Доступ Запрещен - Глава 4

Глава 4

- Кирилл, просыпайся, - услышал я сквозь сон голос Насти.

- Я видел сон… – открывая глаза, вскрикнул я и почувствовал, что до сих пор крепко сжимаю руку Насти. Я осекся и перевел взгляд на наши руки, потом на неё и, кажется, заметно покраснел.

- Тебе ночью кошмары снились, - объяснила Настя, - вот я и взяла тебя за руку, чтобы успокоить. Извини, - Настя покраснела больше моего. – Кстати, ты сразу перестал метаться во сне, - оправдалась она.

- Спасибо тебе, - сказал я. – Видимо, когда ты избавила меня от кошмара, мне и приснился удивительный сон. Это, наверное, глупо звучит, но я видел предсказание, что мне суждено изменить этот мир. Сон запомнился до мелочей! Я хочу рассказать его тебе.

- Изменить мир? – она с таской в глазах уставилась в мои глаза, и стало вдруг так тихо, пусто вокруг, словно я оказался в пустыне и разглядываю мерцающий горизонт уже не первый час. - Спустись с небес на землю, – очнулась она и отвела взгляд. - Нам бы убедить тех людей, у которых пропали деньги, что это не ты изменил их мир! Кажется, у меня есть идея. Мне срочно надо ехать в город. Если ты, конечно, отпустишь меня… – Настя перевела взгляд на замок из наших рук.

- Да, конечно, - я поспешно ослабил хватку, и её рука тихонько выскользнула из моей.

- Знаешь что? – нахмурившись, произнесла Настя. Закрыв глаза, она опустила голову, будто собиралась сообщить нечто важное.

– Нет, - отрезала она, как бы про себя, видимо, передумав об этом говорить. Резко встала и, попутно собирая свои вещи, направилась к двери.

– Я еду в город, - спокойно, будто ничего странного не произошло, продолжила Настя, - ноутбук оставляю тебе. Напиши на мой адрес какое-нибудь письмо. Я попытаюсь встретиться с одним знакомым журналистом. Мы переводили для него редкие иностранные книги, старые газеты, - собираясь, Настя двигалась так быстро, будто на ускоренной перемотке. - Он в долгу передо мной и должен помочь. Я отвечу на твое письмо и скажу, где и когда тебе надо быть. Вот деньги на такси… И не забудь замаскироваться. Все необходимое есть в пакете. Не сбривай бороду, но причеши её, что ли. И последнее, - Настя подошла ко мне вплотную, лицом к лицу, и тихо произнесла. – Прости меня, если мне не удастся тебе помочь. Я очень стараюсь. Ты замечательный парень…. Не то хотела сказать. Одним словом…

Настя обхватила мою голову руками, притянула к себе, быстро поцеловала в губы и тут же исчезла за дверью.

Будто призрачная Фата-Моргана нежно коснулась меня. Я плюхнулся на стул, едва не промахнувшись мимо него. Приятно щемило в груди. Она меня все-таки поцеловала, сон продолжает сбываться…



Возьмём, например, печку. Вот она стоит, раскинулась во всю стену, красавица. Она, кстати, очень предсказуема. Если изо всех сил стукнуть ее ногой, она с той же силой ударит по ноге и последней будет больно. Третий закон Ньютона никак не отменить. Ну, и где на ней хоть тень от иной реальности?

- Я знаю о существовании другого мира! Ты не реальна! – крикнул я печке и уселся спиной к ней. - Не делай вид, что ты ничего об этом не знаешь! Ты - часть другого мира, а значит, часть заговора!

Печка безмолвствовала. Не было в ней и заветного камешка, на который можно было бы нажать, и печь отодвигалась, открывая путь в другое измерение. Я её всю обшарил! За какой угол нужно заглянуть, чтобы ощутить хоть слабенький ветерок из иной реальности?! Все вокруг привычно, скучно и погано. После такого сна чувствуешь себя точно в клетке.

Капли воды из крана и старые часы на стене в разнобой отмеряли время. Но отсчитывай его хоть так, хоть эдак – оно будет идти своим чередом. Я просижу ещё с полчаса и захочу кушать. Потому что наш мир и я так устроены. И нет в нем места для паранормальных явлений. Как содрать с этого мира обертку? Как добраться до истины?

Я закрыл глаза и сосредоточился, до складок на макушке, на одной-единственной мысли: сейчас я щелкну пальцами - и в печке разгорится огонь… Щелк?!

Скоро я занялся более серьезными заботами. Залез с головой в ноутбук в поисках хоть какой-нибудь информации о судьбе денег, в похищении которых миллионы телевизоров страны обвиняют именно меня. Постучался в двери банков со счетов, с которых были сняты суммы. Пару дверей было открыто. Я бывал здесь и раньше. Говорил соответствующим службам учреждения, что в серверной банка сквозняк. Но никто не удосужился повесить на двери замки.

Но, черт побери, что такого я могу сделать, что изменило бы целый мир? Сон снова и снова притягивал к себе все мои мысли. Как я, жизнь которого всегда была незначительна и монотонна, могу повлиять на чью-то судьбу, тем более всего человечества? Эта мысль была, конечно, лестна, но настолько абсурдна и нелепа, что скажи мне кто-нибудь об этом раньше, я бы рассмеялся ему в лицо. Без выдающихся поступков и высоких амбиций, я топал, как все, по своей линии жизни, редко сопротивляясь её изгибам. Оказывается, я шел навстречу большим свершениям, масштабы которых даже не умещаются в моем сознании... Нет, здесь какая-то ошибка.

Не может один человек решить что-то за всех. Судьбы народов вершили цари, императоры, полководцы, военачальники, в последнее время - политики. Но какое отношение я могу иметь к политике? Я и тост больше чем из трех слов произнести не могу, не то что сотрясать умы человечества пламенными речами. К тому же здесь разговор идет даже не о судьбе отдельного народа, а вообще всего мира!.. Нет, это не тот путь. Надо отбросить все эти мысли об избранности и уникальности. Пора собираться к Насте.



Я был в центре города, рядом с местом, которое указала Настя в письме, ровно в три часа, на час раньше назначенного времени. Я примчался сюда, как только получил письмо. Настроение было приподнятое - а как может быть иначе, если день начался с поцелуя красивой девушки? После такого априори ничего плохого не произойдет. Но даже если и произойдет, то мне уже все равно.

Я счастлив, что прожил этот прекрасный день, и пусть меня ищет весь город - я готов выбежать на самую оживленную улицу и кричать от переполнявшей меня радости, петь или даже просто орать во всю глотку. Счастье, как волшебное зелье, бродило в моей крови и жаждало любым способом вырваться наружу. Оно горело во мне, как пламя, и давало веру в собственную неуязвимость. Я был счастлив вопреки всему миру, окрестившему меня преступником и объявившему охоту на меня. Настя назначила мне встречу с известным журналистом в здании крупного медиа-холдинга. Судя по нескольким статьям и отзывам, которые я успел прочитать, жизненное кредо этого писаки можно было охарактеризовать одной фразой: ”не стесняется высказывать альтернативную точку зрения несмотря на официальные протесты властей”.

Здания в этом районе города были очень высокими, невыразительными, в основном все из стекла, будто гигантские аквариумы. Они плотно прижимались друг к другу, сплотив свои хай-тековские ряды. Я быстро нашел нужное мне строение, но заходить в него сразу не решился. В оговоренное время я должен был подойти к заднему входу.

Если верить фильмам, то где-то должен стоять большой черный фургон с антеннами и многочисленными мониторами внутри. Из него капитан спецслужбы, непременно поглощающий хот-дог с колой, будет руководить операцией по моей поимке.

Но то ли ребята опаздывали, то ли фильмы врут – фургона, равно как и любых других подозрительных машин, в округе обнаружено не было. Видимо, если меня ждут, то в самом здании, и у меня уже созрела кое-какая идейка насчет того, как безопасно заглянуть внутрь.

Обходя квартал, я обнаружил в соседнем здании пресс-центр, также примыкающий через переход к медиа-холдингу. А пресс-центр - это бесплатный интернет, и он должен быть объединен с локальной сетью главного здания.

Я натянул капюшон чуть ниже бровей, поправил очки а-ля стрекоза, ладошкой растрепал, затем пригладил бороду и непринужденно зашел в фойе пресс-центра. Не оглядываясь по сторонам, уверенным шагом направился по широкой лестнице на второй этаж.

- Кирилл, куда тебя несет?! Это опасно! – панически возопил внутренний голос.

- Игра стоит свеч, – как можно более спокойно постарался ответить я сам себе. – Меня ждут! Меня ждет она…

Пылающий во мне огонь счастья сделал все за меня. Он сжег предателя, как инквизитор – колдуна-смутьяна. Нет сомнениям, нет неуверенности. Только вперед. Я глубоко вдохнул - отблагодарил огонь свежим кислородом.

Помещение было очень большим и светлым, с высоким потолком, стеклянными стенами, выходящими на улицу, белоснежными диванами и изящными низенькими столиками. Надежду на уединение мне подарили несколько небольших кабинок в дальнем углу зала. Они были завешаны невесомой полупрозрачной шторой. Я провалился в мягкий диван, включил ноутбук… как вдруг по неведомой мне команде люди в зале подскочили со своих мест и за считанные секунды образовали бурлящую толпу прямо рядом со мной.

С нахрапистостью и наглостью своры собак, лающих, огрызающихся, они окружили меня. Журналисты щелкали фотоаппаратами, как пастями, полными острых зубов. Вспышки били по глазам и слепили, на мгновение превращаясь в открытые звериные глотки, в которых можно сгинуть навеки.

Я опустил голову, обхватив ее руками, закрыл глаза, полностью готовый к капитуляции.

Каким же наивным и глупым я оказался – сколько можно верить людям, доверять им свою жизнь, каждый раз убеждаясь, что ценники на слова сейчас со стопроцентной скидкой, а на обещания – тотальная распродажа. Как я не догадался, не почувствовал, что здесь меня ждет засада? Что говорить этой хищной толпе? Что со мной будет? Они разорвут меня на части своими вопросами и претензиями, ослепят вспышками, растерзают, уничтожат…

До меня донесся дерзкий и звонкий голосок уверенной в себе дамочки, но обращенный явно не ко мне:

- Господин пресс-секретарь, какие меры принимаются для поимки интернет-мошенника? У вас есть предположения, где он сейчас может находиться?

Я оцепенел, когда в ответ услышал суровый голос служивого человека, ради которого, по всей видимости, и собралась здесь вся репортерская стая:

- К сожалению, оперативно-розыскные мероприятия, направленные на обеспечение нейтрализации злоумышленника, похитившего крупную сумму денег с использованием компьютерных систем, на данный момент не возымели действия, - казенно вещал военный. – В данный момент продолжается проведение компьютерной технико-криминалистической экспертизы, заключение которой поможет пролить свет на недочеты в электронных платежных системах, которыми воспользовался злоумышленник. Также спешу объявить о крупном вознаграждении за информацию о местонахождении этого опасного преступника. Размер вознаграждения я сообщу на брифинге.

- Как вам видится дальнейшее взаимодействие сверхдержав в свете срыва переговоров по вопросу противоракетной обороны? - раздался очередной вопрос.

- Прошу вас дождаться пресс-конференции, - вклинился чей-то слащаво-услужливый голос. - Прошу аккредитованных журналистов проходить в зал. Мы начнем через пятнадцать минут.

Толпа медленно просочилась в большие двери конференц-зала. Я выдохнул и невольно рассмеялся, едва слышно, нервно, прерывисто. Смех перешел в кашель.

Ещё долго контакт рук с клавиатурой коротил – дрожащие пальцы набирали совсем не то, что хотел мозг. Только десять минут спустя дрожь в теле отпустила, и я смог погрузиться в любимое занятие - поиск лазеек в невидимом информационном мире.

В этом мире я знал короткую дорогу к победному финишу. Первым делом я вышел в бесплатный интернет бизнес-центра, залез на оборудование, которое распределяет интернет в здании, поменял некоторые настройки в нем и получил доступ к сети главного офиса.

Затем нашел в интернете список IP-адресов, которые по умолчанию производители устанавливают на камеры. К моему счастью, как это обычно и бывает, заводские настройки оборудования никто не менял, и несколько минут подбора IP-адреса, а затем пароля - и я уже мог видеть изображения с пятидесяти с лишним камер внутреннего наблюдения.

Но вот что меня расстроило – в мои два глаза я не успею просмотреть все камеры за оставшиеся десять минут. И я решил пойти дальше - заглянуть в глаза тем, кто все камеры уже высмотрел. Ещё несколько минут - и получен доступ к скрытым камерам в помещении, где сидит охрана, упершись глазами в мониторы.

Если в этом здании меня ждет засада, то кто-то точно должен руководить операцией именно из этой комнаты. К моему удивлению, охрана из двух человек, позевывая, смотрела новости и не производила впечатления людей, ждущих самого разыскиваемого преступника в стране, за которого только что объявили вознаграждение.



- Добрый день, Анастасия. Ты, как всегда, прекрасна. Мне кажется, что каждая минута общения с тобой продлевает мне жизнь. И после каждой встречи я имею моральное право выкурить на одну пачку сигарет больше. Собственно, что я и делаю, чтобы снять возбуждение, - произнес холеный, метросексуального вида и неопределенного возраста мужчина, слегка грассируя на заученных комплиментах. Он как раз задушил окурок в изящной пепельнице и вставал из-за стола, поправляя разноцветный галстук. – Ты обещала меня удивить. Это вами я должен удивиться? – повернулся он ко мне меня, протянул руку и высокомерно представился: – Филипп Фоган, журналист.

Довольно скользкий тип, подумал я. Светлый пиджак в шотландскую клеточку, искусственный загар. Улыбка с годами въелась в лицо и, кажется, свести её уже нельзя никаким горем. Да и слово «горе» для него потеряло свой изначально печальный смысл, теперь это шанс, новость, сенсация, если повезет. Кажется, его споры с властью - это часть имиджа, все внутренние и внешние конфликты он уже давно разрешил и теперь только упивается своим совершенством.

- Кирилл, - я пожал его руку и застенчиво добавил. – Тот самый… Кирилл.

Улыбка Филиппа дернулась из стороны в сторону, как детские качели, и с трудом вернулась на отведенное ей хозяином место. Журналист нервно забегал по кабинету, затем все-таки умостился на краю рабочего стола.

- Удивили, - обречено произнес Филипп. - Вы очень смелый молодой человек, раз решились прийти сюда, надо отдать вам должное. Полчаса назад, за сто метров отсюда объявили хорошую награду за любую информацию о вас.

- В курсе. Я был там.

- Я так полагаю, вы здесь, поскольку убеждены в собственной правоте?

- Да. Не только в правоте, но и в невиновности. И я могу доказать это.

- Думаю, разговор будет интересным и долгим. Пожалуйста, проходите, садитесь. Чай, кофе? – журналист, не дожидаясь ответа, соскочил со стола и снова забегал по комнате. Запер дверь в коридор на замок, быстро собрал бумаги на столе в стопку и рухнул в свое кресло.

- Нам чай, - ответила Настя.

Филипп в очередной раз засуетился. Я разложил ноутбук на столе и включил изображение с камер из вестибюля здания и коридора, что за дверью. Настя присела рядом, но я этого не почувствовал.

Я пытался встретиться с ней взглядом с того момента, как увидел её внизу, но, увы, тщетно. Сейчас она сидела, укутавшись в шарф, в косынке, строгая, неприветливая, отчужденная, холодная. Я искал подходящий момент, чтобы взять ее за руку, но не находил его. А я так ждал нашей встречи…

Журналист хлопотал с чайником за моей спиной и приговаривал:

- Вы можете на меня положиться. На кону моя репутация, которой я очень дорожу. Если вы убедите меня в вашей невиновности, то я сделаю все от меня зависящее, чтобы изменить общественное мнение о вас.

Филипп принес чай, достал из ящика стола диктофон и включил его. Мы, наконец, перешли к делу.

- Вижу, у вас все хорошо с компьютерами, - кивнув головой на мой ноутбук, начал журналист.

- Сахар… – потребовала Настя.

- Секундочку! - Филипп метнулся со стула за сахаром, но уже через секунду вернулся.

- Я способен взломать многие сети и сервера. Но меня обвиняют в том, чего я не совершал. Возможно, меня обвинили по ошибке. Несколько месяцев назад я находил дыры в системе защиты банков, где затем произошли хищения. Видимо, на меня вышли, увидев эти следы. Тогда я не старался замести их, поскольку не делал ничего незаконного. Просто системы защиты информации представляют для меня особый интерес – познавательный, без тени каких-либо алчных чувств.

- Вы с такой легкостью можете зайти на сервер любого банка, погулять там и просто уйти? – восхитился журналист.

Я был разочарован его вопросом. Очевидно, что он использует компьютерные технологии на уровне того самого чайника, из которого только что наливал нам чай. И как ему объяснить, что любая защита, даже самая дорогая, имеет слабости в основном из-за того, что сделана она человеком? Именно человеческий фактор по недосмотру или незнанию оставляет лазейки, которые потом опять же только человек может почувствовать, предугадать. Для меня искать уязвимости в защите не сложнее чем разгадывать японские кроссворды или решать судоку. Но для человека неосведомленного эта тема окутана ореолом таинственности. Одно только слово «хакер» вызывает у обывателей ассоциации, сравнимые разве что с трепетом простого люда средневековья перед алхимиками. Якобы хакер – маг и чародей, может взломать то, что взломать в принципе невозможно, и чуть ли сквозь стены не проходит. При этом будто забывают, что все это – и компьютер, и системы защиты данных, и алгоритмы шифрования - дело рук человеческих. И будь у меня несколько часов, я объяснил бы этому профану, до чего нелепы его восхищения мной и как наивна вера человечества в безопасность и надежность информационных систем.

- Да. Обычно любая защита - это вопрос времени, - не вдаваясь в детали, ответил я, затем достал из кармана карту памяти, положил её на стол журналиста и продолжил: – На этой флешке данные о счетах, на которых осели украденные деньги. Здесь не все счета. У меня не хватило времени выявить все перечисления. Но этого достаточно для доказательства моей невиновности. Я прошу предать эти данные огласке. Выложить их в интернете я не могу – недобросовестных энтузиастов воспользоваться данной информацией найдется предостаточно.

- Да, я сделаю то, что вы просите. Но вы сказали, что, возможно, вас обвинили по ошибке… - медленно проговорил журналист, в глазах которого я прочел уже несколько сенсационных заголовков. - Есть и другие предположения?

- Мне все же кажется, что истинная причина моего преследования в другом. Меня подставили, чтобы завладеть мною. Звучит эта версия, конечно, не очень-то правдоподобно, и вряд ли у меня получится изложить её подробно, так что прошу отчасти принять её на веру. Я представляю для властей некоторую ценность, которой они хотят завладеть любыми средствами. Не знаю точно, почему именно я, но знаю одно: нельзя мне к ним. Много знаков я получал, которые указывают мне на это.

- Знаков?.. – собрав брови на лбу, несколько насторожился Филипп. Буковки в ярких заголовках несколько потускнели.

- Я понимаю, что звучит это мистически, но именно благодаря знакам я до сих пор на свободе….

Только я произнес это сладкое слово “свобода”, как увидел на экране ноутбука тех, кто пришел забрать её у меня, кстати, вместе со мной. Десяток людей в масках ворвались на первый этаж, сея панику.

- Черт побери, как они узнали, что я здесь?! – гаркнул я на журналиста.

Маленькие глазки Филиппа мелко задрожали на побледневшем фоне искусственного загара, улыбка впервые за последние годы попыталась покинуть его лицо и болезненно искривилась в колючую проволоку.

- Это не я, – едва слышно произнес он.

Я посмотрел на Настю. Она молчала, глядя мимо меня. Её ледяные глаза сказали все за нее. Это она меня предала.

Я сорвался с места и выбежал в коридор, по запутанным коридорам офисного храма, затем вверх на этаж по лестнице, через бесконечные двери служебных помещений пока не влетел в дверь, за которой оказался мрак.

Это была кладовая для ведер, швабр и тряпок. Я упал отдышаться, сориентироваться, но в щели под дверью мелькали тени, и от каждой новой сердце сжималось ещё сильней. В оцепенении я просто ждал, когда откроется дверь и настанет конец.

Пот лил так, что глаза заливал. Я протирал их снова и снова, пока они не привыкли к темноте, и я увидел надпись на дальней стене: “выход на эвакуационную лестницу”. Надо бежать дальше!

Я выбил ногой дверь и оказался на грязной лестничной клетке. Ей давно не пользовались: ступеньки с сантиметровой пылью, опломбированные изнутри двери по две на каждом этаже и непривычная звенящая тишина. Только еле слышная ритмичная вибрация оконных стекол, в такт не менее ритмичных шагов солдат, тихо напевала мне: это за тобой, это за тобой… это за тобой. Уже через несколько секунд я расслышал шарканье армейских ботинок, шум рации внизу, ещё где-то далеко внизу… Назад в служебные помещения? Нельзя, пломба на двери уже сорвана. Свободным оставался только путь наверх, на крышу, и эти два или три этажа вверх я преодолел так, как скатился бы на санках с горки…

Кажется, все… Спасения на крыше я не нашел. Она была сооружена в несколько уровней, кое-где торчали кирпичные надстройки, загадочно извергающие огромные белые клубы не то пара, не то дыма. Здесь был шанс спрятаться… но только если бы мы играли в салочки.

Я подошел к краю и почувствовал, какой пронизывающий, порывистый ветер на крыше. Укутался в пальто и уже спокойно, обреченно посмотрел на суету внизу у входа в здание.

Десяток полицейских машин с мигалками, перекрытая улица, бесконечные пробки в обе стороны, несколько снайперов на крыше напротив - и все ради меня. Сомнительная популярность…

- Зато я наконец-то узнаю, что вам от меня надо! – сказал я вниз.

Я смирился со своей участью и коротал время простыми рассуждениями о сложившейся ситуации: почему снайпер на противоположной крыше не стреляет в меня, и что он бормочет в рацию, кто заплатит банку очередной платеж по кредиту, если я окажусь в тюрьме, и почему стрелки расположились только на крыше напротив. Интересно, если он выстрелит, я успею увернуться?

Нет, все же! Почему только напротив? Ведь она гораздо ниже той, на которой нахожусь я. Видимо, соседние здания слишком близко расположены, решил я, и с крыши напротив обзор все-таки лучше.

- Соседние здания слишком близко расположены, – повторил я вслух, и в моей голове загорелась мысль безумная и дерзкая настолько, что рисковала стать последней.

Оценив расстояние до ближайшей крыши, я принялся себя уговаривать: “Что тут прыгать? До соседней крыши всего несколько этажей вниз и между зданиями расстояние пустяковое - внизу машина даже не проедет, метров пять или семь. Разбиться я точно не должен. Да и вообще, почему я, тот, кому судьбой предначертано вращать колесо истории, робею перед такими пустяковыми испытаниями на смелость? Если ничто и никто не сможет изменить мой путь, то чего мне бояться? Если все предопределено, то и выбор, который я сделаю сейчас, тоже предопределен и, следовательно, является ещё одним шагом на пути к моему предназначению”.

Стук, а затем выстрелы в дверь помогли мне лучше всяких уговоров принять решение. Глубоко вздохнув, я пошел на разбег и…



…спасовал. В последний момент я поскользнулся и упал в метре от края крыши. Уже разбежавшись, перед решающим прыжком, я вспомнил слова из сна: “главное - при любых испытаниях не сходить с пути”.

Я распластался по крыше, стараясь слиться с нею, прямо над дверью, которую штурмовали омоновцы, и изо всех сил вдавил себя в холодный бетон, щекой чувствуя каждый камешек и впадину в нем. Только бы не заметили, только бы не нашли! Дверь быстро сдалась, и бойцы вылетели из неё, будто из пушки, мигом рассыпались по всей крыше, что-то выкрикивая, переворачивая все на своем пути. Каждая прошедшая секунда казалось вечностью, каждая новая - последней.

Как только голоса удалились и стали неразличимы в порывах ветра, я приподнял голову и, убедившись, что рядом с дверью никого нет, нырнул в неё. Не знаю, на что я надеялся, куда бежал, просто летел вниз по лестнице, без единой мысли, без веры в спасение. Пролетел один этаж, второй, третий.

- Стоять! – гаркнул не пойми откуда взявшийся одинокий боец. Он застал меня врасплох на середине очередного лестничного пролета. Я замер, не рискуя экспериментировать с наставленным на меня автоматом. Заблудившийся человек в маске стоял внизу на площадке и долго разглядывал меня, словно не веря своему счастью. Наконец дулом указал мне, чтобы я спускался к нему.

Я стоял неподвижно и, кажется, знал, что делать дальше. Эту сценку мы уже репетировали – во сне. В нетерпении боец поднялся и дернул меня к себе. Как пушинка я сорвался с места и полетел вниз. Я уже знал, что на моем пути окажется его нога. Все произошло именно так, как это уже было во сне. Удар ногой в подставленное колено, затем прикладом по лицу - и противник повержен. Я, как и во сне, принял автомат прямо из его рук. Со сломанным коленом и разбитым лицом боец лежал на полу без чувств. Мы четко сыграли свои роли.

Ощущая в своей руке автомат, я с ужасом осознал, что теперь началась игра по-взрослому. Холод от металлической рукоятки автомата пронеся через ладонь и руку прямо к сердцу. Сердце сначала сжалось, а затем забилось спокойно и ровно. Я понял, что буду сражаться до последнего.

Убедившись в беспомощности омоновца, я освободил автомат, стянул с головы гарнитуру и потащил поверженного врага за шиворот в открытую дверь. В ту, что он должен был охранять.

- Кто-нибудь видит цель? – услышал я в гарнитуре знакомый, но совсем не дружеский голос седого генерала.

- Девятый. На крыше его нет, - ответил ему кто-то.

- Пятый. Подтверждаю, на крыше все чисто.

- Куда он делся? Он должен быть на крыше, - продолжал хриплый голос старика.

- Он прыгнул на соседнюю крышу, - крикнул я в микрофон гарнитуры. Ответной реакции не последовало. Сообразив, что надо включить микрофон я повторил попытку. – Цель обнаружена на соседней крыше. Он прыгнул на неё и скрылся в здании бизнес-центра…

В гарнитуре повисла тяжелая тишина.

- Подтверждаю, - наконец разорвал тишину снайпер. - Я видел, как он разбегался от меня в сторону пресс-центра.

- За ним! – крикнул генерал, да так громко, что я рефлекторно сорвал гарниру с уха. – Прыгать за ним!

- Это самоубийство… - признался кто-то.

- Кто это сказал? Номер? – продолжал орать генерал.

- Шестой…

- Пятый…

- Девятый. Это правда невозможно.

- Вашу мать! Он смог, а вы, сосунки, лужу наделали? Я вам покажу! Первая группа, за ним в здание пресс-центра слева, оставить двоих в холле. На крыше, вторая группа… немедленно спускайтесь и оцепите район.

Через считанные секунды вниз по лестнице прогремела группа захвата, видимо, номер два.

Я жадно накинулся на свою жертву, быстро стягивая с бойца обмундирование, и уже через пять минут я был одним из группы омоновцев. Маска, скрывающая моё лицо, радовала меня безмерно, но вот остальная одежда… Она болталась на мне, как пакет на палке. По росту претензий не было, но вот размер… Форма была явно рассчитана на мускулистого вояку. У меня же мышц просто не было. Извините, а зачем программисту мышцы? Он зарабатывает другим. Я привык, что за меня бегают орки или на худой конец эльфы.

Выход был один - обмотать руки и грудную клетку тряпками, что предназначались для уборки помещений. Утешало только то, что моему новому другу из этих тряпок достался кляп.

Неуверенный в себе и в правильности своего поступка, надеясь только на случай, удачу, судьбу, фортуну и на что там ещё можно надеяться, я спустился на первый этаж здания и устремился к выходу. В гарнитуре все это время отчитывались бойцы:

- Седьмой этаж чист, - рапортовал третий.

- Восьмой этаж чист, - спустя десяток секунд, доложил пятый.

- Девятый этаж – чисто, - продолжал третий.

Я вышел из здания и направился в первый же переулок. Времени, как и этажей, оставалось немного.

- Так, пойдешь со мной, - приказал мне командный голос сзади.

Я развернулся и увидел седого генерала, прямо напротив, в метре от меня!

- Там на втором этаже много журналистов, - продолжал он. - Надо их успокоить. Иди за мной и отдай автомат, ни к чему позировать с ним перед камерами.

Он развернулся и уверенным шагом направился в пресс-центр. Мне ничего не оставалась, кроме как последовать за ним.

Будь хоть малейший шанс потеряться - я бы им воспользовался. Но пройдя мимо полицейских машин, мимо толпы зевак у входа в здание и уже оказавшись в безлюдном холле делового центра, я не находил возможности оторваться от головного вагона, коим был генерал. Он влек меня за собой, не трогая и даже не оборачиваясь назад. Будто канатоходец, я шел за ним след в след, лишь бы не привлечь внимания и не вспугнуть пограничное положение моей свободы. Но одна только мысль, что я опять иду прямо в лапы журналистов, парализовала меня. Как человек, которого в детстве испугала злая собака, всю жизнь потом сторонится даже мелких мосек, так и я боялся журналистов панически, до спазмов.

Я остановился в центре холла не в силах сделать следующего шага, судорожно оглядываясь в поисках закоулка или двери, где можно спрятаться и закрыться на тысячу замков.

- Чего встал? Пошли, - гаркнул на меня мой конвойный генерал.

- Кажется, я что-то заметил, - озабоченно вглядываясь куда-то в конец зала, сказал я.

- Так пойди проверь, - приказал он мне.

Я медленно направился в самый темный угол холла.

- Мы на крыше, - сказал сбивчивый голос в наушнике.

Я уже выбрал дверь метрах в двадцати, где надеялся обрести долгожданное уединение.

- Его нет на крыше, - нерешительно произнес кто-то.

Нецензурная брань руководителя операции бурным потоком разлилась по внутренней связи, живо доходя до сознания каждого бойца. Для меня эта речь была плеткой, которая гнала все быстрей и быстрей прочь к заветному выходу. Но так манящая меня дверь, за которой прячется свобода, оказалась закрытой. Я дернул ручку следующий двери, потом ещё одной… Заперто!

- Нам проверить ещё раз? – раздалось в рации.

- Нет! Это мне следует проверить вас ещё раз! – продолжал реветь генерал. - Не угнаться за каким-то программистом! Он презерватив от носка не отличит! Вам это так просто с рук не сойдет. Каждый уголок этого здания обнюхать, все вверх дном перевернуть! Проверить камеры слежения. Я должен знать, куда он испарился. Хорошо, что подругу его нашли. Она-то расколется, выведет нас на него.

- Настя? – замер я от неожиданности и чуть слышно произнес: - Значит, она не виновата?

- Откуда у него наша рация? – услышал я крик старика сначала позади себя, затем уже в наушнике.

Я понял, что забыл выключить свою гарнитуру и все услышали мою реплику, нечаянно произнесенную вслух.

Я медленно развернулся к генералу. Его испепеляющий взгляд сверлил меня уже не первую секунду.

- Он в холле рядом со мной. Все сюда, - уже спокойно произнес он.