Особенности национального мышления

                –  Пошли мы раз с другом в лес, за земляникой,
                залезли на крышу и начали шифер сбрасывать…

                (Из рассказа знакомого мальчишки)


                Теперь позвольте пару слов без протокола.
                Чему нас учит (так сказать) семья и школа?
                Что жизнь сама таких накажет строго,
                Тут мы согласны, скажи, Серега!

                (В.Высоцкий, “Милицейский протокол”)



          В погожий, свободный от службы весенний денёк, когда сразу после перехода на летнюю форму одежды наступают сибирские морозы, мы с другом и соседом по подъезду Владимиром Никконевым, шатались по городу N. Зашли в продовольственный магазин, недалеко от ж.д. вокзала, что-то там купили и вышли на улицу. Товарищу захотелось покурить. Между стеклянной витриной и гостеприимно распахнутой стеклянной же дверью, образовался безветренный уголок, где мы и пристроились.

          Стоим на солнышке, добродушно балагурим между собой и наблюдаем, как по ступенькам с другой стороны, ближе к углу магазина, поднимается веснушчатый пацан в драном пальтишке, неопределённого цвета штанах, заправленных в загнутые резиновые сапоги, в лихо заломленной шапке с торчащим рыжим чубом и папиросиной в зубах, по виду лет этак одиннадцати или двенадцати. Ловко сплёвывая через дырку, образованную отломленной половиной переднего зуба он беззаботно, с какой-то наглецой, глазел по сторонам, не замечая нас.
 
          Докурив, шкет повернулся к стоящей рядом переполненной урне, щёлкнул в неё бычок, промахнулся, плюнул следом и уже повернулся было, но вдруг остановился, что-то соображая. Быстро оглянувшись по сторонам и никого не заметив, он сделал шаг к урне и с размаху наподдал её ногой… Та грохнулась на бетон крыльца, вывалив веером сгоревшие спички, окурки, бутылки и обёртки от мороженого. Со счастливым выражением, оскаблившись и довольно крякнув, оболтус развернулся, чтобы свалить по тихому, но не тут-то было...
 
          Моему другу, видимо, ещё более правильно воспитанному, чем я, это сильно не понравилось. Он выскочил из нашего укрытия и, сделав несколько широких шагов, опустил руку на плечо мальчишки. Тот изрядно струхнул и рванулся в сторону, но рука у Володьки была железная – КМС по фехтованию на шпагах, это вам не крестиком вышивать… Выражение лица “головной боли” Детской комнаты милиции мгновенно сменилось с нагловато-шкодливого на туповато-раскаивающееся.

          – Молодой человек, Вы зачем это сделали? … Я Вас спрашиваю, почему Вы так поступили? – тактично и строго, по офицерски, вопрошал мой товарищ. Шкет, проглотив язык, тупо рассматривал носки сапог. Владимир раз за разом повторял свои вопросы, встряхивая оболтуса за плечо, но тот упорно отмалчивался.
          – Ну-у… –  угрожающе произнёс мой друг, тряхнув его так, что шапка съехала набок.
“Молодой человек”, кося глазами в сторону, что-то, как мне показалось, виновато промямлил. Одной рукой Владимир отвёл его от себя, а другой врезал хорошего “леща”. Пацан отлетел к ступенькам, кубарем скатился вниз, в два прыжка пересёк дорогу и скрылся в подворотне напротив.

          Когда сосед подошёл, его душил смех, он еле сдерживался.
          – Чего он тебе такого сказал?
Но товарищ не мог ответить, его конкретно трясло. Меня раздирало любопытство.
          – Так что он сказал?
          – Он сказал…он сказал… Володя вытер слёзы.
          – Я хотел заставить собрать и спрашиваю – У Вас есть хоть сколь-нибудь разумное объяснение своему поступку? Почему Вы урну ударили ногой? А он так с вызовом:
          – А хули она?

                M.V.

          Иллюстрация из Интернета