Эксперт Ауров

- Вас встретят,- приторно-вежливый голос в трубке видимо устал.
- Ладно, договорились,- Ауров отложил трубку радиотелефона и по старой вредной привычке хрустнул пальцами рук. Договорились… Сумма гонорара была внушительной. Да не в гонораре дело, все и так знали, сколько он стоил, и он сам это знал. И все знали , что он берется только за то, что самому интересно. Но в данном случае деньги тоже имели значение.
Придется лететь в этот город. Ауров нащупал пульт телевизора, увеличил звук и машинально хрустнул пальцами правой ноги. Черт, что за манеры! Интересно, будь у него жена, как бы она реагировала на этот хруст? Многие такие звуки не переносят, как он не переносил звук трения пенопласта по стеклу или, оборони Создатель, позвякивание чай-ной ложечки о чашку. Б-р-р-р…
По телевизору шла какая – то муть. Пятьдесят кабельных каналов, а смотреть прак-тически нечего. На каком – то канале мелькнуло изображение Зимнего Дворца в Петер-бурге.
Петербург – Ленинград – Эрмитаж… С него – то всё и началось…

Эд, руководитель их непонятной конторы был натурализированный американец и любящий  называть всех, включая себя , на американский манер, просто сказал: Ник,  по-едешь в Ленинград и в порту из  таможни заберёшь груз. И привезёшь. Дал минимум де-нег и  какую – то странного вида  доверенность. И номер телефона с адресом. И рассказал , к кому именно нужно обратиться  , позвонив по этому телефону. По приезду в Питер оказалось , что Сапелкин, это у Аурова  была тогда такая фамилия, позвонил, как оказа-лось,  не просто директору простого завода, а Генеральному директору крупнейшего обо-ронного предприятия, которым когда – то руководил тот Министр Обороны, которого Са-пелкин имел честь увидеть , будучи ещё солдатом срочной службы. Генеральный дирек-тор, сидя под портретом какого-то пышно-бакенбардного царского вельможи, любезно пораспрашивал о чем – то незначительном и дал указание поселить гостя в ведомственной гостинице. На второй день выяснилось, что не всё так просто на таможне  и вместо запла-нированных трех дней на решение вопроса , придется пробыть не меньше десяти. Оказа-лось – двадцать шесть. Практически месяц . И вот складывается такая ситуация : деньги на жизнь и на  решение вопросов с таможней и портом  появляются посредством двух те-лефонных звонков и одной встречи,  номер с холодильником , телевизором , телефоном и душем оплачен за счет предприятия и  преодоление бюрократизма занимает время с деся-ти утра до  пяти вечера. То есть вечера и выходные полностью свободны. И это в Питере в  белые ночи!
 Через какое – то время уже непонятно: то ли ты растворился в этом городе , то ли  он пробрался в тебя. 
Накануне отъезда он ещё раз пришел в Эрмитаж. Поднявшись на свой любимый этаж,  медленно, как бы нехотя подошёл к «Даме в чёрном» Ренуара. Что там с улыбкой Джоконды – неясно, но эта дама  явно отстранённо симпатизировала художнику. Сапел-кин долго стоял у картины. И постепенно , как бы сквозь пелену , он стал слышать какие – то звуки : будто бы кто – напевал, глухо пристукивая в такт , звякнул хрусталь, скрипнула дверь… Кто – то взял его за локоть. Служащая (хранительница?) музея виновато наклони-ла голову – закрываем. Взглянула на Сапелкина, бросила быстрый взгляд на картину, вздохнула и сказала : « а меня эта картина не любит».  Эти слова молодящейся служи-тельницы стали первой ступенькой лестницы, уведшей Сапелкина из той , уже казалось бы  налаженной жизни. Но в тот , первый раз, он ещё ничего не понял.
Прозрение пришло несколько позже. Примерно через год Сапелкин оказался в Мо-скве , с утра быстро разрешил какие – то , теперь напрочь забытые проблемы и просто гу-лял, впитывая в себя город. Проходя мимо Пушкинского Музея, повинуясь какой – то не-ясной силе, вошел и каким  - то непостижимым образом очутился перед картиной Ренуара «Ню».  Стоял и смотрел. И постепенно , как бы сквозь пелену , он стал слышать какие – то звуки : будто бы кто – напевал, глухо пристукивая в такт , звякнул хрусталь… Что – то подобное уже было… И вдруг , как будто лопнул воздушный шарик -  молодой женский  голос : «что ж , господин Огюст, жена нотоиздателя отказалась позировать?» и мужской голос : «вот, вот, подержите ехидство на  лице…» и опять женский : «это не трудно»…
И в этот момент Сапелкина толкнули  и он как бы вынырнул из другого мира…
Может, так и было…
Выйдя из музея и присев на попавшейся  лавочке покурить, Сапелкин ни о чем уже не мог думать , кроме как события, уже дважды случившегося с ним. Рационального объ-яснения не было. А было:  он , каким – то невероятнейшим образом , стоя у картин , поче-му – то Ренуара, мог чувствовать и слышать то , что происходило в момент написания картины. При этом Сапелкина не сильно удивило то, что художник и модель разговарива-ли по – французски,  а он понимал о чем речь. Удивительно было другое – почему он? По-чему он, человек так мало имеющий отношения к искусству, получил , а он уже не сомне-вался , что получил, Дар? И этому объяснения не было.
Через несколько месяцев Сапелкин  утвердился в наличии Дара. Картины, не толь-ко Ренуара, «заговорили». Сапелкин  приходил в музей, галерею, на выставку  , становил-ся у картины, смотрел , просто смотрел на неё и постепенно , как бы сквозь пелену начи-нал слышать звуки…
А ещё через несколько месяцев к звукам добавились и «картинки». Стоя у картины, Сапелкин  закрывал глаза и в черноте закрытых глаз начинала расти светящаяся точка, росла и превращалась в экранчик, на котором было видно : или  окно с  виднеющейся не-вдалеке  строящейся Эйфелевой башней, или белые стены московского Кремля, или бес-шумно падал в песок пляжа Таити кокос…
Потом звуки и «картинки» пошли синхронно… Такое кино.
А потом ему попалась на глаза статья об экспертизах. О подлинности и подделках. О мошенниках и простофилях. О сумашедших суммах, которые выкладывают богатеи  за право лично владеть тем, что создавал художник, зачастую на голодный желудок.
И тогда он перестал быть Сапелкиным, а стал экспертом Ауровым. Фамилию сам придумал.
И вот теперь лететь в этот город.