Побуждение, или Чин-чин, Гарри

     От неожиданности я оторопела. Было раннее воскресное утро. Я сидела за столом и составляла бизнес-план. Утренние часы, на мой взгляд, самые продуктивные. По крайней мере, для меня. Итак, сижу, думаю, пишу.
     Вдруг в открытую форточку влетает маленькая птичка и садится не куда-нибудь, а прямо мне на макушку. Я замахала руками, зачем-то побежала к двери. Птичка вспорхнула и, не найдя выхода в мир божий, затаилась в углу. Взглянув в сторону возмутителя спокойствия, я тихо, ласково произнесла "чив-чив". Потом еще раз. Птичка зашевелилась, повернула головку на звук. Я принесла немного пшена, высыпала его на видном месте, рядом поставила блюдце с водой, а сама отправилась в зоомагазин. Благо, он находился недалеко от нашего дома. Часто, проходя мимо него, я представляла, как приобрету, наконец, аквариум с рыбками и буду ими удивлять коллег. Но судьбу, видимо, не переиграешь.
     Я купила самую большую клетку. Продавцы одобрили мой выбор и подсказали, как заманить птичку в непривычный для нее домик.
     Вернувшись, я отметила, что мой крылатый гость немного освоился с обстановкой: и поклевал, и попил, и уже изучающее летал по квартире. Солнце, которое, образно говоря, вломилось в мои апартаменты, помогло разглядеть необычного визитера. Это был волнистый попугайчик, очень юный, с белой грудкой и сине-голубым брюшком. В научном мире таких попугайчиков называют арлекинами. Случайно ли он влетел в окно? Где его истинное пристанище? Ответы на эти вопросы, как говорится, остались за кадром. Как бы там ни было, я с радостью окунулась в непредвиденные хлопоты. Через интернет узнала, какой корм предпочитают арлекины, как за ними ухаживать. В обязательном порядке позвонила подруге.
     – Вот это новость! – прострекотала она по телефону. – Надо отметить. Жди.
     Сердобольную подругу я в шутку называла опекуншей за чрезмерное внимание ко мне.
     Она пришла поздно вечером, достала из сумки лакомства и уверенно пошла на кухню. Без слов было ясно: давай пить чай. А чай быстро располагает к разговору.
     – Ты хоть понимаешь, что это знак свыше! – начала тираду подруга. – Причем добрый знак!
     – Да, ладно, – пыталась остановить я. – На кофейной гуще что ли гадала?
     – Тоже мне, – обиделась опекунша. – Сравнила велосипед с коромыслом.
     – Не сердись, – примирительно сказала я. – Так что он предвещает?
     – Ты же не веришь!
     – Но тебе хочется сказать, а мне узнать. Не так ли?
     – Хорошо, хорошо! Скажу. Перед тем, как идти к тебе, я заглянула в твой астрологический гороскоп и прочитала, что у тебя скоро будут перемены, и перемены желанные.
     – Возможно, ты права, – поставила, было, я точку в нашем разговоре, однако не удержалась и добавила: – Тебя не смущает, что здравомыслящие люди не считают астрологию наукой?
     Ответа не последовало. Не сказала подруга и "до свидания".
     Попугайчик на глазах набирался сил. Он начинал верещать с первыми лучами солнца.
     – Чив-чив, – здоровалась я с ним. Потом открывала клетку, чтобы он мог полетать, расправить свои крылышки. Он легко взлетал к потолку и, немного покружив, садился мне на макушку. Я старалась двигаться осторожно, чтобы ненароком не спугнуть беспокойного жильца. А ему, похоже, нравилось сидеть у меня на голове, пока я крутилась на кухне. Я разговаривала с ним, и казалось, он понимает меня. Когда я показывала рукой на клетку, попугайчик начинал летать по квартире, я – бегать за ним.
     Постепенно арлекин привык ко мне, к моему голосу, и стоило сказать "чив-чив, домой", как он сам подлетал к открытой дверце.
     Привык он и к новому имени – Гарри, имени, которое придумала для него моя подруга.
     Гарри – удивительная птица. Не успеваю подбирать определения к его настроению. Вот он бережно чистит перышки, вот озорно забавляется с висячей игрушкой, вот делает гимнастику для крылышек. Каждое его движение соразмерно и грациозно. Наблюдаю за ним и понимаю, почему любят эту птичку. В былые времена попугайчики ценились очень высоко. Цена одного порой превышала стоимость раба.
     Гарри весь день в заботах, понятных лишь ему одному. Глядя на него, я что-то улавливаю, хотя поведение его быстро меняется и не всегда, на мой взгляд, логично. Шеи не видно, однако головка крутится, как на шарнирах, особенно когда он наводит внешний лоск.
     Крепко привязалась я к крылатому соседу, неутомимому говоруну. Наиболее разговорчив он по утрам. Приветствуя его, я произносила "чив-чив" нараспев, под мелодию популярной песни. Каково было мое удивление и одновременно восторг, когда я услышала от попугайчика воспроизведение некоторых музыкальных фраз. Немедля позвонила подруге:
     – Представляешь, Гарри запел!
     – Да ты что?! Это надо отметить, – радостно проговорила она в ответ.
      С подругой мы иногда спорили о том, нужна или не нужна такая птица в доме. Волнистый попугайчик не только украшает интерьер квартиры, несет с собой позитив и красоту, но и требует к себе внимания, каждодневного ухода. Гарри почти не спит, просыпается чуть свет, когда дом погружен в сладкий предутренний сон. А для арлекина самое время звонких триолей.
     – Представь, что у его хозяина неустойчивая психика, – настаивала подруга, яростная спорщица, – он своим говорлением так может надоесть, что его просто выбросят на улицу.
     – Мы с тобой так не поступим, ведь мы в ответе за тех, кого приручаем. Чей это постулат?
     – Да знаю, дорогая. Не только ты у нас умница.
     Как-то обсуждая эту тему, мы чуть было не разругались. Выручил чай с лимоном и сахаром, вовремя предложенный мною. Но пили чай на сей раз молча. Однако, смотрю, моя любимая опекунша, горячая и непреклонная в выражении чувств, умиротворилась, и ее снова потянуло к рассуждениям.
     – Все-таки ты молодец, – сказала она, глядя на Гарри.
     – Послан судьбой, говоря твоими словами.
     – Но ты этому не веришь! – подруга уставилась на меня острыми глазами. Потом на пониженных тонах добавила: – Впрочем, веришь – не веришь, послан – не послан, главное, он у тебя есть.
     – Тебе он тоже не безразличен, и ты его любишь, – дружески обнимая подругу, сказала я.
     Однажды опекунша пришла в необычно приподнятом настроении.
     – Это для Гарри, – и она протянула мне пучок зелени. – А это для тебя, – и хитро подмигнув, вынула из сумки небольшую книжицу. "Анекдоты" – промелькнуло перед моими глазами. Открыв известную ей страницу, подруга начала с выражением читать:  "Дама в магазинчике хочет купить говорящего попугая. – Ну что, дружок, ты умеешь разговаривать? – спрашивает она одного из них. – Разумеется, старое пугало. А ты вот летать умеешь?" Мы расхохотались чуть ли не до слез. – А ты летать умеешь? – вопрос в устах подруги прозвучал иронично и резко. Я отмолчалась. Подруга повторила его снова, напористо и воинственно. Она явно фиглярничала. Это в ее духе. Я сделала вид, что не расслышала слов.
     – Так-так, братец, молчим, – пропела опекунша. – Молчат, когда не в силах ум и с сердцем не в ладу.
     – Слушай, может, хватит иронии, – отрезала я.
     – Нет, не хватит. Ты мне скажи, умеешь или не умеешь летать?
     Я понимала, что вопрос с подвохом, но как ответить остроумно, сообразить не могла. А подруга, видимо, в чем-то разочаровавшись, пошла одеваться. Открыв входную дверь, она с укоризной посмотрела на меня, махнула рукой, и в этот момент меня словно чем-то прошибло:
     – Подожди. Конечно, умею лететь. Какой разговор! А что если эту шутку превратить в реальность?
     Подруга и тут не растерялась:
     – Когда же наш Икар пригласит на презентацию?
     Надо было ответить, и я, не думая, машинально сказала:
     – Через год.
     Иногда я не понимаю сама себя. Брякну что-нибудь, а потом жалею, что поспешила. Но на этот раз мои слова оказались пророческими.
     Время шло. Подруга продолжала пощипывать мне нервы. А я, не афишируя, потихоньку готовилась к символическому полету. Совершить его я задумала в страну, которая давно мучила мое воображение. С годами мечта растворилась в серых буднях Но появился в доме попугайчик, и в моей ничем не приметной жизни открылась новая интересная страница.
     Минул год. Теперь Гарри жил у соседской девочки. Раньше она часто приходила ко мне и болтала с попугайчиком, будто он ее закадычный друг. Робко расспрашивала о его повадках, пристрастиях. Громко и заразительно смеялась над его выходками. Я приветствовала ее интерес к арлекину и, в конце концов, подарила его девчушке, уверенная в том, что она будет ухаживать за ним не хуже меня. Девочка очень обрадовалась. Она прыгала и хлопала в ладоши. Подруга по-своему оценила мой поступок:
     – Нет слов. Отдать любимого Гарри за "так", да в придачу дорогой домик, дорогой корм… Непонятная щедрость! Сыщешь ли сегодня подобное великодушие?
     Мы обе скучали по Гарри и потому решили каждые полгода справлять придуманный нами день рождения этой фасонистой и неугомонной птички. Первый раз, отмечая новую для нас дату, я сказала:
     – Вот ведь не человек, а тронул душевные струны, словно любимый.
     – Чин-чин, Гарри, живи долго! – продолжила мои мысли подруга.
     Итак, минул год. Начало следующего мы встречали на земле Алигьери, в родном городе Федерико Феллини – Римини. А затем был Рим. Давным-давно историк Светоний писал, что император Август "получил Рим кирпичным, а оставил мраморным". Внучатый племянник Цезаря, он был первым римским императором, который завершил гражданские войны и, сосредоточив власть в своих руках, сохранил республиканские учреждения.
     Наш гид мог сутками рассказывать об истории Рима.
     В те годы был популярен Дом весталок. Весталки, жрицы богини огня и домашнего очага Весты, выбирались из девушек, выросших в богатых и знатных семьях. Жили они в Доме Весты в течение тридцати лет, соблюдая обет целомудрия и безбрачия. Это было обязательным условием пребывания в храме.
     – Ты хотела бы стать весталкой? – полюбопытствовала я у подруги в шутку. Но она на полном серьёзе ответила:
     – Боже упаси! Тридцать лет, всю сознательную жизнь без детей, семьи, мужа! Нет, на такое я не способна.
     Путешествуя только по одной пятой части Аппенинского полуострова, мы обогатились массой новых знаний. Рассказы гида лично меня уносили на крыльях фантазии далеко-далеко. Мне виделись города с огромными домами-дворцами, белыми колоннами, высокими распахнутыми окнами. Своими фантазиями я поделилась с гидом. К моим примерам он присоединил ещё Большой театр в Москве, Казанский собор и Смольный в Санкт-Петербурге, Белый Дом в Вашингтоне.
     – Все эти здания построены в стиле палладианства, – рассказывал гид. – Это единственный стиль в мировой практике, названный по имени итальянского архитектора Андреа Палладио. Его трактат "Четыре книги об архитектуре" пятьсот лет оставался мировым бестселлером. В 20-ом веке многие строения унаследовали этот стиль. Приглядитесь к своему Дому культуры, и в нем, наверняка, вы найдете его элементы.
     Последней в нашей поездке была Флоренция, город-история, город-музей, внесенный в список Всемирного наследия. Здесь впервые в мире создана мануфактура и первые банковские заведения. Здесь сегодня работает Университет, открытый в 1321 году. Здесь родилась знаменитая династия Медичи, оказавшая влияние на развитие Италии и Франции.
     Я чувствую себя неловко оттого, что скороговоркой рассказываю об этом уникальном городе. "Приедем еще раз, – решили мы. – Надо глубже разобраться в таком историческом феномене, как династия Медичи, правящая городом 300 лет. Романовы тоже правили Россией триста лет, интересно сравнить, что оставили после себя те и другие".
     … Роскошным летним утром я столкнулась в дверях с соседской девочкой. Она несла клетку.
     – Вы куда?
     – На дачу.
     – Чив-чив, Гарри, ты меня помнишь? – Попугайчик встрепенулся и заверещал. – Узнал, – обрадовалась я. – Чин-чин, Гарри, живи долго!
     PS. Для полноты восприятия рассказа, думаю, надо сказать, что подруги окончили с отличием курсы итальянского языка, организовали в одной из городских школ факультативное изучение этого языка и теперь ездят регулярно в Италию вместе с учениками и их родителями.
    
     Июль 2008