился шеф, - «Уголовное дело по фигуранту Морякову». В свободный от работы день Колчин размечтался, что его за добросовестно выполненное поручение ждут обещанный начальством отпуск и, может быть, благодарность руководства…
Раскрыть двойное убийство, применив всю свою сообразительность, выполнить установку начальника, который, сидя у себя в кабинете, точно вычислил фигуранта, совершившего тяжкое преступление, которого «знатоки» «списали со счетов», на практике получается крайне редко и только тогда, когда повезет. А везет, как известно, тем, кто больше везет.
На следующий день после возвращения из командировки Колчин пришел на работу в областную прокуратуру на полчаса раньше и первым делом написал заявление на отпуск, затем - отчет о выполненной в Починках работе.
Из кабинета криминалистики, расположенном внизу, он в хорошем настроении, слегка размахивая кожаной папкой, поднялся наверх, на первый этаж, к шефу. Благодушно настроенный руководитель, как будто ждал его, стоя у раскрытого окна, курил и, улыбнувшись подчиненному, крепко пожал руку, поблагодарил немного надтреснутым, прокуренным, но четким голосом:
- Спасибо, Сережа. Уважил, ценю. Сделал почти все, как я (он тоже работал прокурором – криминалистом – авт.). А что это у тебя? – обратил он внимание на папку с бумагами, которую Колчин небрежно, как нечто незначительное держал двумя пальчиками.
- Заявление на отпуск и отчет о проделанной в Починках работе, - Колчин достал из раскрытой папки бумаги и положил их на стол перед севшим в кресло Бирюковым.
Заметив, что криминалист не садится, а значит, не собирается долго задерживаться в кабинете, руководитель проскрипел уже другим тоном:
- Ты присаживайся. Отпуск - это хорошо. Помню, обещал, подпишу без проблем. А отчет по делу передай моему заместителю. На будущих семинарах «починковское дело» в качестве примера можно приводить в беседах со следователями. Так, с отпуском решили, согласен, но у меня к тебе «пустяковое дело», - хитро прищурившись, заместитель прокурора области глянул на вдруг заскучавшего криминалиста. – Вчера по оперативной сводке прошло сообщение, что в Канавинском районе, на «Сортировке» обнаружена голова человека, точнее «череп». Рядом обнаружен фрагмент полусгнившей плечевой кости с ключицей… - Бирюков помедлив, наблюдая за реакцией оживавшего Колчина, продолжил, - С утра звонил Антипов - прокурор Канавинского района сообщил, что череп пролежал в земле какое-то время, местные мальчишки из частных домов нашли его на свалке и играли им, как футбольным мячиком. По его мнению, ничего криминального в найденном на свалке черепе и в том, что рядом с «черепом» нашли плечевую кость, пока нет…
Бирюков достал из пачки сигарету, но закуривать не стал, выразительно, со значением, уважительно посмотрел на криминалиста и продолжил:
- Прокурор сообщил также, что со следователем кое-какую работу они уже провели: просмотрели журналы учета сообщений и пропавших без вести годичной давности, но никакой привязки к черепу не нашли. Есть информация, что в тех местах, где найден череп, раньше было кладбище. Нужно уточнить это обстоятельство, потому, что там земснаряд поработал. На сегодня уголовное дело пока не возбуждено. Прокурор попросил меня помочь разобраться. Съезди, изучи наработанный материал. С судмедэкспертом свяжись, поговори с ним, может быть, кого-то с собой из областного бюро СМЭ возьмешь? Своего приятеля Лопатова, например. Тебе решать. Как?
Бирюков вопросительно посмотрел на Колчина, который, внимательно слушая шефа, немного оживился, и то закрывал молнию на кожаной папке, то открывал. Сергей отметил для себя, что начальство одобряет его дружбу с профессионалом Лопатовым. Не дождавшись ответа, Бирюков сказал:
- С отпуском решено, не сомневайся, точка, подписываю. Сейчас передадим твое заявление в бухгалтерию. Пока занимаешься этим пустяковым делом, отпускные начислят. В любом случае, разберешься до конца недели или нет, обещаю: со следующего понедельника пойдешь в отпуск. С собой на место происшествия возьми второго прокурора – криминалиста Лазорина. Пускай подключается. Если на этой неделе с черепом ничего не прояснится, он за тебя остается, продолжит. Ясно?
Утреннее благодушное настроение Колчина быстро улетучилось и, хотя впереди его ждала интересная работа, он продолжал неучтиво молчать. Ничего не услышав в ответ Бирюков, твердым и четким тоном закончил:
- Сегодня четверг, у вас два дня, а если субботу прихватите, то три... - наложив резолюцию на заявлении о предоставлении отпуска, он по громкой связи вызвал секретаря: - Наташа, зайди, нужно передать в бухгалтерию заявление Колчина… - и, глядя на него: - Ну, что стоишь? Бери сводку за вчерашний день у зонального прокурора по Канавинскому району и действуй!
Зональный прокурор Малкин, узколицый худощавый мужчина, сидел в областной прокуратуре тоже на первом этаже, в двадцатом кабинете и, по всей видимости, ждал Колчина, потому что сразу же протянул ему подготовленные три листа тонкой, почти пергаментной бумаги, на которых отпечатаны все сообщения о совершенных за прошедшие сутки наиболее характерных происшествиях. Какой-либо дополнительной информации Малкин ему не сообщил. По равнодушному взгляду зонального прокурора можно было понять, что и узнать какие-то новости о зловещей находке он не пытался. В должности прокурора следственного управления Малкин числился два года. Работа чиновника ему мало нравилась. Относился к ней формально, активностью никогда не отличался. Взяли его в аппарат по просьбе отца, работавшего прокурором большого сельского района, да так и держали.
Для контроля и последующей подготовки спецдонесения в Генеральную прокуратуру он выписал из сводки нужные сведения, и все. Больше ничего не сделал. Сидел, посиживал...
Колчину было понятно, что большого интереса Малкин не проявлял еще и потому, что на сообщении об обнаружении черепа в наложенной резолюции его фамилия стояла второй после Колчина, который и должен был отвечать за порученное задание. Сергей вчитался в текст резолюции. Убористым почерком Бирюкова ему было предписано: «Колчину С.П.- организовать работу по проверке сообщения. Малкину по результатам работы - подготовить спецдонесение в Генеральную прокуратуру».
«Ну что ж, годится!», - просматривая сводку, располагаясь удобнее на мягком стуле перед Малкиным, размышлял Колчин: «Заявление на отпуск шеф подписал, для меня сейчас это главное. Что касается черепа… Малкин здесь не помощник, а, может быть, череп вовсе и не криминальный? Надо уточнить у зонального прокурора, когда он будет отправлять спецдонесение в Генеральную и попросить, чтобы на недельку отправку задержал до полной ясности… Дальше действительно связаться с медиком. Выяснить: мужчина это, или женщина, какой возраст? Потом надо выехать на место обнаружения черепа и только тогда определяться с версиями. Хитер шеф… Если даже удачно зацепиться за ниточку, то работы не на два–три дня, а минимум на неделю».
3. Это «расчлененка!»
Посидел Колчин у Малкина недолго. Никакой полезной информации по черепу от него Колчин не получил, потому что понял? аналитической работой по своей зоне тот не занимается. Не умеет, или не хочет. Это вопрос не его, а кадров и руководства. Зато он с Малкиным договорился о задержке на неделю отправления спецдонесения…
Недовольный собой - потратил впустую почти час, Колчин спустился вниз, в кабинет криминалистики. Лазорина, второго прокурора-криминалиста на месте не было. Колчин вспомнил, что тот занимается подготовкой семинара со следователями прокуратуры и с утра, не заезжая на работу, должен был проехать к заведующему бюро судебных медицинских экспертиз - профессору Загрядской.
По телефону Колчин связался со своим приятелем - областным судмедэкспертом Лопатовым, отделение которого занималось важным направлением: физико-техническими исследованиями в областном Бюро судебно-медицинской экспертизы (БСМЭ).
Лопатов сообщил, что череп с костями к ним не поступал. Где это «хозяйство» находится, можно выяснить у патологоанатома в Канавинском морге. Занимается проверкой материала по черепу следователь прокуратуры Канавинского района Дикин. Он-то и задержал отправку на исследование черепа в областное бюро СМЭ, потому что прокурор Канавинского района Антипов приказал ждать приезда работников областной прокуратуры.
Колчину было известно, что Юрий Иванович Антипов приехал работать в Горьковскую область почти в одно время с прокурором области Черпаковым. Все сотрудники аппарата областной прокуратуры знали, что это человек областного прокурора. Карьера Антипова в области началась с должности заместителя прокурора города областного центра, затем его поставили на самостоятельную работу – на должность прокурора сложного в криминальном плане района, где он работал уже третий год, и работал очень неплохо. Среди работников областной прокуратуры Антипова уважали за трудолюбие и способность самостоятельно принимать правильные решения.
«На этот раз прокурор решил подстраховаться. Значит, дело совсем неважно?»- подумал Колчин.
Криминалисту пришлось проявить активность, покомандовать по телефону, чтобы следователь Дикин взял у прокурора автомашину и без промедления череп с костями доставил к эксперту Лопатову с вопросами: «Имеются ли на черепе, доставленном в бюро судебно-медицинской экспертизы, следы криминального характера. Можно ли, по представленным на исследование черепу и фрагментам костей определить пол и возраст?»
После того, как Дикин записал все вопросы, Колчин попросил его после посещения эксперта Лопатова со всеми материалами, собранными по черепу и соображениями эксперта, приехать к нему, в кабинет криминалистики.
Дикин не заставил себя долго ждать. Часа через два в кабинет криминалистики Дикин прибыл вместе с Борисом Лазориным, вторым прокурором–криминалистом, с которым они повстречались в физико-техническом отделении бюро СМЭ.
Пожав вошедшим коллегам руки, повеселевший Колчин, предложил ребятам присесть, а поскольку кабинет находился в подвальном помещении - уличного света не хватало, он включил настольную лампу:
- Боря, большой привет тебе от шефа. Хотел тебе записку подготовить, думал, что не дождусь. Ну что ж, тем лучше. Записку писать не нужно. Ставлю, батенька, в известность: шеф мне заявление на отпуск завизировал. Но попросил поработать по Канавинскому черепу, который мальчишки нашли на улице в Канавино. Если до понедельника не выясним, что с черепом, остаешься работать один, а я - в отпуск.
Борис Сергеевич Лазорин, второй прокурор-криминалист, был моложе Колчина лет на пять. Лицо у него было приятное, холеное, интеллигентное. В очках с узкой оправой он был похож на кабинетного научного работника. На первый взгляд, он мог бы показаться даже мягким и уступчивым парнем, потому что темные стекла в очках скрывали прямой и решительный взгляд человека, умеющего внимательно слушать, сосредоточенно анализировать, а в нужный момент собраться и быть решительным, смелым товарищем. Слушая старшего коллегу, глядя в его горящие глаза, Лазорин, уже располагая информацией о черепе, был уверен, что Колчин в отпуск не уйдет, пока имеется хоть какой-то шанс распутать «узел» с этим «черепом».
Про череп он узнал в бюро СМЭ от молодого следователя Дикина и судмедэксперта Лопатова. Последнему он передал письмо – приглашение на семинар для следователей прокуратуры, так как профессор Загрядская была занята - занималась со студентами на кафедре.
Там же, в присутствии Дикина и Лазорина, Лопатов провел тщательное исследование черепа.
Лазорин ожидал, что Дикин сам о результатах расскажет Колчину, но следователь, соблюдая субординацию, молчал.
«Скорее всего, не хочет напутать и попасть впросак», - подумал Лазорин и решил сам проинформировать Колчина о криминальном характере найденного черепа.
Прокурор–криминалист Лазорин работал вместе с Колчиным всего год, но стремительно, от дела к делу, набирал опыт. Как губка, он впитывал в себя практическую сторону этой непростой профессии. Как прокурора, взаимодействующего с работниками экспертных учреждений, так и криминалиста, умеющего самому юридически грамотно ориентироваться на месте преступления и учить этому следователей правильно осматривать, исследовать тела погибших, останки частей человека, а также взаимодействовать с работниками правоохранительных органов, чтобы в конечном итоге быстро добиваться раскрытия тяжких умышленных убийств.
- Значит так, Сергей Петрович, докладываю. Лопатов после твоего звонка отложил всю текущую работу. Как только Игорь привез череп, сразу же в нашем присутствии приступил к работе над ним. Скоблил, очищая от грязи, проверял на ощупь, смотрел в микроскоп, чуть ли на зуб не пробовал - пошутил Лазорин, и, сделав паузу, со значением продолжил: - Лопатов мне сказал, что на затылке черепа имеются следы от удара и радиальные трещины. Про кости: на правой плечевой трубчатой кости - следы распила…
При словах о радиальных трещинах и распиле костей мысли Колчина мгновенно заработали в определенном направлении: «Ясно, что это расчлененка. Тело расчленили на части, чтобы удобнее было от них избавиться. Это стопроцентный криминал…»
Отпуск, который он собирался провести вместе с Наташей, по всей видимости, придется отложить. Хорошо, что хоть путевки еще не купили. Перед Наташей, которая отнесла подписанное заявление в бухгалтерию, он чист: предпринял все, чтобы уйти в отпуск вместе с ней. Теперь это вряд ли получится.
Опыт подсказывал, что по убийствам, связанным с расчленением трупа, спешка не нужна. На первом этапе - сбор информации, включая подворный обход, сбор доказательств - необходимо проводить тщательно, так, чтобы ничего не упустить. Иначе, казалось бы, мелкая, но упущенная деталь может повлечь за собой тупик. А это значит, что появится нераскрытое убийство - «глухарь» или как его называют иначе - «висяк».
За всем этим последуют бесконечные формальные совещания, на которых будут вспоминать про упущенную деталь и называть его фамилию, а это крайне неприятно. Информации для анализа и исследования всего-то чуть-чуть: череп да две кости. Прямо, как табличка на электрическом столбе, только надписи не хватает: «Не влезай, убьет!» В это дело надо не только влезать, тут вгрызаться надо, по крупицам собирать информацию, чтобы приблизится к раскрытию тайны черепа.
- Ну что, начнем, как всегда с составления плана,- сказал Колчин, и после паузы добавил: - Этим будет заниматься Борис Сергеевич Лазорин…
Для себя Колчин решил: «Обязательно самому поговорить с Лопатовым и выяснить расположение радиальных трещин на черепе. Принцип: «Хочешь, чтобы было хорошо, сделай сам» был у него правилом. Сейчас главное - это информация, полученная напрямую от эксперта Лопатова». Он мягко придержал Лазорина, который уже сел за стол и стал составлять план работы?
- Боря, ты в общих чертах пока набросай. А сейчас давайте чайку попьем. Как насчет чая, Игорь? - повернулся Колчин к следователю, - Боря, давай зеленого – соорудим покрепче.
- Я как все, - согласился следователь Дикин, который вынул из портфеля тонкую коричневую картонную папочку с подготовленным материалом и передал ее Колчину.
Игорь Дмитриевич Дикин после окончания института всего полгода отработал стажером следователя, но ему уже было известно о гостеприимстве и доброжелательном отношении к молодежи работников кабинета криминалистики. Пока у них в кабинете он не был, да и в областную прокуратуру приезжал редко. В кабинете криминалистики, куда он сегодня попал в первый раз, ему было все интересно, и он внимательно разглядывал стенды с огнестрельным и холодным оружием, схему-макет осмотра места происшествия в доме, где совершено убийство, на котором стрелками, были отмечены последовательность и порядок проведения осмотра.
- На семинаре, Игорь…,-замешкался Колчин, вспоминая отчество следователя.
- Можно просто Игорь.
- Хорошо, Игорь. На семинаре у нас хочешь поучаствовать?
- Конечно, а что для этого нужно?
- Знать тему семинарского занятия, подготовить выступление. Сможешь?
Дикин, пытливый и любознательный парень, которому было приятно и полезно общаться с опытными работниками областной прокуратуры, откровенно порадовался такому предложению и четко ответил:
- Постараюсь, не подвести.
«Парень армию прошел, это неплохо», - подумал Колчин, а вслух произнес:
- Хорошо, включим тебя в план семинарских занятий на четвертый квартал. Пока просматриваю материал, рассказывай, что известно по черепу. Борису тоже полезно послушать. Чайку попьем с печеньем.
- Вчера позвонили из дежурной части нашего РОВД и сообщили, что в районе мусорной свалки на Сортировке возле стройки мальчишки играют черепом, как футбольным мячиком. Вскоре за мной прислали машину. С участковым инспектором, на чьей территории нашли этот предмет, мы выехали к месту обнаружения головы.
- Без судмедэксперта осмотр проводили? - уточнил Колчин.
Дикин понял, что допустил ошибку и решил не просто дать ответ, а пояснить, почему он так сделал.
- Я так подумал: трупа нет, один череп, а криминальный он или нет - неизвестно. Мальчишек опросил, они ничего не знают, говорят, что у собак отбили. Руками брать побрезговали, или побоялись, поэтому ногами, обутыми в кроссовки, сверху и сбросили. Взрослые это увидели, закричали на них: «Что вы делаете?» Они перестали, потому что череп на траву тут же упал. Вот и все. Им и в голову не пришло, что взрослые подумали, будто они человеческой головой в футбол играют. Старуха Окунева, поднявшая крик и вызвавшая милицию, тоже не прояснила ситуацию.
- А где ключицу с плечевой костью нашел?
- Там же, в куче с мусором. Там еще щебенка какая-то мелкая была. В груде щебенки, перемешанной с землей, и обнаружил, с пленкой между ключицей и плечевой костью. Все это изъял и упаковал, как положено. Только пленка, а точнее – кожа, и прогнила и порвалась. Может быть, эксперт неосторожно в Бюро СМЭ распаковывал, но я ее вместе с ключицей упаковывал. Об этом эксперт знает. Он меня успокоил, сказал, что разберемся.
- А мне передали, что череп хранится, у патологоанатома, - Колчин внимательно посмотрел на Дикина.
- Нет, никуда я его не передавал, он у меня в холодильнике лежал.
- Может быть, это части костей тела от разных субъектов? - подключился со своими соображениями Лазорин.
- Не могу точно и правильно ответить, - неуверенно сказал Дикин.
- В такой ситуации никто не сможет правильно ответить, - поддержал следователя Колчин, - Надо на место обнаружения головы выезжать и обязательно с собой прихватить участкового, с которым вместе ездили. Игорь, сможем его сейчас найти?
Дикин согласно кивнул.
– Тогда, садись за телефон, звони ему. Время есть, сегодня все успеем осмотреть. Может быть, сегодня же определимся не только с местом обнаружения, но и с основным местом происшествия, где тело расчленяли. Будем думать, как определяться с версиями и что делать дальше. Пойду водителя найду, - на ходу сказал Колчин и вышел из кабинета.
4. Осталось проверить один дом.
В середине августа после обеда в городе было жарко. Изредка, раз в неделю набегал короткий грибной дождь, прибивая пыль. Часа на два он прогонял жару, затем воздух опять нагревался.
На улице Болотникова, куда на машине с надписью «Криминалистическая лаборатория» приехали сотрудники областной прокуратуры, не было видно ни одного человека.
В августе для жителей частных домов - редко кирпичных, больше деревянных, - как и для всех других граждан, заканчивался сезон отпусков. Одни еще были в отъезде, другие в такую жаркую погоду сидели дома. Редко, кто в жару работал на приусадебных участках. Обычно поливкой занимались вечером, когда жара спадала.
На окраинах большого миллионного города подобные частные сектора собственников еще встречались, но их становилось все меньше и меньше. Компактные девятиэтажные и двенадцатиэтажные дома с магазинами на первых этажах постепенно вытесняли дома суетливых частников. Каким-то непостижимым образом за короткий срок собственники этих домов успевали прописывать к себе родственников, получающих право на жилье вместе с пропиской, перед самым сносом этих домов.
Из небольших домиков общей площадью в среднем в шестьдесят квадратных метров их расселяли в эти же самые высотные дома. Порою, выходцы из одного частного дома занимали по две-три квартиры на одном этаже.
По просьбе следователя Дикина автомашина «Кримлаборатория» остановилась в конце улицы, не доезжая метров двадцать до высокого деревянного забора, за которым нельзя было разглядеть, в какой стадии находится строительство.
Возле забора, за которым велась стройка, валялись выброшенные за ненадобностью из частных домов различные вещи: старые тряпки, изношенные башмаки, колесики от детской коляски, металлические и стеклянные банки, ржавые ведра и кастрюли. Высота кучи из старья была более метра, ширина - более трех метров.
Площадь кучи была обширная, она примыкала к забору почти по всему периметру. Вышедшие из автомашины члены следственной группы, включая и присоединившегося к ним участкового инспектора Федорова, добродушного потеющего толстяка, одетого в летнюю милицейскую форму, который, опередив Дикина, привел прокуроров-криминалистов к небольшой кучке земли, перемешанной со щебенкой.
- Вот, - ткнул участковый носком правой сандалии, надетой на босую ногу, на кучку земли, - Здесь, место обнаружения головы.
Для себя Колчин отметил инициативное поведение Федорова. Ему-то он и предложил найти понятых. Когда с капитаном милиции подошли две пожилые, лет шестидесяти женщины, приглашенные в качестве понятых, Дикин стал отбирать, насыпая в целлофановый пакет, образцы грунта с кучи земли и щебня, в том месте, где была обнаружена голова. Другие члены группы, вооружившись лопатами, разгребали землю, но ничего интересного, кроме рыбных и куриных костей, ржавых консервных банок в этой куче не обнаружили.
После того как отпустили понятых, Колчин, не спеша, обошел по периметру всю свалку, вернулся назад и остановился возле земляного, разрытого, перемешанного с глиной и щебнем холмика, и серьезным тоном произнес:
- Как же вы такое допустили, товарищ капитан?
-Кто? Я? Что допустил? - удивился участковый инспектор неожиданному для него вопросу.
- Да вы, - продолжал наступать Колчин. – Как же вы, Александр Сергеевич, допустили на своем участке такой бардак? - с иронией произнес Колчин, показав рукой на свалку.
- Выходит, я, по-вашему, у каждой мусорной кучи должен с пистолетом в засаде сидеть, ждать и не «пущать»? У меня – что, других дел больше нет? - возмутился участковый.
- Не нужно в засаде сидеть, надо просто поговорить с людьми. Объяснить, что этого делать нельзя, - все также с напускной серьезностью продолжил Колчин.
Участковый Федоров, наконец, понял, что криминалист больше прикалывается, чем говорит это серьезно, покраснел, закашлялся, но ничего не сказал.
- Александр Сергеевич, успокойтесь, - перешел на мягкий тон Колчин, - Прекрасно понимаю, что вы все не успеете, да и не это главное. Сейчас для нас главное выяснить, из какого сада-огорода эта голова» на свалку попала? Почему голове не лежалось в этих садах – огородах, взяли ее и выбросили? Вот две задачи, которые мы должны решить. Ваша помощь, Александр Сергеевич, обязательно понадобится.
Участковый, приободренный переменой тона, вежливым и внимательным обращением работника областной прокуратуры, решил проявить свои познания в оперативной поисковой работе,
- Сергей Петрович, мне думается, что стройку мы тоже не должны пропускать. Там, - кивнул участковый на забор, - Котлован для фундамента экскаватором копали. Может быть, что-то и выкопали? А строители, чтобы к ним не цеплялись, взяли «это все», да и отнесли в общую свалку.
- Что ж, версия интересная, - согласился Колчин, а про себя подумал: «Строители не стали бы выбрасывать. Им проще сразу же вызвать милицию», но инициативу поддержал и предложил: - Вот вы, Александр Сергеевич, завтра с утра и займетесь реализацией этой версии. А сегодня, - обратился Колчин к следователю, - Игорь Дмитриевич, нужно провести подворный обход. Обратите внимание на потревоженные посадки, на срезанную траву, раскопанную землю, щебенку в огороде. Полагаю, что разговоры об обнаруженной «голове» между домовладельцами уже состоялись. Сегодня мы можем смело с хозяевами, которые остались дома, поговорить об этом. Александр Сергеевич, помогайте. Ваша версия – нормальная, - подошел Колчин к участковому, - Скажите, кто здесь в домах живет? Может сигналы какие-то поступали? Ну, вы понимаете, о чем я говорю?
- Конечно, Сергей Петрович. Люди живут здесь такие же, как и везде, разные. В большинстве своем люди хорошие. Есть студенты. В основном это ребята, кто в армию не ушел. Хулиганов, сразу скажу, мало. Кто хулиганили, тех посадил. Потому что профилактику провожу, - не удержался похвастать участковый, - Точно знаю, что на моей памяти из граждан, проживающих на улице, никто не пропадал. При мне такого не было. На улице людей, способных пойти на «мокрое дело», тоже нет.
- Так уж и нет? - засомневался Колчин, - Сколько вы работаете на участке?
- На этом меньше двух лет. Вот, пожалуйста, там, - Федоров показал на правую, четную сторону улицы, - Впереди три дома по две семьи, в каждом доме с маленькими детьми. Посередине улицы, по этому же порядку врачи: муж-хирург, жена - терапевт, сын у него женился…. Дом большой, и люди порядочные… По левой стороне улицы четыре дома. Через дом все взрослые члены семей работают на авиационном заводе. Сигналов никаких не поступало. Ничего плохого сказать не могу.
Колчин знал, что убийство, сопряженное с расчленением, совершается с целью сокрытия следов преступления в условиях строжайшей тайны. Как правило, в домашних условиях - в квартире, в собственном доме, всегда в помещении. Поэтому Колчин сомневался в том, что такая негативная информация могла поступить к участковому… в желтых сандалиях, даже при наличии отлаженной агентуры.
- Сейчас пять часов вечера. Будем проводить подворный обход, - поставил задачу Колчин, - Мы с Федоровым проводим обход четных домов, Дикин с Лазориным – проверяют дома по нечетной стороне. Встречаемся часа через три.
За время обхода с Федоровым, которого люди знали, здороваясь с ним как со старым знакомым, отношение Колчина к участковому поменялось. От его иронии не осталось и следа. Он убедился в добросовестном отношении коллеги к работе. В ухоженных, добротных домах их встречали настороженно. Не всегда показывали приусадебный участок, приходилось объяснять, что это необходимо для них самих, чтобы, не дай бог, хозяева могли попасть под подозрение. Совершено особо тяжкое преступление - убийство, они занимаются его раскрытием. Не на всех это сообщение действовало так, как нужно. Тогда выручал Федоров, который легко входил с людьми в контакт, убеждал их, что хозяева делают это в своих собственных интересах, чтобы потом их в отдел милиции не вызывали. Такой аргумент действовал безотказно, и граждане пропускали их на свою территорию.
И, напротив, в простеньких на вид, а порою и заброшенных домах владельцы показывали им все и рассказывали ничего, не скрывая, хотя показывать и рассказывать, было нечего. Во время обхода никакой интересной для дела информации они не получили.
Начавшийся дождь, падающий крупными каплями, прервал работу следственной группы. Колчину с Федоровым осталось проверить один дом, где живут врачи, Дикину с Лазориным - три.
Договорились, что на следующий день Колчин с утра поедет в бюро СМЭ к эксперту Лопатову, а Федоров, в первую очередь, проверит свою версию. Колчин рассказал ему, на что нужно обратить внимание: установить, кто работает, посменно ли, побеседовать с руководителем стройки. По возможности взять объяснения со строителей и экскаваторщика. И ждать его.
5. Выскобленные до белизны, раздробленные и пробитые…
На следующий день, утром, Колчин с тяжелой головой - спал плохо из-за того, что поссорился с женой из-за предполагаемого переноса отпуска, не заезжая в областную прокуратуру, проехал на проспект Гагарина, в областное БСМЭ, которое размещалось в стареньком, постройки пятидесятых годов кирпичном здании.
Центральный вход в бюро был расположен по центру серого строения. Полы в фойе, на первом этаже были облицованы желтой кафельной плиткой и всегда сверкали чистотой. Колчин не первый раз был у судебных медиков, но никак не мог привыкнуть к блестевшим от чистоты солнечным плиткам и легкому приторному запаху, который просачивался в фойе из холодильных камер, размещенных в подвальных помещениях морга. Запах этот слегка чувствовался только в фойе. У экспертов физиков-техников, которые располагались в левом крыле первого этажа здания, этот запах чувствовался слабо; у экспертов биологов и цитологов, находящихся в правом крыле, запаха не было совсем.
Для граждан, пришедших с улицы в это учреждение впервые, сначала запах был непонятен, но скоро они понимали его природу, привыкали, и не обращали внимания. Посторонние в эти помещения не заходили, а те, кто там работал, его профессионально просто не чувствовали.
Колчину, нос у которого был чуткий к запахам, нужно было от входа пройти налево, к физико-техникам. Чтобы не чувствовать запаха, ему нужно было переждать минуту, другую. Ждать не стал, зажал нос, чтобы избежать неприятного ощущения, быстро проскочив фойе, нажал два раза кнопку звонка к Лопатову. Судебные эксперты по приглашению руководства следственного управления не раз выступали на семинарах перед следователями. Колчин приглашал на занятия экспертов общительных, знающих свое дело, в тоже время умеющих доходчиво в доступной и необидной форме рассказать о следственных ошибках, допускаемых при назначении экспертиз, составлении постановлений.
В число таких опытных знатоков входил судебный медицинский эксперт Лопатов, которому Лазорин передал письмо с приглашением.
Лопатов охотно и безотказно консультировал Колчина в сложных криминальных ситуациях, связанных с повреждениями, ранениями, переломами и по другим вопросам.
На его счастье дверь сразу же открыл сам Лопатов, худощавый, выше среднего роста, крепкий жилистый парень в белом халате.
- Заходи дорогой! Рад видеть, - Лопатов сильно сжал руку криминалиста,- Сережа, ты к начальству пойдешь? Она здесь.
- В следующий раз. Сегодня времени нет, Володь. Давай быстрей пройдем к тебе.
В кабинете у физика-техника Лопатова все вещи были аккуратно разложены по полочкам. На них лежали выскобленные до белизны, раздробленные и пробитые черепа, отдельные фрагменты сломанных костей, засохшие лоскуты кожи с ножевыми разрезами, обычные камни и везде книги, книги.
На письменном столе, на разложенных белых листах бумаги находились различные предметы для исследования. Посередине лежал серо-белый большого размера череп с подвязанной шпагатом челюстью, на которой выделялись крепкие ровные зубы. Рядом фрагмент кожи и две кости: одна тонкая, длиной сантиметров восемь, другая - раза в три толще, с отпиленным, ровно белеющим на срезе концом, длиной не более десяти сантиметров.
- Вот череп бедного вашего «Йорика», с косточками, - показал на стол Лопатов рукой с дымящейся в тонких пальцах сигаретой.
Колчин, который не воспринимал табачный запах, смирился и ничего не сказал Лопатову по этому поводу еще и потому, что сигаретный дым заглушал все другие запахи. Про себя подумал: « В каких сложных условиях люди работают, да еще и курят. Этот противный запах, трупные кости, череп, на шкафу два других… К такой работе должно быть призвание или колоссальное терпение».
Лопатов закончил курить, надел медицинские перчатки, взяв череп в руки, показал Колчину место на затылке черепа, куда был нанесен удар тяжелым предметом с ограниченной поверхностью:
- Полагаю, удар был нанесен сзади. Человек сидел или лежал, или нападавший был высокого роста. Орудием могло быть что-то шаровидное, типа гантели, завернутой в толстую ткань, но не обух топора и не молоток. Хочешь анекдот в тему?
- Рассказывай, - согласился Колчин, - Время есть.
- Обвиняемый, расскажите, почему нанесли травму своему приятелю?
- Просто хотел согнать со лба комара.
- Тогда зачем при этом воспользовались бутылкой пива?
- Не было времени раздумывать, комар мог бы улететь!
Колчин сдержанно, из вежливости улыбнулся и, чтобы поддержать приятеля, спросил:
- Володь, а, может быть, действительно злодей ударил по черепу «Йорика» тяжелой бутылкой из-под шампанского?
- Маловероятно, но исключить такую версию нельзя.
Колчин задумался: «Есть ли необходимость в постановлении ставить вопрос о бутылке?», но, вспомнив дело об убийстве продавщицы в городе Лысково, решил уточнить:
- Володя, ты помнишь, дело об убийстве продавщицы Черемухиной в Лысково? Не ты ли проводил экспертизу?
- В чем там суть? Напомни. Дел много, экспертиз десятки, сотни…
- Это было в начале июня. Я ездил в Лысково с опером Маркеловым по нераскрытому убийству продавщицы. Там, в магазине, с затылочной травмой головы обнаружили продавщицу, молодую женщину лет двадцати трех. Пропали деньги, которые она наторговала, личные деньги вместе с кошельком. Серьги золотые с камушками. Не буду утомлять тебя подробностями, как за три дня раскрыли это убийство. Короче говоря, установили злодея, им оказался студент третьего курса техникума Николаев. Продавщицу он знал ранее. В этом магазине всегда были люди. Злодей все рассчитал, зашел перед самым началом обеда, набросил крючок на дверь. Попросил Ирину, так звали продавщицу принести со склада две бутылки холодного пива. Продавщица ушла, а он взял килограммовую гирю от весов, завернул в ее же платок, присел и спрятался за прилавок. Она подошла к прилавку, поставила бутылки, стала его высматривать, в этот момент он подкрался сзади и гирей, завернутой в платок, ударил ей по затылку. Да так шмякнул, что она, не приходя в сознание, скончалась. Я это к тому рассказываю, что если гиря округлой формы, то в нашем случае с черепом гирю тоже можно использовать как орудие убийства.
- Нет, не помню, чтобы я такую экспертизу проводил. Если нужно, то уточню, кто из наших экспертов этим делом занимался.
- Не нужно. Я размышляю: какие вопросы в постановлении о назначении экспертизы еще поставить. Подобное орудие исключать нельзя?
- Когда орудие не установлено, исключать ничего нельзя, это известно… Это не важно. Обрати внимание на ровные, ухоженные зубы черепа, - Лопатов придвинул его к Колчину. - Могу точно сказать: что три из них, верхние два с правой и один с левой стороны подвергались воздействию стоматолога. Можно провести идентификацию по зубам. Понял?
- Конечно, - мгновенно оценил информацию Колчин, - А с возрастом погибшего как?
- С возрастом и полом более точно определюсь позднее, когда проведу спектральный анализ черепа и фрагмента плечевой кости. Сейчас, судя по размеру черепа, могу предположить, что это мужчина. По срезу фрагмента плечевой кости могу сказать, что распил трубчатой плечевой кости производился с использованием специальной медицинской пилы, - при этом Лопатов внимательно посмотрел на криминалиста.
- Понял, понял… Ты хочешь сказать, что преступник, который занимался расчленением, имел или имеет отношение к хирургии или медицине, - уточнил Колчин.
- Не совсем так. Хотя и это исключать нельзя. Но я тебе хотел сказать, что подобные пилы с разведенными четными и нечетными зубьями используют при ампутации конечностей. Кстати, пила, была в употреблении, так как на зубьях с четной стороны имеются зазубрины, оставившие следы на кости. По ним можно идентифицировать орудие, которым работали.
- Отлично. Спасибо!- Колчин заметно повеселел, - Дело за малым: найти злодея, изъять у него кистень и медицинскую пилу. А затем назначить и провести трассологическую экспертизу. Шучу, конечно. Но эта информация очень важная. Есть пища для размышления и направление для поиска преступника и орудия. Спасибо, Володя, большое, не напрасно к тебе приехал.
- Пожалуйста, - улыбнулся Лопатов, - Ищи злодея не с кистенем, а с пилой, вернее будет. Кистень здесь не подойдет.
- Володя, скажи, по срокам, когда возраст конкретно будет определен? Ну, хорошо, когда можно позвонить, через день, два?
- Зачем через день-два. По фрагменту плечевой кости, по черепу с вероятностью до семидесяти процентов могу сказать, что это мужчина от двадцати до тридцати пяти лет. Фрагменты костей, в том числе и череп, находились в земле не меньше года. Точнее скажу, когда еще ряд исследований проведу. Устраивает?
- Вполне. Вопросы, поставленные в постановлении о назначении экспертизы, тебя не смущают, - Колчин специально не стал объяснять, что вопросы Дикину диктовал он.
Лопатов поискал в папке для бумаг нужное постановление и протянул его Колчину:
- Можешь посмотреть. Игорь Дикин, следователь с соображением, думающий парень, вопросы очень разумные и четкие.
- У меня к тебе пока никаких предложений нет, смотреть не буду. Согласен с тобой, парень действительно соображающий. Сейчас я опять на Сортировку еду, посмотреть дома, сады-огороды, место, где голову нашли. Дополнительные вопросы к экспертизе, если будет нужно, Дикин подвезет. И, наконец, последнее: можно ли восстановить лицо погибшего по черепу? Есть же методика профессора Герасимова… Хотя бы рисунок лица, знать, на что ориентироваться. Для поиска информации пока мало. А тут хоть что-то будет. Ты как, Володя, на это смотришь?
- Смотрю-то положительно, но практически у меня самого вряд ли что получится. Не хочу тебя обнадеживать. Эта методика занимает много времени. Месяца два-три. А тебе еще вчера это нужно сделать. Подумай, по методике Герасимова восстанавливают сначала самое сложное: нос, рот, глаза, уши, и все это надо сопоставлять с мышечной массой лицевого скелета. У нас в бюро Фридман этим занимался, но он уехал, сам знаешь куда. А у меня руки не доходят. Не обещаю, но для тебя, как для хорошего товарища попытаюсь.
- Ладно, не настаиваю, это действительно долго делать, а главное, будет ли в этом какая польза? Володь, если что-то интересное у меня появится, позвоню для уточнения?
- Тогда до встречи! - коллеги распрощались, и Колчин, зажав нос, заторопился в фойе к выходу из бюро.
На ходу Колчин размышлял: «Что, собственно, даст методика Герасимова? А вдруг что-то не то выйдет? С фотороботами ошибаемся, а тут один череп. И без метода Герасимова работы много. Информация, полученная от судебного эксперта, позволяла четко определить границы и направление работы. Теперь внимание при проверке материалов о пропавших без вести можно сузить и обращать внимание на пропавших мужчин в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет, с залеченными зубами. Пожалуй, лучше это можно проверить и вычленить в дежурной части ГУВД. Там хранятся суточные оперативные сводки не менее двух лет. Надо подключать Лазорина, Дикина в ГУВД пока не знают».
6. Обращай внимание на фамилии!
Участкового, одетого не в милицейскую форму, а в легкие светлые брюки и клетчатую рубашку с короткими рукавами, Колчин обнаружил в большом уютном металлическом контейнере, переоборудованном под бытовое помещение. Он стоял за забором в самом углу строительной площадки. Федоров непринужденно, показывая руками, энергично что-то объяснял пожилому мужчине, который на все пояснения участкового, отрицательно качал головой. Колчин поздоровался и вежливо спросил:
- Не помешаю?
- Здравствуйте, товарищ прокурор. Конечно, не помешаете. Я вот прорабу объясняю, что за находку на территории стройки они откопали, а потом через забор в мусорную кучу перебросили. Михаил Сергеевич все отрицает: «Не откапывали, не перебрасывали...» Никто из рабочих об этом тоже ничего не знает. Что с ним делать? - подмигнул участковый Колчину, арестовывать его и в изолятор вести? Может быть, там сговорчивее будет?
- Ничего не делать. Сказать «спасибо» за беседу, - Колчин выразительно посмотрел на Федорова и, повернувшись к прорабу, представился: - Сергей Петрович, прокурор-криминалист из областной прокуратуры. Михаил Сергеевич? Правильно я вас называю?
- Да, Михаил Сергеевич Грязнов, начальник строительного участка. Я вашему товарищу уже все объяснил, а он не верит. Давит на меня: «Рассказывай, как череп нашли», и все тут, а что ему рассказывать, когда у нас ничего не было.
- Верю, Михаил Сергеевич, - успокоил строителя Колчин, - Скажите, а вы давно здесь работаете?
- С начала апреля. Как снег сошел, так котлован под фундамент стали готовить. Сейчас, как видите, первый этаж уже возвели. Еще год и девятиэтажный дом будет готов под заселение. Здесь закончим, там будем строить, - мастер кивнул в сторону частных домов за забором на улице Болотникова. Их дома будем сносить, а собственников в построенный дом переселять.
- Собственники знают, что их переселять будут? - Поинтересовался Колчин.
- Конечно, знают. Всех собственников переписали, список жителей домов утвердили. Отдельные изворотливые «товарищи» из домов уже приходили: кто-то из них квартирами интересуется, а кто, как список пополнить, не всех родственников они успели записать. Спрашивают о двух- и трехкомнатных - и никто, прошу заметить, не интересуется однокомнатными квартирами. Мы подсчитывали, примерно, все жители домов улицы займут половину дома, а на месте частных домов, на этой улице, разместятся еще два дома.
- Михаил Сергеевич, а кто конкретно из жителей интересовался квартирами? - подключился активный участковый.
- Не могу ответить, - сквозь зубы, нехотя ответил начальник участка. И добавил, обращаясь к Колчину: - Не запомнил. Многие приходят, спрашивают. Разве всех запомнишь?
- А вот скажите, Михаил Сергеевич, когда, по вашему мнению, появилась куча из мусора возле забора? - не успокаивался участковый.
- Когда забор построили, тогда и куча появилась, в апреле.
- Спасибо, Михаил Сергеевич, - поблагодарил Колчин мастера.
Вдвоем с участковым они вышли из большого контейнера и по трапу спустились на землю. Затем по асфальтированному для рабочих тротуару вышли на улицу.
После вчерашнего обильного дождя пыли на улице не было, трава и яблоневые деревья в садах с крупными красно-полосатыми, желтыми налитыми соком яблоками стояли, как умытые и источали приятный запах зреющих фруктов.
- Жалко будет, наверное, такую красоту под бульдозер пускать, - Колчин обернулся к участковому, который, согласно, кивнул головой.
Впереди них по обеим сторонам раскинулись добротные дома из силикатного кирпича, еще крепкие деревянные дома, обитые, где «вагонкой», а где просто досочками от разобранных ящиков, фруктовые ухоженные деревья с ветвями, сгибающимися от яблок, которым оставалось жить и плодоносить, может быть, последний сезон.
Участковому приходилось ускорить шаги, чтобы не отстать от прокурора. Он никак не мог попасть в такт с Колчиным, шагавшим быстро к дому, который они вчера не успели посетить.
- Конечно, жалко такую красоту губить, - высказал вслух свое мнение Федоров и добавил, - А что делать? Жизнь не остановишь.
- Какие новости, Александр Сергеевич? Чем порадуете? - Колчин сам слышал ответы прораба, понимал, что ничего нового участковый ему не сообщит, но он не присутствовал в самом начале разговора, поэтому ему хотелось послушать соображения и может какое-то новое сообщение участкового.
- От строителей и экскаваторщика никакой интересной информации нет. А вот дом, куда мы сейчас направляемся и который вчера не успели посмотреть, на мой взгляд, представляет интерес.
- Сам дом, земельно-садовый участок или хозяева дома? - уточнил Колчин.
- Я, в оперативных целях, пораньше утром к пивнушке ходил, тут метрах в ста пятидесяти, недалеко от продовольственного магазина. По-местному «Голубой Дунай» называется. Перетолковал со своими старыми знакомыми, которых я иногда выручаю, - произнеся последние слова, Федоров для выразительности щелкнул себя пальцами по горлу, показав, как он своих осведомителей выручает. – Мои знакомые рассказали, что в доме, где мы с вами вчера не успели побывать, не врачи с детьми живут, если помните, фамилия их Чесноковы. Помните, я вчера говорил, что хозяин дома по специальности хирург, а его жена - терапевт, что сын у них Чесноков Анатолий женился…
- Помню, конечно.
- Так вот, оказывается этот хирург с женой в доме года два, как не живут. Они с женой построили кооперативную квартиру и живут отдельно в этой квартире, в соседнем Московском районе, недалеко. В доме оставили жить сына Анатолия с женой и племянника Василия. Анатолий и племянник учатся в мединституте. Жена Марина в университете на юридическом факультете учится, если уже не окончила. Вчера мои сведения о семье врачей были не совсем точными.
- Ладно, все хорошо, - успокоил участкового Колчин, - Будем вместе разбираться, кто там живет и как живут. Ты Лазорина со следователем видел?
- Да, они же ваше задание выполняют. А вон они из тринадцатого дома вышли. Что-то радости на лицах у них мало! Наверное, ничего не нашли,- прокомментировал активный участковый.
Увидев Колчина, Лазорин направился навстречу к коллеге, придерживая левой рукой футляр с видеокамерой. Дикин, прижав папочку с бумагами под мышкой, с равнодушным видом шагал следом.
Поздоровавшись с коллегами, Лазорин гордо потряс видеокамерой, - Кое-что интересное в тринадцатом доме записал.
- Хорошо, потом посмотрим, - одобрил Колчин, - А что конкретно?
- Раскопанную землю, замаскированную травой, рядом - щебенку. Садовую тележку, на которой эту землю можно возить, ножовки в гараже разные. Может там и медицинская есть. Поговорил с хозяйкой дома, словоохотливой старушкой лет восьмидесяти. Рассказала, что проживает в доме с сыном и снохой. Внук учится в мединституте, и его записал на видео, работает в морге санитаром. Александр Сергеевич, - обратился Лазорин к участковому, - Вы знаете мужчин из тринадцатого дома?
По виду участкового было заметно, что ему хотелось об этом знать и рассказать, но памятуя о вчерашней неточности с врачами, он покрутил отрицательно головой:
- К сожалению, эту улицу в мой участок включили года два назад, постепенно изучаю. Знаю, что хозяину фамилия Лелекин. Будем активнее работать. Завтра постараюсь выяснить…
- А сегодня, это нельзя сделать? - уточнил Лазорин,- Завтра выходной, да и другие дела могут быть.
Федоров посмотрел на Колчина, полагая, что главный здесь он и его слово будет решающим, но криминалист промолчал.
Участковый, недовольно почесав затылок, пообещал Лазорину:
- Хорошо, к вечеру выясню.
И не спеша пошел к синему деревянному дому врачей, расположенному на четной стороне, в который из-за начавшегося сильного дождя они с Колчиным вчера не успели зайти.
- Александр Сергеевич, подожди меня, - окликнул участкового Колчин, и, повернувшись к Лазорину, попросил: - Борис Сергеевич, Боря, ты будь поделикатней. Пожалуйста, подготовь запрос на имя начальника дежурной части ГУВД. Напишешь так…
Колчин подождал, пока Лазорин достал блокнот и приготовился записывать, а затем продиктовал:
- В связи с организацией работы по раскрытию убийства в Канавинском районе прошу предоставить возможность, изучить оперативные сводки за два года по городу… Прямо у них в дежурке сядешь, и листай. Обрати внимание на всех пропавших без вести при странных обстоятельствах, на обнаруженные другие части тела. Даже, если есть отметки, что уголовные дела возбуждены, делай пометки и выписывай номера уголовных дел для последующего изучения. Обращай внимание на фамилии...
- Чесноков и Лелекин, - подсказал Лазорин.
- Правильно соображаешь. Надо постараться, сделать это как можно быстрее. Если в дежурной части сводки не сохранились, ищи их в архиве. Тебе не кажется, что на этой улице много медиков проживает? – заметил Колчин.
- Да я об этом как-то и не думал, - ответил Лазорин и добавил, - Это что-то меняет?
- Нет, ничего не меняет. В восемь часов вечера встречаемся в кабинете криминалистики на Свердловке. Туда же попрошу подъехать оперуполномоченного Кожина. Сначала буду его начальству звонить, просить. С одним участковым инспектором мы каши не сварим. Бери машину и езжай на улицу Горького в ГУВД. Можешь Дикина с собой взять. А я здесь с Федоровым поработаю.
7. «Пищи» для анализа не было.
Не спеша, шагая следом за участковым, мысленно перерабатывая собранную по обнаруженным черепу и костям информацию, полезного, дающего конкретный выход на кого-либо, Колчин пока не находил. Пищи для анализа, каких-либо серьезных зацепок и поиска, кроме медицинской ножовки пока не было. Вместе с тем он был уверен, что искать злодея нужно в этих частных домах. Никто с других чужих улиц, в данном случае, не понесет остатки скелета к злополучному забору у строящегося дома. Преступник из местных находится или живет в домах рядом со свалкой, и выбросил это он недавно.
Никто из опрошенных собственников, с которыми уже побеседовали, не признался в выбросе мусора и ненужных вещей на свалку.
Для Колчина было странно, что никто из опрошенных не только не признался, что выбрасывал мусор, но даже и не указывал на соседей.
Колчин напрягал память и не мог вспомнить, чтобы ему приходилось начинать работать по одному черепу, заниматься «пустяковым», как выразился шеф, делом. Конечно, были уголовные дела об убийствах, совершая которые, преступники, расчлененные части тела в пакетах или в мешках развозили по городу, закапывали в землю, сбрасывали в мусорные баки, из которых потом все вывозилось на свалку. Как правило, несмотря на изощренность совершенных преступлений, до истечения десяти дней все эти убийства в его практике были раскрыты. Наконец, он вспомнил, как еще по одному тоже сложному делу зимой, в феврале, спустя три месяца после совершенного убийства, при непосредственном участии самого преступника пришлось откапывать, а точнее выдалбливать в мерзлой земле, правда, не череп, а голову потерпевшей, зарытой в землю возле элеватора на глубину не более полуметра. Завернутая в целлофановый пакет голова женщины полностью сохранилась и осталась такой же красивой, какой и была на фотографии. То раскрытое преступление в отношении женщины, совершенное на почве ревности совсем не было похоже на это дело, по которому Колчин сейчас работал. Он понимал, что в раскрытом и разъясненном преступлении никаких тайн нет. Все ясно и понятно.
А вот сейчас, когда ничего нет…
Очень сложно работать по нераскрытым убийствам даже имея богатый практический опыт в расследовании. Только изучив большой массив уголовных дел, можно на их основе создать какую-то универсальную схему, с помощью которой и ориентироваться в раскрытии любого преступления. Многие злодеи, сами о том не подозревая, используют типичные способы, которыми совершаются особо тяжкие преступления.
Именно на основе изучения большого массива уголовных дел был создан не один научный труд, в том числе и «Схемы типовых версий умышленных убийств, совершенных в условиях неочевидности», которые помогали, и будут помогать пытливым следователям.
Колчин перебирал в памяти старые дела еще и для того, чтобы перекинуть по отдельным запомнившимся ему одному отдельным деталям мостик к раскрытию этого нового тяжкого преступления.
Колчин знал, что преступник, как бы ни готовился, каким бы изощренным не был, всегда оставляет следы на месте преступления, а иногда даже возвращается на место преступления. Но не потому, как пишут в литературе, что преступника что-то тянет на место злодейства. Ничего сверхъестественного в этом нет, ничего его не тянет. Возвращается он, чтобы убедиться, что следов преступления на месте не оставил, а если оставил, в чем он не уверен, то возвращается для того, чтобы их уничтожить.
Все, казалось бы, просто. Надо только уметь обнаружить и зафиксировать следы, а чтобы обнаружить, надо не спеша тщательно осмотреть все, что связано с местом обнаружения, с местом преступления, и конечно, надо выяснить мотив, цель преступника. А для этого следует трудиться не два-три дня, а значительно больше, и не одному-двум сыщикам, как в кино показывают, а пятерым, а то и целой бригаде профессионалов.
Он знал, что только первое время, ввиду отсутствия информации все кажется сложным и неприступным. Позднее дело проясняется, появляется одна незначительная зацепка, другая. Наконец появляется ниточка, за которую стоит только потихоньку потянуть и размотается весь клубок.
Для Колчина в этом деле первой зацепкой было сообщение эксперта о радиальных трещинах на черепе; второй - использование неизвестным медицинской пилы, третьим побудительным для преступника фактором являлась ведущаяся за забором стройка, которую, по словам прораба, начали в конце марта, начале апреля. И четвертая нить - это, конечно, частный сектор.
Злодею было известно: дома скоро снесут. На месте снесенных домов построят два многоэтажных дома, под которые будут вырыты котлованы и обязательно выкопают скелет с черепом, от которого злодею нужно было срочно избавляться, чтобы не попасть под подозрение, что тот и сделал.
Преступник рядом, может быть, не один. Нужно тщательно работать и тогда все будет в порядке. С такими соображениями Колчин подошел к ожидавшему его участковому, и они вдвоем, открыв калитку, ступили на бетонированную узенькую дорожку, ведущую к двери остекленной веранды, которая была аккуратно пристроена к деревянному одноэтажному дому, обитому «вагонкой», выкрашенной в синий цвет.
С левой стороны возле дома, сразу же от бетонной дорожки стоял невысокий заборчик из штакетника, отгораживающий сад от строений. В саду росли яблони, кустарники крыжовника, смородины. Вдоль забора виднелись заросли малины, за которой давно не было никакого ухода. Кусты росли очень густо.
Колчин подошел вплотную к штакетнику и, не торопясь осматривал сад, фиксируя для себя остатки щебенки мелкой фракции, разрытую, а затем вновь закопанную и разровненную покрытую листками от малины яму возле забора.
На неоднократные нажимания кнопки звонка участковым в доме никто не реагировал, тогда Федоров аккуратно постучал костяшками пальцев по стеклу. Только после этого в доме началось какое-то движение. К двери изнутри кто-то подошел и звонким женским голосом спросил: «Кто там?»
Участковый бодро отчеканил: «Милиция». Дверь после некоторых усилий хозяйки над запором, открылась. На пороге показалась молодая женщина лет двадцати пяти, в ярком бардовом, махровом халатике и красивых, под цвет халата сланцах, одетых на босые загорелые ноги,
- Извините, у нас звонок не работает. Чем могу помочь? В дом не приглашаю, у меня беспорядок. - Женщина осталась стоять в проходе, показывая, что пускать в дом она никого не намерена, даже милицию.
Федоров посмотрел на криминалиста, и отступил в сторону, пропуская Колчина вперед, который зафиксировал голубые, широко раскрытые определенно встревоженные глаза хозяйки дома. Колчин почувствовал внутреннюю взволнованность и напряженность женщины, хотя внешне она хотела казаться спокойной. Он понимал, что никакого осмотра дома, как бы им ни хотелось, в этот день не получится.
Отступать было не в правилах Колчина, поэтому он тепло и мягко, включив свое обаяние, представился:
- Сергей Петрович Колчин из областной прокуратуры, - раскрыв удостоверение, показал его женщине, - А вас как величают?
Взгляд женщины смягчился, но не настолько, чтобы пропустить их в дом.
- Марина Чеснокова.
- Марина, я понимаю, что мы доставляем вам неудобства. Здесь я нахожусь по делам службы, мы с участковым Александром Сергеевичем занимаемся расследованием убийства. Заодно проверяем и поступивший сигнал о неправильно составленных списках на получение квартир в строящемся доме, - кивнул он на стройку, - Хотели бы вас спросить: известно ли вам о том, что на свалке, возле забора, обнаружили человеческий череп? Нам также нужно посмотреть вашу домовую книгу, чтобы сопоставить с составленным списком. Вот и все, - обезоруживающе улыбнулся Колчин.
По глазам Чесноковой было видно, что ей крайне неприятно - то положение, в котором она находится, и в тоже время ничего опасного для себя она не видела, но что-то мешало ей уступить.
«Значит, в доме кроме нее, еще кто-то есть», - подумал Колчин и усилил наступление:
- Хорошо, мы сделаем так: у меня с собой есть бланки повесток, я выпишу вам и вашему мужу повестки. Вы ему, надеюсь, передадите. В прокуратуре я с вами обо всем побеседую, только захватите с собой домовую книгу.
- Проходите на веранду. Мы здесь можем поговорить, а в доме у меня действительно не убрано. Да и болею я, - уступая, пожаловалась хозяйка, в тоже время плотнее запахнулась в халат, подчеркнув тонкую талию и крутые бедра.
Участковый и Колчин прошли на веранду и по предложению хозяйки сели за кухонный столик.
- Я на минутку, - хозяйка зашла в дом и закрыла за собой дверь.
- Там, кто-то еще есть, - прошептал и показал жестом на дверь, ведущую в дом, участковый.
- Я это понял, - тоже шепотом и жестом согласился прокурор-криминалист.
- Может, войдем? – энергично зашептал Федоров.
- У нас с тобой нет оснований, всему свое время. Ты вон лучше посмотри, - показал Колчин на никелированные металлические ящики для кипячения медицинского инструментария, лежавшие на книжной полке, висящей возле окна.
- А это нам нужно? - тихо спросил участковый.
- Нужно, но не сейчас.
Минут через пять вышла хозяйка, уже в другом, светло-розовом коротком атласном халате с розами. Каштановые волосы у нее были кокетливо заколоты сбоку, но внутреннее напряжение у нее не исчезло, а, наоборот, возросло. В руках она нервно сжимала домовую книгу.
- Вот, пожалуйста, смотрите, - протянула она Колчину домовую книгу, похожую по формату на журнал учета происшествий, - Мне муж рассказывал, что мальчишки какой-то череп нашли, но я не подумала, что там связано с каким-то убийством, - небрежно добавила хозяйка.
Колчин раскрыл книгу и стал изучать движение записанных в домовой книге жителей дома номер восемнадцать по улице Болотникова.
Из домовой книги можно было узнать много разной информации: кто, откуда прибыл, куда убыл, какой возраст?
Полистав книгу, Колчин для себя определил, что эту книгу ему надо внимательно изучить в кабинете. Он обратил внимание на то, что выписан из нее только один гражданин, Николай Анатольевич, не проживший и полгода. Чесноков Василий Васильевич, прибывший на учебу, отмечен как ушедший из дому 15 июля…
Все другие члены семьи Чесноковых и другие граждане, записанные в книге, с регистрационного учета не сняты, в том числе, не сняты и отец с матерью Чеснокова Анатолия, хотя, со слов участкового было известно, что проживают они по другому адресу.
- Марина, подскажи, пожалуйста… У нас имеются сведения, что родители вашего мужа купили кооперативную квартиру. Это так?
Чеснокова, понимая, что вопрос задан не просто так, думала как ответить, но не найдя убедительного ответа, просто кивнула головой.
- А скончавшийся Чесноков Николай, - продолжал спрашивать криминалист, понимая, что женщине неприятен этот вопрос, - Это ваш сын? - и на этот вопрос женщина утвердительно ответила кивком головы. - Тогда, - Колчин твердо заявил: - Книгу забираю с собой для сверки со списком, имеющимся у строителей.
Синие глаза женщины потемнели, в ответ она ему ничего не сказала.
8. Ушел и не вернулся?
В кабинет криминалистики областной прокуратуры, на Свердловку, Колчин вернулся первым. Техник-лаборант Петр Андреев, дежуривший в кабинете и отвечавший на телефонные звонки, доложил, что звонили Кожин из ГУВД и шеф, Бирюков. Оба просили перезвонить. Колчин включил электрочайник, сел за стол. Зазвонил телефон.
В трубке послышался голос жены:
- Сережа, привет. Как хорошо, что дозвонилась. Лена из нашей бухгалтерии билеты предлагает на концерт Хазанова. Ты как, согласен? Брать?
- На какое время и где?- уточнил Колчин.
За время совместной жизни Колчин по мере сил и возможностей с молодой женой выкраивал время хотя бы раз в две недели: ходить в кино или в театр. Последний месяц в связи с командировками, распорядок посещения культурных мероприятий был нарушен, и он подумал: «Если Наташа взяла инициативу в свои руки, возражать нельзя, тем более что вчера они поговорили на повышенных тонах»
- Хорошо, мое солнышко. Завтра, если успею, тем более что во Дворце спорта. Бери, если ничего не случится, обязательно сходим. Я из Канавина вернулся, с Сортировки, жду ребят с информацией. Постараюсь сегодня долго не задерживаться. Целую, любимая.
Довольный разговором с женой, Колчин размечтался: «Хорошо бы в субботу что-то по убийству на Сортировке прояснилось! А то прощай отпуск. Предпосылки к раскрытию тайны черепа, пусть слабые, но уже есть? Может завтрашний допрос Чесноковой Марины что-то даст? Чеснокова Анатолия трогать пока преждевременно, надо попросить Кожина собрать о нем всю информацию, а сейчас нужно доложить шефу и позвонить в ГУВД…»
Около семи часов вечера в кабинет криминалистики из дежурной части ГУВД приехал Лазорин, с одного взгляда на которого Колчину стало понятно, что парень из оперативных сводок что-то «накопал».
- Боря, привет! А где, Дикин? Мы же договаривались собраться здесь. Скоро Кожин подъедет, я дозвонился и до него, и до его начальства.
- Сергей Петрович, расскажу по порядку. Дикин уехал за материалом в прокуратуру.
- За каким? Давай, дружок, не торопись, поясни.
- Ты знаешь, по оперативным сводкам мы установили, что два года назад ушел из дома и не вернулся…, - Лазорин сделал паузу и загадочно посмотрел на Колчина, как ты думаешь, кто?
- Племянник, Чесноков Василий, - спокойно ответил Колчин.
- Сергей Петрович, с тобой не интересно, все-то тебе известно, - огорчился Лазорин.
- Ну, положим не все. Вот, смотри, домовая книга, из которой следует, что Василий Чесноков не выписан, но имеется отметка, что с 15 июля ушел из дома…, - Колчин протянул домовую книгу, взятую у Чесноковой Марины, Лазорину.
- Тогда понятно. Вы же в доме Чесноковых были. Сергей Петрович, Дикин по этому вопросу созванивался с прокурором Антиповым, который в ответ сказал, что проверочный материал по факту исчезновения Чеснокова был. Тогда уголовное дело не возбуждалось, а проверка по факту исчезновения Чеснокова Василия проводилась тщательная. Игорь поехал искать этот материал. Ему пообещали помочь. Как только материал найдут, Игорь с материалом вернется к нам.
- Ну что ж, неплохо. Будем ждать Игоря. Что еще?
- Можно видеозапись, посмотреть, которую я сделал сегодня на Болотникова тринадцать, мне показалось, что в гараже, на верстаке разный медицинский инструмент лежит. Может быть, и медицинская пила есть. Один предмет, лопату, я снял отдельно. В огороде за туалетом земля раскопана, щебенка во дворе есть. Внук мне не понравился, в морге санитаром работал.
- Может, сегодня не будем: поздно. Видеомагнитофон нужно подключать… Кожин скоро подойдет. Ты же на словах все рассказал, что там увидел…
- Боря, не переживай, вернемся мы к этому вопросу, изучим материал, который Дикин привезет. И твой обязательно посмотрим, - успокоил коллегу Колчин, которому, как он предвидел, не хотелось делать пустую работу.
Лазорин, в свою очередь, понимал, что Колчину не хотелось смотреть сделанную видеозапись, потому что версия о причастности Анатолия Чеснокова к исчезновению Василия Чеснокова была более перспективной. Поэтому он не стал настаивать, согласился отложить просмотр видеозаписи.
В коридоре послышались твердые, четкие шаги. «Кожин, собственной персоной», - подумал Колчин. Точно, спустя мгновение в кабинет пружинистой, спортивной походкой вошел пижонистый, одетый в джинсы, легкую клетчатую футболку и с тремя банками пива в руке старший оперуполномоченный капитан Кожин.
- Всем привет, - поздоровался Кожин, - Конец недели, радоваться надо, тебе, Петрович, к отпуску готовиться, а ты в делах закопался. Как насчет пивка? По дороге три баночки захватил? Как?
- Не повредит, - наверное, - согласился Колчин, и продолжил: - С отпуском придется повременить, но я проставлюсь. Как только отпускные получу, так сразу. Андрей у меня к тебе просьба. Помоги, я тебе по телефону говорил. По Сортировке зацепка появилась, надо поработать, раскрутить.
- По черепу что ли? Какая-то информация пошла? Я готов, как скажешь.
- Андрей, информации как таковой нет, так интуиция.
- Позволь, Петрович, полюбопытствовать, на чем интуиция базируется?
- Дом не понравился.
- А хозяева?
- Хозяева, точнее, хозяйка в дом не пустила. Какая-то она взъерошенная, красивая женщина, а с колючками как у ежа.
- Хорошо, что хоть не с ядом, как у змеи. И все?
- Что же еще, - задумался Колчин, - Записи в домовой книге и медицинские металлические ящики для инструментов.
- А что из записей следует?
- Ничего конкретного. Записано, что пятнадцатого ушел из дома Чесноков Василий. Мои коллеги Лазорин и Дикин в дежурной части ГУВД по оперативной сводке накопали, что действительно такой факт был. Он проверялся, но материала я пока не видел. Надо его изучить и помозговать. Скоро следователь прокуратуры Игорь Дикин должен этот материал привезти. Что еще? Да, стройка высотного дома рядом с частным сектором ведется. Следующий этап стройки на месте частных домов, которые будут сносить. Вот и все, на чем моя интуиция базируется. Ты тоже, Андрей, внимательно почитай материал, который Дикин привезет - наклонился Колчин к старшему оперу, - Чтобы нам на завтра определиться более четко. И еще одна просьба, собрать всю информацию о Чеснокове Анатолии Николаевиче, проживающем на Болотникова, восемнадцать, точно пока не знаю, на каком курсе он учится, но учится он якобы в медицинском институте. О жене Чесноковой Марине информацию собирает участковый Федоров - Вот и Дикин, - услышав легкие, осторожные шаги в коридоре, определил Колчин.
На следователе Дикине был одет серый костюм, светлая рубашка и галстук, подобранный в тон к рубашке. Поздоровавшись со всеми за руку, он достал из портфеля два тома, один тонкий, другой толстый листов на двести с лишним и передал их Колчину.
- Первый - уголовное дело. Сегодня я вынес постановление о возбуждении уголовного дела об убийстве. Второй - старый материал проверки, - пояснил следователь.
- Правильно сделал, что все принес, - одобрил Колчин,- Хотя для изучения - объемная вещь.
- Мне Антипов сказал, что по материалу проверки жалобы поступали, поэтому он такой толстый, - дополнил Дикин и, наклонившись к Колчину, спросил: - А Лазорин где?
- В другом кабинете. Проходи, сначала познакомься, это старший оперуполномоченный из ГУВД Кожин Андрей Викторович, будет с нами работать. А это наш следователь прокуратуры Канавинского района Дикин Игорь Дмитриевич. Я пока материалы почитаю. Мне минут тридцать надо. К завтрашнему допросу Чесноковой нужно подготовиться, а вы в другом кабинете пивка попейте и по «видику», что-нибудь посмотрите. Боря, поставь что-нибудь. Сами разберетесь, что ставить.
Колчин разложил перед собой материалы проверки. Нужно было знать, кто и когда заявил об исчезновении Василия Чеснокова. При каких обстоятельствах тот ушел из дома и не вернулся? Как проводился, и проводился ли объективно поиск пропавшего Чеснокова? Через двадцать минут Колчин вышел из своего узенького кабинета к коллегам, которые попивая пивко из банок, с увлечением смотрели боевик с Брюсом Ли в главной роли.
– Ребята вы меня отпустите домой, сами досматривайте. Боря, на сигнализацию кабинет поставишь. Игорь, материалы я оставляю. Андрей, если читать будешь, обрати внимание на первые сорок листов, остальные листы, повторение записанного на первых листах материала, – сказал Колчин.
- Сергей Петрович, - Лазорин замялся.
- Ну, говори, чего мнешься? - мягко поддержал Колчин, он понял, что Лазорину неудобно на субботу отпрашиваться, у тещи на даче нужно работать.
- Вы бы меня на завтра отпустили… Я понимаю, что день будет горячий.
- Не пожалеешь? – пытливо глядя в глаза коллеги, спросил Колчин.
- Нет,- убежденно, ответил Лазорин.
- Тогда давай, действуй, - согласно махнул рукой Колчин, пожал всем руки и направился домой.
9. С полным ведром и тряпкой в руках.
В субботу Колчин проснулся рано. Потихоньку, чтобы не потревожить Наташу, он размялся на турнике, прошел в душ, встал под бодрящую холодную воду. После холодного душа бодрости не прибавилось, но голову душ освежил. Мысли были ясные и четкие. «Хорошо, что вчера пиво не стал пить», подумал он и стал одеваться на работу. «Нужно заехать в кабинет криминалистики, посмотреть и забрать вчерашние пометки по делу, набросать план, поговорить с участковым Федоровым, потом добираться до Канавинской прокуратуры…».
Вчера Игорь Дикин получил от него задание: встретить в прокуратуре Марину Чеснокову, вызванную к десяти часам утра. Пока не будет Колчина, она должна сидеть и ждать его. Если придет с мужем, его нужно отправить домой. С мужем они будут работать потом, отдельно, вдвоем с Кожиным, после того как составят его психологический портрет и проведут обыск в доме.
Затем Колчин стал размышлять, как скоро эксперт Лопатов проведет идентификацию залеченных зубов, отмеченных в заявлении о пропавшем Василии Чеснокове, с зубами, имеющимися в челюстях черепа. Нужно попросить, чтобы сделал быстрее, то же самое и с двумя косточками. Сможет ли Лопатов по двум косточкам сопоставить и определить рост и возраст человека?
Есть данные из материала о пропавшем Василии: рост - метр восемьдесят пять сантиметров, возраст - двадцать два года, шестидесятый размер головного убора. Если личность по черепу будет установлена, можно смело проводить осмотр дома Чесноковых, а потом приступать к допросу Чеснокова.
Колчин втайне надеялся, что какие-то фрагменты костей погибшего или следы они найдут на земельном участке или в самом доме. Надеялся он также найти в доме инструменты, в том числе нож, медицинскую пилу - с их помощью производились расчленения трупа на мелкие части. Надо искать в доме Чесноковых место, где происходило расчленение. Всю эту работу надо сделать сегодня.
Канавинская районная прокуратура размещалась в старинном двухэтажном из красного кирпича здании. Колчин подергал ручку - входная старинная массивная деревянная дверь была закрыта изнутри.
«Сегодня суббота, выходной. Наверное, в прокуратуре никого нет. У Дикина какие-нибудь проблемы появились. Все мои планы сегодня рухнут…» - думал Колчин, стоя перед дверью. В это время внутри что-то защелкало, видимо, отодвигали запор, и на пороге с полным ведром воды и тряпкой в руках его встретила женщина. Открыв дверь, она поставила полное ведро перед собой и спросила Колчина:
- Вам кого?
Колчин не был суеверным, но на ведро и тряпку, которые были в руках у уборщицы, он обратил внимание. «Хорошо, что не пустое…», - подумал он и представился:
- Я из областной прокуратуры, Колчин. Мне нужен следователь Игорь Дмитриевич Дикин. А вас как зовут?
- Зоя Ивановна, - смягчилась женщина,- Проходите, они с какой-то красоткой ждут вас, на втором этаже, в кабинете следователя Дикина, - женщина аккуратно убрала ведро в сторону и пропустила Колчина в здание.
На втором этаже стразу же возле лестничной площадки напротив двери, ведущей в канцелярию, была открыта дверь в кабинет Дикина.
За письменным столом, придвинутым к стене, в канцелярии, сидела Чеснокова и что-то писала. Увидев Колчина, она сложила бумагу и положила ее в сумку. Колчин на ходу поздоровался с ней и сразу же направился к Дикину, который сидел за компьютером и набирал текст.
- Игорь, у меня к тебе просьба: нужно подготовить постановление о дополнительной экспертизе по идентификации зубов черепа погибшего и более точном установлении его возраста, - попросил Колчин, - Медицинской карты Василия Чеснокова у нас нет, но в заявлении о розыске пропавшего без вести описаны, со слов матери, залеченные стоматологом его больные зубы. Созванивайся с Лопатовым и вези к нему постановление, он сегодня работает.
- Я уже созвонился, Лопатов меня ждет, а я вас. Проходите, Сергей Петрович, садитесь на мое место работайте, я приведу Чеснокову и поеду в бюро СМЭ.
- Хвалю, соображаешь! Сколько времени Чеснокова ждет?
- Немного, не больше часа.
- Игорь, ты мне пару бланков протоколов допроса в качестве подозреваемого и в качестве свидетеля оставь. Полагаю, для беседы с Чесноковой мне часа три, а то и все четыре нужно будет. Так, что Лопатина не торопи, пускай все тщательно посмотрит. Жду вашего звонка. Действуй.
- А зачем вам бланк протокола допроса подозреваемого?
- Расскажу позже.
10. Эксперт просил передать, что все сошлось!
Марина Чеснокова была одета в белую блузку с короткими рукавами, подчеркивающими ее красивые полные руки. Светло-бежевая юбка, легко скользившая по ее тонкой талии, плотно обтягивала крутые бедра, пышная, третьего размера грудь, стянутая ажурным бюстгальтером, рельефно выделялась и, если бы не небрежно застегнутая на одну пуговичку блузка, вырвалась бы на волю. Она остановилась в дверях, на пороге кабинета, как бы приглашая Колчина, обратить внимание на ее красивую фигуру и полюбоваться ею.
Колчин, не замечая эффектного вида Чесноковой, посмотрел на нее, как обычно, и доброжелательно пригласил:
- Проходите, Марина. Присаживайтесь поближе. Разговор нам предстоит долгий. Садитесь удобнее.
В прокуратуре заметного волнения у Чесноковой не замечалось. Вела она себя спокойно, хотя внутреннее чуть заметное напряжение все же чувствовалось. Колчин незаметно наблюдал за женщиной, как она неторопливо садилась на стул, расправив юбку, поставила дамскую сумочку, подобранную в тон цвета юбки, на колени. Волнение выдавали пальцы, которыми она нервно перебирали ручки сумочки.
- Марина, - мягко и тепло обратился Колчин к свидетелю, - Можно, к вам по имени обращаться?
- Конечно, Сергей Петрович. Так и мне удобней будет.
- Вот и хорошо. Марина, я вам сразу скажу, что прежде чем прийти в ваш дом, а потом вызвать вас на допрос мне пришлось кое-что изучить, в том числе материал проверки, которая проводилась два года назад, поговорить с соседями. Не буду от вас скрывать: определенная информация о вашей семье у меня уже есть. Мне представляется, что ваше положение не очень…
- Сергей Петрович, зачем так издалека? Задавайте вопросы, я буду отвечать. А что касается семьи, то ее у меня после смерти младенца, считайте, что нет. С мужем я не живу, а существую: человек он тяжелый. Это всем известно. Я давно бы ушла, только куда? В список на получение жилья после сноса домов меня внесли, тогда может быть, квартиру получу.
- Квартиру получите совместно с мужем. У вас же нет официального развода, - сказал Колчин.
- Ну, и что? Действительно, нет. Разведусь, квартиру разделим. Дом делить нельзя: это собственность отца Анатолия.
Колчин задумался: «Если исходить из записей, сделанных в домовой книжке, в этой семье много темных пятен. Чеснокова рассказывает как-то наигранно искренне, и в то же время с паузами. Подбирает слова…»
Некоторое недоверие к этой женщине у Колчина появилось еще во время их первого разговора. Ему показалось, что она легко и как-то наигранно пережила в его присутствии упоминание о гибели ребенка.
Колчин развернул и расправил бланк протокола допроса подозреваемого, упустив, что перед ним юрист. Чеснокова отреагировала на его уловку сразу же:
- Сергей Петрович, у вас бланки протоколов допросов свидетелей закончились?
Колчин сообразил: «Не действует...» Отложил бланк в сторону.
– Мы с вами, Марина Николаевна, пока без протокола побеседуем. Скоро хозяин кабинета подойдет, у него попросим, - стал оправдываться Колчин. - Марина, расскажите про Василия. Что вам известно о нем? Почему заявление о его уходе из дома написали и отнесли в милицию вы, а не Анатолий, который ему братом доводится?
- Да, действительно, он его двоюродный брат. Отец мужа, Николай Петрович, и отец Василия - родные братья. А заявление я по просьбе Анатолия написала: ему не хотелось в милицию идти. Страховался, чтобы его сразу под подозрение не взяли и не задержали. Он мне так объяснил: «Пойду с заявлением, а там, в милиции прицепятся, посадят и обвинят, потом доказывай, что не верблюд». Муж, когда Вася пропал, ездил к его матери во Владимир, жил там недели две, от милиции там прятался у ее родственников. Мать Васи успокаивал, мол, найдется. Одна она осталась, муж, отец Васи, умер, когда тот в десятом классе учился. Потом Николай Петрович привез Васю к себе, чтобы тот тоже, как и брат в медицинский институт поступил. Вася поступил, учился на два курса младше Анатолия. Они дружили. Вася, хотя и младший, но был выше ростом, крупнее Анатолия, красивый парень, да и память у него лучше была, - Чеснокова готова была всплакнуть, но не получалось. Она достала из сумки платок и приложила его к глазам… - На четвертом курсе Анатолий стал хуже учиться, за драку его хотели вообще отчислить из института. Благодаря отцу не отчислили. Николай Петрович помог, уладил в деканате. Затем Анатолий взял академический отпуск, и Вася по учебе его почти догнал. Потом они вместе подрабатывали санитарами в психиатрической больнице. Все было бы хорошо, если бы Анатолий меня не ревновал...
Женщина замолчала. Колчин не торопил, он понимал, что кокетливая, игривая женщина, совсем не такая простая, какой хочет казаться. Он знал жизненный принцип таких женщин: «Всегда и везде нравится мужчинам, и, по возможности, использовать их в своих интересах». Колчин подумал: «Большое испытание прошел Вася, хотя, пожалуй, он его не прошел... Рядом с такой женщиной жить в одном доме молодому, физически крепкому парню - быть беде…».
Чеснокова помолчала, подумала и проникновенным, доверительным тоном стала пояснять Колчину причину ревности, мужа:
- Анатолий вообще патологический ревнивец. Ревновал он меня ко всем. Началось это давно, с самой свадьбы. Ревновал меня и к Васе. Скандалы случались… Однажды Вася даже уезжал к матери, на неделю, во Владимир. Потом они с Анатолием помирились. Стали вместе деньги зарабатывать. Довольно приличные деньги.
«Каким образом, - подумал Колчин, - студенты могли зарабатывать приличные деньги? И что она понимает под словами «приличные деньги»? Хитроумную версию Чесноковой о ревнивце муже, ему не хотелось выслушивать, он понимал, что это фальшивка, но прерывать не стал, надеясь, что эта информация могла быть для него полезной, но Чеснокова замолчала.
Паузу в их беседе разорвал пронзительный телефонный звонок
- Колчин слушает.
- Сергей Петрович, это я, Дикин Игорь. Звоню из бюро СМЭ. Лопатов ушел домой, ему надо за ребенком к теще ехать. Эксперт просил передать, что все сошлось.
- Игорь Дмитриевич, ты очень зашифровано говоришь. Там, откуда звонишь, посторонние люди?
- Так точно. Звоню от биологов.
- Подожди немного, - Колчин, оторвав трубку от уха, попросил Чеснокову подождать за дверью, и лишь после того, как задетая неучтивым поведением криминалиста женщина гордо покинула кабинет, продолжил: - Ты мне ответь на один вопрос: залеченные на зубах пломбы совпали там и там?
- Точно так. По размеру головы тоже подходит.
- Ну, хорошо, спасибо. Возвращайся, я тебя жду.
Колчин вышел и любезно, но сухо пригласил Чеснокову:
- Извините служба такая.
Чуткая Чеснокова приняла формальное извинение криминалиста. Ее красивое лицо стало настороженным, она медленно присела на стул и крепко сжала сумочку.
В дверь кабинета громко постучали. Чеснокова, сидевшая спиной к двери, нервно оглянулась.
- Это ко мне, - успокоил Чеснокову Колчин, увидев в открывшуюся дверь Кожина, показывающего знаками просьбу выйти к нему. - Марина Николаевна, я на секундочку, посидите.
В коридоре Кожин рассказал Колчину, что Анатолий Чесноков характеризуется в институте и по месту жительства крайне отрицательно. В мединституте его держали по просьбе отца. С соседями Анатолий постоянно скандалил, злоупотреблял спиртным.
- А почему ты в прошедшем времени о нем как о скандалисте говоришь?
- Сегодня он задержан за мелкое хулиганство.
Колчин засомневался:
- Как задержан? Ты организовал? Договоренности об этом не было. Самодеятельностью занимаешься?
- Нет, Петрович, он действительно возле «Голубого Дуная» хулиганство учинил, подрался. Не пустили без очереди за пивом, он сразу начал материться и права качать. Люди из очереди его знают. Дали пару затрещин для профилактики и тут же вызвали милицию.
- Ладно, потом разберемся. Я Чеснокову допрашиваю, сейчас зайди и официально доложи мне. Понял?
- Как не понять! Я даже понял, что ты мне что-то не договариваешь. У тебя уже есть, говоря картежным языком, какие-то козыри, какая-то информация по делу?
Колчин многозначительно промолчал, решил, что пока не подъедет Дикин из БСМЭ, не убедится сам в деталях, никаких авансов по информации выдавать не будет.
Кожин не отступал:
- А в допросе этой дамочки поучаствовать можно?
- Андрей, у тебя что - дел нет? Чует мое сердце: наговоришься ты еще с этой дамочкой, устанешь. Ты лучше постарайся все, что можно, о муже собрать. И по институту, где он подрался, и по месту подработки, и по месту жительства. Найди его сокурсников, пообщайся с ними.
- А где он подрабатывал?
- Санитаром в одиннадцатой психбольнице. А сейчас действуй, как договорились.
Колчин с невозмутимым видом вернулся в кабинет и сел за стол.
- Марина Николаевна, можно полюбопытствовать: где студенты мединститута могли приличные деньги зарабатывать?
В этот момент в дверь стремительно залетел Кожин, и, не здороваясь, быстро выпалил:
-Сергей Петрович, сегодня, в двенадцать часов тридцать минут задержанный за мелкое хулиганство возле пивной «Голубой Дунай» гражданин Чесноков Анатолий Николаевич бежал из милиции...
- Задержан, да еще бежал? Как бежал? Ты ничего не путаешь? – искренне удивился Колчин.
Кожин с недоумением развел руками, затем добавил:
- Чесноков, доставленный в милицию, применил прием зайца и бежал из дежурной части. За ним организована погоня, по имеющимся у нас адресам направлены сотрудники для его задержания.
Колчин размышлял: «Дело принимает другой, более опасный и напряженный оборот. Звонить руководству сейчас или немного подождать?» Решил подождать пару часов. Он поднялся из-за стола, прошелся по кабинету, потом наклонился к Кожину:
- Откуда тебе известно о побеге?
- Только что по телефону из дежурной части сообщили. Я сам так быстро не ожидал. Могу добавить, что беглец при побеге кричал…
- Ну, говори! - попросил Колчин, не обращая внимания на напрягшуюся фигуру Чесноковой. В глубине души он понимал, что это оперативная разработка Кожина, знал, что он сам ему об этом скажет. - Говори, какие слова беглеца тебе передали? - повторил Колчин.
- Я ее, говорит, - замялся Кожин, и, кивнув на Чеснокову, закончил: - Из-под земли достану, и задавлю, как гадину!
Чеснокова молчала, сжалась, нервно продолжая дергать ручку сумки, переводя взгляд с Кожина на Колчина.
11. Вас я пока ни в чем не подозреваю.
- Марина Николаевна, вы нам что-то хотите сказать? - официально обратился Колчин к Чесноковой, - Слушаем вас внимательно. Хотел, как юристу напомнить вам, что явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, изобличение других виновных лиц является смягчающим вину обстоятельством.
- Вы меня в чем-то подозреваете? Если подозреваете, то есть определенный порядок, который вы обязаны соблюдать.
- Ну, что вы, Марина Николаевна, вас я пока ни в чем не подозреваю, - «Выдержка у дамочки железная»,- подумал Колчин и, махнув рукой Кожину, отпустил оперативника заниматься своими делами. Зачем сидеть вдвоем около молчавшей Чесноковой.
Информация, которую ему собрал и доложил с утра в кабинете криминалистики активный участковый Федоров о Чесноковой, свидетельствовала о твердом и своенравном характере этой внешне раскованной женщины. Криминалисту со слов участкового стало известно, что Марина Чеснокова, в девичестве Белова, родилась и воспитывалась в обычной рабочей семье, чего нельзя было сказать по ее внешнему виду - эффектному и яркому, спортивной, точеной фигуре.
Отец ее работал токарем на металлургическом заводе, мать там же бухгалтером. Родители души не чаяли в своей единственной дочке, которая в школе училась на четверки и пятерки. Впрочем, это не мешал ей дружить с драчливыми мальчишками и быть среди них заводилой. С детства ей уделяли внимание и дети, и взрослые. С шести лет хрупкая Марина стала заниматься фигурным катанием. Отец сам сопровождал дочку на тренировки и соревнования.
По мере взросления, из хрупкой девочки она превратилась в красивую девушку с фигурой, напоминающей «песочные часы» с третьим размером бюста. Обернуться ей вслед и полюбоваться спортивной фигуркой не считал постыдным почти каждый молодой человек, который встречался на пути. Став постарше, Марина стала отдавать предпочтение более солидным мужчинам, у которых водились деньги, и не было предрассудков. С ровесниками Марине было неинтересно.
Она легко поступила на юридический факультет, где училась без напряжения и неплохо. В университете вниманием сокурсников Марина тоже не была обделена. Она легко превратилась в раскованную молодую обольстительницу, стремившуюся всегда и везде быть на первом плане. Отцу только из того, что он знал, многое не нравилось в поведении дочери. Если бы ему все было известно, как матери, о ее проделках, то, наверное, разговаривал бы с ней по-другому…
Мать, которая знала почти все о похождениях дочери, по настоящему переживала за ее будущее, потому что знала, сколько здоровья уносит раскованность или точнее распущенность дочери. Не раз она говорила и предупреждала Марину, что последствия такого легкомысленного отношения к мужчинам могут быть самыми плачевными. Однако нравоучения матери дочь пропускала мимо ушей, не меняя своего поведения.
Не изменилось ее легкомысленное поведение и после свадьбы с Анатолием Чесноковым. Парнем она поначалу увлеклась, как очередным поклонником, потом остановила свой выбор, на нем, как на удачной партии. У Анатолия был хотя и вспыльчивый, но легкий характер, а также заботливые и состоятельные родители.
Родители Анатолия были не в восторге от пусть и красивой, но тщеславной, и, по их мнению, вульгарной девушки. Она дурно влияла на их неустойчивого сына, но родители не могли ничего сделать, и сказать ей напрямую, чтобы она оставила их сына в покое, не могли. Последовавшая за свадьбой беременность все же примирила их со снохой.
- Я не только вас не подозреваю, я даже вашего бывшего мужа, который, как вы слышали, сбежал, пока не подозреваю. Хотя сейчас, при наличии определенной информации я догадываюсь, что произошло… - спокойно сказал женщине Колчин.
- О чем вы говорите? Сергей Петрович, я вас не понимаю, - медленно, перестав дергать ручку, твердо произнесла Чеснокова.
- Все вы понимаете прекрасно, Марина Николаевна, - перешел на официальный тон Колчин. - Я вам больше скажу, хотя не имею права без официального документа говорить. Но вы юрист и как, я знаю, юрист неплохой, поймете. Нами установлено, что голова, обнаруженная на свалке… - Колчин сделал паузу, строго глядя прямо в глаза Чесноковой,- принадлежит Василию Чеснокову…
Напрасно Колчин пытался заметить хоть тень смущения на лице Чесноковой. Никаких эмоций, ни на лице, ни в позе. Ничего в поведении женщины не изменилось.
12. С Васей у меня были прекрасные отношения…
Колчин размышлял: «Как, какими вопросами вызвать эту женщину на искренность или хотя бы на правдивый разговор?» Ничего не придумав, он решил напрямую спросить ее об отношении к погибшему. Наклонившись к столу, Колчин демонстративно расправил и положил перед собой отложенный им бланк протокола допроса в качестве подозреваемой и сухо спросил:
- Скажите, Марина Николаевна, какие у вас с Чесноковым Васей были взаимоотношения?
- С Васей у меня были прекрасные отношения. Но не взаимоотношения, как вы выразились, а отношения. Вася был очень хороший парень, - Чеснокова изящно правой рукой поправила на коленях сумку и внимательно посмотрела на Колчина. У нее мелькнула мысль: «Оценит ли ее этот равнодушный мужлан, у которого в голове кроме работы, наверное, ничего нет? Понимает ли он, что я имею в виду?»
Она много знала о Васе, и многое могла бы рассказать, но нужно ли это «сухарю» с папкой. Она вспоминала, как увидела Васю первый раз, вспоминала о том, что ей рассказывали муж, его отец, Николай Петрович, да и сам Вася. При этом она непроизвольно кокетливо наклонила голову, наблюдая за Колчиным, который, не задавая ей вопросов, заполнял в бланке протокола ее анкетные данные.
Колчин тоже наблюдал за Чесноковой. Он подозревал, что в этой ухоженной красивой головке хранится много неприятных тайн, в том числе, связанных с Васей Чесноковым.
Как будто чувствуя магнетическое влияние взгляда Колчина, в памяти Марины отчетливо всплыло все, что ее связывало с Васей…
… В доме Николая Петровича Чеснокова Вася появился три с половиной года назад. В семье его приняли тепло. Никто не напоминал ему о безвременной потере отца, который скончался от рака предстательной железы.
Отец Васи жил во Владимире и был скромным человеком. Несмотря на то, что его брат был хорошим хирургом, он ни разу не пожаловался ему на свои болячки. Возможно, он бы и обратился за помощью к родственнику, если бы они жили в одном городе. Но ехать за триста километров, да еще рассказывать, пусть и близкому родственнику о неприятной боли в промежности и заднем проходе… Жаловаться отец Васи не любил.
Во время совместных обедов, когда они жили с родителями, вспомнила Марина, Николай Петрович рассказывал, что его не покидало чувство досады и сожаления, прежде всего на самого себя, что он не интересовался здоровьем брата и не помог ему. Хотя, как показало вскрытие, если бы Иван к нему обратился за помощью, шансов помочь ему на последней стадии болезни не было. После похорон брата Николай Петрович предложил Насте, жене брата, взять Васю с собой и помочь ему с учебой. Василий мечтал, как и его старший, двоюродный брат Анатолий, учиться в медицинском институте. Зная о мечте племянника, Николай Петрович предложил жене брата помочь в этом. Она возражать не стала, Никаких трудностей при переезде в другой город у Васи не возникло. За лето после окончания школы Вася быстро подружился с Анатолием.
Обязанностей по дому у них было мало. Весной и осенью помогали родителям на приусадебном участке, делали уборку в доме, сначала вдвоем, потом этим занимался один Вася. На первом месте у него была обязанность - хорошо учиться. Учебу Вася не считал сложным делом. Память у него была отличная. Во Владимире, где он учился в спецшколе с английским уклоном, учеба давалась ему легко.
Вспомнила Марина и об Анатолии, которому сидеть за учебниками, конспектировать, запоминать было сложно. Усидчивости и терпения ему не хватало. Родился он поздним, избалованным ребенком, которого родители ждали, жалели, а позднее мало требовали.
Женился Анатолий рано, когда учился на втором курсе мединститута. Родители выделили им в доме большую комнату, из расчета ожидаемого прибавления в молодой семье. Но, к большому сожалению, ребенок, родившись, прожил недолго.
С этого периода она почувствовала, что отношения в семье начали осложняться: Анатолий стал возвращаться домой поздно, иногда в нетрезвом виде. Да и у Марины в связи с пропусками в университете образовались задолженности.
Николай Петрович с женой ожидали, что с приездом племянника из Владимира в молодой семье Чесноковых отношения нормализуются, поскольку надеялись на положительное влияние Васи, который, по их мнению, был организованным и волевым юношей. К этому времени в жизни родителей произошло примечательное событие: была построена двухкомнатная кооперативная квартира. Сначала она предназначалась для молодой семьи, но размолвки, появившиеся между молодыми, повлияли на первоначальное решение. К этому времени появились сведения, что частные дома будут скоро сносить, и все получат квартиры. В итоге родители в новую квартиру переехали сами, а их сын с Мариной стали жить в первой половине дома, а приехавший из Владимира Василий - во второй.
Колчин не торопил, молча заполнял бланк протокола допроса подозреваемой, изредка поглядывая на задумавшуюся женщину. Он понимал, что человек размышляет, думает, что и о чем ей рассказывать.
В дверь кабинета постучали. На пороге вновь появился Кожин, знаками руки приглашая Колчина выйти к нему. Сергей Петрович собрал все бумаги со стола, положил в папку и без объяснения вышел в коридор из кабинета, бросив Марине на ходу: «Вспоминайте, как все началось»
13. Началось все с капли молока на джинсах.
Марина Чеснокова положила сумку на стол и задумалась: «Нужно ли ей все это вспоминать и рассказывать этому симпатичному, но сухому прокурору, который тупо все запишет, а потом посадит за решетку, не моргнув глазом. Вот и сейчас вышел из кабинета, ничего вразумительного не сказал. Что это за чинуша такой, никакой к ней симпатии. Может быть, ему что-то уже известно? Нет, исключено. Что он может знать? Разве Анатолий что-то рассказал... Если рассказал, то зачем ему бегать? Ей отомстить? Сам кругом виноват. Нет у них ничего на меня!», - успокоилась женщина, удобней устраиваясь на жестком прокурорском стуле.
Она вспомнила, какой была первая встреча с Васей, на их свадьбе с Анатолием. Там она с ним познакомилась, и танцевала один раз. Тогда юноша даже не посмел смотреть на нее. В суете своей жизни и тех неприятностях, произошедших с нею позднее, она об этой встрече забыла. Затем последовал переезд Васи на новое место жительства к родному дяде. Учеба и его жизнь в одном доме с молодой семьей, частые и жадные взгляды Васи на ее фигуру она воспринимала как должное. Марина знала: такие взгляды присущи темпераментным мужчинам. В этом она разбиралась хорошо, научилась их понимать с пятнадцати лет. Эти жадные взгляды и заставили ее присмотреться к юноше. А присмотревшись к высокому, мускулистому парню, она поняла его тайные помыслы и решила добавить для счета еще одного молодого, неопытного, но физически крепкого телом парня.
Однажды утром, когда мужа дома не было, в небольшой комнатке, приспособленной под кухню, Марина готовила кофе. Одета она была в тонкий халатик, обтягивающий ее гибкую фигуру. Губы у нее от природы были полными, но она их специально поджимала, придавая им округлую форму. Вася сидел возле холодильника, одетый в джинсы и футболку, подчеркивающую его рельефную, с выделяющимися дельтовидными мышцами спину.
- Анатолий убежал с утра, даже не позавтракал. Как всегда, придет поздно, - Марина скользнула синими глазами на напрягшегося при этих словах могучего парня. – Вася, - нежно пропела она, - Тебе в кофе молока долить?
Вася от внутреннего напряжения не произнес ни слова, лишь молча, кивнул головой. Наливая молоко в чашку, Марина, будто нечаянно капнула его парню на джинсы. Поставив чашку с молоком на стол и, глядя ему в глаза, Марина попыталась рукой стряхнуть молоко, попавшее на джинсы, но пальцы ее как бы случайно наткнулись на напряженный пенис юноши. Вася покраснел и застыл, растерявшись
Марина же, напротив, ничуть не смущаясь и зазывно приоткрыв полные губы, игриво ласкала растерявшегося парня. Она умело расстегнула молнию на его джинсах и горячая рука нежно и властно заходила вверх и вниз, плотно обхватив вздыбившийся член. Другой рукой она притянула голову юноши и впилась в его губы своим жадным ртом. Легкий халатик не выдержал натиска и распахнулся, отчего непроизвольно руки Василия сжались на талии молодой женщины. Он почувствовал, что под тонкой тканью на Марине ничего нет. В голове полыхнуло… Больше он себе не принадлежал.
Не помня себя от страсти, Вася поднял ее на руки и почти бросил на кухонный стол, резко раздвинул ноги и мощно вошел в нее. Марина сладострастно застонала… Она выгибалась под ним, пока он с наслаждением не кончил. Но облегчение не наступило, и Василий продолжал мощно и энергично двигаться, так, что стол, на котором они занимались любовью, придвинулся к самому окну. Опытная Марина, не ожидавшая такого напора, только стонала и шептала ему в самое ухо: «Еще… Продолжай… Еще, еще, еще…»
От грубых, но для юноши приятных слов, действие которых ей были известны, Вася еще больше распалялся и принимался вновь и вновь продолжать свои движения. Ни Марина, ни Василий не помнили, сколько времени это продолжалось. Утомленная, она сжала ноги, перевернулась и легла на Васю, спускаясь все ниже. Стала ласкать, прижимая губами его плоть, одновременно гладя руками.
В этот день они сорвали все свои планы, потому что из дома вышли только после обеда.
После случившегося между ними внешне ее отношения с Васей для всех окружавших их людей остались прежними, ровными, но оставшись наедине, они стремительно бросались в объятия друг друга. Марина с Васей испытала утонченное наслаждение, который по ее просьбе выполнял самые изощренные сексуальные фантазии.
В памяти Марины всплывали такие живые картины, что она сидела, сжавшись, качая головой с пышной прической, и отгоняла как дурной сон приятные воспоминания… - «Что со мной? В прокуратуре об этом вспоминать… Бред какой-то… Кому расскажешь, не поверят - подумала она, - Хорошо, что прокурора нет, а то бы догадался, о чем я думаю».
Марина ничего не могла поделать с собой. Мысли о двух братьях, которыми она вертела как хотела, и погубила их, помимо ее воли крутились в ее красивой головке. В памяти опять всплыл Анатолий. Он, ничего не подозревая, тогда продолжал свою легкую студенческую жизнь. После лекций с друзьями играл в биллиард, пил пиво, развлекался. Вася, наоборот, стал серьезнее и внимательнее относиться к Анатолию и к Марине.
Семейная жизнь Марины с Анатолием никогда не была безоблачной. После смерти младенца она осложнилась как-то сама собой. Между супругами появились недомолвки, ссоры по пустякам. Сказывалось и нехватка денег.
К этому времени Марина перешла на вечерний факультет, начала работать в риэлтерской конторе, но пока больших денег не получала.
Вскоре по предложению отца Анатолий стал учиться на водителя и по его же протекции устроился на работу санитаром к патологоанатому. Возвращался домой поздно, иногда под хмельком, объясняя это сложностью адаптации к профессии. Для его утонченной и ленивой натуры учеба на водительских курсах, работа в морге с растерзанными трупами, от которых надо было кое- что отрезать для обязательного исследования в биологическом отделе, была ему противна. Поэтому он ее и бросил. Противной ему стала и красивая жена, к которой у него уже не было никакого влечения, и она это понимала.
Им помог Василий, который уговорил начальство психиатрической больницы на улице Июльских дней, где он подрабатывал санитаром по уходу за психически больными, принять Анатолия к ним на работу водителем-санитаром, который к тому времени окончил водительские курсы и получил права.
Все равно доходы семьи Чесноковых оставались скромными, хотя запросы повышались. Денег стало не хватать. От материальной помощи Василия, который был постоянно в работе, будь то разгрузка вагонов или дежурство по охране магазина, они не отказывались. К тому же учился Вася отлично, регулярно получая стипендию.
Анатолий же стипендию получал только на первых двух курсах. Помогали его родители, но и те стали, чувствуя нездоровую обстановку в молодой семье, реже заходить к детям, чтобы их не обвинили потом, что они стали причиной развода.
Марина, находясь одна в кабинете следователя, пыталась вспомнить, когда начались все беды. За месяц до ухода в декретный отпуск к ней в риэлтерскую контору пришла важная, степенная, хорошо одетая, с кольцами на обеих руках женщина зрелого возраста. Вела она себя с достоинством, важно. А пришла с просьбой помочь с пропиской в квартиру к брату своей дочери. Ему она доводилась племянницей. Брат проживал в квартире на улице Ошарской в Нижегородском районе. Раньше он служил в авиации, дослужился до звания подполковника. После очередной медицинской комиссии дальнейшая служба по состоянию здоровья была ему запрещена, и он был вынужден уйти в отставку. По приезду в город, ему, как заслуженному летчику, сразу же дали квартиру, в которой, как рассказала Аделаида Степановна, он жил один. По ее словам, он пил, в связи с этим нуждался в уходе, но прописывать родную племянницу отказывался. За хорошее вознаграждение она и попросила Марину помочь в регистрации к нему ее дочери.
Для Марины ходить к отставному подполковнику, уговаривать его, а уговорив, идти к паспортистке в жилищный отдел, потом в управление милиции, было неудобно. Со слов Аделаиды она поняла, что ее брат «псих» и что муж с Васей поместят летчика в психбольницу. Как это сделать, она не представляла, но отмечая для себя настойчивость хорошо одетой женщины, сообразила, что на этом деле можно заработать, и что поможет ей в этом муж. Поэтому без колебаний она дала адрес места работы мужа и объяснила Аделаиде Степановне, как и в какое время его найти.
Вечером, дома во время ужина о визите и просьбе Аделаиды Степановны Марина рассказала Анатолию, который убедил ее, что за такие деньги он сделает все, что угодно…
14. Всю ответственность беру на себя.
В коридоре прокуратуры, куда вслед за Кожиным вышел Колчин, уборщица заканчивала мыть полы, водя по линолеуму сухой тряпкой. Возле канцелярии их ждал Дикин.
- А ты что не заходишь? - пожав следователю руку, попенял ему криминалист. - Кабинет твой, ты - хозяин, привыкай.
Колчин понимал, что и он бы так же, без лишней скромности, вел бы себя. Все-таки Кожин - старший оперуполномоченный из областного управления.
- Зачем, Сергей Петрович, вам мешать? Я лучше подожду, - уважительно ответил следователь.
Колчин остался доволен ответом и, внимательно посмотрев на него, спросил:
- Ну, что накопали?
Следователь прошел вперед, открыл дверь в канцелярию, пригласил их пройти в помещение.
- Заходите, Сергей Петрович, здесь удобнее говорить. Может, чайку поставить? - обратился он к обоим.
- С чаем подождем: работы много. Я правильно понимаю ваш настрой? - вежливо отказался Колчин.
Кожин согласно кивнул головой. Ему хотелось рассказать новости по делу. Колчин это видел, но хотел первым послушать Дикина, чтобы и Кожин знал информацию, полученную Дикиным от судебно-медицинского эксперта Лопатова.
Подождав, пока Колчин и Кожин сели вдоль стены, Игорь без раздумья выпалил:
- Череп и фрагмент кости, обнаруженные на свалке, принадлежат пропавшему два года назад Чеснокову Василию Васильевичу, - следователь замолчал и вопросительно посмотрел на Колчина.
- Это мы теперь знаем… А подробнее? По каким признакам? Что эксперт определил? Ты по телефону уже рассказывал, - пришел Колчин на помощь коллеге.
- Эксперт Лопатов мне сказал, что есть совпадения по размеру черепа, по залеченным пломбам на зубах и по возрасту - от двадцати до двадцати пяти лет. В общем, совпадают три позиции. Другие исследования он пока не проводил, просил передать, что раньше, чем через месяц судебное заключение готово не будет.
Колчин посмотрел на Кожина, который жаждал включиться в разговор, но взгляд коллеги его останавливал.
- Понимаю, Петрович, у тебя есть информация. Подожди, давайте подведем итоги, что у нас… Есть останки. Череп, две кости, которые по всей вероятности могут принадлежать Чеснокову Васе. Допускаю даже, что Васю могли убить в доме номер восемнадцать.… Это нужно доказывать. Но у нас есть еще дом номер тринадцать по этой улице. Лазорин вчера говорил, что есть интересная видеозапись по этому дому. Вчера я не успел посмотреть, что он там снял, теперь придется ждать до понедельника.
- Не надо ждать понедельника, - не выдержал Кожин. Я вчера остался, почитал материалы о пропавшем Чеснокове. Считаю, что его брат Анатолий был тогда подозреваемым номер один. Если бы он не сбежал во Владимир, его бы еще тогда по «горячим следам» нужно было задерживать и «колоть». Потом смотрел видеозапись Лазорина и могу сказать, что мы на верном пути. Нужно немедленно проводить обыск в доме Чесноковых.
- Хорошо, я не возражаю. А как думает следователь? - Колчин посмотрел на Дикина.
Следователь прокашлялся.
- Надо звонить прокурору. У нас же санкции на обыск нет. Правда, в законе допускается, что в случаях, не терпящих отлагательства, обыск производится с последующим сообщением…
- Ну вот. Есть же исключения, - не дал договорить ему оперативник Кожин.
- Подожди, - остановил, приятеля Колчин. – Какие возникли обстоятельства, не терпящие отлагательств?
- Сбежал из милиции Чесноков, - подсказал Кожин, для убедительности хлопнув ладонью по джинсам, - Забыл сказать вам, что при просмотре видеозаписи мне не понравилось поведение внука хозяина дома номер тринадцать, Лелекина Александра. Подозрительным он мне показался, что-то пытался сказать на видеокамеру, но так и не надумал. Лазорин тоже обратил на это внимание.
- Ну, и что ты предпринял? - Колчин, внимательно посмотрел на коллегу.
- Что, что… Сегодня рано утром ездил к нему домой.
- И молчишь?
- Ну, почему молчу? Ты тоже промолчал про эксперта. А потом - надобности не было. Просто привычка поперед батьки в пекло не лезть. Ты же видел у нас в УВД, в каждом кабинете, висит плакат: «Болтун, находка для шпиона» Мало ли по роду своей работы приходится узнавать! Обо всем рассказывать? Ты же знаешь, я говорю только по делу. - Заметив, что Колчин повернулся к следователю и перестал его слушать, оперативник зачастил: - Утром Лелекин мне рассказал, что года полтора-два назад был у соседа, Чеснокова, в гостях. Крепко выпили. Потом еще самогонки нашли, добавили. «Чеснок», так нашего фигуранта на улице зовут, напугал Лелекина до смерти. Когда доставал закуску, вынул вместе с салом из холодильника, который в коридоре стоял, человеческую голову. Вытащил, взял за волосы и перед его лицом этой окровавленной головой стал махать. Потом выпили еще и все это, рассказывает Лелекин, как во сне было. На другой день, протрезвев, он приходил к Чесноку, расспрашивал. Тот ему ответил, что спьяну почудилось. Об этом он и хотел рассказать Лазорину, но как-то духу не хватило.
- Надеюсь, ты Лелекина по данному факту допросил? - насторожился Колчин.
- Хотел, но подумал: сначала тебя поставлю в известность, а дальше, как решишь. Участковый Федоров об этом в курсе, если что, то он Лелекину повестку выпишет или привезет его, куда надо.
- Ладно, добро, - согласился Колчин, - Давайте поступим так: ты, Игорь, допроси Чеснокову. А то она заскучала без нас. Только кратко, по обстоятельствам исчезновения Чеснокова Василия. После ее допроса все вместе едем к Чесноковым домой, проводить не обыск, а осмотр. Все понял? Прокурору звонить не нужно. Всю ответственность беру на себя. А мы, пока допрашиваешь, тебя с Кожиным здесь подождем, чайку заварим. Ты будешь пить? - спросил Колчин уже у выходящего в коридор следователя.
Послушав Кожина о Лелекине, Колчин понял, что тот ему не все рассказал о своей оперативной разработке, поэтому он не спеша хотел попить чайку, а заодно и выяснить у Кожина его тайну о Чеснокове.
15. Хочу начать с чистого листа.
Не обращая внимания на присевшего у окна оперуполномоченного, Колчин подошел к стоявшему возле стены маленькому столику. На нем стояли электрочайник и кружки. Открыл крышку чайника, убедился, что он полностью заполнен водой, воткнул вилку в розетку. Все это он делал демонстративно молча. Затем сел за стол и стал разбирать бумаги в папке.
Кожин не стал как коллега, играть в «молчанку». Подошел к телефону, набрал номер и спросил в трубку:
- Степаныч, что нового? Так, так… Кому он звонил? Говоришь, Аделаиде Степановне? О встрече договорился? На какое время? На семь вечера. А где? В квартиру пригласили? И адрес есть? Хорошо, спасибо!
Удовлетворенный телефонным разговором, Кожин, улыбаясь, взял стул и присел перед Колчиным.
- Теперь, как на духу. Все как есть докладываю, по порядку. Я не хотел тебе мозги пудрить раньше времени. Вдруг бы не получилось. Отвечал бы за все я. Да ты бы меня вопросами замотал, знаю я вас прокурорских.
- Ты же знаешь, я ответственности не боюсь, - смягчился Колчин.
- Петрович, мы же с тобой не первый день работаем. Конечно, знаю. Но тут случай особый.
- Ладно, проехали, - совсем успокоился Колчин. - Рассказывай про свои оперативные заморочки. Начни с пивнушки…
В дверь канцелярии легко постучали. Колчин и Кожиным переглянулись - кто бы это мог быть? Колчин открыл дверь. На пороге стоял обескураженный Дикин.
- Сергей Петрович, она со мной разговаривать не хочет. Просит, чтобы вы подошли.
- Хорошо, пойдем. Так бывает. Не переживай, мы собьем с нее спесь.
В кабинете следователя, присаживаясь на его стул и предлагая Кожину и Дикину тоже посидеть и послушать, Колчин внимательно посмотрел на Чеснокову. В ответ на ее возражения четко и твердо сказал:
- Мы находимся на государственной службе, секретов от коллег нет. Они будут сидеть здесь вместе со мной столько, сколько потребуется.
Тон и произнесенные им слова немного смутили избалованную женщину, она согласно кивнула головой.
Колчин, придвигая к себе папку, подумал: «И эта женщина хочет убедить меня, что у нее с Васей простые, прекрасные отношения, показывая мне тем самым, что между ними ничего не было? Разве это мне нужно? Мне нужна, правда, а не ее игра. Опять кокетничает… Горбатого могила исправит, - не во время вспомнил Колчин эту грубую, но точную поговорку, - То, что она боится мужа, это понятно, но что-то еще стоит за этим? Надо убедить ее, чтобы она дала правдивые показания. Никто не знает, что ее муж-беглец может еще натворить».
- Слушаю вас внимательно, Марина Николаевна. Вспомнили, с чего все началось? Вы мне, помнится, говорили о хороших отношениях с Василием Чесноковым. С них все началось? Я бы согласился с вами, и вы бы меня убедили, если бы сказали, что Вася жив и находится там-то. Но я убежден, что Васи в живых нет. Я полагаю, что вам лучше рассказать обо всем, что вы знаете. Если вы не настроены сейчас это сделать, подумайте дома, поразмышляйте, - Колчин, редко так поступал, но сейчас выбора не было, поэтому он решился на эксперимент. Зная, что не проиграет. - Сейчас мы вас отпустим домой. У нас много другой работы. Вы можете быть свободны...
Колчин предполагал, что Чеснокова, которая знала о побеге Анатолия из милиции, и об угрозах в ее адрес, отреагирует на его слова правильно. Она действительно отреагировала так, как он и предполагал. Женщина не двинулась с места, продолжала сидеть, слегка побледнев, и молчала.
Наконец выдавила:
- Хорошо, я все расскажу. У меня условие, Сергей Петрович: то, о чем я вам раньше рассказывала, вы порвете. Если записывали на магнитофон, то запись тоже сотрете. Хочу начать с чистого листа.
- Марина Николаевна, помилуйте, вы же видели: я ничего не записывал, а просто заполнял анкетные данные протокола. Да и записывать мне нечего было, потому что вы ничего не говорили. Поэтому мне не надо ничего ни рвать, ни стирать. Давайте сейчас сделаем так: я попрошу следователя Дикина Игоря Дмитриевича поработать с вами. У него в производстве это дело, от которого вы пытались отказаться. Вы ему все расскажете, а мы с Андреем другими делами будем заниматься. Вас устраивает такой расклад?
- Нет, я бы попросила вас остаться. Я хочу вам все рассказать.
- Марина Николаевна, послушайте меня, - Колчину не хотелось уступать этой женщине, привыкшей жить по своим правилам. Время нужно было беречь. - Давайте так: вы нам без протокола рассказываете, кто, где, когда это произошло. Где искать орудия преступления. Потом я вам даю лист бумаги, вы садитесь за стол и в присутствии следователя Дикина пишете. Мне же с коллегой Андреем Кожиным из прокуратуры сейчас нужно отлучиться.
- Хорошо, - согласилась Чеснокова, - Сергей Петрович, я написала, пока вас не было. Кое-что добавила к ранее написанному, - она достала из сумки два сложенных листа бумаги и протянула их Колчину.
- Так, так, хорошо. Нормально, - Колчин быстро прочитал оба листа бумаги и передал их Дикину, - Марина Николаевна, а где медицинская ножовка лежит и где место захоронения Васи в саду?
- Ножовка в металлическом ящике на веранде, а о месте захоронения не знаю. Видела, как Анатолий в углу сада, возле яблони копал. Нет, не правильно, не копал, а откапывал.
- А клеенку куда спрятали?
- Ее нет, сожгли.
- И последний вопрос, Марина. Подскажи нам, где может Анатолий появиться?
- У него в Сормове, на улице КИМа, друг живет. В частных домах, номер дома двести с чем-то, фамилия Селезнев. И еще хочу предупредить: у Толи есть оружие. Никогда не видела, но он говорил, что есть. А где хранит - не знаю.
- Сделаем так. Ты, Марина, пообщайся со следователем Дикиным. Он составит протокол вашего допроса. И это не обсуждается. Ваше письменное заявление будет приобщено к этому протоколу. В целях вашей же безопасности вам следует дождаться меня. Часа через три мы поедем к вам домой.
16. Ударил шестикилограммовой гантелью…
Колчин взял кожаную папку со стола и, пропустив вперед Кожина, вышел из кабинета.
- Как впечатление, Петрович, от дамочки, - спросил старший оперуполномоченный у криминалиста, когда из районной прокуратуры они вышли на улицу и, не сговариваясь, направились в отдел милиции на улицу Должанскую.
- Как женщина, наверное, темпераментная, пылкая, а если точнее - ветреная. Как о человеке… Мы ее мало знаем. Красивая, но неискренняя женщина. Хочет легкой жизни. Кто она на самом деле - время покажет. Сейчас однозначно скажу: она причастна к гибели Васи. Что об Анатолии выяснил?
- Ничего хорошего. Странный тип. Воспитывался в интеллигентной семье. Родители оба - врачи, отец - человек уважаемый, специалист отличный. А сын - шалопай. В институте первые два курса учился на «хорошо». А там закрутился - дискотека, танцы, пьянки. Игра в карты, биллиард на интерес. Гулянки пошли. Стал прогуливать учебу. Ему один раз выговор объявили, другой. Сессию на третьем курсе завалил. Нашел дружков аналогичных, тоже картежники, стал даже «анашу» покуривать. Девицы появились. Отец бросился вытаскивать. Вроде получилось. Женили. Женился тоже как-то непонятно. Вроде бы жена красавица, но тоже ты видишь - какая-то темная женщина... Говорят, что она ему рога на лоб «привинчивала». Но он как будто и внимания на это не обращал. За драку его отчисляли, он сыну какого-то шишки руку сломал, хотели выгнать, но чудом удержался в институте. Уголовное дело возбуждать не стали. Оказалось, что парень, у которого рука сломана, сам виноват. Упал неудачно.
- Андрей, ты по сломанной руке поработай. Узнай все подробнее. Может быть, еще что-то накопаем. Все равно для характеристики личности это нужно будет выяснять, так что продолжай, - попросил Колчин.
- Вообще, у парня душа гусарская. Любит шиковать, деньги есть - гуляет, пока не кончатся.
- А откуда у него деньги? Заработков вроде бы нет. Где он их брал.
- Будем выяснять. Но деньги у него водились. Мне про него рассказывали, что в Москву на такси «гонял». Туда и обратно. На улице, где живет, с ним мало кто общается. Разве только что «Лелека», да и то он к нему по пьяни заскочил. В институте наш фигурант не учится, отчислили, еще с зимней сессии. Не сдал ни одного экзамена. Хвосты не стал сдавать, а на весеннюю сессию - его не вызвали. Говорят «академию» взял на год. Женщины его любят: есть у него одна сокурсница, Гришанова Света. Адресочек я записал, навестить надо. Во Владимире у него есть еще «пассия», адрес жена должна знать. На мой взгляд, с этим вопросом подождем.
- Конечно, успеем. К родителям не заглядывал? - Колчин пытливо посмотрел на товарища.
- Так команды не было. Зачем их раньше времени напрягать?
- Ты прав.
- Петрович, ты заявление Чесноковой не дал мне почитать. Что там? Для полноты картины?
- Сообщает о совершенном Чесноковым Анатолием убийстве своего брата Василия на почве ревности. Он, как она пишет, следил за ней и видел, как они с Василием занимались сексом. Физически Василий сильнее, поэтому муж не сразу отреагировал на ее измену, дождался, когда брат уснет, ударил его гантелью по голове пару раз.
- Какой гантелью?- удивился Кожин.
- Покажет. Она пишет, что ударил шестикилограммовой гантелью. Есть такая, она ее выдаст. По голове, если приложиться, да еще спящему - мало не покажется.
- Наверное, не показалось, если это так, - согласился Кожин.
- Эксперт Лопатов, - продолжил Колчин, - исследуя следы на черепе, предположил, что ударили не просто гантелью, а гантелью, обернутой в ткань, потому, что удар был сильный, но кость осталась цела. Если предположить, что Василий с головой накрылся одеялом, то удар по голове пришелся через одеяло. В этом случае гантель в ткань заворачивать не нужно. Чеснокова пишет, что и гантель, и нож, которыми Анатолий орудовал, она спрятала и выдаст следствию. О медицинской пиле она еще при тебе сказала: хранится в металлическом ящике. Эти ящики я видел на веранде. Расчленял и распиливал он Василия прямо как дрова или доски. Пилил на клеенке, в его комнате. Вот такие дела…
- Слушай, Петрович, какой-то ненормальный этот наш, «медик-педик». Прости, в рифму случайно получилось. Не больной ли он на голову?
- Может быть, и есть какие-то отклонения в психике, но мы с тобой не психиатры. Назначим психиатрическую экспертизу, они и определят: больной или нет. Но самое главное - его надо поймать.
- Поймаем. Я держу руку на пульсе. Вопрос небольшого времени. В дежурке ему дали позвонить. Разговаривал он с какой-то Аделаидой Степановной, с которой договорился о встрече на семь вечера. Телефон этой Аделаиды пробили, оказался домашний. Стоит в квартире дома на проспекте Героев. Установили фамилию хозяина телефона. Звонарев Евгений Иванович, секретарь парткома машиностроительного завода. Аделаида - его жена.
- Вот это дела… Ну, ты, Андрей Викторович, и конспиратор… Руководство свое поставил в известность, конспиратор?
- А как же. Мне сказали: никакой самодеятельности. Начальник отдела подключился, просил вечером доложить.
- Чего же не говоришь, что все под контролем? Что все продумал?
- Ну, не все. Петрович, зачем раньше времени говорить о том, чего еще не сделали?
- Пожалуй ты, прав.
- Послушай, Петрович, тебе не кажется, что Марина подозрительно подробно все расписала, как и что. Даже мотив есть - ревность. Я не читал, но, с твоих слов, именно этот мотив. Она что - присутствовала при этом убийстве? Не попыталась помешать убивать спящего человека?
- Не могу пока на этот вопрос ответить. Думаю, что все не так просто было, как она в заявлении изложила. На мой взгляд, в ее заявлении не все сходится. Для того и мы с тобой. Все досконально проверим. Сегодня нужно два дела сделать: провести осмотр дома и задержать беглеца.
- О его поимке и задержании, Петрович, у меня с начальством все согласовано. Его будут ждать, и возьмут, когда выйдет из элитной квартиры. Старшим меня назначили. А вот о том, что у него оружие есть, я не знал. Надо об этом руководству доложить.
- Докладывай. Имей в виду, что «Чеснок» может заночевать у этих Звонаревых.
- Петрович, и такой вариант рассматривался. Тогда возьмем его прямо у них в квартире.
- Кем он им доводится? Не устанавливали?
- Пока неизвестно, но точно, что не родственник.
Колчин задумался: «Дело принимает и другой оборот, и другой уровень. При таких обстоятельствах нужно ставить свое руководство в известность. О чем говорить? Идет оперативная работа, а вдруг не получится, это же не мои вопросы. Сам-то я ничего еще не сделал. А вот с дежурным РОВД договориться насчет машины, пожалуй, надо. Придется Кожина попросить».
- Андрей, нужна машина для нас с Дикиным. После допроса Марины мы со следователем и хозяйкой поедем к Чесноковым домой. После того, как задержишь «Чеснока» возвращайся на Болотникова восемнадцать. Без меня с «Чесноком», если задержишь, не работай. Передай Федорову, чтобы меня нашел.
17.Я сейчас как во сне…
Члены следственно-оперативной группы на милицейской машине приехали на улицу Болотникова, к дому Чесноковых.
На противоположной стороне улицы, напротив дома, в котором проводилось следственное действие, собрались несколько человек любопытных.
- Ну вот, Александр Сергеевич, - обратился Колчин к участковому, который из группы один был в милицейской форме, но в тех, же желтых сандалиях, - Какой выбор большой, не нужно понятых искать. Приглашай соседей помоложе.
Оказалось, что сделать это не так просто. Из большой группы любопытных соседей Федоров с трудом уговорил принять участие в качестве понятых молодую пару. Мужа и жену, видимо, знавших Чесноковых, потому что молодая женщина доброжелательно поздоровалась с Мариной.
Следователь прокуратуры Дикин записал фамилии и адреса понятых в блокнот и подошел к Колчину:
- Сергей Петрович, с чего начнем?
- Игорь Дмитриевич, дело у тебя в производстве, ты процессуально-самостоятельное лицо, действуй. Руководи процессом, если что - я рядом. – А на ухо Колчин шепнул: - Не топчитесь на улице, предложи хозяйке пройти в дом и выдать вещи, не тушуйся и имей в виду, что понятые хорошо знают хозяев.
В ходе осмотра, проведенного с участием свидетеля Марины Чесноковой, из дома были изъяты две шестикилограммовые гантели, из металлического ящика хозяйка достала и передала следователю Дикину две медицинские пилы и большой медицинский скальпель. Во второй половине дома она показала место и рассказала, где и как спал Василий Чесноков и как Анатолий ударил его гантелью по голове. В комнате, в которой по рассказу Чесноковой, расчленяли тело убитого парня молодой девушке, понятой стало плохо. Она, прислонившись к стене, тихо сползла на пол. С помощью нашатырного спирта, которым Колчин смочил ватный тампон, девушку привели в чувство. Она очнулась и все крутила головой, пыталась понять и прогнать нелепый, страшный сон. Колчин подумал: «По всей видимости, была неравнодушна к погибшему. Надо с утра вызвать в прокуратуру и официально допросить…»
На вопрос Колчина, сможет ли она к десяти утра прийти в прокуратуру, понятая Татьяна Колобкова ответила, что сможет и добавила: «Я сейчас как во сне… В голове не укладывается гибель Васи и показания Марины о том, как Анатолий разрезал брата…»
После осмотра комнаты, где расчленяли тело погибшего, Колчин с Дикиным взяли переносную лампу и вместе с понятыми - Колобкова уже пришла в себя и не нуждалась в помощи - спустились в подвал дома.
Здесь Колчин нашел то, ради чего они спустились в подвал. Прямо над их головами, в комнате, где на полу расчленяли труп, недалеко от люка на потолочных досках вверху он увидел подтеки темно-бурого цвета. О них в семье Чесноковых при уничтожении следов преступления, не подумали и не обратили на них внимания. Для себя Колчин отметил, что в подполье можно проникнуть через небольшой, прикрытый сколоченными досками лаз со стороны огорода.
Следователь прокуратуры сфотографировал темные подтеки высохшей крови. Отщипнул кусочки дерева и соскоблил образцы крови с потолка подвала. Работа в доме и подвале длилась около трех часов. Упаковав все изъятые в доме улики, Дикин отправился в районную прокуратуру печатать постановления о назначении экспертиз.
После отъезда Дикина Колчин остался в первой половине дома Чесноковых с участковым Федоровым. Криминалист расстегнул дипломат и достал четыре бутерброда с сыром. Хозяйка вышла во вторую половину, где в маленькой кухне поставила кипятить чайник на газовую плиту.
- Сергей Петрович, может быть, по домам отправимся? Дома и поужинаем? - Федоров слегка погладил себя по круглому животу, - Урчит, кушать просит.
- Согласен, Александр Сергеевич, пора. Бери пару бутербродов, перекуси.
- Петрович, я сегодня только и делаю, что перекусываю. Днем пару пирожков проглотил, - Война войной, а обед по расписанию - так наш старшина в армии говорил.
- Тут вот какое дело… Послушай и решай, как тебе поступать. Я готов тебя хоть сейчас отпустить домой. Но, как я понял, человек ты надежный, поэтому и Кожина попросил разыскать тебя. Наше дело развивается следующим образом: Кожин днем специально выпустил нашего злодея и организовал за ним «наружку». На него по данному убийству у нас есть доказательства. Это хорошо, но по делу еще не все понятно. Нам нужно отследить его связи и контакты с ними. Сегодня в семь вечера он должен посетить одну квартиру. Зачем - пока не знаю. По адресу, где он должен появиться, установлено, что там какая-то «шишка» живет. Куда он дальше пойдет - тоже пока неизвестно. Есть два адреса, туда людей уже отправили. Я предполагаю, что «Чеснок» может прийти и сюда, чтобы расправиться с женой, которой угрожал расправой. Поэтому мы пока здесь. Ждем, сидим в засаде.
- Это другое дело. Я остаюсь с вами. Будем ждать. Вопрос можно? Сколько времени, по-вашему, его придется ждать?
- Сейчас восемь вечера. Темнеет в десять. Значит, раньше, чем стемнеет, вряд ли он появится. Хотя тут вот какая штука… В подвал дома есть проход, точнее - лаз, со стороны огорода. Он может не через дверь в дом попасть, а через забор и - в подвал. Кроме того, у него есть оружие.
- Да-а, - протянул участковый, и покрутил головой. Затем сжал кулак величиной с голову младенца и, показав Колчину, сказа: - Вот мое оружие. И не таких «медиков» скручивали.
- Поэтому я и надеюсь на тебя, Саша. Сейчас помогу хозяйке чай заварить, на всякий случай, а то сыпанет снотворного. Чайку попьем, будем ждать. Там видно будет, что дальше делать…
18. Ловушка захлопнулась
Не успел Колчин закончить фразу, как в подвале дома раздался глухой звон. Участковый и криминалист переглянулись. Колчин с пониманием улыбнулся и, показав на крышку подпола, шепнул Федорову:
- Будь готов, сейчас появится. Сработала!
Во время осмотра подвала внутри перед лазом, уходя, Колчин поставил на табурет, найденный там же почтовый ящик с пустыми бутылками.
Участковый Федоров подошел вплотную к крышке подпола и замер, в ожидании. Внезапно крышка распахнулась, в открытом проеме Колчин увидел злое лицо человека с открытыми, ничего не видящими после темноты подполья глазами. Федоров мгновенно правой рукой обнял пришельца за шею, да так резко, что тот выронил из руки самодельный наган. Участковый выдернул человека из подвала как пробку из бутылки вина и положил на пол. Затем скрутил ему за спиной руки и, преодолевая сопротивление, спокойно и деловито надел наручники. Все это длилось не более минуты. Колчин, удовлетворенно крякнув, попросил участкового посадить пришельца на стул.
На стуле сидел Анатолий Чесноков. Это был он собственной персоной в порванных джинсах, выгоревшей серой футболке и грязных, перепачканных в земле кроссовках, с перекошенным от страха и злобы лицом - выглядел отвратительно. Он понял, что угодил в ловушку и с ненавистью исподлобья посматривал на жену, которая выглядывала из-за двери, не заходя в комнату.
Колчин отвел Федорова к порогу, в сторону, пожал ему крепкую мускулистую руку и попросил его срочно вызвать конвой, чтобы доставить Чеснокова в отдел милиции.
Минут через пятнадцать к дому номер восемнадцать по улице Болотная подъехала спецмашина, из которой выбежал оперуполномоченный Кожин и тут же прошел в дом.
- Сергей Петрович, приветствую и поздравляю, кивнув на укрощенного Чеснокова, боком сидевшего на стуле. - Немного не успел, по следам, по следам еду.
- Ну, вот, а я думал ты уже с конвоем приехал. Еще удивился, что так быстро, - заметив, что Кожин не в курсе, пояснил, - Я участкового Федорова, который его задержал, за конвоем в отдел отправил. Надо злодея в тюрьму увозить.
- Сами увезем, для него камера уже подготовлена, - подмигнул Кожин криминалисту, давая тому понять, что этот вопрос он уже обговорил с руководством. Колчину было известно, что в таких неординарных случаях для задержанного преступника готовились и камера, и соседи по камере.
- Ну что ж, - согласился Колчин, - Тогда командуй. Веди Чеснокова на выход. А вы, Марина Николаевна, дайте мне его паспорт. И поесть что-нибудь ему соберите.
Чеснокова передала Колчину документ и, для мужа, подготовленный сверток с бутербродами. Тот передал их Кожину с просьбой:
- Андрей Викторович, сегодня без меня. На концерт с женой договорились сходить.
- Сергей Петрович, какой концерт? - Кожин от удивления даже пакет чуть не выронил, – Подожди, сам раздумаешь, когда я тебе еще кое-что про этого злодея расскажу, - показал оперуполномоченный на выходившего из дома в наручниках Чеснокова.
Он замолчал, заметив, как внимательно наблюдает за ними и прислушивается к их разговору Марина Чеснокова. Поймав взгляд Колчина, она обратилась к нему:
- Сергей Петрович, а мне завтра можно уехать в деревню?
Колчин вопросительно посмотрел на Кожина: «Что делать?» Тот отрицательно покачал головой
- Коллега подсказывает мне, что нельзя. Он меня даже на концерт не пустил, - решил подыграть товарищу Колчин. Он понял, что оперуполномоченный располагает информацией в отношении обоих Чесноковых. - Завтра, Марина Николаевна, мы опять с вами в прокуратуре встречаемся. В то же время, что и сегодня, жду вас.
Кожин одобрительно показал Колчину большой палец.
- Высший пилотаж! С полуслова, даже с полувзгляда понимаешь, - сказал оперативник, - плотнее усаживаясь рядом с Чесноковым на заднее сидение спецмашины.
В дежурной части областного изолятора временного содержания их уже ждали. Колчин выписал протокол о задержании Чеснокова в качестве подозреваемого и остался сидеть в следственном кабинете. Вскоре к нему вернулся Кожин, который закончил заниматься размещением Чеснокова в камере, подготовленной для него специально.
- Наконец-то освободился. Петрович, как удачно все получилось! Ты как настоящий опер сработал при задержании Чеснокова! Не знаю, как получилось, но «Чеснок» у меня из-под контроля ушел. Будем разбираться. Ты очень кстати меня подстраховал. Вариант возврата «Чеснока» домой я тоже просчитывал, но позднее, а он раньше сбежал. Понимаешь, какая вещь: Лелекин должен был выяснить, для чего ему нужна Аделаида Степановна, поэтому по моему заданию, он вместе с ним везде бегал. Я не надеялся, но «Лелека» вошел к «Чесноку» в доверие и тот ему рассказал, зачем ему нужна Аделаида Степановна. Оказывается, она заказала ему убить родного брата, подполковника авиации!
Такой удачной информации еще об одном убийстве Колчин не ожидал. Появился азарт! Усталости как не бывало.
- За ним что? Два трупа? А когда, при каких обстоятельствах? Он действительно нездоровый! Аделаиду предупредить хотел? Или за помощью? – быстро бросал вопросы Колчин.
- Подожди, Петрович, не так часто. Давай по порядку. «Чеснок» рассказал «Лелеке», что заказ на убийство поступил его жене от Аделаиды Степановны в те времена, когда его жена работала в риэлтерской конторе, а они с братом в психбольнице.
- Так это ж давно было! Брат пропал два года назад, а заказ еще раньше. Это что же получается почти три года прошло?
- Сергей Петрович, я тебе сообщаю, что мне известно. В остальном будем вместе разбираться. Известно местожительство ее погибшего брата. Никакого уголовного дела по факту гибели не было. Я уже пробивал. Так вот, он рассказал «Лелеке», что убийство инсценировал под самоубийство. А к Аделаиде Степановне бегал за защитой. Он знал, что у нее муж влиятельный человек и может помочь, хотя бы адвоката нанять.
Колчин задумался: «Надо обязательно сегодня же поставить в известность шефа… Между двумя преступлениями прямая связь. И то, что написала и рассказала Марина, эта «крысавица», по меньшей мере, неправда.… Да, дела… Над нераскрытым преступлением тяжело работать, и над раскрытым не легче». А вслух произнес:
- Будем работать. Начнем с «Чеснока». Давай, Андрей, приводи его.
- Петрович, у меня другое предложение: пусть он в жесткой камере немного побудет. В ней два бандита и один насильник–педофил. Пусть пообщается с полчаса, а я перекусить что-нибудь организую, у ребят в дежурке поищу.
- Лады, а я домой и шефу позвоню, а то меня Наташка уже в розыск объявила. Обманул ее, на концерт Хазанова обещал с ней сходить. Не получилось.
Колчин стал стучать по кнопкам, попеременно набирая номера телефонов шефа или домашний. До жены не дозвонился, а шефу доложил обстоятельно, который одобрил его действия.
В следственном кабинете изолятора Кожин сел у двери, он только что покурил и ждал сигнала из дежурки.
Колчин разместился за письменным столом, на котором для солидности разложил все протоколы и бумаги, имевшиеся в его рабочей кожаной папке.
Чеснокова в кабинет привели двое конвойных, широкоплечие простые ребята в милицейской форме. Они сняли с задержанного наручники, посадили на металлический стул, привинченный к полу. При выходе из комнаты показали Колчину красную кнопку для вызова.
- Ну, что - давай знакомиться. Я прокурор-криминалист областной прокуратуры Колчин Сергей Петрович, а это Кожин…
Чесноков, потирая освобожденные от наручников руки и бросая гневный взгляд на оперуполномоченного, не дал криминалисту договорить…
- Мы с вами уже познакомились в моем доме, когда меня участковый в подполье давил. Обо мне вы уже все знаете, если сидели в засаде, ждали меня. Разве не так?
- Не давил, а задерживал. Не в подполье, из которого вы вылезли, а в комнате, - уточнил Колчин, не собираясь вступать в полемику, но и не желая уступать инициативы, и продолжил: - Есть определенный порядок, которого я придерживаюсь. Назовите фамилию, имя отчество, год и место рождения, место жительства.
- Порядок есть порядок. Если так, то мне адвокат нужен. Без адвоката разговора не получится. Свои анкетные данные я назову, мне не жалко, - произнес он, четко выговаривая фамилию, - Но мне нужен адвокат по фамилии Рогачев. Знаете такого?
Кто не знал Рогачева Дмитрия Николаевича? Знал его и Колчин. Рогачева ценили все жулики: умел он путать «карты» следствию. Откуда Чеснокову, ни разу не попадавшему в поле зрения следственных органов, известен этот адвокат, Колчину было непонятно.
- Можете не сомневаться, вам будет обеспечена защита. Завтра же, а точнее в понедельник мы поставим его в известность.
19.Тебе лоб зеленкой мазать будут!
- Послушай ты, «Чеснок», или как тебя… Ты что - правила свои здесь хочешь устанавливать? - подойдя вплотную к задержанному, грозным голосом начал Кожин, уже знавший о «прописке» в камере сидящего перед ним Чеснокова.
Оперуполномоченному «шепнули», что «Чеснок» накосячил: войдя в камеру, поздоровался со всеми за руку, включая и опущенного педофила по кличке «Катя». С «Катей» никто не общался, считалось западло, а тем более жать тому руку. Впервые попавший в тюрьму Чесноков этого не знал. Потом опытные сидельцы ему все разъяснили, рассказали, к чему это его рукопожатие может привести…
Искоса посматривая на Кожина, Чесноков зажался, он нутром почувствовал, что с рук ему ничего не сойдет.
- Нет, не хочу я своих правил устанавливать. Хочу, чтобы все было по закону.
- Ты? По закону? - продолжал грозным, не предвещающим ничего хорошего для Чеснокова тоном Кожин, - Все вы хотите по закону, когда сюда, в тюрьму попадаете. А когда убиваете, насилуете, грабите, почему тогда о законе не думаете? Ты что здесь - легкой жизни хочешь? - продолжал он наступать, – Вот возьмись руками крепко за сидение стула…
Колчину был известен этот прием. Он, как и Кожин, наблюдали за тем, как по команде Чесноков двумя руками, крепко сжав края, обхватил сидение стула.
– А теперь встань,- продолжал командовать Кожин, - Не получается, крепко привинчен стул. Вот так и ты здесь сидеть будешь крепко, пока не ответишь на все вопросы Сергея Петровича. И со мной тебе дружить надо, потому что в любой камере, куда мы тебя переведем, могут узнать, как ты с «Катей» за ручку держался. Понял?
Положив руки на колени, Чесноков согласно кивнул головой. В его голове было тускло, мысли одна страшнее другой пугали. Он понимал, в камере матерые уголовники могут сделать с ним все, что угодно. Одна попытка уже была… Глядя на жесткого, острого, как лезвие бритвы, стройного и спортивного Кожина Чесноков подумал: «У такого расскажешь обо всем, чего и не делал!», а вслух попросил закурить.
Сигареты оказались у оперуполномоченного, который дал ему одну. Затягиваясь и пуская дым в сторону от прокурора Колчина, который отвернулся, потому что не выносил табачного дыма.
Затягиваясь и наблюдая за прокурором, Чесноков подумал: «Им известно то, что рассказала жена. В том, что она рассказала так, как ей выгодно, он не сомневался. Взяли его в доме, значит, про подвал знают. Следовательно, им, известно об убитом брате на почве ревности, о том, как расчленял, как прятал возле яблони, как узнав о сносе домов, вынес останки на мусорную свалку. Больше, наверное, ничего не знают…»
Закончив курить и собравшись с мыслями, Чесноков рассказал, как он ревновал жену, при каких обстоятельствах было совершено убийство двоюродного брата, почти слово в слово повторил версию показаний жены, как они и договаривались…
Пока Колчин записывал в протоколе его показания, Чесноков исподлобья наблюдая за прокурором, прикидывал, как им рассказать и нужно ли рассказывать сейчас все, в том числе об Аделаиде Степановне, не повредит ли это ему потом, если он сразу не расскажет. Поразмышляв, решил: «Надо посоветоваться с адвокатом, а там видно будет…»
Колчин закончил писать, сложил листы и протянул их Чеснокову со словами: «Прочитай внимательно. Если согласен, то внизу под текстом напиши: «С моих слов записано, верно, мною лично прочитано, замечаний по тексту нет», и поставь свою подпись. Понятно?» Чесноков кивнул головой и, не читая, хотел подписывать.
Кожин на своем стуле сидел безучастно, и, казалось бы, не обращал внимания на Чеснокова, который успокоился, написал и подписал каждый лист протокола. Заметив, что подписан последний лист, он встал, с разрешения Колчина, взяв листы бумаги, потряс ими перед лицом Чеснокова и, шипя, громко произнес: «Ш-ш-то, ты думаешь, я с прокурором Колчиным поверил в твою ревность? Мы ш-ш-то не знаем, за ш-ш-то ты убил брата? Имей в виду, у тебя статья расстрельная! Тебе лоб «зеленкой» мазать будут, понял? Подумай, когда мы тебе предъявим доказательства по другому убийству. Тогда будет поздно, никакого снисхождения!
После таких слов Кожина Чесноков обхватил голову руками, как бы пытался ее раздавить и посмотрел на Колчина, ожидая, что прокурор скажет что-нибудь утешительное. Но тот тихо сказал:
- Послушай, Чесноков, пусть это выглядит чудовищно, но в то, что из ревности ты убил брата, я не верю.
Чесноков привстал:
- Да вы что, совсем с ума посходили?
- Сидеть, - рявкнул подскочивший к нему Кожин. - Ты что совсем «оборзел»? Врешь нам по-черному! Хочешь, чтобы мы тебе верили? Ты в камере об этом расскажи. Так тебя там не только «оприходуют», тебя задавят там как щенка! Понял?
- Поверьте, - приложив руки к груди, взмолился Чесноков, - Не хочу в камеру. Я все начистоту вам расскажу, как было.
- Поверим ему, Сергей Петрович? - повернулся Кожин к Колчину.
Тот кивнул головой.
- Смотри, у тебя, «Чеснок», последний шанс…
- С чего начать?
- С самого начала, - подсказал Колчин.
- Это началось в пятницу. Дежурство у меня, как у водителя-санитара заканчивалось, как обычно, в семнадцать часов. Только не перебивайте меня, а то собьюсь…
Чесноков попросил еще сигарету. Кожин ему дал прикурить. Затянувшись, он продолжил:
- Летом в пятницу, в отличие от других дней недели, выездов по вызовам меньше, потому что в пятницу люди обычно готовятся выехать за город к родственникам на выходные. В этот день я поставил машину скорой помощи в гараж, закрыл замок на металлической двери, ключ передал дежурному. Когда вышел из гаража, ко мне подошла полная женщина лет пятидесяти и представилась: - «Аделаида Степановна. Я от Марины». Она протянула мне руку. На пальце я заметил перстень с большим бриллиантом и подумал: «С такими «цацками» по улице без опаски ходит…». Женщина взяла меня под руку и стала говорить, что мой адрес ей дала жена, которая заверила ее, что мне можно доверять. Я подтвердил, что Марина мне говорила о ней. Услышав это, женщина продолжила рассказывать, что у нее есть брат, о котором Марине она уже рассказала. Брат постоянно пьет, а как напьется, то хулиганит по телефону, звонит мужу домой, на работу. Муж у нее ответственный работник, работает секретарем парткома машиностроительного завода. Объяснила, что брат создает им большие неудобства. У брата есть квартира в центре города, на Ошарской улице. Просила его дочь, которая не имеет угла, к нему прописать, но он согласия не дал. По мнению женщины, на старости лет он стал полным «психом», не идущим на компромиссы. В то время я работал водителем в психбольнице, а Вася санитаром. Марина и предложила ей вариант, что под видом санитаров можно приехать к «психу» и разобраться с ним, увезти на машине и поместить в психбольницу. Я женщине рассказал, что это невозможно: их там не лечат, бьют нещадно, применяют к несговорчивым больным уколы аминазина в мышечную ткань, что чрезвычайно болезненно; привязывают за руки, за ноги к спинкам или раме кровати. В таком положении их держат от нескольких часов до недели. Сказал ей для того, чтобы она отказалась от своего замысла, но не убедил. Я понял, что ей хочется избавиться, а не лечить брата. Она мне даже свою придуманную легенду рассказала, которая поможет попасть к брату, если с психбольницей не получится. Она мне тут же дала крупную сумму денег в качестве задатка. Дома, вечером, Марина объяснила, что она подготовит заявление с просьбой о разрешении на прописку. В тот же вечер я рассказал Васе, что одной женщине нужно помочь получить подпись на разрешении о прописке дочери к родственнику. Марина подтвердила мои слова и передала подготовленный черновик этой бумаги брату. Вася прочитал и усомнился в правильности составленного документа, но Марина убедила, что его можно на месте исправить, переписав заново. С Васей договорился, что сделаем это на следующий день, в субботу. На другой день я купил гостинцев: две бутылки водки «Столичной», которой, по словам Аделаиды Степановны, брат отдавал предпочтение. Блок сигарет «Ту-134». На закуску - полбатона колбасного сыра и круг краковской колбасы. Достал в аптеке «клофелина» и все сложил в целлофановый цветастый пакет. С братом договорились встретиться на площади Свободы в три часа дня, после того как Вася освободится после лекций. Дом и квартиру на улице Ошарская мы с братом отыскали быстро. Попасть внутрь квартиры оказалось сложнее. Вначале я нажимал на звонок, потом стал стучать. Минут через пятнадцать хриплый голос спросил: «Кого надо?» Я бодро, как учила Аделаида, выпалил: «Кудряшова Валерия Сергеевича. Вам гостинцев из Ахтубинска привез. – «Покажи», - прохрипел голос за дверью. Я достал из сумки бутылку водки и блок сигарет. Покрутил ими перед дверным глазком. За стенкой послышался кряхтение, потом хрипучий голос утвердительно и довольно произнес: «Да, «Столичная», сигареты». Замок в двери защелкал, в распахнутой двери в майке и трусах передо мной и братом предстал худой мужчина с седыми волосами. На первый взгляд, ему было около шестидесяти лет. Он быстро посмотрел на нас. Подозрительными мы ему не показались, и он пустил нас: - «Проходите, одеваться не буду. Располагайтесь, - махнул он худой рукой в сторону старенького, покрытого чистой клеенкой стола, возле которого стояли три венских плетенных стула, - Я на кухне посмотрю, что закусить». – «Ничего не надо, у нас все с собой», - сказал я, - «Ну, так стаканы, ножи, тарелки, вилки нужны…» - «Мы сами, если разрешите, - настаивал я, быстро выложил из пакета на стол принесенные с собой припасы и поставил на стол обе бутылки водки. – «Давай, действуй», - махнул мне рукой хозяин. В его квартире было чисто и опрятно, хотя очень скромно. Кроме стола и стульев в квартире был диван с вмятиной посередине и небольшая ковровая дорожка у дивана, старенький телевизор, стоявший на тумбочке светло-желтого цвета. С желтыми занавесками на окнах…
- Если можно, то без таких мелких подробностей, - попросил Колчин, мне же записывать все надо.
- Да, - выдохнул из себя Чесноков. - У нас две бутылки было, я открыл обе. В темной – чистая водка, клофелин был в светлой. Хозяину я налил в стакан из светлой бутылки, а когда тот отошел к телевизору включить его, себе и Василию я налил из темной бутылки. Первый тост выпили за летную погоду. Вася не пил, только немного, чтобы не обидеть хозяина, пригубил, отпив маленький глоток. Хозяин стал рассказывать, какая у него прекрасная служба была, потому что его «летуны» были отличными парнями, великолепными ребятами. Я сказал, что между первой и второй перерыв должен быть небольшой и налил ему еще полный стакан. После второго стакана, который, как и первый, хозяин выпил до дна, верхние веки его глаз стали закрываться, но он с видимым усилием открывал их, пытаясь понять, что с ним происходит. На ухо я Васе сказал, чтобы тот возвращался домой, разрешение на прописку я и без него подпишу. Вася уехал, а я посидел немного и - ремень на шею хозяину. Потом к спинке кровати его прикрутил. Вот и все… Вася ничего не знал. Он думал, что хозяин подписал заявление на разрешение о прописке. Как-то вечером мы смотрели по телевизору местные новости и услышали, что на улице Ошарской в собственной квартире покончил жизнь самоубийством подполковник военно-воздушных сил Кудряшов Валерий Сергеевич. Эту новость Вася воспринял болезненно. Он стал вспоминать и рассказывать Марине, как мы сидели у летчика, пили водку и шутили. Потом Вася спросил меня, что же с ним произошло, что заставило его полезть в петлю, как передали по телевизору. Я отшутился: «Может быть, это и не тот летчик...» Почти неделя прошла после этого сообщения по телевизору, как внезапно к нам домой пришла Аделаида, сказала «спасибо!» и передала мне и Марине вторую половину денег. В этот день Вася был дома. Не могу сказать, слышал ли он разговор Марины с Аделаидой Степановной, но после ее ухода он сказал, что мы все попали в такое дерьмо, выход из которого только один: пойти в милицию и все рассказать. Как я его ни убеждал, что это не так, он мне не поверил. В тот вечер он мне поставил ультиматум: если я не пойду в милицию, то пойдет он. Дальше было все так, как я вам рассказал. Убил я его из мести и ревности, потому что Марину к нему тоже ревновал…
20. Радоваться было нечему…
Колчин достал из кожаной папки несколько листов чистой бумаги, передал их Чеснокову со словами: «Все, что нам сейчас рассказал, напишешь собственноручно в камере. Я приму этот документ от тебя, как явку с повинной. Так и напишешь: «Прокурору Канавинского района от Чеснокова. Явка с повинной. Все понял?»
Чесноков взял листы бумаги и вопросительно посмотрел на Кожина.
- Правильно думаешь, - добавил Колчин, - Кожин поможет тебе с камерой. Переведет в другую, чтобы тебя там не беспокоили. Утром с Кожиным придем, чтобы все листы были исписаны.
Колчин нажал на красную кнопку и вскоре конвой вместе с Кожиным увели Чеснокова вниз…
Колчин, сложив и застегнув папку, в ожидании коллеги, чтоб не сидеть без дела, стал составлять план на завтра. На чистом листе он аккуратно написал: «1. Найти отказной материал по Кудряшову в Нижегородском отделе милиции; 2. Привезти и допросить Аделаиду… 3. Арестовать мужа и жену Чесноковых…»
Закончить составление плана ему не дал Кожин, который вернулся возбужденным. Он, дружески похлопав Колчина по плечу, поблагодарил и в то же время похвалил:
- Спасибо тебе, старина, что подтянул меня к этому делу. Как мы с тобой! Каких два дела раскрутили, двухгодичной давности! Даже больше, чем два года прошло. «Премиашка» обеспечена. Да ты что - не рад, что ли? Петрович, да ты что? В отпуск теперь точно пойдешь!
Колчин размышлял: «Доволен ли я проведенной сегодня работой? Конечно, доволен, но особо радоваться было нечему». На душе скребли кошки. Да, они раскрыли двойное убийство. Но каких людей убили… Вот тебе и «пустяковое дело»…
Будет разбор «полетов» двух районов - Канавинском и Нижегородском. Областная прокуратура проведет проверку работы правоохранительных органов по этим двум убийствам, станет искать ошибки, нарушения. И найдет, и люди будут наказаны. А сколько еще работы по этим делам предстоит сделать… Но это уже другая история…
Колчин замотал головой, отгоняя дурные мысли: «Проверки всегда были, есть и будут. Почему не порадоваться? Пойду наконец-то в отпуск».
Колчин с удовольствием пожал руку приятелю, они вдвоем сели в машину и отправились по домам.
Мертвая голова
© Copyright: Юрий Котяев, 2013
Свидетельство о публикации №213030401066
Свидетельство о публикации №213030401066
Рецензии