Художник - часть 9

За очень короткий срок мировоззрение девушки претерпело необратимые перемены. Она еще больше не понимала, что происходит вокруг.
И в тот же период обострилось и ухудшилось ее психическое и физическое состояние.
Беспокойная задумчивость, полная отстраненность – это и без того были привычные качества ее натуры. Но теперь Лилии будто вовсе не существовало в пространстве. Она сделалась равнодушная и апатичная ко всему, молчаливая и безучастная.
Девушка сильно исхудала и побледнела. У нее окончательно пропал аппетит. Нервность и изможденность читались в каждой черточке ее лица. Казалось, она вот-вот сорвется в истерике; весь вид выдавал приглушенную внутреннюю пытку, пожирающую ее изнутри.
Душа ее разрывалась на части. Приступы неизвестной боли становились слишком частыми гостьями. Она ни с кем не общалась. Не включала интернет. Не слышала телефонных звонков.

Все то время, пока она продолжала искать какую-нибудь развалюху в отдаленной местности, чтобы насолить своему мужу за лицемерие, ей не прекращал снится тот дом, который риэлтор назвал домом художника. Он манил ее к себе, словно узнав о том, что за столько лет им кто-то, наконец, заинтересовался, и не хотел уже отпускать. Это было так необычно. Но девушка подумала, почему бы и правда не поехать и не посмотреть на него?

И вот несколько дней назад она купила этот дом.
Ради этого Лилии пришлось обмануть своего мужа. 
Она звонила ему несколько раз и говорила о выгодной цене и прекрасной местности. Дом? Он великолепен, редчайшая находка. Бассейн? Ты так выгодно покупаешь дачу, что сможешь достроить что угодно, даже бассейн. Выслать фотографию? Зачем, если все ясно с моих слов? Тем более я уже подписала документы. Ты же понимаешь, милый, такое предложение забирают без колебаний. Оплати, пожалуйста, счет.
Да. Она это сделала. Впервые и единожды в своей жизни кого-то обманула.
Лилию перестали волновать измены мужа. Пусть у него хоть каждый день была другая женщина. Ведь у нее теперь есть дом художника.               

* * *
Дом, действительно, выглядел крайне старым и запущенным, затерявшись в зарослях малонаселенной деревушки рядом с лесом. Почти непролазные чащи вокруг. Одинокий, хмурый, брошенный всеми.
На фотографии, которую ей предоставило агентство, он казался чуть солиднее. Видимо, снимок был давний.
Но на деле видно, что крыша покосилась, шифер в нескольких местах слетел и валялся в траве, смешавшись со стеклом, что высыпалось из окон. Краска потрескалась, взъерошилась и выгорела, где ни где еще напоминая, что раньше имела яркий цвет. Стены дома когда-то были розово-белыми, а на фронтонах, двери и окнах проступало немного красного.
Вместе с риэлтором они нашли этот заброшенный домик под сенью одичалых яблонь, с трудом пробравшись через траву, почти достигающую груди. Приблизившись, Лилия почувствовала, как сердце ее встрепенулось и отчего-то быстро забилось.
Молодой человек долго возился с замком, ему никак не удавалось открыть входную дверь.
– Не понимаю вас, если честно, – говорил он при этом. – Столько хороших домов, зачем вам этот? Даже, если все перестроить, ничего толкового не получится. Подумайте хорошенько, вы знаете, у нас масса выгодных предложений для вас. Сколько есть крепких, кирпичных домов с надежной оградой и все такое. Уж я бы на вашем месте эту рухлядь не покупал, как бы дешево она не стоила. До города далеко, здесь даже мобильный не ловит. Ей Богу, – мужчина ухмыльнулся, – как будто попадаешь в прошлое столетие, никакого намека на цивилизацию. Здесь, если и живет кто в округе, то, наверняка, пропойцы и отшельники.
Ржавый замок раскололся в его руках.
– Ну вот, теперь придется ставить новый, – буркнул мужчина. – Хотя, не думаю, что дом представляет собой интерес для взломщиков. Вы уже передумали?
Лилия покачала головой.
Мужчина вздохнул, но открыл дверь и пропустил ее в середину.
Ситуация изменилась не многим. Внутри дом уцелел только чуточку больше, чем снаружи. Их встретила большая прихожая с деревянной лестницей по левую сторону, что уходила на чердак. «Там была его мастерская», – с волнением подумала Лилия, и чуть не упала, не заметив огромную дыру в полу у себя под ногами. Мужчина вовремя подхватил ее за локоть.
– Осторожнее, здесь не знаешь, что и когда проломиться. – Он переловил ее взгляд. – Не советую вам подниматься на лестницу. Я не умею оказывать первую медицинскую помощь...
Из прихожей вели в глубь дома две высокие двустворчатые двери: одни прямо, вторые – на право.
– Что ж, – выразил профессиональное мнение риэлтор. – Когда-то домик был по-настоящему роскошным. Вряд ли его мог построить бедняк. Дизайн очень привлекательный. Обычно такие домики любили люди из знатных кругов. Ну там, интеллигенция всякая… А учитывая тот факт, что хозяин проектировал его собственноручно, сюда была вложена вся его душа.
– А что вам известно о художнике? – спросила Лилия, входя в комнату, что находилась справа.
Молодой человек призадумался, стараясь вспомнить всю информацию, которой владел.
– Он жил здесь один. Семьи у него не было. Никто не знает, откуда приехал этот человек, какое у него было прошлое. Известно, что много работал над картинами, и раз в полгода к нему приезжала никому не известная повозка и забирала все работы. Вероятно, так и нажил состояние. Но вряд ли он подписывался, как Алексей Романов.
– Почему вы так думаете?
– Потому что о таком художнике нет никаких ведомостей. А он же трудился, как пчелка!
– Значит, у него был псевдоним, – догадалась Лилия.
– А может, в действительности, все как раз наоборот, – пространно заметил мужчина. – Откуда нам с вами знать, что имя Алексей Романов было настоящим? Это только запись в сельсовете. Я же вам говорю, личность художника никем не изучена, не проверена. Сплошной пробел. Если бы не этот дом, никто бы не знал, что такой человек существовал в природе. Он почти ни с кем не общался, но, говорят, несмотря на довольно молодой возраст, что его не спроси – отвечал, как по писанному. То есть грамотный был. А здесь, могу поспорить, у него была гостиная, или кабинет. – Мужчина обвел глазами комнату. – Просто вижу, как возле каждой стены большие шкафы с книгами. А здесь софа, столик, креслица. Окно выходит во двор, видно, кто подходит к дому. Всегда можно пригласить сюда кого-то на чаепитие. Возможно, он здесь совсем не тосковал. Кто его знает… Ведь  не известно даже, куда он, в итоге, подевался.
– То есть? – удивилась девушка.
– Говорят, просто исчез – и все. Может, уехал...
– Почему  «может»?
– Потому что никто не знает. После пожара его тела не нашли, – многозначительно заметил риэлтор. – Значит, он не сгорел. Видно, просто все бросил – и уехал. Ну, или же сам поджог дом, чтобы после него он никому не достался.
– Но зачем такое делать?
– А кто знает? – мужчина передернул плечами. – Может у него были какие-то тайны. Он ведь Романов.
– И что?
– Может, внебрачный сын царя, – улыбнулся он. – Может, просто однофамилец. Может, с него за такую фамилию во времена переворота готовы были шкуру содрать живьем. Может, так и сделали, а дом пытались сжечь, заметая следы. Не удивлюсь, если вы обнаружите скелет в полу. В те времена это было почти нормой.
Лилия вздрогнула и испуганно посмотрела на молодого человека. Но он как будто не заметил этого и продолжил:
– Возможно, здесь до сих пор обитает его беспокойный призрак. Никто не прижился в доме, ни один покупатель. И никто не объяснил, почему. Странно вообще, что дом все еще стоит. И хоть когда-то строили на совесть, но он столько раз горел! А вы посмотрите, все из чистого дерева. – Мужчина постучал по стене. – Брось спичку – и через час останется только горка пепла.
– Но разве здесь не планировали сделать музей? – попыталась девушка отстоять честь дома.
– Для кого? Для пьяниц из соседней деревни? Удивляюсь, как столько лет здесь могла находиться библиотека. Кстати, могу поспорить – то были его собственные книги!
– Но население тогда в деревне было значительно большим, – напомнила Лилия. – Библиотека нужна была людям. Я сама библиотекарь и знаю, что говорю.
– А, по-вашему, не странно, что в таком большом на то время доме, не поселился какой-нибудь местный управитель?
– Значит, имел собственный дом.
– Да? – мужчина снова усмехнулся. – Вы вот библиотекарь, а Булгакова как будто не читали. Забыли про извечный «квартирный вопрос»? Люди теснились большущими семьями в избушках, размером с варежку, а бесхозный дом просто натолкали книгами.
– Ну и что? Говорю вам, иметь библиотеку когда-то было огромной гордостью для любой деревни. Пускай, при этом кто-то и жил в землянке. И, к тому же, припоминаете, кто после войны реконструировал дом? Молодожены, которым его подарила деревня.
– Именно им этот дом обязан тем, что снова стоит, как и прежде. Подумайте, сколько они вложили труда, чтобы его восстановить. Щепка к щепке. Тон к тону. А в итоге – не захотели в нем даже остаться!
– Почему вы думаете, что не захотели? – Лилия была озадачена собственным красноречием. – Так могли сложиться обстоятельства. Переехали в другое место. Когда-то работу давали по распределению, и жилье вместе с ней.
Мужчина, наконец, вздохнул, устав от расспросов девушки.
– Они были простыми плотниками, эти муж и жена, – сказал он с такой интонацией, которая сама по себе уже должна была все объяснять. – А в деревне поселились именно потому, что им дали здесь жилье и работу. Я вас удивлю, но они не уехали отсюда, они остались в деревне и жили здесь до конца своих дней.
– Вот видите, построили собственный дом. Ну а этот, значит, просто был временным.
– Ага! Вы бы стали до мелочей отстраивать временный дом? Угрохать кучу сил, времени, средств, чтобы потом строить еще один, намного меньше этого.
– Я вас не понимаю. Что вы пытаетесь всем этим сказать?
– Да присмотритесь повнимательнее, – воскликнул риэлтор. – Вы разве не замечаете эту жуткую атмосферу? У меня мурашки по коже бегают с тех пор, как мы только приблизились к дому. Здесь сыро, холодно, неуютно и… как-то неспокойно! Мне все время кажется, что на меня кто-то пялится из угла.
Лилия неожиданно рассмеялась.
– Вы, должно быть, обожаете мистические рассказы. Какое ощущение может возникать в полуразрушенном старинном доме? Конечно, здесь сыро и неуютно.
Но молодому человеку смешно не было. Он вдруг напрягся всем телом и замер.
– Вы слышали?
– Что, простите?
– Вы слышали шорох?
– Нет, я ничего не слышала. Не пытайтесь меня напугать. Я все равно беру этот дом.
– Это сугубо ваше личное дело, – серьезно сказал риэлтор и быстро поглядел на часы. – Только вынужден вас поторопить, нам еще нужно будет вернуться в офис.
– Вы разве не позволите мне осмотреть оставшуюся часть дома?
Молодой человек согласился не слишком охотно.
– Но только я подожду вас на улице. Минут десять, надеюсь, вам хватит?
– Вполне.
– Вот и отлично, – ответил мужчина, стремительно покидая комнату.
Лилия не спешила. Осторожно перешагнув через осколки битой посуды, она снова вышла в прихожую и взглянула на лестницу. Ее одолевало сильное желание подняться наверх. Но она решила, что сделает это позже, когда никто не помешает.
Следующие двери, ведущие из прихожей, привели ее в большую угловую комнату с двумя окнами. Она была смежной, потому что по левую сторону в ней оказались еще одни двустворные двери, точно такие же. И сразу же стало ясно, что за ними находилась спальня, даже сейчас, когда там никто не жил, двери были плотно закрыты, всем своим видом давая понять, что за ними царит покой.
Она прикоснулась к кованным ручкам и развела створки.
Пред ней предстала самая уцелевшая из комнат дома. Не такая большая, как предполагала девушка, но… отчего-то поразительно знакомая.
Она хотела войти в нее, но внезапно возникло отчетливое ощущение, что за спиной у нее кто-то стоит. Послышался даже тихий вздох. Но когда девушка обернулась, там, конечно же, никого не оказалось.
Очевидно, из-за рассказов молодого риэлтора у нее разыгралось воображение...

* * *
На второй день она приехала туда без сопровождения. Долго и не спеша бродила по дому, все прислушивалась.
Но нигде ничего не шуршало, не вздыхало и не скрипело. Разве что лестница, когда девушка рискнула подняться наверх.
Чердак, разделяемый широкой каминной трубой, был большой и, очевидно, достаточно светлый когда-то, потому что в высоких фронтонах имелись окна, которые сейчас, к сожалению, были скрыты нависшими над ними ветками яблонь. Как и свойственно всем чердакам, жутко грязный, сплошь поросший паутиной. Там все еще оставался хлам, брошенный здесь предыдущими жильцами. Разные бесполезные вещи: поломанные стулья, буфет, посуда.
Лилия попробовала отгадать, где находилась рабочая зона художника, куда он ставил свой мольберт. Наверное, ближе к лестнице, почти у окна, где было наилучшее освещение. На мгновение ей почудилось, что она ощущает запах краски. Отчего-то такой родной, привычный до головокружения.
Она снова спустилась вниз, скользя ладонью по гладким деревянным поручням, с нежностью прикасаясь к резным деталям.
Ей казалось, что она провела в доме не больше часа, но меж тем начинало уже темнеть.
Еще несколько раз она поднималась наверх, думая о том, что очень скоро, после ремонта, дом оживет и преобразиться.
Чем он мог отпугивать людей?
Не понятно.
Нигде Лилии не было настолько спокойно и хорошо, как здесь.
Еще нигде и никогда не возникало чувства, что она попала, наконец, домой.


Читать дальше (Часть 10) : [url=http://proza.ru/2013/03/04/1476]