Зубная история

Около окошечка регистратуры  районной поликлиники стоит невысокий коренастый пенсионер с большими пышными усами. Прижав ладонь к левой щеке, он с трудом проговаривает женщине средних лет:
— Ниночка, нет больше сил терпеть, доченька. Совсем  меня больной зуб замучил, проклятый. Вырвать бы его, лешего!
— Дядя Федя, врач-стоматолог — Надежда Ивановна — уехала в город на конференцию. Другая — Ирина — сегодня позвонила: с высокой температурой лежит дома, — сочувственно проговорила односельчанка, работающая в поликлинике. — Сегодня вас принять с больным зубом, к сожалению, некому.  Надежда Ивановна вернётся только послезавтра. Потерпите уж, пожалуйста. Лекарства вот в аптеке возьмите, попейте.
Нина написала наименование препарата на бумажке и протянула односельчанину листок.
— Хотя, Фёдор Кузьмич, подождите, у нас на соседней улице коммерческая стоматология открылась. «Здоровые зубы» называется. Попробуйте сходить к ним, вы же ветеран, старший прапорщик запаса, вам, может, и скидку сделают.
Пенсионер взял рецепт, поблагодарил и вышел из поликлиники. На улице весело щебетали птицы. Яблони стояли белые от цветов и благоухали, но он не обращал внимания на окружающую красоту, пульсирующая зубная боль очень мешала восприятию окружающего мира. Недалеко от универмага ветеран военной службы увидел вывеску «Здоровые зубы» и нерешительно направился к входной двери коммерческой поликлиники.
Войдя внутрь, он приятно удивился чистоте помещения. Всё вокруг блестело и сияло. С картинок, вырезанных из модных журналов и аккуратно наклеенных на стенд, смотрели широко улыбающиеся девушки и парни. В углу стоял большой аквариум, в котором плавали две громадные рыбины, силуэтом напоминающие пиранью. 
— Добрый день, проходите пожалуйста, — приветливо встретила его молодая девушка-медсестра модельной внешности, прервав разговор по дорогому сенсорному телефону.  — Какие у вас проблемы?
— Да вот тово… зуб… — нерешительно произнёс пожилой мужчина.
— Давайте сначала быстренько оформимся. Как ваша фамилия, имя и отчество?
— Сергеев Фёдор Кузьмич, — ответил пенсионер.
Медсестра быстро внесла данные больного в компьютер. И не давая опомнится посетителю продолжила:
— Сейчас сделаем снимочек, врач вас осмотрит и примет меры, — приятным голоском прощебетала девушка. — Правда, все услуги у нас платные…
— Не надо никакой снимок, — взволнованно проговорил пенсионер. — Вы мне вначале дайте посмотреть, как это называется…ну, цены ваши…
Девушка протянула папку с прейскурантом на услуги. Посетитель бегло пробежал глазами по ценам.
— Да вы что, совсем… — начал возмущаться Фёдор Кузьмич. — Чтобы тово… один зуб вырвать — пять сотен дерёте! Да я на эти деньги знаете, что могу купить?!
Тут пенсионер стал в уме прикидывать: «Буханка хлеба двенадцать рублей. Пятьсот разделить на двенадцать. Сколько это будет? Около сорока вроде. Пачка сахара двадцать. Поделить — двадцать пять упаковок получается. Гречка…». Он достал кошелёк, заглянул в него. Там было две сотенные с мелочью. В потайном кармашеке кошелька лежала давно припрятанная тысяча одной бумажкой.
— Как ветерану, мы вам обследование бесплатно сделаем. У вас ветеранское удостоверение есть? — мило улыбаясь, продолжила модель.
— Есть, но не про вашу честь! — громко выговорил Фёдор Кузьмич, развернулся и, возмущаясь, направился к выходу. — Вот буржуины! Пятьсот рублей за какой-то зуб требуют!
Взволнованный, Сергеев забыл зайти в аптеку. Сразу же устремился к автовокзалу, сел на рейсовый автобус и через двадцать минут был около дома. Жене о посещении коммерческой поликлиники Фёдор Кузьмич решил не рассказывать.
У ворот он встретил соседа дядю Гришу.
— Чяво, пограничник, невесёлый такой? — спросил сосед. — Обстакановка не товось, что ли?
—  Да, зуб вот — разболелся совсем…
— А ты, Кузьмич, лошадиного щавеля пожуй, авось и полегчает, — посоветовал сосед. — А не полегчает, тады можно сальцом несоленым закусить.
— Какого ещё лошадиного? Может быть, конского?  — открыв ворота, встряла в разговор мужчин Вера Ильинична. —  Ну как дела, Федя? — обратилась она к мужу.
— Да так, не очень. Докторов на месте не оказалось. Только послезавтра будут, — раздраженно махнул рукой Фёдор Кузьмич.
— Вот незадача-то! — посочувствовала супруга. — А ты попробуй лист валерьяны к зубу приложить, а ещё надёжнее — водкой прополощи.
— Самогонкой-то первое дело, враз пройдёт! — бодро добавил дядя Гриша. — Две пол-литровочки в самый раз будут! Первейшее лейкарство!
— Дядя Гриша, что ты ерунду мелешь?!— возмутилась Вера Ильинична.
— Молчу, Ильинична, молчу, — примирительно проговорил сосед — Кузьмич, а ты к ветеринару Сашке сходи. Он кобылкам и бычкам за милую душу больные зубы дерёт. Сам видал. Клещами хрясь — и порядок в танковых войсках!
— Дядь Гриш, иди-ка ты лучше с такими советами к своей Сидоровне, она тебе враз язык укоротит, а ей, если что, подмогну! —  сурово произнесла Вера Ильинична и слегка подалась вперед, надвигаясь на соседа.
— Вот ведь бабы — шуток не понимають, — испуганно пробормотал дядя Гриша и засеменил к своей избе.
К вечеру Фёдору Кузьмичу стало совсем невмоготу. Щека и десна разбухли, обострив боль. Что только он ни делал, чтобы облегчить свои страдания. Испробовал все средства народной медицины. Полоскал рот водкой, коньяком, прикладывал к больному месту коренья и листья всевозможных трав. Ничего не помогало.
— Нет больше сил моих терпеть… хоть ложись и помирай! Так и ломит, так и ломит! — жаловался он супруге.
Фёдор Кузьмич не спал всю ночь, ходил из угла в угол. Жена тоже не сомкнула глаз, переживая за мужа. В семь часов утра Сергеев вышел из дому и снова поехал в коммерческую поликлинику. «Чёрт с нею, с этой пятисотенной! — возбужденно размышлял пенсионер. — Гори она пропадом! Главное унять боль».
В фирме «Здоровые зубы», несмотря на ранее утро, уже находились врач-стоматолог и молоденькая медсестра. Едва войдя в помещение пенсионер забежал и сразу же вручил им заранее приготовленную тысячную купюру и удостоверение ветерана военной службы. От боли он уже не мог говорить, а только вопил и показывал на злополучный зуб. Медсестра без промедления отвела больного в рентген-кабинет. Затем — в операционную. Усадив больного в кресло и посмотрев снимок, врач сделала обезболивающий укол и стала готовиться к операции.
Сергеев после укола в десну погрузился в дремотное состояние. Стоматолог, работая, что-то говорила, спросила о чём-то больного. Фёдор Кузьмич не вникая в смысл слов, в ответ несколько раз утвердительно кивнул головой, поймав, однако, себя на мысли: «Что она, врачиха, всё ковыряется в моём рту, словно у себя в дамской сумочке. Рви уж, этот треклятый зуб! Больно же… Лекарства, что ли обезболивающего пожалела?  Надо ей как-то подсказать, знак подать. А то будет как с нашей любимицей —  лошадкой Зорькой. Вот была история»… Он начал вспоминать…
Однажды на заставе, где Сергеев был старшиной, у кобылки Зорьки разболелся зуб. Ветеринар находился на дальнем фланге отряда, и прибыть мог в подразделение только дня через два. Долго думал тогда старшина с солдатами, как помочь животинке.
 — Да шо тут сумлеваться — действовать треба, — предложил ефрейтор Иван Галушко. На моём хутори у коняки якось раз зубы разболелись, то мы с батьком плоскогубцами и дернули. Кобылка даже не подрыгалась. А нашей-то смирненькой лошадке я жизнь враз облегчу. Взмахну инструментом — хворобу як корова языком злыже!
— Ну ты, Ваня, не хвастай больно, — перебил  паренька старшина. — Тут с кондачка  не выйдет. В сон её обратить надобно, чтоб она трошки прикорнула. Потом уж больной зубик и рвануть.
— Да дать ей з десяток таблеток димедролу — она и откинется. А я ей всё за милую душу обустрою! — предложил ефрейтор. — Проснётся совсем здоровенькая. Ещё благодарна нам буде.
Фёдор Кузьмич поколебался немного. Но видя, как  мучается Зорька — решил всё же помочь бедному животному.
— Десять таблеток, наверно, многовато будет. Дадим пять, потом поглядим, — сказал старшина.
 Солдат запихнул в мякоть хлеба пять таблеток лекарства, и Сергеев дал «бутерброд» лошади. Зорька с неохотой проглотила его и через некоторое время улеглась в конюшне на соломе и заснула. Ефрейтор Галушко с клещами в руках, не спеша, подошел к лошадке. Фёдор Кузьмич приоткрыл рот животному. Солдат инструментом подцепил больной зуб Зорьки и в нерешительности застыл.
— Ну что ты медлишь, рви давай! — поторопил ефрейтора старшина.
— Тут захватить надийно треба. Тогда уж… — ответил Голушко и стал елозить клещами во рту лошади. Потревоженная Зорька открыла один глаз и  немного задвигалась.
— Да рви быстрей, раззява! — крикнул Сергеев. От волнения его большие усы затопорщились.   
Солдат резко дёрнул инструментом, но получилось как-то вбок. Вдруг лошадь встрепенулась, вскочила на ноги. Ефрейтора вместе с клещами отбросило на несколько метров в копну сена. Сергеев успел отпрыгать в сторону. Всегда смирная и тихая Зорька стала бегать по конюшне, сметая всё на своем пути. Выбила входную дверь, выскочила во двор заставы, и понеслась, как угорелая. Громкое её ржание заставило выскочить из помещения начальника заставы майора Королёва и всех, кто там находился.
— Прапорщик, что ты мне тут цирк устроил! Давай, лови своего скакуна, Чапаев-герой! — крикнул начальник заставы, обращаясь к выбежавшему из конюшни Сергееву.
Солдатам удалось подловить и кое-как утихомирить лошадку. Выглянул из конюшни слегка оторопевший ефрейтор. С клещами в руках, в мятом обмундировании, весь в соломе, он робко подошёл к старшине.
— Что ж ты, ветеринар хохлацкий, в сторону зуб потянул! На себя рвать надо было, дерево ты стоеросовое! — воскликнул, увидев солдата, старшина.
— Да я шо? Я с пониманием, як батяня вчив, с оттяжкой! А вона чогось сконфузилась! — произнёс Голушко…
Фёдор Кузьмич вспомнил, как он получил нагоняй от приехавшего через несколько дней ветеринара. Зорьке удалили оставшийся обломок зубного корня и она быстро пошла на поправку. Теперь, находясь в стоматологическом кресле, Сергеев размышлял: «А всё ж таки больно коняшке тогда пришлось от наших несуразных действий. Эх, сколько лет прошло с тех пор, а как будто вчера дело было».
Фёдор Кузьмич, словно наяву, ясно увидел перед собой очертание лошадиной морды. Зорюшка мирно жевала овёс и смотрела на него добрыми глазами. Потом появилась улыбающаяся физиономия ефрейтора Голушко с пассатижами. Он решительно надвигался на него, увеличиваясь в размерах. Это привело Сергеева в крайнее изумление. Солдат, поднеся инструмент к старшинскому лицу и уверенно заявил: «Товарищ старший прапорщик запаса, не сумлевайтесь, больно не буде. Це для меня — плёвое дило. Раз и — готово. Охнуть не успеете!..»
Вдруг стоматолог резко дёрнула инструментом. Пациент от неожиданности вздрогнул. Но бояться было уже поздно: врач выбросила удалённый зуб, и снова стала прилаживаться к больному месту. «Что это она, сбраковала что-ли, корешок оставила?» — негодуя, подумал Фёдор Кузьмич. — «Да нет, кажись, всё нормально».
Врач ещё раз произвела необходимые манипуляции с инструментом, и дёрнула.
— Ой, батюшки! — вскрикнул Сергеев.
— Всё, больной, готово, — успокаивающе произнесла врач-стоматолог, откидывая что-то в урну. — Можно немного отдохнуть, боль сейчас пройдет. Дома попьете лекарство, которое вам дадут.
Фёдор Кузьмич медленно встал с кресла и присел на стульчик. Через некоторое время подошла медсестра и вручила ему пакетик с лекарством.
— А сдачу? — спросил старший прапорщик запаса.
— Какую сдачу? — удивилась медсестра.
— Как какую? Тово … пятисотенную. Вы мне зуб удалили? Удалили. В вашем ценнике написано: зуб — пятьсот рублей! — взволнованно проговорил пенсионер. — А я вам тысячную дал! Забыла, что ли?
— Так вам же два зуба удалили, — пояснила медработник. — Итого тысяча рублей получается.
— Как два?! — Фёдор Кузьмич поднёс пальцы к левой половине рта и обомлел.
— А что вы, больной, удивляетесь? — вступила в разговор врач-стоматолог. — У вас один зуб совсем гнилой был, инфекцию распространял. Соседний внешне чистый, а корешок уже плохой. Я же вам об этом говорила вначале и предлагала  удалить оба. Вы согласились.
— И оплату тысячной купюрой произвели. На два зуба получается, — добавила медсестра.
— Кто вас просил, тово… второй зуб трогать. Вставляйте его немедленно на место или возвращайте пятьсот рублей! — воскликнул Сергеев.
— Ничего вам возвращать не будем, больной, — уверенно произнесла медсестра. — Мы честно своё отработали. По прейскуранту…
— Как это не будете? — вскипел пациент. — Правов у вас таких нет, чтоб самодельничать, здоровые зубы людям удалять. Я жаловаться буду.
— Да жалуйтесь кому хотите, — произнесла врач. — А сейчас освободите помещение. Там больные в коридоре ждут.
Фёдор Кузьмич побагровел, привстал со стула и, подавшись всем корпусом вперед, стал наступать на врача-стоматолога. Щеки Сергеева покраснели, усы вдруг задергались. Женщина от неожиданности попятилась назад.
— Да отдай ты ему деньги, Маша! — испуганно проговорила врач-стоматолог. — Видишь, человек не в себе… Того и  гляди …
Медсестра достала пятисотенную бумажку из сумочки и протянула банкноту взволнованному Сергееву.
— То-то же! — победоносно произнес ветеран,  быстро убрал деньги в карман и направился к выходу.
На улице  Фёдор Кузьмич успокоился. Пройдя несколько сот метров по направлению к своей деревне и вовсе ободрился. Настроение у него заметно поднялось. Боли уже не было. Нащупав в кармане хрустящую бумажку, повеселел. «Куплю сейчас в сельпо внуку Антошке трактор игрушечный. Жене — кофточку, всё примеряла одну понравившуюся в магазине. Давно Верочка об этой обновке мечтала. Сюрприз им сделаю», — решил Сергеев.
Через час он дошёл до окраины деревни. Навстречу ему шла жена:
— А я уж волноваться стала, Федя! — обрадовано произнесла супруга.
Фёдор Кузьмич широко улыбнулся.
— Батюшки, что с тобой наделали? — воскликнула Вера Ильинична. – Щербатым стал, родненький!
—  Это тово… ничего, — ответил дед. — Зато пятисотенная цела!
— Какая сотенная? – удивленно спросила супруга.
— Да так, говорю, солнце сегодня тово… печёт здорово. Погода хорошая… — опомнившись, что чуть было не проговорился, сказал Фёдор Кузьмич.
Сергеев подошёл к жене, обнял ее, и они вместе под ручку пошли по улице.