Глава 1

День у Антона не заладился с самого утра. Начать с того, что он умудрился проспать: очнулся от звонка проехавшего под окнами велосипедиста, взглянул на часы — и сразу подскочил в кровати, как будто спал на батуте.

Вообще-то опаздывал он не смертельно — время умыться и одеться оставалось — но вот завтрак «накрывался мокрым полотенцем», как сказала бы Антошкина бабушка. Антон метнулся на кухню: надо хоть чего-нибудь прихватить с собой, сухим пайком. На столе его ждала записка: «Яйца и колбаса в холодильнике, хлеб в буфете, чай уже заварен. Я в парикмахерской. Мама».

— Да уж понятно, что не дядя Петя, — вслух разозлился Антон, — каждый понедельник она в парикмахерскую уходит на полдня!

Он принялся наскоро сооружать бутерброд, привычно ворча себе под нос:

— И зачем ей все время прихорашиваться? Папа уехал на целых три месяца, мне скучно дома одному — хоть со двора не приходи — а мама всегда находит, куда сегодня уйти. То ее в кино приглашают, то на танцы, то в кафе… А вернется папа — будет рассказывать, как она его ждала, да за мной присматривала. Ёлки-палки, ну никому я не нужен! — Антон дорассуждался до того, что окончательно испортил себе настроение.

Отец его, Виктор Петрович, был строителем и частенько уезжал на заработки, ведь в их маленьком городке с работой было не ахти. Мать, Ирина Александровна, подрабатывала частными уроками музыки, точнее - игры на фортепиано и вокала. Но в свободное время действительно любила развлечься. А когда Антон высказывался против маминых исчезновений, она всегда возмущалась:

— Ты уже большой, мамочка тебя за ручку держать не обязана! Ты мне, между прочим, нагуляться не дал: только вышла замуж, а ты хлоп — и родился. Потом вон сколько лет вопли-сопли, пеленки-распашонки… Могу я, наконец, от вас обоих отдохнуть хоть иногда — или мне ждать до пенсии?

Папа приезжал с накопившейся усталостью, но постепенно приходил в себя и с удовольствием гонял с Антоном — в футбол или на велосипедах. Мама ворчала, что грязи полон дом, но время от времени вся семья выбиралась на берег реки, и там мама с большим азартом играла с папой и Антошкой в пляжный волейбол и плавала наперегонки. А перегнать ее было ой как непросто…

Антон обожал такие вылазки на природу; он любовался родителями и думал: как хорошо, что они такие молодые, красивые и веселые!

* * *

Антон скатился со своего третьего этажа и бегом припустил к школе — благо она всего в двух кварталах. Красный и запыхавшийся, он вломился в класс со звонком, но учительницы еще не было, так что он даже успел отдышаться и разложить на парте тетради и ручки.
Учительница английского языка, — она же классная, — Марфа Васильевна (конечно, за глаза ее называли не иначе как «Царица». А если не знаете почему, то спросите у своих родителей) вошла в класс не одна. Она привела новенькую, слухи о которой носились уже с неделю. Всем было интересно увидеть «настоящую дочь настоящего священника», как накануне тараторила, округлив глаза, Нинка Щукина.

— Это что же: попадья, значит? — усмехнулся Антон.

— Не попадья, а поповна! — авторитетно исправил его Владик.

Ну, и какая же она, поповна? Антон был не в духе, а потому посмотрел на девочку недоброжелательно. Девчонка, как девчонка: русая челка, голубые глаза, чуть вздернутый нос. Бледная какая то, невзрачная: никакой косметики — хоть бы ресницы накрасила, все ж девочки красят! — юбка, конечно, чуть не до пола — небось, ноги кривые прячет.

— Познакомьтесь, дети: это Настя Светлова, она будет учиться в нашем классе. Настя, ты хорошо видишь? Ну, садись тогда на третью парту — вон там, у окна.

Так новенькая оказалась прямо перед Антоном — он сидел на последней парте, которую его мама называла Камчаткой, а бабушка — галёркой. И тут он увидел то, что сразу не заметил: а коса-то какая знатная — тяжелая, спускается ниже пояса! Рука сама собой потянулась. Антон схватил Настю за косу и довольно-таки резко дернул — видно, утреннее раздражение рвалось наружу. В следующее мгновение он уже обдумывал, что бы такое пообиднее прошипеть в ответ на девчонкино возмущение. Но шипеть не пришлось: Настя не возмутилась. От рывка она вздрогнула и вздернула было голову, но оборачиваться не стала. Просто спокойным привычным движением взяла косу и перебросила через плечо вперед. И снова склонилась над тетрадкой, потому что Царица уже диктовала название сегодняшней темы.

Антону стало противно: это же надо, до чего забитая — даже не огрызается! Ну что ж, пусть готовится тогда к роли коврика: все ноги об нее вытирать будут.

И остаток дня Антон не обращал на новенькую внимания — хватало своих забот.