Ночи и дни

2 июля.
4 утра. Приснился Роттердам, но с писающим мальчиком на площади. А ведь этот памятник гениальному пожарнику стоит, если не в Антверпене? Я и Вовка без денег. Голос слышим из стены. Глядим, абрисы лица вращаются в стене и лицо спрашивает: "Что вам, куда вам?" - Переночевать  определиться, - Это не проблема". Подходя сзади два подозрительных типа. "Грабить будут" - сказал внутренний голос. Тут - ножи в боки. Руки поднимаем и говорим: нет ничего, ищите. Нами заинтересовлись, стали дорогу до ночлега обьяснять, называется,- Дог стейшен". Собачья станция, то-есть. "А ты хорошо говоришь по русски"  -замечаю я главарю. Тут и Мануил откуда-то появился и говорит: Да, сьел меня когда-то Овсянник, и сбежал. - А-а, ну это говно еще то", - вспомнил я помполита Овсянникова. - И из меня кровушки попил."
   
Потом появилось оружие, автоматы. Постреляли мы из них в насыпь. Подарили нам винтовку и общим кагалом двинулись в кафе. Мы отдельно сели, пацаны отдельно. Пошел треп. Я обьясняю ребятам, кто такой главарь. " Прижми язык" - посоветовал один из Вов. Потом суета на заднем дворе. Какие-то женщины таскают, вернее, утаскивают продукты: мясо, хлеб. Псреди двора - кровать, в неё ложится девушка и засыпает. Из окна сверху смотрит грустная хозяйка кафе и курит. А те, всё знай, таскают. Подумалоь: и тут воруют... Вернулся в кафе, шайка исчезла.
   
Вовка пожаловался на Оскара: раскомандовался. Где-то и с моим мнением сходится, но тему не стал развивать. Посмотрим, слепой сказал. Вчера провел беседу в ЦПУ, что не все ладно в датском королевстве. Прихватил Оскара за ведение журнала, не пришлось бы мне за него делать, когда отчет составлял. Недоволен я им. А прихватил - только что не извинялся...
   
Как-то на момент позавидовал его английскому. За два прошедших года, как его знал он здорово продвинулся. Теперь я боюсь необьективности в отношении к нему. Боюсь, чтобы мои разносы по делу не превратились в мелкие придирки. Будем работать. Обсуждать же на стороне: ху ис ху - не дело. Вот в деле и дойдем до истины.  В работе Оскар молоток, но иногда бестолково руководит. И слова не держит. Я предупредил, что не люблю этого. Хотя кто любит?
   
Володя беспокоится, не повредил ли он чифу нос? Что-то он чмыхает им. Я не упустил случая: Мораль? Знаешь себя, так держись от его носа подальше. А то не ровен час... чихнет, - и постучал по столу три раза.- Да долго сдерживаюсь, потом срыв.

Вспомнил я, что ходил сразу после той драки утешать чифа, вернее, остановить, буде он попытается кэпу пожаловаться: сидел он, кровь из носа, полотенце мокрое, голова откинута вверх. Если честно, не пустил я его из каюты пока не утих. Ему за это время дошло; не стоит Париж мессы...
   
С утра на дворе была на удивление тихая, прохладная погода(надворье, по-белорусски). Крым в августе. Но к вечеру солнце взяло свое, носа не высунешь, пекло. Выйду, проверю и примусь за отчет.
   
Начал пить чай ромашковый из Неметчины, Люда привезла. Я думал он насыпью, а он - в пакетиках. Слева во рту щека повредилась.  Справа же и мост стоит на честном слове. Повторяется история, как на Беби. Запустил свои зубы. Дождаться берега и сделать.
   
Самому понравилось мое напутствие Вове перед снятием индикаторных диаграмм с дизельгенераторов: чтоб были ровные, как кремлевская стена.