1. Последний храм

     Тишину и безмолвие древнего капища не нарушал ни один звук. Чистый мерцающий свет звезд и сияние бледной луны изливалось с растворенных небес на высокие каменные столбы, застывшие тесным кругом на вершине пологого холма. К самому его подножию подступала сплошная стена вековых деревьев Священного Леса, из глубины которого время от времени доносились едва слышные шорохи и треск ветвей.
     Каждый столб на вершине холма от низа до самого верха покрывала вязь старинных рун. В их странном рисунке порой можно было угадать очертания летящих в поднебесье птиц, рыщущих по земле волков, склонившихся на ветру деревьев. Древние руны обрамляли вырезанные из камня на самой верхушке столба лики богов, покровителей племени ливов, хозяев этих мест. В сиянии звезд руны казалось наливались призрачным голубоватым сиянием, то угасающим, то вновь набирающим силу. Оттого чудилось, что фигуры птиц и зверей неслышно скользят по поверхности камня в диковинном колдовском танце.
     Идолы безмолвно взирали на стоящий в самом центре каменного круга алтарь, вытесанный из цельной каменной глыбы. На плоской верхней части алтаря теплился живой огонек а рядом виднелась сгорбленная фигура человека, простирающего к трепещущему огню руки. Тонкая струйка дыма плавно изгибаясь вздымалась вверх и медленно таяла в небе. Человек тихо, нараспев читал молитву, покачиваясь из стороны в сторону. Ему едва слышно вторили шум леса, шелест листьев на ветру, скрип деревьев в чаще, отрывистые вскрики ночных птиц. Человек продолжал говорить, протягивая руки к огню, изредка вздымая худое изможденное лицо к каменным изваяниям, словно прислушиваясь, но не получая ответа.
     Шум за спиной привлек его внимание и вывел из транса. Рука человека неслышно скользнула к кинжалу на поясе. Но через мгновение, словно узнав по звуку шагов приближающегося человека, он расслабился и вернулся к своей молитве. В круг света вступил высокий светловолосый воин в остроконечном шлеме, с мечом на поясе. Скрестив руки на груди он вперил взгляд в сгорбленную спину человека.
     - Зачем ты пришел, Хаго? Зачем ты нарушил покой этого храма? – тихо, но с хорошо ощутимым укором произнес молящийся, не поднимаясь и не оборачиваясь к воину.
     - Жрец, к утру они будут здесь, - опустив голову промолвил воин, - Дарон вернулся. Он... потерял почти половину своих людей. Наши враги идут за нами след в след. Я думаю у нас еще остается шанс. Мы можем уйти через перевал...
     - Через тесные ущелья, где нас легче всего передавить как крыс? – спросил обернувшись жрец. Он посмотрел на Хаго пристальным колючим взглядом.
     - Мы можем отправить женщин и детей. Спасти хотя бы их. Мы прикроем их отход, - с уверенностью в голосе произнес Хаго. Он не выдержал взгляда жреца и опустил взгляд к земле.
     - И сколько успеют пройти наши женщины и дети, прежде чем всех нас перебьют здесь. Да и куда им идти? За хребтом владения Бальтазара. Он не раздумывая променяет жизни наших сородичей на свою жалкую жизнь и корону.
     - Так что же нам делать? – горячо спросил Хаго, стискивая рукоять меча.
     - Молить богов о милости и готовиться к бою, - тихо проговорил жрец еще ниже склоняя голову. - Утром наши враги в последний раз увидят наши знамена. Объяви всем воинам... кто не хочет сражаться за свое племя, пусть уходит сейчас. Утром все, кто встанет в наши ряды, умрут.
     - Неужели это конец?! – с ужасом спросил Хаго.
     - Как решат боги... - почти шепотом произнес жрец.
     - Боги забыли нас, - сквозь зубы процедил Хаго и исподлобья бросил угрюмый взгляд на каменные идолы. – Боги нас бросили...
     Не говоря более ни слова он развернулся и зашагал вниз по склону.
     - А может это мы забыли о них, - произнес жрец взирая на изваяния.
     Тишина и одиночество вновь окутали его. Жрец снова простер руки к суровым ликам и взмолился: «Всемогущие боги, хранители и созидатели жизни, вершители судеб! Обратите взор на свой народ, ныне обреченный на смерть, лишенный крова и пищи. Защитите их всемогущие боги, взываю к вам!» В отчаянии жрец заламывал руки и склонялся к самым основаниям столбов. Но все так же каменно-спокойны и безмолвны были идолы и не было им дела, до суетливого мира людей, стоящего на краю бездонной пропасти.
     Все потеряно.
     Все что было - обратилось в пепел, развеялось по ветру, ушло в холодное небытие.
     Воинство Креста, выступившее в великий поход на восток, прошло по затерянным среди лесов землям племени ливов с огнем и мечом, под монотонные звуки молитв и литаний сжигая и убивая. Сотни, тысячи душ. Непокорных, свободных, хранящих веру своих предков... Неугодную их богу веру. За это и горели. За это и умирали на дыбах, решетках, эшафотах и виселицах. За это и сражались до последнего, руками и зубами цепляясь за остатки того, что было дорого и близко. Отступали, огрызаясь, окруженные сворой в белых накидках с нашитыми черными крестами, до тех пор пока за спиной не остался последний храм, возведенный в самой чаще Священного Леса. Дальше отступать было уже некуда.
     Утро. Рассвет. Солнце тронуло первыми лучами верхушки деревьев и медленно и неспешно начало подниматься над кромкой леса. Тьма медленно отступала скрываясь за деревьями.На вершине холма стали видны плотные, сбившиеся плечо к плечу, ряды воинов племени ливов. Сдвинув щиты и ощетинившись копьями они терпеливо и безмолвно ждали боя.
За их спинами стояли все те, кто смог уцелеть в кровавой бойне. Кто смог дойти до конца, кто не пожелал становиться на колени. Женщины, дети, старики. Сейчас они просто стояли и смотрели безразличными взорами на неспешно и неумолимо приближающегося врага.
     Не трубили рога, не звучали боевые барабаны и трубы, не звенел над серыми рядами боевой клич. Словно волны прибоя, накатывающиеся на берег, стройные ряды противника раз за разом бились о строй воинов племени ливов. Накатывались и вновь отступали. Снова шли вперед и снова отходили, густо устилая склоны холма телами убитых и раненых.
     Кровавая жертва... Во имя чего лились все эти реки крови, что щедро окрашивали траву и землю в красный цвет. Кому угодна сия бойня? Небеса хмуро и неприветливо взирали на этот ад и в молчании провожали вереницу жизней, уходящих в холодную тьму. Хриплые крики, стоны и проклятия, отрывистые команды звучали над местом схватки. В глазах воинов, уже чувствующих под сердцем холодную сталь, тускло светилась печаль, страх и сожаление. Перед взором умирающих не проносилась вся их жизнь, лишь ярко и четко вставала простая истина: неотвратимость наступающего небытия, мрака, отчаяния, смерти. Она сковывала тело по рукам и ногам и неразлучным спутником провожала в мир теней.
     Не ведали страха лишь дети... С чистыми невинными лицами уходили они во тьму, падая под ударами ножей и кинжалов в руках собственных матерей и отцов. Они не понимали, что происходит и засыпали, не ведая той участи, что была бы им уготована попади они в руки врага.
     Смерть во имя божия! Смерть во славу бога это путь на небеса! Такими словами воодушевляли священнослужители своих солдат шедших на очередной приступ священного холма ливов. Ложь, лицемерие... К вратам рая не прикоснуться руками, запятнанными кровью невинных. Она как тяжкие оковы потянет вниз в самую тьму.
     Кучка обороняющихся ливов таяла с каждым часом неистовой схватки. Предводитель Воинства Креста, с небольшого холма, где он озирал битву в окружении своих рыцарей, взмахом руки посылал в бой новые и новые отряды пеших и конных воинов. Сбившись спина к спине ливы отступали вглубь капища, пока в спины им не уперлись каменные столбы идолов. Больше отступать было некуда. Смерть, смерть, кругом одна лишь серая смерть. Когда сраженный мечом рыцаря на землю рухнул Хаго, последний оставшийся в живых жрец в отчаянии воззрился к каменным ликам, истово моля богов лишь о спасении. Но камень по-прежнему был холоден и молчалив. Закованный в доспехи рыцарь в белоснежной накидке с нашитым черным крестом, шагнул вперед, взмахнул мечом и жрец замертво рухнул на землю, залив своей кровью алтарь. Взор его, полный надежды и тоски продолжал еще взирать на суровый каменный лик а потом медленно угас.