Точка

2Т – двойная твердость. Именно такие он и любил. За их изящный полупрозрачный штрих. Тонкий, режущий. Писать таким карандашом для него было истинное удовольствие, текст на плотной бумаге получался летящими,  солнечным.  Чтобы научится писать таким карандашом требовалась определенная сноровка, опыт.  У него выработался с годами свой неповторимый стиль,  строго определенный наклон и нажим. Чуть слабее и на бумаге невозможно будет прочитать текст, чуть сильнее и твердый остро отточенный кончик карандаша прорвет бумагу. Именно это ему нравилось  - тонкая грань между  твердостью грифеля и нежностью  оставляемого  на бумаге следа от него.
Он сидел в пустой комнате за своим рабочим столом, за которым провел многие сотни часов наедине с карандашом и листами плотной мелованной бумаги.  Тысячи строк родились здесь в тишине. Многие из них стали знамениты, но еще больше так и умерли  едва родившись.
Он сидел за столом и смотрел на три предмета  - лист бумаги, карандаш и точилку.  Они лежали  перед ним  словно  инструменты хирурга  -  готовые к извлечению мысли из недр его мозга.
Но весь вопрос был как раз в том, что инструменты были, а мысли небыло.  Давно.  Очень давно. Все что рождалось последнее время из его больного сознания было уродливым, мрачным.
Он уже почти час сидел и смотрел на  три предмета без которых он не представлял своей жизни, но которые именно сейчас ему казались такими бесполезными.  Он медленно потянулся и взял со стола карандаш. Внимательно, даже слегка удивленно осмотрел его, как будто первый раз увидел.  Изящество формы этой шестигранной палочки всегда его восхищало, а сегодня он нашел ее просто совершенной, за маленьким исключением.  Он взял со стола точилку и вставил в нее карандаш.  Привычными движениями начал его вращать. Из точилки с сухим треском выполз  тонкий фигурный завиток стружки.  Сделав еще оборот, он добился чтобы стружка стала похожа на цветок-василек. Ему нравилось затачивать карандаши именно так – что бы из  точилки  появлялся «цветок» из стружки.  Аккуратно положил этот цветок рядом с листом бумаги,  вернул на место точилку и  осмотрел карандаш – его грифель был идеально заточен.  Лучше не придумаешь.
  Придвинув к себе лист бумаги он занес над ним карандаш как скальпель, чуть помедлил и быстрыми отточенными движениями написал несколько слов. Потом откинулся на стуле назад и снова замер.
Через несколько минут  он вновь взял в руку карандаш, на этот раз в левую.  Медленно поднес его кончик к самому глазу и начал внимательно рассматривать его.  Как? Как на этом острие могут держаться столько  мыслей и чувств, переживаний и счастья,  страданий и блаженств? Я знаю что они там есть! Я сам извлекал их оттуда и переносил на бумагу.  Но почему их там нет теперь?
Он поднес  острие к самом зрачку,  пытаясь рассмотреть  самый-самый кончик карандаша, но зрение подводило и никак не хотело фокусироваться.  Черт! Я хочу увидеть все это снова! Я хочу увидеть и начать все сначала!
Коротко размахнувшись  он с силой ударил раскрытой ладонью правой руки по тыльной стороне карандаша.  Острие легко пробило оболочку глаза, тонкой струйкой  брызнула смешанная с кровью внутриглазная жидкость. Карандаш двойной твердости проник вглубь , с хрустом яичной  скорлупы расколол тонкую внутреннюю часть левой глазницы и не встретив на своем пути больше никаких препятствий  вошел в  мозг сантиметров на пять.
Его тело напряженно выгнулось на стуле, голова с торчащим из глаза кончиком карандаша откинулась назад, плетьми повисли  руки. Несколько секунд  оно находилось в таком выгнутом напряженном состоянии и только  левая ступня в лакированной туфле мелко подрагивала. Потом резко обмякло и наполовину сползло со стула.  На лице застыла счастливая улыбка и только карандаш в глазу немного портил всю картину.
На столе остались лежать «цветок» из карандашной стружки, точилка и листок бумаги с короткой надписью  написанной изящным легким почерком.

«Все романы должны начинаться с точки»
               
Маленькая аккуратная капелька крови  от брызнувшей из глаза струйки переливалась гранатовым цветом под этой строчкой завершая короткую мысль.