Савваторий 7. Объединённая версия

в соавторстве с Алексеем Дроздовым.




Страх нужен человеку…
 
Он меняет реальность, как наркотик. Сознание рывком переходит на иной уровень, и окружающий мир становится прозрачным, чётким, по-другому понятным. Однажды испытав  ужас, человек уже не останется таким, каким был до этого момента…
… Андрея привели в крошечную, упакованную в белоснежный пластик, комнату…  В ней, кроме кушетки и сидящего на ней Никиты Мокрушева ничего не было.
Двери захлопнулись.

- Ну вот, кажется, мы с вами теперь, действительно, коллеги. Коллеги по несчастью.

Андрей присел на корточки у стены, пошарил по карманам.

- У вас нет сигарет случайно?

Никита протянул початую пачку.

- Курите. Видимо, это всё, что нам позволено перед смертью.

- Почему так пессимистично?

- Давайте уж на «ты». Если, конечно, не возражаете.

- Давай, не возражаю.

- Я сказал не так уж и пессимистично. Ты не знаешь, чем это может кончиться, а я так догадываюсь на все девяносто девять процентов.

- Ты о Циклоне ХХ, об этом странном отборе. Прямо призрак евгеники, как в страшных снах прошлого века, мать его.

- Ясно. Значит, этот сумасшедший тоже тебя просветил? Когда-то он и мне рассказывал про совершенствование расы, и я чуть было не попался.

Никита прикурил сигарету, закутался в халат и стал покачиваться на кушетке, как маятник, выпуская клубы дыма.

- Ты ничего не замечал здесь, кроме необычной формы лечения? Скажем, странные совпадения, аналогии?

- Да, замечал. Этот Савва Оттович. У меня такое чувство, словно он сошёл с облачка.

- А ещё?

- Ещё – эти его подручные. Они такие, как роботы. Неживые духи. Я вспомнил архангелов из небесной иерархии.

- Точно! Гавриил, Михаил, Уриил, Рафаил. На их стикерах и значатся эти имена.

- А сам Савва Оттович?

- Попробуй прочитать по другому, вот так - Савва О.Ф.

- Саваоф?

Андрей помолчал.

- Какая-то чудовищная пародия на библейские сказки. Гротеск. Доктор Менгеле отдыхает.

Никита усмехнулся.

- Святая Троица тут тоже имеется. Андрей, скажу тебе, не всё так просто. Сектор «В» - под ним подразумевается рай, как я думаю. Он больше ничего тебе не сказал?

- Да нет. Хотя…  Есть ещё какая-то  лаборатория «Ч».

- Точно. Это его святая святых, Чистилище. Перед тем, как попасть в «рай», избранные проходят обработку Циклоном ХХ в лаборатории.

- Дааа… Не удивлюсь, если тут ещё обнаружится и ад!

Они провели ночь в этой комнате. Утром за ними пришли.

….Если бы вчера Андрею сказали, что передвижение по периметру странного заведения в сопровождении четырёх мордоворотов-архангелов станет привычным – куда бы он послал того придурка. Вот именно – в дурдом, без промежуточных остановок. Но человек может привыкнуть к чему угодно. Появилась слабая, едва тлеющая надежда. И… оттого проснулась природная любознательность. Неужели им это, действительно, нужно? Нужен репортаж о диком, бесчеловечном эксперименте? Либо - всего лишь временная оттяжка, краткая остановка перед путешествием…  Куда? В ад? Рай?

…Та же привычная дорога – лестница, большой зал, вновь лестница в полуподвальный этаж.  В швейный цех? Или в тот жуткий туннель? Где за наглухо захлопнутой дверью находится таинственная кочегарка?

Он не ошибся. Именно к той двери... Она разъехалась с тихим шипением, утонувшим в безумном, нечеловеческом гуле, лязге и грохоте загадочных механизмов.

Вероятно, так должна была выглядеть преисподняя.
Нельзя было и предположить, что под зданием клиники есть ещё несколько уходящих вниз этажей «производства». Они с Никитой оказались на маленькой железной площадке. Вниз вела сваренная из арматуры крутая лестница длиной метров тридцать. Мощные прожектора, укреплённые на консолях…  И постоянный, не смолкающий ни на секунду гул.
Вдруг из пелены тумана выскочил маленький человечек. Он быстро поднялся по лестнице.

- А мы со вчерашнего дня вас ждём.

Он был совершенно лыс. Мясистый нос и торчащие вверх острые ушки казались какими-то детскими, не серьёзными. Но крошечные глазки-буравчики вглядывались неожиданно внимательно и злобно. На чёрном пиджачке с засаленными локтями болтался стикер: «Х. Аарон».

- Я здесь вроде гида, но не надолго. Идите за мной, и не отставать. Иначе беды не оберётесь раньше времени.

Они спустились вниз. Лестница переходила в неширокую паттерну с перилами из тонких стальных прутьев, что покоилась на пятиметровых столбах и уходила куда-то в жёлтый туман.

У стен располагались четыре топки без заслонок. Пламя, полыхавшее в них, освещало пространство пляшущим, неровным оранжевым цветом. В трёх котлах булькала мутная жидкость. Запах гниющей человеческой плоти сбивал с ног, отключал сознание.

- Как видите, тут у нас тоже производство, - сказал Аарон, показывая маленькой, как у лилипута, ручкой на котлы.

- Какое же тут производство? – спросил Андрей.

- О, молодой человек, как же - какое? Самое что ни на есть главное. Котельная обеспечивает теплом весь верхний мир, то есть я хотел сказать - всю клинику.

- Но сейчас лето? Почему же печи не отключить?

- Иии, у нас непрерывный процесс. На лето мы перекрываем воздуховоды, а печи продолжают свою работу. Чуть дальше -  сепараторная, в ней отделяют углеродистый материал от белкового, да. Из углеродистого материала получается отличный уголь, можно сказать -  благородный. А белковый материал мы перерабатываем в промышленную массу вот в этих котлах. Она затем проходит стадию обогащения, и готовый конгломерат поступает в продажу.

- И кто же покупатели? И что за материал? – спросил Андрей и осёкся. В ближайшем котле его внимание привлек всплывший предмет, напоминающий человеческую руку.
Аарон улыбнулся в первый раз.

- Покупатели – разные. Заводы, делающие корм для домашних питомцев, фармацевтические и косметические компании, строительные фирмы.

Крепкие мужички практически в одних набедренных повязках сновали меж котлов.
Никита с Андреем в сопровождении Аарона прошли в следующее помещение.

Искусственный, мертвенный свет заливал просторный зал. Пол, выстланный кафелем, был забрызган густой тягучей субстанцией.
На сортировочных столах высились горы…. человеческих мозгов. Таких же, какие видел Андрей на картине в столовой.

Половину комнаты занимала сложная промышленная установка. Она и издавала тот самый странный гул. В прозрачных автоклавах шёл неведомый процесс.
У небольших раздвижных ворот стоял электропогрузчик, в кузове которого высились желто-чёрные газовые баллоны с надписью «Яд! Опасно!».   

- Это есть самый главный цех. Здесь мы сортируем сырьё по качеству. Кондиционный материал идёт в синтез, некондиционный – в косметический цех. Из него получается основа для омолаживающего крема. Сам синтез происходит вот в этой установке. В ней материал из кондиционного человеческого мозга вступает в реакцию с «Циклоном Б», или синильной кислотой  в присутствии катализатора. Из полученного при этом продукта мы экстрагируем собственно сам Циклон ХХ, в чистом виде.

К горлу Андрея подступила тошнота.

- А сейчас я представлю вас нашему Главному, эээ, инженеру, - сказал Аарон.

Они не заметили, как оказались перед дверью с вензелем «В» на полированной деревянной поверхности.
Аарон распахнул её, пропустил вперёд своих спутников.
Нестерпимый жар четырёх огромных печей с круглой дверцей в человеческий рост опалил, не давал дышать. И Андрею казалось, что, как только он попробует вздохнуть – лёгкие не выдержат, сгорят, выхаркнутся жалким спечённым комком. Однако, через какое-то время перевести дух всё же смог. Огляделся.

Помещение – огромное, с уходящим далеко вглубь рядом металлических стеллажей. К печам подведены рельсы, по которым гоняют вагонетки оголённые по пояс крепкие, закопчённые дочерна парни. Мощный механизм у самой дверцы поднимает отрезок рельса, и вагонетка с лязгом сваливает в жерло печи топливо.

Затем - вниз. И - в обратную сторону, чтобы вернуться с новой партией. Тот же автоматизм, что и в швейном цехе. Единственное, что отличало этих полуголых парней от  роботов-швейников – они улыбались. Работали не просто споро и слаженно – азартно. Весело переговаривались на ходу, сверкали белоснежными на чёрных лицах зубами.

… Удивительно, но Андрей расслышал имя. Он не ожидал, что к подобному грохоту можно привыкнуть. Но, видимо, можно привыкнуть ко всему.

Высокий старик с перевязанными кожаной банданой длинными, на удивление чёрными, без седины, волосами. Приветливая, открытая улыбка, крепкое рукопожатие. Он был похож на гостеприимного хозяина в каком-либо предместье Испании, демонстрирующего дорогим гостям достижения частного сталеплавильного производства.

- Луи. Фамилия Цифер, но пока она вам не понадобится. Просто Луи.

- Вам помощников привели. Поработайте с ними. Савва Оттович просил ознакомить с технологией производства, - Аарон слегка прикоснулся к руке Никиты, отчего тот глубже втянул голову в плечи. Луи с сомнением смотрел на хилого доктора.

- Да мелковат он для моего производства. Этот – ладно, - он ткнул измазанным в саже пальцем в сторону Андрея, - а задохлик вряд ли пригодится. Ну, пусть попробует.
Андреем перехватил взгляд Никиты Мокрушева, разжалованного врача-психиатра, задававшего слишком много вопросов.  И понял, что того любопытствующего парня больше не существует. Смертельно испуганный, сжавшийся в комок недобитый щенок, пытающийся уменьшится в размерах до того, чтобы его никто не видел, не заметил, оставил в покое в каком-то тёмном углу.

Огромные, тёмные зрачки бывших не так давно серо-голубых живых глаз на мертвенно бледном лице, безнадёжно опущенные узкие плечи, вялые, безвольные кисти рук – неужели это и есть тот «отработанный материал», о каком твердил Савва Оттович?

Махнув на прощание рукой, гид со странным именем Х. Аарон удалился. Дверь с тем же едва слышным шипением захлопнулась.
 
- Ну, пошли за мной, новобранцы. Буду знакомить с нашим производством.

Мимо печи, громадного пресса посередине зала, сваленной в углу «мастерской» груды вагонеток они прошли к стеллажам.

И Андрей рассмотрел, наконец, то, что лежало на них штабелями.

Это были человеческие тела. Обнажённые, рассортированные по габаритам человеческие тела.

То и дело подкатывала вагонетка, и по постоянно движущемуся транспортёру тело въезжало на небольшой помост. Крупногабаритные застревали в промежутке между стоек. И тогда весело перекликающиеся между собой белозубые парни за руки-ноги скатывали их вниз.

Тупое оцепенение, безразличие – это всё, что испытал Андрей. Не было того ужаса, какой охватил его в туннеле, когда впервые проходил мимо кочегарки. Мозг имеет обыкновение не реагировать на то, что переварить не может. Сейчас Андрей понимал, что человеческие эмоции просто отключились. Остался тупой животный страх.

- Вот так, ребятки, смените-ка вот тех двоих. Им на перекур сходить нужно, - Луи улыбался. Он всё время улыбался.

Никита безропотно встал на место крепкого круглоголового парня в чёрных полотняных штанах. Андрей – по другую сторону транспортёра

Со стеллажа тела подавались автоматически. Мелкие проскакивали без задержки прямо в вагонетку, которую сразу же отвозил в сторону один из «чёрных».

… Он в жизни был, видимо, солидным, крупным мужиком. Гладкая, ухоженная кожа, отвисший, расплывшийся по шее двойной подбородок, мощный, колышущийся при движении полузастывшим желе, живот. Он застрял. Между стойками, где по обе стороны от транспортёра застыли  Андрей с Никитой.

Луи насмешливо смотрел на них, стоя поодаль. Андрей протянул руку, попытался ухватить под мышку толстяка, продвинуть его внутрь вагонетки без помощи Никиты.

И… ему показалось? Или… Он почувствовал живое тепло. Наверное, это от жара печей. Или мозг даёт не ту команду?

Внезапно увидел, как вздрогнули слегка веки, раздался приглушённый стон. И распластанное на лотке обнажённое тело, приготовленное для погрузки в вагонетку и отправки в жерло печи, слегка покачнулось.

Андрей бросился к Луи.

- Он жив. Жив. Его срочно нужно в больницу.

- А здесь нет живых и мёртвых. Есть отработанный материал и те, кто ещё нужен, - он постоянно улыбался, этот Луи с фамилией Цифер.

А вагонетки всё везли и сваливали в топку живой отработанный материал…



…Удар отскочил от литого плеча Луи, как от бетонного забора.

В следующий момент в голове Андрея словно взорвалась новогодняя петарда, расцвечивая огненно-чёрные тона кочегарки ярким праздничным фейерверком. Он ещё видел, как с приподнятых механизмом рельсов скатился в пасть печи лоток. Как вспыхнули волосы, почернела и обуглилась холёная кожа.

Андрей с трудом приподнял разбитую голову с бетонного пола.

В глазах Никиты Мокрушева не было того ужаса, что часом раньше. Они были тусклыми и безразличными. Словно загипнотизированный взглядом удава кролик, он подошёл к очередному застрявшему телу, неожиданно сильным рывком в одиночку вбросил его на ленту транспортёра. И с надеждой посмотрел на Луи.

Но тот махнул рукой тем двоим, что уходили на перекур. И, раскачав за руки за ноги, они швырнули Никиту на подошедшую следом вагонетку.

Он также перешёл в разряд отработанного материала. Он сломался. А такие здесь были  не нужны…

… Свет бестеневой лампы назойливо пробирался сквозь закрытые веки. В голове продолжался несмолкаемый гул. Андрей открыл глаза…

Мысли в голове ворочались туго. И странно было, что они ещё оставались…  Та же комнатушка, та же кушетка. Лишь нет сейчас на ней того, кто мог бы угостить сигаретой. Нет «отработанного материала» Никиты Мокрушева…  Сейчас архангелы прилетят. И снова по тому же кругу. И похоже на то, что круг этот …