Перья, фокусы, зеркала

Загорелся свет и наступила тишина. Сцена словно выплыла из мрака ночи. Галдящие, смеющиеся голоса приутихли. В лицах толпы смешивались разные чувства - трепет и сомнение. Скептицизм перед ранее невиданным. Они готовы вынести вас на суд, придраться к каждой детали, сожрать вас с потрохами.
Перья.
Вдруг на сцену медленно, прихрамывая выходит птица. Попугай, с вопиюще цветастым оперением. Он не торопясь выходит на середину сцены и так же не торопясь он оглядывает толпу. Никто не ускользает от его взгляда. Застывшие массы смотрят на него с вызовом, словно говоря:"ну давай же, ошибись, сделай что-нибудь глупое и мы разорвем тебя в клочья". Они вглядываются в него пристальнее и замечают деревянную палку вместо ноги. И тут он делает неожиданное.
- О боги, где моя нога?!
Толпа взрывается хохотом. Их предсказание сбылось. Он в их власти, они смеются над ним.
- Извините, вы не видели ногу?
Снова взрыв смеха, громче и сильнее прежнего. Тут и низкий гортанный бычий смех, и прерывистый резкий собачий, и нежное кошачье хихиканье. Эдакий разномасый хор. А тем временем наш одноногий Ара продолжает. Он все сыплет и сыплет фразочками, каждая из которых вызывает все новые волны смеха. Мало кто смог бы заметить, что его спина стала прямее, а походка тверже. Мало кто из этих существ смог бы догадаться, что теперь все они в его власти.
Он начинает гримасничать и кривляться и вот толпу уже не остановить. Теперь уже и изысканное похихикивание и гулкий смех слились в одно единое гоготание. Теперь все говорили на одном языке.
Теперь они охотно глотали все, что им скормит экзотическая птица. На их глазах пелена, а мозг притупился. Они готовы. Попугай удаляется.
Фокусы.
Неуспел еще затихнуть последний смех, как она вышла на сцену. Стремительно проследовав на середину сцены, попутно прицокивая коготками, она вдруг замерла. Обескураженному зрителю предоставляется шанс насладиться ее великолепием. Рыжеватый окрас ее шерсти очаровательно блестит под светом прожектеров. Короткая юбка подчеркивает изящество ее ног. Ее декольте глубоко, но ровно настолько, насколько позволяет ее целомудрие. Свиньи в первых рядах повытягивали свои жирные шеи и сальные морды, чтобы не упустить ни капли ее великолепия. Ее глаза скрыты полями высокого цилиндра, что подчеркивает ее загадочность.
Медленными, изящными движениями она достает из-за пазухи три яйца. Зрители слишком очарованы, чтобы недоумевать. Лисица начинает жонглировать. С каждым взмахом руки белые кругляши взлетают все выше. Никто не дышит.
Внезапно яйца падают. Стремительный свист и треск разбивающейся об пол скорлупы. Но что же это? Из них во все стороны, хлопая крыльями разлетелись голуби. Слышен облегченный вздох толпы, а лисица лишь пристыдившись закрывала лицо руками, что все-же не мешало ей улыбаться, своей очаровательной улыбкой.
Она выводила животных из толпы на сцену, распиливала их, заставляла их исчезнуть и возвращала обратно, каждый раз срывая бурю аплодисментов. Парочка зализанных котов побежала вниз по улице за цветами. Она раскланялась. Живая масса заверещала в преддверии грядущего.
Зеркала.
Сцена пустовала. Народ волновался. Но вдруг послышались тяжелые шаги. И внезапно все звуки кроме них пропали. Не торопясь из-за кулис вышло огромное грузное животное. От его копыт порождалось эхо, разносящееся по окрестностям. В своих лапах он тащил стул. Усевшись на него прямо напротив зрителей, он принялся смотреть. Вглядываться в каждого. Никто не укрылся от его маленьких глазок. Его нос с пятаком подергивался, словно от зловония. С изогнутых бивней капала слюна. 
Толпа замерла в недоумении.
Внезапно раздался низкий гул, постепенно перераставший в низкий надрывающийся смех. Он доносился со сцены. Кабан смеялся. Смеялся до дрожи, до след, до судорог. Он гоготал, брызжа слюной и смотря в толпу. Зрители остолбенели. Потихоньку приходя в себя они стали порицать существо на сцене и тихо, шепотом высказывали свое недовольство.
Но вдруг показался одноногий попугай и зрители вздохнули с облегчением. Он подошел к кабану, посмотрел на него с минуту и повернулся к зрителям. Тут он ткнул здоровяка под локоть и указал на корову, всю в дорогих украшениях и вычурном платье, что все-же не смогло скрыть ее огромного, жирного зоба. Тут попугай выпятил пузо, надул шею и разразился хохотом. Теперь хохочущих на сцене было двое.
Что же это такое? Что за хамство?
Тут показалась наша рыжая красавица. Может она спасет положение? Ну услышав ее высокомерные, глумливые смешки, зрители были раздавлены. Прокатилась волна возмущений.  А троица актеров не могла остановиться: они показывали пальцами, кривлялись, строили рожи, сопровождая это представление жутким хохотом.
Зрители, возмущенно причитая, расходились. И их сопровождали актерские "фанфары". Взгляд отражает злобу, рот выкрикивает оскорбления. Зеваки, физически ощущавшие, что им нагадили в душу, даже не признали в этом ничего такого им родного.
Площадь опустела. Актеры улыбаются. Прожектера гаснут.