Гордые

              Гордые

    Поссорились жена с мужем, так из-за пустяка. Почему муж поздно с работы пришёл, почему не помог сделать ужин. Слово за слово, в общем - поссорились.
     Думает Семён: «Надо бы проучить её, что это она нос задирает. кто глава семьи я или она? -Сам себе отвечает, - Конечно, я - мужчина. Проучу, обязательно, проучу. На этот раз не уступлю ей, не буду первый, как всегда было до этого, мириться. Пусть она первая ко мне подойдёт.»
      С этой блаженной мыслью глава семьи уснул, развалившись на диване в соседней комнате.
       Утром встал, делает вид, что её не замечает, занимается зарядкой; мается, завтракает, собирается на работу, будто нет её и не было в комнате вовсе.
        Первая не выдержала жена.
- Что с тобой, Сёма? Не заболел ли!
        Но муж гордо переступил через порог своего семейного очага, мельком взглянул на неё и, ни слова, ещё долго были слышны его шаги на лестничной площадке. Варвара выглянула в дверь, смотря ему вслед - молчит.
         В недоумении осталась жена: «В молчанку играет, обиделся! Кто домохозяйка в доме он или я? Конечно я - женщина. На ком дом висит? На мне. Значит, первая мириться не буду. Сыграю с ним злую шутку - кто кого перемолчит.»
         Приходит вечером Семён Иванович с работы - жена не ждёт его. Молча раздевается, идёт на кухню - ужин не разогрет.Сам разогрел, один ужинает. Заглянул в комнату, Варвара лёжа ни диване читает книгу и оба ни одного словечка. В первые в семейной паре, за многие годы, наступила гордая тишина.
- Ничего, - думает вслух Сёма, - надоест, первая заговоришь!
         В это время, слыша как грохочет на кухне посудой муж, глядя на полуоткрытую дверь, на минуту оторвавшись от книги.
- Давай, давай, муженёк,занимайся хозяйством, быстрей одумаешься и заговоришь, оценишь труд женщины, первый подойдёшь.
         Так проходит день, другой, неделя. Живут супруги вместе, а как бы врозь. Никто не хочет уступать, тем более первым.
          Семён Иванович сам ходит в магазин, стирает, готовит, гладит бельё, не везде успевает, питается полуфабрикатами, но уступить жене, помириться с ней - ни за что, гордый он, тем более человек слова, раз решил, так решил - баста, первая и всё!

- На сколько у ней терпения хватит, - жалуется Семён школьному другу Петру Коркину, с которым дружит всю жизнь и самым сокровенным не стеснялся поделиться, -не знаю, гордая она у меня, первая не подойдёт!
         Пётр выслушал внимательно, закурил сигарету, затянулся и пуская кольцами дым.
- Брось, ты, это дело, Сеня. ты же мужик, в любом случае, виноват ты или нет, должен подойти первым и заговорить, - задумчиво добавил, - я так бы не смог, моя бы Клавка быстро бы заставила меня заговорить!
- Петь, легко учить, в жизни то всё по другому, видел как ты мучился, когда тебя Клава выставила выпитого за дверь, как ты говорил, что первый не подойду, она виновата пусть первая и мирится.
- Да,ну! Этих баб, - отмахнулся Петя.

      Время идёт. Молчат месяц, два, полгода. Семён хотел сказать жене: «Хватит дурью маяться. люблю!» - обнять её. поцеловать, наговорить много нежностей и прекратить игру в молчанку, вернуть жизнь в прежнее русло, но что-то, не объяснимое здравому смыслу, мешало ему. Так тихо он мучился ругая свою непреклонную гордость.

- Надоест, надоест молчать, помирится,- делится с подругой на работе Варвара. Первый подойдёт, обязательно надоест, я первая ни за что, - и разрыдалась, прижавшись головой к груди Марии Ивановой.
- Варя, хватит, успокойся, - гладя её ладонью по волосам, успокаивая со слезами подругу, - первая подойди, знаешь мужиков, быстро другую найдёт, это мы бабы терпеливые.
- Он у меня не такой! Люблю я его.....,- и опять разрыдалась.

       Встаёт солнце и уходит. Меняются времена года. Молчат. Прошёл год. второй, третий. Совсем изменилась супружеская пара: из весёлых, жизнерадостных превратились в молчунов, на работе с ни кем не разговаривают. При беседе от них кроме « Да и нет» не услышишь, сослуживцы сочувствовали им, ругали их, но ни чем помочь не могли. Думали, что угодно, кроме гордости, которая двигала поступками супружеской пары. Эта была не та гордость заставляющая человеческий ум творить, руками воплощать в жизнь, а низменная, на грани животного состояния, ни за что не уступать, ведущая к упадку личности.

      Со временем, правда. пошли на кой-какие уступки; это вести совместное хозяйство, общий стол и общая постель. А разговаривать? Нет, так они и молчали всю оставшуюся жизнь, объяснялись исключительно жестами. Гордость цепко держала их своей костлявой рукой не давая разумно жить.
      Жизнь есть жизнь, первым ушёл в бренный мир Семён Иванович. Не долго горевала Варвара Степановна по мужу, сама ушла за ним следом. Гордость не разрешила ей жить, когда его нет, ведь она любила странной любовью всю жизнь.
      Дети поставили им памятник с надписью на граните «Гордым, молчание - золото.» и всегда за оградкой росли живые цветы.