Пролог.
Работая в интернете, автор совершенно случайно наткнулся на нелепые, давние откровения молодой женщины, фамилия и имя которой показались ему знакомыми. В интернете она сообщала, что в 89 году ее отец в городе Горьком застрелил двух милиционеров, которые ее якобы изнасиловали. Написала она историю в нужном ей изложении.
Прочитанное лишенное здравого смысла сообщение женщины задело автора за живое, потому что в тот период времени ему довелось, работая в должности заместителя начальника следственного управления областной прокуратуры,наряду с коллегами участвовать в раскрытии этого особо тяжкого преступления…
По памяти автор, заменив отдельные имена и фамилии, попытался восстановить события прошлых лет.
Что из этого получилось, судить Вам, Уважаемый читатель!
Исполняя служебный долг
К вечеру февральский мороз стал крепчать. Ледяной ветер хватал редких прохожих за щеки, носы и уши, забирался под зимнюю одежду, заставляя их прибавлять шаги, чтобы поскорее они добирались до тепла.
В верхней части города возле автостанции и общежития «Речников» прохожих было немного: одни спешили уехать в Кстово на последнем девятичасовом вечернем автобусе, другие - вернуться в общежитие, чтобы не попасть после девяти на глаза строгому коменданту «общаги», наказывавшего опоздавшего мытьем полов.
По улице Тургенева, расположенной в верхней части города Горького, неподалеку от общежития «Речников», автостанции и площади под одноименным названием «Сенная», несмотря на мороз, исполняя служебные обязанности, двое сотрудников патрульно-постовой службы милиции совершали обход своего участка по ранее намеченному маршруту.
Одеты они были тепло: в белые овчинные полушубки. На голове - завязанные под подбородком шапки-ушанки, на ногах - серые валенки, но и при такой экипировке стражей порядка при длительном нахождении на улице мороз тоже пробирал. Шли они друг за другом не торопясь, до конца дежурства оставалось еще много времени. Говорить на морозе было неудобно, да и тропинка между полуметровыми сугробами была узкая, не позволяла подойти близко, а ветер сносил слова в сторону. Однако впереди идущий, старший патруля, повернулся к товарищу и, показав рукой в сторону расположенного на противоположной стороне улицы Тургенева коптильного цеха, свет от которого падал на троих проходивших мимо мужчин, произнес: «Тебе не кажется, что эта троица нам второй раз попадается?»
Напарник согласно кивнул головой и громко, стараясь, чтобы его можно было услышать, из-за задувавшего ветра крикнул: «Сам хотел обратить твое внимание на них!»
Старший патруля подумал, остановился и, дождавшись, когда товарищ приблизится, высказал предположение: «Может, что-то со скумбрией промышляют, там магазинчик по продаже копченой рыбы рядом с цехом открыли. Круг закончим, проверим, что к чему?»
Вся рыба, которую коптили в цехе, и особенно скумбрия пользовалась у населения большим спросом. Учитывая это обстоятельство, кооператоры, организовавшие успешное производство, сообразили, что «живые» деньги можно делать, не выходя из цеха, и поэтому тут же за забором открыли небольшой магазинчик со входом с улицы.
Маршрут сотрудников милиции проходил по опасным и слабо освещенным участкам подконтрольной территории, в которую входили завод имени Петровского, автостанция «Сенная», площадь Сенная, общежитие Речного училища или, как его еще называли проще - «общага». Понятно, что зимой хлопот было значительно меньше, да к тому же за полгода совместной работы старшина милиции Александр Керасюк и Алексей Горнилов показали местной «шпане», кто на территории участка хозяин. С их появлением на участке снизились случаи уличного хулиганства, меньше стало самогоноварения, курсанты, проживающие в «Общаге» стали побаиваться молодых и энергичных милиционеров, которые удачно контактировали с местным участковым инспектором.
К сожалению, борьба с распространением наркотиков среди курсантов речного училища пока не была эффективной, давала сбои. Кое-какие меры милиционеры все-таки приняли, провели беседы с активными потребителями, но слишком выгодным, хотя и рисковым был этот бизнес.
Сотрудники, несмотря на разницу в возрасте почти в десять лет, быстро сошлись между собой и сдружились. Алексей был моложе и повыше ростом, прошел боевую закалку в Афганистане. Не раз подвергался опасности, преодолевая чувство страха, с честью выходил из сложных ситуаций, но легкого ножевого ранения при патрулировании местного поселения в Афгане от прыгнувшего на него с крыши «душмана», избежать не удалось. Ранение оказалось неопасным, благодаря спортивной, хорошей подготовке, растяжке, приобретенных во время занятий каратэ, и мгновенной реакции Алексея, который сумел, увернувшись, не только обезоружить противника, но и нейтрализовать его ударом ноги в голову. Некоторое время спустя Алексей Горнилов был награжден медалью «За боевые заслуги».
Демобилизовавшись из армии, Алексей, не раздумывая, поступил на службу в милицию, чтобы позднее можно было пойти учиться или в школу милиции, или на юридический факультет. В текущем году, в июне, Алексей собирался жениться. В свободное от службы время он подрабатывал на ремонте квартир, копил на свадьбу. С будущей женой Анастасией с января месяца они стали снимать квартиру и жить вместе, с того времени, когда узнали, что Настя забеременела. Осталось дело за малым: зарегистрировать брак. Но ни у Настиных родных, у нее была одна мама, ни у Алексея денег на организацию свадьбы не было. Вот они и решили подождать, подкопить, чтобы было все как у людей, сыграть свадьбу.
Алексей с Настей были знакомы и любили друг друга больше двух лет. В армии, когда он получал письма пачками из-за задержки с доставкой, друзья завидовали ему белой завистью. Каждая строчка в этих письмах светились любовью и тревогой. Ребята без лишних слов видели, как бережно Алексей относился к полученным письмам, и понимали серьезность отношений любящих сердец. Принимали это без шуток и подтрунивания над сослуживцем. Службу в армии Алексей нес добросовестно, никогда не увиливал от порученных заданий, не раз выручал товарищей в трудных ситуациях, выполнял черновую работу, все сослуживцы знали, что на этого парня всегда можно будет положиться.
Старшина Александр Керасюк - плотный, кряжистый, уверенный в себе мужчина с открытым взглядом сразу же после службы в армии женился на медсестре областной больницы имени Семашко, приятной и энергичной девушке. В течение трех лет слава о ней, как об умелой массажистке, распространилась по больнице. Под ее воздействием Александр поступил на заочное отделение Всесоюзного юридического заочного института и уже успешно оканчивал третий курс института. Их сын в этом году готовился пойти в первый класс.
Все шло своим чередом. Казалось бы, никаких потрясений ни в жизни Горнилова, ни в жизни семьи Керасюка не должно произойти…
После обхода сотрудники патрульно-постовой службы прошли в общежитие «Речников», где на первом этаже комендант негласно выделил им комнатку, в которой они иногда беседовали с трудными курсантами. В этот раз они решили по телефону доложить руководству, что на участке все спокойно, а заодно поговорить и погреться. В комнатке перед зашарпанным стареньким письменным столом стояли два табурета и стул. Старшина Керасюк, не раздеваясь, снял шапку, положил ее на стол, вытянул обутые в валенках ноги. Алексей Горнилов сел на табурет рядом и закурил. Эту дурную привычку он приобрел в Афганистане. Своей любимой Насте, которая не терпела табачного дыма, пообещал, что как только малыш появится на свет, бросит курить.
- Ты что-то задумался, Леха, - обратился к нему Керасюк, которому хотелось выяснить мнение младшего коллеги о подозрительной троице, замеченной ими возле помещения коптильного цеха. Напрямую он не хотел спрашивать об этом, чтобы не повлиять на творческий подход к ответу. Это, во-первых, а во-вторых, и это тоже важно, чтобы Корнилов не считал его главным. Между друзьями отношения должны быть ровными и равными.
- Понимаешь, Саш, я на эту троицу обратил внимание еще на автостанции «Сенная», когда они сошли с кстовского автобуса, а потом я их уже заметил возле коптильного цеха. Ты не поверишь, обратил на них внимание, потому что один из них показался знакомым.
Керасюк спросил:
- Кто именно? Для себя я чисто автоматически просканировал их. Не понравился мне высокий широкоплечий парень лет двадцати пяти, который хотя и одет не так тепло как другие, но признаков, что ему неуютно, холодно, не подавал.
- Вот, вот. Как раз его-то я и имел в виду. Мне кажется, это маловероятно. С этим парнем, если это именно он, я служил в Кандагаре. Он был на хорошем счету у командиров, только потому, что больше выслуживался, чем служил. В армии, сам знаешь, солдаты таких не очень-то уважали. Командиры его отпускали в увольнение, какие-то дела он делал для них, себя не забывая. Спекуляцией промышлял, марихуаной баловался. Я раз тоже попробовал, но для себя решил лучше просто табак курить, чем этой гадостью заниматься. Ну, а где марихуана, там и другие наркотики. Сам я за ним не замечал, ребята потом рассказывали, когда пропал, что он якобы нетрадиционной ориентации. Воровал патроны, обменивал их на наркотики. Бегал в самоволку, не на два часа, а на три дня. Все сходило ему с рук. А потом за полгода перед моим «дембелем» вообще пропал. В июне я служить закончил, а о нем так ничего и не было слышно. Думали, что либо в плен «душманы» взяли, либо убили. Военная прокуратура в связи с его исчезновением проводила проверку. При проверке на складе, где он помогал заведующему складом, обнаружили недостачу различных продуктов питания. Что пропало и в каком количестве - не знаю. Заведующего складом арестовали. Чем дальше дело закончилось, тоже не знаю. Нам никто не говорил об этом. Мне помнится, говорили, что его в розыск объявили. Так вот, пропавший парень, которого звали Вадимом, чисто внешне, по походке, по движению рук при ходьбе похож на этого высокого парня из троицы. Мне бы лицо его увидеть, вот тогда бы я точно сказал, что это именно тот тип.
- История, конечно, интересная, но маловероятная, - задумчиво покачал головой старшина, - Ты подумай, где мы, и где Афганистан? Может быть, его и в живых давно нет?
- Все может быть, - неуверенно согласился Алексей.
- А откуда этого Вадима в армию призывали? - уточнил Керасюк, заметив внутреннее несогласие товарища.
- Призывали, - все также неуверенно повторил вопрос Алексей, - Призвали Вадима из нашей области, но откуда конкретно - не знаю. Зато слышал, как он рассказывал, что скрывался от призыва в Прибалтике, а точнее - в Литве. У него там родственники по линии отца. Мне, кажется, что он наполовину русский.
- Ну ладно, давай вот что сделаем. Во-первых, немного изменим маршрут и пойдем плотнее к кирпичным домам, во-вторых, проверим пистолеты. Ты свой перед выходом на дежурство проверял? - старшина вопросительно посмотрел на напарника, который согласно кивнул головой. - Проверь еще раз. В-третьих, обязательно расстегни кобуру и сними с предохранителя.
Подождав, пока приятель проделает все манипуляции с оружием, которые Керасюк сделал раньше, милиционеры, исполняя служебный долг, шагнули навстречу опасности, стараясь не думать о тревоге, которая шершавой рукой тронула сердца смелых парней.
Трое определились: им нужны пистолеты.
Снег серебристыми блестками, кружась после стихших порывов ветра, мягко и легко опускался на опустевшую улицу Тургенева, его слой в полтора сантиметра не вызвал бы и скрипа снега под шагами, случись кому подкрасться вплотную к жертве.
Трое мужчин, прислонившись к стене из силикатного кирпича пятиэтажного дома, молча, ожидали. Со стороны улицы Тургенева их скрывали покрытые шапками снега кустарники.
Их била нервная дрожь то ли от предчувствия того ужасного, что им скоро предстоит совершить - самое тяжкое - для всех троих преступление, то ли от крепчавшего к вечеру мороза, которого они никак не ожидали. Те несколько дней, которые они потратили для выслеживания и установления маршрута вооруженных работников милиции не были для них такой пыткой, поскольку вся разведка у них заняла не более сорока-пятидесяти минут и мороза, такого, как сегодня, не было.
В этот вечер, когда им предстояло совершить главное злодейство, природа как бы взбунтовалась против них, мороз усилился, маршрут, которым должны были следовать милиционеры, изменился.
Действительно, эти трое, как правильно заметил Горнилов, в этот вечер приехали на кстовском автобусе с уже подготовленными на даче у самого младшего из троих «бандюганов» двумя заряженными двуствольными обрезами. Все трое определились: им нужны пистолеты, которые можно незаметно пронести и в намеченную для ограбления сберкассу в Дзержинске, и чтобы напасть на инкассаторов в Кстове. Те примитивные, по их мнению, обрезы, которые они подготовили к настоящему делу для нападения на милиционеров, не годились для последующих планов. А бандитские планы у них были грандиозные...
Сразу же после нападения на сотрудников милиции, пока все заняты раскрытием этого преступления - совершить нападение на сберкассу, затем два нападения на инкассаторов, возивших зарплату рабочим нефтеперерабатывающего завода в Кстово. Для этого им было нужно компактное оружие, и они решили добыть его любым путем.
Один из них, плотный мужчина лет сорока с одутловатым рыхлым лицом, на котором выделялись серые, навыкате, злые, похожие на гвозди глаза и крупные жесткие желваки, с короткой шеей, был главным. Правой рукой он зажимал обрез под мышкой внутри куртки «Аляска» другой свободной левой предлагал выпить из горлышка полупустой бутылки водки высокому, спортивного типа небритому мужчине лет двадцати пяти – тридцати, одетому в синюю, плотную, шерстяную куртку и спортивную шапочку. Было непонятно, то ли у него синяя щетина, то ли кожа от мороза посинела. От предложенной выпивки высокий бандит отказался. Третий, худощавый угреватый парень лет двадцати был уже слегка пьян, ему выпивка не была предложена. Он стоял, съежившись в коричневой толстой куртке из плащевой ткани на ватине, серая заячья шапка постоянно съезжала ему на глаза, и неловко поправлял ее, прижимая к себе, спрятанный под курткой обрез двумя руками.
Милиционеры появились не с той стороны, откуда их ждали бандиты. Горнилов и Керасюк прошли мимо стоявших в засаде за углом дома бандитов. Двигались они, не торопясь, настороженно поглядывая в сторону коптильного цеха, и уже метра два проследовали вперед от угла дома, где их ожидали.
Тощий, угреватый парень, который должен был первым действовать, замешкался. Тогда короткошеий бросил бутылку, выхватив обрез, бросился за шедшими гуськом милиционерами. Первым из милиционеров, получившим заряд в спину, специально начиненный нарезанными гвоздями и картечью, был Горнилов. Он сразу же упал. Старшина за это время успел выхватить пистолет, но на курок нажать не успел. Стал медленно заваливаться на бок, пораженный вторым выстрелом из обреза, из которого стрелял все тот же короткошеий. Все это длилось мгновение. Затем лупоглазый, рыхлолицый толстяк, перехватив отстрелянный обрез за ствол, замахнулся им на тощего подельника и злобно зарычал:
- Стреляй сука! Или ты покойник.
Угрястый достал дрожащими руками обрез, не целясь, подойдя вплотную, выстрелил в спину стонущего, пытавшегося повернуться на бок Горнилова. После чего застыл с обрезом в руке возле продолжавшего тяжело хрипеть парня.
Небритый, сухопарый, высокий молодой мужик, наблюдавший за всем со стороны, приблизился к угрястому, взял у него обрез из дрожащей руки. Наклонился над Горниловым, который в этот момент повернул голову и открыл глаза. Сухопарый посмотрел на Горнилова, послушал его и отошел, что-то вспоминая. Затем подошел к лежавшему Керасюку, приставил ствол обреза к лопатке напротив сердца и нажал на курок.
«Вот это беда-а...»
Сполоснувшись в душе и почистив зубы, Сергей Колчин пружинистой мягкой походкой неслышно подкрался к Наташе, которая делала вид, что не замечает и не понимает действий мужа, как бы читала книгу «Альтист Данилов». Как только он подкрался к кровати, она, проскучавшая без него три дня (был в командировке), отбросив книжку, пантерой набросилась на него, повалила на белоснежные пахнущие свежестью простыни и впилась в его губы страстным, глубоким поцелуем. Наконец она оторвалась и выдохнула: - Неужели нельзя было позвонить?
-Там, где я был…Нельзя, - подставляя ладони, защищался от острых кулачков Колчин. Через мгновение они сплелись в единое целое, беспрерывно нежно и медленно, осыпая поцелуями, наслаждались друг другом. Поглощенные страстью, они не слышали, как уже минуты две соловьиной трелью заливается телефонный звонок, спустя мгновение оба вытянулись в струну. Сергей бережно и нежно, придерживая жену правой рукой, с неудовольствием потянулся к телефону, требовательный и непрерывный звон которого заставил его снять трубку, что-то серьезное случилось, мелькнуло в голове.
- Колчин слушает! - напряжено произнес он в трубку.
- Говорит дежурный по областному управлению внутренних дел Горьковской области капитан Сорокин Владимир Николаевич. По списку обзваниваю всех, Сергей Петрович!
- Без предисловий можешь? - нетерпеливо перебил Колчин.
- На улице Тургенева, что рядом с общежитием речного училища застрелили двух сотрудников милиции Керасюка и Горнилова.
- Вот это - беда-а! - протяжно произнес Колчин.
По отвердевшему, решительному лицу мужа Наташа поняла: произошло что-то из ряда вон выходящее. Не зная, что произошло, она медленно с грустным видом стала поднимать книгу и сползшее на пол одеяло, сожалея, что продолжения не будет.
- Прокурору области Черпакову тоже доложили. По его указанию обзвонили всех руководителей следственного управления, в первую очередь вас.
- Когда это произошло и где конкретно?
- Пока примерно, часа два-три назад, на улице Тургенева, напротив коптильного цеха.
- Кто на месте работает?
- Наш генерал, на место первый выехал. Прокурор района, начальник РУВД, следователь прокуратуры. Эксперты-медики, криминалисты. Двух кинологов с собачками направили. За вами машину присылать?
- Спасибо, не нужно, я пешком дойду.
Заместителю начальника следственного управления Колчину от места жительства до места происшествия можно было дойти спокойным шагом пятнадцать-двадцать минут. Он, не спеша, собрался. Положил в свой дорожный дипломат с имеющимися в нем бланками протоколов, приготовленные Наташей бутерброды и термос с кофе.
- Надень теплые варежки, - попросила жена, - на улице долго придется находиться, в перчатках будет холодно!
- Нет, - отмахнулся Сергей. - У нас криминалистическая лаборатория на место выехала. Ребята, наверное, уже там. И сейчас у меня другой уровень работы - не исполнителя -прокурора-криминалиста, а руководителя: изучение, анализ и общее руководство.
- Знаю я тебя, общее руководство, - с любовной иронией произнесла супруга. Затем запахнувшись в махровый халат, прижалась к Сергею всем телом и нежно поцеловала его на дорогу. Поцелуй при расставании у них вошел в обычай и на протяжении двух лет они его не нарушали. Именно с того времени, как стали жить супружеской жизнью.
Вообще-то после знакомства с Наташей Колчин не спешил взять на себя семейные обязанности. Жениться второй раз, имея уже печальный опыт, ему не очень хотелось.
Два с половиной года назад все коренным образом изменилось. Выйдя вечером из кабинета криминалистики на Свердловку, он обратил внимание, что у киоска «Союзпечати», возле Дома культуры имени Свердлова два подвыпивших молодых человека пристают к Наташе, работавшей в то время в прокуратуре секретарем. До этого случая у них были очень теплые и не просто дружеские отношения. Он ускорил шаг, чтобы подойти и разобраться с лихими ребятами. Не успел он приблизиться, как в это время один из них, перелетев через девушку, грохнулся на асфальт. Другой спустя мгновение, зажав руками, низ живота, застонал и свалился на бок. В минуту возле Наташи никого не было. Колчин и сам когда-то занимался и самбо, и каратэ, но то, что он увидел, его поразило. Так быстро разобраться с крупными восемнадцатилетними парнями смог бы не каждый мужчина. Ему самому нужно было бы для этого минут пять, как минимум. В то время он и решил для себя, что красивая умеющая за себя постоять спортивная, молодая, с высокой грудью и тонкой талией девушка, да к тому же умная, которую он любил, но не торопился сказать об этом - его судьба. Через неделю он предложил ей руку и сердце и в тот же день они подали заявление в городской ЗАГС.
Спать придется мало
До завода имени Петровского по снежному, морозному и ночному городу Сергей быстрым шагом дошел за десять минут. На электронных часах проходной завода значилось время: один час двадцать минут.
Вдали, в правой стороне от завода, возле пятиэтажного из силикатного кирпича жилого дома с внешней стороны горел яркий свет, который исходил от фар автомашин, выстроенных полукругом.
Пройдя оцепление, Сергей поздоровался с прокурором района Топорковым и следователем Широковой. Они на импровизированных столах и стульях, сооруженных из металлических ящиков, перед светом фар, набрасывали черновую схему места происшествия. Возле тел сотрудников милиции, лежавших в окровавленных белых полушубках, находились прокурор-криминалист Лазорин, заведующий отделом бюро судебно-медицинских исследований Лопатин, которые осматривали и делали видеозапись места происшествия. Отметив для себя расположение погибших сотрудников на месте происшествия, повреждения на их телах, расстегнутые пустые кобуры из-под пистолетов, Колчин попросил судмедэксперта Лопатина организовать отправку погибших сотрудников в морг для детального осмотра.
- Владимир Николаевич, а вы в криминалистическую лабораторию не пройдете? Там же столик оборудован, тепло и со светом нормально, - предложил Колчин прокурору и другим сотрудникам.
- Да как-то неудобно.
- Неудобно на улице, некачественно, на холоде работать, - решительно произнес Колчин.
- Хорошо, хорошо, - согласился Топорков и продолжил, - Сергей Петрович, главные руководители уехали, передали, чтобы вы, как только подойдете, приступали к завершению осмотра.
- Да мы и завершаем. Коллеги, все в криминалистическую лабораторию!
- И то верно, - согласилась Широкова, - у которой рука с карандашом была скрючена и непонятно, какие загогулины она рисовала на морозе.
Внутри кримлаборатории Колчин укоризненно посмотрел на криминалиста Лазорина, который должен был дать согреться людям в машине, но либо не догадался, либо постеснялся это сделать. Криминалист согревал руками видеокамеру. Видимо, на морозе отказал ее аккумулятор. Прокурор Топорков и следователь Широкова, дышавшая и оттиравшая замерзшие руки, разложили записи на столе и пытались разобраться в них.
- Кто начнет? Только кратко, - посмотрел Колчин на прокурора.
- Сергей Петрович, по обстоятельствам доложу кратко. За погибшими следили. Предположительно напали внезапно сзади. Нападавших предположительно было трое, нападение длилось не более минуты. Применяли собачек. Одна привела в общежитие «Речников», затем к автостанции «Сенная», другая повела вниз по улице Тургенева к трамвайным линиям. На этом их работа была закончена. У погибших пропали два пистолета Макарова. Прокурор области просил всех участников осмотра происшествия к 12 часам к себе. Все.
- Что скажет судмедэксперт? - повернулся Колчин к Лопатину.
- Только то, что стреляли четыре раза с близкого расстояния. У каждого из погибших по два обширных повреждения. По пыжам и прокладкам калибр ружей или обрезов можно определить как шестнадцатый. На месте, что можно было зафиксировать, сделали все. Дальнейший детальный осмотр надо проводить в других условиях, в морге.
- Не приспособлена, японская техника на таком морозе работать, - оправдывался криминалист Лазорин, с сожалением поглядывая на видеокамеру, - но все основное я отснял, - и, помедлив, добавил: - Сейчас оперативники проводят «подворный обход» устанавливают жильцов по дому, работников из коптильного цеха. Вопросы простые: кто, что слышал, кто что видел? Готовы работать дальше.
Посмотрев на замерзших людей, на их решимость, несмотря на крепкий мороз, продолжать расследование, Колчин вопросы задавать не стал и сказал:
- Давайте поступим так: тела сотрудников для продолжения осмотра направим в морг. Лазорин и Широкова и, конечно, Лопатин - постановление и экспертиза за вами.
- Александр Иванович, - обратился Колчин к начальнику милиции, - С фонарями, с освещением нужно продолжать искать гильзы. Может, повезет, найдем, если с собой не унесли. Нужно также продолжать устанавливать людей, которые могли видеть подозрительных типов, до происшествия за три-четыре дня. Особое внимание нужно обратить на автостанцию «Сенная» и на направление движения убийц - вниз по улице Тургенева. Александр Иванович, по своей линии все конфликтные ситуации ребят нужно отработать, как по службе, так и в личной жизни, к обеду жду полную информацию. Время уже около четырех часов утра, - и повернувшись к водителю, Колчин попросил, - Володя, всех, пожалуйста, развези по домам. Завтра, нет, виноват сегодня, прошу Широкову и оперативников ко мне, в областную прокуратуру, к девяти часам. Пока не раскроем это жесточайшее преступление спать придется мало. Я прогуляюсь до проходной коптильного цеха, уж больно этот объект здесь примечательный…
Перестроился, стал вникать.
Утром Колчина вызвал к себе прокурор области Черпаков Николай Юрьевич. Колчин быстро завершил свое утреннее совещание с приглашенными «ночными» работниками, отпустил их и только после этого поспешил к прокурору.
В кабинете прокурор области оживленно беседовал со своим первым заместителем. Колчин постоял, затем присел и подождал минут пять, пока Черпаков обратит на него внимание. Тем самым шеф показал ему, что опаздывать к начальству нельзя.
- Мы вот тут с Петром Владимировичем о ночном убийстве беседуем. Дерзкое преступление, бросающее вызов всем правоохранительным органам. У нас такого бы никогда не было, да и не допустили бы, - обратился прокурор области к своему первому заместителю как бы за подтверждением, но тот промолчал.
Ранее Черпаков работал прокурором небольшой среднеазиатской республики и по территории, и по численности населения значительно уступавшей Горьковской области.
Конечно, отношения, сложившиеся внутри прокуратуры восточной республики, то чинопочитание, как в среде низового уровня прокурорских работников, так и внутри сотрудников республиканской прокуратуры, да и со стороны остальной части населения к прокурору республики разительно отличались от тех отношений, которые новый прокурор области прочувствовал на себе здесь.
Сегодняшние или нынешние сложившиеся отношения, как он это уже понял, строились на профессиональной основе, оказании товарищеской, практической помощи областным аппаратом сотрудникам низового звена, и заложены они были уважаемыми, ушедшими на заслуженный отдых руководителями. Понял он и то, что ничего не нужно переделывать, а просто этому не мешать.
Черпакова на должность прокурора области назначил Генеральный прокурор СССР около двух лет назад. В тот период времени разом поменялись почти все заместители прокурора области, которые сами по себе были самостоятельные и самодостаточные люди. Один из них с прокурором области не проработал и года, вообще ушел из органов прокуратуры в суд. Так что в рот новому прокурору области никто заискивающе не смотрел.
Первое время после приезда из другой республики для прокурора области такие отношения без высокого чинопочитания были непривычными. Но он был человек опытный, энергичный, быстро сообразил, что в такой крупной промышленной области и с профессионально подготовленным коллективом прокуратуры со старым багажом далеко не уедешь. Перестроился, стал вникать во все сложные дела. В самых громких, вызвавших большой общественный резонанс делах он принимал непосредственное участие, тем самым всю ответственность брал на себя.
В период работы по крупному и важному уголовному делу о взрыве в городе Арзамасе вагонов, загруженных взрывчатым веществом, прокурор Черпаков в течение месяца, находясь в командировке, помогал своим коллегам-работникам транспортной прокуратуры разобраться в причинах и страшных последствиях этого взрыва. Там Черпаков поближе присмотрелся к прокурору-криминалисту Колчину, которого спустя полгода назначил на должность заместителя начальника следственного управления.
- Сергей Петрович, я для чего тебя вызвал... Пока мой заместитель Журавлев по следствию находится на больничном, помоги мне, по мере сил. Петру Владимировичу, - повернулся к первому заместителю Черпаков, - известно, что к нам из Москвы едет начальник управления уголовного розыска Министерства внутренних дел Тюрин Александр Леонидович. Он работать здесь в ГУВД начинал?
Размышляя, Колчин понимал, что Черпаков ждет от него информации об этом Тюрине, а что он мог ему сообщить о нем? Да, ничего. Знал, что есть такой уважаемый полковник, работал первым заместителем начальника главного управления внутренних дел области, а потом быстро пошел на повышение, уехал работать в Москву. Шеф и без него это знает, а вот что он за человек, что, как профессионал, собой представляет, он не знал. Хотя и приходилось быть с ним в командировке в Кулебаках и Выксе, где искали внезапно пропавшую школьницу, да так и не нашли. Вот если бы шеф спросил о другом ранее работавшем первом заместителе - Зосиме Ивановиче Клочихине... О нем он много мог бы рассказать, как о прекрасном человеке и профессионале с большой буквы, с которым ему посчастливилось работать всего несколько месяцев в самом начале своей работы.
- Мне мало с ним приходилось работать. Знаю, что быстро оперативные совещания проводит, не любит многословия. Пожалуй, все, что могу сказать, - уклончиво закончил Колчин.
- Ну что ж, и это неплохо. Тебе передали насчет назначенного на двенадцать часов совещания? - и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Будет правильно, если в связи с приездом московского товарища и вызовом меня в обком партии мы перенесем его на более позднее время. Никак не привыкну, - обратился к своему заместителю Черпаков, - В обком вызывают, по их мнению, по важному вопросу: «Подготовка к весенней посевной кампании», - с иронией подчеркнул он слово «важный», - У нас там такие вопросы в ЦК не рассматривали. - И, повернувшись к Колчину, продолжил: - Сергей Петрович, прошу, незамедлительно подготовь справку о вчерашнем ЧП. В нее подробно заложи, когда, при каких обстоятельствах. В общем, все, что на данный момент известно. Примерно в таком ключе, как ты мне по Арзамасскому взрыву готовил. Для скорости возьми машинистку и под диктовку. По порядку проведения совещания: созвонись с руководством ГУВД, уточни, кто от нас кроме меня должен быть? Какие вопросы появятся, перед совещанием доложишь. Впредь, постарайся не опаздывать,- не удержался от замечания прокурор.
После подготовки справки об убийстве сотрудников милиции, передаче ее прокурору области Колчин связался с руководством ГУВД Горьковской области. По предложению приехавшего из Москвы руководителя совещание решено было проводить в актовом зале управления внутренних дел Нижегородского района в восемь часов вечера. Такой распорядок дня, как нельзя, кстати, пришелся по душе Колчину, потому, что в его обязанности входило также изучение и направление в областной суд оконченные следствием тома уголовных дел, вынутые из сейфа и горой, лежавшие у него на столе. Никто с него ответственности за качество следствия, не смотря ни на какие чрезвычайные обстоятельства, не снимал. За время его работы на новом месте ни одного уголовного дела суд на дополнительное расследование не возвратил.
Зазвонил телефон, спросила жена:
- Ты пообедал, дорогой? – не доживаясь ответа, продолжила, - Знаю, что не обедал, милый, потому что у вас время обеда, а ты опять в кабинете сидишь, дела изучаешь. Рабочий день у тебя сегодня длинный, обязательно сходи в столовую. Обещаешь?
- Наташа, ты за мной, как за малым ребенком ходишь. Схожу, пообедаю, - искусственно возмущенным тоном ответил Сергей. В душе ему было приятно, что жена беспокоится о нем.
Это дело он знал почти наизусть.
Он посмотрел на часы, до конца обеда нужно успеть просмотреть пятитомное дело об убийствах Чеснокова и Сиротова, совершенных Моряковым в Починках. Ему, работавшему тогда в должности прокурора-криминалиста, довелось принять участие в раскрытии этого двойного убийства, а позднее, как вновь назначенный руководитель по надзору за следствием в прокуратуре, интересовался вместе с зональным прокурором как ведется следствие по этому делу. Это дело он знал почти наизусть. Решил пока есть время просмотреть дело, изучить обвинительное заключение и завизировать его. Он подвинул все пять томов поближе к себе, взял последний с обвинительным заключением. Раскрыл, задумался, в памяти всплыла картина его внезапного подключения к этому делу. Он вспомнил, как полгода назад к нему в обеденный перерыв, в кабинет криминалистики, в подвал спустился начальник следственного управления Бирюков Павел Иванович. По всей вероятности, шеф искал водителя, который иногда зависал в кабинете, смотрел по «видику» «порнуху». Не найдя в гараже, предположил, что возможно найдет его у Колчина, который пояснил начальству, что с неделю как водитель не заходил к ним. Услышав ответ, Бирюков не торопился уходить.
- Как с нагрузкой? – спросил Павел Иванович.
- Нормально. Закончили проведение десятидневного семинара со следователями. Готовим задание и семинар для помощников прокуроров по этой же тематике. В производстве дел нет. Готовлюсь в отпуск, - без задней мысли отчитался Колчин.
- Какая тема семинара?
- Организация осмотра места происшествия с участием эксперта-баллиста и судмедэксперта по делам об убийствах, связанных с применением огнестрельного оружия.
- И много у нас таких дел в области возбуждено?
- Если считать и неоконченные, вместе с покушениями на убийство, то в этом году больше.
- Для следователей, конечно, семинар нужен. А вот для помощников прокуроров, которые, если одно плохонькое дело о причинении вреда здоровью в квартал закончат, да и то у следователей милиции заберут себе для палочки, вряд ли.
- Так запланировано уже.
- Если запланировано, то проводи, но попозже. А сегодня у меня к тебе деликатная просьба. Ты в курсе о двойном убийстве, совершенном в Починках?
- Да. Там, в частном доме, в самом рабочем поселке Починки обнаружены двое мужчин с рублеными ранами головы. Знаю, что по организации раскрытия этого убийства, работает группа следователей во главе с начальником следственной части Журавлевым, а оперативное сопровождение возглавляет начальник второго отдела ГУВД области подполковник Волков.
- Все это так. Но понимаешь, Сергей, какая штука. Эти начальники, по моему мнению, основного фигуранта освободили.
- Морякова?
- Так ты тоже об этом знаешь?
- Да, от зонального слышал, что у них в качестве подозреваемого задержан Моряков, последний контакт с погибшими, а то, что освободили, от вас услышал.
- Я тебя попрошу: подключись к этому делу. Но так, чтобы уважая самолюбие начальников, никого не задеть. Подумай, как это сделать. Часть материалов дела у меня есть, вторую часть я попросил прокурора Починковского района привезти сегодня. Изучи, составь план и действуй. Из ГУВД кого возьмешь?
- Кожина Андрея.
- Согласен. Как только организуешь, поставишь на «рельсы» дело, сразу можешь заявление на отпуск писать.
- А если не получится?
- Никаких «если».
После того, как Колчин прочитал переданные ему материалы уголовного дела, в том числе и привезенные прокурором района, понял, на чем можно сыграть и как зацепить Морякова.
На следующий день, в шесть утра, на машине с надписью «Криминалистическая лаборатория» Колчин и Кожин мчались в Починки за двести двадцать километров от Горького к границе Мордовии выполнять поручение заместителя прокурора области Бирюкова.
В дороге Колчин показал оперативнику составленный план работы по делу и рассказал, что они сделают в первую очередь. После дня рождения Кожин плохо себя чувствовал, открыл все окна в машине, страдая с похмелья. Он особо не вдавался в детали предложенного плана, но согласно кивал головой, отворачивая лицо в сторону, чтобы своими «выхлопами» не свалить товарища с ног.
По пути, в Лукоянове, они сделали остановку, позавтракали в придорожном кафе. После светлого пива в голове у Кожина наступило прояснение, и он попросил коллегу уточнить, пока не сели в машину, что они будут делать в первую очередь по этому делу.
- В общих чертах ты дело знаешь, - начал Колчин, поэтому остановлюсь на нашем с тобой задании. Убитые Чесноков и Сиротов занимались выделкой овчин и пошивом из них самодельных «дубленок». Работали они быстро и старательно, а главное - качественно. От клиентов отбоя не было. Спиртное себе редко позволяли, поэтому никаких пустых людей и пьянчужек к себе не пускали. Как к ним попал и почему с ними пьянствовал этот «прохиндей» Моряков или кто-то другой - мне неизвестно, потому что протокола допроса Морякова мне никто не передал. Выясним на месте, в деревне. Главное, на что нужно обратить внимание из протоколов допросов родственников погибшего и особенно дочери Чеснокова, которая уезжала в отпуск, следует, что из дома исчезли некоторые вещи: лакированные туфли, наручные часы «Полет» небольшой ковер «Утро в сосновом лесу», с медведями другие мелкие вещи, принадлежавшие Чеснокову. Что еще важно, со слов Бирюкова известно, что по делу не проведено ни одного обыска. В том числе и у главного фигуранта Морякова, которого продержали в изоляторе в качестве подозреваемого две недели. Так вот, наша задача: приехать к отцу этого Морякова, в село Ужовка, найти понятых и провести обыск в доме отца, у которого он проживал. В дальнейшем действовать в зависимости от результатов обыска. Понятно?
- Как не понять, конечно. Все ясно. Но там, в Починках целая бригада, человек семь
работает. Они-то, почему обыск не провели?
- Не знаю. Видимо, обстоятельства не так сложились. А, может быть, убедил их Моряков, что не виноват.
- Для сведения, Петрович, по своей линии сообщаю, что к этому Морякову и «нештатников» подключали, и в камере изолятора агентура с ним работала, но никакой информации не получили.
- Видишь, все не так просто, как на первый взгляд кажется.
- А санкцию на обыск где возьмем? - задумался Кожин.
- Я об этом уже подумал и все подготовил. Твое дело обеспечить понятых и помочь провести обыск.
- Тогда поехали, - совсем бодро заторопился Кожин.
От Лукоянова до Ужовки доехали за час. В поселке не менее, чем тысяча жителей, но Колчин по телефону еще в Горьком выяснил, как проще и быстрее найти дом родителей Морякова. Поэтому добротный дом, в котором проживали Моряковы, нашли в течение десяти минут, сравнительно быстро. Машину «ГАЗель» с надписью «Криминалистическая лаборатория» Колчин оставил в переулке, а сам направился к выкрашенному в зеленый цвет, крепкому, с пристроем деревянному дому. Кожин ушел на соседнюю улицу за понятыми. Криминалист, зайдя на крыльцо, слегка постучал в дверь, которая тут же открылась, как будто бы его ждали. На пороге стоял мужчина старше шестидесяти лет, сутулый, с дымившейся самокруткой во рту, набитой крепким табаком. Чуть мутноватые, с маленькими зрачками глазки подслеповато посматривали на пришельца.
- Опять из милиции, - не удивившись и не поздоровавшись, проскрипел хозяин дома.
- Нет, я из прокуратуры, - представился Колчин, и спросил: - А где Николай?
- Мне все одно, из милиции вы или из прокуратуры, - обреченно вздохнул отец. – Николай на тракторе работает. Как из милиции отпустили, так, знать, за ум взялся, - с сомнением, как показалось Колчину, произнес отец. – Скоро на обед должен приехать, если он вам нужен.
- Спасибо, отец,- уважительно обратился Колчин к пожилому человеку.
А то, что старший Моряков переживал, Колчину было видно по его глубоким затяжкам крепким самосадом и той настороженной обреченности, с которой он встретил незваного гостя.
- Нам Николай пока не нужен. Мне необходимо провести обыск в вашем доме. Покажите комнату, где ваш сын живет.
- Проходите. Только мать больная, уж почти месяц лежит, не встает. Проходите.
- Я пока подожду коллегу, он за понятыми ушел. С ними и пройдем. Вскоре появился Кожин с понятыми.
Во время обыска под кроватью больной матери Николая Морякова были обнаружены украденные вещи: мужские черные лакированные туфли сорок второго размера, внешний вид которых совпадал с показаниями, данными дочерью погибшего Чеснокова. Часы марки «Полет» нашли в пустом ящике старого комода. Ни отец, ни мать ничего не могли пояснить Колчину о происхождении обнаруженных вещей. После составления протокола Колчин и Кожин без промедления поехали в поле, которое им показали понятые, знавшие место, где на тракторе работал Николай.
Выехав из поселка, за переездом метрах в ста Колчин увидел трактор, направлявшийся в сторону деревни. Затем трактор внезапно остановился, как будто бы наехал на стену, а тракторист выскочил из кабины и резво бросился бежать в сторону леса, до которого было не более пятидесяти метров.
Колчин скомандовал водителю, чтобы повернул влево и ехал по диагонали, отрезая путь беглеца к лесу. Кожин на ходу выхватил пистолет и при приближении метров на пять к Морякову, выпрыгнул из машины и тут же сделал предупредительный выстрел вверх. После предупредительного выстрела Моряков не остановился, а продолжил бежать к спасительному лесу. Но от подтянутого, спортивного, быстроногого Кожина, на бегу убравшего в кобуру пистолет, разве можно было далеко убежать! В три прыжка оперативник настиг Морякова и падением в ноги, свалил его. В следующие секунды, завернув руки за спину, он защелкнул на них наручники.
Подняв Морякова на ноги, Кожин отряхнул от пыли его засаленные штаны и клетчатую рубашку, подвел к машине. Колчин в это время тоже вышел из машины и, открыв дверь в салон, ждал, пока беглец сядет в специально подготовленное для него кресло. Перед этим креслом были аккуратно разложены только что изъятые черные лакированные туфли, с заложенными внутрь правого башмака часами.
Во взгляде, брошенном на разложенные вещи, этого крепкого лет тридцати высокого широколицего парня можно было прочитать и злость, и досаду, и рухнувшие надежды.
- Ну, а теперь, Николай, тебе придется все рассказывать и не только рассказывать, но и писать, - убежденным тоном, не терпящим возражений, - подсаживаясь поближе, отчеканил Кожин Андрей Иванович.
- А кто вы такие?- пытаясь выиграть время и сориентироваться, неуверенным тоном произнес Моряков.
- Николай Алексеевич, вы уже поняли кто мы такие, когда побежали… Но все-таки представлюсь: я, прокурор-криминалист областной прокуратуры Колчин Сергей Петрович, а это старший оперуполномоченный ГУВД Кожин Андрей Иванович. Ознакомьтесь с протоколом обыска и изъятия вещей в доме вашего отца.- Колчин говорил это вежливо и терпеливо и тем же тоном обратился к оперативнику: - Андрей Иванович, сними с него наручники, он понимает всю серьезность своего положения и то, что мы вооружены. Наблюдая за Моряковым, который после снятия наручников не придвинулся к лежавшему на столе протоколу, Колчин повторил просьбу.
- Да зачем читать? Мне все понятно. Как говорят, и правильно говорят: «Жадность фраера сгубила!» - прервал молчание Моряков.
- Это ты, что ли фраер? – возмутился, было Кожин, но, остановленный взглядом Колчина, замолчал. Потом взглядом показал Колчину на понятых, неуютно, чувствовавших себя на заднем сидении, спросил: - Может, отпустим их?
- Пожалуй ты прав, идти им минут двадцать, а работы нам еще часа на два… - согласился криминалист и, поблагодарив двух немолодых женщин, высадил их из машины.
- Да нет, конечно же, - спокойнее без бравады начал Моряков.- Какой из меня фраер? Вы правы. Ладно. Вежливый начальник. Все расскажу. Не то, что те, - кивнул Моряков в сторону Починок. - Пристали: «Это ты, это ты совершил.... Это ты... », - и по башке стукают. Две недели простучали по башке, да так и ничего не добились. Нашли слабака... Так я им все и разложил. А вы грамотно все обставили, никуда не денешься. С чего начать рассказывать?
- С того, как ты докатился до жизни такой, - шутливо, почувствовав ситуацию, предложил Колчин. - С самого начала. Точнее, с того места, как попал в дом Чеснокова. О том, что ты завербовался на «крайний Север» и получил подъемные, мы знаем. Поэтому начни с того момента, как проник в дом.
- Очень просто. После подписания контракта мне выдали подъемные, деньги на дорогу. Очень приличная сумма. Решил проводы дома устроить. Погуляли в Ужовке хорошо. Потом родственники на «Жигулях» на станцию отвезли, там одного оставили. До отправления поезда время было. Пошел пивка попить на автостанцию. Там с какими-то парнями познакомился. К пиву водочки добавили. Потом предложили у черненького, кудрявого такого, Яшкой звали, в карты сыграть. Ну, и сыграли…Ободрали меня как липку, оставили только чемодан, с которым выгнали на улицу. «Езжай, говорят, а то опоздаешь».
«Куда ехать без денег? Как?». Попытался в дверь стучать. Вдруг откуда не возьмись, на меня человека четыре налетели. Так мне настучали, побольнее, чем в милиции, до сих пор правый бок болит. Ушел подальше от злополучного дома. Стал думать: «Что делать? Домой возвращаться к больной матери и постоянно ругающему меня, смолящему самосад отцу? Нельзя. Родственники засмеют: как же, завербовался, уехал... А тут вон, посмотрите на него, назад вернулся. «Вахта закончилась...» Вспомнил, что во время игры черноватый Яшка рассказывал, что в Починках богатых «живодеров», тех, что шкуры с овец, собак снимают, потом шубы шьют, пытались грабануть, но не получилось, отбились «живодеры». Собирались подготовиться и повторить, потому что денег у этих мужиков целый чемодан. Богатые, не пьют, работают у себя дома, во дворе с утра до вечера. Запомнил я, они говорили, дом на улице Ленина находится. Тогда и подумал: «Не попробовать ли мне к мужикам этим подъехать?» Попрошусь к ним. Может, примут меня избитого, расскажу, что на них нападение готовится. Их выручу, и свои деньги, которые в карты проиграл, как-то компенсирую. Поначалу автостопом пытался добраться, но никто без денег с чемоданом, да разбитой физиономией не сажает. Один водитель в Лукоянов ехал, сжалился, довез до Починок, но где улица Ленина находится - не знает. Потом почти час искал тот дом. Когда нашел, то меня не пускали поначалу. Пришлось, хозяину дома Чеснокову рассказать под дверью, что был избит картежниками, которые на них нападали, что впереди хозяев опять испытание ждет. Только тогда надо мной сжалились и пустили в дом, в котором запах - нестерпимый - мочой пахнет и известью. В доме рассказал им о том, что со мной произошло, что услышал от шулеров, обыгравших меня, что от злодейского умысла о следующем нападении на них они не отказались. Дали они мне какой-то похлебки с капустой и мясом, уложили спать. На другой день я попросился поработать у них. Пообещал, что в случае нападения на них буду помогать отбиваться. Они посовещались, подумали, взяли меня с испытательным сроком на две недели. Деваться некуда: согласился. Несмотря на вонь, ворочал в чугунной ванне с мочой тяжелые набухшие шкуры, а потом шерсть с этих шкур соскребал. Противная работа. Потом натягивали в огороде эти шкуры на рамки, сушили…
- Ты ближе к делу, про шкуры нам не рассказывай, - мягко поправил Колчин.
- Две недели прошло, нападения на них никто не совершал. Они на меня с подозрением смотрят. Вот-вот попросят уйти. Я узнал, где у них и что находится. Спали они в разных комнатах. И тогда меня, как черт дернул: «Действуй сам!». И получилось…С вечера топор подготовил, а ночью сначала Чеснокова прикончил, рубанув топором по горлу, чтобы не закричал. Потом второго, Сиротова, хотел по голове ударить, а он, видимо, что-то почувствовал, привстал и удар в левый бок шеи вскользь пришелся. Пришлось еще несколько раз ударить. Пока совсем не оглушил. Сопротивлялся он, за топор хватал, руками голову защищал. В доме убрался, помыл. Их перенес на кухню, положил рядом. Искал чемодан с деньгами, не нашел. Всего-то денег тысячи полторы было. Собрал, что было ценное в ковер, связал и ночью ушел. На попутке домой, до Ужовки, добрался. Спрятал все, чтобы родителя не видели, а потом к себе в комнату пробрался. Родителей не будил, а утром рассказал, что работа не понравилась, контракт разорвал. Отец, конечно не поверил.
- Все рассказал? - уточнил Колчин.
- Нет, не совсем. Хотел дом поджечь. Бензин не нашел.
- А топор куда спрятал? - равнодушно поинтересовался Кожин.
- Как куда? Там, в сарае, в поленницу с дровами положил. Точнее - замаскировал.
- Покажешь, - продолжил Кожин.
- Нет проблем!
- Какие вещи взял в доме Чеснокова? - спросил Кожин.
- Да вот те, что здесь лежат, - показал Моряков рукой на туфли и часы. - Ковра только здесь нет. Он у меня на чердаке дома.
В то время как Моряков рассказывал, а Кожин задавал вопросы. Колчин внимательно записывал. После того как записал, криминалист передал протокол Морякову, со словами:
- Прочитай и распишись под каждым листом, а в конце добавь: «С моих слов записано, верно, мною прочитано, замечаний не имею».
В восьмом часу вечера машина с надписью «Криминалистическая лаборатория» подъехала к Починковскому отделу милиции.
Колчин оставил охранять Морякова в машине Кожина, которого попросил вместе с вещами привести злодея через десять минут. Сам он через дежурную часть прошел в кабинет начальника отдела милиции на второй этаж.
В кабинете было накурено. В кресле начальника отдела сидел Журавлев Максим Владимирович, начальник следственной части прокуратуры области. По правую руку рядом с ним расположился Волков, начальник второго отдела ГУВД. Начальник милиции Маслов Иван Николаевич, плотный, полнолицый мужчина раскрыл оперативный альбом с фотографиями лиц, стоящих на учете, и энергично пояснял, характеризуя каждого, изображенного на фотографии.
На появление Колчина в кабинете первым отреагировал Журавлев:
- Какими судьбами?
Колчин прошел вперед, и в первую очередь, соблюдая субординацию, поздоровался с Журавлевым, потом с остальными. Тем самым, показав, что знает, кто на самом деле в кабинете главный, хотя на самом деле по службе Колчин не подчинялся Журавлеву, а напрямую подчинялся только заместителю Бирюкова Прокошину и самому заместителю прокурора области Павлу Ивановичу Бирюкову.
- Вот, - показал Журавлев на альбом, не услышав ответа на свой вопрос от Колчина, - Отрабатываем вторую рабочую версию с картежными шулерами, которые уже покушались на убийство Чеснокова и Сиротова. Собираемся задерживать живущих в Ужовке братьев Якова и Илью Головановых.
Журавлев понимал, что прокурор-криминалист за двести с лишним километров просто так, по своей инициативе, не поедет общаться. Если приехал, да еще к концу рабочего дня, то приехал по указанию руководства и где-то уже успел побывать. А если так, то они где-то с Волковым «лопухнулись», рассказывая Колчину о второй рабочей версии. Он видел его безразличное отношение к сообщению, но не упустил и уважительное поведение Колчина по отношению к нему. Поэтому стал соображать: «Где же они прокололись?». Предчувствие не обмануло его.
- Максим Владимирович, не надо никого задерживать. По указанию Бирюкова уже задержал и привез с собой Морякова, который после задержания, все рассказал. Вот протоколы обыска и выемки, похищенных Моряковым у Чеснокова вещей. Вот его протокол допроса. Орудие преступления - топор, мы изымать не поехали, поздно. Завтра сами все сделаете, а нам возвращаться надо.
В это же время в кабинет без стука вошли Моряков, державший сверток с доказательствами перед собой, в руках, скованных наручниками, и улыбающийся Кожин.
Реакцию присутствующих трех руководителей на сообщение Колчина и на только что вошедшего и признавшего себя виновным в совершении двойного убийства, державшего в руках вещественные доказательства гражданина, можно было мысленно сравнить с картиной Репина «Не ждали».
В момент появления в кабинете Морякова на их лицах можно было прочитать и удивление, и возмущение, и досаду, и недоумение, и конечно, радость в глазах местного начальника отдела, версия которого подтвердилась.
Стук в дверь кабинета прервал воспоминания Колчина по уголовному делу, которое, как он понял, обратив внимание на главные документы, расследовано в полном объеме и пригодно для направления в областной суд. Не торопясь и не реагируя на тук, он аккуратно расписался под словом «Согласен» взял тома и понес их в канцелярию, но не успел.
Разбойное нападение в Дзержинске.
В кабинет, не дождавшись ответа на стук, в дубленке, темно-шоколадного цвета, с норковой шапкой в руке легко и бодро влетел Кожин Андрей Иванович.
- Легок на помине. Элегантный, как рояль! - пошутил Кожин, крепко пожимая руку товарища, прижимая тома под мышкой. Ему было известно, что Андрей любил щегольнуть, и в этом ему помогала жена, работавшая заведующей секцией мужской одежды в ЦУМе, - Помнишь про Морякова? - показал глазами на толстые тома, - Как в Починках за день «раскрутили»?
- Ну, а как же! А ты что - забыл? Меня через пару месяцев после этого дела из ГУВД в Нижегородский отдел заместителем начальника отдела перевели. Высокому начальству всегда приятно, когда подчиненные приезжают и за день раскрывают преступление?
- Я так понял, что для тебя этот перевод повышение?
- Правильно понял, - уклонился от обсуждения темы Кожин и спросил: - Ты обедал? - хотя достоверно знал, что раньше положенного времени Колчин в столовую, расположенную под зданием областного суда, не спускался, а сегодня пересидел. В столовой для работников областного суда, прокуратуры и других служб был составлен график, по которому работники каждого учреждения питались в строго установленное для них время.
- Пойдем, наше время наступило, - посмотрев на часы, согласился Колчин только дело отдам.
В столовой было свободно. Взяв комплексные обеды, товарищи сели за угловой свободный столик, чтобы, не мешая никому, можно было свободно поговорить.
-У вас в отделе кто ответственный за раскрытие? - осторожно спросил Колчин, которому нужно было контролировать и отслеживать процесс раскрытия тяжкого преступления.
- Формально начальник отдела, а так фактически отвечать за все буду я. Вообще по такому резонансному делу все ответственные. Ни к кому, ни малейшей претензии: все пашут. А главный - Тюрин. По тем данным о злодеях, которых запомнили Корнева с первого этажа, выходившая гулять с собакой, и дежурный сторож коптильного цеха Киреев, помимо создания фоторобота параллельно пригласили художников. Со слов этих свидетелей, художники для оперативной работы подготовили рисованные портреты, на которых преступников легче, и определить, и опознать, чем по подготовленным фотороботам. Кстати, к совещанию принесу тебе парочку копий.
- К совещанию, - раздумывая, повторил Колчин. - Мне нужно раньше. Как вернешься к себе, пожалуйста, пришли мне с нарочным.
- Ладно, так и сделаю, - согласился Кожин.
- Теперь о совещании. По линии прокуратуры я подготовил проект резолютивной части для ГУВД на согласование, могу тебе экземпляр для сведения передать? - предложил Колчин.
- Зачем мне? Вопросами совещания работники ГУВД занимаются, мы люди маленькие. На совещании, как ты знаешь, преступления не раскрывают. Совещания проводятся, для накачки, а раскрывать все равно нам придется. Что касается бумаг, то мне и своих хватает.
- Ну, как знаешь! – согласился Колчин.
Кожин вторую неделю как бросил курить, и даже такое тяжелое преступление не выбило его из намерения покончить с пагубной привычкой. После обеда Колчин изредка заглядывал в курительную комнату в суде, или, как ее еще называли, биллиардную. В этой комнате действительно стоял большой, на всю комнату, биллиардный стол, на котором мало кто из судей мог оказать Колчину достойное сопротивление. Но сегодня не было времени, поэтому они вернулись в левое крыло областной прокуратуры в девятнадцатый кабинет, к Колчину.
Кожин в кабинете успел надеть свою добротную дубленку и уже попрощался с хозяином, как в дверь постучали. В кабинете на пороге с бумагой в руке появилась блондинка с пышной прической в сером, обтягивающем гибкую фигуру шерстяном платье.
- Сергей Петрович, хорошо, что я вас застала, - не здороваясь и, не обращая внимания на остановившегося Кожина, начальник секретной части прокуратуры Хазина Ольга прошла к письменному столу - Вам телефонограмма. Распишитесь, - передала она листок Колчину, который глянув на текст, попросил Кожина задержаться.
- Почему блондинка такая строгая? - пропустив молодую женщину к выходу, заинтересовался Кожин.
- Это наша «хранительница секретов», - и, посмотрев в заблестевшие глаза товарища, добавил, - По-моему, замужем.
- Это хорошо, - одобрительно отозвался Кожин, - Познакомишь?
- Я ей подскажу, что есть интересующийся, женатый товарищ! А она пусть решает, знакомится ей или нет, - лукаво улыбнулся Колчин.
- Так уж прямо и скажешь, что женатый? - недоверчиво уточнил Кожин.
- Да, нет, - уклончиво ответил руководитель и уже серьезным тоном, вытянув листок перед собой, чтобы было удобнее читать, продолжил, - Полагаю, это и тебя касается:
« 4 февраля сего года в 12 часов 20 минут на сберкассу № N, расположенную на ул. Урицкого в Дзержинске совершено разбойное нападение. Двое вооруженных мужчин в масках, один с обрезом в руке, другой с пистолетом Макарова в обеденный перерыв ворвались внутрь пристроенного помещения, расположенного на первом этаже сберкассы. Выстрелом из обреза в потолок три работницы сберкассы, находящиеся в помещении, были напуганы и не оказали сопротивления. Возвратившийся с обеда охранник, пытался оказать сопротивление. В ходе борьбы с нападавшим охранник сумел сорвать с него маску, но был ранен вторым, нападавшим, более высокого роста, из пистолета «Макарова». Во время нападения из сберкассы были похищены около пяти тысяч рублей и револьвер системы «Наган». Раненный охранник доставлен в больницу, где ему была оказана медицинская помощь, проведена операция. Его жизнь вне опасности. Приметы нападавших: первый - вооруженный обрезом среднего роста, худощавый. По мнению работниц сберкассы, на вид не более двадцати-двадцати двух лет. Более точный возраст ввиду наличия маски на лице определить нельзя. Одет в темную куртку. Второй, вооруженный пистолетом «Макарова», высокого роста, спортивного телосложения, с сухой кожей на лице, не бритый. Другие приметы уточняются…Подписал: начальник управления уголовного розыска ГУВД полковник милиции Цапенков Иван Юрьевич. Передал: начальник дежурной части Акифьев»..
- Что скажешь? - обратился Колчин к товарищу, - Ты со свидетелями и художниками занимался? Не из нашей ли троицы?
- Никакой информации нет. Что значит «темная куртка?» Темно-синяя, темно- коричневая, черная, наконец, В чем конкретно одеты? Информации нет. Надо ехать уточнять! - решительно ответил Кожин. - Если мне ехать, то это через ГУВД надо согласовывать.
- Не надо ничего согласовывать. Я сам поеду. Ты мне только рисованные портреты передай. Я на месте, в Дзержинске определюсь, что делать. А к тебе просьба, можешь из моей справки, которую я подготовил для прокурора области взять. Можешь сам подготовить. Но нужно сейчас, немедленно дать информацию о нападении и убийстве милиционеров и в газеты, и по радио, и на телевидении. Ладно, я сам сделаю. Вот такой текст:
«Третьего февраля 19…года в двадцать один час пять минут возле дома № 24Б на улице Тургенева города Горького на сотрудников милиции из-за угла было совершено вероломное вооруженное нападение. Сотрудники милиции Керасюк Александр и Горнилов Алексей выстрелами из неустановленного огнестрельного оружия были жестоко убиты. У убитых работников милиции были похищены пистолеты системы «Макарова». Просьба, ко всем кому что-либо известно или будет известна какая-либо информация об убийстве сотрудников милиции и о похищении оружия, сообщить незамедлительно по телефонам: 34-19-19; 34-02-02.
- И чтобы каждые два часа эту просьбу повторяли, - добавил Колчин. - Сдается мне, что один из похищенных пистолетов «Макарова» заговорил в Дзержинске. Поедем сейчас к тебе за рисованными портретами, а потом покачу в Дзержинск. Позднее встретимся у вас на совещании. Я просил Вашего начальника все конфликтные ситуации погибших проверить.
-Проверили. Угрозы в их адрес поступали, в связи с их активной работой, установили двоих наркосбытчиков, проверяем... Пока ничего нет.
Они вместе вышли из областной прокуратуры и направились к гаражам.
Любопытство пересилило осторожность.
Оля Пюренко была способная и любознательная девочка. Внешне - хрупкая, тонкая девочка, потому, что в возрасте тринадцати лет девушкой при ее росте сто тридцать сантиметров и весе меньше тридцати килограммов назвать ее девушкой было никак нельзя. При маленьких росте и весе внутри ее всегда сидело упрямство, которое бабушка называла стержнем. До шестого класса включительно бабушка ходила в школу, контролировала внучку, пока позволяло здоровье. Потом гипертония у бабушки стала прогрессировать, давление - подниматься все чаще и чаще, и бабушке едва хватало сил на ответственную работу в санэпидстанции, где она работала начальником отдела.
В седьмом классе специализированной школы с математическим уклоном Оля еще слыла способной ученицей, но ослабление бабушкиного контроля стало сказываться. Слабеть стала прилежность и старательность Оли, учившейся для отчета перед бабушкой, которая души в ней не чаяла, но спрашивать с внучки стала реже. По инерции, чтобы не расстраивать бабушку, она учила, как ей казалось, уроки на «пять», но отличных оценок в седьмом классе ей ставить стали меньше. Чаще в дневнике вместо пятерок стали появляться четверки.
У Оли появились рассеянность, равнодушие. Отношение к ней со стороны одноклассников стало меняться. Ее просто перестали замечать. И это в то время, когда ей понравился мальчик, Петя Кузьмин из девятого класса, старше ее на два года. По утрам в своей небольшой отдельной комнатке она стала смотреться на себя в зеркало, огорчаясь, что молочные кругляшки у нее совсем незаметные, не такие большие и крупные как у подружек. К тому же Оля стала понимать, что дома между родителями не все в порядке. Мать у Оли с утра до вечера работала и как белка крутилась продавцом в магазине автозапчастей, и это в то время, когда отца месяцами не было дома. По словам матери, у него были ответственные командировки. Пока Оля училась в пятом-шестом классах, ей было интересно с мамой, бабушкой, она мало обращала внимание на отсутствие отца, но подрастая, ее интерес менялся. Ей уже не хватало отца.
Однажды она стала свидетелем громкого скандала. Ночью из спальни родителей доносились громкие крики, переходящие в оскорбления. Думая, что дочь спит, мать стала отчитывать и упрекать отца в том, что он не работает, играет в карты, мотается неизвестно где и с кем, что наконец-то пора ему давно взяться за ум. Помогать воспитанию дочери, а не водить в дом темных личностей, либо оставить их в покое. Уйти навсегда туда, где ему хорошо. Потом стал ругаться отец, он кричал, что скоро они разбогатеют. Ругался он так громко, что разбудил бабушку, которая, не выдержав, держась за сердце, пришла к ним в спальню. Наконец, там все затихло.
После этого скандала отец домой приходить стал реже и почти всегда не один. С ним приходили или высокий Вадик, который обращался с Олей шутливо, и называл не иначе, как моя будущая «невестушка» или тощий слюнявый Вовчик. Они о чем-то шептались с отцом на кухне.
Вчера отец пришел домой поздно вечером. Оля еще не спала, но отец этого не знал. Спустя несколько минут вслед за ним пришли его друзья и о чем-то долго шептались на кухне. Потом она увидела, как отец что-то завернул в полотенце и спрятал это «что-то» за батарею на кухне.
Рано утром отец ушел из дома. Бабушки и матери дома тоже не было, и любопытство пересилило осторожность. Оля собралась, оделась в школу, положила в портфель вместе с бутербродами белый сверток, который достала из-за батареи. Сверток для хрупкой Оли оказался тяжеленьким. В школе ей не терпелось, посмотреть, что же в свертке. Едва дождавшись большой перемены, она достала сверток, затолкнула его в трико и, прикрывая платьицем, придерживая руками, быстро проскользнула в женский туалет. В туалете, старшеклассницы, образовав небольшой кружок, не обращая ни на кого внимания, курили одну папиросу, передавая ее по кругу из рук в руки. Ольга, едва забежав в отдельную кабинку, отпустила руки, которыми прижимала сверток. В этот момент из белого свертка выскользнуло что-то черное и с грохотом упало на желтый пол из кафельной плитки. Все в женском туалете замерли. Та девушка, у которой была папироса, лихо и небрежно распахнула дверь и тут же побледнев, попятилась. В руках Ольги был зажат черный пистолет. Обезумевшая от неожиданности, она каким-то непостижимым образом, держа двумя руками, непроизвольно направила его на онемевших старшеклассниц, которые осмелев, потихоньку стали выбираться из туалета.
С последнего урока литературы Ольга, сказавшись больной, ушла и быстрым шагом направилась домой, где в надежде, что с дочкой ничего не случилось, ее уже ждал отец, Пюренко Александр Борисович. При появлении девочки он выхватил у нее портфель, быстро достал сверток и, размахивая им перед лицом дочери, зашипел от злости, переходя на крик:
– Зачем ты это взяла? Зачем? Ты все сорвала!
В квартире кроме них никого не было. Оля побледнела и, ничего не отвечая, стояла в кухне, прислонившись к стене.
Постепенно Пюренко стал успокаиваться и думать: «Запланированная одновременно в двух городах акция сорвалась. Как же все это по-глупому получилось?»
Он не понимал: «Зачем девчонке нужно было оружие носить в школу? Может быть, она хотела его кому-то показать?»
- Ты кому-нибудь это показывала? - тряс Пюренко белым свертком.
Понимая, что если она ответит утвердительно, отец опять будет на нее кричать, поэтому девочка отрицательно покачала головой, но сделала она это так неуверенно, что отец ей не поверил. И он опять спросил:
- Зачем ты это взяла?
В этот раз Оля сообразила и тихо ответила:
- Я думала, что там драгоценности, хотела посмотреть!
- Какие драгоценности, откуда? - удивился отец.
- Может, вы с дядей Вадимом и Вовчиком где достали? Я только хотела посмотреть и положить назад.
- Ну и что, посмотрела?
Оля отрешенно, утвердительно кивнула головой.
- Это оружие мне Вадим принес и передал на хранение. Сегодня я это, - покачал свертком отец, - должен был ему вернуть. А теперь обстоятельства изменились. Сегодня, сейчас мы должны сдать его в милицию. И ты ничего об этом не знаешь и помнить не будешь. Поняла?
Оля ничего не сказала, опять кивнула головой.
- Сделаем с тобой это так. Сейчас на автобусе поедем в Кстово. Сверток ты положи в старый пакет. Пакет выбросишь возле Кстовского отдела милиции в первую попавшуюся урну. Я буду с тобой рядом, метрах в десяти от тебя, но мы с тобой не знакомы. Поняла?
Оля уже ничего не понимала, но в ответ на всякий случай еще раз кивнула. Она поняла только одно, что сама, того не ведая, подвела отца. Через полтора часа Оля, выполнив задание отца, выбросила пакет в мусорный бак (урны рядом не было), находящийся метрах в пятидесяти от Кстовского городского отдела милиции. Лишь после этого отец, следовавший за ней на небольшом расстоянии, успокоился. Убедился, что за дочкой слежки нет, что он избавился от оружия, и что если сегодня день закончится благополучно, то завтра, если будет все нормально, он заберет злополучный пистолет из мусорного бака.
«Этот человек ворвался к нам...»
В управлении внутренних дел города Дзержинска на улице Гастелло Колчина уже ждали. Начальник УВД полковник Синяков Валерий Валентинович, мужчина лет сорока, среднего роста, спортивного телосложения, подтянутый и молодцеватый, с открытым прямым взглядом серосиних глаз дружелюбно улыбнулся вошедшему к нему в кабинет представителю областной прокуратуры.
Обменявшись крепким мужским рукопожатием, Синяков спросил:
- Кого пригласить на совещание?
Колчин осмотрелся в кабинете, в котором он был последний раз, два года назад на совещании, когда работали над раскрытием убийства целой семьи в Дзержинске. В кабинете ничего не изменилось.
- Спасибо, никого приглашать не нужно, - поблагодарил Колчин, – Совещание проводить не будем, у меня всего три часа. Мне нужны материалы по сегодняшнему разбойному нападению на сберкассу. - Он не удержался и спросил Синякова, - Вы в курсе, что у нас произошло вчера вечером?
- Конечно, мы все переживаем: такая беда у всех нас, - и помедлив, добавил: - В чем нужна помощь вам - говорите, подключимся! А сейчас, если я вас правильно понял, вам нужен кабинет, следователь, у которого дело в производстве, оперативник и две женщины, которые были очевидцами нападения. Все подготовлено, в соседнем кабинете вас ждут, - Синяков нажал рычажок на телефоне и по громкой связи попросил секретаря, - Марина, зайди, пожалуйста.
В кабинет вплыла рыжеволосая молодая женщина лет тридцати.
- Марина, это прокурор-криминалист Колчин Сергей Петрович. Все, что для него подготовили, нужно ему предоставить. Проводите его в соседний кабинет
Колчин, пропустив вперед женщину, задержался на пороге и так, чтобы она не слышала, подсказал полковнику, - Я с прошлого года, с октября месяца, заместитель начальника следственного управления прокуратуры области.
- Конечно, знаю. Просто из головы вылетело. Помню, как мы с вами по семейному отравителю работали. Вы тогда прокурором-криминалистом были. Время идет... Я тоже, как вы видите, не начальник Свердловского отдела. С удовольствием пообщался бы с вами, но в семнадцать часов в горком вызывают на совещание, если, что вам поможет мой заместитель, Чумазов Анатолий Валерьевич, он в курсе, с ним все решите, - попрощался, пожав крепко руку, Синяков.
Колчину самому не терпелось включиться в работу еще и потому, что времени до вечернего главного совещания оставалось всего четыре часа. За это время ему нужно будет убедиться: есть ли кто из «тройки» бандиты, напавшие вчера на милиционеров, и правильно ли сработали на месте происшествия местные правоохранители. Именно с этой целью он и отправился в Дзержинск сам, а не передоверил это кому-то другому.
Возле двери соседнего кабинета Колчина ждала секретарь Марина, рядом с ней стояли две женщины среднего возраста с уставшими и раздраженными лицами. Поняв, что это работницы сберкассы, Колчин уважительно поздоровался с ними, попросив секунду подождать, зашел следом за секретарем в кабинет, где сбоку, у широкого письменного стола сидели и беседовали молодой парень с девушкой, вставшие при входе Колчина. Они поздоровались с начальством и продолжали стоять.
- Пожалуйста, друзья, без церемоний, присаживайтесь, - поблагодарив Марину, Колчин подсел поближе к молодым людям. – Работу построим так: вначале читаю материалы дела… У кого оно?
Миловидная, лет двадцати трех девушка, раскрыла папку, достала пять листков, исписанных мелким почерком бумаги, и передала их Колчину.
- Да-а, не густо… - бегло пробежав протянутые листы, произнес Колчин, - Как вас зовут? - обратился он к девушке.
- Старший следователь Зангиева Ирина, это - оперуполномоченный Косолапов Михаил, - покраснев, показала на соседа девушка и продолжила, как бы оправдываясь: - Мы только что с осмотра места происшествия, протокол не полностью закончили. Двух женщин допросили, два рапорта подготовили, даже не зарегистрировали их, как нас сюда вызвали. Вот сидим без дела целый час, вас ждем…
-Уважаемые коллеги, прошу меня извинить, но у нас в Горьком очень тяжкое преступление…Каждая минута дорога, поэтому я здесь.
- Да мы знаем, готовы помогать, - подключился к разговору оперуполномоченный Алексей, - Вы нас спрашивайте, может, мы в спешке могли что-то упустить?
- Добро. В телефонограмме указано, что женщин в сберкассе было трое, в коридоре меня ждут только двое?
-У третьей ребенок, маленький. Прежде чем отпустить, я ее допросила, протокол допроса я вам передала.
- Ирина, Миша, вы были на месте происшествия, беседовали с людьми, можете мне в двух словах рассказать, что и как произошло, кто были нападавшие? Кто первый начнет, решайте между собой.
- Пускай Ирина Рашидовна, она лучше расскажет, - уступил слово оперативник старшему следователю Зангиевой.
- Лучше, так лучше, - согласился Колчин, - Слушаю вас, Ирина Рашидовна.
- В двенадцать часов сорок минут из сберкассы позвонили в дежурную часть ГУВД и сообщили о нападении. Я в составе дежурной следственно-оперативной группы через пятнадцать минут была на месте. Раньше нас туда прибыл наряд милиции, но никого там не застал. Прочесали автовокзал, железнодорожный вокзал, они в пяти минутах от сберкассы находятся. Никого из подозрительных личностей не установили и не задержали. Мною установлено: сберкасса работает с восьми часов утра и до восемнадцати часов вечера. Перерыв на обед с двенадцати до тринадцати часов. Из сберкассы в течение рабочего дня никто не отлучается, обед, как правило, приносят с собой. Обедают внутри, за исключением охранника, который иногда в обеденный перерыв ходит в молочный магазин за кефиром. Так было и на этот раз. Охранник вышел, за ним закрыли дверь и спустя минут пять-десять после его ухода в дверь постучали - условным стуком. Открыли, а там вооруженные бандиты в масках.… Кричат: «Все на пол! Иначе перестреляем!». Один, который щуплый, помоложе, чтобы напугать, выстрелил вверх, в потолок из обреза. Женщины перепугались, попадали на пол. Бандиты забрали из кассы «наличку» и револьвер системы «Наган». На выходе столкнулись с охранником, который во время борьбы с высокого сорвал маску, тот оказался физически сильнее охранника, отбросил его. Выстрелил в него из пистолета, попал в правую сторону грудной клетки. Охраннику провели операцию, находится в реанимации, он пока не допрошен. При осмотре места происшествия каких-либо посторонних предметов не обнаружено. Следов отпечатков пальцев рук, обуви тоже не найдено, - закончила доклад следователь.
- От выстрела в потолок следы остались? - поинтересовался Колчин.
- Да, в протоколе осмотра я это обстоятельство отразила, даже на схеме к протоколу осмотра указала. Вообще-то потолок бетонный, и кроме темного пятна на нем ничего не осталось.
- А заряд из патрона куда исчез?
- На пол, наверное, осыпался, - равнодушно ответила Ирина, пытаясь догадаться, куда клонит Колчин.
- Понимаете, судмедэксперты, которые сегодня вскрывали погибших, обнаружили и изъяли в их телах картечь и нарезанные гвозди…
- Ох, поняла! При осмотре я видела мелкие обрезки гвоздей. Но ничего не сделала с ними.
- Сберкассу опечатали?
- Да, - подключился к разговору оперативник, - Участковый со своими «внештатниками» и агентурой продолжают работать.
- Если опечатали, это хорошо, - похвалил Колчин, - У меня к вам просьба, Ирина Рашидовна, сегодня же вернуться на место происшествия и провести тщательнейший дополнительный осмотр места происшествия. Все что найдете, грамотно упакуете и передадите мне вместе с уголовным делом. Договорились?
Старший следователь кивнула головой, она понимала, что допустила небольшую оплошность. В институте на кафедре криминалистики ей вдалбливали, что в уголовных делах мелочей не бывает... Понимал это и Колчин, и, чтобы поддержать Ирину, тепло поблагодарил ее, оставил телефон и, попросив приехать к десяти утра на следующий день, отпустил ее исправлять оплошность.
- Миша, я с собой рисованные портреты прихватил. Посмотри, пожалуйста, они тебе никого не напоминают?
Оперативник внимательно рассматривал рисунки, подносил поближе к свету, но выражение его лица не менялось. Наконец он отложил один лист с портретом широколицего молодого мужчины в сторону. - Так, отдаленно. Вот этот больше похож, по словам свидетелей, на нашего бандита.
- Хорошо, - согласился Колчин, - Кто, на твой взгляд, из стоящих за дверью женщин лучше сможет опознать бандюгана?
- Заведующая сберкассой Самарина Елена Степановна, - подумав, ответил оперативник.
- В текст телефонограммы ее показания о приметах бандитов заложены?- уточнил Колчин.
- Да, справку для УВД я готовил. Выдержку из ее показаний приводил.
- Приглашай Самарину, а перед второй женщиной извинись от моего имени. Выпиши ей повестку на завтра к следователю Зангиевой, а Самариной подскажи, чтобы заходила и сам вместе с ней.
- Проходите, поближе, - пригласил Колчин заведующую сберкассой, - Я приехал из областной прокуратуры. Зовут меня Сергей Петрович. А вас?
- Елена Степановна.
- Присаживайтесь, Елена Степановна. Я надолго вас не задержу. Расскажите, пожалуйста, как все началось и кого вы запомнили из нападавших на вас?
- Я уже всем - и следователю, и вот этому молодому человеку рассказывала, - недовольным тоном быстро произнесла женщина.
- Знаю, но мне с вами кое-что нужно уточнить. Вы смогли бы опознать мужчину, с которого охранник маску сорвал?
- Такой, физически крепкий, высокий, небритый. Лицо широкое, точнее - нижняя челюсть широкая. Смогла бы. Да, точно смогла бы. Как сейчас, перед собой вижу его черные злые глаза.
- А если я вам несколько рисованных портретов покажу, сможете его узнать?
- Попробую, - неуверенно произнесла женщина.
Колчин разложил на широком столе имевшиеся у него рисованные портреты мужчин и, показав на них рукой, предложил, - Попробуйте.
Елена Степановна осторожно подошла, внимательно посмотрела и, взяв со стола рисованный портрет с широколицым мужчиной, уверенно сказала: «Вот это он. Этот человек ворвался к нам. С него охранник сумел сдернуть маску, после чего он выстрелил в нашего Анатолия.
- Спасибо вам большое. Вы нам очень помогли! - поблагодарил руководитель Самарину и стал складывать документы.
- Где расписываться?
- Пока не нужно нигде. Все потом. Вам Михаил, - показал на оперативника Колчин, - завтра позвонит. А тебе персональное задание, - обратился к оперативнику Колчин, подождав, когда за Самариной закроется дверь. – Нужно размножить опознанный рисованный портрет и провести по нему работу. Предупредить всех сотрудников, кому передашь копию, что это опасный преступник. Попроси участкового инспектора в районе, где находится сберкасса, с предъявлением рисунка поговорить с людьми. Письменное поручение ваш прокурор подготовит, я позвоню. Все понял? Действуй. Завтра, до обеда от вас жду новостей. Надеюсь на полезную информацию.
« Думаешь, «Гадина», всех обманул?»
Собрав бумаги, Колчин попрощался с Мариной, секретарем начальника УВД Синякова. До совещания оставалось два часа. «Можно поразмышлять в машине», - решил он, садясь на заднее сидение черной «Волги» так, чтобы его ничто не отвлекало.
Настроение у Колчина было приподнятым: стала появляться информация о членах банды, и какие-то, пусть пока слабые, но зацепки, за которые можно потянуть.
В памяти всплыла первая удачная командировка в Дзержинск. Два года назад он этом городе пробыл не три часа как сегодня, а три недели. Тогда ему основательно в том деле помог Синяков Валерий Валентинович.
Тогда ему, как прокурору-криминалисту, заместитель прокурора области Бирюков дал задание разобраться в одном щепетильном деле.
Нынешний начальник УВД Синяков работал в то время начальником отдела одного из районных отделов милиции Дзержинска. К нему в отдел, а затем в прокуратуру, в другие учреждения стали поступать анонимные жалобы на участкового инспектора Кувшинова Ивана. Появилась такая же жалоба и в следственном управлении прокуратуры области. Во всех жалобах, поступавших в различные ведомства, сообщалось одно и то же, что участковый инспектор, злоупотребляя служебным положением, пытается завладеть квартирой соседа Порошина Андрея Геннадьевича. Устанавливать, кто писал, долго не пришлось. Позднее, Порошин не скрывал своего авторства, стал указывать свои адрес и фамилию.
В подписанных жалобах Порошин сообщал, что участковый пытается его отравить, а однажды вечером ударил его кулаком по лицу, что на протяжении нескольких месяцев подливает под дверь квартиры Порошина жидкость, которая воздействует на дыхательные пути и нервную систему членов семьи Порошиных.
Первое время на жалобы Порошина, а тем более анонимные серьезного внимания не обращали. Дело дошло до того, что сначала в семье Порошиных скончался младший сын, а позднее, в тяжелом бессознательном состоянии уже находилась жена Порошина, которая, не приходя в сознание, скончалась в больнице. В тяжелом, но не безнадежном болезненном состоянии находился на излечении парализованный старший сын Порошиных. После этого жалобы стали проверять основательно. Но проведенные проверки, вначале работниками управления внутренних дел, а затем силами городской прокуратуры не подтвердили причастность участкового к отравлению. А жалобы продолжали поступать, в которых сообщалось уже о необъективности и предвзятости местных работников правоохранительных органов.
При таких обстоятельствах для выяснения причин гибели членов семьи Порошиных и проверки жалобы Порошина руководство прокуратуры области создало и направило в Дзержинск следственно-оперативную группу из троих человек под руководством Колчина.
В Дзержинске Колчин со старшим следователем прокуратуры области Шевелиным, оперуполномоченным ГУВД Маркеловым разместились в городской прокуратуре на проспекте Дзержинского в кабинете заместителя прокурора города. Хозяин кабинета в это время по каким-то причинам отсутствовал.
С приходом нового областного прокурора Черпакова в области на должности прокуроров стали впервые назначать женщин, большинство из которых ни в чем не уступали мужчинам, а в отдельных случаях и превосходили их профессионально.
Вот и во втором по значению в области после Горького, городе Дзержинске прокурором работала энергичная, невысокого роста, полная женщина приятной наружности Гаврина Нина Александровна. Первые дни после приезда она оставалась с представителями областной прокуратуры до восьми часов вечера. Прокурор взяла следственную группу под свою опеку: решила вопросы и с питанием, и с гостиницей. Ей и самой было интересно узнать, почему городская прокуратура, занимавшаяся проверкой жалоб Порошина, не докопалась до истины, а вот они приехали из области, и сразу же возьмут «быка за рога», как она любила выражаться, во всем разберутся и все раскроют.
Она ошиблась в одном: в определении «сразу же», потому что в таком запутанном деле, связанном с обвинением участкового в рукоприкладстве, и в длительном в течение пяти месяцев отравлении семьи, разобраться за короткий срок было невозможно. К тому же Колчин не любил говорить, да это и не положено, о проводимой работе, а от других, работавших с ним коллег, трудно было вообще что-либо узнать. Поэтому Гаврина продержалась всего три дня, а потом после шести вечера на работе не оставалась.
Беседы, проведенные с жителями дома, где проживали участковый инспектор Кувшинов и автор жалоб Порошин, показали, что на самом деле все обстоит не так, как пишет жалобщик.
Было установлено, что «на людях» старший Порошин внешне ведет себя как добропорядочный гражданин. Выяснилось, что этот общительный, на людях внешне приветливый, уже встречается с любовницей уже около двух лет. Иногда проживает у нее по два, три дня. По словам соседей, внутри семьи у Порошина по отношению к родным отношения тяжелые и нетерпимые.
Жена - Порошина Екатерина Ивановна, была женщиной терпеливой, не склонной к скандалам, но и она устала терпеть издевательства, придирки и побои от мужа. В последнее время она не выдерживала, стала говорить об этом участливому и порядочному соседу, а по долгу службы участковому инспектору. Именно на этой почве между участковым, который был не только добросовестным сотрудником, но и хорошим человеком и Порошиным, возникло неприятие друг друга.
Участковый инспектор рассказал Колчину, что пытался сам установить причастность к отравлению - любовницы Клочковой Валентины, но не смог, хотя ему было известно, что она работает на заводе, где эта жидкость изготавливается. В беседе с ним она полностью отрицала причастность к отравлению. После разговора с ней Порошин сам налетел на участкового с кулаками и сам же его в этом обвинил.
Колчину было понятно, что как бы неприятен был участковому сосед, этот старший лейтенант милиции Кувшинов, тридцатилетний парень с добрым лицом, не может таким диким способом избавится от врага, даже в мыслях. Известно было, что на всех знавших Кувшинова участковый производил очень благоприятное впечатление. Таким образом, версия с виновностью в чем-либо участкового инспектора полностью не подтвердилась.
При судебно-медицинском химическом исследовании тел погибших были с достоверностью установлены факты отравления умерших Игоря Порошина, семи лет, и Екатерины Ивановны Порошиной, тридцати шести лет, так как из выводов этих заключений следовало, что в крови и моче скончавшихся Порошиных было обнаружено наличие химического вещества, называемого «Тетраэтилсвинцом».
Было установлено, что это вещество добавляют в бензин для повышения октанового числа (например, с 76 до 92). В Дзержинске это вещество в виде жидкости производят на заводе «Синтез» и достать, купить эту жидкость при желании любому автолюбителю было легко.
Проанализировав все собранные материалы, у Колчина и сотрудников его группы появилось твердое убеждение, что пойти на такое жестокое, бессердечное преступление мог очень низкий и подлый человек, который был заинтересован в этом.
Отрабатывать как версию и проверять на причастность к убийствам любовницу Клочкову Валентину, в отношении которой участковый уже провел тщательную проверку, необходимости не было. В этом криминалист убедился, изучив представленные материалы. В них очень подробно было изложено, кто и когда посещал квартиру потерпевших Порошиных. Было также установлено, что Порошин несколько раз обращался и на работе, и по месту жительства в поликлиники к врачам и даже находился на больничном листе с диагнозом ОРЗ - острое респираторное заболевание, но ни в одном случае он не жаловался на отравление. Вывод напрашивался сам собой.
Но криминалисту мало догадаться, нужно с достоверностью установить это лицо и собрать доказательства, полностью его изобличающие.
С подготовленным планом работы по делу Колчин обратился к Синякову, работавшему тогда начальником Свердловского районного отдела милиции, который не только его поддержал, но и помог разоблачить этого негодяя.
Хотя город Дзержинск, второй по величине после Горького, город с населением в двести семьдесят тысяч человек, но следственной группе стало известно, что у Порошина были знакомые и в милиции, и в прокуратуре. Чтобы полностью застраховаться от малейшей утечки информации, по просьбе Колчина начальник отдела Синяков обратился к руководству завода «Корунд» о направлении Порошина в командировку на пару недель в качестве представителя завода в Москву.
В первые два дня после его отъезда были одновременно проведены обыски у Клочковой Валентины и в квартире Порошина. В ходе обысков у Клочковой в сарае обнаружили и изъяли поллитровую бутылку с жидкостью, а на кухне у Порошиных три пятилитровых кастрюли, в которых в семье Порошиных готовили первые блюда, о чем подробно рассказал пришедший в себя старший сын Порошиных Андрей.
В тот же день старший следователь Шевелин, который принял уголовное дело к своему производству, направил изъятые предметы на судебно-химическое исследование. По личной просьбе прокурора-криминалиста начальник научно-исследовательской лаборатории судебных экспертиз Юрий Барбосов поручил своим экспертам ускорить экспертизу. И уже через десять дней на руках у Колчина имелся доказательный документ - объективное мотивированное заключение экспертов, из которого следовало, что на стенках всех трех кастрюль, изъятых из кухни квартиры Порошиных, обнаружены следы химического вещества «Тетраэтилсвинец», по своему составу сходного с химическим веществом «Тетраэтилсвинец», находящегося в поллитровой бутылке, изъятой у Клочковой.
Несмотря на выходные дни, и на то, что командировка у Порошина не закончилась, было принято решение не дожидаться его возвращения из командировки, а задержать его в качестве подозреваемого в Москве и из психологических соображений привезти под конвоем на милицейской машине в Дзержинск. Начальник отдела Синяков и в этом случае помог и с транспортом, и с конвоем.
В воскресенье, в пятнадцать тридцать, Колчин с Шевелиным, которые не видели злодея лично, спустились в следственный кабинет изолятора временного содержания УВД города Дзержинска и ожидали, когда к ним приведут доставленного Порошина.
Старший следователь Шевелин, разложив материалы уголовного дела перед собой, расположился в кресле у стола. Колчин сидел в углу кабинета и перечитывал заключение экспертов-химиков, не обращая внимания ни на двух конвоиров, ни на приведенного высокого под два метра роста детину с плечами в косую сажень, который непонимающе улыбаясь, спокойно сел на стул без приглашения. Всем своим видом он показывал, что не знает, почему прервали командировку и для чего его привезли и посадили в изолятор. Но серо-синие глаза выдавали его беспокойство. Они внимательно, с внутренней тревогой, настороженно наблюдали за Шевелиным и Колчиным, которые, не реагируя на севшего без приглашения Порошина, не отрываясь, читали документы.
Наконец, Порошин не выдержал, и перекинув ногу на ногу, громко, пренебрежительно сказал: «Может, наручники снимете? Да вы что, в конце концов? Кто такие? Почему, беспределом занимаетесь?»
Колчин, зная тихий, ровный, но твердый характер Шевелина, был уверен, что минимум минут пять тот не будет реагировать на Порошина вообще, так будто его не существует, но в этот раз ошибся.
Шевелин вначале побледнел, затем покраснел, вскочил с кресла, оказавшись почти одного роста с сидящим Порошиным, подбежал к нему и своими острыми ладошками начал охаживать по мордасам оторопевшего от такого оборота задержанного, завопив при этом: «Ах ты гнида! Мразь, негодяй, мерзавец. Это мы беспределом занимаемся? Сволочь, убийца! Думаешь, гадина, всех обманул, всех вокруг пальца обвел? Да мы тебя сейчас медленно по стене размазывать будем!»
Шевелин говорил это с таким остервенением и убежденностью, что ни у кого из окружающих не было и тени сомнения, что это именно так и будет. Все - и конвоиры, и Колчин в том числе, были в ступоре. Никто не ожидал от Шевелина такой реакции на слова нагло севшего Порошина, который от такого поворота весь как-то обмяк, «сдулся», стал не то, что ниже, незаметнее стоявшего перед ним грозного Шевелина.
Глаза Порошина, глядевшие снизу вверх, выражали смертельный ужас. Колчин и конвоиры вдруг внезапно услышали падающие на бетонный пол следственного кабинета капли, будто протекающего водопроводного крана. Услышал это и Шевелин, а услышав, догадался: «А, гадина, обоссался. Ах ты мерзский злодей!»
Колчин, наконец, опомнился. Он сам не ожидал подобной реакции ни от старшего следователя Шевелина, ни от оказавшегося слякотью двухметрового злодея-убийцы собственной семьи. Он встал, спокойно положил заключение судебных экспертов в лежавшее на столе уголовное дело и попросил Шевелина вместе с конвоирами выйти из кабинета.
Подождав, пока они выполнят его просьбу, Колчин подошел к Порошину, убедился, что у того правая брючина от паха до колена и ниже сырая. И тихо, участливо спросил: «Как же ты здоровый, сильный мужик, докатился до такой жизни?»
- Это она, сука. Это - она, - выдохнул Порошин.
Колчину было понятно, что тот имел в виду свою любовницу Валентину Клочкову, поэтому не хотел перебивать, но не выдержал,
- Причем здесь она? Ты-то где был? – в этот момент Колчин подошел и, расстегнув, снял с Порошина наручники, положил перед ним заключение и спросил: - Прочитать в состоянии?
В ответ Порошин кивнул и придвинул заключение к себе. Читал Порошин медленно, тяжело соображая, но по лицу можно определить, что прочитанное действовало на него почти как крик Шевелина. Колчин, дождавшись, когда злодей положит документ на стол, тихо спросил: «Тебе все понятно, что ты прочитал?»
Порошин осипшим голосом выдавил, повторив фразу Колчина:
- Все понятно.
- Если понятно, рассказывай все, как было.
Ничего нового из того, что рассказал Порошин, Колчин не услышал. Они с Шевелиным правильно сориентировались в механизме отравления, изобретенном злодеем, в течение шести месяцев, а может и больше, подливавшем в кастрюли, в которых готовились борщ и компот, незначительные дозы химического соединения, называемого тетраэтилсвинцом. Об этом он и дал подробные показания, не забыв часть вины переложить на любовницу. Пояснил, что делал это по ее предложению. Затем он попросил разрешения написать явку с повинной. Колчин не стал ему в этом препятствовать, потому что знал: только суд определяет и решает, была ли явка с повинной добровольно и можно ли в этом случае смягчить наказание.
Совещание
До начала совещания оставалось чуть больше часа. Колчин решил заехать домой поужинать. Наташи дома пока не было. С работы она возвращалась не раньше семи часов вечера. После замужества они с Наташей решили, что хватит в семье одного прокурора и жена, видевшая себя без пяти минут помощником прокурора, с большим трудом поддавшись на уговоры мужа, устроилась, по мнению подруг, на более престижную работу помощником нотариуса. Постигая азы этой сложной профессии, она задерживалась на работе, готовила проекты документов для каждого следующего дня.
Колчин быстро сообразил холостяцкий ужин - яичницу с докторской колбасой. Пока заваривался чай, успел пробежать последнюю запись в домашней памятной книге: «Ждала, но так и не дождалась. Думала, забежишь, позавтракаешь. На работу ухожу без твоего поцелуя. Целую, до вечера, любимый!».
«Какая, Наташка, молодец, что придумала завести эту книгу. И как приятно вот так просто, прочитав две строчки, чувствовать дыхание, тепло и нежность любимой женщины», - подумал Колчин и аккуратно вывел: «Я люблю тебя, моя радость. До позднего, позднего вечера! Целую, я».
До начала совещания оставалось полчаса, и Колчин, отпустивший «Волгу», до управления милиции доехал на общественном транспорте.
Совещание открыл прокурор области Черпаков. Он горестно вздохнул и попросил всех собравшихся в актовом зале Нижегородского районного управления внутренних дел почтить память погибших сотрудников Горнилова и Керасюка минутой молчания. Президиум и все сотрудники правоохранительных органов, заполнившие зал, в едином порыве встали и замерли, точно «вкопанные». Стояли затаив дыхание, затем медленно, стараясь не шуметь, в память своих погибших коллег, опустились на сиденья.
Черпаков остался стоять и спустя мгновение, набрав в грудь воздуха, шумно выдохнул и жестко, как будто убийцы, совершившие жуткое преступление были арестованы и уже находились на скамье подсудимых, начал говорить быстро, четко, внятно и коротко, так как это умел делать только он, научившись ораторскому мастерству в комсомоле:
- Уважаемые коллеги, дорогие друзья. Мне очень тяжело и горько сознавать то, что погибли лучшие работники милиции, которые, выполняя служебный долг, не щадя своей жизни, охраняли покой и безопасность граждан нашего города. Нелюди, подкравшись исподтишка, в спину выстрелили в наших товарищей и убили, и не просто убили, а зверски добили их. Тем самым эти мерзавцы всем нам с вами прямо в лицо бросили вызов. Я не сомневаюсь, я просто абсолютно уверен, что каждый из нас, не считаясь со временем, с теми трудностями и сложностями, которые возникнут, отдаст все силы, чтобы в самое ближайшее время эти злодеи были установлены и арестованы. К раскрытию этого вызвавшего большой общественный резонанс тягчайшего преступления подключены все ценные работники следственного управления областной прокуратуры, ваши лучшие сыщики. Помочь нам в этом приехал начальник управления уголовного розыска страны Тюрин Александр Леонидович, которому я и предоставляю слово. А в заключение скажу: это двойное убийство мы просто обязаны раскрыть. И сделать это надо до того, как мы попрощаемся с погибшими. При самом сложном раскладе - максимум за три дня..
Сидевшие в президиуме Колчин и Кожин, услышав последние слова прокурора области, понимающе посмотрели друг на друга.
Начальник уголовного розыска Тюрин говорил недолго. По делу об убийстве своих коллег он, повторяя прокурора области, призвал приложить максимум возможных сил и средств. Раскрыть это преступление - святая обязанность и долг чести каждого сотрудника милиции. Он призвал также всех к бдительности и активной работе по всем нераскрытым преступлениям, успешные результаты, раскрытия которых и будут ответом на брошенный негодяями вызов.
Начальник ГУВД области Панков Вячеслав Кириллович не стал повторяться, выразил соболезнование родным и близким погибших. Затем попросил остаться в зале тех, кто работает по делу. Потом приказал начальнику районного УВД, если у него есть, что добавить к сказанному, выступить, если нет - поступать по своему усмотрению.
Начальник районного УВД напомнил сотрудникам о работе с фотороботами и рисованными портретами и отпустил личный состав работать в установленном режиме.
Выполняю гражданский долг.
После совещания большие руководители с прокурором области во главе прошли в кабинет к Краснову – начальнику районного УВД, а Колчин и старший следователь прокуратуры Широкова по приглашению Кожина спустились на второй этаж, в его кабинет. Открыв первую дверь, войдя в тамбур, они услышали как в кабинете, не переставая, надрываясь, трезвонят как минимум два телефона.
Кожин ускорил шаги и быстро снял трубки с телефонов, стоявших на столе и сбоку на приставной тумбочке. Одну он, извинившись и попросив подождать секунду, положил на стол, другую - соединяющую с дежурной частью прижал к уху и опустился в кресло.
Колчин не спеша прошел к столу и сел на стул, стоявший ближе всего к письменному столу, наблюдая за приятелем, который, не меняясь в лице, вначале внимательно слушал, прижав трубку одной рукой еще плотнее, другой взял ручку, придвинул листок бумаги и стал записывать.
«Интересно, неужели еще об одном ЧП из дежурки сообщают? Нет, скорее всего, по нашему делу!», - подумал Колчин.
Широкова, видимо, знавшая привычки хозяина - работали вместе - приготовила чашки для чая и, проверив, есть ли вода, включила элетрочайник в розетку.
- Давай так, Семенович, - сказал в трубку Кожин, - У меня в кабинете из областной прокуратуры - заместитель начальника следственного управления Колчин и наш старший следователь Широкова Галина Ивановна. Заходи ко мне с журналом, расскажешь нам, что и как, а мы подумаем, что делать дальше. - А Колчину и Широковой пояснил: - Сейчас зайдет дежурный по УВД, расскажет нам о сообщении, которое поступило в дежурную часть. Это реакция граждан на твое телевизионное обращение.
Колчин, который не успел рассказать об успешной поездке в Дзержинск, решил подождать доклада дежурного, после чего уже и рассказать им о проведенной работе.
Дежурный не заставил себя долго ждать. Через три минуты в кабинет вошел среднего роста полноватый капитан без фуражки, с кудрявой головой. Поздоровавшись с Колчиным и Широковой, он положил на стол журнал и по предложению Кожина подсел к столу.
- Значит, так, - крякнув от волнения, начал дежурный, - В двадцать часов тридцать минут в дежурную часть позвонила гражданка Белоусова Надежда и сообщила мне, что, со слов дочери, ей известно о том, что сегодня в большую перемену в женском туалете школы номер сорок она видела в руке ученицы седьмого класса пистолет. Как фамилия этой девочки она не знает. Позвонила, потому что по телевидению сообщили об убийстве работников милиции, у которых украли пистолеты, поэтому она и позвонила, выполнила свой гражданский долг. Телефон и адрес гражданки Белоусовой записан в журнале.
- Это все? А ты мне по телефону еще что-то говорил! - напомнил Кожин.
- Да, спустя двадцать минут в «дежурку» позвонил мужчина, который ни фамилию, ни имя, ни адрес не назвал. Сказал, что «это не важно, выполняю гражданский долг». Хочет помочь по делу об убийстве милиционеров. Ему дочка рассказала, что видела днем в школе у одной девочки в туалете настоящий пистолет. Девочку зовут Оля, живет она на Ковалихинской улице, рядом с магазином «Продукты».
- Все, больше ничего нет? - уточнил Кожин.
- Больше ничего!- решительно мотнул головой дежурный.
- Не густо. Кому информацию докладывал?
- Только вам, а кому еще?
- Вот что, - не отвечая на вопрос дежурного, предложил Кожин: - Пулей выясни, кто из участковых инспекторов обслуживает улицу Ковалихинскую? Чей это участок? Срочно вызывай ко мне, чтобы никаких отговорок, под твою ответственность. Понял?
- Так точно, - по-военному ответил дежурный и тут же вышел из кабинета.
- Ну как? Тут что-то есть ? - оживился Кожин, горделиво, поглядывая на коллег.
- Это действительно кое-что, посерьезней! - заражаясь энергией приятеля, согласился Колчин и добавил: - Надо по телефону с Белоусовой пообщаться.
- А может к ней домой «опера» направим? - уточнил Кожин.
- Направлять поздно. Время - половина одиннадцатого вечера, - не согласился Колчин. - Сам знаешь, оперативнику надо разъяснять, как и что нужно спрашивать. Ты же знаешь мой принцип: «Хочешь сделать хорошо - сделай сам». Давай телефон, попросим нашего старшего следователя, - наклонился Колчин к Широковой, - Галина Ивановна, мягонько и деликатно вы, как опытный человек, сможете. Я, понимаю, что поздно, но время не ждет,- Колчин передал следователю листок с выписанным из журнала дежурного телефоном.
- Хорошо, - согласилась Широкова, - Но, я, пожалуй, к себе поднимусь? Мне так будет удобно. Как все выясню, так сразу к вам. Без меня о результате поездки в Дзержинск не рассказывайте.
- Добро, все подробности потом. Результат поездки скажу сразу: заведующая сберкассой опознала по рисованному портрету «нашего» широколицего, рослого бандита, следовательно, похищенный пистолет «заговорил». Можно с высокой долей вероятности предположить, что это одна и та же группа, проинформировал коллег Колчин.
- Надо быстрей их вычислять, иду звонить, - решительно сказала Широкова.
Колчин знал, что прокуратура Нижегородского района находилась в одном здании с районным управлением милиции. Ранее ему приходилось уже бывать в уютном и удобном кабинете Галины Ивановны, где все, включая и справочную литературу, было разложено по полочкам, ящичкам. В тот раз он в должности прокурора-криминалиста помогал ей раскрывать и закреплять доказательства по делу об убийстве пятнадцатилетнего мальчика, сына главного архитектора города Иванкова.
- Решительная и цепкая женщина, - одобрительно отозвался Кожин, - Сколько раз нам помогала, не счесть.
- Об отсутствующем только хорошее, - подхватил Колчин, - Она не только решительная, но и умная, энергичная женщина. Ей предлагали перейти работать в следственную часть следователем по особо важным делам. Не согласилась.
- У вас командировки, поездки по области, а у нее двое детей, муж. И живет от работы недалеко.
- Это ее личное дело, где работать, хорошие люди везде нужны! – закончил - тему Колчин.
Вся информация должна лежать на столе...
Колчин взял чашку крепко заваренного чая, отпив, поставил на стол,
– Вернемся к нашим «баранам», пардон, бандитам, сказал он, - Андрей, давай поразмышляем, что мы имеем на данное время? Что пропущу, дополнишь. Самое главное и печальное мы имеем: двух наших погибших людей со следами вероломного, подлого нападения из-за угла, которых не просто убили, а действительно, добили. Пропали два пистолета Макарова. Каких-либо значимых следов на месте не обнаружили. Если они и были, то их занесло снегом. Гильзы либо забрали с собой, либо пока не нашли под снегом. Возле погибших обнаружены остатки пыжей. Во время исследования из ран погибших изъяты войлочные прокладки двенадцатого калибра, остатки картечи и нарубленных гвоздей. На тропинке, где совершено нападение, обнаружены обширные пятна и обильные следы крови, которые не совпадают с местом обнаружения тел. По всей видимости, оттащили с тропинки и спрятали, чтобы подольше не нашли. Неподалеку обнаружена пол-литровая бутылка из-под водки.
- Наш криминалист исследовал эту бутылку, - подключился Кожин. - Нашел отпечатки пальцев, пригодные для исследования. По картотеке проверили. В картотеке этих отпечатков нет. Значит, эти злодеи в наше поле зрения не попадали.
- Погибших на этот предмет проверили?
- Конечно. Все чисто, «обижаешь начальник», это не их отпечатки, - уточнил Кожин.
- Время нападения у нас точно установлено: девять часов, плюс-минус пять минут вечера, - продолжил Колчин, - Пять-десять минут стрельба, похищение пистолетов плюс перетаскивание тел. Соседи с первого этажа, точнее соседка Корнева, под окнами которой были обнаружены тела, минут через пятнадцать после выстрелов выходила. Утверждает, что Горнилов был жив, и что-то говорил. Не разобрала. Поняла два слова: «Вадим, армия». Может быть, это и не относится к «нашим» злодеям. Поживем, увидим… После нападения убийцы спустились в овраг, к трамвайной линии. Дальше следы теряются, собака не пошла, но начинается улица Ковалихинская. Это тебе ни о чем не говорит?
- Пока участковый, в территорию которого улица Ковалихинская входит, не подошел, и Широкова не прояснили ситуацию, гадать не буду, - ответил Кожин.
- Что с тобой? Что-нибудь не так?
- Не обращай внимания. Я просто зверею от бессилия. Обнаглели до невозможности. Милиционеров из-за оружия стали убивать. До чего эта гласность, перестройка, кооперация доводит. Хороших парней стреляют... Оба женаты. У обоих дети.
- Подожди, женат один Герасюк, и у него ребенок, - поправил Колчин.
- Да оба они, считай, женаты, Корнилов в июне свадьбу хотел сыграть. Гражданская жена у него беременная, на четвертом месяце, - махнул рукой с досады Кожин.
- Тем более этих мерзавцев мы должны достать. Чует мое сердце: раскроем. Мы около них где-то рядом. Когда из Дзержинска возвращался, вспомнилось дело по отравителю. Там тоже такой неприступный «детина» был, как и у нас почти под два метра ростом. Ну и что… Его Шевелин в такой «оборот взял» - я просто обалдел. За двадцать минут он его «расколол» до самой, пардон, задницы. Раньше я Шевелина «тихоней» считал, но, видимо, есть предел человеческому терпению. Такой подлейший негодяй-отравитель попался - мертвого бы из терпения вывел.
- А почему был?
- Ты знаешь, честно тебе скажу, не отслеживал это дело. Может приговор уже привели в исполнение.
- Так подключай, Шевелина!
- Нет, его нельзя. Он сейчас по хозяйственным делам работает, в командировке. В Выксе. Да и зачем? Мы сами с тобой разберемся. Злодеев - трое. Это установлено достоверно. Особенно ценные показания дал сторож коптильного цеха. Все трое - различного возраста. Старшему лет под сорок, высокому, назовем его «Спортсмен», около 25-30, третьему, самому младшему, около двадцати. Двое из тройки сегодня побывали в Дзержинске, а может и все трое. Интуитивное предчувствие, что «Спортсмен» ориентируется в Дзержинске, может быть - местный. Ребят из угрозыска попросил, чтобы всех агентов завтра подняли, все свои возможности использовали.
- Сергей Петрович, тебя к телефону, - протянул трубку Кожин,
- Кто меня нашел?
- Широкова Галина Ивановна.
- Слушаю вас, внимательно, Галя, - прислонил плотнее трубку к уху Колчин.
- Сергей Петрович, докладываю. В школу номер восемь пистолет Макарова приносила четвертого февраля ученица седьмого класса тринадцатилетняя Пюренко Оля. Проживает с родителями и бабушкой на улице Ковалихинская в доме номер двенадцать. Отец, Пюренко Александр Борисович временно не работает, мать, Пюренко Дина Марковна работает продавцом-заведующая секцией в магазине автозапчасти «ГАЗ».
- Галь, а фамилия Пюренко правильно звучит?
- Да, именно так. Сергей Петрович, можно я у вас отпрошусь до завтра.
- Никаких вопросов, молодец. Вы и так сегодня много сделали. Но Оля за тобой. Подумай, как ее расположить. Успеха тебе. До завтра, то есть до сегодня, - поправился Колчин, который успел записать на подвинутый Кожиным лист бумаги всю информацию, переданную Галиной.
Кожин позвонил по телефону, соединенному с дежурной частью: - Семеныч, ну, где там наш участковый? Уже поднимается? Хорошо, спасибо. Жду.
Участковый уполномоченный Захаров Николай Михайлович, мужчина лет сорока пяти с красным, виноватым лицом, в темно-синем мешковатом бушлате с шапкой в руке никак не был похож на представителя органа власти, а скорее на помятого сном сторожа, страдающего с похмелья.
- Виноват, Андрей Иванович, сегодня, то есть уже вчера у жены день рождения отмечали. Но дежурный прислал машину за мной, привезли, – прерывисто начал оправдываться участковый.
- Николай Михайлович, не оправдывайся. Все нормально, спасибо, что согласился приехать. Время - второй час ночи, - успокоил Кожин участкового. - Проходи, присаживайся. Нам с Сергеем Петровичем помощь твоя нужна.
- Готов помогать. Кого брать? Приказывайте, - мотнул согласно головой участковый.
- Брать никого не надо. Нам нужна информация о семье Пюренко, проживающей на улице Ковалихинская, дом двенадцать.
- Пюренко, Пюренко... - вспоминал участковый. Наконец, в голове у него что-то прояснилось: - Это те, у которых дочка, Ольгой зовут. Бабка у нее энергичная. Ну, точно. Это они.
Ни Кожин, ни Колчин не вмешивались в рассуждения участкового инспектора, остерегаясь сбить с нужного направления.
- Да, именно так, Александр Борисович Пюренко, картежник, не работает, месяц назад из Литвы или Эстонии приехал. Мутноватый тип. Хотел его за тунеядство привлечь. Не получилось. На повестки не является, а дома никак не застану. Все время в разъездах. Жена труженица, продавцом работает. Зовут Дина, а вот отчество не помню. Хорошая женщина, но главная у них в семье бабушка, Жанна Моисеевна, мать Дины. Работает в районной санэпидстанции начальником отдела. Вот, все.
- А ты про Ольгу что-то говорил, - равнодушно поинтересовался Кожин.
- Ольга... А что Ольга - маленькая, аккуратная девочка лет двенадцати, а может больше. Девочка воспитанная, постоянно здоровается, учится в восьмой школе. В каком классе - не знаю.
- А кто-нибудь из посторонних людей к ним в квартиру или из квартиры… - подключился к беседе Колчин.
- Да нет. Ничего плохого я об этой семье не слышал… Но люди они общительные, - неопределенно ответил участковый, у которого работы на участке с пьяницами и хулиганами-подростками было и без нормальных людей в достаточной степени.
- Вы сказали, что Пюренко картежник? От кого это стало известно?
Участковый вопросительно посмотрел на Кожина, нужно ли отвечать на такие вопросы постороннему.
- Это наш человек, заместитель начальника следственного управления Колчин Сергей Петрович, представил Кожин коллегу.
- Ну как же, слышал такую фамилию, но в лицо первый раз довелось увидеть вас, Сергей Петрович, - внутренне подобрался участковый. - Картежник, - повторил участковый, размышляя, - Ну, может, и не картежник, я переборщил, а скорее любитель поиграть в карты. Про него мне мои «клиенты» рассказывали, которые на связи у меня. Собираются любители поиграть у кого-то из своих. Определенный круг людей, умеющих играть в преферанс, покер. Играют и в простые игры: буру, свару, очко. Этот Пюренко, если он не в разъездах, а дома, то обязательно участвует. Считают его азартным игроком. Не знаю, выигрывает ли он или нет. У кого собираются играть, тоже не знаю. Но, если нужно сегодня днем выясню.
Обязательно нужно, желательно все его связи, к обеду - вся информация должна лежать на столе. Спасибо за службу, Николай Михайлович, - поблагодарил участкового Кожин, - Ну, что, и нам пора. Поехали…Никого в управлении не осталось.
Медленно спустившись вниз, к выходу Кожин с Колчиным, попрощавшись с дежурным, в третьем часу ночи вышли из управления на набережную.
В домике собралась вся банда
Пюренко подождал, пока дочь сядет на обратный до Горького автобус и отправился по своим делам. Ему не терпелось пройти посмотреть упущенную выгоду, работу двух инкассаторов, которые к четырнадцати часам должны были получить, а затем отвезти зарплату работникам Кстовского нефтеперерабатывающего завода. На этих инкассаторов сегодня он должен был напасть и забрать у них саквояж с деньгами. Ему казалось, что он все продумал до мелочей, специально пошел на дело один, чтобы кто-то не испортил, чтобы не сорвалось из-за пустяка. - «А тут на тебе, облом полный», - размышлял он. - «Из-за чего… Дочка пистолет в школу носила, кто узнает - засмеют. Ладно», - успокаивал он сам себя: «Все, что ни делается - все к лучшему».
Подойдя к зданию сберкассы, в урочное время, он увидел, как в инкассаторскую машину сели два инкассатора и один водитель. «А всегда садился один инкассатор. Сегодня их было бы трое. Вряд ли бы я справился с одним пистолетом, да и сели они на разные места в машине. Хорошо, что не получилось. Сегодня обдумаем, как действовать», - размышляя на ходу, Пюренко зашел в продовольственный магазин, посмотрел на пустые полки, купил для вида пару банок консервов «Бычки в томате», буханку ржаного хлеба. Подумал: «Может, в Дзержинске не сорвется, приедут в Безводное, не пустые».
Он не торопясь направился к своему логову. Пешком идти нужно было три километра, и лучше пешком, чем у кого-то на глазах «светиться». Так размышлял этот полноватый мужчина с рыхлым, с виду добродушным лицом, но злыми, пронзительными глазами, шагая по снегу, поскрипывающему под толстой подошвой туристических утепленных ботинок.
Деревянный домик, доставшийся по наследству от бабушки самому младшему из банды, стоял в деревушке, на отшибе за небольшим полуразрушенным забором в тридцати метрах от трассы. Подходы к дому просматривались со всех сторон, тем он был и удобен. Никаких благ цивилизации, кроме электричества и быстро нагревающей две комнаты дома печки, не было, но зато не было и лишних глаз, так как мало было охотников в зимнюю стужу проводить время в пустовавшей деревне. Все «дачники» на зиму перебирались, кто в Кстово, кто в Горький.
Стемнело. В домике собралась вся банда. Спортивную сумку, полную провизии, поставили посередине стола. Высокий, спортивного типа парень, радостно потирая руки, пересчитывал деньги. Михалев, тощий хозяин дома, сидел напротив и внимательно следил за пересчетом денег. Пюренко рассматривал похищенный револьвер системы «Наган», нажимая на курок, глядя, как проворачивается, предварительно разряженный, пустой барабан.
- Неплохая и безотказная игрушка. Мне пригодится, - положил он револьвер в карман серого пиджака, а затем присел на табурет, прислонившись к горячей, только что протопленной печке.
- А мне? Борисыч, у тебя же есть? - робко возразил Михалев.
- Да, есть. Но не про твою честь, оборвал тощего Пюренко. - Этот наган мне просто необходим. Для завтрашнего дня нужен.
Пюренко решил ни под каким предлогом не рассказывать, что пистолета у него пока нет и что его дочка с ним «засветилась». Потому что в связи с этим у него, а возможно, и у всех возникнут проблемы.
- Что не спрашиваете, удалась ли у меня акция? - спросил Пюренко.
«Спортсмен» промолчал, продолжая считать деньги, раскладывая их на три кучки. Тощий поморщился, - Чего спрашивать? Сам скажешь.
- Говорить нечего: сорвалась акция. Выхожу на место, а инкассаторов трое. Если бы у меня еще наган с собой был, - кровожадно ухмыльнулся Бюро, - Тогда бы я и один справился. Операцию на завтрашний день переносим, на то же время. Если, Вовчик, ты готов, то я готов для завтрашнего дня револьвер тебе отдать - зная неустойчивый характер партнера, Пюренко испытывающим взглядом посмотрел на тощего Михалева и протянул ему наган.
- Нет, - протянул руки перед собой Михалев, - Мне сегодняшнего дня хватило. Дайте мне перерыв для отдыха. И нагана мне не надо. Вон Вадим, он всегда готов.
- Я знаю, что Вадим всегда готов. Я жду, когда ты готов всегда будешь. Кстати, Вовчик, ты обрезки от двустволок убрал?
- Нет. Куда я их зимой уберу?
- Вот, вот. Так всегда. Даже обрезки от ружей выкинуть не можешь. Ладно, - махнул рукой Пюренко, доставая из внутреннего кармана нераспечатанную колоду карт. – Давайте, поедим, а потом в картишки перекинемся, время есть. Можно просто так, без интереса.
- Кто же просто так играет, - загудел Вадим, закончивший делить деньги на три равные части, и добавил: – На подержанную машинешку хватит.
Игра затянулась до поздней ночи…
Находится в розыске.
Утром Колчин для бодрости - поспать довелось всего три часа, решил до работы дойти пешком. К тому же в связи с нерегулярным движением автобусов людей на остановке скопилось достаточно много, а толкаться и суетиться не хотелось, да и выигрыша во времени никакого не было. Он подумал: «Пока дожидаешься автобуса, сядешь или нет - вопрос. Быстрее до работы дойти пешком, благо идти быстрым шагом всего полчаса, а по морозу быстро шагать - одно удовольствие. По дороге на ходу думается лучше».
После раннего звонка ему домой старшего следователя Широковой мысли Колчина крутились вокруг ее сообщения, из которого следовало, что оперативники наружной службы установили: «Пюренко Александр Борисович сегодня дома не ночевал и его местонахождение устанавливается. Его дочь Ольга одна находится дома, так как на первый урок физкультуры не пошла».
По предложению Галины Ивановны было решено пригласить на помощь, все равно педагог нужен, классного руководителя Абрамцеву Веру Ивановну и на автомашине вместе с ней встретить Олю сразу же, как только она выйдет из дома. Колчин согласился с Широковой, а от себя посоветовал, чтобы без промедления либо сама, либо поручила кому-либо из оперативников за учебный час аккуратно выяснить в школе, кто из девушек, видевших у нее пистолет, сможет авторитетно об этом ей сказать на очной ставке в случае, если Ольга Пюренко будет отрицать этот факт.
У себя в кабинете, с утра, как обычно, Колчин просмотрел оперативную сводку о наиболее значимых и характерных преступлениях, совершенных в области за последние сутки по области. После прогремевшего не только на область, но и на всю страну убийства работников милиции; разбойного нападения на сберкассу в Дзержинске, о которых Колчин уже знал, ничего серьезного не было вторые сутки. Воры и грабители, убийцы и насильники всех мастей затихли и ничем себя не проявляли. Как будто понимали, что милиции и без них работы хватает, да и побаивались, наверное, попасть под «горячую руку».
Такого тягчайшего преступления за последний год не только в области - в стране не было, поэтому сводка была «пустая». Никаких резолюций: «взять на контроль», поручений «разобраться и доложить» руководителей прокуратуры области на сводке не значилось. Колчин, закончив смотреть сводку, положил ее в тонкую папку с надписью «Без контроля».
В дверь кабинета постучали, одновременно зазвонил телефон. Колчин снял трубку. Звонил заместитель начальника УВД Дзержинска Чумазов:
- Сергей Петрович?
- Да, внимательно слушаю.
- Здравствуйте, я по поводу вчерашнего нападения на сберкассу звоню. К вам следователь Зангиева не подъехала?
- Кто-то в дверь постучал и не заходит, - ответил Колчин на приветствие, - Сейчас, Анатолий Валерьевич, посмотрю. Секундочку подождите.
Колчин положил трубку на стол и, подойдя к двери, увидел в этот момент входящую Зангиеву Ирину Рашидовну. Поздоровавшись, он проводил ее и предложил сесть напротив него.
- Анатолий Валерьевич, подъехала. Ей что передать?
- Нет, не нужно. Она вам подробней объяснит. Я вам что звоню: оказывается, этот грабитель, которого опознала Самарина, находится в розыске. Это Мойсягин Вадим Урмасович, 1963 года рождения, уроженец Дзержинска. Каждую неделю квартиру, в которой живет его мать, участковый проверял. Мать и соседи говорили, что не видели. Врут, конечно. Сейчас после разбойного нападения будем разбираться. Все рапорта и объяснения подошлем вам.
- Анатолий Валерьевич, я понял все. Разве мы можем к каждому бандиту сторожа приставить?
Колчин понимал, какие неприятности могут появиться у сотрудников милиции, у которых под боком особо тяжкое преступление совершает лицо, находящееся в розыске, и если будет установлено, что к розыску они отнеслись формально. Но он уже убедился в основательности подхода к работе заместителя Чумазова и был убежден: все, что можно было сделать по розыску бандита Мойсягина - сделано.
- Подсылайте на мое имя, а я старшему следователю, у кого в производстве это дело, материалы передам.
- Спасибо и до свидания.
- Сергей Петрович, если разрешите я не буду раздеваться? - попросила Зангиева, передавая бумаги Колчину.
- Разрешу, раздеваться не надо, а шубку снимите. В кабинете жарко, - пошутил Колчин,
- Не беспокойтесь, я вас не задержу надолго.
Зангиева села на краешек стула, держа шубу в руках.
«Что она так волнуется? Неужели не сумела вчерашние ошибки исправить?», - подумал Колчин и решил проверить: - Как прошел дополнительный осмотр?
- Все хорошо, - бодро ответила Зангиева, - Нашли и изъяли картечь, нарезанные гвозди. Даже бумажный пыж из газеты, который за сейфом лежал, отыскали. Сергей Петрович, я инициативу проявила. После того, как участковый уполномоченный по рисунку опознал в нем числящегося в розыске Мосягина, в паспортном столе нашего управления подняла его форму номер один с фотографией и попросила фотографа переснять и напечатать десять фотографий.
Колчин рассматривал переданные ему Зангиевой фотографии Мойсягина, которые почти на сто процентов совпадали с рисованным портретом изготовленным художником Фирсовым по показаниям свидетелей. На фотографиях и рисунках выделялись широкая нижняя тяжелая челюсть и твердые, с хитрым прищуром глаза. «Так вот почему девушка волновалась - инициативу проявила», а вслух произнес:
- Такое лицо не забудешь. Правильно сделали, что фотографии размножили. Я бы точно так же поступил. Готовые фотографии у себя оставили?
Зангиева в ответ кивнула.
- Хорошо. Что еще можете добавить о Мойсягине, его сообщнике?
- Пока ничего.
- Спасибо большое, вы нам помогли. До свидания.
Колчин попрощался и снял трубку звенящего на весь кабинет телефона..
- На проводе Кожин, - рокотал бодрым голосом приятель. - Ты на месте? Твоя помощь нужна. Если сможешь, то подожди меня. Минут через пятнадцать буду.
Колчин включил электрочайник и достал из сейфа банку дефицитного растворимого индийского кофе. Приготовил две чашки.
Планы простые: надо брать
Не прошло и пятнадцати минут, как в кабинет номер девятнадцать заместителя начальника следственного управления, расположенного в доме номер семнадцать по улица Свердлова стремительно зашел элегантный Кожин. Внешне он был спокоен и выдержан, но по горящим синим глазам приятеля Колчин понял, что началась настоящая работа по раскрытию преступления.
- Петрович, физкульт-привет. Ты еще не одет? - энергично потряс Колчину руку Кожин.
- Сядь, на минуту выпей чашку кофе. Для тебя берегу, - Колчин быстро заварил, налил и подвинул чашку с кофе Кожину, который не раздеваясь, распахнул дубленку, показав модный мохеровый темно-зеленый тонкий шарф, присел к столу.
- Я не один, с Галиной Ивановной, она в автобусе со школьницей осталась.
- Так какая помощь нужна? - спросил Колчин.
Он знал, что его энергичный приятель не любил медлительность в работе по «горячим следам», но он знал и другое, что иногда спешка вредила делу. А в этот раз случай был особый, никакой ошибки быть не должно.
Отпив глоток кофе, Кожин зачастил:
- Дочка показала, что пистолет, который приносила в школу, взяла у отца, а он ей «наплел», что пистолет нашел и хотел сдать в милицию. После того, как узнал, что пистолет могли увидеть в школе, чтобы ее в милицию не вызывали, от пистолета он предложил избавиться. Вчера, сразу же после школы, они с отцом увезли пистолет в Кстово, где она бросила его в мусорный бак, стоящий неподалеку от отдела милиции. Из Кстово домой уехала одна. Отца со вчерашнего дня не видела.
- Про пистолет она сразу рассказала?
- Нет. Галина Ивановна, полчаса ее убеждала. Лишь после того как в кабинет пригласили «деловую», так они называют Белоусову Галю, которая напомнила ей, что и как произошло. Только после этого она дала показания о принесенном в школу пистолете. В общем, девчонка с перчиком.
- Задание в Кстовский отдел дал? Пистолет на месте?
- Обижаешь, командир. Конечно, проверили оружие на месте и в том же пакете, но уже без «магазина». Команду дали: мусор не вывозить до особого распоряжения, - пояснил Кожин, допивая кофе.
Зазвонил телефон.
- Колчин у аппарата. Что? Из дежурной части? Кожин нужен? Передаю трубку.
- Да, слушаю. Это Захаров, участковый с Ковалихи. Слушаю, Николай Михайлович. Так, подожди, записываю, - Кожин показал Колчину рукой, что ему нужен лист бумаги.- Говори. Деревня Безводное Кстовского района. Деревянный старенький дом на отшибе. Сколько километров ехать? Сорок. Нормально. Спасибо. Конец связи... Звонил наш ночной участковый. Через «агентуру» выяснил, что Пюренко может «зависнуть» у своего молодого знакомого. Зовут Владимир Михалев, кличут «Вовчик». Адрес я записал.
- Молодой, он что «голубых кровей»? - уточнил Колчин.
- Пока не знаю, да и неважно сейчас. Какого «цвета» у него кровь - выясним потом. Главное, адрес есть.
- Правильно, - согласился Колчин, - Какие планы?
- Планы простые: надо брать. Людей не хватит, надо звонить главному начальнику - Тюрину. Давай с твоего позвоню.
- Звони, а я к своему начальству отлучусь на минутку.
Колчин вышел из кабинета и направился к начальнику следственного управления Журавлеву. Заместитель прокурора области в связи с таким резонансным преступлением закрыл больничный и вышел на работу. Он сразу же вызвал Колчина к себе и попросил держать его в курсе событий.
«Не доложу, не дай бог - начальники созвонятся между собой, а мой будет не в курсе развития операции. Тем более сейчас, когда есть, что доложить», - подумал Колчин, открывая дверь в кабинет вышедшего на работу Журавлева. Доклад занял не больше десяти минут и Колчин, удовлетворенный тем, что начальник не только слушал, но и кое-что записал для себя в блокноте, вернулся в свой кабинет.
Кожин времени не терял, он еще раз заварил кофе, сделал кое-какие записи в записной книжке и спокойно сидел, попивая кофе. Но его спокойствие тут же улетучилось, когда Колчин вошел. Не дожидаясь, когда тот сядет на свое место, Кожин опять зачастил,
- Планы такие... Двумя оперативными группами выезжаем в Кстовский район. На Ковалихе, в соседнем доме напротив дома Пюренко оставляем засаду из трех оперативников. В Кстово, возле отдела и мусорного бака, расставлены наши люди. Сейчас первая группа едет на автобусе в Кстово к месту, где находится пистолет. Будем ждать Пюренко в засаде. Вторая группа поедет чуть позже. С ней выезжают сам Тюрин и ваш Журавлев, будут брать бандитов в Безводном. Других соображений пока нет.
- Вот посмотри, из Дзержинска только что привезли размноженные фотографии - злодея Мойсягина, - Колчин достал из папки пачку фотографий, оставив себе одну, передал вместе с папкой Кожину. - Вот он каков, наш «Спортсмен». Судя по описаниям и фотографии, здоровый боров. Тяжело придется, когда его брать начальники будут. На руках у бандюганов четыре огнестрельных единицы. Два обреза, револьвер «Наган» и пистолет «Макарова», другой пистолет лежит в мусорном баке без движения. Торопиться бы не надо, но большому начальству виднее. Про третьего, «Вовчика», мы мало, что знаем, надо бы выяснить о нем все. А что Дина, жена, показала?
- Ничего необычного. Рассказала, что часто муж уезжал без предупреждения. В настоящее время года полтора не работает. Раньше, как и она, работал на ГАЗе, экспедитором. Сопровождал грузы. В какое-то происшествие попал. Водителя убили, а машины с грузом пропали. После этого случая его уволили. В этом направлении ничего не ясно, работаем, специально человека выделил, - заметив внимательный взгляд Колчина, пояснил Кожин.
- А что об убийстве милиционеров преступная братия говорит?
- Да ничего хорошего. Жалуются на облавы, разборки. Ждут «большую чистку».
- Так не обманывай ожидание. Делу это не повредит, разговоры серьезные начнутся.
- Это не я, это главный начальник Тюрин Александр Владимирович решает. А точнее, решил уже, наверное, потому что все притоны и злачные места по всему городу с треском громят.
- И ты по своему району дай, команду работу провести. Пусть знают, что на милиционеров руку поднимать нельзя. Галине Ивановне, передай папку по Дзержинскому делу, пусть приобщит к своему. Нужно чтобы она обыск у Пюренко провела, а девочку под присмотр к матери отправила. Ее мать у вас в отделе?
- Да, в отделе. Обыск она уже провела, хотели фотографию бандита найти, не нашли. Зато обнаружили просроченный паспорт с устаревшей фотографией, по которой его вряд ли кто узнает. Мои ребята о приметах злодея, кого брать будем, проинструктированы. Мужчина сорока лет, среднего роста, полный, с тяжелым взглядом, редко бреется, одутловатое лицо со склеротическими прожилками на носу. А Ольгу я так ненароком, когда его возьмем, хотел отцу показать, чтобы знал, что его дочь у нас. Но сейчас думаю, что ты прав. Девочку к матери отвезем, заодно собачку захватим, еще одну. Так, на всякий случай.
- Может, с нами поедешь? - поинтересовался Кожин.
- Справитесь сами, начальства и без меня много. У меня работы полный стол, - и Колчин показал на кипу томов, лежавших на столе, - Сроки поджимают, в суд надо отправлять сегодня, вот в обед, может, успею, почитаю. Давай с богом. Имей в виду, что Пюренко, как ты понял, человек не простой, сам за пистолетом может не прийти, а прислать кого-нибудь для проверки.
«Гражданин Пюренко, вы арестованы!»
Проснулся Пюренко утром первым, осмотрелся. В углу, на старом бабушкином диване,
причмокивая во сне губами, похрапывал Вовчик, проигравшийся вчера в карты крепко. За
печкой, на кровати, натянув одеяло на голову, с пистолетом под подушкой, спал Вадим.
Дома прохладно, топить печь не хотелось, но надо было хоть немного подтопить. Дрова
были заготовлены и лежали с правой стороны от печки у стены. Растопка с помощью
бересты много времени не заняла. В печке быстро загудело.
Пюренко задумался. Настроение после вчерашнего вечера было не приподнятым и не совсем противным, но все-таки тревожным. Выигрыш в карты части денег у Вадима, почти всех денег у Вовчика, хотя и согревал душу, но не настолько, чтобы быть полностью спокойным. Неприятным было то, что нужно идти исправлять вчерашнюю ошибку, забирать пистолет. Можно было бы послать Вовчика, заплатив ему за это, но тот слабак, если попадется всех сдаст, да и в жизни ему еще пригодится. Нет, пистолет нужно забрать самому. Пока не проснулись, надо успеть вернуться. Время одиннадцать, если на трассе «попутку» поймаю, обернусь быстро.
Пюренко сунул «Наган» в правый карман толстых теплых шерстяных брюк, закрыл плотно за собой дверь, вышел на улицу, где было тихо, ни ветерка. Мороз значительно стал мягче.
Водитель, которого он остановил на трассе и попросил довезти и высадить его за квартал до Кстовского отдела милиции, перепутал и подвез Пюренко до Кстовского городского суда. «Плохая примета»,- подумал Пюренко и отдал водителю половину от оговоренной суммы, а выйдя из машины, с досады хлопнул дверцей.
Обойдя здание отдела милиции, Бюро не заметил ничего для себя подозрительного. Проходя мимо мусорного бака, он замедлил шаг и убедился, что целлофановый пакет с новогодней елкой был на месте и лежал так же, как и вчера, ручками к правой крышке.
Не останавливаясь, он свернул за угол дома и стал думать, как забрать пакет. В это время из подъезда вышел опрятно одетый мальчик лет десяти.
- Здравствуй, Андрей, - обратился к нему Бюро.
- Меня Виктором зовут, - клюнул на уловку мальчуган.
- Извини, перепутал. Ты так похож на сына моего приятеля, который живет в этом доме, но, наверное, в другом подъезде. Он бы мне помог, а я бы ему заплатил, - интриговал Бюро, пытаясь заинтересовать мальчика. Это ему удалось, потому что Витя остановился и с интересом посмотрел на солидного незнакомца.
- А что нужно сделать?
- Понимаешь, Витя, какая штука. Мне на день рождения знакомая женщина подарила подарок. А жена из ревности выбросила этот подарок в мусорный бак. Этот бак стоит на углу вашего дома и отдела милиции.
- Я знаю, где этот бак, мусор туда выбрасываю.
- Вот и славненько. Мой подарок лежит с правой стороны от крышки бака в пакете с зеленой новогодней елкой. Сам бы сходил, но неудобно. Люди подумают, что взрослый человек, а в баке чего-то ищет. Я тебе денег на жвачку дам. Договорились?
Окрыленный мальчишка убежал и через пять минут уже протягивал Пюренко новогодний пакет с зеленой елкой. Забрав пакет и отдав мальчику деньги, Пюренко засунул руку и стал вынимать из него сверток.
В этот момент к подъезду стремительно подошли мужчина с женщиной, прогуливавшие в глубине двора черную лохматую собаку, на которых Пюренко не обратил никакого внимания. Они представились ему и оба предъявили удостоверения сотрудников органов внутренних дел.
Пюренко выхватил пистолет из пакета и пытался нажимать на курок. Все было напрасно. Кроме сухого щелканья курком, да рычания черной грозной собаки, которая оскалив клыки, зарычала на него, других звуков слышно не было. Не желая испытывать терпение собаки, рычание которой с каждым мгновением становилось громче, Пюренко замер без движения.
- Гражданин Пюренко, вы арестованы! - Кожин мгновенно, отработанным движением защелкнул на его руках блестящие наручники.
В это же самое время на противоположной стороне города Кстово по направлению к деревне Безводное на спецавтобусе двигалась вторая следственно-оперативная группа. Стоящий вдалеке деревянный домик руководителям группы установить было несложно, потому что только из его трубы тонкой едва заметной бело-серой струйкой поднимался вверх дым. Дверь в дом была не закрыта и группа вооруженных автоматчиков из четырех человек беспрепятственно проникла в дом. Пытавшийся оказать сопротивление «Спортсмен», доставший из-под подушки пистолет, получив удар прикладом автомата в шею, был парализован и моментально обезоружен.
Через двадцать минут уже одетых Мойсягина и Михалева, обмякших и в наручниках, везли в следственный изолятор города Горького.
Эпилог
Тяжкое преступление было раскрыто в течение трех дней. В областном суде уголовное дело об убийстве работников милиции слушалось две недели. Михалева и Мойсягина суд приговорил к пятнадцати годам лишения свободы, других более длительных сроков наказания по УК РСФСР, (вступившего в силу с 1 января 1961 году и действовавшего в период вынесения приговора) не было.
Пюренко областным судом был приговорен к высшей мере наказания - смертной казни. Приговор приведен в исполнение в 1996 году.
Убийство на улице Тургенева
© Copyright: Юрий Котяев, 2013
Свидетельство о публикации №213030401093
Свидетельство о публикации №213030401093
Рецензии
Спасибо автору этого интереснейшего рассказа за раскрытие преступления и информацию о расследовании. Я в то время учился в школе и меня интересовал один вопрос, который я много раз задавал родителям, но они не знали ответ. И я до сих пор так и носил без ответа свой почти что из детства вопрос: расстреляли убийц милиционеров или нет. Спасибо!
Михаил Шмель 25.07.2013 20:08 • Заявить о нарушении
Михаил Шмель 25.07.2013 20:08 • Заявить о нарушении