***

«Все то же там паденье звезд и зной,
все так же побережье неизменно.
Лишь выпали из музыки одной
две ноты, взятые одновременно».

Белла Ахмадуллина.



«Доброе утро, милый!
И опять говорю тебе доброе утро. А на днях вот, с горечью подумала: похоже, что отучила себя от этой не нужной привычки - приветствовать тебя по утрам. Как же все изменилось в эти дни».

Але не хотелось просыпаться, и она лежала в кровати, не двигаясь, и не открывая глаз. Но в голову начали закрадываться грустные мысли, и чтобы разогнать их, она разомкнула веки, подумав: - «пусть утро останется добрым».
 
В спальню, сквозь стекло прикрытой двери, еле пробивался свет из дальней комнаты, смутно очерчивая контуры углов и шкафа. Черное январское утро не добавило ей настроения. Она услышала звук отодвигаемого стула. Муж встал из-за компьютера, сейчас зайдет проверить проснулась она уже или нет. Аля закрыла глаза и отвернулась от двери, не понимая зачем, все равно в такой темноте ему ничего не видно. И услышала: - «Аля, время».
 
Да, надо вставать. Неохотно поднявшись, накинула на себя халат и, двигаясь как ленивец, пошла в ванную комнату. По-привычке задержалась у окна.

Там, за окном заря пурпурными лучами разрывала на части черное небо. «Там зарождается новый день. Наверно, кто-то и сегодня, как я совсем недавно, разбуженный утренней зарей, наполняется любовью из её бездонной чаши», - подумала она, вздохнув с сожалением: - «а я уже знаю, что туда, в безграничную черную вечность, недосягаемую даже для этих пылающих потоков, ушел и ты. Ушел, оставив на земле все обычные дела и все, что здесь кажется таким значительным».
 
И вдруг, вглядываясь в огненные стрелы на светлеющем небе, ухмыльнулась:- « а ты помнишь, того настырного Ежика из мультфильма, который обязательно хотел узнать у Медвежонка, что бы он делал, если бы Ёжика совсем, нигде, ни капельки не было бы? Как там Медвежонок ответил? – «Что ты ко мне пристал? Если тебя нет, то и меня нет».   Ах да, я ведь так и не рассказала тебе эту сказку. Не успела. И никогда уже не узнаю – слышал ты ее или нет».

Муж, увидев её, как обычно по утрам, прилипшую к окну, сказал с раздражением:
- Аля, ты не успеешь! – Она, ничего не ответив ему, отошла от окна, продолжая свой мысленный диалог с кем-то.

«Я раньше думала, а правда, как же это страшно, когда твой друг или очень близкий тебе человек, уходит в небытиё. А сейчас знаю - это не страшно. Просто это «небытиё» становится черной, вязкой пустотой. Она мгновенно растекается вокруг, и медленно просачивается в тебя, заполняет изнутри. Вытесняет все, чем ты жил до этого, даже воздух. И ты растворяешься, тоже становишься пустотой и уже не хочешь дышать».

Аля механически передвигалась по давно выверенному маршруту: семь минут в ванной, три минуты возле туалетного столика, пятнадцать минут – кофе. Мимо, туда-сюда по комнатам, ходил её молчаливый муж. Возможно, он уже давно привык к отрешенности жены по утрам и старался не трогать её. А может быть, думал в это время тоже о чем-то своем, горьком? Ведь не мог же он считать, что если не стало человека, то и чувства к нему сами собой исчезли.
 
Но, на самом деле, её, уже давно, почти не интересовало, догадывался он о её мыслях или действительно думал так, как говорил друзьям, подсмеиваясь над ней: - «с кровати подняли, а разбудить забыли». Аля, поддерживая его насмешки, добавляла с улыбкой, что таких сов, как она невозможно разбудить утром. А на самом деле, она просто знала, что ей, вообще-то, незачем просыпаться.

И вот, усевшись удобнее возле телевизора с чашечкой кофе, она  вдруг вспомнила свою недавнюю поездку в город. Уже в автобусе она поняла, что едет туда, только потому, что надо. За две недели до этого она тоже ездила туда, потому что надо было. Но, тогда в ней еще жила надежда, где-то на улице случайно, встретить того человека, которого, вот уже больше года, заставляла себя забыть. А в последний раз эту надежду съела пустота. И выросло огромное «НИКОГДА».

«Понимаешь», - думала она, словно делясь своими ощущениями с кем-то невидимым, - «я вдруг поняла, что никогда больше я не увижу тебя. Никогда больше не услышу. Никогда уже не дотронусь. Никогда.
И вдруг, там, в автобусе, это «никогда» споткнулось об «этого не может быть!». И словно глоток воздуха, просочился сквозь то, чего нет.
 
- Почему я поверила!? Никто не сказал мне, когда это случилось. Кто-то, что-то слышал. – Вдох, и в голове застучало. Рука потянулась к телефону, палец набрал заветные цифры твоего номера. Я очень торопилась сказать тебе, что по-прежнему хочу видеть и слышать тебя. Я очень боялась опоздать. Только на одну секунду в голове мелькнуло « нельзя», но вызов уже пошел.

- Значит! – И выдох. - Ничего не значит. Ты знаешь, там почему-то было тихо-тихо, ни одного шороха, там, в твоем телефоне. Только её голос почти прошептал как-то грустно и обреченно: - «алё».

Да, я не успела. Там уже нет тебя. И никогда уже не догнать, не найти тебя. Не исправить не правильное, не вернуть упущенное. И не имеет значения, ради каких великих ценностей мною была низвергнута любовь и сломана дружба. Я отреклась от тебя.

Будто вдох и выдох. Будто в черной пустоте запульсировал маленький огонёк, и все ярче и ярче разгораясь, раздвигал границы мрака, больно обжигая его края. И пустота вдруг стала тупой болью.

Ночью, сквозь сон, твой голос нашептал мне на ухо: - «навсегда, навсегда, навсегда». Я проснулась, а оно еще звучало в моей голове. Что навсегда? Я не понимаю. Ты навсегда останешься только в моей памяти? Да, но ведь этого так мало!
Или я должна навсегда проститься с тобой? Как? Если я помню тебя веселого, задорного, живого. Если я не видела тебя, когда ты болел и когда очень сильно болел. Если я не прощалась с тобой, когда все тебя провожали?».

Еще Але, почему-то вспомнилось, как же невероятно быстро она привыкла к этому чужому мужчине, абсолютно случайно появившемуся в ее жизни. Откуда-то взялась дурная привычка постоянно с ним разговаривать, как с самым родным человеком. Такая странная привязанность очень пугала её.
 
Так получалось, что радость их мимолетных встреч сменялась горечью длинных разлук, и этот неправильный маятник упрямо отстукивал дурные мысли. Казалось, все не к добру и обязательно с кем-то должно случиться что-то плохое. Это сейчас она знает, что это мешало жить в тех редких мгновениях счастья. А он никак не мог понять вдруг нахлынувшей на неё грусти: - «ну чего ты грустишь, всё ведь так хорошо!?».

Да, хорошо, почему-то. Но вопреки всем правилам, так не должно быть. Это путь в никуда. Она считала, что у них такие разные, уже давно сложившиеся жизни, и «Мы» не может быть. А сейчас Аля никак не могла понять, почему так старательно убеждала себя в этом. Почему позволила себе решать за них? Но, однажды решительно сказала себе, что надо забыть, что иначе невозможно.

И только сейчас начала понимать, что все это было обычной ложью. Она врала самой себе. Не правда, смогла бы. Это ведь так легко было - просто звонить и просто спрашивать: как ты там, дорогой мой человек? И так трудно было не звонить. Каждый новый день начинала с ним и жила для него. И ждала, что он все-таки позвонит ей, или они обязательно встретятся где-то случайно. И никак не могла поверить: неужели все вот так просто – она перестала звонить и просто перестала быть для него!? Или он так думал – не звонит, значит, не нужен?

Аля вдруг с силой зажмурила глаза и выдохнула со стоном: - «люди добрые, никогда-никогда, никогда-никогда не теряйте связи ни с кем, кто дорог вашему сердцу!».
Это ее вернуло в действительность. Она оглянулась вокруг. Мужа не было близко, наверно, уже одевался. Взглянула на часы: - «да, я слишком засиделась. Через пять минут надо выходить из дома». Нехотя встав с дивана, пошла в спальню, чтобы переодеться и на минутку задержалась возле того же окна. Там мало что изменилось, только заря своими лучами чуть выше пронизала черное небо, и оно становилось прозрачным.

«С той стороны стекла, под этой пылающей зарей, продолжается жизнь»,- подумала она и, после короткой паузы, добавила, - « Но уже без тебя, мой человек. Не потому ли Вселенная торопила нас, стремительно складывая маленькие надежды в большую мечту? А мечта, перехватив наше дыхание, мгновенно взметнулась до уровня неба. И мы как дети, вдруг растерялись и замерли. Всего на мгновение.
В это самое мгновение  дорога нашей мечты вонзилась в черную бесконечную глубину, и мечта разбилась об неё, разлетелась осколками и плавится в раскаленной заре. Почему?

Там, за окном, расплавленные осколки мечты стекают из бездонной чаши зари, оседая черным пеплом горечи на холодную землю. И не важно – сколько было отпущено нам и почему мы не успели. Там, в том новом дне нет тебя и нет меня.
Я с этой стороны лелею каждый миг прошлого, где мы есть и молю судьбу о встрече с тобой хотя бы во сне».