Двадцать шесть узбекских пассажиров

Наконец многое стало возможным. Например, быть богатым. Быть иностранцем, арендовать самолет в стране бывшего СССРа и путешествовать на нем по своим делам или личным надобностям. 

Люди стали пользоваться. Начали летать, иногда при этом даже проявляя сострадание к другим путешественникам, которым, видимо, просто по недосмотру, Аллах не дал денег и они не смогли купить персональный полет.

Как-то раз мы везли в Термез афганца. Молодой, хорошо одетый человек, свободно говорящий на фарси, узбекском и английском. Привозил показывать четырем женам и выводку детей заграничный Ташкент. А теперь провожал их обратно. Наверно тягостно мужчине с таким табором в Ташкенте. Да и женщинам с детьми на родной земле проще и приятнее. 
Хозяин арендовал самолет на рейс туда-обратно. Туда - семейство, обратно - сам с переводчиком.

До Термеза долетели без приключений. 

С трассы, освобождая нам место, в сторону гор ушел грозовой фронт и теперь самолет летел, чуть касаясь левым крылом ярко освещенной закатным солнцем высоченной стены облаков. 
В воздухе было тихо и умиротворенно. 
Гузар..., Ширабад...
Термез встретил вечерней спадающей сухой жарой. Густо пахло пыльными розами и гранатом. Кроме нашего маленького Яка на горячем перроне стояли пара вертушек в камуфляже, да какой-то серый залетный Ан-12. 

Выйдя из самолета, главный пассажир направил стайку своих жен и детей к калитке на выход, а нас попросил немного его подождать, пока он отправит семью автобусом в Афганистан. Подумав, предложил, если есть желание, взять несколько человек за наличку. Типа, ведь все равно, пустой самолет.
- Вы нам только два блока кресел оставьте, а остальное ваше. Там всегда куча желающих улететь в Ташкент, - перевел пожелание босса переводчик.

Каждый занялся своим делом. Командир пошел подписывать в диспетчерскую задание на полет, механик занялся заправкой, а я поскакал в аэровокзал собирать жаждущих улететь.
- Шеф, - подошел я к первому же дежурному, - У нас арендованный самолет. Есть двадцать шесть свободных мест. Возьмем по цене билета.
- Двадцать шесть?!!! - в глазах дежурного блеснуло золото, - Сделаем!

Я, довольный уловом, пошел к диспетчерской, чтобы ввести командира в курс дела.
- Ну нормально, только пусть настоящую ведомость сделает, - согласился командир.
- Сделает, - сказал я.

Когда мы из Диспетчерской вернулись к самолету, то обнаружили под трапом толпу человек пятьдесят с сумками и баулами. Плотным кольцом окружив хвост самолета, люди были готовы немедленно лезть в его тесное жаркое нутро. Напор желающих сдерживали двое дежурных по посадке.

В сторонке, вроде бы безучастно, смотрела на народные волнения парочка ментов. Обстановка была явно не способствующая тихому и прибыльному бизнесу на незаконных пассажироперевозках.

Я подошел к тому из дежурных, которому заказывал зайцев.
- Это что такое? Ты откуда столько притащил?
- Моих тут, как ты просил - двадцать шесть. А этот, - он кивнул в сторону коллеги, - подслушал и еще привел. 
- Ну ладно, вы не договорились, а менты что здесь делают?
- Не волнуйся, это свои, им тоже долю дадут. Вот, сколько ты хотел, - он сунул мне в карман брюк пачку, - Там за двадцать шесть билетов.
- Погоди братан, мне такой расклад не нравится. Я что просил? Чтобы ты привел зайцев с ведомостью, все тихо и прилично, а ты что за базар под самолетом устроил?
- Это не я, этот... - он снова обиженно кивнул на коллегу.
- Я всех не возьму. Самолет столько не поднимет. Да и хозяин не разрешит. Он согласился только на двадцать шесть. Я что, непонятно сказал?
- Брат, я понимаю. Но и ты пойми. Куда их сейчас с перрона убрать?
- Мне все равно, куда хочешь! Последний раз говорю, оставь двадцать шесть с ведомостью, остальных веди обратно.

Возможно наш горячий диалог был громче обычной беседы, может слух у потенциальных пассажиров был излишне обострен, но внезапно, те, кто оказался ближе к трапу, решили заскочить в самолет и занять дефицитные места. 

Начался штурм.

С воплями, матюгами на узбекском и на русском, толкая друг друга баулами, оступаясь на ступеньках трапа, люди стали протискиваться в узкую входную дверь. Кто-то кого-то уже приложил лицом в тонкую аллюминиевую стенку, кого-то лягнули с трапа и теперь он, подвывая, лежал на бетоне. Прижатая в своем уголке, полузадушенно пискнула бортпроводница.

Стало попахивать уголовкой.

Я дождался, пока все селедки, оставив на поле битвы ослабевших и раненых, плотно умнутся в аллюминиевой бочке, и обратился к заинтересованно наблюдавшим процесс ментам:
- Примите меры! Самолет в таком состоянии не полетит. Наведите порядок!
- Вай! - удивился один мент, - ты же сам хотел много?
- Кто тебе такое сказал?
- Дежурный.
- Я сказал - по местам - двадцать шесть, - теряя терпение, начал я про Белого Бычка.

Менты и дежурные отошли в сторонку и, отчаянно жестикулируя, принялись выяснять кого назначить виноватым. Понятно, что отправить хотелось всех поместившихся. Вынимать из карманов уже полученные барыши рука не поднималась.

В этот момент из волнующегося в неизвестности салона потные и помятые вылезли арендатор-афганец и его переводчик. 
- Это наш самолет! Нам не нужны никакие пассажиры! - закричал переводчик, - Вы ответите за безобразие!
- Это кто такие? - спросил у меня мент.
- Хозяин и переводчик. Это их рейс. Они купили весь самолет.

Менты и дежурные загорланили еще громче. Похоже шел процесс выяснения кто из них ответит карманом. Некоторое время желающих не находилось. Наконец от группки спорящих отделился дежурный по посадке, на которого "наш" дежурный показывал с обидой - "этот". Виновато опустив голову, он побрел в сторону обреченно перегруженного самолета.

- Скажи хозяину, - обратился я к переводчику, пытаясь реабилитироваться, - что я поступил так как он разрешил. Распорядился взять только двадцать шесть пассажиров. Это местные притащили всех, кто был в аэровокзале.
Переводчик что-то сказал афганцу на фарси. Тот скривился как от зубной боли и отвернулся в ожидании разрешения конфликта.

В притихшем было салоне самолета послышались дикие вопли и ругательства. Пролетев дугой над трапом, на бетон шмякнулся первый баул. За ним вылетело еще несколько. 
Пятясь и что-то выкрикивая, начали выскакивать на перрон неудачники. На заключительных минутах драмы я пролез в салон, чтобы убедиться в наличии обещанного количества пассажиров и освобождения блоков кресел для хозяина и переводчика. Дежурный по посадке вместе с одним из ментов доставали из багажника последних двух зайцев. Пассажиры, взрослые мужчины, лежали на спине на чьих-то баулах и отчаянно месили в воздухе руками и ногами, отбрыкиваясь от представителей власти и правопорядка. Наконец, правопорядок победил. 

Испуганная осадой, штурмом и бурным освобождением бортроводница начала приводить в порядок свое рабочее место. Счастливчики, кто успел занять места, сидели с напряженными лицами, не зная, надеяться ли на полет или ожидать депортации?

Я вышел к "своему" дежурному.
- Ведомость готова?
- Вот! - Он радостно протянул бланки переложенные синей копиркой. - Ты зря так волновался. Наши всегда столько берут.
- Мне все равно сколько ваши берут. Мне сколько хозяин разрешил, я столько и взял. А лучше бы совсем не брал. Одна морока с вами. Простого дела нормально сделать не можете...
- Не обижайся, брат. Прилетай еще, сделаем как скажешь.

Афганец и переводчик прошли на свои места.
Пассажиры наконец расслабленно выдохнули и с готовностью застегнули привязные ремни.
Стюардесса начала разносить газировку и лимонад.