Смерть николая романова

ЧЕТЫРЕХСОТЛЕТИЮ ВОЦАРЕНИЯ
РОМАНОВЫХ ПОСВЯЩАЕТСЯ






СМЕРТЬ НИКОЛАЯ РОМАНОВА

Все действующие персонажи повести
не имеют отношения к реальным историческим лицам.
Все совпадения имен, фамилий и псевдонимов
носят случайный характер.
Все события вымышлены.
               















ПРОЛОГ

К зданию одного из солидных и респектабельных английских банков подъехал  двухэтажный автобус. Вышедшие из него  люди самых разных возрастов, стиля одежды и, судя по всему, материального положения (в диапазоне от бомжей до миллионеров)  вошли в гостеприимно открытые швейцаром двери  и направились напрямик в кабинет директора.
Пожилой очень серьезный директор в  безупречном дорогом костюме был внешне вежлив, с трудом скрывая изумление. Принял он их  в конференц-зале. Там ему предъявили  свидетельство о смерти человека, погибшего более восьмидесяти лет назад. Из путаных объяснений (говорили все хором, на разных языках, очень эмоционально) следовало, что все они никто иные, как родственники и наследники умершего. Они трясли анализами на ДНК и требовали ни много ни мало выдать им вклад в размере 100 миллиардов долларов  с набежавшими  за восемьдесят лет процентами.  Директор  трясущимися руками приблизил к очкам бумагу и прочел  буквально следующее:
Свидетельство о смерти.
 Выдано Романову Николаю Александровичу. Родился 6 мая 1868 года, место рождения  и образование неизвестно. Место жительства до ареста неизвестно. Место работы до ареста неизвестно. Причина смерти — расстрел. Место смерти — подвал жилого дома города Екатеринбурга.
Директор сначала долго смеялся, а потом, не особенно стесняясь, послал всю толпу, куда подальше.   
Не зная английских законов и правил проведения банковских операций, нам трудно судить, что так насмешило директора. Однако, любовь к истине, заставляет и нас усомниться в выданной российскими властями бумаге. Место  жительство Николая Александровича Романова, вошедшего в историю, как Николай Второй,  хорошо известно! И хотя он, как и все мы, мог иной раз выпить с бомжами, но сам бомжом  никогда не был!  Что касается графы «место работы», то оно было известно  даже лучше, чем место жительства. Так что с этим полный порядок! С другой стороны, как раз причина и место смерти  Николая второго до сих пор остаются загадкой.
Правда, в 1998 г. в Петропавловской крепости были захоронены останки, признанные российской прокуратурой «императорскими». Увы! Это официальное признание не убедило никого, и по-прежнему не смолкает народная молва: Николай второй остался жив тогда в 1918 году!
В самом деле, уж больно сомнительны все доказательства его смерти. Органы прокуратуры, как нарочно, старались еще больше запутать и без того одно из самых загадочных исчезновений в мировой истории. Вспомним, как протекали следствия по его делу.
Следствие 1918-1919 г.
Через несколько дней после предполагаемого убийства семьи Романовых в город вступили чехи и белое офицерство. Два вопроса волновали их более всего на свете: что сталось с семьей Романовых и, если они убиты, где трупы?! Первым  за поиски  взялся рьяный монархист  капитан царской армии Д.А. Малиновский. Через год поисков (17-18 июля 1919 г.) он дал показания прокурору: «В результате моей работы по этому делу у меня сложилось убеждение, что Августейшая Семья жива…Мне казалось, что все факты, которые я наблюдал при расследовании - это симуляция убийства».
Официальное прокурорское расследование первоначально вел следователь прокуратуры Сергеев. Им разрабатывалось две версии случившегося: 1) Романовы живы и вывезены большевиками из Екатеринбурга; 2) Романовы убиты в Ипатьевском доме в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. Подтверждением того, что Романовы живы, служили показания многочисленных свидетелей, видевших детей и жену Николая Романова в августе-сентябре 1918 г.  в Перми. Однако другие свидетели  клялись под присягой, что хотя лично и не присутствовали при расстреле (боже упаси!), но много слышали о нем от своих друзей и родственников, служивших в охране ипатьевского дома и бежавших ныне с большевиками.
Дело запутывалось. Нужно было искать трупы. За это дело и взялся следователь Сергеев, тем более что место их предполагаемого захоронения (близ деревни Коптяки под Екатеринбургом) он установил по показаниям тех же свидетелей достаточно быстро. Что же нашел Сергеев по горячим следам? Им были найдены следы костров с остатками императорской обуви (впрочем, всего одной туфлей), оторванный человеческий палец и  вставная челюсть!  Назначенный адмиралом Колчаком куратором следствия генерал-лейтенант Дитерхс высказался об этом с солдатской прямотой: 
- Следствие в руках соплеменника убийц – еврея!
Сергеев был отстранен, и Дитерхс назначил нового следователя- Соколова. Последний бросил всю свою прокурорскую энергию на поиски тел Романовых.  Перерыли каждый метр земли в округе, однако результат опять  вышел более чем скромным. Соколов обнаружил «обгоревшие косточки млекопитающего». Выглядели косточки до крайности подозрительно. Возникли даже сомнения, что это кости птицы (курицы или утки), однако находящийся тут же врач «не исключил возможности принадлежности их человеку», хотя тут же оговорился, что «ответ на этот вопрос может дать только профессор анатомии». Впрочем, и без профессора анатомии было понятно, что косточек не хватает, чтоб собрать даже одного такого млекопитающего, как Николай второй (не говоря уж о членах семьи).  Печальнее всего было то,  что среди косточек  не попалось ни одного черепа.  Не трудно предположить, что было на душе у следователя Соколова, когда генерал-лейтенант Дитерхс вызвал его на ковер.  Прежде всего, генерал, конечно, поинтересовался  по части еврейского вопроса. Но в этом вопросе  у следователя Соколова оказалось  все в порядке. А вот по части следствия  было намного хуже.
Надо отдать должное генералу Дитерхсу. Он не растерялся и собрал комиссию из числа  прокурорских работников и разных криминалистов, которые пришли к оригинальным выводам, изложенным впоследствии в книге  генерала «Убийство царской семьи и членов дома Романовых на Урале».
Логика комиссии проста, но вместе с тем  основательна.
Во-первых, комиссия пришла к выводу, что, поскольку в пепелище  костра найдены  личные вещи семьи Романовых (очень недурная туфелька кого-то их княжон и почти новый крест), то убийство царской семьи можно считать доказанным.
Во-вторых, как пишет генерал: «трудно предположить, чтобы посторонние кости могли попасть в костер вместе с предметами одежды,  обуви членов Царской семьи».  Действительно, трудно представить себе собаку, птицу, корову или любое другое млекопитающее щеголяющим в туфлях и православным крестом на груди.
 Безусловно, если чьи-то вещи сгорели в костре, значит, там надо искать и их владельца.  Второй вывод комиссии гласил: трупы Романовых сожжены.
Следующее, что установил генерал и его комиссия: «зубы горят хуже всего, но нигде, ни в кострах, ни в почве, ни в засыпке шахты, ни одного зуба не найдено». Не будучи специалистом по сжиганию зубов, трудно что-либо возразить  на это. Вывод  напрашивается сам собой: у убитых Романовых были отрезаны головы.
В самом деле, если зубов  в костре нет,  а горят они хуже всего (генерал это наверняка проверял), то нельзя же считать, что у трупов вырвали челюсти. Это была бы сложнейшая операция, которая под силу лишь профессиональным дантистам. Другое дело, отрезать целиком голову, на что способен любой дурак.
Куда же девались головы? И здесь, комиссия не оплошала! Ведь, если головы не обнаружены в Екатеринбурге, то им просто деваться некуда, как оказаться  в Москве. Как совершенно правильно пишет Дитерхс: «По мнению комиссии, головы членов царской семьи и убитых вместе с ними приближенных были заспиртованы в трех доставленных в лес железных бочках, упакованы в деревянные ящики и отвезены Исааком Голощекиным в Москву Янкелю Свердлову».
В этом блестящем умозаключении есть лишь одно слабое звено: никто и никогда не видел заспиртованных голов Романовых. Поэтому будь я членом комиссии Дитерхса, предложил бы добавить: «Указанные заспиртованные головы Янкель Свердлов частично съел сам, частично угостил ими Исаака Голощекина в благодарность за его труды».
В заключение надо сказать, что следователь Соколов на этом не успокоился и отвез-таки найденные им в костре «кости млекопитающего»  матери Николая второго, которая тихо - спокойно доживала свои дни в Англии. Не знаю уж, что руководило в тот момент следователем. Действовал ли он бескорыстно, желая только успокоить мать, чтоб она могла хотя бы посмотреть на то, что осталось от ее сына, или же он надеялся на вполне заслуженное вознаграждение. В любом случае не вышло ни того, ни другого. Говорят, одна из костей попала Соколову в висок, от чего он и скончался спустя год-другой, успев таки передать ларец с драгоценными костями в дар зарубежной православной церкви. Так появились первые святые мощи Николая второго, которые, однако, стали  не последними. 
Следствие 1993-1998 г.
В 1979 году группа  «черных копателей», еще раз  прочесала местность, где когда-то трудились следователи Сергеев и Соколов. Чуть позже в благоденственные времена перестройки (апрель 1989 г.) об их открытии узнал весь мир. Тогда в газете «Московские новости» появилась статья «Земля выдала свою тайну» с фотографией черепа и подписью под ней: «Череп, найденный в окрестностях Свердловска Гелием Рябовым и идентифицированный им как череп Николая второго Романова».
 Молодец Рябов! Думается, узнать по черепу его бывшего обладателя, задача не из легких!
Правда, появление черепа Николая не вполне состыкуется с выводами комиссии Дитерхса. Но при желании, устранить эти противоречия несложно. Например, можно предположить следующее: Янкель Свердлов, получив заспиртованные головы от Исаака Голощекина, не знал, что с таким подарком делать. Не есть же их, в самом деле? В результате он поступил, как и всякий нормальный мужик на его месте: выпил спирт, а сами головы отправил  назад в Екатеринбург. Там  Исаак Голощекин и закопал их в месте, обнаруженном позднее Гелием Рябовым.
 Остается только удивляться: чьи же тогда кости нашел Соколов, и кому поклоняется  паства зарубежной православной церкви?
Вновь закрутилось следствие. На этот раз оно было поручено следователю генеральной прокуратуры Российской Федерации советнику юстиции хрен знает какого ранга Соловьеву. Сразу скажем, следствие было проведено им грамотно, профессионально, без лишней волокиты. Дело  было раскрыто в возможно короткие сроки. Хотя, собственно, что тут раскрывать?! Если Рябов уже установил идентичность черепа Романова, дело оставалось за малым: провести пару-тройку экспертиз, что, учитывая современный уровень развития науки, не представляло  никаких сложностей. Итак, были проведены следующие экспертизы:
1)   Фотосмещение фотографий черепов и прижизненных фотографий членов царской семьи.
Сущность этого метода  в том, что при наложении двух изображений, черепа и фотографии, они должны совпасть в определенных точках. И они совпали! Правда, для этого пришлось несколько реконструировать черепа, ведь за столько лет от них отвалились кое-какие кусочки, да и «черные копатели», возможно, прошлись по ним лопатой. Так что черепа пришлось собирать буквально  по частям, склеивать, замазывать недостающие куски, подгонять под фотографии.…
Все бы ничего, да нашелся скептик, некий господин Грянник (см. его книгу «Завещание царя»), который провел почти такую же экспертизу в Латвийской научно-исследовательской лаборатории судебных экспертиз. Он направил туда фотографии Романовых и фотки каких-то безымянных жителей из солнечного Сухуми (местные жители были уверены, что это и есть спасшиеся Романовы). Экспертиза установила  их абсолютную идентичность!
Хороший метод!
2) Вторая экспертиза - реконструкция по черепу первоначальной внешности людей. Как говорит о ней сам следователь Соловьев:
-Николая второго в реконструкции трудно узнать…Но когда Сергей одевает на него бороду и усы - сходство поразительное...
 Добавим от себя, что, если Сергей побреет бороду, сострижет усы, то и сходства как не бывало!
Впрочем, если взять любой другой череп на выбор следователя Соловьева, приладить к нему бороду, усы Николая второго, вставить его глаза, то и тут, я уверен,  сходство  будет поразительным.
Очень хороший метод!
3) Третья экспертиза самая  важная: ДНК. Проводили ее ученые из научного центра Олдермстона (Англия). Все серьезно! Никаких бород и усов, брали  костную ткань, а для сравнения с ней кровь ныне действующих дальних родственников Романовых (близких уже не осталось).
В результате  английские ученые заявили, что в ДНК «имеются совпадения» и «на 98,5 процента они уверены, что обнаруженные останки принадлежат Романовым».
Странное, если вдуматься, заявление. Что это за проценты такие? Это что: прогноз на футбольный матч «Барселона»- «Рубин» (Казань)? Помните, тогда тоже  букмекеры были уверены, что на 99 процентов победит великолепная «Барселона». И что получилось?! Победил ничтожный «Рубин»!
Или, может быть, английские ученые имели в виду, что   на девяносто восемь процентов ДНК  совпадает, а на полтора нет? Тогда еще хуже!
Что хотите со мной делаете, но у меня такое чувство, что в бочку с медом (98,5 %)  нам добавили 1,5 % дегтя.
В сущности, переводя на русский язык, английские ученые заявили, что, скорее всего, это останки Романовых, но, если это не так, то они не за что не отвечают. Осторожные люди английские ученые. Дорожат своей репутацией. И, надо отдать им должное,  чувствуют неприятности тем местом, каким положено.
В 1998 г. состоялось торжественное погребение костей Романовых. Точнее, их не похоронили, а как святые мощи, поместили в Петропавловский собор. Успел побывать на погребении  на  закате своих дней Борис Николаевич Ельцин. И Никита Михалков, конечно, тоже там был!
 И все вроде уже утряслось, успокоилось. И следствие завершено, и от костей пошла благодать, и убогие начали исцеляться от  смертельных болезней.
Беда пришла, откуда ее  не ждали: из Японии. К японцам никто за ДНК не обращался. Да и чего к ним было обращаться, если черепа Романовых мы  полюбили, как родные? Однако ж то ли в отместку за Курильские острова, то ли за русско-японскую войну 1905 г.,  но провели япошки свою экспертизу. Ведь в свое время, будучи еще наследником престола, Николай  побывал в  Японии и даже получил там саблей по голове от какого-то местного хулигана.    После этого визита сохранились его платок, одежда  и сабля, которой японский хулиган  ударил его. Все это лежит в музее города Оцу. Японские ученые изучили ДНК крови, которая осталась на платке после ранения, и ДНК со спила костей, обнаруженных в Екатеринбурге. Выяснилось, что структуры ДНК разные. Кроме того, были проведены сравнения структуры ДНК екатеринбургских останков,  ДНК брата Николая II — Великого князя Георгия Романова и ДНК, взятой из частичек пота с императорской одежды, из чего был сделан вывод, что останки, обнаруженные под Екатеринбургом,  не принадлежат Николаю Романову.
На сто процентов!
Приехали!
Но и этого противным японцам показалось мало! Оказывается, что когда Николая ударили саблей по голове, было составлено врачебное заключение, из которого  следовало, что от  ударов  от черепа  откололся тонкий кусочек кости длиной 2,5 см. Тогда как «императорский» череп в Петропавловском соборе не содержит никаких следов травм.
Тут уже и наш доморощенный русский эксперт полез разбираться,  исследовал могилу, из которой Рябов извлек черепа. Вывод гласил -  могила  появилась никак не ранее 1946 года!
Как свидетельствует журналист «Коммерсанта» Колесников, ему удалось побеседовать обо всем этом со следователем Генеральной прокуратуры  Соловьевым, который к тому времени переключился на расследование других дел.
В 2003 г. (пять лет, как останки Романовых поместили в Петропавловский собор!) на вопрос, чьи же это все-таки останки, прокурор «задумался».
«- Странный город Екатеринбург,- наконец произнес он.- Раньше все думали, что останки царские. А теперь никто так не думает. Почему?
- А вы-то сами как думаете?- не удержался я.
- Понимаете…Если вот я- Соловьев Владимир Николаевич, и меня спрашивают, я это или не я, как вы думаете, что я отвечу?
- Не знаю!- честно признался я.
- А что, если это не я, а подкидыш какой-то?- продолжал прокурор.
- Так что же вы ответите?- с некоторым, признаться, испугом спросил я. Мне уже хотелось побыстрее закончить этот разговор.
- Я скажу, что, скорее всего, это я,- закончил прокурор и испытывающе посмотрел на нас.» (Колесников А.И. «Меня Путин видел!». М., 2004 г., стр. 309-310).
***
Настоящая книга представляет собой художественное исследование тайны жизни и смерти Николая Романова и членов его семьи. В книги излагается авторская концепция версий событий, происшедших с 16 по 18 июля 1918 г. в Екатеринбурге.
В работе использовались совершенно новые, неизвестные до настоящего времени источники: воспоминания старшего следователя ВЧК (ГПУ- НКВД- КГБ) генерал-майора госбезопасности А.Н. Милова (активного участника расстрела Николая второго);  письма Антонины  Лаврентьевой (старшей дочери заведующей пивбара г. Екатеринбурга Глафиры Бабукиной);  переданные  А. Г. Курицыным (сыном Николая Романова от последнего брака) документы из личного архива отца; обнаруженные в 2010 г. в пещере под Алма-Атой записки Л.Д. Троцкого и др.
Автор  благодарит А.Н. Милова и  Антонину Бабукину, без которых написание этой книги было бы невозможно.
Особенную благодарность автор выражает сыну Николая второго, Антону Генриховичу Курицыну (к сожалению, безвременно  ушедшему от нас  в октябре 2005 г.). Переданные им документы из архива Николая второго (дневники  т. Юровского,  Галины Курицыной (Грымзы) и самого Николая Романова) легли в основу написания этой книги.
С дневников и начнем.
***

Из дневника Николая Александровича Романова (26 июня-16 июля 1918 г.):

26 июня.  По распоряжению Юровского я сегодня не вышел на прогулку. Как нарочно погода стоит чудесная. Остается дышать в форточку. Недаром родился я в день многострадального Иова! Господи! Образумь и сохрани Россию!
27 июня. Второй день без прогулок. Погода солнечная и теплая. Много читаю и дышу в форточку. Так хочется выйти и погулять. Стыд и позор!
28 июня. Сегодня говорили с Алекс о Юровском. Мне он не нравится. Алекс другого мнения. Говорит, что он прекратил солдатское воровство и следит за ее драгоценностями. Как только его назначили к нам в охранители, не одной ее драгоценности больше не пропало. Дай то бог! Обед был обильный и вкусный. После обеда  пилил мебель в кабинете (на улицу по-прежнему не выпускают). Распилил два стула и стол. Чудесно!
     29 июня. Алекс и дочери пели молебен. Получилось очень хорошо. Жаль только, что Алексей еще болен. Алекс в восхищении от Юровского. Говорит, что  стоит тому прикоснуться к Алексею, как у него проходит больное колено. Я этому «целителю» не очень то верю! Погода сегодня превосходная. Меня по-прежнему не выпускают из дома. Слышал сегодня, что нас могут освободить преданные люди. Обед был необычайно хорош! После обеда продолжал пилить.  Почувствовал себя превосходно.
       30 июня. Погода лучезарная! О том, что нас хотят освободить, говорят все больше! После обеда распилил фортепьяно. Поиграл в безик с Юровским. Он играл хорошо, но я выиграл! Чрезвычайно приятно! Погода стояла великолепная (двадцать пять градусов по Цельсию). Осадков не наблюдалось. Несносно сидеть так взаперти и не быть в состоянии выйти в сад, когда хочется провести хороший вечер на воздухе! Позор и ужас!!
          01 июля. Погода великолепная. Двадцать шесть градусов по Цельсию и без осадков. Сегодня всей семьей молились о скорейшем освобождении. Об этом говорят все: даже Юровский! Последний окончательно очаровал Алекс.
         02 июля. Погода  радует. Температура по Цельсию понизилась до двадцати одного градуса. По-прежнему не выпускают на улицу. Недаром я родился в день многострадального Иова! Допиливаю мебель в кабинете. Завтра приступаю к работе в столовой! На душе светло и радостно!
           03 июля. Сегодня ночью не раздевались и не ложились спать. Прошел слух, будто в ночь нас должны освободить. Но ночь прошла, и ничего не случилось. Напрасно мучились!  У бедной Алекс разболелась голова. Она просила позвать Юровского и только тогда успокоилась. Погода испортилась!  Днем был сильный ливень. Зато в доме дышать стало легче. Воистину, что не случается, все к лучшему. Все в руце божьей! На него упование наше!
      04 июля. Температура градусов по Цельсию шестнадцать выше нуля. Целый день моросит  дождь. О нашем освобождении по-прежнему много говорят. Солдаты принесли в дом несколько пулеметов. Господи! Спаси и сохрани Россию! Перед сном играл в крестики-нолики.
      05 июля. Сегодня было забавное происшествие. Пилил мебель в столовой и заметил с обратной стороны моего стула нехорошее ругательство. На этом стуле я сидел еще в Зимнем. Интересно: кто и когда вырезал надпись?! Алекс говорит, что Юровский  лечит Алексея даже лучше, чем Григорий. Хочется верить. Все-таки хорошо, что есть на свете целители! Господь Бог посылает их  нам в утешение! Погода была неплохой. Дождь прекратился. В течение суток температура воздуха колебалась от плюс семнадцати до двадцати одного градуса по Цельсию. Солдаты ждут нападения в ближайшее время. Даже установили в садике маленькую пушку. Как глупо и скучно!
        06 июля. Температура- двадцать градусов по Цельсию. Без осадков. Ветер- полтора метра в секунду.  Пилил очень много! День прошел хорошо, если не считать одного досадного происшествия. Один из низших чинов, увидев, что я пилю в погонах, стал прилюдно поносить меня. Я почти ничего не разобрал из того, что он говорил, но (по совету Алекс) снял погоны и положил в карман. Солдат ругаться не перестал и даже замахнулся на меня винтовкой со штыком. Бог знает, чем бы все закончилось, но, к счастью, во время подоспел Юровский (во- истину он наш с Алексом ангел хранитель). Выяснилось, что солдат ругается вовсе не из-за погон, а оттого, что я распилил его табуретку. Смеялись все вместе! Даже ночью долго не мог уснуть от смеха!
       07 июля. Спокойный день с дождливой погодой. Все, что можно распилил  и скука невероятная!  Дышу в форточку. Гулять по-прежнему не разрешают. В саду солдаты выкопали траншеи. Отобьют ли нас? На все воля божья! После обеда около трех часов разговаривал с Юровским. Человек он интересный и начитанный. Вместе читали вслух Гюго. У Юровского очень приятный баритон. Алекс нам аккомпанировала, а мы пели дуэтом. Получилось недурственно. Перед сном играл в безик. Юровский обыграл меня в пух. Все-таки он- негодяй!
     08 июля. Погода дождливая. У Алекс еще не прошли сопли, да и Алексей не совсем здоров. Сегодняшний день принес большую неприятность в виде отсутствия туалета. Выгребная яма наполнилась, и никто не желал ее чистить. Бегал с утра по дому и не знал, что делать. На  улицу не выпускают, а в доме сходить некуда! Повсюду обман, трусость и нежелание войти в положение. Спасение пришло, когда я уже не надеялся! Наш добрый ангел- хранитель, Юровский, нашел где-то мужиков, и они за полчаса прочистили канализацию. Все в руце Божией! На него упование наше!
     09 июля.  В 11 1/2 батюшка с диаконом отслужил молебен о вчерашнем случае. Погода солнечная, но прохладная. Сегодня получил письмо, что нас вот-вот освободят. Весь день пилил деревянную колонну на кухне. Вечером пришел Юровский и предупредил, что если я допилю до конца- дом может рухнуть. Забавно было слушать! Все больше убеждаюсь, что Юровский послан ко мне провидением, чтоб оградить от всех ужасов и несчастий! Отметили день рождения Алексея! С утра у него болело колено, но Юровский прикоснулся к нему и он встал и пошел. Как чудесно!
     10 июля.  Восемнадцать градусов выше нуля по Цельсию. Тепло, но ветрено. С утра болела поясница, и Юровский предложил сделать массаж. Было хорошо, трогательно и приятно!
     11 июля. Погода такая же, как вчера. Т.е. восемнадцать градусов по Цельсию выше нуля. Все обиднее и грустнее от того, что не выпускают на улицу. До каких пор будут терзать мою несчастную Родину? Сегодня в дом дополнительно ввели роту солдат. Выправка никуда не годится! От солдат шум и грязь. Воняет махоркой. Недаром я родился в день многострадального Иова!
     12 июля. Стыд и позор! Солдаты заняли под ночлег почти весь дом! Нас с Алекс поместили в одну комнату (бедная Алекс!). Днем  нас еще выпускают гулять по дому, а к вечеру у дверей занимает пост часовой (бородатый мужик с винтовкой и штыком). Помоги нам, Господь! Вразуми Россию! Алексею все лучше. Целый день играл в крестики-нолики! Аж в глазах рябит!
      13 июля. Погода отличная. Перед обедом много работал топором: порубал на дрова  дверь в столовой. Все-таки не могу жить без физической работы! Алекс была очень недовольна, но меня, как всегда, выручил Юровский. Он договорился с мужиками, и они повесили новую дверь. Благодарение Господу! Алексею значительно лучше.
       14 июля. Очень теплый день. Кажется, Алексей скоро окончательно поправится. Наш ангел- хранитель, Юровский, выгнал солдат из дома. Сейчас они всей толпой стоят во дворе. Изредка кто-нибудь из них особенно ретивый грозит мне винтовкой. Я развлекаюсь тем, что плюю на них из форточки. Смешно и глупо!
    15 июля.  Сегодня, наконец, потеплело до двадцати трех градусов по Цельсию! Солдаты провели ночь под  открытым небом и окончательно потеряли военную выправку. Желая их приободрить, крикнул в форточку, что мы еще повоюем. В ответ услышал грубую брань. Меня ударило чем-то тяжелым (как потом оказалось, сапогом). Спас наш ангел- Юровский. Просто позор и отчаяние!
 Юровский прекрасно лечил Алексея! С сегодняшнего дня нас вдвоем с Алекс окончательно заперли в комнате. Выходим только в туалет и только под присмотром часового. До каких пор будут терзать мою несчастную Родину? Отлично поужинали в 9 1/2 час.
    16 июля. Великолепная погода. Еда превосходная, и поспевала вовремя. Несмотря на все старания Юровского, царевич Алексей все-таки  умер. Мир его праху! После обеда произошло ужасное происшествие: у меня отобрали топор и пилу. Я им это никогда не забуду! До каких пор будут терзать мою несчастную Родину?!
 
***

Из дневника т. Юровского (26 июня-16 июля 1918 г.):

   26 июня.  Сегодня дал распоряжение не выпускать Николая на прогулки. Боюсь, как бы его не убили! Отвечай потом! В городе перебои с хлебом. Народ озлоблен! Им сейчас только попадись под горячую руку! А Николай этого не понимает! Целый день нудел: попилить ему хочется!  Вот я думаю: раньше его  несколько тысяч жандармов охраняло! А сейчас?! Я да пара инвалидов. В пору увольняться!
    27 июня. Я, конечно, коммунист! Но Николая жалко! Какой он все-таки наивный и  простодушный. Хоть по башке его бей: только удивляться будет, что мало дали! Вокруг дома неспокойно! Всюду народ! У каждого с войны наган в кармане. А он, как попугай, повторяет: выпусти его погулять, да выпусти погулять! Я ему так сегодня и сказал: «Ты чего  на улице забыл?! Жить надоело?!». Уставился на меня, как баран на новые ворота. Дерево он распилить хочет!  Платят  копейки, а ответственность?!  Уволюсь на хрен!
      28 июня. Чуть было, вчера не накаркал!  Дело было так: около полудня выглянул я в окно: смотрю, мужичок через забор сиганул. Субтильный такой. Бородка куцая. Красные шаровары нацепил. За пазухой топор. Я ему в окно кричу: «Эй, товарищ! В красных шароварах! Вы что здесь забыли?!». Даже не смутился. Кричит мне: «Здравствуйте, православные! Где тут у вас царь живет?!». Я ему отвечаю: «Шли бы вы отсюда по добру, по здорову, пока я вас из нагана не подстрелил! Похмелиться  нет!». Даже не слушает! Прет напролом! Морда наглая!  Все-таки развратила народ революция. Не осталось тормозов!  Делать нечего: шуганул  его из револьвера. После долго разговаривал с Александрой Федоровной. Это жена Коляна. В  семье ее  зовут - Алекс. Чего только от нее не услышишь! Про колдовство, про ведьм, злодеев и  сказочных принцев. Психбольница отдыхает! Вот такая у меня работка! Платили бы хоть достойно! А то за гроши  и все на нервах!
29 июня. Алекс- полный аут! Говорил с ней сегодня три часа. Много узнал интересного. Оказывается, Распутин был сказочным принцем, спустившимся с неба сражаться с драконами. Колдуны погубили его! А революция – это кара господня нам за то, что замочили Распутина! Супер!
      30 июня. Нет записей.
      01 июля. Болит голова. Еле доплелся до постели! Скоро повешусь!!!
      02 июля. Сегодня удалось  спрятаться от Алекс, и вот я пишу эти строки. Еще немного и, боюсь,  в натуре тронусь. Доведет меня эта сладкая парочка (Алекс и Николай).  Как только они нашли друг друга?! Ну, обо всем по порядку. С раннего утра Алекс требует меня  к себе. Она считает, что у меня какие-то  необыкновенные способности! Что я исцеляю людей одним прикосновением! Будто стоит мне прикоснуться к ней или Алексею (сын), как им становится лучше. Целый день и еще полночи приходится держать одну руку на ее груди, а вторую на коленке у Алексея! Как я еще сам жив после этого, остается  удивляться!  Николай возвращается ближе к ночи (целыми днями   пилит). Сегодня  устроил мне сцену ревности!  К счастью, на шум сбежались люди, и я под шумок скрылся. Прямая дорога в сумасшедший дом!
  03 июля.  Опять целый день «лечил» Алекс. Николай крутился рядом. Похоже, он  меня ревнует. Все бы ничего, но он пилит! Как же это действует на нервы! До сих пор не могу прийти в себя…Купил в аптеке успокоительные! Явная подделка. С началом революции фармацевтическая промышленность  перестала работать! А хотим еще коммунизм построить! Впрочем, если верить Алекс, я и сам могу, кого угодно вылечить (ха-ха!).  Целый день «лечил» Алекс, а Коля пилил ножки у нашего же дивана, на котором мы с ней и царевичем Алексеем сидим. В конце концов, нервы не выдержали, говорю ему: «Иди, где-нибудь в другом месте попили!». Он, было, заартачился, но тут Алекс прикрикнула,  и он, слава богу, ретировался! Я повешусь!!!
    04 июля. Сегодня получил телеграмму из центра: положение на фронтах резко ухудшилось. Есть достоверные известия, что к городу приближаются белочехи! Со дня на день жду  приказа из Москвы. Посмотрим: как карта ляжет. Тут одно из двух: или Коляна расстреляют (чему я лично буду  рад!), или мне везти их в Москву. И он  поезд напополам не распилит! Ха-ха!
   05 июля. Колян целый день пилит! У меня голова с похмелья раскалывается (вчера ночью напился вдрызг!). Терпел около часу. Потом не выдержал! Говорю ему: «ты мне всю голову пропилил, мудак!».  Как не удивительно, но  вроде вправил мозги. Договорились, что он будет пилить только четыре часа в день с двенадцати до четырех. На это время буду забирать  Алекс и «лечить» ее в саду. Совершенно случайно, узнал, что у Алекс в трусах спрятаны бриллианты. Интересно: насколько они потянут?
 06 июля. Сегодня Николай, наконец, огреб по мордасам. Давно пора! Дело было так: я «лечил» Алекс  в саду, а он пробрался в караульную «попилить». Дело могло кончиться  совсем печально, но мы с Алекс «лечились» неподалеку и подоспели вовремя. Ситуация на фронте все хуже. Сегодня встретил  знакомого из штаба (Васю Путина). Сведения не утешительные. Город падет не сегодня, так завтра. А Москва молчит!
  07 июля. С утра тусил с Коляном и Алекс. Пели и танцевали. Много смеялись. Бедолаги! Пляшут так, будто век себе намерили!
  08 июля.  В детстве во дворе меня звали Яшка- какашка! Знали бы злые мальчишки, что я  с самим царем теперь   тусуюсь! Коляном его зову. Жене его под трусы лазаю. Вот вам и какашка! Все-таки интересная у меня работа! Трудная, но интересная! А Колян пьет, как лошадь! И почти не пьянеет!
    09 июля. Москва молчит! Такое чувство, что про нас все забыли. Ходил сегодня в совдеп к Белобородову. Никто ничего не знает! Отмахиваются! Не до царя им сейчас! Им бы вещички собрать и деру! Бардак жуткий! Чую: грядет большая жопа! 
     10 июля. Сегодня, как обычно, пел с Коляном и Алекс. И вдруг меня будто током ударило: сейчас выну из кармана маузер- и уложу их на месте! Не будет ни Коляна, ни Алекс! Интересная все-таки у меня работа!
     11 июля. Нет записей.
     12 июля. День прошел, как обычно. С утра много пел с Коляном . Пусть  лучше поет, чем пилит. Тем более, пилить уже скоро будет нечего!  Спим  прямо на полу! Сидим на подоконниках! Алекс, конечно, ругается. А ему все трын-трава! Беззаботнее человека в жизни не видел! После обеда «лечил» Алекс. В последние дни «лечение» заключается в следующем: я засовываю ей руку под трусы и перебираю драгоценности. Алекс млеет и уверяет, что это помогает от головной боли.  Обедали всей тусовкой. Стол Колян уже распилил, так что едим  тоже на полу. После обеда  «лечил» Алексея, т.е. держал ему руку на коленке. Алекс крутилась рядом и восторгалась моими «целительскими способностями». Короче, сумасшедший дом! Хорошо хоть  Колян после обеда оставил пилу и играл сам с собой в  крестики-нолики. На душе муторно и неспокойно. Что будет дальше- одному богу известно! Губком уже эвакуировался. 
   13 июля. Сегодня Колян стырил у кого-то топор и пилу (а ведь я строго запретил иметь топоры в доме!). Результат: нет больше двери в столовую. На все дело  ушло  три минуты. Такой вот проказник! Алекс основательно поцарапала его ногтями. С утра по городу ходят нехорошие слухи. Падение Екатеринбурга: вопрос ближайших дней. Я по-прежнему в непонятках. Ясно одно: Алексовы бриллианты упускать нельзя. Такой шанс бывает раз в жизни!
    14 июля. Был сегодня на рынке. Встретил там крестьян с  Коптяков (это двадцать верст от города): белые уже там! А Коляну все по барабану. Я у него сегодня прямо спросил: «Тебе вообще, кроме пилы, что-нибудь колышет?!».
    15 июля. Как я и пророчил, Колян  огреб по морде.  Стал ругаться с солдатами через форточку. Не знаю уж, что на него нашло…Обычно он тихий. А тут как с цепи сорвался! Ну, и получил в табло.  Впрочем, легко отделался!
    16 июля. Сегодня ночью умер Алексей. Это какой-то знак для меня. Наказал Николая. Отнял у него топор и пилу.  Только что получил телеграмму из Центра! Наконец-то!!!




































ЧАСТЬ 1. 16 ИЮЛЯ 1918 г.

Глава 1. Выписка из протокола заседания Политбюро ВКП (б). Заседание от 16 июля 1918 г. 

Политбюро. Москва. Кремль. 16 июля 1918 года.
Совершенно секретно. Только для членов политбюро и ЦК.
Присутствовали: Ленин, Троцкий, Свердлов, Сталин, Каменев, Калинин.
Слушали: Вопрос о царской семье.
Свердлов. К Екатеринбургу приближаются белочехи. Город будет сдан со дня на день. В этих условиях уничтожение гражданина Романова и его семьи жизненно необходимо для сохранения нашей советской республики.
Ленин. Понятно, батенька Свердлов. Сколько сможет продержаться город?
Свердлов.  Падение города вопрос двух-трех дней.
Ленин. Какие будут мнения, товарищи?
Троцкий. Гражданин Романов должен быть предан революционному суду. Для этого  необходимо срочно эвакуировать его вместе с семьей в Москву. Я готов выступить обвинителем. Тезисы обвинения: Ходынка; поражение в русско-японской войне; развязывание мировой войны; террор против рабочих; кровавое воскресенье; Ленский расстрел; покровительство черносотенцам; Распутин, крах экономики. Публичную казнь на Красной площади приурочим к годовщине октябрьской революции.
Сталин. Моджахед! Талибан! Бах! Бах!
Каменев. Я согласен со Сталиным. Везти Романовых через пол России только для того, чтобы провести судебный процесс, огромный и ничем не оправданный риск. Всюду моджахеды, талибы, идет перестрелка, и довезти Романовых до Москвы представляется крайне проблематичным.
Сталин. Местный! Местный!!!
Каменев. Товарищ Сталин прав. Этот вопрос нужно решать на месте. Местные товарищи вполне способны  решить его. Романов должен быть казнен в том месте, где находится. Что касается предложения  товарища Троцкого, то он совершенно не учитывает местных условий! Ситуация на местах позволяет сделать однозначный вывод, что наша революция может погибнуть раньше, чем осудят Романовых.
Свердлов. Предлагаю  несчастный случай!
Ленин. Какой такой несчастный случай, батенька?
      Свердлов. Усадим  его в поезд и пустим под откос. Сейчас аварии сплошь и рядом. Никто ни о чем не догадается.
Сталин. Мамаджан!
Каменев. Присоединяюсь к мнению товарища Сталина. Несчастный случай будет лучшим выходом из создавшейся ситуации. Нужно посадить управлять паровозом какого-нибудь мамаджана! И он обязательно во что-нибудь врежется!
Троцкий. Категорически против!
Ленин. Почему?
Троцкий. Во-первых, это шито белыми нитками. Кто поверит в несчастный случай?! Капиталисты не такие дураки! Они сразу начнут трубить по всему миру, что мы его убили! Второе: открытым судебным процессом и публичной казнью гражданина Романова мы дадим  пример всему мировому пролетариату! Это может стать той спичкой, от которой засияет пожар мировой революции!
Сталин. И-го-го!
Каменев. Сталин прав. К Екатеринбургу скачет белая конница. Нам нужно расстрелять Романовых как можно скорей!
Троцкий. Расстрелять его нужно, но только после суда в Москве!
Ленин. Не ссорьтесь, батеньки мои. Я думаю так. Предложение товарищей Сталина и Свердлова остроумное, но по некоторым причинам принять его не представляется возможным.  Терроризм и убийства- не метод борьбы пролетариата. К тому же при крушении поезда могут погибнуть машинист или его помощник, что будет совершенно не по- марксистки! Что касается мнения товарища Троцкого, то он не учитывает крайне тревожную обстановку на фронте. Не исключена вероятность, что нам вскоре придется оставить Москву и Россию. Я уже дал указание товарищам подготовить поддельные документы для выезда за границу членов политбюро. Что же нам Романовых в Швейцарию за собой тащить?
Троцкий. Если Романовых невозможно переправить в Москву - я готов немедленно выехать в Екатеринбург!
Свердлов. Как я уже говорил: на дорогах неспокойно. Часть железнодорожных путей находится в руках белочехов. Существует вероятность, что поезд товарища Троцкого будет захвачен уже на подъезде к Екатеринбургу. Предлагаю не рисковать жизнью товарища Троцкого.
Ленин. Батенькой Троцким мы рисковать не будем. Надо подумать насчет какого-нибудь менее ценного  батеньки.
Сталин. Буль-буль-буль!
Каменев. Предложение товарища Сталина хорошее. Нам действительно вполне подойдут кронштадтские моряки. Эти люди привыкли к тяжелой морской жизни и любят суровый революционный террор. Из них должны получиться отличные судьи.
Свердлов. В последнее время из Кронштадта поступают тревожные донесения. Анархия, пьянство, бытовое разложение…Многие моряки сожительствуют с проститутками!
Калинин. Хи-хи-хи!
Ленин. Это не смешно! Мне это наше советское неряшество, представляется архисерьезной опасностью. Пьянство, дружба с проститутками - это, батеньки, в несколько раз серьезнее, чем белые банды. Нужно выявить всех моряков, сожительствующих с проститутками и арестовать их! Что скажите, батенька Троцкий?
Троцкий. Основной вопрос состоит в том, смогут ли моряки добраться до Екатеринбурга и расстрелять Романова. Я лично думаю, что не смогут. Дорога дальняя, поезда сами знаете, как ходят, да еще нервишки у всех на пределе. Боюсь, они начнут бухать…
Ленин. А что у нас батенька Сталин замолчал?! Батенька Сталин! Давайте предложения.
Сталин. Шашлык делать буду!   
Каменев. Сталин совершенно прав. Самый простой выход из положения: поджечь дом, где находятся гражданин Романов и его семья!
Свердлов. Вот это дельное предложение!
Троцкий. Это еще один гвоздь в гроб мировой революции!
Ленин. Почему?
Троцкий. Да потому! Что подумают немецкие рабочие? Что наши рабочие перепились, и  сожгли дом! Позор перманентной революции!
Ленин. Да, батеньки мои! Попали мы как кур в ощип. Как говорится: куда не кинь, всюду клин.
Свердлов. Я думаю, что, если здоровьем товарища Троцкого политбюро рисковать не вправе, то можно рискнуть здоровьем какого-нибудь другого ответственного товарища! Кого не очень жалко.
Ленин. Давайте пошлем туда Сталина!
Сталин. Сами мы не местные!
Каменев. Я предлагаю вернуться к предложению товарища Сталина и осудить Романовых на месте. Судей можно  выбрать из местных рабочих. Уверен, что  пролетариат Екатеринбурга вполне созрел для этого.
Ленин. Вашими устами да мед пить! Добор русский человек! Ох, добор!
Троцкий. Я так думаю, что нам не обойтись без помощи международного пролетариата!
Ленин. Это вы о чем, батенька Троцкий?
Троцкий. В Екатеринбурге должно быть много китайцев. В поездках по стране я замечаю, что их становится все больше. Откуда только берутся? Так вот: нам надо использовать для этих целей китайский пролетариат! Китайцы рассуждать не привыкли.  К тому же, русского языка они не знают. Логично доверить им судить Николая!
Ленин. А Николай по-китайски понимает?
Свердлов. Вряд ли!
Ленин. Вот и славненько!
Свердлов. С теоретической точки зрения  вы правы, Владимир Ильич. Но на практике может  возникнуть ряд трудностей.
Ленин. Каких?
Свердлов. Во-первых, китайца еще надо поймать. Они в основном нелегалы. Живут в каких-то бараках, общагах, на рынках…Боятся штрафов за отсутствие регистрации. Во-вторых, китайским языком мы не владеем. Вряд ли сможем объяснить китайцу, зачем он нам нужен. Если же привлечь переводчика, то он может оказаться правым эсером или скрытым монархистом. Представляете, чем это чревато?
Ленин. Согласен, батенька Свердлов.
Троцкий. Тогда давайте привлечем немцев. Их то можно найти?
Свердлов. В Екатеринбурге есть пленные немцы и чехи. В своем огромном большинстве – это враждебный нам элемент. Но есть и такие, которые сочувствует нам.
Ленин. Вот и славненько! Совместный суд из русских, чешских и немецких  рабочих приговорит Николая второго к смертной казни! Что может быть прекрасней?
Свердлов. Так-то оно так. Но есть одно но…
Ленин. Какое?
Свердлов. Немцы за «спасибо» работать не будут. Нужно раскошеливаться. Причем, в конвертируемой валюте. А валюты у нас кот наплакал.
Ленин. Тут я с вами, батенька Свердлов, не соглашусь. Немецкий пролетариат – это вам не фунт изюма.  Он давно уже целиком и полностью отошел от  ренегата Каутского и потихоньку дрейфует в нашу сторону!
Свердлов. Время! Владимир Ильич! Сколько пройдет времени, пока они додрейфуют?
Ленин. Вопрос месяцев!
Свердлов. А у нас максимум три дня! При самом лучшем раскладе!
Троцкий. Я не понимаю. В чем проблема? У нас, что нет пару десятков тысяч марок, чтоб оплатить работу судей?
Свердлов. Разве что из золотого запаса?
Ленин. В конце концов,  деньги им даже необходимы, чтоб доехать домой и совершить мировую революцию. А что  у нас батенька Сталин опять замолчал?! Батенька Сталин! Что скажите?
Сталин. Цацки! Цацки! Мамаджан!
Каменев. Предложение Сталина очень хорошее. Императрица Александра, жена Николая, и его дочки наверняка припрятали часть драгоценностей. Нужно провести экспроприацию. Из этих денег провести оплату судей и непосредственных исполнителей приговора, а оставшаяся часть денег поступит в бюджет нашей республики.
 Ленин. Вот это так батенька Сталин! Молчал, молчал, а потом, как выдал, что все  попадали! Хороший все-таки он батенька! При всей его грубости и невоспитанности - батенька он хороший!
   Троцкий. Я этого не отрицаю!
  Ленин. Ну что, батеньки мои драгоценные…Возражений больше нет? Батенька Свердлов,  пишите телеграмму.

Сверхмолния. Вне всякой очереди. Екатеринбург. Дом Ипатьева. Начальнику охраны т. Юровскому лично в руки.
Срочно незамедлительно по получении настоящей телеграммы провести  суд над царской семьей. Судьями назначить надежных в политическом отношении товарищей из следующего расчета: два  военнопленных (немец и чех) и один русский товарищ (найдите кого-нибудь построже- мягкотелость в этом деле ни к чему!).  Судьи в возможно короткий строу должны вынести  приговор и привести его в исполнение.  Трупы Николая и членов его семьи сжечь (бензин высылаем). Оплату труда судей произвести из снятых с покойниц драгоценностей из расчета один бриллиант за один труп. Оставшиеся после расчета с судьями драгоценности доставить в Кремль. Передать рабочим Екатеринбурга коммунистический привет! Ленин, Сталин, Троцкий, Свердлов, Каменев, Калинин.

Глава 2. Тяжелая семья

- Когда же придет Юровский?- Алекс, женщина средних лет, одетая в черное платье,  очень худая,  нервная, но с властным выражением лица, бегала по комнате, напоминая чем-то запертую в клетке тигрицу. Периодически она натыкалась на железную кровать или угол  стола (другой мебели в комнате не было), громко взвизгивала и материлась.
- Дорогая, Алекс. Ты же знаешь, сколько у товарища Юровского дел!  – попытался ее утешить Николай, мужчина лет пятидесяти, с длинной седой бородой. Он вальяжно развалился на кровати, листая книжку Гюго «Девяносто третий год». Бархатный зеленый пиджак резко контрастировал с грязными пижамными штанами в синюю полоску.
- Ой- ля- ля!- Николай сладко зевнул, почесывая голую пятку. - Скоро обед. Надеюсь, он, как обычно, поспеет во время.
- Второй день не приходит!- Алекс остановилась в своем беге и повернула к супругу взволнованное лицо.
- Кто?
- Товарищ Юровский!
- Что я- то могу поделать?- развел руками Николай. - На все воля божья! На него упование наше!
Он поискал глазами икону (она висела в углу комнаты) и  несколько раз перекрестился.
- Ты можешь хотя бы не читать свою идиотскую книжку?- Алекс вырвала  книгу из рук и бросила ее в угол.
- Чего сразу идиотскую?- Николай перестал креститься. -  Однако, я заинтригован, что нам сегодня подадут?!
- Читатель хренов!- Алекс снова начала носиться по комнате, сшибая мебель.
Николай еще раз потянулся и  сел, спустив ноги с кровати.
-  Ты знаешь, дорогая Алекс, в таком питание есть своя прелесть. Я имею ввиду, что, когда мы жили в Зимнем, я сам выбирал себе меню. Тоже самое делала ты и дети. А здесь мы заранее не знаем, чем нас накормят. Я, например, думал вчера, что на первое будет уха ( мне казалось я унюхал ее запах), а подали нам, как ты помнишь, суп харчо. Вот и теряешься в догадках, что будет сегодня. Ты как считаешь? 
- Он  больше не придет!- Алекс обхватила голову руками и громко застонала.
- Кто?-  не понял Николай.
- Ты в самом деле такой придурок? Или нарочно притворяешься?- Алекс  отняла руки от лица и устремила пронзительный недобрый взгляд на супруга.
- Ты о Юровском что ли?- Николай достал расческу и принялся причесывать бороду. - Я просто  подумал, что ты говоришь о поваре, который готовит нам обед.
- Я тебя прошу: заткнись! Хоть на одну минуту!
- Хорошо, хорошо. Считай, что заткнулся!- Николай вычесал себе клочок волос с бороды. - Смотри! Борода седеть начала! Недаром я родился в день многострадального Иова.
- Я же тебя прошу! Просто умоляю: заткнись!- нервно, как от боли, вскрикнула Алекс. - Оставь меня! Не прикасайся ко мне!
Николай с пониманием приложил палец к губам и на цыпочках отошел к окну. Алекс продолжила метаться по комнате. Несколько секунд прошло в  тишине.
- Погодка, однако, разгулялось. Ого! Двадцать четыре градуса по Цельсию выше нуля!- сообщил Николай, выглядывая в форточку.
- Я тебе сказала: оставь меня в покое!- Алекс подбежала к супругу  и  с силой развернула его за плечи. - Мне твоя погода уже в печенках сидит!
- Чего ты?-  Николай виновато потупился.
- Хватит, наконец, надо мной издеваться!- казалось, Алекс вот-вот вопьется  ногтями в лицо.
- Чего ты горячишься?
- Неужели можно быть таким бесчувственным!- она отпустила мужа, с минуту постояла, будто о чем-то раздумывая, и внезапно разрыдалась. Николай смущенно хлюпнул носом, и снова лег на кровать.
- О-хо-хо!- тяжело вздохнул он, уставившись взором в потолок.
- Господи! Господи! Ты один знаешь, как мне тяжело с ним!- рыдала Алекс.
Истерика продолжалась минут пять. Затем Алекс несколько успокоилась, присела на кровать.
- Николай! Мне нужно серьезно поговорить с тобой!- она смерила требовательным взглядом супруга.
- Ну?
- Хватит лазить в бороде! Выслушай меня хоть раз!- взвизгнула Алекс.
- Я слушаю!- вздохнул Николай. Он  постарался изобразить на лице внимание.
- Ты должен вернуть товарища Юровского! И не придумывай никаких отговорок. Это мое последнее слово!- в ее взгляде читалась непреклонная воля и истинно немецкая требовательность.
 - Ты ж сама говорила:  товарищ Юровский занят битвой с огнедышащим драконом!- напомнил Николай.
- Занят! Но у него же должны  быть  перерывы!- возразила Алекс.
- По идее, должны!- вздохнул Николай.
- Почему бы ему  не провести этот перерыв с нами? Как раньше! Помнишь, как нам было хорошо втроем?
- Вообще-то, да!- подумав, согласился Николай.
- Что-то случилось! Я чувствую, понимаешь, по-женски чувствую, что-то с ним случилось!- Алекс прижала руки к груди и устремила взгляд в потолок.-Господи! Только, чтобы он был жив! Услышь меня, Господи! Все самое страшное, но только, чтоб он был жив!
 - Я так понимаю, что он скоро вернется!- высказал  свое мнение Николай.
- Ты-то откуда знаешь?!-  Алекс презрительно хмыкнула. - Как представлю его там: в жаркой схватке с этим чудовищем! Такого сильного, благородного! Господи! Как трудно сознавать, что мы  ничем не можем ему помочь! Эти проклятые замки! С каким бы наслаждением я разломала их!
- Он же сам нас запер!- напомнил Николай.
- Ты этого не понимаешь! – горячо перебила Алекс.- Он запер для нашей  пользы. Хвостатый дракон может пробраться и сюда!
- Сюда?
- Ты понял, как это серьезно?
- Я одного не понял: зачем у меня пилу отняли?- заметил Николай.
- У тебя одна пила в голове!- Алекс дала ему щелбан.
- Больно же!- он потер ушибленный лоб.
- Пилильщик! Так бы и дала тебе в морду!- она взяла супруга за бороду и приблизила его лицо к себе. - Всю душу ты мне вымотал!
- Чего я вымотал то?- вздохнул Николай.
- Совесть надо иметь! Тебе бы молиться день и ночь о товарище Юровском!
- Я и молюсь!
- А это, что  такое?- Алекс обратила внимание на сложенный листок бумаги в кармане его  пиджака. - Кому это ты пишешь? Полюбовнице?!
-  Да это так…- стыдливо покраснел Николай.
- А ну, читай!- приказала Алекс.
- Да, тебе не интересно будет!
- Я сказала: читай!
- Да это стихи…Тебе ж не нравится, как я пишу!- мялся Николай.
- Вот человек!- всплеснула руками Алекс. - С трона его свергли! Из дворца под зад коленом выкинули! Все как с гуся вода! Стихи пишет! Стихоплет!
- А чего еще делать? Пилу отняли! Члены размять нельзя! - примирительно заметил Николай.
- Читай, я сказала!- Алекс приготовилась слушать.
Николай вздохнул и перекрестился.

Николай- я! Николай!
Взаперти я! Ай- я- яй!
Семь по Цельсию, туман!
Всюду трусость и обман!

Посадили под замок!
Кто ж такое думать мог?!
Чтобы русского царя
Отхреначили за зря?!


До каких же это пор
Будет Родине позор?!
Сколько будем мы страдать?!
Сколько будут нас еб…ть?!

Сколько муки, сколько слез!
Сколько боли перенес!
Сколько разные жиды
Надавали мне  п….ды!

Ну, все это не беда!
Все мне, как с  гуся вода!
Но отдайте мне пилу!
Без нее я не могу!!!

- Хватит!- закричала Алекс, закрывая уши руками.
- Чего ты?- видя негодование жены, удивился Николай.
- Я сказала: хватит! Придурок!
- Еще пару строк?- попросил Николай.- Самое интересное!
- Специально меня доводишь?- Алекс нервно сморкнулась в платок.- Сколько раз тебе говорила: засунь свою пилу себе в задницу!
- Изволь!- пожал плечами Николай и  убрал листок в карман.
- И не говори мне про нее!
- Что ты кричишь?
- Ничего! Я хочу, чтоб ты это усек  раз и навсегда!
- Я что не понимаю? Коли нет пилы, то и говорить нечего. Сколько про пилу не говори, во рту сладко  не станет. Один треп…
- Замолчишь ты или нет?
- Молчу!
- Я  понимаю, когда настоящие поэты пишут о возвышенном. Но ты то куда лезешь? Кому твоя пила нужна?!
- Всем нужна!- огрызнулся задетый за живое Николай.
- Дурак! Людям интересно послушать о целителях, о тяжкой женской доле, о  битвах с огнедышащими драконами!- Алекс мечтательно вздохнула. Перед ее мысленным взором мелькали картины одна красочней другой: вот летит по небу дракон с семью головами, а навстречу ему пикирует Юровский на самолете. Далее Юровский вылезает из кабины, садится на крыло, достает меч, наносит удар! Первая голова дракона дико кричит и падает вниз на землю…
Пока жена пребывала в грезах, Николай   подошел к окну.
- Однако, солнышко разыгралась. Не менее двадцати четырех градусов по Цельсию выше нуля…
- О! Господи!- Алекс  с негодованием посмотрела на супруга.
- Вероятен дождь во второй половине дня!- сообщил он.
- Что дальше?-  она внезапно  захрапела, как загнанная на скачках лошадь.
- Ветер северо-восточный. Один-два метра в секунду!
- Ну и?!
- Недурственно было бы прогуляться. Попилить на свежем воздухе…
- Все?!
- В смысле?
- Кончил?
Было в глазах жены что-то такое, отчего Николаю стало не по себе.
- Чего ты?- он с опаской смотрел на свою вторую половину.
- Иди сюда!- тихо позвала его Алекс.
- Зачем?- Николай испуганно прижался к подоконнику.
- Иди!
 Николай затравленно оглянулся. На окнах были металлические решетки. Тяжелая железная дверь преграждала выход из комнаты. Он знал, что  снаружи на двери висит крепкий замок. Там же стоит часовой.
- Иди, я сказала!- Алекс поманила его указательным пальцем.
- Чего я такого сказал? Сама ж просила стихи почитать…Теперь я же виноват…Интересные дела!- мямлил Николай.
- Может, мне самой подойти?- с любезной улыбкой  спросила Алекс.
- Да, я сам подойду…Чего я: боюсь что ли?- он осторожно стал приближаться.
Алекс поднялась с кровати и ждала его. Когда супруг приблизился на расстояние вытянутой руки, последовал короткий удар в челюсть. Николай только дернул головой. На скуле проявилось маленькое красное пятнышко.
- Еще добавить?- вежливо поинтересовалась Алекс.
- Хватит!- Николай потрогал челюсть.
- Понял за что?
Николай  кивнул.
- Я тебя спрашиваю: понял?!
- Да!
- За что?
Николай замялся.
- Ты что: язык проглотил?- Алекс сделала вид, что замахивается. Николай закрыл лицо руками.
- Что ж ты так всего боишься?- Алекс плюнула и прошлась по комнате. - Ну, и мужик мне достался. Где еще такого найти?! Это ж надо!!! С престола его свергли! Нюня! - она подперла руками бока.- Чучело гороховое!
- Чего одного меня что ли свергли?- вздохнул Николай.
Разговор о  свержении с престола был далеко не первый.
- А кого еще?
- Да мало ли кого!
- А я думала: ты у меня один такой придурок!
- Чего сразу придурок?- Николай почувствовал легкое головокружение. - Я вон Виктора Гюго читаю. Так там еще в восемнадцатом веке свергли  короля! И ни в какой-нибудь там Африке! В самой Франции!
- Кого свергли?
- Я ж говорю: короля Франции!
- Имя у этого короля было? 
-  Людовик!
- Значит и твой Людовик такой же придурок, как ты!
- Тебе видней!- не стал спорить Николай.
- Я тебе разрешала сесть?- метнула на него суровый взгляд Алекс.
Николай встал.
- Читал он!- она нашла на полу том Гюго, открыла форточку и выбросила его во двор. - Ты бы читал поменьше. Тогда, может, и мозги  были на месте. А то, значит, начитался всякой хрени  и захотел, чтоб тебя тоже свергли! Так?
- Да чего я захотел то?!- возмутился Николай.
-  Доволен теперь?
- Ты ж сама прекрасно знаешь, что я тут не при чем! Когда вся эта колбасня началась, я был на фронте!
- Что-то  уже  начала сомневаться!
- В чем?
- На фронте он был…Так я и поверила!
- А где же я, по-твоему, был?
- В Петербурге смуту устраивал! Вот, где ты был! – обличительно выставила указательный палец Алекс.
- Час от часу нелегче!- всплеснул руками Николай.- Ты хоть сама понимаешь, что говоришь?! По-твоему получается, я сам себе с престола сверг?! Чушь какая-то!
- Что б мне досадить!- подхватила Алекс, которой  очень понравилась эта мысль.
- Так я  сам пострадал!- напомнил Николай. - Вспомни: меня  даже убить могли…К тому же , когда я был императором, мог  пилить  сколько хотел! А сейчас у меня пилу отняли! Ты же знаешь, что такое для меня пила! Подумай: где логика?
- Вот сейчас  я окончательно поняла, что это ты революцию устроил!- Алекс тяжело опустилась на кровать. - Я ж   тебя знаю, как облупленного.
- Тогда ответь: зачем мне это было нужно?
- Ежу понятно! Чтоб пилить и целыми днями ничего не делать!
- Значит, пилить, это, по-твоему, ничего не делать?
- А по-твоему?
- По-моему, это тяжелая физическая работа!
- Вот ты сам и раскололся!
- Чего я раскололся?
- Решил, что если тебя свергнут, то все будет шито-крыто. На жену можно будет наплевать. Детей ты никогда не любил! И будешь целыми днями со своей пилой возиться!- Алекс говорила  таким убежденным тоном, что было очевидно: она твердо пришла к этим выводам.
 Николая прошиб пот.
- Я ж тебя говорю:  не было меня  в Петрограде!
- А почему я должна тебе верить?
- Что ж ты думаешь: я там был?
- Уверена.
-  Да ты спроси у кого угодно. Хоть у любого министра. Или  у придворных. Не было меня во дворце! Вообще весь январь и февраль. Ни одного дня не было! И в Царском тоже не было!
- Во дворце, может, тебя и не было!- спокойно возразила Алекс.
- А где ж я был?
- Ходил по улицам. По магазинам! Подстрекал народ! Смущал умы!
- Кого смущал?
-  Якобинец!
- Ну, ты вообще!- Николай покрутил пальцем у виска.
- Щас ты у меня таким будешь!- с угрозой парировала Алекс. - Пальцем он мне крутит.   Кому  эта  революция нужна, кроме тебя?
- Ты даешь!- только повторял Николай.
- Ты всегда смутьяном был. Сколько раз я тебе говорила повесить негодяя Витте?! Смотри мне в глаза! Сколько?!
- Раньше я  мог пилить, сколько влезет!
- Раз сто  говорила! Ты повесил?
- Я тебя серьезно говорю: ты не там ищешь!- Николай вытер пот со лба. - У Юровского своего лучше спроси, кто там революцию устраивал!
- Ты Юровского не тронь!- взвизгнула Алекс. - Он- святой целитель!
- Я одно хочу сказать: мне эта революция никакой пользы не принесла. Одни несчастья! – Николай размашисто перекрестился. - Вот  тебе крест, что я тут ни при чем!
- Знаешь, что самое ужасное?- Алекс грустно посмотрела в глаза супругу.
- Что?
- Что я тебе больше не верю!- она достала чистый носовой платок и заплакала. - Вот до чего ты  меня довел, Николай!
- Чего я тебя довел то?
Она немного поплакала, но слезы как- то не шли.
- Ты уж мне поверь! Я всегда боролся с революционной крамолой!- он  с тревогой следил за ней. По опыту он прекрасно знал, что истерика легко перерастает в побои.
.- Помнишь, еще в первый год нашего брака, мы лежали в постели и ты мне признался, какая у тебя мечта?- Алекс поняла, что расплакаться не удастся.
- Чего- то  не припомню!
- Про идеалы  свои говорил? Неужели не помнишь?
- М-да?- он озадаченно почесал за ухом.
 - Зато я помню!
- И чего ты помнишь?
- Ты мне тогда признался, что мечтаешь пилить в каком-нибудь в мухосранске с утра до ночи! Помнишь?!
-  Да?
- И чтоб  дети наши  умерли там от тоски!- Алекс закрыла лицо руками.- Замучил ты меня, алкоголик проклятый!
Она все-таки разрыдалась.
- Чего сразу алкоголик?- Николай густо покраснел.
Алекс безудержно рыдала.
 - Я же никогда не говорил, что хочу  стать революционером!- оправдывался он. - Наоборот! Боролся с этими революционерами и якобинцами, как мог. Одно кровавое воскресение чего стоит! А Ленский расстрел рабочих? Вспомни!
- Ты повесил Витте или нет?- Алекс  перестала рыдать также внезапно, как начала.
- Видишь ли, дорогая Алекс…- Николай попытался обнять жену, но та отстранила его руку.
- Ответь мне честно, по-мужски. Не виляй, хоть раз в жизни!
- Ну?
- Повесил или нет?
- Нет!
Последовал новый еще более сильный водопад слез. Плакала она минуты три. Николай терпеливо ждал. О чем-то сосредоточенно думал. Когда Алекс начала  успокаиваться, он продолжил:
- Все-таки ты, Алекс, не права. Я достаточно доказал, что не приемлю никакой революционной крамолы…
- Какой же ты подлец, Николай! Так обмануть свою жену!- Алекс высморкнулась в платок. Запас слез иссяк. Глаза были красные, но сухие. Она еще раз высморкнулась и посмотрела на себя в зеркало.
- Ну, и видок! Так с тобой состаришься раньше шестидесяти!- она достала косметичку и стала подводить глаза.
- Потом, если я, как ты считаешь, был тайным революционером, то у меня была бы тайная организация!- продолжил Николай. – Это уж обязательно! Мне начальник политического сыска, Анатолий Владимирович, ты его хорошо знаешь, тыщу раз докладывал! Ко мне бы  приходили люди. Мы  о чем-то тайно сговаривались. Готовили листовки, прятали шифр. Но ты же сама свидетельница, что ничего этого не было! Вспомни! Ты же жила со мной в Зимнем! Замечала что-нибудь подобное?
- На тебя я потратила свои лучшие годы!- Алекс тщательно наводила марафет. - Сколько мужчин любило меня! И каких мужчин! Не чета некоторым! Двое англичан, четверо немцев! Даже один испанский идальго! Вслушайся, какое красивое слово- идальго! Сразу представляются пальмы, горы, рыцари на белых арабских скакунах. Ах! Как сейчас помню. Мы танцевали с ним кадриль на вечеринке у одного французского барона. Да разве я могла представить себе тогда, что угроблю свою жизнь с небритым алкоголиком в дикой Сибири! 
Она отбросила косметичку в сторону.
- В тысяча девятьсот пятом году я приказал расстрелять демонстрацию рабочих!- вздохнул Николай. - Если б я был, как ты говоришь, скрытым революционером, разве я бы стал стрелять по рабочим?!
 - Я поражаюсь только одному!- Алекс смерила супруга недобрым взглядом.- Неужели тебе настолько наплевать на своих детей? Ты же страшный человек, Николай! Или ты так уверен, что это не твои дети?
Она заглянула ему в глаза.
- А Ленский расстрел?-  напомнил Николай.
- Тогда ты, может быть, потрудишься объяснить: чьи эти дети?!
- Наконец, если говорить про февральскую революцию, то и тогда я принял все возможные  меры. Ты же в курсе, что я отдал  приказ гарнизону начать расстрел! А уж то, что они меня не послушались, извините! Не моя вина!- развел руками Николай.
- Так вот: они, к сожалению, твои! Хотелось бы тебе этого или нет!
-  Где же  логика?!
- Если тебе так нужна  логика, пожалуйста! Проводи экспертизу ДНК! Я ничего не боюсь!- Алекс открыто и прямо посмотрела   в глаза супругу.
- Тем более, что не было меня тогда в Петрограде!- смущенно опустил взгляд Николай.
- Был!
- Если  я там был, то меня бы, наверное, кто-нибудь видел…И потом есть мой дневник. Там я всегда пишу: где я и чем занимаюсь. Могу почитать тебе. Не помнишь: в каких числах это было?
- Да пошел ты!
- Чего сразу пошел?! 
- Ни одному твоему слову  не верю!
- Я тебе клянусь!- Николай перекрестился.
- Не верю!- Алекс демонстративно отвернулась.
Николай замолчал. Так они просидели минут десять. Алекс  не выдержала первая (она была не создана для тишины).
- Посадил жену взаперти, и сидит себе! Довольный!- она попыталась заплакать, но слезы уже иссякли. - Ни стыда, ни совести.
- А че мне делать?- зевнул Николай.
Он уже  прикорнул на стуле, но теперь снова встрепенулся от голоса жены.
- От скуки помереть можно! А ты только о своей пиле своей думаешь. Тебе кто дороже?! Я или пила?!
- Ты!
 - Так развлеки меня чем-нибудь!
- В смысле?
- Ты, кроме пилы, о чем-нибудь говорить можешь?
- О чем?
- О чем-нибудь высоком, возвышенном. О святых целителях, битвах с огнедышащими драконами…
- Могу!- уныло вздохнул Николай.
- Вот, послушай, что я тут прочитала…- Алекс подошла к столу, взяла книгу с яркой цветной обложкой и открыла на заложенной странице.
- Опять про раджу?-  Николай заглянул в название.
- Слушай!-  Алекс с загадочной улыбкой приступила к чтению:

«Она еще не знала любит ли его, но внизу (чуть пониже живота) уже что-то свербило, не давая отвести от раджи томного  взгляда. Он тоже понимал это! Хотя и не был уверен до конца, потому что его конец оставался таким же холодным, как вода в Северно - Ледовитом океане. Она склонилась на его убеленную сединами  грудь, при прикосновении оказавшейся шелковистой. Чтобы не упасть, она крепко ухватилась обеими руками за пульсирующий сгусток мышц между его ног.
- Поздно становиться девственником!-  подумал старый раджа и изо всей силы сжал ее грудь кулаками, испытав высшее мужское наслаждение.
 Что-то теплое разлилось между ними. От пошедшего  запаха у нее задрожали ноздри, налились соски, а в горло будто вставили осиновый кол. Голова  кружилась  от одной мысли, о том, что скоро этот плотный, мощный, пульсирующий сгусток мышц окажется у нее между ног.
- Поздно становиться девственником!- продолжал размышлять старый раджа, чувствуя, как что-то струится из него.
  Прикосновение его волосатых ног заставило затрепетать ее лоно. Она вся изогнулась, готовая принять его у себя дома. Одним мощным толчком старый раджа вошел в нее, заставляя восхититься своей точностью.
 - Для меня это большое наслаждение!- прошептал он ей в самое ухо.
Она только кивнула ноздрями. Ее соски набухли и пронзили его грудь. Голос раджи опустился до постельных тонов:
- Мои мужские органы в рабочем состоянии! Ты дала мне понять, что ты хоче
шь от меня!
 Она почувствовала необыкновенную легкость, и ответила ему:
-Твоя пульсирующая мышца пронзила меня! Я чувствую ее у себя внутри! От этого трепещет мое лоно!
 От этих слов старый раджа впал в ступор, открыл рот и часто задышал, сквозь щели между зубами. Она задрыгалась под ним,  немилосердно раздирая ногтями что-то поджарое и волосатое чуть пониже спины.
- Все-таки поздно становиться девственником!- последний раз отметил  про себя старый раджа, издал неистовый протяжный вопль и рухнул  на нее всей мощью своего все еще мускулистого тела.
 Желание в последний раз потрясло ее до самых пяток, мурашки затанцевали  по  голой спине,  душераздирующий крик огласил окрестности океана.
-О! Мой гот! Дас ис фантаснишен!-  шепнул он ей в  самое ухо  и затих. Слезы струились у ней по волосам , а ее улыбка показала, что она покинула этот мир, и находится  на небесах от счастья...
Когда она проснулась на следующее утро, раджи уже не было, а  в своем пупке она обнаружила огромный величиной с крокодилье яйцо бриллиант и записку: «Гуд бай, крошка! Пусть этот скромный бриллиант компенсирует тебе меня! Твой раджа! P.S. Мне слишком поздно становиться девственником!».

- Ну, как?- Алекс повернула к Николаю возбужденное лицо. - Вот это-  вещь!!!
- Это больше по вашей женской части…
- Тебе что: не понравилось?!- насупилась Алекс.
-  Чего сразу не понравилось? Нормально! Даже очень хорошо!- поспешил заверить Николай.
- Да! Раджа- это настоящий мужчина! Сейчас это большая редкость!
- М-да!
- А что больше всего понравилось?
- Как он в пупок  бриллиант положил!- подумав, ответил Николай.
- Да! Это поступок настоящего мужчины!
- Представляю себе этот пупочек!
- А как он написал ей: «поздно становиться девственником!». Неужели не понравилось?!
- Понравилось!- без особого энтузиазма согласился Николай.
- Ты что не чувствуешь, сколько в этом экспрессии?
- Чего это я не чувствую?- насторожился он.
-  В  этих словах и юмор, и ирония, и сарказм! А сколько глубины! Сколько в них глубины!!!
- Да! Глубины  много!- кивнул Николай, довольный, что Алекс отвлеклась и перестала ругать его.
- Я просто извелась вся, когда  читала! А ты сидишь, как истукан! Зеваешь! Будто тебя это не касается! –  Алекс строго посмотрела на супруга. - Хоть бы всплакнул для приличия!
-  О-хо-хо!- тоскливо вздохнул Николай.
«Опять начинается!»- подумал он про себя.
- Вот, что значит   настоящая книга. Не то, что твои  бредни!- Алекс смерила мужа недобрым взглядом. - Начитался своих Гюгов, и давай  баламутить. Они то, эти твои Гюги,   не такие дураки! Сидят   в своем Париже и шампанское пьют. А ты за них отдувайся! А обо мне ты подумал?! О детях? Меня одно поражает: откуда  такая уверенность, что они не твои?
- Ничего я не уверен!- вяло процедил Николай.
- Охмурили тебя всякой ересью. Ты и рад стараться. Давай! Все поджигать, бить, крушить! Революция ему в голову втемяшилась! А эти Гюги сидят там в своей Франции и над тобой смеются!- Алекс хлопнула его книжкой по лбу.
- Как я мог  революцию устроить, если  не было меня в Питере?- устало возразил Николай.
- Нашел, значит, как!
- Хорошо. Если  я- революционер,  то как ты объяснишь, что  я приказывал сажать  в  тюрьму других революционеров. Где  логика?!
- Делай свои анализы! Я ничего не боюсь!- Алекс смерила его гордым и независимым взглядом.
- Какие анализы?
- Начитался  всякой ерунды  и споришь со мной! Ведь есть же хорошие книги: про целителей, про битвы с огнедышащим драконом, про раджу. Их читаешь, и душа радуется! Нет! Тебя все на каких-то Гугов тянет. Главное, чтоб вопреки мне! Чтоб  Алекс насолить!
- Э-хе-хе!- понуро вздохнул Николай.
-  Чего  надулся, как мышь крупу?- она подошла к книжной полке и принялась перебирать книги. - Нет, чтоб хоть сейчас смирить свою гордыню. Сказать: «Прости меня, Алекс. Прости, что я загубил твою жизнь!».
- Угу!- неопределенно кивнул Николай.
 - Вот тебе и «угу»! Смотри сюда!- она   держала в руках небольшого формата брошюру. - Вот, то, что тебе нужно!  Про святого целителя Пафнутия! Прочтешь раз  и считай, как в святой воде искупался.  Вся твоя революционная зараза мигом из башки улетучится!
- Про целителя?-  Николай озадаченно повертел в руках полученную книгу. - «Марфа-посадница»,- прочел он заглавие,-  какой-то Епифан  написал. Это имя или псевдоним?
- Тебе не все равно?- одернула его Алекс.
- Чего-то не слышал о таком!- сообщил Николай.
- А чтобы ты меня не обманул (ты же привык меня обманывать), будешь читать  вслух! Я на пятнадцатой главе остановилась!
Николай покорно пролистал книгу до указанного места и начал читать:

«Святой целитель Пафнутий  размахивал кадилом в низкой прокопченной церкви. Марфа- посадница стояла рядом: в белом сарафане и лаптях на босу ногу.
- Почто пришла, Марфа?- строго спросил целитель, снимая рясу (служба уже закончилась).
- Чирей выскочил, отец!- пожаловалась Марфа, приподымая края сарафана и обнажая белую молочную ляжку.
- Где?!-  прищурился целитель.
 Он был теперь в одной майке.  Марфа невольно попятилась, видя его могучие мускулы и широкую огнедышащую грудь. Внезапное желание охватило ее всю от волос до кончиков пальцев.  Марфа   почувствовала, что еще секунда и она не совладает с собой. Огромная седая борода Пафнутия приятно пощекотала  ее лоно. Его ловкие сильные руки без труда обнаружили чирей. Она вскрикнула: то ли от боли, то ли от страсти, которая  заставила прижаться к его волосатой груди, при прикосновении оказавшейся пушистой.
-У тебя еще один чирей?!- лукаво спросил целитель.
-Да!- подтвердила она, чувствуя, что ее  неудержимо тянет к этому могучему сильному человеку.
- Я знаю, где найти его!- подмигнул он.
В тот же миг она почувствовала, как его сильные  руки атлета  шарят в ее напряженном, трепещущем лоне. Одновременно она поняла, что что-то не так между его ног. Будто гладь океана внезапно взбаламутилась, и волны стали биться о его берега.
- Что случилось, отец  Пафнутий?- сгорая от любопытства, спросила Марфа. Вместо ответа он схватил ее под мышки, приподнял над полом и мощно опустил прямо на раскаленный кинжал. Вначале она ничего не поняла. Не сразу до нее дошло то, что она сидит на кинжале, который, казалось, вот-вот дойдет до ее горла.
-Разве вы лечите чирей,  отец Пафнутий?-  все-таки нашла в себе силы изумиться Марфа-посадница.
Но он не стал отвлекаться на разговоры. Мощными движениями ягодиц он подбрасывал ее к самому куполу и ловко ловил на свой  могучий инструмент. Ее груди, как два огромных парашюта, позволяли  плавно и точно катапультироваться прямо на огнедышащую цель. Она не переставала голосить:
-Чирей! Чирей! Я пришла лечить чирей…О! Мой чирей!
Через час таких упражнений она стала задыхаться.
-Я пришла лечить чирей! - прокричала она в последний раз и потеряла контроль над своими мыслями.
Еще секунда: и сдавленный крик огласил своды церквушки. Отец Пафнутий перевернул ее вверх тормашками и мощно повторил!
 Его эксклюзивный безотказны ё инструмент раз за разом проникал в самые потаенные уголки ее тела,  в сотый и тысячный раз заставляя  оказаться на вершине блаженства.  Только к утру безжалостный Пафнутий  отпустил ее. Не помня себя,  она добралась до дома и  рухнула на кровать. Лишь к вечеру она очнулась и  вдруг обнаружила, что  покрыта какой-то  сыпью!
-Ай да Пафнутий!- подумала она. - Наградил, паразит, гонореей…Придется снова  лечиться!
Марфа сползла с кровати, и, что есть духу, побежала к святому целителю Григорию, живущему в соседнем селе за рекой».   
Николай остановился перевести дух.
- Ну, как !?- Алекс  бросила красноречивый взгляд на супруга.
- Сильная вещь!- с трудом подавляя зевоту, ответил Николай.
- А ты бы мог такое написать?
- Я?!- изумился он.
- Ты!
- О чем?
- Да хоть бы, к примеру,  о товарище Юровском! Вот была бы книга!- Алекс мечтательно потерла руки.
- Книга?
- Книга!
- О Юровском?- продолжал удивляться Николай.
- Да!
- Что же о нем писать?
- Да, хоть бы  о том, как он  нас лечил с царевичем Алексеем. Какой это классный целитель! Как божья благодать шла из него!
- Чего из него шло?-  Николай с подозрением посмотрел на Алекс.
- Благодать божья!
- А!
- А ты о чем подумал?
- Так…не о чем!- смутился Николай
- Так садись и пиши! Рот разинул!
- М-да, целитель классный…- согласился Николай. - Правда, Алексей все-таки умер!
- Я в это не верю! Товарищ Юровский обещал все объяснить.
- Ну, да! Я разве спорю?
- Вот и опиши это в стихах. Какие чудеса товарищ Юровский делал. Как он лечил нас! Да здесь на несколько томов хватит!
- Хватит!- уныло согласился Николай.
- Так чего ждешь?! Уши развесил!
- Прямо не знаю!- почесал бороду Николай. - Я бы лучше манифест написал.
Мне оно как-то сподручнее! 
- Ты  не лыбься!- отрезала Алекс. - Так бы и дала по морде!
- Чего сразу по морде?
- Якобинец! Революционер поганый!
- Я ж тебе сто раз объяснял:  не было меня тогда в Питере!
- Хоть раз в жизни сделай так, как жена  просит!
- Хорошо!- сдался Николай.
- Напишешь хвалебную оду! Хвалебная ода товарищу Юровскому! В стиле Державина и Ломоносова!- директивным тоном объявила Алекс.
- Час от часу не легче!
- Ты ж- поэт!
- Я?!
- Мозг мне стихами вынес!
- Про пилу?- уточнил Николай.
- Заткнись!
- Заткнулся!
- Пилильщик! Нет, чтоб хоть молчать об этом! Стыд поиметь! Так он  на каждом углу трубить будет! Чтоб все на него пальцем показывали! Смотрите! Вон,  дурак идет!
- Чего дурак то?- пожал плечами Николай.
 - Какая наглость!
- Чего сразу наглость?
- Опять меня доводишь?
- Я не довожу. Странно все это!
- А жену доводить не странно?!
Николай задумчиво почесал за ухом.
- Хватит чесаться!- взвизгнула Алекс.
- Не горячись!
- Ты ща точно огребешь!
- Чего я огребу то?
- Садись и пиши! Считаю до трех! Раз!
- О-хо-хо!- Николай  тяжело вздохнул и сел за стол.
- Недаром родился я в день многострадального Иова!- еще раз вздохнул он, доставая из стола письменные принадлежности. - Грехи наши тяжкие!
- Пиши, пиши!- Алекс склонилась над его плечом, - и чтоб без всякой революции! Я тебе ее из башки выбью!
- Тогда не мешай!- предупредил Николай. - Я нервничаю, когда ты надо мной стоишь!
- Какие мы нежные!
- Мне все время кажется, что ты меня  ударишь!- признался он.
- Ладно! Не ссы!- Алекс отошла от стола,  легла на кровать и углубилась в чтение «Марфы-посадницы». Изредка она плотоядно облизывалась.
Николай начал работу. Он с трудом подбирал слова, вычеркивал и вновь вставлял новые строки, рвал уже исписанные листы, время от времени тихо матерился. Несколько раз он решительно вставал, собираясь объявить Алекс, что задача ему  не под силу, но устрашенный ее взглядом, смирялся и вновь начинал писать. Через час весь красный от натуги  в чернильных пятнах, но счастливый и довольный Николай поднялся из-за стола.
- Ну?- Алекс строго посмотрела на супруга.
- Это песня на музыку Александрова. Гимн российской педерации знаешь?
- Пой!- приказала Алекс.
Николай прочистил горло и запел приятным баритоном.
 

Божественна наша святая держава!
Живем мы в России, как будто в раю!
Я имя Юровского нынче вам славлю!
Целителям нынче я песню пою!

Припев:

Славься наш ангел!
Самый любимый!
Ты Алекс прекрасно, чудесно лечил!
Мощное тело!
Дух справедливый!
Романовых ты навсегда покорил!

***

От неба до неба, от края до края!
Везде ты- любимый! Везде ты- герой!
Ты был Алексею, как мама родная!
За это Россия гордится тобой!

Припев

***

Широкий простор для мечты и для жизни!
И жизни загробной широкий простор!
Все это дано в нашей русской отчизне!
Целителям- слава! Драконам- позор!

Припев


- Что ж…Неплохо, неплохо! Можешь ведь, когда захочешь!- одобрила Алекс.- Я бы вставила еще, что он очень хорошо лечил  меня…Ну, да ладно! Бог с тобой!
Николай довольный, что его похвалили,  направился к окну.
- Ого! Температура по Цельсию двадцать один градус выше нуля. Ветер северо-восточный! Полтора метра в секунду! Класс! Самое время для физической работы. Приятно размять свои члены! Ничего не скажешь: приятно!
Он вытянул руки вперед и сделал несколько приседаний.
- Приятно!
- Как придет Юровский, сразу споешь  ему свой стишок!- наставляла его Алекс. - Штаны переодень. Ходишь, как шаромыжник. Одно слово: якобинец.
- А че я одену?
- Я тебе твой английский костюм из чемодана достану. Галстук повяжешь. Причешись. Бороду побрей.  Подойдешь к нему, расшаркаешься и скажешь:  - Дорогой товарищ Юровский! Разрешите  прочесть вам  скромный труд. Это от меня и  горячо вам преданной Алекс!
 И ручку поцелуй! Ему приятно будет!
- Чего?!- Николай, как присел, так и замер с вытянутыми вперед руками и открытым ртом.
- Чего ты? Рот раскрыл?
- Т.е. это я ему руку целовать должен?- уточнил Николай.
- А  ты как думал?
- Уж не ослышался ли я?- Николай выпрямился во весь рост. Грудь его вздымалась. Взгляд метал громы и молнии.
- Не ослышался!
- Ты, мать, совсем рехнулась?- он покрутил пальцем у виска.
- Что?!- Алекс  насупила брови.
- Да как ты  смела, предложить мне такое?!
- Ты чего взъерепенился?- Алекс пружинистой кошачьей походкой обошла вокруг супруга.
- Да ты помнишь, кто я!?- возвысил голос Николай. - Я- император всея Руси!  Помазанник божий!
- Чем же он тебя помазал?- издевательски переспросила Алекс.
- Я- император!- что было силы закричал Николай, надеясь устрашить супругу.
- Бывший!- злорадно хихикнула она.
- Как  это бывший?!
 - Революция тебя свергла!- Алекс щелкнула его по носу.
Николай опустил руки. Ему стало  грустно и неуютно. Еще секунду назад он готов был разразиться гневной тирадой, а теперь  запал ярости бесследно испарился. Захотелось выпить водки.
- Иж, раздухарился!- жена обошла его кругом. - Император хренов. Сам себя с престола сверг!
- Я ж тебе сто раз объяснял: не было меня тогда в Питере!- привычно забубнил Николай. - К тому же, ты прекрасно знаешь,  я никогда не состоял ни в каких революционных организациях. Опять же кровавым воскресеньем и другими расстрелами рабочих, я неоднократно доказывал, что являюсь заклятым врагом всяческой революционной крамолы. Равно, как и отец мой, и дед, и прадед я боролся, сколько было сил, со всякими бунтами и революциями…
- Все равно ты- революционер и якобинец!- перебила его Алекс.
- Считай, как хочешь!- безнадежно  махнул рукой Николай.
- Так бы сразу!- обрадовалась своей победе Алекс. - А то заладил одно и тоже. Я ж знаю, что без тебя ни одна революция не обошлась!
Николай тяжело вздохнул.
- Придет Юровский, первым делом поцелуешь ему ручку! От тебя не убудет!- Алекс села на кровать, заложив ногу за ногу.
- Да пойми ты, Христа ради!- взмолился Николай.- Не могу я ему руку целовать! При всем моем желании!
- Почему?-  Алекс достала из косметички лак и начала красить ногти.
- Это будет против  порядков и обычаев земли русской!
- И чем же ты нарушишь обычаи?- Алекс посмотрела на ставший ярко красным ноготок мизинца, удовлетворенно хмыкнула и продолжила процедуру.
- Ты пойми!- Николай подсел к жене  и заговорил горячо и проникновенно. - Я глубоко уважаю товарища Юровского. Очень его ценю. Он- классный целитель. Хорошо лечил тебя и особенно царевича Алексея. Все это так. Но пойми и ты меня. Мои предки триста лет  Россией правили. Я - наследник царской династии. И как же я, император всея Руси, буду целовать руку у кого-то смерда. Кто он по происхождению?
- Не знаю!- призналась Алекс.
- Вот именно!- подхватил Николай. - Возможно, он, конечно, потомок князей. Чем черт не шутит! Может,  даже  происходит от рода Рюриковичей или Гедиминовичей. Не спорю! Но и в этом случае  я не могу приложиться к его руке!
- Почему?
- Потому как именно наш род Романовых был выбран Земским собором в 1613 году от рождества Христово в управители земли русской. Стало быть,  мы превосходим знатностью все иные рода и фамилии!- Николай тревожно оглянулся на дверь и продолжил уже полушепотом. - А вдруг он  жид?!
- Не ругайся!- предупредила Алекс.
- Клянусь тебе, когда мы ходили с ним в баню, я совершенно случайно обратил внимание на его пенис…
- Хватит!- перебила  Алекс. - Меня твои грязные сплетни не интересуют!
Она уже накрасила  ногти и теперь с удовлетворением отметила свою работу.
- А теперь послушай меня!- Алекс выставила вперед обе руки, давая лаку просушиться.- В чем-то ты, конечно, прав! Но ведь отрекшись от престола, пойдя на союз и дружбу со всякими революционерами типа подлеца  Столыпина и негодяя Витте, ты сам себя поставил в это ложное положение! Или я не права?
- Что ж я теперь, жидам руки целовать должен?!- вспыхнул Николай.
- Кто из вас двоих жид, еще разобраться надо!- спокойно возразила Алекс.
- Мы, Романовы, триста лет Россией правили!- Николай почувствовал, как гнев начинает душить его. Он поднялся с кровати и расправил плечи. - И ты  говоришь, что я жид!?
- А кто ж ты?!
- Это вы мне руки должны целовать! Смерды!-  Николай затопал ногами.
- Ты чего распетушился?- Алекс с любопытством смотрела на супруга.
- Терпения  не хватает! Всю жизнь покоя нет! Недаром я родился в день многострадального Иова! Ох, недаром!- Николай погрозил кому-то пальцем.
- Смотри, какой петух!- усмехнулась Алекс.
- Совсем на голову сели! Юровские какие-то, жидовские…Сил моих больше нет!
- Ты целителя не оскорбляй!-  Алекс убирала лак  в косметичку. - Ты священникам руки целуешь?! Вот и святому целителю поцелуешь! Ничего с тобой не случится!
- Тьфу! На твоего целителя!- плюнул разгоряченный Николай.
- Окаянный!
- Сама окаянная!
- Якобинец!
- Сама такая!
- Революционер!
- Иди на фиг!
- Бога ты не боишься! Товарищ Юровский  с Николаем Угодником общается!
- Пусть общается! Я им не мешаю!
- Ты ща  точно по башке огребешь!
- Чего?
- Сядь!
Николай вытер пот со лба, постоял еще несколько мгновений (он желал показать свою независимость), но все-таки сел.
- Ты кто такой есть?!- Алекс  поднялась с кровати и встала напротив, заложив руки в бока. - Подумаешь,  какая фря выискалась: руки он целовать не хочет…Ты должен за честь почитать, что  божий человек ручку целовать дает! От этого тебе благодать передается. Это, во-первых! А во-вторых, это твой долг! Да! Долг! Он же царевича Алексея лечил. Ты его век целовать должен!
- Угу! Второй день, как схоронили!
- Я тебе ща точно морду  расцарапаю!
- Чего сразу морду?- поежился Николай.
 - Иж! Расселся! Ты чего со мной сидя разговариваешь? А ну-ка, встать!
Николай встал.
- Умный какой! Руки он целовать не будет! Раньше надо было об этом думать. Когда тебя с престола свергали! А сейчас: молчи в тряпочку!
- Чего ты орешь?
- Всю жизнь мне загубил! Алкоголик! Я могла за немецкого князя замуж выйти!  Сейчас бы пиво  пила! А не смотрела, как ты свою водку хлещешь!- Алекс изобразила, как пьют из горла.
- Чего  наезжаешь?- проворчал Николай.
 - Вот он как твой алкоголизм обернулся! Предупреждала я тебя!
- Причем тут алкоголизм?
- Из комнаты выйти нельзя! Дожили!
- Твой же любимый Юровский нас и запер!- напомнил Николай.
- Сколько раз я тебе говорила: хватит пить!  Вот тебе результат!- Алекс указала на запертую дверь.
- Причем тут это?- возразил Николай. - Пью я или не пью: от этого ничего не зависит. Три дня уже в рот не брал! 
- Правильно товарищ Юровский тебя запер!
- Чего правильно?
- Кто скамейки в саду порубал? Кто дверь в столовой выломал? Мебель всю испилил! Варвар!
- Приятно размять свои члены!
- Якобинец!
- Не было меня  в Петрограде!
- Короче, все!- Алекс хлопнула ладонью по столу. - Терпению пришел конец! Или ты целуешь руку, или пеняй на себя!
- Чего?
- Того, что слышал!
- Чего  ты мне сделаешь? Морду что ли расцарапаешь?- уточнил Николай.
- Не могу больше с этим дебилом разговаривать!- Алекс подбежала к окну и прижалась к стеклу лицом. - Уйду, куда глаза глядят! Хоть в монастырь!
- Как же ты уйдешь? Мы  взаперти!- напомнил Николай.
- Побыстрей бы пришел товарищ Юровский!!!- Алекс молитвенно сложила руки, обращаясь к небесам. - Господи! Только, чтобы он пришел! Господи!!! Услышь меня!
- Ты к Юровскому что ли уйти хочешь?- ревниво поинтересовался Николай.
- А хоть бы и к нему!- с вызовом повернулась Алекс.
- Час от часу нелегче!
- Революция освободила нас, женщин! И я могу ходить куда угодно и с кем угодно! Я- свободная женщина! Эмансипированная!
- Какая?
- Всю морду тебе расцарапаю, и с Юровским за границу уеду!
- Вот те раз!- Николай только хлопал глазами.
- Хватит мной помыкать! Натерпелась при царском режиме! Я на  развод подам!
- Чего ты взбеленилась то?- совсем растерялся Николай. Он уже начинал жалеть, что ввязался в спор с женой.
- Я только об одном жалею, что столько лет на тебя угробила! Алкоголик!
- Три дня ничего не пил, акромя кваса!- возразил Николай. 
- Ишь! Сидит он! Бороду отрастил! Модник!
- Нормальная борода!
- Штаны все засрал! Товарищ Юровский придет, подумает, что  жена за тобой не смотрит!
- Штаны  переодену!- поспешил согласиться Николай.
- Руку он  целителю поцеловать не хочет! Подумаешь какой чистоплюй выискался…А кровавое воскресение кто устроил? А Ленский расстрел?! Кто?! Я тебя спрашиваю!
- Ты ж сама меня за это хвалила!- напомнил Николай.
- Я- женщина. Ничего в политике не понимаю. Ты мной помыкал, как хотел!
- Чего  я помыкал то?- видя ярость супруги, Николай счел за лучшее встать с кровати, где его положение было особенно уязвимым,  и понемногу шаг за шагом стал отступать  в угол комнаты. Вскоре он оказался в дальнем углу. Алекс, заметив этот маневр, в два прыжка оказалась возле него и  молниеносным движением схватила за бороду.
- Ты приказал стрелять в рабочих? Признавайся! Приказал?! 
 - Ничего  не знаю!- отвернулся  Николай. Но с Алекс этот фокус не прошел. Она резко дернула за бороду вниз, так, что его голова  оказалась напротив ее колена. Последовал удар ногой в нос. Николай глухо застонал.
- В глаза смотреть! Кто приказал стрелять в рабочих?- Алекс мертвой хваткой держала его за бороду.
- Я был не в курсе!- застонал Николай.
- Кому  ты лапшу вешаешь?
- Я  был в Царском!
- Где ты был?
- Ох! -
- Мне товарищ Юровский все про тебя рассказал! Кто после Ходынки на балу танцевал?! Паразит! Отвечай мне! Танцевал?
- Ты ж сама со мной танцевала!- закричал Николай.
Алекс   мотала его голову из стороны в стороны. Надо отдать должное Николаю: он сжал зубы и терпел. Впрочем, по опыту прошлых драк (в последнее время супруга часто била его) Николай знал: сопротивляться бесполезно. Наконец, Алекс, видимо, устала и разжала кулак.
- О-хо-хо!- выпрямился Николай.
Нос был разбит. По лицу, по пиджаку стекал тоненький ручеек крови. Он достал платок, и задрал голову вверх, чтоб остановить кровотечение.
- Последний раз говорю: будешь целовать руку?!- не отставала Алекс.
- Поцелую, когда захочу!- Николай был занят носом.
- Не юли! Будешь или нет?!
Внезапно дверь в комнате распахнулась, и на пороге возник огромный бородатый мужчина с винтовкой наперевес. У мужчины были медвежьи лапы и красное с перепоя лицо. Звали мужчину Андрей Милов. Поскольку  этот человек сыграл одну из решающих ролей в жизни Николая второго,  остановимся на нем поподробнее.
История его была довольно типична для России того времени. Четвертый  ребенок  в  крестьянской семье, он рано потерял умерших от туберкулеза  родителей. Деревенский священник научил его читать, писать, а также азам православия, бокса и прелюбодеяний. С шестнадцати лет он  служил дьяконом в небольшом приходе. Там прославился  особенно   отчаянным цинизмом, которым выделялся даже в кругу православных священников. В те дореволюционные времена всем напиткам он предпочитал кагор. В декабре 1917 года большевики закрыли церковь, конфисковали церковное имущество, а Милова выставили за дверь. С тех пор ему пришлось  пить  все, что попадалось под руку. А под руку попадалась всякая дрянь, так как  денег не было. В восемнадцатом году вечный вопрос «на что пить» встал ребром. Даже денатурат становился не по карману. Церковь стояла заколоченной, и Милов отправился на службу в ВЧК.  Последнюю неделю он находился в подчинении у Юровского и охранял царскую чету.
- Чего тут у вас опять?- Милов неприязненно посмотрел на замершую при его появлении парочку. Он был чрезвычайно зол с похмелья. Красный нос пылал костром на фоне бледного, измученного лица. - Чего не спится? Три  часа  горлопаните!
Николай, ободренный присутствием постороннего, деликатно потеснил  Алекс в сторону и, слегка припадая на левую ногу, направился к кровати.
- А ну, стоять!- Милов вскинул винтовку на изготовку.
Николай остановился.
- Я вас последний раз предупреждаю, господа хорошие!- Милов  нахмурил косматые брови.- Не балуйте! Больше предупреждать не буду! Сразу прикладом в табло!
 Вид оружия несколько успокоил Алекс. Она с интересом ждала, что будет дальше.
Тем временем, Милов поставил винтовку на пол и скрутил себе самокрутку.
- Целый день  спасенья нет! Как с утра зарядили, так и пошло поехало! Только вас и слышу! Визги, писки! Когда-нибудь это кончится?!
- Я его за Ленский расстрел проучить хотела!- оправдалась Алекс. Она с любопытством переводила взгляд с огромных кулаков Милова, на его лохматую, давно не чесанную бороду и  крестьянский нос картошкой.
- За какой такой расстрел?- не понял Милов.
- За Ленский!
- Это что еще такое?-  Милов повернулся к Николаю.
-  Откуда я знаю?- пожал тот плечами.
- Поясните, дамочка!- Милов чиркнул спичками и зажег самокрутку. По комнате стал распространяться едкий запах крепкого дешевого табака.
- Он приказал расстрелять рабочих!-  Алекс направила обличающий перст на Николая.
- Я был не в курсе!- возразил он.
- Ха-ха! Какие мы невинные! Чистенькие!- саркастический усмехнулась Алекс. - Всю жизнь мне загубил! Алкоголик!  И хоть бы хны! Плевать на все хотел! Только о пиле думает!
-  О чем?- заинтересовался Милов, выпуская изо рта кольцо дыма.
- О   пиле!
Милов с интересом посмотрел на Николая.
- Просто приятно размять свои члены!-  заметил тот.
- Не правда ли: какое ужасное слово: пила!-  Алекс скорчила плаксивую и вместе с тем  кокетливую гримасу.
- Слово, как слово!- возразил Милов. - Гундосите тут целый день! А у меня  башка раскалывается! У меня работа: два через два. Я из-за вас  вторые сутки не сплю! Только засыпаю: опять визг подымается!  Ни конца этому не видно, ни краю!
- Я ему пытаюсь объяснить, что он мою жизнь загубил!- пояснила Алекс.
- Казалось бы,  цари,- Милов чихнул от попавшей в нос соринки табака, - наверное, не без образования. А ведете себя хуже последних босяков! Целый день покоя нет! И по ночам моду взяли орать! В половина пятого утра сегодня встал! Раньше петухов с вами просыпаться начал!
- В полпятого мы о чем базарили?- спросил Николай.
- О пиле заспорили!- вспомнила Алекс.
- Не знаю уж там,  о чем вы  спорили,   не то, чтобы уснуть, газету почитать и то невозможно!- Милов сделал крутую затяжку. - Где ж ты так научилась визжать, милая?!
- Пилой  меня своей замучил!- жалобно всхлипнула Алекс.
- Какой еще пилой?- удивился Милов.
 - Целый день пилит!- пожаловалась Алекс .
- И где он пилит? – настороженно оглянулся вокруг Милов.
- Ведь я  могла за другого выйти!- Алекс прошлась по комнате, чуть виляя бедрами. Надо отдать ей должное: фигура для пятидесятилетней женщины сохранилась у ней  идеально.
- Значит, пилит, говоришь?-   Милов затушил окурок о подошву ботинка  и внимательно осмотрел входную дверь на предмет повреждений.
- Кто меня только не сватал!- Алекс кокетливо выгнула стан. - Какие мужчины!  Из Германии, из Франции! Ах, как сейчас помню: одна тысяча восемьсот девяносто первый год. Берлин!  Бал у английского посланника!  Я танцевала  второй вальс с молодым  румынским полковником. Весь танец он мне шептал на ухо разные несуразности!  А я смеялась, смеялась в вихре танца!
- И  где он пилит?-  Милов прошелся вдоль стены и осмотрел окно.
-  Я все думаю: где сейчас этот полковник? У него был такой геройский вид! Наверное, уже стал генералом. А может, даже маршалом.
- Я спрашиваю: где пила?!- Милов встал на колени и заглянул под кровать.
- Красавец. Голубоглазый блондин! Я так думаю,   он и слова то такого не знал: пила!- Алекс с отвращением поморщилась. - Не правда ли: какое отвратительное слово?! Мне представляется нильский крокодил!
Милов вылез из-под кровати, отряхнул колени от пыли и с подозрением посмотрел на Николая.
- Пилу, гражданин Романов, придется отдать!
-  Откуда ж у меня пила? -  Николай перевел недоуменный взгляд с Алекс на Милова.
- Вы  эти штучки бросьте!- Милов прищурился и  погрозил пальцем. - Вот ваша супруга утверждают, что вы целый день пилите. А как же можно пилить без пилы?! Или вы другую систему знаете?  Может, вы, извиняюсь, носом пилите?
Милов усмехнулся, довольный своей шуткой. 
- Александра Федоровна изволила сказать, что я пилю в фигуральном смысле!- заметил Николай.
- А мне все равно: фигуры вы там пилите или что другое!- напустил на себя строгость Милов. - Пилу при себе держать не положено! Вдруг ты дырку в стене пропилишь и деру дашь. Или вон: жене своей голову отпилишь!
-  О боже!- ужаснулась Алекс.
- Я б   ей давно чего-нибудь отпилил!- признался Милов, без всякого стеснения осматривая Алекс с головы до ног.
- И шершавого вставил в одно место!- добавил он, останавливая взгляд на ее голых икрах.
- Пилы у меня нет!- нервно оборвал его Николай. - И вообще? Что это за порядки? Забрали пилу!  До каких пор будут терзать мою несчастную родину?! А?!
- Ты мне голову не морочь! Отдавай пилу! А то хуже будет!-  Милов все сильнее хмурился.
- Да пошел ты в жопу!- возмутился в свою очередь Николай.
- Пилу отдай!- очень тихо, но твердо произнес  Милов. Он закатал рукава гимнастерки, откуда показалась могучая  рука с наколкой в виде православного креста.
- Такое впечатление, что я нахожусь в сумасшедшем доме!- заметил Николай.
- А это ты видал?- Милов напряг руку в локте, демонстрируя мускулатуру.
 - Я с трех лет пилю!- уже спокойней начал объяснять Николай. - Не буду хвастаться, но кое-чего в этом деле достиг. Любую скамейку за пять минут могу распилить! Видел, дверь в столовой новая висит?! Это я ее порубал! За две минуты абсолютно тупым топором!
- Ты че: наезжаешь!?- не понял Милов.
- Я хочу объяснить, что для меня пилить так же естественно, как для вас, к примеру, испражняться. Вы часто испражняетесь?!
- Некогда мне этим заниматься!-  слово «испражняться» Милову ничего не сказало.
- Что значит некогда?- удивился Николай.
- То и значит, что некогда. Это вы- цари, можете себе все позволить. Потому как вам делать нечего! А я- бывший дьякон. Вставал вместе с солнышком,  и работал до зари!
- Что ж вы: терпите?- удивление Николая росло.
- Чего я терплю?
- Того самого!
-  Мы же простые! Не графы, не князья!   – пробурчал Милов.
- Целый день?- удивился Николай.
- И день, и неделю, и месяц!
- Каких только чудес не дает нам господь! – перекрестился Николай.  - Ты слышала, Алекс?
- Слышала!- кивнула она, пораженная не меньше супруга.
- Я говорю: каких только чудес не дает нам господь!- еще раз перекрестился Николай.
- Что же у вас: кранчик не работает?-  Алекс с интересом смотрела на Милова.
- Какой еще кранчик?- Милов подозрительно нахмурился. Он видел, что  чем-то удивил супругов, но чем  понять не мог.
- А как в смысле инструмента? Я имею ввиду в интимном смысле?- допытывалась Алекс.
-  Я- бывший дьякон!  На руках до сих пор мозоли не сошли!- Милов показал Алекс натруженные руки.
- Вот даже как!- не без озорства хихикнула Алекс.
- Ха-ха-ха!- передразнил ее Милов.
- Т.е. с этим делом все в порядке?- снова сделалась серьезной Алекс.
- Спасибо зарядке!- согласился Милов.
- Это уже сугубо мужская тема!- поспешил вклиниться Николай.
- Так вот я говорю: погода двадцать один градус по Цельсию выше нуля! Самое время размять свои члены! Согласны?!
- Замолчишь ты со своей пилой или нет?!- накинулась на него Алекс. - Дай поговорить с интересным человеком!
- Просто хочу размять свои члены! - пожал плечами Николай.
- Во, дурак!-  неприлично выругался Милов и повернулся к Алекс. - Он что у тебя контуженный? Не понимает, что я ему говорю?!
- А если смотреть с интимной точки зрения (вы меня понимаете?), сколько можете продержаться в постели? – продолжала расспрашивать Алекс.
- Погоди ты с постелью! Пусть пилу отдаст!- стоял на своем Милов.
- Отдай ему пилу!- заголосила Алекс.
- Невозможно просто!-  Николай в сердцах плюнул  на пол.
- Гражданин Романов. Не надо плеваться! И хочу предупредить вас: сопротивление органам правопорядка влекут санкции от одного до двух лет лишения свободы!- отчеканил Милов.
 - Час от часа не легче! То я, как мудак, оды сочиняю! То выяснилось, что  я- главный революционер! Потом  жидам руки целовать должен! Теперь пилу отдать, которой у меня нет! Что  еще от меня нужно?!  Встать на голову и петухом закукарекать?!-  Николай  действительно встал на руки головой вниз и, простояв так с пару секунд, повалился на пол. Падая, он слегка задел ногой Алекс.
- А-а-а!- завизжала она.
- У меня от вас башка сейчас расколется!- потрогал себе лоб Милов.
Николай встал с пола и подошел к Милову.
- А ну, пошел вон  отсюда!- коротко приказал он.
- Че?- набычился Милов.
- Я в вас больше не нуждаюсь!- Николай указал на дверь.
- Ну, вот что: господин хороший!– Милов встал перед Николаем во весь свой богатырский рост. Он возвышался над ним на полголовы и был вдвое шире в плечах. - Вы свои царские штучки бросьте! Достаточно кровушки народной попили! Пилу отдайте! И супругу вашу обижать не позволю!
- Пошел вон!!!- Николай заорал так, что стекла на окнах зазвенели.
- У-у!- схватился за голову Милов.
- Я сказал: ВОН!- затопал ногами Николай. Пол заходил ходуном.
Как ни странно, это подействовало. Будто подчиняясь неведомой силе или же находясь под гипнозом, Милов развернулся и направился к двери. Лишь у самого выхода, заметив забытую им винтовку, Милов пришел в себя. Он замер на пороге, как будто что-то соображая. Затем взял винтовку, медленно погладил металлический ствол,  резко вскинул ее на изготовку и  направил дуло на императора. 
- Как? На царя!?- изумился Николай.
Милов, ни слова не говоря, взвел курок.
 -Да русский ли ты?! Или жидовского рода?
- Что? - Милов дернулся, как от удара. - Что ты сказал!?
- Ну, давай, стреляй, жидовская морда!- Николай распахнул на себе пиджак. - Стреляй, христопродавец! В царя православного!
- Ты что несешь, кровопийца?!- Милов растерянно оглянулся по сторонам. - Ты знаешь: кто я?!
- Агент мирового сионизма! – презрительно бросил Николай.
- Я- православный дьякон!- ударил себя в грудь Милов. - С тысяча восемьсот девяносто восьмого года в еврейских погромах участвую! Всю  Украину с дубиной объездил! Ты спроси любого в Житомире, кто такой Милов! У меня шрам на ноге!
 Милов попытался задрать штанину, но было неудобно, мешала винтовка. Попрыгав немного на одной ноге, Милов снова встал в позе на изготовку.
- Господи Иисусе! За тебя жизнь  отдаю!- Николай несколько раз размашисто перекрестился. - Иду на мученическую смерть  от жидовствующего племени!
- От жида слышу!- винтовка плясала  в руках у Милова. От волнения он все  не мог никак поймать Николая на мушку.
- Делай свое дело, жид пархатый! Мучай меня, жги раскаленным железом, трави дикими зверями!-  Николай часто крестился. 
- Я тебя, как православный дьякон, грохну!- возразил Милов. – И все мне спасибо скажут!  Потому как ты есть убивец  русского народа, прозванный за это  «кровавым»!
- Ты сам такой!- огрызнулся Николай.
- Я лично считаю, что тебя подкупили французы, и поэтому ты заставил русский народ  с немцами воевать!- чихнул Милов.  - Тогда как нам сподручнее было воевать в союзе с Англией, Германией и Австро-Венгрией против  Франции и Османской империи! Я говорю так, потому что Франция- еще со времен Наполеона Бонапарта является очагом международной напряженности. Османская империя же принуждает православный народ сербов к отравлению мусульманских культов! 
- Меня твое жидомасонское мнение не интересует!- возразил Николай.
- Сам ты- жид!- Милов перекрестился. - Господи! Помилуй меня, грешного! Во искуплении грехов своих убиваю я царя Ирода!   
- Пошел  в жопу!- огрызнулся Николай.
Раздался выстрел. Однако пуля прошла чуть выше, вонзившись в стену в сантиметрах трех  от головы Николая.
- Не буду рассматривать всех преступлений твоих против русского народа!- Милов неспешно перезарядил винтовку. -  Скажу  одно (что меня больше всего угнетает). Это  война с Японией. Ведь дураку  ясно, что надо было сперва завоевать Китай, а потом уже высадить десант на Японию. Я говорю десант, потому как Япония- это остров!- пояснил Милов.
-  Не слушаю тебя!- Николай закрыл уши руками и, что было сил, заголосил. - За тебя Россия, за  православную веру, за тебя,  Иисусе  Христе, в страшных муках от жидов смерть принимаю!- он размашисто перекрестился и снова закрыл уши. - Не отрекусь я от веры христовой. Не отрекусь от тебя, православная Россия! Всю кровь отдам за веру христову!!!
- К тому же ты пилу не отдаешь!- заметил Милов. - А это уже, считай, попытка к бегству. И если я это пытаюсь пресечь, то, извините,  имею на это право! Потому как приставлен сюда властью России!
- Гореть тебе  в гиене огненной!- заметил  Николай.
- Отдавай пилу!
- Я тебе  свое слово сказал: иди в задницу!
- Ты ща сам туда пойдешь!- возразил Милов.
- Проклинаю вас, жиды! Мучители России! Иду к тебе, Господи, Иисусе Христе! Не посрамил я веры православной! Принял смерть лютую от мучителей! - крестился Николай.
- Не дождешься ты рая господня!- закричал на него Милов. - Потому как умираешь без последнего причастия! И грехи твои тебе никто не отпускал! Это я  тебе, как православный дьякон говорю!
- Ты не дьякон! А убийца и мудак!- возразил Николай.
- Две ночи из-за тебя не спал!- пожаловался Милов.
- Проклинаю тебя,  жида и христопродавца! За то, что ты поднял руку на царя православного: Анафема!- торжественно объявил Николай.
- Ой, испугался!- издевательски передразнил его Милов. - Я тебя самого проклинаю! Анафема!
 - Смейся, смейся!- продолжил Николай. - Посмотрим, как тебе на том свете смешно будет! Зато, что ты сделал, поднял руку на помазанника божьего,  вырастет у тебя плешь во всю голову! А по  телу пойдут язвы и всякие струпья! И в постели ты станешь немощным и безрезультатным!
- Ты ща сам будешь безрезультатным!- заорал Милов.
- Умрешь ты в страшных муках. А потом в аду…
- Будешь свидетелем, что он меня сам довел! - перебил Милов, поворачиваясь к Алекс. - Я был в состоянии аффекта!
- Мужчины! Я сейчас обоссусь от страха!-  Алекс  с неослабевающим восторгом следила за разыгрывающейся  драмой.
- Продал ты Россию за тридцать серебряников!- продолжал обличать Николай. - За премию от сионистских мудрецов! Жид пархатый!
- Пусть я три года отсижу, но я эту суку точно  грохну!-  Милов вытер пот со лба и снова прицелился. -  Больше трешки за эту падлу  все равно не дадут!
- Стреляй, гад! Стреляй в Россию!- крестился Николай.
- Отойди, гад, к стене! Чтоб в жену твою, не приведи Господь, случайно не задеть. А то она тут стоит: рот разинула!-  Милов показал руками, куда Николаю встать.
- Давай, антихрист!- Николай сбросил с себя пиджак, оставаясь в одной майке. Он отошел в угол комнаты и поцеловал нательный крестик. - Господи, иду к тебе! От жида  и мерзавца принял я смерть  за Русь православную!
- Всю ночь спать не давали!- пробурчал Милов и спустил курок.

Глава 3. За единую и неделимую!

В этот же день 16 июля 1918 года на промежуточной станции в поезд Омск-Екатеринбург вошло двое странных пассажиров. Один из них, одетый в зеленую шинель и валенки, явно старался походить на простого  солдата, которых в то время не мало бродило по России в поисках лучшей доли. Но по горделивой осанке, особой посадке головы и манере держаться в пассажире легко угадывался человека высокого воинского звания. Фуражку он надвинул на самые глаза, так что лица почти не было видно.
Второй был одет в щегольское пальто из дорогого  английского сукна. В руках он держал трость с золотым набалдашником,  в зубах дымилась дорогая кубинская сигара. Лицо его, казалось, ничем не было примечательно. Но если вглядеться: оно выдавало в нем человека бывалого, с большой силой воли и ведущего не здоровый образ жизни. На окружающих он смотрел гордо  и слегка презрительно.
Оба пассажира зашли  в купе первого класса и  закрылись изнутри.
Несколько минут в купе было тихо. Штатский и военный с интересом рассматривали друг друга. Штатский при этом беспрерывно крутил в руках трость, а военный  замер без движения, напоминая чем-то статую римского патриция. Первым молчание прервал штатский:
- Много слышал о вас, Александр Васильевич! Рад лично познакомиться!- он приподнял шляпу, подержал ее в руках, затем аккуратно положил рядом с собой.
- Зачем вы меня звали, Борис Викторович? Надеюсь не только для того, чтоб выразить свою радость?- тот, кого назвали Александр Васильевичем, снял, наконец, военную фуражку. Волосы у него  были с проседью, а на лбу отчетливо проступали морщины. Глаза смотрели серьезно и устало. Строгое выражение лица подтверждало догадку, что это был представитель высшего командного состава.
- Разумеется, нет! И не смотрите на меня Александр Васильевич так, будто я отвлек вас от важных дел!- штатский фамильярно похлопал военного по коленке и  посмеялся одними глазами.- Насколько мне известно, дела ваши - пшик. Собираетесь пробираться к Деникину? Или  мотать за границу? А, позвольте спросить, на какие средства там собираетесь  существовать?  Что думаете: ваша голая жопа  кому-то интересна?! Спешу  разочаровать. Я в Европах пожил! Это еще  в России голая жопа может иной раз вызвать сочувствие, а в  Европе ничего, кроме  насмешек, вы не дождетесь!
- Я попросил бы вас не забываться, Борис Викторович!- военный решительно убрал со своей коленки руку собеседника.- Чем я собираюсь заниматься - это мое личное дело. По крайнем мере, вам я давать отчет не намерен! И не употребляйте в моем присутствии грубых слов! Может, вы с вашими террористами и революционерами   к этому привыкли! Я – русский офицер! И хамить,  не позволю!
Военный немного помолчал, испытующе посматривая штатского.
- Скажите лучше, куда мы едем?! А то так все таинственно. Предложили бесплатные билеты до Екатеринбурга. Интересно: почему только до Екатеринбурга. А до Парижа у вас, случайно, нет?
- Нет!- разочаровал его штатский.
- Я согласился на встречу с вами   по двум причинам!- Александр Васильевич загнул указательный палец. - Во-первых, я все равно собирался  в эту сторону. Так что нам оказалось по пути. Во-вторых, - он загнул второй палец, - вы обещали бесплатные билеты и интересное предложение! Прямо меня заинтриговали! Что за предложение? Вы же знаете о моем отношение к вашим революциям!
- Знаю!- по-прежнему посмеиваясь глазами, кивнул штатский.
- Я, разумеется, много слышал о вас!- продолжил военный. -  Хочу, чтоб между нами была полная ясность! Мне глубоко противна вся ваша революционная  деятельность. Все эти бомбы, террористы и прочее. Поэтому давайте без взаимных любезностей.  Извольте объясниться: зачем вы меня вызвали?!
- Не обижайтесь, адмирал!- штатский с наслаждением откинулся на кожаную подушку. - Право не стоит! Вы покоряли северный полюс и воевали. Я взрывал бомбы и убивал губернаторов. Но все это в прошлом. Сегодня  совсем другое: у власти большевики. Дело всех честных людей- установить единый фронт против красных.
- Вот именно, что честных!- с укором посмотрел на него военный.
- Не желаете закусить?- неожиданно предложил штатский и достал из пальто хлеб, колбасу и бутылку водки.
Военный некоторое время подумал, но все же кивнул головой. Водка была разлита по пластмассовым одноразовым стаканам (они тоже нашлись в кармане у штатского). Попутчики  выпили. Не чокаясь. Военный закусывать не стал, а штатский с аппетитом съел бутерброд с колбасой.
  - У нас с вами, адмирал, одна задача. Согласны?- штатский прожевал колбасу.
  - Интересно. И какая?- тот, кого называли адмиралом,  иронично усмехнулся.
 - Во-первых, доехать до Екатеринбурга!- загнул указательный палец штатский.
 -  Согласен!- военный снова разлил водку по стаканам.
 - Во-вторых и последних, спасти Россию!- с полной серьезностью закончил штатский.
 - Выражайтесь яснее!- адмирал стал еще более строгим. – Если вы собираетесь играть в загадки, потрудитесь найти для этого более благодарного собеседника!
- Терпение, адмирал!- штатский снова выпил, не чокаясь. – Всем нам не хватает терпения. Как вы относитесь к Деникину?
- А вы?
- Я думаю, что все эти Деникины, Корниловы и прочие-  балбесы!- улыбка штатского заиграла теперь на губах.- Чего эти  хотят? Учредительного собрания? Бред! Учредилку большевики разогнали и, между прочим, правильно сделали!
- Что вы несете?- перебил военный. Он тоже выпил и занюхнул коркой хлеба.
- Вы не глупый человек, адмирал. Скажите: разве могут семьсот болтунов управлять  Россией? То-то и оно! Учредилка- это словоблудие. Там никто, ни за что не отвечает! А России нужна твердая рука! Иначе она просто распадется на части! Так что по мне,  лучше уж Ленин с совдепами!
- Не понимаю, куда вы клоните?!- снова перебил военный. - В большевики  решили меня агитировать?
- Помилуйте, адмирал!- поморщился штатский. – Мне с большевиками не интересно. Нет в них романтики. Сплошной грубый материализм. Маркс, теория прибавочной стоимости и прочая экономика. А я, между прочим, поэт.  Кстати, вы читали мои книги?
- Не читал!- адмирал отправил в рот кусок колбасы.
- Напрасно. Я публикуюсь под псевдонимом Ропшин. Слышали?
- Не слышал.
- Ну да! Вы же- адмирал. Любимые книжки, наверное, про пиратов?!
- Вы  забываетесь! Если не угомонитесь- вылетите из купе!- твердо пообещал адмирал.
Раздался гудок паровоза. Поезд дернулся и начал набирать ход. Штатский облегченно вздохнул и снова разлил водку.
- Слава богу, тронулись! – заметил он. – Выпьем за то, чтоб доехать без приключений!
- Это точно!- согласился адмирал.
- И за взаимопонимание между родами войск!- добавил штатский.
- Хороший тост!- чокнулся военный.
Пока он пил, штатский  молниеносным движением руки выхватил из пальто револьвер, так что ствол уперся в лоб адмирала.
- Руки на стол!- скомандовал он
- Что за штучки?- адмирал спокойно поставил пустой стакан и положил руки на стол. Ни один   мускул не дрогнул на его лице.
- Поражаюсь вашей выдержке Александр Васильевич.  Сидите под дулом террориста и не волнуетесь. Вы что: совсем не боитесь?
- Перестаньте болтать. Делайте свое дело!- спокойно заметил адмирал.
- Пристрелю вас, а труп   в окошко!- усмехнулся штатский. - Найдут вас пьяным, с дыркой во лбу! А может и вообще не найдут…Кому вы сдались!
- Вы по заданию партии большевиков?- просто спросил адмирал.
- Вы забыли, Александр Васильевич, что я не большевик!- террорист нагло ухмыльнулся.
- Я плохо разбираюсь в оттенках красного цвета!- адмирал скорчил презрительную гримасу.
- Может, что-то хотите передать жене и близким?- с той же ухмылкой на лице поинтересовался террорист.
- Передайте, что я глупо попался в ловушку. В шинели у меня письмо для жены.  Отошлите его в Париж. Адрес указан!- очень спокойно произнес адмирал.   
-  Обязательно передам. Еще просьбы будут?
- Обручальное кольцо отдайте Тимиревой. Адрес в левом кармане гимнастерки. Там же деньги. Американские доллары.
- Все?
- Серебряный портсигар в штанах фамильный. Передадите  сыну.  Там же записка для него.
- Еще что-нибудь?
- Все.
-  Даже стрелять неинтересно!- штатский с досады махнул рукой и спрятал револьвер в карман. - Не сердитесь, адмирал. Маленькая проверка на вшивость.
Адмирал нервно подернул верхней губой:
-  Вы что: ненормальный?!
- Просто хотел проверить, так ли  смел адмирал Колчак, как говорят. Дело, которое я хочу предложить, требует отчаянной смелости!- объяснил террорист.
-  Мы с вами битый час беседуем, а чего вы от меня хотите: понять не могу!- адмирал Колчак (а это  был он) залпом махнул стакан водки. - Пистолетами размахиваете, несете ересь какую-то! Я что собака, чтоб меня на вшивость проверять?
- Хорошо. Поговорим серьезно!- штатский глубокомысленно посмотрел на стакан, в котором плескалась водка, и продолжил. -  Я тут как-то думал о судьбе нашей Родины, и внезапно меня озарило. Будто током ударило!
- Интересно!- Колчак наполнил  стакан.
- Вот что я понял: никакие  учредиловки, земские соборы и прочие парламенты России не нужны. Да! Хоть я и взрывал  бомбы и палил из револьвера: я ошибался! Не доросли мы до них. Рожей не вышли! Как только у нас начинается парламент- в государстве смута. Нам нужна сильная рука. Такая, чтоб могла врезать, и мало не показалась.  Чтоб всех этих парламентариев и прочую либеральную мразь могла в бараний рог скрутить! Вот тогда в России наступит спокойствие и благодать.
- Постойте. Я догадался!- военный неторопливо закурил сигарету и внимательно осмотрел собеседника с ног до головы. - Вы себя в диктаторы предлагаете?
 - Лично я, адмирал, был бы  рад!- улыбнулся штатский. - Но, увы! Народ меня не примет. Не потому, разумеется, что я плох для него. Наоборот, слишком хорош.  Я- сентиментален, в сущности незлобив,  интеллигентен.  Народ посчитает меня слабыми. Нет! Тут нужен паренек, который умеет делать садомазо!
- Диктаторы бывают разные!- возразил Колчак.
- Нет! Если уж ставить диктатора, то только  отъявленного мудака! - заявил штатский. - Иначе нет смысла! Он должен дать всем просраться! Чтоб всякая революция на триста лет вперед из башки вылетела!
 -Уж не меня ли вы, любезный Борис Викторович, имеете в виду?- впервые за время разговора улыбнулся Колчак.
- Как вы могли  подумать такое, уважаемый Александр Васильевич?!- штатский протестующе замахал руками. - Вы, конечно, не без тараканов в голове. Но отморозком я вас не считаю.
- Чего вы тогда меня за нос водите?- Колчак выпил водки и заложил ногу за ногу. – Говорите толком! Чего вам от меня нужно?
- Как я уже сказал, нам нужен диктатор! – подмигнул штатский. – И коли  не вы, не я для этого не годимся, остается только одна кандидатура!
- Погодите!- остановил Колчак. – Я попробую отгадать. Керенский?
Штатский засмеялся.
- Может быть, Чернов?
- Не мучайтесь!- штатский пристально посмотрел на Колчака. -  Я предлагаю кандидатуру Николая Романова!
- Че?-  Колчак, как громом пораженный,  выпучил от удивления глаза.
- Вы поймите, Александр Васильевич, все эти ваши Корниловы, Деникины, Алексеевы ему в подметки   не годятся. Все это пыль! Не тот калибр!
Колчак неспешно  выпил водки, затем задумчиво закурил сигарету. Штатский терпеливо ждал ответа, поигрывая тростью и внимательно разглядывая цветастые обои купе первого класса.
- Вы что же хотите восстановить династию?- спросил, наконец, Колчак.
- Непременно!- согласился штатский.
 - Оригинально!- Колчак затушил окурок, откинулся назад и закинул руки за голову.
- Хватит всяких демократий!- штатский решительно выпил. - Надо дать России покой!
Он закусил колбасой.
- Потом, когда-нибудь, может, лет так через двадцать или  пятьдесят опять стоит вернуться к парламентской демократии. А пока увольте! Не для нас это!   
- А о последствиях вы подумали?! Вас же первого расстреляют!- предупредил Колчак. - Вы бомбы взрывали, министров убивали. В революциях участвовали.   Думаете: просто так  с рук сойдет?               
- Я, Александр Васильевич, игрок!- штатский очертил тростью круг на полу. – Только играю я не в карты и не шахматы. Моя любимая игра называется «Царь и народ».  Свергнуть царя, посадить его в тюрьму, потом снова  восстановить на престоле! Потом опять свергнуть! И опять поставить! Не правда ли, забавно?!- штатский залихватски щелкнул пальцами. - В последнее время мне стало скучно жить! Хочется чего-то эдакого!
 - У вас с головой все в порядке? Не проверялись?- Колчак  с большим удивлением смотрел на штатского.
- В порядке!- заверил штатский.  -  И не сомневайтесь: я это сделаю! С вами или без вас!
- По крайней мере, вы храбры!- Колчак задумчиво  смотрел на собеседника. - И, надеюсь, не лукавите со мной! Я буду с вами откровенен. Мне абсолютно все равно кто правит: царь, учредительное собрание или черт на горе.  Главный вопрос, который сейчас стоит, это война с Германией! Немцы диктуют нам свои условия. Ленин, их  шпион, во всем идет у них на поводу. Наша  цель и задача: помешать Германии победить в войне. - Колчак вздохнул. – Есть у меня с ними и личные счеты.  Отомстить за моих матросов. За капитана Диму Медведева! За вице-адмирала Оболенского, погибшего смертью храбрых! Не чокаясь! До дна! Бронебойным! Понеслась!
Мужчины выпили.
- При Романове худо- бедно, но воевали. Были, конечно, поражения. Цусима и так далее. Но такого позора не было!  И я согласен с вами, что лучше вернуться к старому, чем терпеть весь этот позор! Задраить люки! Отдать швартовые! Полный вперед.
Колчак снова налил и выпил.
- Я рад, что мы понимаем друг друга!- штатский  удовлетворенно постучал тростью. - А то я боялся, что вам уже вдолбили в голову эту учредилку и прочие деникинские бредни! Вы ведь тоже отречение поддержали?
- Я на Николая зла не держу! – заверил адмирал.  - Скотина он, конечно, порядочная! Но при нем все-таки воевали! Худо-бедно!  А сейчас, я вас спрашиваю, что?! Одно раздолбайство! Митинги, манифестации, погоны с военного человека срывают! Дожили!
- Совершенно верно!- кивнул штатский, разливая водку по стаканам. - Так что предлагаю тост: за нового царя России Николая второго!
- Только я слышал, его того уже? Большевички расстреляли!- понизил голос до шепота Колчак.
- Слухи!- махнул рукой штатский. - Я с ним держу связь через своих людей. Он находится в Екатеринбурге и уже дал согласие вернуться на престол!
- Вот как?!-  удивился адмирал. - И как он там? Все пилит?
- Пилит!- подтвердил штатский. - И о погоде в каждом письме пишет!
- Значит, все в порядке!- улыбнулся адмирал.
Он что-то вспомнил и еще раз улыбнулся:
- Был я у него как-то в Царском. На каком-то ответственном совещании. Собрались генералы, командующие фронтов, ждем верховного. Час ждем, два! Нам с фронта звонят: немцы вовсю наступают! А мы ничего решить не можем! Сидим, как дураки. Наконец, входит Николай: пила под мышкой, сам весь в опилках. Мы все к нему: «Немцы наступают!». А он так голову повернул гордо и говорит:
- Немцы могут подождать, пока русский царь пилит!
 У меня аж слезы на глазах выступили! И не у одного меня!
Колчак стукнул по столу кулаком. Пластмассовые стаканчики с водкой перевернулись и залили стол. Несколько капель попало на пальто штатского. На нем  образовалось  жирное пятно.
- Где Россия! Я спрашиваю: где?!- заорал Колчак.
- В Караганде! -  штатский достал влажные салфетки и принялся счищать пятна с пальто.
 - Я- адмирал!- Колчак выпил еще водки. - А с простого мичмана начинал! Вставал с утра и палубу драил! Это тебе  не бомбочки в министров бросать! Попробуй, надрай ее! Палубу!
- Понятно!- штатский видел, что Колчак  уже основательно окосел.
- Что тебе понятно? Вот послушай!- адмирал открыл записную книжку.- Я  стихи про это сочинил.

Раньше рано я вставал!
Честь всем старшим отдавал!
А теперь я стал нахал!
Потому что адмирал!

Раньше лишь чаишко с мятой
По утрам я выпивал!
А теперь всегда поддатый!
Потому что адмирал!

      Раньше я по стойке- смирно
      На часах весь день стоял!
      А теперь гуляю мирно,
      Потому что адмирал!
   
      Раньше я, как вижу даму,
Так в штаны сейчас наклал,
А теперь лишь снял панаму
Гордо дальше прошагал!

Дамы ходят и мечтают:
Этой дал, а той не дал!
Я по морю лишь скучаю
      Потому что адмирал!   

Колчак налил и тут же, не дожидаясь тоста, выпил. 
- Волки позорные! Где устав?! Где дисциплина?!  Погоны и те, мать их, отменили! Свобода у них видите ли! Дерьмократия! Взял бы шомпола и  по голой заднице! Получите, свободные граждане. По розовым попкам!
- Николай войну возобновит- это факт! - согласился штатский. - В последнем письме он  уже писал, что хочет повоевать с Францией!
- Это надо! Только так и надо!- воодушевился адмирал. -А еще лучше с Англией.  Такие морские сражения можно закатить! Закачаетесь!
- Можно и с Англией!- легко согласился штатский.
- Всех порву!- стукнул кулаком по столу Колчак. - Волки позорные!
- Значит, договорились!- штатский, разлил водку. - За Николая второго! За скорейшее его освобождение! Ура!
- Говно- вопрос, морячок! Наливай! Ту-ту! - адмирал руками изобразил, что держится за штурвал корабля. - Полный вперед! Отдать швартовые! Направление норд-вест! 
- Завтра будем в Екатеринбурге!- выглянул в окно штатский.  - Мои люди уже провели разведку: Романов в Ипатьевском доме. В багаже у меня разобранный пулемет и двенадцать бомб. Есть еще парочка револьверов и браунинг. Патронов в достатке. Тут главное внезапность! Никто и пикнуть не успеет!
- Не ссы, морячок! Полный вперед! Задраить люки! Поднять паруса! Тра-та- та!- адмирал азартно крутил воображаемым штурвалом.
-  Через своих людей я передал Николаю записку, что б он нас ждал.  После  нужно  морским путем  доставить его в безопасное место.  Лучше всего на  остров где-нибудь в Тихом океане. У вас есть надежный корабль?
- Права руля! Огонь! Пли! Ба-бах! Та-ра-рах!
- Что вы так орете?! Нас могут услышать!
- Пусть слышат! Я- адмирал! Ты кто такой есть? Мичман Незабудов?!
- Какой Незабудов?- штатский  с беспокойством посмотрел на Колчака.
- Вы  одеты не по форме, мичман Незабудов!
Штатский незаметно спрятал остатки водки в карман.
- Мичман Незабудов, встать! Три наряда вне очереди!- объявил Колчак, склоняясь над столом.
 - М-да!- штатский с интересом наблюдал за действиями своего визави.
- Иди ко мне!- Колчак неожиданно прижал штатского к груди. - Люблю я тебя, шалопутный. Хоть ты и бродяга сухопутный, но душа у тебя морская! Давай Варяга споем?!
 - Давай лучше: боже царя храни?!- предложил штатский.-  Только тихонько. С душой!
Колчак и Савинков ( а если кто не догадался, это был он) обнялись и  исполнили гимн Российской империи.
Поезд мчал их к Екатеринбургу на выручку Николаю Романову.

Глава 4. Бриллианты не для диктатуры пролетариата

За задним фасадом дома Ипатьева  цвел сад. В теплый июльский день он благоухал запахом тополей и акации. Звучали  трели цикад и песни соловьев. На скамейке под раскинутым вязом   сидели двое: пожилая женщина и широкоплечий моложавый мужчина. Женщиной была уже знакомая нам Алекс. Мужчина представлял собой жгучего брюнета с бородкой клинышком и небольшими усиками. Одет он был в красную рубашку с короткими рукавами и широкие кожаные штаны. На поясе болталась кобура из-под маузера.    Это был товарищ Юровский, сотрудник ВЧК и начальник охраны Ипатьевского дома.
Юровский наклонился к Алекс и говорил ей почти в самое ухо:
- Александра Федоровна! Поступили сведения о вашем сыночке. Крепитесь!
-  Что?- Алекс вздрогнула и вцепилась ногтями  в рубашку мужчины.
-  Не волнуйтесь. Новости хорошие. Посмотрите на небо.
 Алекс покорно подняла глаза.
- Видите вон ту звезду. Она чуть отливает красным!- Юровский показал пальцем на одну из звезд.
- По-моему, это Марс!- заметила Алекс.
-  Эта звезда говорит о том, что царевич Алексей с рождения болен гемофилией!- таинственным шепотом пояснил Юровский.
- Так оно и есть!- вскрикнула пораженная Алекс.
 - Рядом с этой звездой еще две. Видите?
 - Вижу.
 - Это два божьих целителя. Они оберегали царевича от смерти. Если смотреть очень долго, то на одной из звезд можно прочитать букву  «Г».
-  Какую букву?
 - «Г».
- Что это значит?
- Это имя целителя!
- Я догадалась! Буква «Г»- это Григорий Распутин!- Алекс в волнении прижала руку к губам и чуть прикусила мизинец.
- Вы очень умны, Александра Федоровна!- похвалил Юровский.- Видите, какая она тусклая. Это значит,  из нее ушла божья сила. Она только наблюдает, но сделать ничего не может. Скоро она упадет!
- Бедный друг!- грустно перекрестилась Алекс.
- Теперь посмотрите на вторую звезду!- вдохновенно продолжил Юровский. - Если смотреть на нее непрерывно всю ночь и при этом молиться, то легко можно прочесть букву:  «Ю». Догадайтесь, что означает эта буква?
-  Я должна помолиться!
- Молитесь. Я подожду.
Юровский остался сидеть, а Алекс встала на колени и со всей силы ударилась лбом о скамейку. Раздался такой звук, будто рубили дрова.
- Осторожнее!- остановил ее Юровский. Он помог ей снова сесть на скамейку. - Вы так себе лоб разобьете. Что вам сказал бог?
- Он сказал, что буква «Ю» означает Юровский!- Алекс достала из сумочки влажную салфетку и приложила  к шишке на лбу.
 - Совершенно верно. Это я!- Юровский поправил кобуру на поясе. -Видите, как ярко горит звезда по имени «Ю»?!
 - Она горит даже ярче, чем звезда моего сына!- заметила Алекс.
 - Это так.
 - Значит: мой сын будет жить?!
 - Не торопитесь с выводами. Если посмотреть внимательно, то очевидно, что звезда «Ю» разгорается все ярче! Догадываетесь: о чем говорит этот знак?!
 - Я должна помолиться.
 - Только не разбейте лоб о скамейку!- предупредил Юровский.
Алекс опустилась на колени и несколько раз ударилась головой о землю.
- Что сказал бог?- поинтересовался Юровский.
- Бог не дал мне ответа.
- Не тот эффект!- усмехнулся Юровский. - Вот, если б о скамейку, да еще со всей силы…
- Я попробую?- попросилась Алекс.      
- Что вы ели сегодня на ужин?
- Макароны с сыром.
- Бог гневается на вас. Вы не итальянка, а русская императрица! Садитесь и кушайте бублик!- Юровский усадил ее на скамейку, достал из кармана бублик, перекрестил его и вручил Алекс. Несколько минут прошло в тишине.  Юровский о чем-то думал. Наконец, когда бублик был почти съеден, Юровский  прервал молчание:
 - Сегодня ночью ко мне приходил Николай Угодник!- с отсутствующим видом сообщил он.
- Господи!- Алекс чуть не поперхнулась.
 - Мы  с ним долго разговаривали!- продолжил Юровский.
 - О чем?
 - О том, о сем.   Между прочим, там, на небе, очень волнуются о вашей семье. Просили передать, чтоб вы держались!- Юровский потрепал Алекс по плечу.
- Спасибо!
- Передали тайные письмена!- Юровский показал засаленный листок бумаги с какими-то цифрами. Алекс перекрестилась.
- Поговорили и о вашем сыночке. Решили оставить его на небе!
- Слава господу!- Алекс перекрестилась.
- Место уже подыскали: с царями православными да святыми угодниками!
- Дай то бог!
- А вам просили передать, чтоб не унывали. Вас скоро призовут!
- Куда?
 - Туда!
  - Что-то уж больно рано!- испуганно встрепенулась Алекс.
 - В связи с революцией!
 - Это тут причем?!
- Поражаюсь вам, Александра Федоровна!?- Юровский отряхнул ее платье от крошек. - Россия, значит, гибнет, а вы как бы  ни при чем?! Типа: моя хата с краю.
- Просто как-то неожиданно!- Алекс поправила платок. - Я так думала: впереди еще лет двадцать-тридцать! Чувствую в себе много сил, энергии! Столько  планов! Столько всего несбывшегося!
- Чего тянуть кота за хвост?-  возразил Юровский.  - Пока у нас Николай Угодник свой человек на небе, надо ловить момент. А то,  как бы поздно не было!
- В смысле?- не поняла Алекс.
 - Не знаете что ли: как это бывает!?- Юровский достал расческу и причесал усики. - Человек слаб, Александра Федоровна. Вы- женщина молодая. Можно сказать, в самом соку. Закружит вам голову какой-нибудь гусар. Отдадитесь  ему…Это я для примера!- заметив ее протестующий жест, оговорился Юровский. - А здоровье, строго между нами, у вас не очень. Стенокардия, давление выше нормы! Я же вас лечил! Знаю! Хватит  удар в самый неподходящий момент! И отправитесь на суд господень во грехе!       
- Не приведи, Господь!- Алекс перекрестилась.
- Вот и я говорю: тянуть с этим дальше  нельзя!- он убрал расческу в карман. -  Пока у нас Николаем угодником все шито-крыто надо брать быка за рога!
- Надо, так надо!- согласилась Алекс.
- Знал, что вы не разочаруете меня!- Юровский грациозно поцеловал ручку. 
-Есть еще одно небольшое дельце. Даже не знаю, как к нему подступиться!
Он смущенно замолчал.
- Я слушаю!- Алекс склонила голову.
-  Вы должны передать мне  бриллианты!- стараясь не встречаться с ней взглядом, сообщил Юровский.
-  Чего?!- Алекс дернулась и изумленно захлопала глазами.
 - Так велел Николай Угодник!- поспешил пояснить он. - Мне ваши драгоценности, конечно, ни к чему. Но Николай Угодник настаивает. Черт знает, зачем ему это понадобилось!
- Что вы такое говорите? Это же семейные драгоценности!
- Так что с того?- Юровский достал из портсигара сигарету и повертел ее в руках.
- Стало быть, я  не вправе их вам передать!- твердо ответила Алекс.
- Вправе, не вправе!- проворчал Юровский, закуривая. – Разве это так важно? Вопрос  в сущности пустяковый. Вы уходите в лучший мир. Драгоценности  с собой туда не возьмешь? Так?
- Я все-таки сомневаюсь…Стоит ли мне так рано уходить!- вздохнула Алекс.
- Опять двадцать пять!- вздохнул Юровский. - Сколько раз повторять одно и тоже! Вчера об это говорили, позавчера! А ты опять за свое!
 - Тебе легко говорить!
 - Короче. Ты уходишь в лучший мир, а бриллианты остаются бесхозными!- продолжил Юровский, сделав затяжку. - Кому же их оставить, как не мне?! Твоему лечащему врачу!
 - Я же говорю: бриллианты эти семейные!- возразила Алекс. 
 - И что теперь делать? Семьи вашей скоро не будет! Куда их девать?- пожал плечами Юровский.
- Семейные они! Семейные!- как заклинание, повторяла Алекс.   
Юровский задумался не больше, чем на несколько секунд.
- Я думаю, Александра Федоровна, мы эту проблему решим. Вы передадите драгоценности своему сыну.
 - Так он же умер!- изумилась Алекс.
- Другому сыну!   
 - Какому еще другому?!
 - Так велел Николай Угодник!
 - Что вы такое говорите?!- вспыхнула Алекс.  – Откуда вы это вообще взяли? Может, вы мне еще скажите, как его зовут?
Она нервно рассмеялась.
 - Вы не так меня поняли!- поспешил оправдаться Юровский. – Я вовсе не говорю, что у вас тайно от всех есть еще один сын! Я имел ввиду совсем другое!
- Какими-то загадками  говоришь!- облегченно вздохнула Алекс.
- Я имел ввиду, что у вас вскоре появится новый сын!
- Еще новость!- сплеснула руками Алекс. -  Скажите, на небесах вообще в курсе, что у меня климакс на подходе!
- В курсе. Николай Угодник так прямо и сказал:
-Поскольку у императрицы  климакс на подходе- вопрос ей решить не под силу. А посему придется вам, товарищ Юровский, ответственность брать на себя!
-  Чудеса великие,– перекрестилась Александра Федоровна, - чтоб мужчина дитя родил! Да, коли крепко помолиться всякое возможно! Молиться за вас буду и  еще монахам службу закажу!
- Не утруждайтесь, Александра Федоровна. Я рожать не собираюсь!- протестующе поднял руки Юровский.
- Пусть Николай родит!
- Хорошо бы!- усмехнулся Юровский, но тут же одернул сам себя.- Николай Угодник просил передать, что поскольку у вас второго сына нет…
- Конечно, нет!- горячо подхватила Алекс. – Я даже не знаю, откуда вы это взяли!
 - Назначить вашим сыном и наследником меня!- закончил Юровский. Он произнес это так просто и буднично, будто предлагал закурить. Алекс сидела молча, не зная, что  сказать. Ощущение было такое, будто ударили по голове дубинкой.
- Такие вот дела!- продолжал размышлять Юровский. – Я, было, начал отказываться, но они там, на небесах, разве кого послушают? Приняли решение и точка! Наше дело исполнять!
Алекс по-прежнему не могла прийти в себя.
- Не  нам с вами, Александра Федоровна,  менять волю Николая Угодника. Не нам, грешникам, его судить! Поверьте мне, не нам!- продолжал увещевать Юровский.
- А звезды, что говорят?-  Алекс растерянно поглядела на небо.
 - То же самое. Абсолютно, тоже самое!- заверил Николай. -Посмотрите: как сверкает звезда «Ю»! Приятно посмотреть!
- Ничего не поняла!- призналась Алекс. - Я поняла бы, если Николай Угодник развел меня с Николаем и  выдал замуж за тебя. Но если я, молодая еще женщина, признаю тебя своим сыном, это  курам на смех!
 - Почему?- не понял Юровский.
 - Пойдут сплетни, слухи. Когда я  родила. Сколько мне лет было!
- Вы ж сами говорили, что бриллианты должны остаться в семье!- напомнил Юровский.
- И что?
- Вот я вам и предлагаю: усыновить меня. И  вам спокойней будет! И совесть  чиста!- Юровский погладил Алекс по коленке.- Тем более, я единственный член вашей семьи, который остается в живых!          
- А зачем тебе бриллианты?- Алекс быстро взглянула на Юровского. Во взгляде  читалось сомнение.
- Да уж нашел бы зачем!- Юровский внезапно поцеловал ее в шею. -  Ну, пожалуйста, мамуля! Я буду самым почтительнейшим сыном на свете!
- Ах!- вскрикнула Алекс.
  - Ну, мамочка! Что ты такая противная?- Юровский обнял ее за плечо. - Ты совсем не заботишься о своем  сыночке!
- Как же я балдею от твоих сеансов!- закрыла глаза Алекс. - Обними меня! Обними крепче!
- Моя мышка!- Юровский прижал ее к груди. - Верь мне: все будет хорошо.
- Я знаю!- Алекс положила голову ему на плечо.
- Таких сыновей, как я, раз, два и обчелся!- Юровский медленно гладил ее волосы. - Отдашь мне  бриллианты! И можешь отправляться в царствие небесное.
- Мне так спокойно, когда ты гладишь меня!- Алекс расслабленно вытянула ноги. - Какая чудесная ночь! И мы одни! Даже не верится! Гладь меня, гладь! Не останавливайся!
- Поверь моему врачебному опыту, как только ты отдашь бриллианты, тебе сразу станет легче! Это я, как врач, тебе обещаю!
- Вот тут подержись!-  Алекс положила его руку себе на грудь. - Ну, продолжай же! Проказник.
- Так мы договорились?
- О чем?
- О бриллиантах!
-Зачем они тебе?
- Да ну тебя на фиг!- Юровский резко убрал руку и отодвинулся от нее. - Что говори тебе, что не говори! Только одно и знаешь: погладь меня тут, погладь меня там!
- Обиделся?-  Алекс попыталась удержать его руку, но он грубо вырвал ее.
- Обиделся!-  Юровский нервно чиркнул спичкой и  закурил. - Я вообще не знаю, нужны  тебе мои сеансы или нет? Все равно ты меня не слушаешь!
- Нужны!- Алекс испуганно прижалась к нему.
- Бриллианты тебе нужны!- недовольно пробурчал он. - Николая Угодника не слушаешь! Звезды вообще  до фени!  А еще вылечиться хочешь! Хрен два ты  таким Макаром вылечишься!
- А причем здесь Николай Угодник?-  теперь уже Алекс подобрала платье и  отодвинулась от кавалера. Они оказались на противоположных сторонах скамейки. - В чем я его не слушаюсь?
- Ты мне  бриллианты отдашь? Где они у тебя спрятаны? В трусах?!- допытывался Юровский.
-  Что ты заладил одно и тоже:  бриллианты да  бриллианты?- Алекс пошарила у себя в карманах. - Сигаретка есть?
Юровский молча протянул ей пачку и коробок.
- Мне нравятся с ментолом!- заметила Алекс, закуривая.
- А больше тебе ничего не нравится?-  Юровский чертыхнулся. -  Ребята в ЧК говорят: зимой будет голод!
- С чего бы это?- удивилась Алекс.
- Никто ж не сеял. Урожай соберем: с гулькин нос! И тот собирать некому. Все вокруг воюют! Красные, белые, зеленые,  чехи какие-то. На Украине немцы! Вагонами зерно в Германию гонят! В Архангельске, говорят, англичане скоро высадится…Помяни мое слово: скоро будем  от голода пухнуть!
Юровский грустно вздохнул.
- А ты еще умирать не хотела!
-  Я и сейчас сомневаюсь!- возразила  Алекс.  – Мне детей подымать надо! Кто их, кроме меня,  в люди выведет!? Николай что ли? Не к ночи будь помянут! 
- Мы же с тобой договорились!- испугался Юровский.
- Я лучше на монастырь денег дам!-  Алекс закашлялась от непривычно крепкого табака. Юровский постучал ей по спине.
  - А если ты мне замуж предлагаешь, то говори   прямо! А не юли, как Николай!- Алекс бросила недокуренную папиросу на землю. - Как вы такое курите?! Гадость! Вэ!
Она жестом показала, будто ее  тошнит.
- При чем тут замуж?- не понял Юровский.
- Да намеки все какие-то!- Алекс встала со скамейки, подошла к дымящемуся окурку  и затушила его носком туфли. - Что у вас, у мужчин, за привычка: тянуть кота за хвост! Тоже мне: сынок выискался! Сорок лет! Я тебя что, в пять лет родила?
- Я сказал только, что согласен стать твоим сыном. А про замужество вообще ничего не говорил!- возразил Юровский.
- Что ж я, по-твоему, такая уродина, что меня замуж позвать нельзя?!- Алекс подошла к Юровскому и погладила его по голове. – Волосы какие грязные! Женский уход тебе нужен!
- Мы же договаривались, что ты должна отправляться на небо!- устало вздохнул Юровский. - Об этом и звезды говорят, и Николай Угодник такого же мнения.
Он взял ее руку в свою:
- Так будет  лучше для всех.
- Лучше для всех будет, если мы с тобой поженимся!- возразила Алекс, слегка дернув его за волосы. - Люблю тебя волосы дергать. Густые такие!
- У меня уже язык устал тебя убеждать!- с досадой поморщился Юровский.
- Ну, давай! Поцелуй меня в шейку!-  Алекс села ему на колени.
- Я тебе про женитьбу сто раз уже говорил!- Юровский обвил ее стан рукой и поцеловал без всякой страсти. - Я- далеко не молод и боюсь брать ответственность за такую большую семью.
- И, конечно, не хочешь расстраивать своего драгоценного Николая!- вырвалась из его рук  Алекс. Она  вскочила на ноги и нервно прошлась вдоль скамейки. - У тебя же Николай- самый любимый друг! Жить без него не можешь! Дуэтом они поют! Два мудака!
- Давай оставим этот разговор!- Юровский поймал ее за руку и снова привлек к себе. - Щикотульки!
Он сунул руку ей под платье.
- Хи-хи!- Алекс обеими руками схватила его за голову и пригнула ее к своей груди. - Вот так бы зажала тебя, и никогда  не отпустила!
- Угу!- Юровский с полминуты полежал на ее груди, но вскоре поспешил переменить неудобную позу.
- Так что будем делать с бриллиантами?- он  сунул руки в карманы и просвистел какой-то грустный мотивчик. - Ого! У меня семечки есть! Семян хочешь?
- Не хочу!- Алекс заложила ногу за ногу. - Сейчас бы нормальных сигарет покурить. С ментолом.
- Отдашь ты мне их?
- Отдаться?
- Не отдаться,  а бриллианты отдать!- чуть не выматерился Юровский.
- Так вот прям взять и отдать?!
- А что тебя  смущает?!
- Странно все это!
- Николаю Угоднику не странно, а тебе странно!- Юровский вздохнул. - Двадцать пятый раз уже объясняю: поскольку ты не сегодня-  завтра отправляешься в рай небесный, бриллианты тебе больше не нужны. Семья твоя тоже отправляется следом за тобой. В этой ситуации я, как лечащий врач, по распоряжению Николая Угодника, готов  принять заботы о твоем имуществе. Естественно, не для своих потех. А  для битвы с огнедышащим драконом! Я хочу сделать  из бриллиантов пуленепробиваемую кольчугу!
Юровский перекрестился.
- А  че непременно из моих бриллиантов кольчугу надо делать?!- возразила Алекс. – Покупай себе бриллианты! И делай кольчугу  на здоровье!
- И ты мне ничем не поможешь?!- с укором посмотрел на нее Юровский.
- И зачем тебе кольчуга из бриллиантов?- в ее взгляде появилась ревность. – Перед кем ты там красоваться собрался?
- Во-первых, бриллианты- очень крепкие камни!- терпеливо начал объяснять Юровский. - Надежная защита от  зубов дракона. Во-вторых, они сияют, т.е.  могут ослепить его! Что в битве будет явно не лишним! В-третьих, как я тебе уже сто раз говорил, таково распоряжение Николая Угодника.
- Точно Николая Угодника?- проницательно посмотрела на него Алекс.
- Ты, мать, такая недоверчивая!- театрально насупил брови Юровский.
- Я думаю: ты его не так понял!- Алекс сняла платок с головы и распустила волосы.
- Что   я не понял?- тяжко вздохнул Юровский.
- Он хотел, чтоб эти  бриллианты были моим  приданным!- Алекс обвила его руками. - Ты только не обижайся!  А то опять насупился! Прямо крокодил! Особенно в профиль!
Алекс подергала его за бороду.
- Кстати, ты мои туфли с бриллиантовым застежками не видел? У доктора Боткина челюсть куда-то пропала, у меня туфли.
- Ты че: меня в чем-то подозреваешь?- возмутился Юровский.
- Просто спросила.
- Вот тебе и вся любовь!- вздохнул Юровский.
- Любовь или не любовь, но мне  с бриллиантами спокойней!- отрезала Алекс.
-   Почему?
-   По кочану и маленькой кочерыжке! – тихо, но твердо ответила Алекс.   
- М-да…Тяжелый случай!- вздохнул Юровский. - Прав, тысячу раз прав пророк Малахия, который говорил:
-Можно ли человеку обкрадывать Бога? А вы обкрадываете Меня. Скажете: "чем обкрадываем мы Тебя?" Десятиною и приношениями. Проклятием вы прокляты, потому что вы обкрадываете Меня!
- При чем тут Малахия? 
-  Не важно!- с досадой махнул рукой Юровский. - Как говорится:  на нет и суда нет! На небе выходит одна правда, а на земле другая…
- Какая такая правда?- не смогла сдержать любопытства Алекс.
- Бриллианты, Александра Федоровна, на тот свет не утянешь! А вот грехи свои: легко! Как бы не пришлось вам ответ  держать!- предупредил Юровский.   
Стемнело. Погода начинала портиться. Подул холодный ветер. Где-то в отдалении раздался раскат грома. Прямо над ними в ветвях деревьев вспорхнула птица. Алекс поежилась. Это движение не осталось без внимания Юровского.
- Небеса уже сердятся!- Юровский многозначительно поднял указательный палец вверх.
- Чего это они рассердились?!- деланно усмехнулась Алекс. На самом деле ей стало не до смеха. Мрачная погода с ветром  сильно действовали  на ее расстроенные  нервы. Сердце как-то заныло, стало тоскливо и неуютно.
- Сердятся, что  ты мне бриллианты не отдаешь!- продолжал Юровский. - Нарушаешь прямое распоряжение Николая Угодника!
- Может, нам в дом уйти?- предложила Алекс.
- Сейчас ударит гром, полыхнет молния!- заметил Юровский.
- Ты прям какой-то провидец!-  Алекс тревожно оглянулась вокруг.
Тут же, как по заказу, громыхнуло пуще прежнего. Где-то завыла собака.  На Алекс это   произвело самое гнетущее впечатление.
 - Это ж фамильные бриллианты!- еще раз попробовала защититься она.
 -  Фамильные говоришь? А вот послушай, Фома ты неверующая, что мне Николай Угодник передал. 
Юровский достал из кармана засаленный листок бумаги. Вспыхнувшая молния резко осветила его мефистофельский профиль. Алекс собрала все духовные силы, чтоб не закричать. Юровский начал читать таинственным свистящим шепотом: 
- Произошла на небе война: ангел царевич- Алексей  воевал против дракона с рогами- товарища Ленина!
Последние слова Юровского заглушил гром. Алекс судорожно вцепилась в скамейку, чтоб не упасть.
 - И не устоял  дракон, и не нашлось уже для него места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый дьяволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его  извержены с ним! И передали ангелы  весть: ныне настало царство Бога на небе, потому что низвержен Ленин со своими мятежными ангелами. Итак, веселитесь, небеса и обитающие на них! Горе живущим на земле, потому что сошел к ним дьявол- Ленин! Сошел он в страшной ярости от того, что побит царевичем Алексеем! Когда же увидел он, что низвержен на землю, начал преследовать невинную мать царевича Алексея!
-  Мамочки!- тихо вскрикнула Алекс.
-  И, увидев такое дело, послал бог с неба своего самого сильного ангела- товарища Юровского! Послал он его получить бриллианты с невиннейшей матери царевича Алексея. С тем, чтоб потом не преследовало эту мать чудище ужасное, дракон с рогами- товарищ Ленин. И наказал сам господь бог товарищу Юровскому, чтоб забрал он бриллианты у матери царевича. Иначе, предупредил господь бог, товарищ Ленин поглотит мать царевича Алексея в пасть свою.
 - Ах!- взвизгнула Алекс. Она тревожно оглянулась на куст, откуда, как ей показалось,  смотрит рогатое чудовище.    
Сильный порыв ветра ударил ей в лицо. Растрепал волосы. Стало трудно дышать. Она безуспешно попыталась отстегнуть верхнюю пуговицу на платье. Глаза чудовища за кустом, казалось, смотрят ей в спину.
 -  Ибо рассвирепел дракон- Ленин  и роет он под землей ходы, чтоб из земли вылезти и  уволочь мать царевича Алексея!
Алекс поджала под себя ноги.
- И превратился он за это время в зверя с семью головами и десятью рогами: и на головах печати и наколки богохульные!
- Господи!- мелко перекрестилась Алекс.
- И дивилась вся земля, следя за зверем; и поклонились ему, говоря: кто ж с таким чудищем справится!? И горе настало беременным и питающим сосцами; ибо великое бедствие пришло на землю! Солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь! 
- Я боюсь! Товарищ Юровский!- едва слышно прошептала Алекс.
- И ужаснулась невиннейшая мать царевича Алексея. И остался у ней только один выход из ужаснейшего положения: отдать свои бриллианты товарищу Юровскому!
- Хватит!- едва слышно прошептала Алекс. Она заслонила лицо руками. Мелкая дрожь прошла по телу.
- И пришлось ей отдать бриллианты товарищу Юровскому. Не мотайте головой, Александра Федоровна.    Бриллианты отдать пришлось!
Еще один порыв ветра (сильнее прежнего) окончательно погрузил Алекс в транс. Слезы сами собой полились  из глаз. Руки и ноги ходили ходуном. Она жадно глотала воздух, чувствуя, что сердце вот-вот разорвется или выпрыгнет из груди.
- И налился от этого товарищ Юровский  силой великой, как плоды смоковницы во время урожая! Ибо пришел великий день, и кто перед ним может устоять?! И взорвался зверь от такого унижения, будто динамит! И удивились все, живущие на земле, видя, что зверь был, и нет его, и не явится более!
- О!- едва слышно пролепетала Алекс.
- И появилось новое небо и новая земля; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали. А посреди земли стояла новая Россия, сходящая от Бога с неба, приготовленная как невеста, украшенная для мужа своего. И плачет от счастья невинная мать! И украшен бриллиантами товарищ Юровский и говорит: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец. Ибо побеждающий получает все! Все!!! Боязливых же и неверных, и скверных, и прелюбодеев, и казначеев и всех тех, кто не хотел отдавать мне бриллианты– утопить в озере, горящем огнем и серою! И настало царствие божье, и чудо великое!
Юровский закончил и повернул к Алекс вдохновенное лицо. Молния еще раз озарила его. При ее свете Алекс различила три глаза (один был на лбу) и сияющий нимб над головой.
Алекс повалилась без чувств.

                ***

 Когда она очнулась,  вечер снова был теплый и тихий. Ясное небо над головой светилось россыпью звезд.
 Алекс сидела потрясенная и подавленная, не в силах пошевелиться и вымолвить слово.
 - Бриллианты сдадите через час!- распорядился Юровский, взглянув на часы. - Я буду ждать вас в кабинете!
Алекс в изнеможении кивнула.
- И последнее, Александра Федоровна!- Юровский поднялся  и поправил на голове фуражку со звездой (звезду она и приняла за третий глаз). - Повлияйте, наконец, на вашего супруга! Сами должны понимать: дальше так продолжаться не может. Каждый день ссоры, ругань с обслуживающим персоналом, с охраной. Взять хоть сегодняшний случай.  Грубо оскорбил часового, назвал его «жидом». Если б я  не подоспел,  все  могло закончиться трагически!
Алекс кивнула.
- Можете идти!- Юровский отдал честь и направился в сторону дома.


Глава 5. Побег

Алекс вернулась в свою комнату в крайнем возбуждении. После разговора с  Юровским она посетила   тайник, откуда  забрала  драгоценности. Теперь в руках у нее был небольшой, но увесистый чемоданчик. 
Уже по дороге Алекс решила несколько усложнить поставленную перед ней  задачу, а именно: дать указание Николаю написать манифест о передаче драгоценностей царской семьи товарищу Юровскому. По ее мнению, это могло иметь большое моральное значение в битве с драконом.
Николай, конечно, не подозревал о   готовящемся ему испытании. Весь вечер он провел в трудах. С помощью пилочки для ногтей пытался распилить кровать. Работа была трудная и неблагодарная. Удалось лишь слегка подпилить ножку.  Измученный и уставший он прилег на диван, где и был застукан женой.
- Че разлегся?- как коршун, налетела на него Алекс. - Битва с драконом в разгаре, а он валяется! Валенок! Недаром тебя с престола свергли. Будь моя воля, я бы тебя вообще расстреляла!
Не ожидая нападения, Николай только хлопал глазами.
- Че вылупился? Хоть бы встал, когда с женщиной разговариваешь!
Николай  встал.
- Короче, новости не из лучших!- Алекс села на стул и вытерла пот со лба.-Ситуация на фронте ухудшается, - она налила себе чаю,- хвостатый враг силен и опасен. Товарищу Юровскому приходится туговато. Огнедышащий дракон может взять верх!  В этой ситуации мы, конечно, не можем оставаться в стороне. Ты согласен?
- Что случилось, Алекс?! Все переживаешь за всех нас?- полюбопытствовал Николай.
- Переживаю!- подтвердила она, глотнув чаю. - Скоро решающая битва с драконом. Как тут не переживать! Это только  ты можешь  валяться…Ни стыда ни совести!
Алекс  посмотрела на супруга долгим суровым взглядом.  Николай пропотел. Возникла тяжелая пауза.
- Как там погода? Сколько градусов по Цельсию выше нуля?- решил поддержать беседу Николай.
- Заткнись ты со своей погодой!- отбрила его Алекс. - Погода его волнует…Ты почему о своем сыне ничего не спрашиваешь?
- Что ж о нем спрашивать. Второй день, как схоронили!- удивился Николай.
- Дурак! Товарищ Юровский мне все объяснил!
- Что ж он тебе мог объяснить?- почесал за ухом Николай. - Что он жив что ли? Так я его сам в гроб клал!
- Балбес! Царевич Алексей попал в рай к царям православным и святым целителям!- торжественно объявила Алекс и перекрестилась.
- Точно?- удивился  Николай.
- Точно. Сведение от Николая Угодника!
- А ты откуда знаешь?
- От Юровского!
- Ах, да! Они же общаются!- вспомнил Николай. - Что ж! Я только рад! Такой сорванец и в рай попал…Надо же!
- Ты много не рассуждай!- оборвала его Алекс.
- Завтра надо пригласить батюшку. Отслужим молебен!
- Боюсь, как бы это не осложнило битву товарищу Юровскому!- озабоченно покачала головой Алекс. - Огнедышащий дракон  в страшной ярости! Роет под землей ходы!
- Вот как?! Тоже не может  без физической работы?
- Но и товарищ Юровский не лыком шит! Налился он силой великою! Как смоковница во время урожая!  Сейчас самое главное поддержать его! Осталось последнее усилие! И хвостатый враг будет повержен!
- Что ж …закажем  еще один молебен!- предложил Николай.
- Одним молебном тут  не обойтись. Нужна более действенная помощь. Я уже обещала отдать товарищу Юровскому все  бриллианты!- Алекс указала на свой чемоданчик. - Надеюсь, ты тоже не останешься в стороне!
- Что ж я могу?- удивился Николай. -У меня ничего нет. Пилу и ту отняли!
- Заткнись! Тебе надо написать манифест. Ты это умеешь! Сам хвастался!
- Манифест?- озадачился Николай. - О чем?!
- Поддержать товарища Юровского! Объявить что мы за него, а не за огнедышащего дракона! Или ты  сатану предпочитаешь?!
- Я? -испугался Николай.
- Чего тогда вылупился? Садись и пиши!
- Сяду, когда захочу!- заупрямился Николай.
- Ты мало сегодня получил? Добавить?- Алекс решительно встала из-за стола.
- Грехи наши тяжкие!- Николай тоскливо вздохнул. - Час от часу нелегче…Недаром родился я в день многострадального Иова!
- Лентяй! Жаль, я слабая женщина. Я бы тебя еще в девятьсот пятом году свергла!
- Откуда только таких мыслей  понабралась?- озадаченно посмотрел на нее Николай. - От Юровского что ли?!
- Пиши! Горе луковое!- Алекс придвинула ему бумагу и чернильный прибор.
Он еще несколько раз вздохнул и взялся за работу.
Николай понимал, что от того, как быстро он напишет манифест, зависит многое. Дело в том, что как раз  сегодня он должен был осуществить давно продуманный план побега…И вот теперь в последнюю минуту все могло рухнуть!
Надо отдать должное Николаю. Он сумел взять себя в руки и довольно  скоро и быстро передал Алекс уже подписанный документ. Та не стала придираться, и пробежав его глазами, поспешила к Юровскому 
Дождавшись ее ухода, Николай смог, наконец, вздохнуть свободно. План его был прост и гениален.
Без особого труда, выломав  решетки окна (для профи это не проблема), он выпрыгнул  со второго этажа. Мягко и бесшумно приземлился на траву и  оглянулся. Никто ничего не заметил. Из караульной доносились пьяные голоса красноармейцев. Прячась за деревьями, стараясь держаться в тени, Николай благополучно миновал пост охраны (охранники беспечно играли в очко). Невысокий забор и вовсе не был  серьезным препятствием. Николай перемахнул через него и оказался на свободе. Только тут он смог отдышаться. Набрал полные легкие свежего вечернего воздуха и с наслаждением вздохнул. Но время было дорого. Николай рванул дальше  по  улице в сторону центра Екатеринбурга. Вскоре его ждала настоящая удача.   Прямо навстречу ехал свободный извозчик! Николай запрыгнул на козлы, извозчик взмахнул плетью, и лошади помчалась галопом. Летний теплый воздух трепал волосы, приятно щекотал ему грудь! Николай счастливо улыбнулся. 

***
Юровский сидел за столом в своем кабинете и ждал Алекс. Во всех делах он любил точность и порядок. Вот и сейчас он уже заранее приготовил тяжелый фибровый чемодан с вещами. Во внутреннем кармане пиджака у него лежал билет на ночной поезд Екатеринбург-Петроград. В другом кармане загранпаспорт с открытой французской визой. План его состоял в следующем: добраться  до Петербурга, затем  переплыть плохо охраняемый финский залив на лодке (она была заранее приготовлена и ждала в укромном месте),  дальше из Финляндии прямая дорога в Париж. В том, что его не будут искать прежние соратники по ЧК, он почти не сомневался. Им сейчас было не до этого! Документы у него были надежные, и попробуй потом ищи его, как иголку в стоге сена!
К тому же, Ленину нужны были трупы Романовых. Он их получит. О бриллиантах в этой суматохе вряд ли кто-то вспомнит,  а если и вспомнит, то плюнет. В России шла большая игра. От того будут ли расстреляны Романовы, зависело очень многое. Возможно, итог гражданской войны. Так что, если Романовых завтра  не будет на свете, вряд ли кто упрекнет его в похищении бриллиантов.
Еще днем Юровский сомневался. Его так и тянуло самому пристрелить Романовых. В этом случае он выигрывал бы  время. Оно было так важно! Но ослушаться Ленина  он все же не решился. Указание было  четкое: организовать суд. И Юровский, как военный человек, обязан был его выполнить. О другой причине, почему он не  застрелил Романовых, Юровский не признавался даже себе самому. Стоило ему закрыть глаза, как он ясно представлял себе невинные глаза Николая,  взгляд которых будто говорил: «Я ни в чем не виноват! Я таким родился!» В ушах звучал голос Алекс   о его «целительных способностях». Нет! Убить их было выше его сил.
К вечеру Юровский наметил кандидатуры «судей»: русского (уже известного нам Милова), немца и чеха. Через полчаса они должны были собраться и ждать его в подвале Ипатьевского дома.
Единственное, что волновало у Юровского- это время. Его было так мало! До Петербурга ходил всего один ночной поезд. Ждать же до завтра, когда в город вполне могли войти белые, было рискованно. Надо было уходить сегодня, буквально через час. К этому времени все должно быть готово: бриллианты лежать  в чемодане, а Романовы сидеть в подвале. На суд он уже не успевал.
Юровский сидел, как на иголках, ожидая Алекс, и курил папиросу за папиросой. Дым стелился по комнате.
Он с шумом распахнул окно. В комнату ворвался свежий летний воздух. Послышался отдаленный звук канонады: на подступах к городу шли  бои. Юровский озабоченно посмотрел на часы. Было без десяти одиннадцать!
«Куда запропастилась эта старая потаскуха?»,- успел подумать  он, как в  дверь постучались.
 На пороге стояла Алекс. Юровский облегченно вздохнул, увидев в ее руках небольшой чемоданчик.
Алекс вошла в комнату и расположилась на кожаном диване напротив стола. Теперь она была одета в более чем легкомысленном  короткое платье, которое едва прикрывало ей попу. Стройные голые ножки невольно привлекали к себе внимание Юровского. В волосах у ней сидел букет из белых акаций.
- Бриллианты принесла?-   Юровский провел языком по пересохшим губам и судорожно сглотнул.
Алекс пленительно улыбнулась и молча придвинула к нему чемодан. Он приоткрыл крышку. Блеск камней на мгновение ослепил его.
- Все тут? Ничего от Николая Угодника не утаила?- он не мог оторвать взгляда от блеска камней.
-  Хи-хи!- Алекс кокетливо стрельнула глазами.
- Тогда бери Николая, детей и спускайтесь  в подвал!- приказал Юровский. Он захлопнул крышку чемодана и еще раз проверил паспорт в кармане. 
- Мы тут с Николаем манифест написали!- все хихикала Алекс.
- Манифест, говоришь?- взгляд Юровского стал тяжелым. - Не надоело еще?!
- Чего надоело?- не поняла она.
- Фигней страдать!- он вздохнул. – И о чем же манифест? О даровании свобод русскому народу?
- О тебе!
- Обо мне?- Юровский поморщился. Он  был не тщеславен и не хотел оставлять своего следа в истории (вернее, в уголовном деле о похищении бриллиантов). - И че  вы  там понаписали?
Он  с подозрением посмотрел на бумажку в руках у Алекс. 
Она развернула бумагу и стала читать тонким высоким голосом.

Манифест Николая II

     Когда мы, волею Господа Бога, отреклись от престола (в марте прошлого года),  мы исходили из того, что нашему любимому народу достаточно сделать последнее усилие, чтобы разгромить коварного и жестокого врага (кайзеровскую Германию).
      Мы тогда  не могли предполагать, что Господу Богу угодно послать новое испытание нашей несчастной Родине.
       На днях нам стало доподлинно известно из надежных источников, что на помощь уже сломленному и уничтоженному врагу с неба спустился новый подлый враг, сила которого огромна, а богохульство ужасно! У врага этого много имен: великий дракон, древний змий, чудище рогатое, зверь с семью головами, дьявол, сатана. Но обычно его зовут просто- товарищ Ленин. 
       В дни великой борьбы с Германией и примкнувшим к ней дьяволом в лице товарища Ленина, решили мы, по повелению Господа Бога, сказать свою  волю. 
        Делаем это с тяжелым сердцем. Но понимаем, что  другого выхода нет. 
        Ибо участие дьявола  резко изменило стратегическую диспозицию и грозит  бедственно  отразиться  на  дальнейшем  ведении упорной войны (особенное беспокойство вызывают воздушные налеты дракона).
         Все будущее дорогого нашего Отечества  требует от нас принятия чрезвычайных мер, на которые мы ни в коем случае не пошли бы, если не подлое и вероломное нападение сатаны!
          В эти решительные дни в жизни России почли мы долгом совести облегчить народу нашему его сражение с этим опаснейшим противником и признали за благо передать  все бриллианты, золото   и прочие драгоценности товарищу Юровскому (ибо имеем все основания полагать, что это ангел, посланным нам Господом Богом на подмогу). 
          Заповедуем    товарищу Юровскому    одолеть всех врагов России и Господа Бога.
           Во имя горячо любимой Родины призываем всех верных сынов Отечества   к   исполнению   своего   святого   долга: помочь товарищу Юровскому в его миссии.
      Да  поможет Господь Бог России!
      Подписал: Николай
г. Екатеринбург. Дом Ипатьева. 16 июля 1918 г.».

- Ну что ж…Нормально. Теперь можно в подвал!- Юровский принял от Алекс манифест и небрежно бросил его  в чемодан.
- У меня с вечера в боку что-то колет! –Алекс скорчила жалобную мину и показала за левый бок.
- И что дальше?- раздраженно переспросил Юровский.
- Полечиться бы!- капризно протянула Алекс.
- И как ты себе это представляешь?
- Что?
- Лечение!
- Как обычно! Руку на грудь…Или в трусишки!
- Не хочу!- Юровский встал из-за стола и раздраженно заходил по комнате.- Каждый день одно и тоже! Сидим с тобой, как два дурака. Мне перед солдатами стыдно!
- А чего такого?
- Неужели ты не понимаешь, как это стыдно!
 - Я всегда так лечилась…
- И как успехи?
- Ты какой-то  не такой…Грубый!- Алекс нервно закурила длинную дамскую папиросу. В воздухе запахло ментолом.
- Шла бы ты в подвал!- неприязненно посмотрел на нее Юровский.
- Я б пошла! Да в боку колет!
- Надоели вы мне хуже горькой редьки! И ты, и твой Николай!- Юровский встал напротив Алекс и заложил руки в карманы.- Что мне тебя: силой туда тащить?!
- Ты какой-то другой!- Алекс глубоко затянулась папироской. - Грубый, злой…Ты- злой!
- Будешь тут злым!- Юровский плюнул прямо на ковер. - Ни днем, ни ночью покоя нет! Смотри, Алекс! Пожалуюсь Николаю Угоднику, что ты тут вытворяешь! 
- Что ты такое говоришь?- Алекс закрыла лицо руками и зарыдала.
- Ну, вот! Началось!- Юровский  смущенно отошел к окну. - Теперь слезы в три ручья! Что за семейка?! Один пилит с утра до вечера. Вторая, лечится…Все никак не вылечится! Скоро сам с вами больным стану. В психбольницу попаду!  Нет! Чует мое сердце! На погибель вы мне созданы!
- Что ты говоришь? Ты только послушай! Что ты говоришь!- Алекс рыдала навзрыд.
- Как же ты меня достала!
- Да, ты весь красный!- Алекс отняла руки от заплаканного лица и с тревогой посмотрела на Юровского.
- Иди в подвал!
- Это давление!
- Уйдешь ты отсюда или нет?! - Юровский с трудом опустился на диван рядом с Алекс.
- Хочешь с вами по-хорошему…- вздохнул он. - Доводите до белого каления!
- Сейчас полегчает!-  Алекс стремительно обняла его и прижала к  груди.
- Уйди!- слабым голосом попросил он.
- Бедненький мой, сладенький, маленький…Сейчас тебя тетя Алекс полечит!- Алекс покрывала лицо Юровского поцелуями.
- Не надо!- попытался  вырваться он.
Куда там?!

Глава 6. А судьи кто?!

В подвале Ипатьевского дома за накрытым красной кумачовой скатертью столом сидели трое  «судей»: русский, немец и чех.
Посередине восседал «председатель суда»,  бывший дьякон русской православной церкви Андрей  Милов. Еще совсем недавно он посылал проклятия с амвона немецким и австро-венгерским войскам, и поэтому с неодобрением смотрел на своих «коллег» по процессу.
Юровский утвердил его кандидатуру в «председатели суда» по многим причинам. Во-первых, Милов отличался исполнительностью и готов был выполнить  любой приказ. Во-вторых, Юровский помнил его сегодняшний конфликт с Николаем. В-третьих, даже среди сотрудников ВЧК Милов выделялся особой склонностью к беспричинным убийствам. В-четвертых, у Милова были большие проблемы с памятью (склероз), так что в случае чего он вряд ли мог рассказать, что тут вообще  происходило. В-пятых, учитывая недостаток времени  у Юровского, и выбора, собственно говоря, не было.
Вторым «судьей» был немец австрийского происхождения военнопленный Адольф Гитлер. Уже почти год, как Адольф прибывал в русском плену, но совершенно не говорил по-русски. По его теории (он был теоретиком) русский язык являлся языком низшей расы, и говорить на нем он считал ниже своего достоинства. Это явное заблуждение предопределило все его беды. Началось с того, что при отправке военнопленных немцев в Германию, он заблудился на вокзале, ничего не смог спросить (он только мычал и размахивал руками), и сел не в тот поезд. В результате вместо Мюнхена он уехал в Екатеринбург. Там он долго мыкался, голодал, ночевал в подвалах и чердаках. Наступив ногой  на горло собственной песне, выучил и постоянно повторял, как заклинание, три русских слова (догадаться какие, нетрудно). В конце концов, он был задержан сотрудниками ВЧК за попытку кражи на вокзале. Его ждала незавидная участь (ВЧК тогда жестоко расправлялись с вокзальными ворами и проститутками), но спас Юровский. Выбор Гитлера в «судьи» был определен его национальностью (Юровский неукоснительно выполнял указания Ленина относительно национального состава судей), а также незнанием  русского языка. Сейчас, объевшись сосисек с настоящим немецким пивом (щедрое угощение Юровского), Гитлер с недоверием смотрел на окружающих и ждал кого-то подвоха. Он ощущал себя зверьком, загнанным в клетку, пока не подозревая о том, что роли поменялись, и он сам стал хищником.
Самым импозантным персонажем из троицы «судей» был толстенький маленький чех по фамилии Швейк. Он так и  сиял довольством, попыхивая трубкой с душистым солдатским табаком. Его жизнерадостный пофигизм помогли ему благополучно перенести войну, плен, голод. Вот и сейчас он был очень доволен   приятной компанией. Юровский случайно столкнулся с ним  в коммунистический секции местного совета (Швейк был там депутатом от военнопленных, а Юровский заходил послушать разных слухов). Швейк сразу покорил его своими анархо-коммунистическими взглядами, тем более что на остальных «судей» Юровский вряд ли мог положиться в политическом отношении. В свою очередь Швейк мгновенно откликнулся на предложение Юровского «помочь ему в одном деликатном деле» и теперь горел нетерпением узнать, в чем это «деликатное дело» заключается.
- Как вы думаете: долго нам тут сидеть?- заметил Швейк на чисто русском языке ( в отличие от Гитлера за время плена он хорошо поднаторел в нем).
- Хоть бы выпить дали!- лениво протянул Милов.- Двое суток не спал! Чувствую, сейчас грохнусь прямо здесь! 
Гитлер ничего не сказал.
- Точно такая история случилась  со мной в  Праге в 1911 году!- Швейк задорно оглядел собравшихся «судей» и начал рассказ.- Тогда меня тоже попросили «помочь в одном деликатном деле». Нужно было набить морду одной шлюхе. Звали ее- Элизабет (конечно, это не настоящее имя, а альковный псевдоним). В  последнее время она сильно оборзела. Со своими клиентами делала такое, что у нас волосы дыбом вставали. А все остальное падало!
Милов ни с того ни с сего  дико заржал.
- Так вот сидели мы однажды в пивной «У чащи» с неким Гораком. Стал он мне жаловаться  на эту самую  Элизабет. Рассказал   про все ее штучки и сколько он  вытерпел из-за нее! В конце концов, мы основательно нализались и пошли бить ей морду. Рядом с публичным домом Горак подобрал осколок от трубы. А я снял ремень, чтобы бить ей железной пряжкой. Только у нас ничего не вышло. По пьянке мы все перепутали и ворвались в комнату не к Элизабет (она жила рядом), а к некой Изабелле, звезде салона. Ее мы действительно сильно отлупасили, но нам тоже досталось от одного ее клиента, армейского капитана. Он как раз записался к ней на это время, но мы его чуть опередили. Ох! И рассвирепел же он! Оно и понятно! Найти свою цыпочку в таком состоянии…Кстати, вы будете не пан Франтишек?- неожиданно прервал свой рассказ Швейк и повернулся к Гитлеру. 
- Найн! –  Гитлер недовольно оторвался от сосисек.
- Вы очень похожи на пана Франтишека, который служил перед войной в публичном доме у Мадам Банжу!- с любезной улыбкой пояснил Швейк.- Может быть, он ваш родственник?!
- Не понимайт!- отвернулся Гитлер.
- Хотел бы я иметь такого родственника!- продолжал разглагольствовать Швейк. - Он мог подобрать любую шлюху в любое время дня и ночи и за сходную цену! Такой родственник- сущий клад!
Гитлер бросил свирепый взгляд на Швейка, хотел что-то сказать, но передумал.
- Все-таки вы- вылитый пан Франтишек!- счел нужным добавить Швейк.
- Это все херня!- вступил в разговор Милов. - Послушайте лучше меня!
- Давай, товарищ!- одобрил Швейк.
- В 1898 году служил я дьячком в одной деревеньке в Рязанской губернии!- начал рассказ Милов. - Деревенька хуже некуда: один покойничек в три месяца. Про крестины и говорить нечего! Короче, чуть с голода не окочурился! Стал думать, как  из этой жопы выбираться! Думал, думал и придумал! Стал потихоньку сам покойничков стругать. Кто из местных зазевается, я его в озере топил. Конечно, шум, гам! Человек пропал! Я больше всех ору! Через пару дней покойничек всплывает! Я его проклинаю! Типа:  самоубийц церковь не хоронит ( я и записки от их имени подбрасывал: «В моей смерти прошу никого не винить! Все свое имущество жертвую дьякону Милову. Он один  понимал меня»). Родственнички сразу ко мне! Батюшка, помоги! Не оставь своим покровительством! Отпой самоубийцу! Еле-еле даю себя уговорить. Но  за большие бабки! По полсотни с покойничка рубил. Потом еще с общины бабки срубаю! Типа: надо место осветить, где самоубийство случилось, чтоб, значит, больше такого не было. Как же не было! Человек по восемь в месяц отпевал!  Короче, жил, как кот в сметане. Только через год мне этот бизнес пришлось прикрыть. Народ уже что-то просек, да и полиция вокруг крутилась…Меня подозревать начали. Еще  один урод мне рясу кровью заляпал, когда я его душил. Да и перспективы особой не было. Деревенька небольшая, почти всех мужиков я  утопил…Стал я бога молить, чтоб он меня надоумил, что дальше делать. Жить то я привык на широкую ногу. На курорты в Монте- Карло ездил! Лангустов кушал! А какие без покойничков лангусты?! С моей профессией без жмурил и на хлеб не заработаешь!
Милов  перекрестился.
- И пришло мне в тот миг великое озарение и чудо Господня! Спустился ко мне во сне ангел небесный и надоумил меня грешного, неразумного рубить бабки на крестинах. Благо о презервативах в этой глуши никто и не слышал! Стал я потихоньку местных бабенкок охаживать. А бабенки злые! Мужей то я их поубивал! За год поди изголодались! Прыгнет, бывало, такая,  вцепится: и всю ночь меня колбасит! Под утро  я еле живой, голос сорвал,  на клиросе петь не могу! Хриплю только!
- Молодец, товарищ!- хлопнул его по плечу Швейк.
  -  Драли меня так, что Священному Синоду не снилось! А в Синоде тоже не дети сидели!  Войдешь, бывало, поутру в церковь, а бабы уже там, меня ждут! Мощные такие бабенки, как танки! Друг друга пихают, чтоб до меня первыми добраться! И запах от них такой: ладан перебивает!
- Фернштейн!-  заулыбался  Гитлер.
- Какой я тебе Хернштейн?!- внезапно рассердился Милов. - Я за одну ночь пять баб покрывал! Понял?!
Гитлер, не ожидая такой ярости, удивленно посмотрел на Милова.
- Не сердись, товарищ! – попробовал успокоить его Швейк. - Пять баб это приличный результат!
- А то нет? Тут одну покроешь, очумеешь! Это ж танки!
 - А как ты в дьяках оказался?- полюбопытствовал Швейк.
- Чего ты выеживаешься, сопля?!- Милов   не сводил тяжелого взгляда с Гитлера. - Ты еще мамкину сиську сосал, когда я себе первую гонорею заработал!
- Все! Все! Мир! - запротестовал Швейк.
- Сидит тут! Хернштейн!-  не мог успокоиться Милов.    
- А все-таки как ты в дьяках оказался?- допытывался Швейк.
- Да обычным путем. Как все!- Милов, наконец, отвел недобрый взгляд от Гитлера и попросил у Швейка табаку. - Я с раннего детства дрался. Как-то  (лет двенадцать мне было) одного урода  до смерти забил. Труп в реке утопил. Посадить меня тогда не посадили, но слушок нехороший прошел. Тут меня местный священник и приметил. Стал докапываться: почему в бога не верю?! А мужик он был здоровый. Кулаки- пудовые! Очко заиграло!  Говорю ему: «Чего наезжаешь? Верую я!». Взял он меня к себе (боксеры всегда в цене были). С тех пор и пошло-поехало!
Милов перекрестился.
- Хороший священник был! Царствие ему небесное. Старик уже в годах,  а дрался, как бог! От нас через реку другой монастырь был. Так их настоятель на нашего наехал. Земельный спор. Хотел он у нашей церкви аж тридцать десять оттяпать!
Милов, видимо, вспомнив что-то, неприятно улыбнулся.
-   Идем мы как-то с моим священником, смотрим, а на встречу из соседнего монастыря их настоятель со своей братвой шагает. Как они нас увидели, сразу креститься начали. Чуяли, падлы, куда ветер дует. Подходим к ним, а они в пояс кланяются. Ссат, значат! Я им так вежливо говорю:
- Вы че тут ходите?! Это наша земля!
 И сразу их настоятелю в челюсть! С одного удара  вырубил! Ух!  Отколбасили мы их тогда. Одного в реке утопили!
- Это уж слишком!- заметил Швейк.
- Не фига было по нашей территории ходить… Эх! Славное было времечко!  Встану, бывало, с утра, как запою: «Господи помилуй! Господи по-ми-луй!!!» - Милов пел могучим сильным басом. Раскатистые звуки его голоса, многократно усиленные эхом разнеслись по подвалу, сотрясли стены, замерли по углам. 
Гитлер испуганно задрожал.
 - В соседнем монастыре уже знали, если Милов с утра поет, значит быть беде!  Я их гасил и гасить буду!
- Что ж ты ни разу не сидел?- удивился Швейк.
- Я то?!- помрачнел Милов. - Было дело… Замочил я на пасху одного иеромонаха (он мимо нашей церкви проходил). Тут мне не свезло. Оказалось, он из Москвы. Я то думал из соседнего монастыря. Сам митрополит кипишь поднял! Он ему родственничком каким-то приходился. Короче, блатной! И под это дело спилить меня решили, падлы!
- Да ну?- Швейк улыбался так хитро, что не поймешь, чего в улыбке было больше: сочувствия или иронии.
- Стали под меня копать! Известно: он же блатной. Не тронь его, не перни! Нарыли обо мне всякого: на трех стеллажах дело не умещалось. И драки, и поножовщина, и убийства. Я не ангел! Всякое бывало! И мое дело  на стол к митрополиту! Короче, потерпел я за правду и  боксерский профессионализм!
Милов тяжело вздохнул.
- Засадили меня в острог. Типа: следствие у них. Пришлось давать!  Я тогда в долги залез… Кредит взял! Потом сослали меня в одну  деревеньку в Рязанской губернии. Типа: пока все не уляжется, дьяконом послужишь. А там жрать нечего! От голода помереть можно! В остроге хоть кормили! А тут?! На само обеспечении! А какое в этой жопе само обеспечение? С крестин там, поминок- кот наплакал. А мне еще долги платить надо. Я ж  кредит в банке взял! Короче: хоть  веревку на шею завязывай! Стал я от такой жизни за шиворот закладывать. Сначала кагорчик. Потом на саг приналег. Саг там делали ядреный:  девяносто семь градусов. Бывало, засосешь литрушечку и ходишь по деревне: ничего не соображаешь… Одному смажешь! Второму в рыло накатишь. Проснусь утром: только перекрещусь. Ничего не помню! Как меня пьяного телега не переехала?! На все воля божья! У тебе сага нет?
- Нет!- развел руками Швейк.
Милов снова вздохнул.
- Ну, на все воля божья! Да светится имя твое!- Милов трижды перекрестился. -  Так вот надоумил меня господь бог деньгу заколачивать. Стал я людей топить!  А потом  их же, утопленников, самоубийцами объявлять! Самоубийц то в церкви не отпевают! А я отпевал! Но за большие бабки! Долги отдал, дом купил, из кабаков не вылазил… В Монте-Карло пару раз съездил! Лангустов ел! В тысяча девятьсот пятнадцатом году  в пух проигрался! Не иначе, как дьявол, против меня  козни подстроил! Полиция возле дома день и ночь крутилась! Дело завели! Им же делать там не фига! Вот они дела и штампуют… Пришлось перепрофилироваться! Стал я баб трахать и зачатых от меня детей крестить!  Тоже неплохой бизнес…
- Ты нам это уже рассказывал!- напомнил Швейк.
- Склероз замучил!- стукнул себя по лбу Милов. - Бензин в свое время глушил, денатурат, клей. Меня предупреждали, что память потеряю! А я чего-то не верил... Служил я тогда в одной деревеньке под Рязанью! Деревенька так себе, но бабенки там были- зверь! Вижу: идет по селу  одна. Груди, попа- все на месте. И лицо как будто незнакомое.  «Что такое?»- думаю: «Трахал  я ее или нет?!». А вспомнить не могу! Начисто из головы вылетело. Ну, я- человек добрый: дай, думаю, еще раз трахну. С меня не убудет. Повалил ее прямо на дороге. Она визжит, вертится! Вся красной сделалась, как помидорчик! Меня еще больше разобрало! И посреди полового акта (когда я в раж входить начал) вдруг, как вцепится мне в морду! Представляете?! Я обалдел!
- Ты что,- говорю, - делаешь! Тварь! Мне сегодня на клиросе петь!
Дал ей пару раз по шее… Она бежать! Я за ней. Через все село гнал. За околицей уже  прикончил! Труп в реку! Типа: самоубийца. Потом  оказалась, что она не местная. Из города приехала на природу любоваться,- Милов вздохнул, - я таких людей не понимаю. Чего там любоваться?  Покупай картинки в любом киоске и любуйся себе на здоровье! А чтобы переться из города за двадцать верст, чтоб на речку посмотреть…Это уже, я считаю, ненормально!
На лестнице послышались звуки. Кто-то спускался в подвал. «Судьи» сразу приосанились. Выражение их лиц стало торжественным и серьезным.

Глава 7. Семейная драма

Николай с лихостью подкатил на полном ходу к магазину «Сельские материалы». На магазине висел замок. В окнах было темно. Еще бы! Шел двенадцатый час ночи. Впрочем, это нисколько не смутило бывшего императора.
Он принялся со всех сил барабанить в дверь. Минут через пять дверь открыл на смерть перепуганный сторож. Николай отодвинул его и по-хозяйски вошел в магазин.
Через пять минут он вышел оттуда, держа подмышкой завернутый в бумагу сверток. В свертке был новенький топор (пил в продаже не было). Извозчик тронулся. Еще через несколько минут он домчал Николая до Ипатьевского дома.
Там Николай щедро расплатился и снова никем незамеченный  (охрана по-прежнему дулась в очко) перелез через забор.
Пробираясь через сад он оказался как раз возле той скамейки, где совсем недавно  сидели Алекс и Юровский. Напротив стояла еще одна скамейка. А чуть в отдалении виднелась третья.
Николай радостно потер руки и сделал  несколько танцевальных па. Наконец-то его ждало то, о чем он мечтал долгие недели своего заключения.  Три новеньких дубовых скамейки, будто убранные невесты, стояли под раскидистыми деревьями и пленяли взор. Как часто в глубокой тоске и отчаянье он смотрел на них из окна своей комнаты, даже не надеясь выйти и  отчаянье терзало его сердце…И вот сегодня свершилось! Не помня себя, не давая отдыха и не останавливаясь ни на секунду, Николай, как на крыльях, носился по саду и крушил все вокруг топором. Он чувствовал, как наливаются силой его мускулы, как дрожит от счастья душа!
В конце концов, на шум прибежали двое  солдат из охраны.  Перемешивая мат и увещевания, они загнали развеселившегося царя домой.
Довольный и счастливый, насвистывая «Врагу не сдается наш гордый Варяг», Николай, бодро вошел в спальню и замер на пороге.
Алекс не было! Само супружеское ложе было даже не смято, что явственно указывало, что его вторая половина еще не ложилась. Взгляд Николая невольно упал на часы, которые показывали без десяти двенадцать. «Что-то я припозднился»- подумал он.
- Время-то как незаметно летит! Все-таки не могу жить без физической работы…Температура  градусов по Цельсию семнадцать выше нуля. Однако, где же Алекс?! Наверное, где-то переживает за всех нас! Только вот где?!- размышлял вслух Николай.
Подождав  минут десять, он отправился на  поиски. 
В доме в эту  ночь зажгли все свечи. Красноармейцы и чекисты сновали туда-сюда, выносили какие-то тюки с одеждой,  папки с бумагами. Николая несколько раз толкнули, а какой-то усатый матрос, обвязанный пулеметными лентами, строго прикрикнул, чтоб он шел в свою комнату. Николай отговорился, что идет в туалет.
В отличие от предыдущей ночи и сегодняшнего дня под замок его никто не сажал. Все были  заняты  делом. Правда, когда Николай спустился на первый этаж, незнакомый чекист в кожаной куртке очень вежливо попросил его вернуться назад на второй. Николай расспросил его об Алекс,  и получил сведения, что она давно уже  вернулась  с прогулки и  должна давно спать.
Николай вновь забегал по второму этажу, где снова его ждала неудача. В конце концов, ему пришла вполне разумная мысль расспросить обо всем  у  Юровского. В самом деле, кто еще мог знать, где находится Алекс, как не ее лечащий врач?!
Кабинет Юровского был закрыт, но за дверью слышалась какая-то возня. Николай постучал. Однако, там, видимо,  так были увлечены  делом, что ему никто не ответил. Мучимый подозрениями, Николай приложил ухо к замочной скважине.
- Нет! Нет!- услышал он голос Юровского.
-  Я тебя вылечу!- от звука второго голоса Николай задрожал.
Это была Алекс!
- Мне больно!- громко вскрикнул Юровский.
Николай почувствовал, как весь покрылся холодным потом. Он оторвался от замочной скважины и, что было сил, забарабанил в дверь.
- Кто там?!-  раздался тревожный голос Юровского.
- Это я!
- Кто я?
- Николай!
- Какой Николай?
- Второй!
Из кабинета донеслось матерное ругательство. Затем раздался грохот, будто что-то упало. Женский визг.
Николай еще раз постучал.
- Сейчас, сейчас…- кто-то пробежался по комнате босыми ногами, что-то хлопнуло. Послышался еще один крик.
Снова все стихло. Николай, не переставая, долбился в дверь.
Наконец, ему открыли. Он  отбросил, стоящего у него на дороге Юровского, и ворвался в комнату. С первого взгляда ему стало понятно: Алекс тут нет. Николай заглянул под диван, затем под стол и бросился к окну. Распахнул раму и высунулся по пояс на  улицу.
- Где она?!- Николай повернулся к Юровскому. Лицо его пылало.
- Кто?- слабым голосом пролепетал  Юровский. Выглядел он плачевно: в порванной на груди рубашке и одетых шиворот навыворот штанах. Под глазом  набухал небольшой синяк.
- Алекс! Алекс! Черт тебя подери!- бушевал Николай. Он с грохотом захлопнул окно. Затем схватил чернильницу  и с силой разбил ее об пол. Некрасивое черное пятно обозначилось на персидском ковре. Юровский устало вздохнул.
- Температура градусов по Цельсию семнадцать выше нуля! Всюду измена, трусость и обман!- Николай сжал кулаки.
- Устал я от вас!- пробормотал Юровский, присел на диван и обхватил голову руками.   
-  Где Алекс?- Николай схватил его за волосы и резким движением поднял голову.
 - Дышать тяжело! Ты бы не мог  открыть окно?!- жалобно попросил Юровский.
- Окно!!! Вот тебе окно!- Николай   ударом ноги вышиб раму. Послышался звон разбитого стекла.- Вот тебе! Вот тебе!
Он начал выламывать ставни. Юровский уже ничему не удивлялся. Тихо и безучастно он наблюдал за беснующимся супругом.   
- Последний раз спрашиваю: где Алекс?!- Николай подлетел к нему, схватил за грудки и рывком поднял с дивана.
- Не знаю!- Юровский  повис на руках Николая.
- Что ты мне мозги крутишь?! Я все слышал! Она была здесь!- тряс его  Николай. Такая зарядка несколько взбодрила  Юровского.
- Ты, видно, совсем запилился!-  Юровский с усилием оторвал от себя царя.
- Что?!
- Целый день пилишь, вот тебе и привиделось  черте что! Сирену ты случайно не слышал?!
- Не слышал!
- А она тут пела!
- Алекс?!
- Сам ты Алекс!- Юровский крепко держал руками кисти  Николая,  не давая ему вырваться.
С минуты они боролись. Победил более молодой и сильный Юровский.
 - Послушай, Колян!-  Юровский говорил спокойно, при этом, как тисками, сжимая кисти  рук Николая. – Давай,  раз и навсегда договоримся! Ты за своей Алекс  сам следи. У меня и без нее проблем: вагон и маленькая тележка!
- У тебя еще не такие проблемы будут! Я тебе устрою и Ходынку, и кровавое воскресение!- побледнел от гнева  Николай.
- Вот как ты заговорил!- строго посмотрел на него Юровский.- Опять за старое!
- Ты мне руку сломаешь!- Николай безуспешно пытался вырваться.
- Ты посмотри, как ты себя ведешь! Весь потный, непричесанный, в опилках…врываешься ко мне ночью…Грозишься! И это вместо благодарности?! За то, что я  твоего сына лечил!
- Спасибо! Уже похоронили!
- Тебя спас!
- Чего ты меня спас?- удивился Николай.
- Тебя же Милов  застрелить хотел! Забыл?
- Рукам больно!- Николай уже остыл и перестал сопротивляться.
- Посмотри, что ты натворил!-   Юровский отпустил его  и указал на выломанную раму и  осколки разбитого стекла.- Что это за хулиганство?  Тебе уже пилить мало! Будешь теперь стекла бить?
- Я думал, здесь Алекс!- смутился  Николай.
- Очень хорошо! Значит, если здесь Алекс, надо все крушить, ломать, бить!
 - Я Алекс искал!
- Тебе всюду  твоя Алекс мерещится!- Юровский бросил мимолетный взгляд на шкаф, но тут же отвел его.- Теперь  убедился, что ее нет?
Оба присели на диван и с полминуты  посидели в тишине, приходя в себя и осмысливая происшедшее.
- Ну, извини! Погорячился! - примирительно заметил Николай. - Может, сыгранем в безик?
- Сам с собой играй!- недовольно проворчал Юровский. Он вытер  пот со лба (все-таки схватка не прошла даром).
- Одну партеечку!- не отставал Николай.
- Игрун!- проворчал Юровский.- С тобой только начни! До утра не отстанешь! Играл бы хоть прилично! Ведь ты у меня, по-моему,  ни одной партии не выиграл?!
- Одну выиграл!
- Когда?
- Вчера!
- Это я поддался!
- Можно в крестики-нолики. Или спеть дуэтом!- настаивал Николай.
- Чует мое сердце: еще немного, и сам  сдамся в сумасшедший дом!- отмахнулся Юровский.
- Чего ты обиделся?! Давай в безик сыграем! Я отыграться хочу!
- С кем поведешься от того и наберешься! Сам скоро таким же придурком стану!
- Чего я придурок-то?- Николай виновато опустил голову. – Зато теперь ветерок в окно дует! Не так душно! Температура градусов по Цельсию семнадцать выше нуля. Без осадков!
- Пошел в жопу!
- Чего сразу в жопу?- Николай  осекся, в ужасе уставившись в одну точку. Взгляд его одновременно выразил боль, страх и тоску.
Юровский с любопытством проследил за его взглядом и обомлел! Там, среди осколков стекла   валялась женское платье! Оба мужчины с первого взгляда  признали чье оно!
- Что это?!-   прошептал Николай.
Юровский смущенно молчал.
- Что это?!- повторил Николай. Его волосы встали дыбом, а из горла вырвался протяжный стон.
- Ничего!- Юровский встал и заслонил собой платье. Делая вид, что что-то рассматривает в окне, ногой  попытался задвинуть его подальше под диван. Как нарочно, ничего не выходило! Злосчастное платье только обвилось вокруг ступни, как неопровержимое доказательство греха.
- Повсюду измена, трусость и обман!- Николай в изнеможении откинулся на спинку дивана.
Юровский бросился  обмахивать его  веером.
- Измена, трусость и обман!- стонал  Николай.
Мужчины задумались. Каждый  о своем.
Юровский думал так: «Ловко эта Алекс все провернула. Лечиться пришла… Знаем мы ваше лечение! Интересно, что думает Николай? Наверное,   что это я ее изнасиловал. Наивный! Однако что же он молчит?! Ревнивый черт! Сейчас отлежится и опять  начнется! Эх! Позвать бы охрану! Нельзя! Увидят чемодан! А там бриллианты…Надо ж!  Кровавым воскресеньем мне грозил. Сегодня у нас какой день недели? Забыл! Пырнет ножичком  и поминай, как звали! Плохо все-таки Россия устроена! Нет настоящей безопасности, уважения прав личности и правопорядка!».   
Мысли Николая шли  несколько в другом направлении: «Он убил ее! Изнасиловал и убил! Какой негодяй! А я ему еще стихи сочинял. В безик играл. Дуэтом пели…Интересно только: куда же он дел труп?! Наверное, успел расчленить! А ведь я еще слышал ее голос… Бедная Алекс! Как она переживала за всех нас! Однако погода портится. Ветер северо-восточный. Три-пять метров в секунду. Температура  воздуха по Цельсию семнадцать градусов выше нуля.  Самое «алле» для рубки! Топор у меня  есть. Как рассветет, можно начинать…Бедная Алекс  не любила этого…Как она переживала за всех нас… Приятно размять свои члены. Какой тут, однако, заборчик! Хожу и облизываюсь! Интересно: пилит ли Юровский?! Вроде бы нет! Однако, бедную Алекс  он  распилил…Теперь она уже не переживает за всех нас.  Значит,  пила имеется. А я уж боялся, что он мою пилу отвез в ВЧК. Это было бы ужасно! Как же все-таки Алекс переживала за всех нас! Однако, не верю я, что он ее  полностью  распилил. Наверное, отпилил только голову, а тело где-то спрятал! Надо бы предложить ему пару! Ох, не по-христиански это! А по-христиански было меня с трона свергать?». 
- Пила-то где?!- спросил он вслух.
- Чего? – вздрогнул от неожиданности Юровский.
- Пила где?
- Какая?
- Такая!
- В каком смысле?
- В прямом!
- Не юли, Колян. Чего  ты удумал?!- Юровский настороженно смотрел на собеседника.
-  Я так понимаю: у нас появилась работа!- грустно вздохнул Николай.- Бедная Алекс уже не переживает за всех нас?
- Чего?
- Того! Значит, все-таки не выдержал! Понимаю!
- Чего ты понимаешь?
- Все-таки почти тридцать лет  вместе прожили!
- Я не знаю чего ты там себе напридумывал: на самом деле нечего не было!- Юровский  посмотрел на Николая открытым, честным взглядом.
- Передо мной ты можешь не оправдываться!- согласился Николай. - Я и сам все прекрасно знаю. Только сегодня писал стихи. И книги вместе читали!  Тут у любого крыша поедет. Так что все в руце Божьей! Мир  праху!- Николай поискал взглядом икону, нашел ее в уголке комнаты и перекрестился. -  Так что неси пилу и хватит об этом!
Юровский с минуту подозрительно смотрел на него.
- Ты мне  угрожаешь  что ли?!
- Просто приятно размять свои члены!
- Хочешь  суд Линча?!
- При чем тут Линча?!- не понял Николай. - За что меня судить?! Я  что: украл свой топор?!
- Она же сама все  затеяла.  Я, наоборот, отбивался, как мог!
 – Поэтому я и не высказываю  претензий. А сейчас быстренько неси пилу!
- Пилу?
- Ты, наверное, думаешь, что это раз плюнуть!  А я - профи. И прекрасно знаю, сколько нужно времени, чтобы человеку отпилить хотя бы  ногу! Работы - не початый край!
- Гражданин Романов! Прекратите эти фокусы!- вполне официально предупредил Юровский.
- Просто приятно размять свои члены!
- Сейчас вызову охрану! Они тебе разомнут!
- Зачем нам  охрана?!- удивился  Николай.- Я  тебе один могу отпилить столько, сколько вся твоя охрана   месяц пилить будет!
- И че, ты мне отпилить собрался?- Юровский с беспокойством посмотрел на свою ширинку.
- Всё!- объявил Николай.
- Поражаюсь тебе!- Юровский заглянул в чистые глаза Николая. - Так спокойно говоришь о таких страшных вещах.
- Я сорок лет пилю. Смог немного успокоиться!- объяснил Николай. - Хотя, если честно, внутреннее волнение осталось!
- Сейчас не царское время! - глядя ему прямо в глаза, заметил Юровский.- И ты больше не царь! Так что засунь  свои угрозы себе в задницу!
- Ты только не обижайся!
-  Я не обижаюсь!
- Я понимаю, что у тебя тоже есть свои амбиции! Другое дело, что опыта маловато!
- Будет и опыт!- перебил Юровский.
- Это же тебе не осина!- хмыкнул Николай. - Не береза, не ель,  не сосна. Там одни  кости чего стоят!  А жилы?! А мышцы?! А ты думаешь, так все просто?!
- Какие мышцы?
- Я сорок лет пилю! Не буду хвастаться, но кое-чего  достиг! Березовую рощу площадью два гектара, чтоб не соврать, за полчаса в щепки превращаю! И  я тебе, как другу говорю, напрасно ты ерепенишься!
- О чем ты говоришь вообще?
- О том же, о чем и ты!- пояснил Николай.
- О-хо-хо!- вздохнул Юровский.
У него все сильнее болела голова. В висках будто стучали отбойные молотки. На секунду он прикрыл глаза, но перед его внутренним взором продолжал стоять Николай.
- О-хо-хо!- повторил Юровский.
- Вот тебе и хо-хо!-  передразнил Николай. – Ты, конечно, думаешь, что я - муж и мне это неудобно!
- Чей муж?- совсем запутался Юровский.
- Но именно, как муж, я  имею на это полное право!- объяснил Николай.- А тебе – прямая выгода! Сам должен понимать!
- Ну, да!
- Вынесем по частям в чемодане, - он показал на чемодан Юровского, - никто ничего не заметит!
Николай перекрестился.
- Конечно, это не совсем по – христиански! Но время - военное! Так что вполне нормальный способ захоронения! А завтра – вызовем батюшку! Отслужим молебен! 
- Я не пойму: чего тебе от меня надо?- Юровский почувствовал, как его начинает бить нервная дрожь.
- Я хочу, чтоб ты дурака не валял и составил мне пару!- объяснил Николай.
- Какую пару?- недружелюбно смотрел на него Юровский.
 Николай  обнял его и притянул к себе.
 - Ты можешь мне верить или нет, но  вот такое бревно,- он сделал широкий охват руками, - на спор за три минуты распилил! Было это в тысяча девятьсот третьем году в Царском селе! У кого хочешь, спроси! Мы тогда еще молебен по этому случаю заказывали!
- Ты меня пугаешь что ли?!-  не мог взять в толк Юровский. 
- Я - профессионал. Мне что береза, что осина…Что бедная Алекс, которая переживала за всех нас…Да, конечно, жалко! Все-таки столько лет вместе! Завтра обязательно отпоем! 
Николай вздохнул и перекрестился.
- Но дело, есть дело!- серьезно продолжил он. – Я считаю, что настоящего профи не должны смущать соображения нравственного характера. Повторяю - жалко! Кто спорит?! Но  работа есть работа! И в работе ты можешь целиком и полностью положиться на меня! Выгляни во двор!
- Зачем?- подозрительно смотрел на него Юровский.
- Там в саду три скамейки стояли! Где они?!
- Какие скамейки?- Юровский потер  виски.
- За пять минут  порубал! Вот этими вот руками!- Николай показал натруженные  мозолистые руки.
- Ничего не понимаю!- признался Юровский.
- Ты мне не веришь?! – поцеловал его в лоб Николай.
- Отстань от меня!
- Я тебе поклясться могу! Вот этими руками! За пять минут…Жалко свидетелей не было! А Матрене не верь! Я ей кровать распилил, вот она  и клевещет!
- Какой еще Матрене?- внезапно заорал Юровский.- Причем тут вообще Матрена?! Ты че? Надо мной издеваешься?!
Он вскочил с дивана и забегал по комнате, беспрерывно повторяя: «причем тут Матрена?».
- Ты че разорался?- удивился Николай. -   Потерпи, вот выйдем во двор, возьмем пилу: там и покричишь  в свое удовольствие! Я, когда пилю, тоже себя сдержать не могу! Как начну орать! Святых выноси!
- Задурил ты мне голову!
Бег по комнате несколько успокоил Юровского. Он остановился и посмотрел на часы.
– Ого! Первый час ночи!
- Эта Матрена  вас обманывает!- продолжал Николай. - Ей все хиханьки-хаханьки! Чего только обо мне не насплетничает…Каких только небылиц! Послушать ее: так я и вовсе пилить  не умею!  Попробовала  бы она на моем месте! Дождь! Ветер! Дерево отсырело! Пила соскальзывает, пилить неудобно… Другой бы  лапки кверху! Неумеха какой-нибудь… А я подпилил  ее с четырех сторон…
- Матрену?!
 - Скамейку! Подпилил, а потом вот, что придумал: разбежался и со всего размаха на нее прыгнул! Выдержала!!! Еще подпилил. Разбежался! Во мне сто  килограмм! Выдержала! Приятно размять свои члены! Начал на ней скакать.  Вспотел весь. Сверху меня дождь поливает! А мне все ни по чем! Напрягаю последние силы! Рухнула!
Николай победоносно посмотрел на Юровского.
 - Сам весь в грязи! Скамейка на мне! Эта дура, Матрена, хохочет! А я лежу счастливый!
- Понятно!- Юровский взглянул на часы.
- Таких секунд одна - две на всю жизнь бывает! Я сорок лет пилю! Лишь пару раз такое испытал! Первый раз было это семнадцатого мая тысяча восемьсот девяносто шестого года! Ветер дул юго-западный, два-три метра в секунду. Температура воздуха по Цельсию тринадцать градусов выше нуля. Порубал я топором одну усадьбу!  Я тогда еще топор предпочитал… Что делать: молодость, избыток сил, половодье чувств!  Это сейчас с высоты прожитых лет понимаешь, что топор -  игрушка для лохов!  Другое дело пила.  Инструмент богов!
- Полчаса с тобой говорим, а чего ты сказать хочешь - так и не понял!- кисло заметил Юровский. – Короче, нет больше времени болтать! Спускайся в подвал и жди меня там!
-  Ты ее туда принесешь?- догадался Николай.
- Кого?
- Бедную Алекс, которая переживала за всех нас!
- В каком смысле принесу?- удивился Юровский.- Я чего: вас еще носить должен?
- Тогда вместе отнесем!- не стал спорить Николай.-  Голову засунем в саквояж! Должна поместиться!
Николай обвел взглядом комнату.
- У тебя пакеты есть?
Юровский онемел от изумления.
- Я как чувствовал сегодня, что будет настоящая работа!- потер руки Николай. - У меня очень сильно предчувствие развито. Недаром я к тебе заглянул … Мы ее в момент упакуем! Приятно размять свои члены! Ничего не скажешь: приятно…
Неизвестно, что еще хотел сказать Николай, но тут мужской разговор был прерван. С жутким воплем из шкафа выпрыгнула Алекс. Ее поджаристая мускулистая фигура коршуном спикировала на Николая. Раздался еще один жуткий вопль. На этот раз кричал Николай. Юровский забился в угол. На полу, посреди комнаты происходила нечто ужасное!
 В  затуманенном мозгу Юровского смешивались в одну кучу вопли супругов: «Я тебе ща сама распилю!» (Алекс); «Помогите!» (Николай); «Сволочь такая!» (Алекс); «Просто приятно размять свои члены!» (Николай); «Сколько мужчин меня любило!» (Алекс); «Температура градусов по Цельсию семнадцать  выше нуля»!
 

                Глава 8. Подготовка судебного процесса

Дверь распахнулась, и  в подвал деловым шагом вошел Юровский. Он был одет по-походному: в свитере, джинсах  и шляпе. В одной руке он держал кожаное пальто и чемоданчик, в  другой - канистру из-под бензина.  Под правым глазом  сиял приличный фингал.
 Юровский спешил. Он мельком осмотрел судей и с удовлетворением отметил их трезвость, а также суровый и солидный  вид.  Он поставил канистру на стол, после чего пожал «судьям» руки.
- Рад, товарищи, что все в сборе! Пригласил я вас сюда по чрезвычайно важному и ответственному делу! Товарищ Ленин лично курирует этот вопрос!- Юровский обвел многозначительным взглядом «судей». - Как вы знаете, ситуация на фронте вышла из-под контроля. Завтра-послезавтра  город возьмут белочехи. Медлить в такой ситуации нельзя. Из Москвы получено указание сегодняшней ночью ликвидировать гражданина Романова и его семью!
Юровский сделал эффектную паузу и строго посмотрел на «судей».
- Я надеюсь, вы осознаете, какое ответственное дело вам поручено. Партия, правительство, весь советский народ ждет от вас решительных действий в этот трудный для  страны час.
«Судьи» переглянулись. По их взглядам можно было понять, что  пока они мало, что понимают.
- Решением ответственных советских органов вам поручено провести суд на царской семьей. Все необходимые полномочия предоставлены.
«Судьи» еще раз недоуменно переглянулись.
 - Но это еще не все. После оглашения приговора вам предстоит самим привести его в исполнение. Расширять круг посвященных и привлекать для расстрела красноармейцев партия считает не целесообразным. Суд должен пройти в обстановке максимальной секретности и в самый короткий срок.  До рассвета все должно быть кончено. Я надеюсь, вы меня правильно поняли?
«Судьи» молчали.
- Трупы обольете бензином. Канистра на столе!- Юровский указал на канистру. – Надеюсь, вы понимаете, что такое бензин в наше время?! Расходуйте его экономно! Трупы сожжете, и   пепел развеете за городом…
- Круто!- смог выдавить из себя Милов.
- Партия выбрала вас, потому вы люди- политически грамотные, ответственные, с обостренным чувством классового сознания и истинным пролетарским чутьем. Я передаю вам слова товарища Ленина. Сами понимаете, кому попало, такое дело  не доверили бы!
Юровский сделал торжественную паузу. «Судьи» только хлопали глазами.
 - Я уверен: вы сами прекрасно знаете,  за что и почему должен быть расстрелян Колян (извините, я хотел сказать гражданин Романов). На всякий случай напомню. Во время его коронации на Ходынском поле в Москве случилась ужасная давка, много людей погибло. Он  все знал, но, как ни в чем не бывало, пошел танцевать на бал к французскому посланнику. Можете себе представить?! Вы, как люди высоконравственные, не можете не ужаснуться этим его поступком!
Юровский обвел взглядом «судей». Их лица по-прежнему выражали тупое недоумение.
- А Ленский расстрел рабочих? И самое главное: кровавое воскресенье?! Прогрессивные люди всего мира возмущаются его злодеяниями. Горький, Бальмонт, Анатоль Франс презирают его! Наконец, он- главный виновник двух кровопролитных войн: русско-японской и первой   мировой. Двое из вас воевали. На войне у вас   погибли  друзья, родственники, близкие товарищи, просто  знакомые. Многие прекрасные девушки остались без мужей. Матери потеряли  сыновей. Сестры братьев. А виновник всего  спокойно пилит где-то во дворе…И горя не знает! Разве это можно так оставить?! Спустить ему с рук такие злодеяния! Нет! Ваш революционный суд,  суд рабочих и солдат, руководствуясь классовым чутьем и пролетарским сознанием, должен изобличить Коляна (черт! Я имел ввиду гражданина Романова)  и приговорить его к расстрелу. А то с него все, как с гуся вода…
- Дас ис фантастишен! – Гитлер изумленно закатил глаза.
- Никакой фантастики. Просто партия доверяет вам!- Юровский посмотрел на часы (он ужасно торопился). - Да! Учтите еще вот что. Во всех злодеяниях Николаю  активно помогала  жена, Алекс. Я хотел сказать гражданка Романова. Так что ее тоже нужно расстрелять. Ну и  детей  до кучи. Мальчика я уже «залечил» до смерти. Теперь очередь за девочками!
-  Да! Гавно вопрос! Все решим! Как два пальца!- первым пришел в себя от изумления Милов. - По бабкам столько вылетает? Или за спасибо корячиться?!
 - Успокойся. Заплатим очень хорошо.  После приведения приговора в исполнение каждый из вас получит  по маленькому бриллиантику, которого  хватит лет на десять безбедной жизни!
- Заметано! – кивнул Милов.
-  О-я-я!- восторженно потер ладони Гитлер.
- Я вообще люблю суды!- заметил Швейк. - На них всегда узнаешь много интересного. В 1909 году в Яблонцах был суд над господином Роговицей, совладельцем банка «Роговица и сыновья». Судили его за уклонение от налогов. Уже  в суде выяснилось, что налоги он все до копеечки  заплатил, а привлекли его по ошибке. Но  одна из зрительниц ( на такие суды всегда ходит много  женщин) признала в нем серийного маньяка…Год назад он ее изнасиловал, а затем отрезал голову ее подруге…
- Вот-вот!- рассеянно заметил Юровский, еще раз взглянув на часы. - Вы тут поболтайте еще минут десять, а я схожу за  Коляном!
Напоследок Юровский обвел строгим взглядом собравшихся:
- И смотрите у меня! Чтоб все было, как надо! Партия доверила вам ответственное дело, но партия и взыщет в случае чего. Председателем суда назначаю Милова. Русского императора все-таки должен осудить русский. 
- Я порву его, как Тузик грелку!- заверил Милов.
- Суд должен быть быстрым и эффективным. Пара- тройка вопросов  и смертный приговор! Тут же стреляйте  в упор! Главное, ничего не забудьте. А то ты, Милов,  у нас забывчивый.
- Этого уж я не забуду!
- Хотелось бы верить! А то, мы тебя самого забудем!
- Понял! Не дурак!- кивнул Милов.
- И вы тоже не зевайте!- обратился Юровский к Швейку и Гитлеру.- На все про все у вас два часа. Уложитесь?
- Как два пальца!- еще раз заверил Милов.
-  Дело сделаете: отучите телеграмму Ленину. А то Владимир Ильич волнуется! Аппарат установили прямо здесь!- Юровский указал на громоздкую телеграфную аппаратуру в углу комнаты. - Пользоваться умеете?
- Умеем!- кивнул Милов.
- Сразу по исполнению приговора уходите. Из города выберетесь на машине. Доберетесь до Москвы. И лично все еще раз доложите товарищу Ленину. Меня не ищите! Все! Я поскакал!
Юровский стремительно вышел из подвала. Через пару минут он уже входил в свой кабинет.
 К моменту его возвращения драка  кончилась. Николай лежал в углу и тихо стонал. Алекс сидела на диване и нервно курила длинные дамские папиросы. Пахло ментолом.
- Успокоились! Вот и хорошо!- приветливо помахал  им  рукой Юровский.
- Убить его хотела!- призналась Алекс.- Жаль, что я- слабая женщина! А то бы точно убила!
- М-да, Колян! Нехорошо ты хотел поступить с женой!- обратился к Николаю Юровский.- Это ж тебе не дерево. Не скамейка! Живой  человек!
- О-хо-хо!- простонал Николай, держась за голову.
- Идти-то сможешь?- участливо спросил его Юровский.
Николай не ответил. Он продолжал лежать и стонать.
- Я с ним двадцать лет прожила! Ни разу  не изменила! Слава богу,  революция освободила нас! Можем вздохнуть свободно!- продолжала негодовать Алекс.
- Вот что, друзья мои!- оценив положение, обратился к ним Юровский.- Ты, Алекс, иди сейчас за детьми и спускайтесь в подвал. Там я буду проводить сеанс. Он тебе  необходим!
- Спасибо!- Алекс не заставила себя долго ждать и, затушив сигарету, поднялась с дивана.-  А то я вся на нервах! Женщина на грани нервного срыва!
- Я вижу!- согласился Юровский.
- А почему в подвале, а не здесь?- все-таки уточнила Алекс.
- В подвале мои целительные способности усиливаются! Не знаю уж почему…Вероятно, от земли мне передается дополнительная энергия! Словом, в подвале я могу исцелить тебя значительно быстрее!
- А зачем нам дети?- томно пожала плечами Алекс.- Может, лучше без них?!
- На то воля Николая угодника!- заверил ее Юровский.-  Не знаю уж, что он опять задумал. А только в своих письменах он ясно указал мне, чтоб ты пришла с детьми.
- Возможно, это нужно для победы над драконом?!- подумав, решила Алекс.
- Даже не сомневаюсь в этом!- подтвердил Юровский.
- Так я побежала! - Алекс кокетливо хихикнула и выскочила из кабинета, при этом все-таки задев Юровского задом.
- Теперь с тобой, Колян, разберемся!- задумчиво глядя вслед удаляющейся даме, процедил Юровский.
Николай не реагировал. Он по-прежнему лежал, время от времени издавая протяжные стоны.
- Ты пилить сегодня думаешь?- ни с того ни с сего рявкнул  Юровский.
- Пилить?!- услышав это волшебное слово, Николай зашевелился и сел на пол.
Под правым  глазом у него был синяк, который представлял собой точную копию синяка Юровского.
- Там тебя в подвале уже ждут! С топорами и с пилами!- ласково глядя на него, усмехнулся Юровский.
- С пилами?- не веря своим ушам, переспросил Николай.
- А как же! С пилами и топорами!- подмигнул Юровский. - Все уже наточили!  Только тебя не хватает!
Юровский  нехорошо усмехнулся. Николай тут же встал и,  слегка пошатываясь, поплелся к выходу.
- Пилы у них хорошие!- желая подбодрить его, заверил Юровский.
- С двумя ручками?- все еще слабым голосом спросил Николай.
- Есть и с двумя!- согласился Юровский, пропуская вперед себя Николая.- Ты главное до подвала дойди! А там уж попилишь!
- Да я за таким делом на край света дойду!- заверил его Николай.
Но Юровский все-таки решил сопроводить его. Уж больно болезненный был  вид у Николая. Аккуратно взяв  под ручку, Юровский бережно повел его  коридорами Ипатьевского дома.
Суета в доме уже стихла. Лишь на первом этаже еще толпились красноармейцы, да в углу под лестницей  в куче мусора валялись кое-какие бумаги и предметы дамского туалета.
- Пилы давно точили?- спросил Николай, спускаясь с лестницы.
- Только что!- сладким голосом, уверил его Юровский.
- Что пилить будем?
- Все, что душа пожелает!- медоточил Юровский. - В обиде не останешься. Осторожно! Тут ступенька.
Бережно, как инвалида, он спустил его вниз по лестнице и втолкнул  в подвал. 

Глава 9. Суд

В тусклом свете свечей Николай увидел накрытый красной кумачовой скатертью стол и троих «судей». Посреди  стола стоял графин, наполовину наполненный темной жидкостью. От графина несло бензином.
Центральное место за столом занимал «председательствующий»- Милов. Он уже успел   нализаться бензином. Сидевший справа от него Швейк тоже, видимо, не терял времени даром. Нос его приобрел лилово-красный оттенок. Лишь Гитлер был трезв и суров.
- Добрый вечер!- вежливо поприветствовал «судей» Николай.- Мне сказали, вы тут пилите?
- Заходи! Заходи!- Милов  помахал ему рукой и указал место на скамейке напротив стола. - Садись. Заждались уж!
Николай пожал плечами и последовал приглашению.
В дверь постучались. На этот раз это была Алекс. По приглашению Милова она заняла место на скамейке рядом с Николаем. Следом за ней гуськом  разместились   дочери.
Милов подошел и запер на замок дверь.  Птички были в клетке. Он вернулся к столу и положил перед собой маузер. Лицо расплылось плотоядной улыбкой людоеда.
Швейк смотрел на Николая даже ласково. Но за его внешней ласковостью скрывалась  твердость бывалого солдата и ненависть к аристократии, из-за которой на земле и происходят все войны и бедствия. 
Стальной блеск в глазах Гитлера не выражал ничего, кроме холодной жестокости.
- А жарковато тут у вас!-  Николай оглянулся. - Температура по Цельсию не менее двадцати шести градусов выше нуля! А вот ветра нет! Ноль метров в секунду!
- Да что ты говоришь?! Очень интересно!- усмехнулся Милов.
- Самое время пилить!- подмигнул Николай. - А где наши пилы?! Припрятали?! Оно и верно! Нынче время такое – даже на пилы дефицит. Я сегодня в магазине  был. Нету пил! Хоть ты тресни!!! До каких пор будут терзать мою несчастную родину?! А?!
- Будут!- согласился Милов и снова плотоядно улыбнулся.
На пару минут за столом  воцарилось молчание. «Судьи» смотрели на Николая, а Николай на «судей».
- Юровский мне предлагал  сыграть в безик, но я предпочел попилить!- деликатно намекнул Николай. - Вечерком оно всегда приятнее! Все-таки не могу жить без физической работы. Не могу! Приятно размять свои члены! Ничего не скажешь! Приятно!
- Заткнись ты!- неожиданно вступила в разговор Алекс.
- Что ты, Алекс?- Николай испуганно покосился на супругу.
- Ничего! Я сказала: заткнись!
 - Все переживаешь за всех нас?- допытывался Николай.
- Ты мало получил?
Несмотря на  произведенную недавно экзекуцию, она еще не выпустила весь пар. Николай потрогал бланш под глазом и смущенно замолчал.
-  Вы не знаете, когда придет целитель? Мы записаны на сеанс!- тоном светской дамы осведомилась Алекс.
- Скоро! Покончим кое с какими формальностями и проведем сеанс!- пообещал Милов.
- Спасибо!- поблагодарила Алекс.
- Ну шо, гражданин Романов?! - Милов подбоченился и взглянул на подсудимого, как кролик на удава. - Пришла пора держать ответ! За свои, так сказать, злодеяния. По всей строгости закона. Как считаешь?
- Чего?- не понял Николай.
- Того самого!- Милов придвинул к себе бумагу и чернильницу.
 В правом верхнем углу листа он написал: «протокол судебного процесса», далее число и время. На часах было ноль пятьдесят девять.
 - Начнем с формальностей. Ваша фамилия и имя!- Милов обмакнул перо в чернила и приготовился писать. Николай искоса посмотрел на супругу и счел более правильным промолчать.
- Чего молчишь?- удивился Милов. - Язык проглотил? Или думаешь, мы тут с тобой  в молчанку играть будем?!
Николай вопросительно  взглянул на Алекс.
- Отвечай божьим людям! Их целитель послал!- приказала она.
Николай облегченно вздохнул, приосанился и заговорил приятным баритоном:
- Божию поспе;шествующею милостию я - Николай Вторы;й, император и хозяин земли русской, царь Польский, князь Финляндский; государь и великий князь Удорский, Обдорский, Кондийский, Карталинский, Семигальский, Самогитский,  герцог Стормарнский, Дитмарсенский …
- Достаточно!- перебил Милов и иронично сдвинул брови. – Что Обдорский- это хорошо! Ну, как? Сам признаешься?! 
- Че? – не понял Николай.
- Конечно, какой смысл тебе признаваться. Ответственность все равно не смягчится! Так и так - тебе крышка! - Милов подмигнул красным глазом. - Скажу тебе  как на духу: скоро тебе - карачун! Чего б ты тут не болтал!
- А ты чего, Алекс, пришла?- повернулся Николай к жене. – Мы вроде пилить собирались! Не будешь против?
Жена не удостоила его ответом.
- Но суд, есть суд! – продолжал Милов. - И мы должны задать кое-какие вопросы. Ходынку пропустим. Времени в обрез. А начнем- ка мы вот  с чего. Кто приказал стрелять в рабочих девятого января 1905 года? Если  запамятовал, то это - кровавое воскресение!
- Теряем время!-  Николай показал на часы.
- Не понял!- удивился Милов.
- Можно сколько угодно трепаться о всяких там кровавых воскресениях, понедельниках, субботах…Если, конечно, больше заняться нечем! А работа стоит! Скамейки в саду я порубал! Но топор – инструмент для лохов. Будь мне семнадцать, я, может, и был бы счастлив! А в пятьдесят хочется спокойной физической работы…Одним словом, пошли пилить!
- Ты не юли!- посуровел Милов.- Отвечай: как положено.
- Да чего отвечать то?- удивился Николай.
- Что ты делал девятого января 1905 года?! Опиши этот день по часам!
- Ты слышала, Алекс?!- прыснул Николай. - А если я вас попрошу описать, что вы  делали в этот день по минутам?!
- Не юли! Отвечай на вопрос!
- По секундам не описать?
- Хватит юродничать!- стукнул кулаком по столу Милов.
- Вот пристал! Как банный лист!- всплеснул руками Николай. - Если б я знал, что  такая тягомотина будет - вообще бы не пришел! Играл бы сейчас с Юровским в безик! Я ему как раз обещал матч - реванш!
Милов переглянулся с остальными «судьями». Взгляд Гитлера по-прежнему был стальной.  Но определить по этому взгляду: понимает ли что-нибудь его обладатель, было невозможно. Швейк сиял безмятежной улыбкой идиота. Все происходящее ему очень нравилось.
- Ты клоуна из себя не строй!- посоветовал Милов.- А то ща второй фингал для симметрии поставлю!
- Отвечай божьему человеку!- не удержавшись, крикнула Алекс.
- Отвечу, когда захочу!- возразил Николай.
- Достал!- Милов чуть приподнялся и коротким движением в челюсть привел Николая в чувство.
- Говори, истязатель! Говори!- причитала  Алекс.
- Ну что вам сказать?- уныло протянул Николай, держась за челюсть. - Расскажу, что помню. А там уж не взыщите! Столько лет прошло! Девятого января 1905 года я был дома. Я  вообще - человек домашний. Люблю походить по дому, распилить что-нибудь…
- Дальше!- Милов что-то записывал в протокол.
- Завтрак был хорош! И поспевал вовремя! После завтрака…Что же было после завтрака? - наморщив лоб, мучительно вспоминал Николай. - После завтрака я играл в безик!
- Кто бы сомневался?- усмехнулся Милов, не отрываясь от бумаги.
- Ветер дул юго-западный. Три метра в секунду. Хотя тут я могу ошибиться! Все-таки столько лет прошло! Но, вот, что помню   точно: температура градусов по Цельсию была одиннадцать ниже нуля! За это  могу поручиться! Или двенадцать?- он озадаченно посмотрел на «судей».
- Хватит пургу гнать!-  Милов начинал сердиться. - Зачем приказал стрелять в рабочих?! Придурок!
- Смешно просто!- Николай повернулся к жене. - Ты слышала, Алекс?!
- Пришла лечиться. Сижу в очереди!- Алекс нервно поправила прическу и отвернулась, делая вид, что все происходящее ее не касается.
- Зачем приказал стрелять в рабочих?!- повторил вопрос  Милов.
- Я – сам рабочий! - возразил Николай. - Прекрасно понимаю нужды рабочих людей, их любовь и непоколебимую преданность ко мне.  Но, когда меня отвлекают от безика, я сам не свой!  Идти толпою, чтоб помешать мне, заставить слушать их назойливые просьбы, спугнуть фарт  (мне тогда ужасно везло в безик) - это уже нельзя оправдать никакой преданностью! Получается я, богом избранный хозяин земли русской, не могу у себя дома в свой выходной день спокойно поиграть в безик! Нонсенс!
- Не матерись! Соблюдай уважение к суду!- строго предупредил Милов.
- Впрочем, я  давно простил  им вину их!- перекрестился Николай. - По-христиански простил совершенно! Так что даже не понимаю, к чему эти вопросы.  Повторяю: я простил их полностью и совершенно! Вопрос исчерпан!
- Ну, и фрукт!- неожиданно вставил Гитлер.
- О-па-нь-ки!- изумился Милов. - Ты чего, Хернштейн, по-русски сечешь?!
Гитлер не ответил. Он уже снова смотрел  ничего не выражающим  взглядом.
- Значит, ты приказал стрелять в рабочих, потому что тебе помешали играть в безик? Так и запишем?!- уточнил Милов.
- Пишите, что хотите!- беззаботно махнул рукой Николай.
- Хорошо!- Милов что-то аккуратно записал в протокол.
- Мы пилить сегодня будем? А то я  начинаю терять терпение!- заметил Николай.
- Следующий вопрос. Кто отдал приказ о Ленском расстреле?
- И много еще таких вопросов?- уточнил Николай.
- Хватает!
- Наглость какая!- Николай даже покраснел от негодования.  - Явиться ко мне ночью,  приставать с глупыми вопросами, которые задают разве что в сумасшедшем доме! Не давать пилы!!!  До каких пор еще будут терзать мою несчастную родину?! До каких?!
-  Ты ща еще раз огребешь!- предупредил Милов.
Николай бросил взгляд на огромные волосатые кулаки своего визави и тяжело вздохнул.
- Видно, планида у меня  такая! Родился то я в день многострадального Иова! От того  и приходится  страдать всю жизнь. Битый час вы меня мучаете бестолковой болтовней, тогда как деревья спокойно стоят во дворе! 
- Ничего не понял! Чего ты сказать хочешь?
- Ночь загублена! Настроение испорчено! Я-то думал, нормальные люди здесь собрались! Пилить будем! А вы только трепаться горазды!- Николай презрительно сплюнул. – Эх! Недаром я родился  в день многострадального Иова!
- И че дальше?! - иронично оглядел других «судей» Милов. – Про Иова нам расскажешь?
- Могу и про Иова. Все лучше, чем про кровавые понедельники!- усмехнулся Николай. - Больше всего запомнились мне  слова,  обращенные к нему господом:  «Вот бегемот, которого я создал, как и тебя. Станешь ли забавляться им, как птичкою, и свяжешь ли его для девочек твоих? Надежда тщетна: не упадешь ли ты от одного взгляда его?».
- Может, я  и бегемот!- с некоторой обидой заметил Милов, оглаживая немаленький живот. - Я  понять не могу: куда ты клонишь?
- Клоню я  туда, что перед вами помазанник божий и хозяин земли русской! Если кто  этого не заметил! И я круче любого бегемота во сто раз. А посему повелеваю: дать мне пилу сию же минуту! Иначе я могу очень сильно рассердиться!
- Я тебя крутым не считаю!- возразил Милов.
- Кто ж круче меня?-  изумился Николай.
- Да хоть бы я!
Николай даже привстал со скамейки.
- Чем же ты крут? Что бензин, как воду, хлещешь?
- Да! Выпил немного для куражу!- Милов демонстративно налил  еще бензина. – И в этом я тоже крут! Но не только в этом!
- А в чем еще?
-  Вот ты хвастаешься, что ты- крутой…- Милов залпом осушил стакан и схватился за горло.
- Смотри, так не сдохни!- предупредил Николай. – Пьете хрень всякую. Нет, чтоб нормальные напитки пить!
- Вот ты кровавое воскресенье устроил!- отдышался Милов. - Все дела! А теперь послушай меня!   Служил я до  войны дьяконом в одной деревеньке в Рязанской губернии. Задвинули меня туда за правду! Потому как я никого не боялся! Даже самого митрополита Московского! И родственничка его, иеромонаха, вот этими вот руками собственноручно убил и в реку сбросил!
Милов показал красные волосатые руки.
- Так вот сослали меня за это в Рязанскую губернию. Деревенька - не фонтан. Один жмурик в два месяца! Это тебе не Питер и не Москва. Кровавых воскресений там не устроишь. Даже Ленского расстрела и то не дождешься! Хоть  зубы  на полку клади! Но господь всемогущ! Наслал на меня озарение! Стал я потихоньку местных в озере топить. Потом их же за это проклинал! Типа: они самоубийцы! Какой кошмар! Какой грех! Потом за  большие бабки их же отпевал. По пятьдесят рублей чистого навару! Жил я, как в раю. Только  через год меня обложили! Следак продыху не давал! Все  допытывался: почему это самоубийцы мне свое имущество завещают?! А, может, они меня уважают?! Что тут удивительного? И потом гражданское право предусматривает свободу договора, а также односторонних сделок, в том числе завещаний. Я так следаку и сказал: хотят мне завещают, хотят тебе…Свободная воля- основной принцип гражданского права! Только он мне все равно почему-то не поверил! Слежку  устроил! Гаденыш! Но господь и тут меня не оставил! Образумил местных баб охаживать, и их детей от меня же зачатых за большие бабки крестить! Потому как они были незаконнорожденными! Я больше всех тогда орал: какой грех! Какой ужас! И только за большие бабки  их крестил! А теперь ответь мне на один маленький вопрос! Сколько ты человек утопил? Примерно?
- Я?!- переспросил  Николай, в крайнем изумлении выслушавший эту речь.
- Не виляй!
- Ни одного!
-  А говоришь, что крутой! А я человек триста точно утопил. И никого из них не жалею! Потому как нечего  возле пруда шастать! Если тебе делать нечего, иди  в пивную - пивка попей. Или сиди дома! Меня просто бесят люди, которые возле пруда гуляют. Гулены! Подержишь, бывало, такого гулену, под водой, пока дыхалка отключится, а потом труп его подальше закинешь. Вот тебе и готовый самоубийца! Попробуй, докажи потом! Ну, видел там кто-то, что я с ним  в воде плескался…Ну и что?! Может, он сам нырнул и за корягу под водой зацепился…Ты докажи, что это я его утопил!
Николай озадаченно почесал за ухом.
- Не докажешь! И никто доказать не смог!- распалился Милов. - Меня даже ни разу не судили! А это уже мое дело, сколько я народу убил. Теперь  никто ничего не докажет! Так что можно сколько угодно про кровавые воскресения пылить…На кровавое воскресенье ума много не надо! А ты сделай так, чтоб тебя за это кровавое воскресенье не расстреляли! Тогда я скажу, что ты крутой!
Милов обвел торжествующим взглядом собравшихся.
- Нет! Господин Романов! Тебе до меня далеко! Это я- бегемот! А ты- пискарик!
- Пискарик?!-  Николай был явно уязвлен.
- Пискарик!- подтвердил Милов. - В жопу шарик! Это ж смех! Ни одного человека не утопил, а  под расстрел попал!
 Милов засмеялся. Швейк тоже улыбнулся (впрочем, он улыбался все время разговора). Улыбнулся даже Гитлер.
- Ты чего из себя строишь?!-  нахохлился Николай. - Триста человек он утопил. Понты такие большие?! Триста человек! Ты попробуй триста миллионов утопить! Или хотя бы триста тысяч! Тогда я скажу, что ты крут!
- Да мне как два пальца! Просто развернуться не дают! Палят со всех сторон!- посерьезнел Милов.
- Вот и сиди тогда: молчи в тряпочку. Триста человек он утопил. Я еще сейчас  считать начну, сколько жмурил настругал!
- Ты меня не понял!- Милов снова плеснул себе бензинчику. - Я не  о той крутизне говорю! Кстати, выпить хочешь? Тебе оно перед расстрелом  не помешает!
- Наливай!- Николай вынул из гимнастерки складной металлический стаканчик и протянул  Милову.
Тот разлил на троих: себе, Романову и Швейку.
- Будем здоровы!- провозгласил Милов.
- Будем здоровы!- подхватил Швейк.
- Ваше здоровье!- чокнулся Николай.
- Началось!- тяжело вздохнула Алекс.
  Мужчины выпили. Милов довольно потер живот. Швейк облизнулся. Николай тоже повеселел.
 - Ты пойми, Колян: крут не тот, кто кучу народу замочил. Хоть ты сто миллионов замочил бы! Все равно ты - не крутой!- начал объяснять Милов.
- Как это я  не крутой?- перебил Николай.
 - Хоть миллиард! Все равно!
- Я не крут?!!- Николай схватился за голову. В глазах появились слезы.
 - Не плач! Пожалуйста, не плач! - попросил Милов.
Николай утер скупую мужскую слезу. Милов снова разлил по стаканам бензин:
-Выпей, чтоб успокоиться!
Николай выпил. Милов и Швейк поддержали его.
-Я тебе хочу объяснить!- Милов занюхнул бензин потным рукавом гимнастерки. -  Не плачь только! В натуре крутой не тот, кто больше народа замочил, а тот, кто  сухим из воды вышел! Как я! Я мог, хоть миллион утопить. Все равно бы меня не посадили. Потому как никто ничего доказать не мог. Ведь я их самоубийцами объявлял!
- А я че?- набычился Николай.
- А ты сам признался, что  кровавое воскресение устроил. Раскололся! И твои показания занесены в протокол! – Милов поднял с пола канистру и снова наполнил опустевший графин. - А я бы на твоем месте ответил так: вы попробуйте доказать, что это я приказал в рабочих стрелять. Я в тот день был пьян! Ничего не помню! От вас только в первый раз про это и слышу. Какой кошмар! Какой грех! Кто же это мог сделать?! Может, они сами самоубийством покончили?! Записок не осталось?
Милов засмеялся:
- Вот так отвечать надо. Возьми меня, к примеру. Я когда кого-нибудь топил, потом  больше всех орал. Куда человек пропал?! Что с ним?! По лесу всю ночь с факелом рыскал. А-у! А-у!  В церкви Господу нашему тыщи поклонов клал. Лоб до крови разбил. Голос сорвал, молился, чтоб он нашелся. Хотя сам  же прекрасно знал, что его в реке утопил! Потом, когда труп находили, я больше всех на похоронах убивался! Волосы на себе рвал. В могилу прыгал. Мол, похороните меня вместе с ним. Жить без него не могу! Он мой брат во Христе! Поэтому меня  никто никогда и не подозревал! Хотя  улики и свидетельские показания всегда были против меня!
- Все равно я - круче тебя!- подумав, ответил Николай.
- Это твое мнение! – Милов разлил бензин по бокалам. - Пока ты по расстрельной статье идешь - ты для меня не крутой!
- А что я - помазанник божий?! Это что?! Не круто?!- возмутился Николай.
- Ты меня, Колян, извини! Но это не круто!- отрыгнув бензином, ответил Милов.
-  Ты просто мудак какой-то!- не выдержал Николай.
Милов не обиделся. Он молча чокнулся и выпил. Николай и Швейк тоже выпили. Один Гитлер смотрел на все происходящее с брезгливым недоумением.   И Алекс, конечно, тоже  была недовольна.
- При детях бы хоть  постеснялся!- заметила она Николаю.
- Пошла в жопу!- Николай уже основательно набрался.
 - Алкоголик! Сколько раз ты мне обещал?
- Я тебе сказал: отвянь! Наливай!- Николай снова пододвинул свой стаканчик.
Мужчины быстро налили и выпили.
- Ни стыда нет! Ни совести!- прокомментировала Алекс. - При жене!!! При детях!!!
- Отвянь! Я сказал!- реагировал Николай.
- Ну, ну!- мстительно промычала Алекс.
- Все равно я -  самый крутой!- стоял на своем Николай.
- Ладно! Вы пока разбирайтесь, кто из вас круче, а мы пойдем!- Алекс приподнялась со скамейки.
- Сидеть!- оборвал ее Милов и направил маузер. Алекс поспешила сесть.
Милов   разлил по стаканам.
- Куда гонишь?- Швейк с сомнением посмотрел на полный стакан  бензина и решил пропустить.
Выпили лишь Милов и Николай.
- Хорошо пошла!- заметил Милов.
- Дало по шарам!- согласился Николай.
Мужчины несколько минут сидели молча, уставившись друг на друга тяжелым взглядом. Сказать им было нечего. Швейк решил поддержать  потухшую беседу:
- В 1916 году я воевал в составе героических австро-венгерских войск на русском фронте.  В Галиции нашим полком командовал полковник Гинденбург. Мы его звали просто: какашка. Он же проявлял большую фантазию и  обзывал нас по всякому: и дерьмом вонючим, и калом смердящим, и чего только не выдумывал. Меня он хотел арестовать. Иду я как-то по полю, собираю цветочку и вдруг вижу- полковник Гинденбург. Как он меня заметил, сейчас же прикопался:
- Стой, Швейк?! Смердящий кал! Что ты тут делаешь?! Я ведь еще вчера отдал приказ о твоем аресте?!
Я становлюсь во фронт, беру под козырек и рапортую:
 - Не смею знать!
- Хорош солдат! Не знает  приказа, который его непосредственно касается! Докатились! Полковники отдают приказы, а солдатам  нет никакого дела до их исполнения! Настоящий солдат сам должен  сходить в канцелярию и узнать: не отдавал ли господин полковник обо мне, говнюке, какого-нибудь приказа! А не ждать, пока в канцелярии очухаются и начнут шевелить своими вонючими задами! Каждый приказ  должен выполняться быстро, четко, со всевозможным рвением! Иначе войны не выиграть! Понимаешь, кал смердящий?!
- Осмелюсь доложить, господин полковник. В канцелярии нашего полка настоящий бардак!- докладываю я. - Я сам в прошлом месяце читал приказ по армии о том, что каждому солдату  должна быть выдана специальная щеточка для блох. Так и было написано: миниатюрная щеточка для уничтожения  блох на волосяном покрове. И что вы думаете? Я этой волшебной щеточки в глаза не видел!
Потом мы еще несколько раз встречались. Как он видел меня, сразу приходил в расстройство! Правда, когда русские стали готовить наступление, он немного оттаял. Даже улыбаться начал:
- Нечего,- говорит,  - гнусная задница!  Скоро начнутся бои, и я пошлю тебя, засранца,  в такое место, откуда ты уже не вернешься. Ты, кал смердящий,  умрешь позорной смертью от русского штыка!
Так он облегчит душу и пойдет себе довольный.  Только, когда русские пошли в атаку, вышло по-другому.  Мы этого полковника поймали (он от нас спрятался  на дереве) и отвели в плен. Сначала он только материл нас, а потом, когда мы уже привели его к казакам, натурально обделался. Хотя, если разобраться, должен был нас благодарить. В дерево, где он сидел, потом попал снаряд,  и его могло разорвать на кусочки. А так он принял почетную смерть от пули. То есть, можно сказать, легко отделался!
- Алло, гараж!- Николай, пошатываясь, встал. - Кончай базар! Пошли пилить!
- А ты кто?!- Милов недоуменно посмотрел на Николая, как будто видел его первый раз в жизни.
-  Николай!
- Какой еще Николай?!
- С утра был второй!
- Двойной?- почему-то испугался Милов.
- Двойной!
- Наливай!
Николай послушался и разлил бензин по стаканам. На этот раз двойную порцию!
- А откуда ты здесь? Ведь не было тебя!- Милов  выпил и посмотрел на Николая осоловевшими глазами. 
- Не помню! Кажется, только что зашел!- поведал тот.
- Другое дело! – обрадовался Милов. - Тогда слушай. Это, большая тайна. Но тебе  по большому секрету так и быть расскажу. А ты уж никому не рассказывай! Потому как дело это уголовное, связано с убийствами! Обещаешь молчать?
- Пошел в жопу!- Николай опустил голову на стол и закрыл глаза.
- Тогда, слушай. Служил я дьяконом в одной деревеньке в Рязанской губернии. Деревенька - отстой! Самое большее, на что можно рассчитывать: парочка жмурил в месяц. И то по большим праздникам! А бывали черные дни, когда я  жмурика по три месяца ждал!
- У-у-у! - чуть слышно простонал Гитлер.
- И подох бы я там от голода и тоски, если б не надоумил меня господь бог местных жителей убивать. А фокус был в том, что я их в реке топил, а потом объявлял самоубийцами. Встану, бывало, у амвона и как закричу: «Насильно разлучающий душу с телом да не будет  прощен!!!». Прихожане так пугались!  А я дальше на них ору: «Это место проклято! Господь наказал вас за грехи!». Наслушаются они меня, натерпятся страха и квасить начинают. А мне только того и надо.  Я их упитых, бездыханных, как кутят, в реке топил, а потом проклинал. Проклинаю я их, и сижу себе, семечки грызу. Жду! День-два проходят, родственнички бегут. Я их сначала для пущего эффекта за ограду кладбища веду. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Вот мол, где ваш родственничек лежать будет. Потому как он- самоубийца, и не может лежать с нормальными людьми!     Потом  начинаю про вечные муки втирать! Тут уж любой жмот побежит корову продавать!  Пятьдесят рублей чистыми со жмурика заколачивал! В Москве у генералов дешевле похороны обходились, чем в моей деревеньке у простых крестьян. Так вот, господин хороший. Забыл, как тебя зовут?!
- Колян.
-Так вот, Колян. Понял теперь, как надо жить?!
- Ну и сколько ты замочил?- зевнул Николай, на которого рассказ Милова не произвел особого впечатления.
- Человек пятьсот! И все самоубийцы! Это официально! По документам!
- И ты считаешь это круто?- Николай поднял голову со стола и смерил Милова ироничным взглядом.
- А тебе чего надо?
- Я понимаю: у каждого свой масштаб!- покровительственно похлопал его по плечу Николай.
- Мне развернуться не давали!- оправдался Милов.
- Еще по сто грамм накатим и пойдем пилить!- решил Николай.
Швейк  достал из-под стола канистру, где еще что-то плескалось , и разлил по стаканам.
- Когда я был императором, я мог любого в бараний рог скрутить!- похвастался Николай, приложившись к стакану. - Потому как я был самый крутой в стране. Сейчас я тоже крут, но прежней крутизны уже нет. Правда, в  последние дни появилась надежда, что я  опять стану крутым. Даже круче, чем прежде. Это большой секрет! Только вам одним, как лучшим своим друзьям, открою! В самое ближайшее время меня должны освободить верные люди!
- А ты: взаперти что ли?- не понял Милов.
- Я же говорю: скоро меня освободят!- объяснил Николай.
- От чего?
- От всего!
- От всех проблем?- догадался Милов.
-  И еще одна тайна: я решил  вернуться на трон.
- О - па!- изумился Швейк.
- Но это секрет!- Николай приложил палец к губам.
- Ох! Трепло!- вставила Алекс.
- Хорошо. Допустим, тебя освободят! И что ж ты будешь делать, когда вернешься? - полюбопытствовал Швейк.
- Хороший вопрос!- сразу взбодрился Николай.- Самый главный и священный долг мой перед русским народом - это введение крепостного права! Ибо от его отмены пошли все неисчислимые  беды земли русской, смуты и потрясения. Когда мой дед послушался  безумного совета какого-то проходимца и крепостное право отменил, все было поставлено с ног на голову. Впрочем, бог ему судья. Я его простил уже! Чисто по-христиански! Простил совершенно!
- И зачем нам крепостное право?! – не понял Швейк.
- Мы и так бухать можем!- поддержал его Милов.
- Чего б вы понимали?!- усмехнулся Николай. - Крепостное право - это самое благодатное состояние души человеческой, поскольку душа крестьянина гармонично соединяется с душой помещика. Крестьянин пашет, сеет, выполняет другие полевые работы, а помещик заботился о душе его, наставляет в  нравственности и хорошем поведении, защищает от вольнодумства и всяческих соблазнов. Получение свободы крестьянину это также неестественно, как если бы свободу получили наши руки или ноги. Т.е. они бы шли, куда хотели, делали, что хотели,  без всякого руководства со стороны разума!
- Хорошо. Крепостное право ты введешь. Дальше что?!- продолжал расспрашивать Швейк.
- Дальше придется объявить войну Франции и Англии!- тяжело вздохнул Николай. Видно было, что ему нелегко говорить об этом.
-  Ибо они изменили своим союзническим обязательствам. Если бы ни их злобные козни, я бы и сейчас продолжал править, и мой народ был бы счастлив. Среди тех, кто свергал меня, не было ни одного русского! Ни одного! Одни французы, китайцы, жиды! До каких пор терзать будет мою несчастную  родину? Температура градусов по Цельсию двадцать четыре выше нуля!
- Жиды!-  подхватил Гитлер. Неизвестно, что его так развеселило, но он впервые за весь вечер  повеселел.
- Так что как только я вернусь, а это дело ближайших дней, я, прежде всего, сотру с лица земли  Англию, и Францию! Сто пудов!- признался Николай.
- Если бы да кабы, да в лесу росли грибы!- мечтательно заметил Гитлер.
- Женщинам это неинтересно!- совсем заскучала  Алекс.
- Молчать!- цыкнул на нее Николай.
- Мы пошли!- Алекс попыталась встать.
- Сидеть!- заорал  Николай.
- Уже нажрался!- констатировала она.
 - Молчать,- Николай стукнул кулаком по столу,- глупая баба!
-  Поговори, поговори!- мстительно прищурилась Алекс.- Потом только ничему не удивляйся!
- Будешь?!- Николай  протянул стакан Гитлеру.
- Не понимайт!- Гитлер брезгливо отвернулся
- Он больной что ли?- уточнил Николай у  Милова.
- Пей, Хернштейн!- Милов положил тяжелую  руку Гитлеру на плечо.
- Бензин есть невкусный!- возразил Гитлер,  с опаской посматривая на могучую фигуру своего «коллеги» по суду.
- Че ты сказал?- ни с того ни с сего рассвирепел Милов. - Я тебе башку отвинчу!
Гитлер посмотрел на Милова затравленным взглядом. В этом взгляде отразилась и презрение истинного арийца к низшим расам,  и ненависть к грубой физической силе, и ужас грядущего.
- С чего ты взял, что он невкусный! Бензин как бензин!- Николай набрал полный рот бензина и со смаком прополоскал его.
- Стыд какой! При жене, при детях!- причитала Алекс.
- Вкусный он!-  Милов любовно погладил канистру. - Я тебе говорю! Очень вкусный!
- Мне есть  сказать одна человека, что он найн вкусный!- на ломаном русском попытался объясниться Гитлер. И  скорчил отвратительную гримасу.
- Чего ты сказал!?- насупился Милов.
- Я сказал: одна человека мне есть говорить, что он невкусный!-  повторил Гитлер.
- Найти бы эту человеку! И башку оторвать! – заметил Николай.
-  Херню он тебе сказал!- ударил   Гитлера по плечу Милов. - Запомни, Хернштейн, нет ничего лучше высококачественного бензина! За ним будущее! Заруби  себе на носу!
- Зарублю!- покорно согласился Гитлер.
- Не слушайте вы их, молодой человек!- посоветовала Алекс. - Это ж алкашня!
- Пей!- Николай протянул Гитлеру стакан. Милов уже схватил его за шею, будто боясь, что он убежит.
- Я есть на работе не пить!- пробормотал Гитлер, безуспешно пытаясь вырваться.
- Сделай себе перерыв!- Николай поднес стакан к самым губам, но Гитлер изо всех сил сжал зубы. Тогда Милов одной рукой схватил его за волосы, а второй попытался разжать  челюсть.
- Что ж вы, алкаши поганые, творите!- всплеснула руками Алекс. - Постыдились бы! При детях!
- Не хочет человек и пусть не пьет! Нам больше достанется!- попытался образумить друзей  Швейк.
- Он хочет!- заверил всех Милов, оттягивая  нижнюю челюсть.
Гитлер мотал головой из стороны в сторону, пытался укусить своего противника, но силы были слишком не равны. Милов таки разжал  зубы и, под негодующие крики Алекс, Николай влил  в рот почти полный стакан.
- Ах вы, русские свиньи!- Гитлера, наконец, отпустили. Он в ярости вскочил и замахал руками. - Мудаки! Гандоны!
- Я давно подозревал, что он по-русски говорит!- заметил Милов.
- Ты сам- гандон!- возразил Николай.
- О-я-я!- Гитлер в бессильной ярости затопал ногами. - Немецкая нация сотрет вас в порошок! По вашим улицам пройдут танки! О, дайте мне вернуться в великий Германия. Я вас, алкашей, угондошу! На месте Москва будет большая котлована. За то, что вы в меня бензин налили!
- Да пошел ты в жопу!- разозлился в свою очередь Николай. - Я тебе за Россию пасть порву. Я- патриот!  Хозяин земли русской!
- Ты патриот?! - обрадовался Швейк. - У нас в Праге в 1908 году тоже жил патриот по фамилии Чех! Однажды пришел к нему в гости его приятель, тоже патриот, по фамилии  Немец.
- Заткнись! Дай я еще поору!- перебил его Гитлер.
Но Швейк, не обращая на него внимания, продолжал с милой улыбкой:
- У них были общие патриотические интересы. Выпили они чешской водки.  Чех окосел и начал хвастаться. Хвастался он тем, что его фамилия - Чех. Мол, я - чех и фамилия- Чех. Вот какой я- патриот! «Причем здесь патриотизм? У каждого своя фамилия»,- возражал пан Немец.    Но в душе, конечно, сильно завидовал. Так уж устроен мир: если у одного человека что-то есть, то другому это доставляет мученье. А Чех ничего не замечал и продолжал свое бахвальство: «Я- Чех! И дед мой был- Чех! Мы- патриоты!». Когда они бутылку допили, Немец стал бить его башкой о батарею. Оно и понятно: обидно, когда одному человеку такое счастье, а другому кукиш с маслом!
- Херня все это!- заметил Милов, который за время разговора успел опорожнить еще один стакан. - Болтаете- сами не знаете чего! Послушайте лучше меня! Вы такого в жизни  не слышали! Служил  я до революции дьяконом в одной деревеньке в Рязанской губернии. Деревенька- полный аут! Самое большее: парочка жмурил в месяц. А что с двух жмурил возьмешь? Каши из них не сваришь, и на хлеб не намажешь! И подох бы  я в этой жопе от голода или сифилиса, но нашло на меня озарение свыше! Чудо это свершилось во сне. Спустился ко мне ангел с небес и передал от Господа бога завет: местных мужиков в реке топить и проклинать их, как самоубийц!
- Достал! – не выдержал Гитлер.
- Ты на кого залупаешься, Хернштейн?!- медленно и с расстановкой произнес  Милов.
Гитлер смерил его стальным взглядом, но отвечать побоялся.
- Давай один на один?!– предложил Милов.
Гитлер снова не ответил.
- Кто ты есть такой?- Милов схватил Гитлера за усики и ударил головой об стол.
- Падла!- Гитлер взвыл от боли. Из носа у него хлынула кровища.- Русский свин!
- Кто я?!- Милов крепко держал Гитлера за усы. - Да я таких, как ты, пачками  топил!
- На помощь!- заорал Гитлер.
Милов держал Гитлера железной хваткой и жестоко бил головой об стол.
- Убивают!- надрывался Гитлер.
- Кончай базар! Пошли пилить!- заорал Николай.
- Что ж вы творите?! Алкашня проклятая! – не прекращая голосила Алекс.
- Кто  на меня?!- Николай залез на стол и закатал рукава пиджака.
- Придурок!- крикнул ему Швейк.
Но Милов воспринял этот вызов всерьез. Он отпустил Гитлера, медленно  поднялся со стула и  шагнул на встречу к Николаю.
- Всех порву!- орал Николай.
- Ты на кого залупился?!-  прорычал Милов.
- Я тебя круче!- Николай сделал несколько пробных ударов кулаками по воздуху.
Неизвестно, чем все это закончилось, но Милов, ринувшись было в бой, зацепился за ножку стула и со всего размаха грохнулся об пол. Стены задрожали. Гитлер прикрыл голову руками, будто ожидая воздушного налета. Алекс завизжала так, что у всех заложило барабанные перепонки.
- Я - помазанник божий, а не хрен собачий!- торжествовал Николай.- Так будет с каждым, кто на меня залупнется!
- О! Русский свин!- Гитлер в ужасе смотрел на поверженную фигуру своего мучителя.
Тот лежал, не шелохнувшись. Лишь могучий храп, огласивший стены подвала, свидетельствовал о том, что он еще жив.
- А ты чего  тут выеживался?!- Николай повернулся к Гитлеру.- Пила есть?
- Нет!
- Ах! У тебя еще и пилы нет!- Николай лихо спрыгнул на пол.- Да на! Получай!
Мощным ударом  Гитлер был отправлен в глубокий нокдаун.
- Постыдился бы при детях! Окаянный!- вопила Алекс.
- Мне все по барабану!- Николай схватил канистру и вылил остатки себе в рот. Часть бензина заструилась по его бороде, стекая на пол.
- Сил моих больше нет!- заплакала Алекс. - Алкаш проклятый!
- Тебе тоже отгрузить? Чтоб меньше переживала за всех нас?
- Подлец! Какой же ты - подлец!- Алекс, не сдерживая слезы, поднялась со скамейки.
 Пока Николай вытирал бороду, она достала у поверженного Милова ключи из кармана  и,  рыдая во весь голос, направилась  к двери. Следом за ней гуськом устремились дочери.
- Пошли вон!- Николай бросил им вслед канистру. Канистра с грохотом ударилась о стену. К счастью, дети и Алекс не пострадали.
- Пила есть?-  Николай повернулся к Швейку.
- Есть!- соврал Швейк, понимая, что ему сейчас лучше не противоречить.
- Пошли разминать члены!
- Может, отдохнем!- предложил Швейк. – Поспим с пол часика. А потом уж разомнем свои члены, как ты выражаешься.
Николай и сам почувствовал, что силы оставляют его. Сказывался выпитый бензин. Он подстелил пиджак и растянулся прямо на полу. Через секунду еще один храп присоединился к стройному хору Милова и Гитлера.
 Швейк тоже смертельно хотел спать. Но долг был превыше всего. Поэтому перед тем, как лечь он все-таки отстучал телеграмму.

Москва. Кремль. Политбюро.
Сверхмолния. Вне всякой очереди. Совершенно секретно.
Т. Свердлову в руки.

В связи с невозможностью рассмотреть дело в данном судебном процессе  и для предоставления дополнительных документов  суд  переносит свое заседание на 17 июля 1918 г.


От автора (Ричарда Соло):
Есть еще две части, кому надо обращайтесь - пришлю!