На книжных полях - террор

Ужас террора как бы «вынесен за скобки» нашей жизни, но уже не удаляем из неё.

Сопротивление и покорность
Д. Бонхёффер.

 «Недоверие и подозрительность как доминанты поведения есть не что иное, как бунт посредственности». Очень трудно обсуждать эту книгу текстуально. Пришлось бы многое переписать. Теолог в концлагере, умная вера дает ему силы противостоять тоталитаризму. Такую веру можно всерьез уважать. Религия может давать силы и убеждения.
Но на многие вопросы ответа до сих пор нет, и не предвидится. И нацизм, и коммунизм представляют как абсолютное зло. Но они похожи, и они конкурируют (всеже в теории тоталитаризма не все есть пропаганда). А исторически – как они появились, на каких «дрожжах» взошли. Многие зоны запретны для исторической науки – полой науки полых людей. Повторяются одни и те же мантры, мифы. Главное, что урок из тех страшных опытов НЕ извлечен, по-настоящему, а точнее, уже забыт. Как реакция – неонацистские симпатии и итоги телеконкурса «имя России». Глобальная посредственность опять жаждет «сильной руки».
Неужели Бонхёффер думал и погибал зря! А другие?

Сказать жизни – ДА: психолог в концлагере
Виктор Франкл

Иногда глубокий жизненный смысл можно найти за колючей проволокой, на краю смерти. Порой – бессмысленность сопровождает внешне благополучное существование. Что страшнее для человеческой души?

Вечно не та
Анна Баркова

“Эта книга - раскаленный уголь, каждый обожжется, кто прочтет”.
 Это строки русской поэтессы Анны Барковой (1901 – 1976).Она провела
 в заключении 22 года: 1934 – 1939, 1947 – 1956, 1957 – 1965. Какая жизнь! А стихи какие:

 РУСЬ

 Лошадьми татарскими топтана,
 И в разбойных приказах пытана,
 И петровским калечена опытом,
 И петровской дубинкой воспитана…

Я очень ценю стихи Барковой (впервые прочел в журналах еще в конце 1980-х) и считаю их не хуже обожаемых интеллигенцией Ахматовой-Цветаевой. Но и признания как поэта у Барковой при жизни тоже не было. Ничего как будто не было – кроме страданий и стихов. В них много от Блока и не только когда она откровенно подражает-пародирует:

Ночь вся в пурге. Фонарь и вышка,
Мелькающий и злобный свет.
Кто брошен в эту ночь, тем крышка.
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь - все повторится снова:
Нелепость пьяного суда
И острый, хуже, чем терновый,
Венец железный навсегда.



Колымские рассказы
 Варлам Шаламов

 Автор был не в неволе. Он был в аду. Из этого холодного ада не удалось вырваться даже после возвращения с Колымы в Москву. Душу не отпустили! Адские муки – плата за гениальность рассказов Шаламова.
Лица Барковой и Шаламова на фотографиях очень похожи. Суровые, «злые» русские лики, навсегда отмеченные страданием. Они были «виноваты» в своих левых увлечениях, но заплатили за поветрие эпохи безмерную цену. У них другая точка отсчета, другая система координат. Попытки обвинить их в «аморальности», «левом уклоне» или «трусости» (из-за письма Шаламова в «ЛГ» с протестом против публикации КР либерасты того времени развели вонь) и прочих «смертных грехах» - смешны и подлы. Шаламов и Баркова после перенесенного стали как бы «бессмертны»

В круге первом
 Александр Солженицын

 Солженицынская антиномия!
 С одной стороны - невыносимые гнет и жестокость, с другой - как можно передавать противнику важнейший государственный секрет. Дипломат-предатель - это тоже жертва сталинизма? У него ведь было все...
 Судьба самого писателя: "теленок" повалил "дуб", а радости нет. Целил в коммунизм - попал в Россию! Едва сохранилась. Что же теперь - охранительствовать, оправдывать властителя? А вдруг есть люди, переживания которых аналогичны тому, что чувствовал сам АИС в 40-80е?!
 Как жить не по лжи всю жизнь?
Но Солженицын у нас НЕ прочитан по-настоящему. Дело не в слове, а в породе (людей)

Записки Сологдина
Димитрий Панин


Хлебнул автор лиха. Больше чем его товарищ по «шарашке», а славы-известности имел несравненно меньше. Панин описывает, как в концлагерях ждали немецкого десанта. Ужо показали бы тогда большевикам. Не показали, восстания начались позже. Хряк (сам с головы до ног заляпанный кровью террора) пошел не освобождение сидельцев, испугался. «Философия» в «Теории густот» экзотическая – мысль и тело автора были вырваны из мира.
Критика им Солженицына в эмиграции порой довольно точна, но река времени смыла все. Диспозиции сейчас совсем другие. А вопросы, по большому счету, прежние.


Дети Арбата
 Анатолий Рыбаков

Один из самых знаменитых романов эпохи «гласности». Не будь ограничений, распродали бы 50-миллионным тиражом, «Дружбу народов» зачитывали. Сам написал автору восторженное письмо… Боже, какими мы были наивными!
Репрессированных «детей Арбата» жалко, конечно. Но – за что боролись, на то и напоролись. Потом, надо иметь в виду, что не будь репрессий, отпрыски партийной номенклатуры быстро превратились бы в «золотую молодежь», в «мальчиков-мажоров», а их детеныши предали бы и развалили страну. Собственно, так оно и произошло, но немногим позже. А в 30-х схватилось несколько паханов из ВКП(б)-ГПУ и «капказский человек» уничтожил конкурирующие банды – по восточному (и вообще тиранскому) обычаю, вместе с потомством… Многие из «детей Арбата» были по-своему идеалистами, но ведь перед ними было, по большому счету, три пути: «предать дело социализма», стать «винтиком» или погибнуть. Последнее было наиболее благородным. То, что в последней части цикла в качестве положительного героя выведен Жуков – этот «браконьер русского народа» - еще больше характеризует неадекватность или точнее, ракурс, под которым рассматривается в романе народ. Любят в школьных сочинениях задавать «тему народа». Как раскрыть эту тему применительно к Рыбакову? Для «детей Арбата» народ – это объект для экспериментов (типа коллективизации), презрения или случайных сексуальных утех. Как так – элиту смешали с «грязью»! - автор искренне возмущен.
 В нынешнее десятилетие безвременья эту слабую книжонку попытались реанимировать с помощью телесериала. Но фильм был известного (обычного для рашТВ) качества. И Чулпан Хаматова не спасла.
 
 Дом на набережной
 Юрий Трифонов

Сын мстит за репрессированного отца. Чувства понятны. Но нужно ли торопиться их разделять?
 Ведь отцы из "дома на набережной" - это те же высокопоставленные "красные", захватившие и терроризировавшие нашу страну, которые принадлежали к конкурирующим бандам. Им не повезло, "кремлевский горец" уничтожил конкурентов, большевицкая камарилья пошла под нож. (Когда Зло кажется совершенно неодолимым, включается механизм его самоуничтожения). Дети репрессированных, конечно, не виноваты. Они плачут о расстрелянных отцах. Но ведь и о квартирке в доме на набережной - тоже. Это же не лагеря и бараки, куда папаши загнали полстраны.
 Деток репрессированных немало было среди "шестидесятников". Они горевали, но как-то больше по "пламенным коммунистам", а не по расстрелянным "контреволюционерам" и раскулаченным крестьянам. Эта полуправда оказалась более эффективной и разрушительной, нежели прямая ложь сталинской пропаганды. Она пользовалась успехом в "самой читающей" стране. "Дети Арбата" иылядки, выселенные из дома на набережной - отомстили, готовя или дождавшись "перестройки" и "гласности". Репрессированные родители были отомщены,  но опять за счет потомков расстрелянных и раскулаченных.   
  Братец Трифонова тоже-писатель. Стал уголовником, сидел – можно сказать подвергся репрессиям - и умер в Париже (фамилия Дёмин).


День М
 Виктор Суворов

В книжке фигурируют «черные корпуса», составленные из обитателей ГУЛАГа, которые Сосо тоже собирался использовать для экспорта революции в Европу.
Дикая версия? Но как же нужно было «власти» обращаться с народом, уничтожать, ненавидеть и презирать его, чтобы книги изменника получили такой успех!..
Вот, пожалуйста, «для прикола»…