Записки графомана. 44. Инструктаж

Задрипанная фирмочка, основанная безработными науковцами. Так, купи-продай всякое барахло плюс литьевая машина. Тазы, вёдра, мусорные корзины. Тайком от санстанции – крышки для стеклянных банок.

Склады бывшей продбазы – с вонью прогоркшего масла и крысами, доскребающими по сусекам случайно завалившиеся крошки.

Сторожа – молодые хлопцы из пожарной части. Удобно: сутки отдежурил, трое дома. Можно смотаться куда надо – хоть во Львов, хоть в Харьков, хоть в Истанбул за шмотками. Можно и ближе – в Таганрог или Днепр за маковой соломкой.
 
А в сторожевании - свои прелести.

И заметили науковцы бывшие, что  пломбы  на дверях складов стали как-то всё свободней и свободней болтаться. Потом, хоть и математики – кандидаты, а со счёта коли-чества товара стали сбиваться. Поделились сомнениями со сторожами, а те только ухмыляются. И чего бы им не ухмыляться – рожи крепкие, рост под метр девяносто.

 Надоело это хлопцам, и позвонили они по нужному телефону. Там сказали: соберите всех, и сторожей тоже, мы приедем,  поговорим, чтоб больше воровства не было. Нехорошо это.

К назначенному сроку девочки из конторки и глазки подвели, и чёлочки прислюнили, и “Чёрной лагуной” в укромное местечко капнули. Мужичок, что делопроизводством прирабатывал, срочно вызванный, подробную и чёткую инструкцию для сторожей отпечатал.

Всё путём.

Меж гнилых заборов, по лужам, подкатывает “Чероки”. Вылезают четверо. Один крупный, на актёра Кокшёнова похожий, другие помельче. Но пожилистей. И физиономии зверские. У одного и вовсе нос на сторону сворочен.

Собрали потребных людей в кружок. Девочки оказались не нужны. Мужичок с бумажками было сунулся, да за широкими плечами до него и дела нет.

И разговор получился короткий и ясный. Вы тут кем работаете – сторожами? Да, сторожами. Вам хозяин регулярно деньги платит? Не задерживает? Регулярно, не задерживает. Так чего ж тогда воруете? И кто из вас ворует? Молчание.

Ща разберёмся. 

После этого двое остались стеречь, а другие двое стали по одному сторожей за сарай приглашать. Девочки в конторке стук услыхали, на стульчик встали, за забор в окошечко заглянули, тут же и спрыгнули, слезами залились. Испугались.

Когда эти двое вспотели, другие стали оставшихся сторожей за сарай водить.

По окончании процесса за ручку с каждым из них попрощались: ну, как, есть к нам какие-то претензии? Те, отводя в сторону подбитый глаз: вопросов нет!

Тот, что на Кокшёнова похожий, с хозяином, хилым очкариком, за пяток минут в конторке вопросы порешал, и вся четвёрка, гакнув клаксоном напоследок, укатила.

Но, как потом бывший теоретик рассказывал, тем дело не кончилось. Всю ночь хлопцы сторожей по больницам пристраивали – у двоих челюсти сворочены, у троих сотрясение мозга, одному (должно, стукачу) повезло – только-то два ребра и поломано. А за молчание о том, что травма на работе произошла, и им самим, и врачам ведь  платить полагается!

В общем, как потом подсчитали ребята сальдо-бульдо, так вышло у них, что и тысяча тазиков из полипропиленовой вторички расходов на лечение не покрывают. А не то, что украденная сотня.

А воровства меньше не стало. Чей-то день рождения отмечали допоздна, пригласили и заступившего сторожа. Тот внаглую со стола бутылку “Арктики” снимает: ребятам-сменщикам тоже нужно попраздновать!
 
Видимо, воровство и наглость суть основа менталитета народа нашего, который никаким мордобоем не переделаешь…