Г. А. Замятин Материалы. Часть 3

Часть – 3
Продолжение…
                Г.А. Замятин

                Материалы
               по истории освобождения Новгорода Великого
                из-под власти шведов в начале XVII в.

/С. 221/
     В ДАИ Т. II (СПб. 1846) № 32 напечатан ответ новгородцев Э. Горну на предложение унии Новгорода со Швецией. Документ представляет собою «современный черновой отпуск», писанный «столбцом на 14 вместе склеенных листах»; отпуск извлечен из Стокгольмского государственного архива проф. Соловьевым. Редактор датировал ответ «1614» годом.
Нам встретился в ЦГАДА (РГАДА. – А.О.) в деле о посольстве Киприана, Я. Боборыкина и М. Муравьева из Новгорода в Москву в 1615 г. (Швед. дела 1615 г. № 2) второй экземпляр того же ответа Новгородцев Э. Горну, печатающийся ниже. Детальное сравнение опубликованного документа с рукописным привело к заключению, что текст в двух документах не совпадает полностью; перед нами два варианта ответа новгородцев. Естественно возникает вопрос о датировке того и другого документа. Что касается вновь найденного варианта ответа новгородцев, то известно, что он был привезен названными выше новгородскими послами, прибывшими в Москву 11 февраля 1615 г., и передан на другой день через пристава Мих. Ячинова вместе со списком предложения Э. Горна московским боярам. Послы выехали из Новгорода, по всей вероятности числа 17 января 1615 г.: грамота новгородского митрополита Исидора московскому духовенству, привезенная послами писана «лета 7123-го (1615) генваря в 17 день».
     На этом оснований следует заключить, что список с ответа новгородцев Э. Горну, доставленный в Москву, должен быть отнесен ко времени до 17 января 1615 г. Определить точнее срок ответа позволяет список с предложения Э. Горна унии Новгорода со Швецией, привезенный новгородскими послами в Москву. Текст сохранившегося в ЦГАДА (РГАДА) списка предложения Э. Горна тождественен с текстом предложения Горна, опубликованного в ДАИ Т II. № 12 с датою «1614 г. 25 января». /С. 222/
     В деле о новгородском посольстве перед предложением Горна отмечено: «да они ж (послы) прислали списки, как им Эверт Горн, приехав от короля из Ругодива (Нарвы. – Г.З.), говорил о крестном целованье, чтоб крест целовали все королю и были под Свенскою коруною и, что они против того Иверт Горну ответ учинили». Приведенная заметка позволяет установить довольно точно дату предложения Э. Горна новгородцам: оно было сделано по возвращении Горна в Новгород от короля из Нарвы. Густав II Адольф приехал в Нарву, по словам Г.В. Форстена, 16-го июня 1614 г., стало быть, еще до битвы при Бронницах, а уехал обратно в Швецию в октябре 1614 г. (Балтийский вопрос в ХVI и XVII столетиях. Т.II. СПб. 1894, С. 131, 134). Когда же Э. Горн приехал из Нарвы в Новгород, на место Я. Делагарди, уехавшего в отпуск. В новгородской грамоте сказано, что Э. Горн приехал в Новгород «в нынешнем во 123-м году» (123 г. начался 1 сентября 1614 г.). Вопрос решается довольно точно на основания двух донесений Э. Горна королю из Новгорода: одно датировано 12 декабря 1614 г., другое 30 января 1615 г. Первое доказывает, что во вторую декаду декабря 1614 г. Горн уже находился в Новгороде. Во втором донесений Э. Горн докладывает, что письмо короля, датированное 7 декабря 1614 г., им получено 26 января 1615 г. Между прочим король ожидал известия о прибытии Э. Горна из Нарвы в Новгород. Э. Горн отвечает 30 января 1615 г., что прибыл сюда уже в декабре /для числа оставлено пустое место/ (Донесение Э. Горна королю 12 декабря 1614 г. в русском переводе напечатано в Сборн. Новг. об-ва люб. древн. Вып. V. Новгород, 1911. С. 38 – 39. Довольно большая, выдержка из этого донесения на шведском языке приведена /С. 223/ Г.В. Форстеном /цит. соч. Т. II. С. 129, примечание/. Донесение Э. Горна королю 30 января 1615 г. хранится в Библиотеке Тартуского университета в Эстонской ССР).
     Итак, Э. Горн прибыл от короля из Нарвы в Новгород в первой половине декабря 1614 г. Так как требование присягнуть на имя короля, было предъявлено Э. Горном новгородцам уже по возвращении его из Нарвы, приходится датировать его декабрем 1614 года.

     В шведском Государственном архиве в Стокгольме хранится перевод предложения Э. Горна новгородцам на немецкий язык с пометою на обороте 14 декабря 1614 г. Указанная дата представляется вполне приемлимой. В донесении королю 12 декабря 1614 г. Э. Горн сообщает, что он пока не передал новгородцам письма Густава II Адольфа и не обнародовал желания короля из-за недостатка войска, но «через несколько дней» предполагает собрать их вместе и с величайшим старанием предложить «это дело». Под «делом» Э. Горн разумеет требование присяги на имя короля и унии Новгорода со Швецией. Если принять дату предложения Э. Горна 14 декабря 1614 г., понятным становится упоминание о нем в другом обращении того же Горна к новгородцам 1615 г.: «да о чем княз вам наперед сего, еще по зиме нынешнего 123 (1615) году, говорил и, по статьям написав, велел отдати, то вам и самем ведомо» (ДАИ. Т. II. № 42).
     Мы приходим к выводу, что напечатанное в ДАИ Т. II. № 12 предложение Э. Горна с датою 1614 г. января 25 необходимо датировать 14 декабря того же года.

     В подтверждение своей датировки предложения Э. Горна редактор 2-го Т. ДАИ ссылается на напечатанные в том же томе документы №№ 20 и 21 (см. прим. 6). Но это основание шаткое: 26 января 1614 г. обратился к собравшимся у митрополита наиболее знатным новгородцам с устным предложением /С. 224/ унии со Швецией Я. Делагарди (см. об этом Сб. Новг. об-ва люб. древн. Вып. VI. Новгород, 1912. С. 3 – 12).

     Установление более точной даты письменного предложения Э. Горна позволяет утверждать, что ответ новгородцев на предложение должен быть огнесен ко времени между 15 декабря 1614 и 15 января 1615 г., вернее, к концу декабря 1614 г. Из печатающейся ниже челобитной Я.М. Боборыкина явствует, что ответ Э. Горну был составлен Я.М. Боборыкиным и дьяком Семеном Лутохиным, одобрен на соборе и скреплен подптсями. С ответом отправился к Э. Горну тот же Я.М. Боборыкин. Выслушав письменный ответ новгородцев Э. Горн его не взял. Архимандрит Киприан в бытность свою в Москве свидетельствовал: «а как им (новгородцам) Иверт Горн о крестном целованье говорил и письмо им дал и что оне ему против того дали ответ, и тот подлной ответ в Нове городе у митрополита за руками». Копию ответа новгородцев Киприан с другими послами привезли в Москву (см. выше).
     Как же появился второй вариант ответа?
     Это выясняется из хода событий в Новгороде в первой половине 1615 года.   Познакомимся с ними.
     По возвращении посольства из Москвы в Новгород на вербной неделе (Пасха 1615 г. приводилась 9 апреля, Вербная неделя была с 27 марта по 2 апреля).
Шведские специалисты относят возвращение посольства из Москвы в Новгород к началу апреля 1615 г., ко времени перед наступлением Пасхи. (С. 486).
     Э. Горн, считавший привезенные из Москвы грамоты неудовлетворительными, снова потребовал от новгородцев присяги на имя короля. Он сообщает королю об этом требовании в /С. 225/ донесении 27-го апреля 1615 г. (Сб. Новг. об-ва люб. Древн. Вып. V. С. 48).
Значит, новое обращение Горна к новгородцам относится к апрелю 1615 г. ко времени после праздника Пасхи. Из челобитной новгородского дьяка Пятого Григорьева царю узнаем, что Э. Горн обратился к новгородцам с новым требованием присяги на имя короля 17 апреля 1615 г. (ЦГАДА (РГАДА). Швед. дела 1615 г. № 3).
     В ДАИ Т. II № 42 напечатано предложение Горна новгородцам «относительно принятия мер к обеспечению подданства их шведскому королю Густаву Адольфу». Даты в предложении нет. Редактор 2-го тома ДАИ поставил неопределенную дату «1615 прежде 27 мая». По нашему убеждению, этот печатный документ необходимо признать вторичным требованием Горна унии Новгорода со Швецией, предъявленным Горном в письменной форме. Что этот документ написан уже после возвращения новгородского посольства из Москвы, ясно из следующих выражений:
1). «занеже ныне Московского государства бояре к нам, Ноугородцкого государства ко всяким людей, против ваших грамот с архимаритом Киприаном и с дворяны отписали гордым и неправедным обычаем» (указание на грамоты, привезенные новгородскими послами из Москвы),
2). «и по тому вашему (новгородцев) челобитью вам и Московскому государству сослатись поволено, и по той вашей ссылке от Московского государства никоторые сходительство к созиданию хрестьянского покою не объявилось» (указание на посольство из Новгорода в Москву).

     Мы считаем возможным поставленную редактором 2-го тома ДАИ дату документа изменить таким образом: 1615 г. между 17 – 27 апреля.

     По рассказу Д. Плещеева, находившегося в плену в Новгороде и освободившегося в мае месяце 1615 г., Горн /С. 226/ приказал собраться всяких чинов людей «к митрополичью двору». Здесь он и предъявил свое требование. Когда собравшиеся отказались от присяги королю, Горн потребовал, чтобы «ему в том дали отказную и он тое их отказную пошлет х королю» (ЦГАДА (РГАДА). Швед. д. 1615 г. № 3).

     Как видно из челобитной Я. Боборыкина царю, доставить «ответ на вторичное требование требование Э. Горна было поручено опять-таки Я.М. Боборыкину и дьяку Сем. Лутохину. Последние, надо думать, быстро выполнили поручение. Текст ответа был заслушан на соборе и одобрен, но пойти с отказной к Горну никто не решился. Митрополит и воевода И.Н. Одоевский убедили пойти с ответом к Горну Я. Боборыкина.
Выслушав ответ, Горн приказал отдать Я. Боборыкина за пристава, а затем отправил его в оковах в Выборг. О высылке Я. Боборыкина, Матвея Муравьева и Никифора Мещерского в Выборг Горн сообщает королю в донесении от 27 апреля 1615 г. (Сб. Новг. об-ва. люб. древ. Вып. V. С. 49).
     Из изложенного вытекает вывод, что ответ на предложение Горном 17 апреля унии со Швецией дан был новгородцами в самом непродолжительном времени, еще до 27 апреля 1615 г.
Спустя несколько дней после отказа новгородцев от присяги королю второй их ответ был, очевидно, взят Э. Горном и, вероятно, отправлен в Стокгольм. Ответ хранился вместе с другими делами Новгородского приказа в шведском государственном архиве. Извлеченный из архива в 40-х гг. XIX в. проф. Соловьевым, он был опубликован в ДАИ Т. II.№ 32. Документ представляет вариант первого ответа новгородцев, но с исправлениями. Может быть, новгородцы, спеша дать ответ Горну, не могли (или не хотели) переписать второго ответа набело. Напечатанный в ДАИ /С. 227/ ответ следует датировать не 1614 г, а апрелем 1615 г.

     Так, на наш взгляд, разрешается вопрос о сроках появления двух вариантов ответа новгородцев Э. Горну на требование унии со Швецией: найденный в ЦГАДА (РГАДА) вариант необходимо признать первоначальным.

     В обеих редакциях ответа новгородцев Э. Горну проводится одна мысль: отказ от присяги на имя короля и от унии Новгорода со Швецией, но во втором ответе эта мысль выражена в более категорической форме.

     В первом ответе читаем: «и ныне нам мимо его государя своего королевича и мимо прежних наших записи велеможному королю и его наследником свейским королем креста целовати не мочно, хотя и помереть за свое крестное целованье» (Л. 139).
Во втором ответе сказано: «и ныне нам мимо его государя своего королевича и мимо прежних наших записи велеможному королю и его наследником свейским королем креста целовати не мочно, и под свейскою коруною быти не хотим, хотя и помереть за свое крестное целованье».
     Это представляется вполне понятным после того, как у новгородцев установились благодаря посольству связи с Москвой: в тайной царской грамоте, привезенной послами, новгородцев убеждали не целовать креста королю (см. о грамоте ниже).

     Категоричность отказа подчеркивается и следующим заявлением: «а особно Ноугородцкое государство от Росийского царствия не бывало, и никогда и в смутные времена от Московского государства Новгород отлучен не бывал». В ответе новгородцы повторяют мысль, высказанную Д.М. Пожарским на заседании Ярославского совета в конце июня 1612 г. (ААЭ. Т. II. № 210).
     Важно, наконец, указание, что шведы действуют в Новгороде в нарушение договора 1611 г. с Я. Делагарди. Вторая попытка Э. Горна принудить новгородцев к унии со Швецией провалилась. Однако Э. Горн не складывает оружия. О новой его попутке речь идет ниже.

     Интересно констатировать такой факт: в вопросе о царском избрании верхи новгородцев выступаю сторонниками течения в пользу избрания в цари «государьского сына» (принца), значит, иностранца. Это течение получает перевес на Руси после низложения Василия Шуйского. Признание царем Владислава в 1610 г., признание летом 1611 г. царем старшего сына шведского короля (приговор Совета Ляпуновского ополчения 23 июня 1611). Заявление Д.М. Пожарского на заседании Ярославского совета в конце июня 1612 г., что желают выбрать царем «государьского сына», толко бы был в «православной крестьянской вере греческого закона, а не в иной которой» (ААЭ. Т. II. № 210), наконец, заверение в грамоте того же Ярославского совета новгородскому митрополиту Исидору 26 июля 1612 г. в том, что «и ныне того своего приговору» держатся (т.е. придерживаются приговора Совета Ляпуновского ополчения 23 июня 1611) (ДАИ. Т. I. № 164), – вот показатели силы этого течения. Представители названного течения были и среди членов земского собора 1613 г. Не удивительно, что сторонники этого течения таились и в Новгороде.
     В 1611 г. новгородские власти одни, без Москвы, отправляют посольство во главе с архимандритом Никандром в Стокгольм просить в цари шведского герцога (ДАИ Т. I. №12).
В июне 1612 г. новгородские посланные игумен Геннадий, князь Фед. 0боленский агитируют за избрание /С. 229/ того же герцога на заседании Ярославского совета (ААЭ Т. I. № 210).
В октябре 1612 г. ратует за герцога митрополит Исидор в грамоте, привезенной Богданом Дубровским (ДАИ. Т. I. № 166).
     В январе 1613 в момент, когда в Москве земский собор занят был разрешением вопроса о царском избрании, приезжает туда Федор Боборыкин с грамотой Густава II Адольфа, в которой король сообщал о своем согласии дать, родного брата Карла Филиппа в цари.
В 1613 г., отправив в июле посольство во главе с архимандритом Киприаном в Выборг, к прибывшему туда Карлу Филиппу (ДАИ. Т. II. № ), новгородские власти направляют в начале августа посольство во главе с игуменом Дионисием в Москву с поручением убедить москвичей принять в цари шведского герцога (СГГ и Д. Т. II. № 284. Напечатанный здесь отрывок наказа Дионисию необходимо датировать 1613 годом).
     Если вспомнить, что в Москве в это время был «венчанный на царство» царь Михаил, надо будет признать, что новгородские власти открыто выступают против царя из русских боярских родов, они хотят посадить на престоле чужеземного принца. Поведение новгородских властей нельзя квалифицировать иначе, как измену. Недаром послов во главе с Дионисием московские власти задержали в Торжке, а затем сослали в Сибирь. Послу во главе с Никандром, ездившие в Швецию, на обратном пути из Выборга в Новгород, были захвачены в первых числах октября 1613 г. в дер. Суйде Копорского уезда псковскими казаками, доставлены сначала в Псков, а затем препровождены в Москву. Разумеется, новгородские власти предпринимали перечисленные меры по настоянию шведского фельдмаршала, но от этого характер их преступления не меняется. /С. 230/
     Так ведут себя представители господствующего класса в Новгороде, заинтересованные в упрочении своего положения при помощи войск оккупантов.

     В вопросе об унии Новгорода со Швецией те же слои занимают иную позицию: они никаким образом не соглашаются на отделение от Москвы, хотя Москва, подчинив себе в ХV в. Новгород, лишила их былых вольностей, а Иван Грозный сильно опустошил богатый город. Думается, это надо объяснить вмешательством в дело широких масс населения Новгорода.
Вопрос о царском избрании занимал умы в первую очередь представителей господствующего класса, вопрос о присоединении Новгорода навеки к Швеции затрагивал и интересы всего населения Новгорода. Об отношении низших слоев населения Новгорода к шведам можно судить по следующему факту. После захвата шведами Новгорода (в июле 1611 г.) Я. Делагарди предоставил 16 торговым людям из Вязьмы, Богд. Шорину с товарищами большие права в отношении торговли. Шорин широко воспользовался разрешением, он потянул в сторону шведов, но этим навлек на себя ненависть со стороны новгородцев. В конце 1616 г. Б. Шорин передавал московским послам, Д.И. Мезецкому с товарищами, что новгородцы грозятся убить его, а тело разрезать на части. Б. Шорин прибавлял, что в Новгороде все русские торговые люди «боятца от мелких людей убийства» (ЦГАДА (РГАДА). Швед. д. 1616 г. № 10). Мы видим, что во время оккупации шведами Новгорода классовая борьба там не затухала: низшие слои были крайне раздражены политикой соглашательства с оккупантами. В вопросе об унии низшие слои в 1614 г., еще до приезда Э. Горна в Новгород, заняли резко отрицательную позицию. Можно с уверенностью говорить, что под давлением широких масс населения Новгорода и верхи новгородского общества отказались от унии со Швецией. Об «отпоре /С. 231/ шведским интервентам в Новгороде» писал В.А. Фигаровский (Новгородский исторический сборник. Новгород, 1938. Вып. III – IV. С. 58 – 85), но он ни словом не упоминает о двух вариантах ответа новгородцев Э. Горну и не ставит даже вопроса о времени их составления ответов.


/С. 232/
                Ответная грамота
московских бояр на грамоту новгородцев с увещанием, чтобы новгородцы оставались верными царю и с уведомлением о переговорах со Швецией. 1615 г. 10-го марта.

     Божиею милостию великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии и многих государств государя и обладателя отчину в Великий Новгород его царского величества богомолцем Исидору митрополиту Великого Нова города и Великих Лук и архимаритом и игуменом и протопопом и попом и всему освященному собору да царского ж величества боярину князю Ивану Никитичу Болшому Одоевскому и дворяном и дьяком и детем боярским и гостем и пятиконецким старостам и торговым всяким жилетцким людем великого ж государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии самодержца его царского величества бояре князь Федор Иванович Мстиславской с товарыщи всяких чинов люди Московского государства челом бьют.
     В нынешнем во 123-м году февраля в 10 ден писали есте к нам с посланными своими Спаса Хутыня монастыря с архимаритом Кипреяном с товарыщи, как в прошлом во 119-м году писали ис под Москвы в Нов город к тебе, Исидору Митрополиту, да к тебе боярину ко князю Ивану да к чашнику и воеводе к Василью Бутурлину и всяких чинов людем бояре и воеводы князь Дмитрей Тимофеевич Трубетцкой с товарыщи и всяких чинов люди и приговор за своими руками прислали о обиранье на Росийское государство свеиского королевства королевича, и как вы после того с Яковом Пунтосовым договорилис и укрепилис на том, что вам бити челом свеискому королю Карлусу, чтоб он дал на Новгородцкое государство, также, будет похотят, и на Владимирское и на Московское государство из дву сынов своих Густава или Филипа Карла, и как в прошлом во 120-м году из Ярославля столник и воевода князь Дмитрей Михаилович Пожарской /С. 233/ и всех чинов люди, с Яковом Пунтусовым о королевиче ссылалися многижда, и как с Москвы боярин князь Дмитрей Тимофеевич Трубетдкой да столник и воевода князь Дмитрей Михаилович Пожарской з Богданом Дубровиным к вам писали, чтоб тебе, князю Ивану с Яковом Пунтусовым советовати, чтоб вам с московским государством быти в любви и в соединение, и вы по тем ссылочным грамотам к свеиской королеве и к сыну ее, к Густаву Адолфу, о королевиче бити челом посылали, а Яков будто Пунтосов по вашему челобитью во многих местех литовских людей побивал, и то Московскому государству будто учинилось на болшую ползу, и из Нова города к нам, царского величества бояром, вы посылали о земских о добрых делех, поминая прежней свой совет и ссылки, многих посланников, и тех ваших посланников к вам в Великий Новгород не отпустили, но будто противно преславному хрестьянскому обычаю в заключении засадили и их порознь в бедность будто сослали и отповеди против ваших грамот не учинили, и потом в ноугородцком уезде во многих местех уездным людем казаки всякое недобро чинили, и вы будто чаяли тою, что в Новгородцком уезде уездным людем такое неприятелство чинят, собрався какие воры, а не великого государя нашего его царского величества люди; а потом не помногом будто времени проведали вы великого государя нашего царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии про боярина про князя Дмитрея Тимофеевича Трубетцкого с товарыщи, что идут с ратными людми к Великому Нову городу, и от того многие крови крестьянские пролилися, а Яков Пунтусов сказывая вам, всяких чинов людем, что будто к нему писал царского величества боярин князь Дмитрей Тимофеевич Трубетцкой и из иных мест воеводы многие непригожие и раздирателные статьи и про государя нашего царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии в тех грамотах своих к нему писали, что на Росииском государстве учинился государь царь и великий князь Михайло /С. 234/ Федорович всеа Русии, и по тем будто раздирателным грамотам Яков Пунтусов того в прямое дело не ставил, чго на Росииском государстве государем учинился великий государь наш царь и великий князь Михаило Федорович всеа Русии, да и потому, что в Росииском государстве наперед сего велося, как оберут на Росииское государство государя, и про его государство обещают всех окрестных государствах, а ныне великий государь наш царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии свейскому Густаву Адолфу о государстве своем послов своих обестити не послал, а мы Якову Пунтусову и к вам по тому же про государское обиранье обестити не прислали, а для престатия крови хрестьянские писали вы от себя царского величества к боярину ко князю Дмитрею Тимофеевичу Трубетцкому с товарыщи с Васильем Молотеиным и с ноугородцем с посадцким человеком с Иваном Филатовым, чтоб они, не обослався с Яковом Пунтусовым, к Нову городу не ходили, а обослалися-б о всяком добром деле, как бы кровь крестьянская, лити уняти для того, как лучитца государевым ратным людем притти блиско Нова города, и вам бы о том от Якова в злом, мненье не быти, да и потому, что от вас из Нова города отъезжали многие дворяне и дети боярские и неметцким людем потому но паче помнитца, что к Нову городу государевых ратных людей вы привели, и чаяли есте от неметцких людей от того смертного себе посеченья. И царского величества боярин князь Дмитрей Тимофеевич Трубетцкой с товарыщи отповеди вам достойные против того не учинили, а послал к вам в Нов город, Ондрея Хирина з грамотою, Ивана Филатьева с ним же к вам отпустили. И вы в той грамоте будто никакого добра к покою и к тишине и к престатию крови хрестьянские не обирели, но свыше к раздизанию и кровопролитию, а не к доброму соединению писали, и многие невинные статьи будто на вас возложили; да в той ж своей грамоте к вам писал и похвалялся /С. 235/ над вами промышляти. И пришли блиско Нова города на Бронницу, кабы вам будто исполняя конечную погибель. И потом Яков Пунтусов из Нова города поехал х королю в Ругодив, а на его место прислан от короля Ивет Горн со всею полною мочью, а, приехав в Новгород, говорил вам, митрополиту Исидору и всему освященному собору и тебе, боярину князю Ивану, и дворяном и диаком и всяких чинов служилым и жилетцким людем всего Ноугородцкого государства и писменые речи вам дал, чтоб вам королю и их наследником целовати ныне крест и свеиских королей имети прямыми государи и короли во веки неподвижно, и быти-б Ноугородцкому государству с Свейским королевством как Литовское государство с Полским. И вы, советовав меж себя, били челом Ивет Горну, чтоб он вас х крестному целованью вскоре не приводил и поволил бы вам с нами, царского величества бояры, о мирном договору сослатис. И Евет Горн х крестному целованью вас по вашему челобитью вскоре не привел и поволил вам с нами, царского величества з бояры, меж государств ныне еще сослатис и положил срок той ссылке нынешнего 123-го годе Христов день; а будет до того сроку о добром деле ссылки не будет и посланников ваших по прежнему не отпустим, и вам свейскому королю крест целовати на тот срок. И нам бы, царского величества бояром, памятуя с вами единую православную хрестьянскую веру греческого закона и природу, бити челом великому государю нашему царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии самодержцу, чтоб он, государь, свеиского королевства с королем до того сроку обослался послы или посланники о добром деле, чтоб учинити мирное постановенье и многая крестьянская кровь уняти, все государева богомолца и честные обитали и святые божия церкви и святые чудотворные мощи в конечном разоренье не были-б. А для того божия и земского дела послали вы к нам, царского величества бояром, Спаса /С. 236/ Хутыня монастыря архимарита Кипреяна да дворян Якова Боборыкина да Матвея Муравьева да посадцких людей Максима Корзихина да Ивана Дмитреева.
     И нам бы царского величества бояром ныне доброе советное припоминание приняти и о добром посредии попечение имети и великому государю нашему царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии самодержцу о мирном постановенье быти ходатаем неотступно, чтоб поволил государь меж государств нам бояром сослатис. А будем мы, царского величества бояре, о мирном постановении с Евет Горном до того сроку не обошлемся и посланников ваших к вам не отпустим вы по том сроке свеискому королю крест поцелуете и от того греха вы будете чисты. И нам было по той вашей грамоте не токмо царскому величеству бити челом и милости его царские просити, чтоб вашие погибели не похотел, и принятии ее было непригож, потому в начале есте тое своей грамоте непригожим делом объявилис, забыв природных своих государей и свое с нами сродство и единоверство, кабы есте нашие православные христианские веры, в ней же породилис и возрасли, отбыли, великого государя нашего царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии самодержца и многих государств государя и обладателя в грамоте своей описали просто, всеа Русии и самодержцем и титлы его царскими, что ему, государю, бог дал по его царскому достоинству от предков его великих государей наших, царей и великих  князей росииских, не описали. И не токмо мы, его царские природные холопи, все великие окрестные государи хрестьянские великий папа римский и цесар римской и короли и шпанской и францовской и аглинской и датцкой и все крестьянские государи и мусулмансние великие государи салтан турской, шах перситцкой и бухарской и иные мусулманские государи описывают его го сударское имя и титлы по его царского величества достоинству, что ему государю бог дал от предков его царского величества великих /С. 237/ государей царей наших и великих князей росийских. А свейского короля и подданых его взносите и величаете не по их достоинству. Толко мы, его царского величества бояре, помня ваше единородство с нами и нашу истинную православну хрестьянскую веру, великому государю нашему царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии самодержцу его царскому величеству били челом и милости его царские просил, чтоб он великий государь наш его царское величество для истинные православные крестьянские веры греческого закона, несмотря на ваши грубости и невежество, вас пожаловал, в вас вступился, возрел бы своим царским милостивым призреньем, и нам бы к вам поволил против вашей отписки отписати и свою царскую милость вам объявил.
И великий государь наш царь и великий князь Михаило Федорович всеа Русии самодержец и многих государств государь и обладатель по своему царскому милосердому нраву за нашим, его царского величества бояр и думных людей, многим челобитьем велел нам и вам против вашие отписки ртписати. И мы вам на тое вашу отписку чиним ответ, что к нам ныне писали естя о ссылке ис под Москвы и из Ярославля бояр князя Дмитрея Тимофеевича Трубецкого да князя Дмитрея Михаиловича Пожарского с товарищи о свеиском королевиче. И то уж дело бывшее. Преж сего о том к вам и свеиского государства к Якову Пунтусову с товарыщи писано и не одинова, и неправды свеиских людей и ваша слабость и некрепость против людей объявлены подлинно, и в том отказано ныне и вперед вам поминати того непригож. То все делалос от вашие слабости и непостоянства, что нимало естя не посидев в осаде в Каменом города и не обослався з бояры и воеводы под Москву так учинили и на всю Яковлеву волю далис.
     Видели есте сами, какая правда, что над вами в Нова городе зделал и что ныне делаетца. Да как было такое великое дело без совету великого росииского государства зделати? /С. 238/
     Такое великое дело делаетца с совету всей земли всяких людей. А что с Богданом Дубровским вы к нам писали о том же, и мы к вам против того з Богданом же писали, что нам такова великого государственного и земского дела, не обослався и не учиня совету и договору со всею землею всего росийского царства со всякими людми от мала и до велика учинити немочно. А писали мы, бояре, о государьском обиранье и совете во все городы росийского царствия и в Сибир и в Астрахань и в Кавказ и во все далние городы росийского царствия и велели быти изо всех городов к Москве изо всяких чинов людей по десяти человек из города добрых и постоятелных. И после от нас к вам Богданова отпуску Дубровского сьехалис в царствующий град Москву изо всех городов росийского царствия всяких чинов люди для царьского обиранья и великих государств росийского царствия митрополиты и архиепископы и епископы и весь освященный чин и цари и царевичи и государские дети розных государств, которые служат в росийских государствах. И мы, бояре, и околничие и чашники, и столники, и дворяне болшие, и дворяне и дети боярские из городов и приказные люди и атаманы и казаки и всяких чинов служилые и жилецкие люди всех городов росийского царьствия о государьском обиранье советовали по многие дни в соборной и апостольской церкви пречистые богородицы честного и славного ея успения, что все великие росийские государства безгосударьны, отовсюду утесняемы, а стати и укрепити не о ком, государя царя и великого князя всеа Русии самодержца нету, а иноземских государей неправдою и обираньем полского королевича царствующий град Москва и иные места, а свеиского королевича царьского величества отчина Нов город с пригороды до конца разорились. Да и свеиской прежней Карлус король писал великого государя нашего его царьского величества во многие городы, чтоб нам всем великого росийского государства всяким людем на росийские государства полского королевича и иных ис /С. 239/ которых чюжих государств государя не избираем, а изобирати-б нам на росийские государства себе великим государем царем и великим князем всеа Русии самодержцем из росийского ж государства родов, кого нам бог даст, а он, Карлус король, и хто по нем иных наследников на свеиском королевстве будут с ним великим государем нашим с его царьским величеством будет в дружбе и в любви по прежнему. И всесилного в троицы славимого бога вашего милостию и по его святой праведной воле и хотению, а по племяни великого государя вашего блаженные памяти царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии самодержца изобрали есмя на все великие и преславные государства росийского царствия великого государя нашего царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии самодержца, понеж бо он великий государь блаженные славные памяти великого государя нашего царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии самодержца законные супруги благочестивые царицы и великие княгини Анастасьи Романовне Юрьева великого государя нашего царя и великого князя Федора Ивановича всеа Русии самодержца матери родного племянника боярина Федора Никитича Романова Юрьева сын, то вам самим ведомо, и крест ему государю целовали все всяких чинов люди всего великого росийского государства от мала и до велика радостными душами, что ему государю служити и прямити и добра хотети во всем, а иного никого ни ис которого государства государя и государьского сына и из руских родов мимо его государя не хотети. И служим ему, государю, все с радостью и против его государевых недругов стоим крепко и неподвижно, и божиею милостию, а великого государя нашего царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии самодержца счастьем и промыслом и бодро опасным содержавателством вперед всего чаем лутчего. А что писали есте в своей отписке, что будто Яков Пунтусов по вашему челобитью во многих местах литовских людей побивал, и будто московскому /С. 240/ государству то учинилось на болшую полву, и мы вам Якову Пунтусову бити челом о помочи на литовских и полских людей не веливали, как хотели есте, так с ним и делали, и помочи есмя себе от Якова никоторые не видали кроме его неправд, а помешки нам Яков, не чинил потому, что не смог, а которые он зло Московскому государству смог делат, то он и делал: в те поры как мы, бояре и воеводы, с ратными людми стояли под Москвою против полских и литовских людей, а Яков искони вечную царьского величества отчину Нов город, Иван город и иные новгородцкие пригороды оплоша оманом за крестным делованьем взял и кров крестьянскую многую пролил. А с литовскими людми будет Якову и был бой, и то Яков стоял за себя, а не нам помочь чинил. А что вы к нам в своей грамоте писали, что вы к нам, царьского величества бояром, посылали о земских делах, поминая прежний свой совет и ссылки, многих посланников и тех ваших посланников к вам в Великий Новгород не отпустили и в заключенье засадили и порозни будто в бедность сослали и ответу против ваших грамот не учинили, и мы тому вашему писму, дивимся, что вы к нам о тех людех пишете, ведаете и сами, что по божией милости и по его святой праведной воле учинился на великих и преславных государствах росийского царствия великий государь наш царь и великий князь Михаило Федорович всеа Русии самодержец, а вы прислали тех людей к нам, к бояром, о том ж безделье, о чем присылали вы без государя, чего не токмо делати и говорити и служити не годивца: нам ся мнит по тому вашему пасму, кабы есте отбыли нашие православные хрестьянские веры греческого закона. А те люди, которых есте прислали искони вечные царьского величества и их потому к вам и не отпустили, да и сами они к вам ехати не похотели та (да?) в заточенье их никуда не розсылали, хоти были они по своим делом и довелися по вашему писму заточения и всякие государевы опалы, да великий государь нам /С. 241/ его царское .величество по своей царской милости и природному своему царскому милостивому праву над теми вашими прежними посланными своей царские никоторые опалы учинити не велел. А что есте писали в своей грамоте, будто государя нашего от ратных людей в новгородцким уезде многая крестьянская кров пролилас, а не по многом времени проведали вы и царского величества боярина про князя Дмитрея Тимофеевича Трубецкого с товарищи, что идет с ратными людми к Нову городу, и от того многие крови крестьянские пролилися. И кровопролитие от нас никакое не делалос, а лилас кров и в Нове городе и в Нов городцком уезде от Якова Пунтусова и от неметцких людей за их многие неправды и за ваше непостонство и слабость. А что вам сказывал Яков Пунтусов, что к нему писал царского величества боярин княз Дмитрей Тимофеевич и из иных мест воеводы многие непригожие и раздирателные статьи и про государя нашего в тех грамотах своих к нему писал, что на росииском государстве учинялся великий государь наш царь и великий князь Михаило Федорович всеа Русии, и по тем раздирателным грамотам Яков того будто в прямое дело не ставил, что государь учинился на росииском государстве, да и потому, что в росииском государстве наперед сего велос: как государя оберут на государстве, и про его государство обещают во всех окрестных государствах, а ныне великий государь наш его царское величество свеискому Густаву Адолфу о государстве своем обестити не послал, а мы к Якову Пунтосову ж к вам потому ж по государское обиранье обестити не прислали. И мы к Якову Пунтусову непригожих слов не писывали, а писали к нему о его неправдах, что он учинил при царе Василье, и как вас оплоша и оманом Новгород и за крестным целованьем взял и что над вами будучи в Нове городе чинил, которые его неправды не токмо Московскому государству и всем окрестным великим государем и их государством ведомы, и чтоб он из Нова города и из ноугородцких пригородов со всеми неметцкими /С. 242/ людми шол в Свею, а вас бы в Нове городе и в ноугородцких пригородех побивати и в Свею отсылати не велел.
     А как государь наш царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии самодержец, учиняс на своих великих и преславных государствах росийского царствия и венчавая своим царским венцом и диадемою по древнему своему царскому чину и достоянию, и он Великий государь наш по своему царскому чину и по поведенью и как ведетца из начала у всех великих государей государство свое обестити посылал ко всем великим государем к братье своей к цесарю римскому и х королем к ишпанскому и ко францовскому и к аглинскому и к дацкому и к великому папе римскому и к мусулманским государем к турскому салтану и к персицкому шаху и к бухарскому и х крымскому царем во все мусулманские государства послов своих и посланников. И все крестьянские и мусулманские государи царскому величеству обрадовалис и прислали его царское величество на его великих и преславных государствах поздравляти послов своих и посланников и хотят его царского величества к себе любви и дружбы на веки и на всякого его государева недруга хотят с ним, великим государем, стояти заодин. А аглинской Якуб корол прислал к царскому величеству посла своего тайные комнаты думново князя ихнево дворянина Ивана Джан Мерика рыцеря, а от царского величества по свеисково прошенью велел ему Якуб король итти к свеискому, чтоб его с царским величеством учинит в дружбе и в любви по прежнему, а государства их в покое и тишине. А к свеискому царскому величеству государства своего (обестити?) послам было непригоже: самим вам ведомо прежнее свеиские короли ссылалис и перемирье делывали великих государей наших царей и великих князей росииских а бояры и наместники ноугородцкими, а Густав Адольф на свеиском государстве учинился внове, и того царскому величеству не ведомо, коруновался-ль он на свое государство или нет, и царскому величеству как было /С. 243/ послали к нему государство свое ншеред обестиги; а пригож было послати к царскому величеству государстве свое обестити наперед свеискому Адолфу; а толко б на свеиском королевстве был прежней Карлус король и великий б государь наш его царское величество к свеискому Карлусу королю государство свое обестит послал по прежнему обычею. А нам было с Яковом о том ссылатца нечево, Яков Пунтусов Московскому государству грубник, а вы от нас отстали своим нетерпеньем и слабостью и делали есте все по Яковлеву веленью, а ныне делаете по Ивер Горнову. И обослатца было нам с вами и от вас было нечево ждат, и себе вы добра никакого в те поры не смыслили, отдалися есте совсем душею и телом свеиским людем. А что вы писали царского величества боярину ко князю Дмитрею Тимофеевичю Трубецкому с товарыщи с Васиьем Молотеиновым да с новгородцем с Иваном Филатьевым, чтоб не обослався с Яковом о добром деле близко Нова горда не ходити для того, чтоб вам от Якова и от немецких людей в том в злом мненье не быт, да и потому, что из Нова города отъежали многие дворяне и дети боярские и вы чаяли от немецких людей себе в том смертнаго посеченья и боярин князь Дмитрей Тимофеевич с товарыщи будто о том отповеди не учинили, а послали к вам в Нов город Андрея Хирина з грамотою, а Ивана Филатьева с ним же к вам отпустили, и в той есте грамоте будто никакого добра и покою и к тишине и к престатию крови не обрели, но болшое к раздиванию и кровопролитию, а не к доброму соединению, и многие невинные статьи на вас будто возложили и над вами похвалялися промышлят, и пришли блиско Нова города и царьского величества боярин князь Дмитрей Тимофеевич Трубецкой с товарыщи писали к Якову Пунтосову многижда, чтоб он из Великого государя нашего искони вечные отчины из Нова города вышел и из ноугородцких пригородов немецких всех людей вывел в Свею, и Яков того писма не послушал и искони вечные государевы отчины из Нова города вон с немецкими людми не вышел и из ноугородцких /С. 244/ пригородов немецких людей не вывел. И царского величества боярин князь Дмитрей Тимофеевич с товарыщи прося у бога милости, на броничю пришли, чтоб государьская искони вечная отчина от немецких людей очистити. И как вы Ондрея Хирина отпустили к нам, царского величества к бояром, чтоб нам ваш совет приняти и доброго посредия взыскали, как бы кров хрестьянская уняти и покойное житье меж государств получити, и мы о том били челом великому государю нашему царю и великом князю Михаилу Федоровичю всеа Русии самодержцу и великий государь наш царь и великий князь Михаило Федорович всеа Русии самодержец по своему царьскому милосердому обычаю, ожидаючи от свеиского к себе и государю ссылки и слыша то, что вам от немецких людей великое и прискорбное утесненье и конечное посечение и святым божиим церквам разоренье будет, жалея вас, своих богомолцев и природных своих людей, велел нам своим государевыми ратными людми от своей отчины отступити, чтоб вам от немецких людей конечного посеченья и святым божиим церьквам разоренья не было. А что дворяне и дети боярские отьезжали в государевые в полки и те дворяне и дети боярские, отьезжая в полки, ведали на великих росийских государствах природного государя своего царя и великого князя Михаила Федоровича самодержца всеа Русии потому, что отцы и деды нони искони вечно служили росийским государем, ане немцам, а вы ныне, забыв свою природу, служили Якову Пунтусову а ныне служите Эвет Горну, и ходите все по их воле. А то писали есте к нам, что вам говорил Ивет Горн, что вам королю и их наследником крест целовати и быти-б под свеиского коруною, и вы Эвет Горну били челом, чтоб вас хрестному целованью вскоре не приводил и поволил бы вам с нами сослатца о мирном постановенье и Ивет Горн положил вам срок Христов ден, а будет до того сроку ссылка о добром деле не будет, и вы хотите целовать крест королю и нам бы, царьского величества бояром, бити челом великому государю /С. 245/ нашему царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, чтоб он, государь, над вами смиловался, с свеиским королем до того сроку обослался своими государскими послы или посланники или-б нам, своею царскою величества бояром, поволил свеиского королевства думными людми о мирном постановенье обослатис и вас бы ис полону высвободити, а будет мы, царьского величества бояре, о мирном постановенье с Ивет Горном до того сроку не обошлемся и посланников ваших к вам не отпустим, и вы по тот срок свеискому королю крест поцелуете.
     И нам было, царьского величества бояром, тое вашие грамоты и приняти непригож за теми за всеми статьями, которые в сей же нашей грамоте вам объявлены выше сего и за тем вашим непостоянством, что после велика дни Христова хотите крест целовати свеискому, и хотите вперед быти? по, свеиским государством, как Лита (Литва?) к Польше, да мы, царского величества бояре, несмотря на такое ваше безделное писмо и на ваше непостоянство, помня нашу православную истинную крестьянскую веру греческого закона и не хотя видети церквей божьих и монастырей в разоренье и чюдотворных многих святых мощей во обруганье, советовав царьского величества з богомолцы с митрополиты и с архиепископы и епископы и со всем освященным собором все общим советом били асмя челом и молили со слезами великого государя нашего царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии самодержца и просили его царьского величества над вами милости, чтоб он великий государь наш смиловался над вами с свеиским Адолфом о мирном постановенье послы своими и посланники сослатис приказал или чтоб его царьского величества огчина очистилась мирным постановеньем, а не ратным нахожденьем и всех бы вас тебе, митрополита Исидора, и боярина и князя Ивана Никитича и всяких чинов людей Ноугородцкого государства от злаго плвннаго житья освободити. /С. 246/ И великий государь наш царь и великий князь Михаила Федорович всеа Русии самодержец как есть истинной правый крестьянский милосердый государь по своему царьскому милостивому праву и обычаю за прощенья своих государевых богомолцов митрополитов и архиепископов и епископов и всего освященного собора, а за челобитьем нас, своих государевых бояр, не хотя видети в порабощении веры крестьянские и жалея вас, своих царьских богомолцов и прироженных своих людей, не хотя видети болши того пролития крестьянские крови с свеиским Адолфом послы своими и посланники о мирном договоре с его послы сослатися производил и посланников ваших архимарита Кипреяна с товарыщи отпустити назад к вам велел. А тому мы вашему малодушию и некрепости не по малу дивилися, что вы к нам пишете: будет великий государь наш его царьское величество с свеиским Адолфом послы своими и посланники о мирном договоре до велика дни не сошлетца, и нам, своего царьского величества бояром, с свеискими думными людми сослатися не поволит, и вы по том сроке хотите хрест целовати свеискому Адолфу и хотите быти вперед под свеискою коруною. И нам таких ваших слов и слышати стыдно, видя вашу некрепость и непостоятелство, аль вы прямо отбыли нашие истинные православные крестьянские веры греческого закона и своего хрестьянского прирожения забыли? Ведомо вам самим, каково великих государей наших царей р... искони вечная отчина ноугородцкое государство было с свеиским королевством всегда бывало в ровенстве, и свеиские короли и владетели ссылывалися и перемирье и докончанье имывали с нашего братьего, царьского величества бояры, с ноугородцкими наместники. А ныне вы своим малодушием и непостоятелством хотите быти под свеиским государством. И хто вашему такому суетному и непостоятелному житию не подивитца? Мы все, царьского величества бояре, и околничие, и дворяне, и всякие ратные люди великому государю нашему царю и великому князю Михаилу /С. 247/ Федоровичю всеа Русии самодержцу крест целовати и души свои ему великому государю дали на том, что нам всем за его царьские отчины и городы, которые в безгосударное время поимали за крестными целованьи полские и литовские и свеиские люди против их стояли крепко и неподвижно, и те его царьского величества городы доступати и битися за них до смерти и ни единые пяди земли никому его царские отчины не поступыватца. И которое будет вы малодушие своим непостоятелством и некрепостью и учините; или свеиские люди вас поневоле в какое крестное целованье введут, и то будет к болшому крестьянскому кроворозлитию, а великому государю нашему его царьскому величеству того мстити и своя царская искони вечная отчина доступати, сколко милосердый бог помочи подаст, и не поступыватися великому государю нашему его царьскому величеству своей царьские отчины не единые пяди никому. А ныне великому государю нашему, его царьскому величеству по божией милости и по его царьскому счастью которые были и недруги те его царьские к себе любви ищут.
     В нынешнем во 123-м году писали к нам, царского величества бояром, паны рада коруны и великого княжества Литовского, чтоб мы, царьского величества бояре, просили и били челом государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Росии, чтоб он государь с их полским королем учинил мирное постановенье и стояти бы на свеиского короля заодин. И по царьского величества бояр, к паном раде по их присылке о ссылке посланник наш Федор Желябужской, и полских и литовских послов великого государя нашего его царьского величества с послы чаем о мирном постановенье на съезд вскоре. А датцкой Хрестьянус король к государю нашему писал и с посланником своим с Ивер Винтом приказывал то ж, чтоб на свеиского стоят вместе заодин, и ныне датцкой король з государем нашим в братетвенной дружбе и в любви, а крымской з государем нашим потому ж в братственной крепкой дружбе и в любви, и недруга ныне государю /С. 248/ нашему опричь свеи нет никого. И вам бы однолично, помня бога и нашу истинную православную хрестьянскую веру греческого закона и своих природных великих государей наших царей росииских, стояти в своей истинной православной крестьянской вере греческого закона крепко и неподвижно и от великого государя нашего природного царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии самодержца и от его росииского государства ... неотступным и на его царскую милость во всем надежны. А мы его царского величества повеленью к Ивен Горну меж государей о ссылке писали ж с архимаритом же Кипреяном с товарыщи, и вам бы то было ведомо.

Текст публикации подготовил А. Одиноков

Продолжение следует...