Книга 2! 28. Про моего папу

28. Про моего папу

Мой папа был предельно честным и исключительно порядочным человеком! Эти его черты передались мне. И меня так же, как его, называют «правдорубом», я тоже пытаюсь лицемеров и обманщиков вывести на чистую воду. За это меня недолюбливают и сторонятся, а некоторые говорят, что я «не от мира сего»...
Посмотрела недавно фильм «Укрощение огня», про тех советских специалистов, которые стояли у истоков первого полета человека в Космос и работавших в структурах обороны страны. Они самозабвенно жертвовали личной жизнью ради работы, брали на себя всю ответственность за жизнь и безопасность людей. Предельно собранные и серьезные мужчины, отдающие делу все свои силы и время.
И мой папа был из того же теста. Истинный коммунист и патриот, честный труженик. Таких сейчас поискать…
Пьянков Александр Николаевич (годы жизни 1925-1992) - очень честный, скромный, он внес несколько рацпредложений, за которые премии получил его начальник, но папа не пошел на конфликт, а молча стерпел (ну, не умеем мы устраивать истерики и «качать права»!). Он был высококлассный специалист по сварке, имея высшее инженерное образование, учился еще и в киевском институте Патона.
Папа часто задерживался на работе, чтобы проверить все участки. Он работал прорабом, поэтому отвечал за всю бригаду. В его обязанности, в частности, входило проверять качество газосварочных швов на трубах, по которым под большим давлением шла вода на Ингури ГЭС. Это был большой стратегический объект в СССР, и от папиной внимательности зависела работа ГЭС и всей примыкающей инфраструктуры.
Когда началась грузино-абхазская война, почти все русские сразу постарались уехать из Абхазии (правда, уезжали они очень драматично: водителя где-нибудь на дороге выкидывали из кабины, а весь контейнер с вещами уезжавших угоняли мародеры).
Но наш папа не мог оставить рабочее место и сбежать. Он остался и продолжал ежедневно выполнять свои обязанности.
Однажды после горячей ванны он вышел на улицу и сильно простудился. Война уже шла вовсю, и все врачи из поселка уехали, не работали ни больница, ни аптека. Папа съел все подходящие таблетки, которые были дома, но не поправился. Началось осложнение на печень. Уехать в город, бросив работу, папа не мог, лекарств не было, квалифицированного лечения тоже, и болезнь прогрессировала. А он, как всегда, молча терпел, никому не жаловался.
Мой бедный папочка менялся на глазах. Никогда не пивший и не куривший здоровый мужчина, у которого сроду ничего не болело, даже зубы (он имел белоснежную «голливудскую улыбку»!), вдруг сильно похудел, пожелтел, у него начался цирроз печени. Знакомые с большим трудом смогли передать моей матери в Ставропольский край весточку об этой проблеме, и она в первый и последний раз в жизни поехала СПАСАТЬ МУЖА. Хотя всю жизнь они прожили, как кошка с собакой, причем собакой всегда была она.
Из-за войны прямой путь из России в Абхазию был перекрыт, пришлось ехать окружной дорогой, через Чечню и Тбилиси. Нормального транспорта давно не было, на перекладных мама добралась до поселка, последние 15 км пройдя пешком и таща на себе продукты и банку сметаны (из-за войны продукты невозможно было купить). Важно было не попасться бандитам и «партизанам», орудовавшим в этом районе.
В нашей квартире был полный беспорядок: папа не вставал и ничего по дому делать не мог. На каких-то немыслимых попутках, в том числе тракторе и тележке, она довезла папу до Тбилиси, где несколько дней пришлось ждать на вокзале поезда. Билетов не было, но мама уговорила проводника посадить их в вагон.
Папа уже был совсем плох. Вагоны были переполнены беженцами, мама взгромоздила папу на третью полку и сама легла на соседнюю. Так они доехали до России.
В Краснодарском крае у папы жила родня, и они поехали к ним. В больнице его обследовали и дали неутешительные прогнозы. Папа сильно отек и стал буквально круглый, тело пожелтело, зубы почернели. Врачи сделали в его животе прокол, выпустили лишнюю жидкость. Это облегчение очень обрадовало папу, он воспрял духом. И как-то незаметно для себя снял утягивающую повязку. Отек вернулся, состояние ухудшилось.
Через 2 дня папа умер.
Это случилось за 5 дней до его дня рождения. Ему было бы 67. Мне сообщили об этом в самый день похорон.
Лететь из Москвы было поздно, и уже не имело смысла. Я прорыдала целый день. Хоть папа был молчаливый и замкнутый, не особо принимал участие в делах семьи, но всегда был с нами. Настоящим папой, которого боялись и уважали местные мужчины, и нам, двум русским девочкам (мне и сестре), был защитой и обороной.
И вот он умер… Все эта война и папина высокая ответственность! Оставить рабочее место, все бросить, бежать - было не в его правилах. Ингури ГЭС были отданы последние 20 лет его жизни.
Его с женой и детьми командировали из России в числе десятков лучших инженеров СССР для монтажа этой крупнейшей в Закавказье уникальной гидроэлектростанции на реке Ингури. Она разделяет Грузию и Абхазию. В середине 70-х еще не было такого понятия, как граница между ними. Но на деле оказалось, что плотина находится в Грузии, а щит и основные агрегаты - в Абхазии. Причем Абхазия снабжается электроэнергией ТОЛЬКО за счет Ингури ГЭС (в случае аварии на ЛЭП спасает Краснодарский край). При этом электроэнергия с самой ГЭС распределяется в пропорции 60 процентов - в Грузию и 40 – в Абхазию.
Справка из энциклопедии (для людей, близких к этой теме): «Ингурская ГЭС (Ингур ГЭС, Ингури ГЭС) — крупнейшая на Кавказе гидроэлектростанция на реке Ингури на территории Грузии вблизи города Джвари. Ингурская ГЭС представляет собой плотинно-деривационную гидроэлектростанцию, гидравлическая схема которой основана на переброске части стока реки Ингури в бассейн реки Эрисцкали. Из общего напора в 410 м, 226 м создается плотиной, а оставшиеся 184 м — напорной деривацией. Состав сооружений ГЭС; Арочная бетонная плотина высотой 271,5 м и длиной по гребню 728 м на реке Ингури. Является второй по высоте (после каменно-набросной плотины Нурекской ГЭС) плотиной на территории бывшего СССР. Плотина состоит из пробки высотой 50 м и собственно арочной плотины высотой 221,5 м. Толщина плотины на уровне верха пробки — 52 м, на отметке гребня — 10 м. В теле плотины расположено семь водосбросных отверстий диаметром 5 м, используемых для холостого сброса воды; кроме того, на гребне плотины имеется 12 полупролётов шириной по 3,5 м и глубиной 9,6 м, рассчитанных на пропуск до 2700 м;/сек воды.; Глубинный водоприёмник тоннельного типа, служащий для забора воды в деривационный тоннель. Водоприёмник имеет два отверстия, которые затем соединяются в одно.; Напорный деривационный тоннель диаметром 9,5 м и длиной более 15 км. Напор на входе в тоннель составляет 101 м, в конце тоннеля - 165 м.; Уравнительный резервуар.; Пять ниток подземных турбинных водоводов, перекрываемых дисковыми затворами диаметром 5 м.; Подземное здание ГЭС.; Отводящий тоннель.
Мощность ГЭС — 1300 МВт, среднегодовая выработка — 4430 млн.кВт/ч. В здании ГЭС установлены пять гидроагрегатов с вертикальными радиально-осевыми турбинами, работающих при расчетном напоре 325 м (максимальный напор — 410 м), максимальный расход через каждую турбину — 90 м/сек. Турбины приводят в действие гидрогенераторы мощностью по 260 МВт[1]. Напорные сооружения ГЭС образуют Джаварское (Ингурское) водохранилище полным объемом 1110 млн. м; и полезным объемом 676 млн. м.
Ингурская ГЭС находится на территории, входящей в зону грузино-абхазского конфликта, а потому до его разрешения возможности использования мощностей ограничены. Сооружения ГЭС находятся как на территории Грузии (плотина, водоприемник и часть тоннеля), так и Абхазии (часть тоннеля и здание ГЭС), кроме того, в состав Ингурского гидроэнергетического комплекса, помимо собственно Ингурской ГЭС, также входят четыре Перепадные ГЭС на реке Эрисцкали (ГЭС-I,-II,-III и -IV), находятся на территории Абхазии, поэтому для полноценной эксплуатации энергокомплекса необходимо сотрудничество двух сторон».
Звиади Гамсахурдия, будучи первым президентом Грузии в 1991-1992 гг., порывался ее закрыть. Когда его спросили, как же народ будет жить без электричества, он ответил: «Со свечками. Как раньше жили». При этом многие грузины и, особенно грузинки, его обожали. На демонстрациях они устраивали истерики и кричали: «Звиади, я хочу от тебя ребенка!» И рвали на себе волосы.
Слава Богу, здравый смысл тогда возобладал, и ГЭС не закрыли. Она работает до сих пор. Я не представляю, какими силами, ведь все квалифицированные специалисты оттуда уехали…
Я хорошо помню историю ее строительства (это было в моем глубоком детстве). В памяти до сих пор стоят картинки огромных «БелАЗов», на которых привозились части бетонных конструкций. Размеры этих гигантских машин просто не укладывались в голове. Обычная легковушка была по высоте в половину его колеса, а кабины были целыми домами! Специально под такой вес строились дороги и мосты.
И еще я помню церемонию пуска турбин. Я была еще совсем маленькая, но видела, какая радость и ликование были в коллективе СГЭМа (это обслуживающая ГЭС организация, где работала мама, головной офис находился в Ленинграде). Я помню темные длинные тоннели, со сводов которых капала вода, а на стенах висели красные лампочки. Было нельзя, но мы там бегали детьми.
В Саберио были полуразрушенные «Черемушки» и «Изумрудный городок», где жили рабочие, строившие основу под ГЭС и первоначальную инфраструктуру (дороги, здания, мосты и пр.). Наша семья приехала в уже готовый дом, а все простые строители к тому времени уехали, их дома были разобраны или разрушены. Мы бегали по этим развалинам, по лестницам, которые уже никуда не вели, находили почерневшие погнутые столовые приборы и другие мелкие металлические предметы. Сами дома были разобраны, но бетонные фундаменты и лестницы сохранились.
У нас был хороший детский сад, где в коридорах всегда вкусно пахло едой. В музыкальном зале одна стена была ярко расписана изображением хоровода насекомых среди цветов и травы.
Музыкальным руководителем была Альвина Ашотовна, рано заметившая во мне музыкальные способности и ставшая моей первой учительницей в музыкальной школе. Я помню, какая она была статная и ухоженная и пахла каким-то неземным запахом духов.
Пианино у нас дома пока не было, и я весь первый класс бегала заниматься в музыкальную школу (на 3-й этаж клуба). Домой возвращалась всегда затемно, пробираясь одна по темной улице. Никто меня тогда не встречал и не провожал. Вот беззаботные были времена! Так же я и из садика одна домой часто бегала - обстановка в поселке была очень спокойная! Все друг друга знали в лицо и по имени. Воспитательницы меня спокойно отпускали.
Из-за решетки детского сада я впервые в жизни увидела настоящего негра. Не знаю, что он делал в наших краях, но для меня это было открытием. А еще я в садике как-то раз, сидя под кустами самшита, ела песок. И он мне даже показался вкусным.
Из развлечений были совершенно фантастические «крылатые качели». На них можно было сильно-сильно раскачаться - и почти доставать ногами растущее поблизости дерево, уже отшлифованное с этой стороны более длинноногими детьми.
Любимыми считалками были «Роза, мимоза, мак, василек. Кашка, ромашка, аленький цветок» и «Опа, опа, Америка, Европа, Азия, Китай - а ну-ка вылетай!» Еще в ходу были послевоенные стишки «Внимание-внимание! Говорит Германия! Сегодня под мостом поймали Гитлера с хвостом», и «непристойности» типа «Обезьяна Чи-чи-чи продавала кирпичи. За веревку дернула - и нечаянно пер…ла».
В младшей группе со мной случилось ЧП. Я раскачивала на качелях девочку, а из сиденья качелей торчал огромный гвоздь. В какой-то момент этот гвоздь задел мне бедро и вырвал кусок мяса, который повис на гвозде. Я заверещала так, что сбежался весь детский сад, и прибежала даже мама с работы. Я подумала, что она услышала мой крик, но ей, конечно же, позвонили в контору. Рана была настолько глубокой, что большой, круглый шрам до сих пор виден на правом бедре.
Еще я помню запах акации, цветущей по всей территории поселка, как обычной белой, так и розовой, японской. Мы срывали белые гроздья цветов и ели их, они были сладковатыми. Ели не от голода, конечно, а просто было интересно и вкусно! Еще росли у нас кусты с красивыми большими розовыми и белыми цветами, которые были похожи на платья принцесс. Мы и играли с ними в принцесс. Такие вот простые детские радости.
У нас с сестрой был старомодный трехколесный велосипед, который папа позже переделал в двухколесный. Я обожала на нем кататься. Правда, шины были тонкие и не надувные, поэтому ездить было жестко.
Я завидовала детям с хорошими новыми велосипедами на толстых мягких колесах. И уже во взрослом возрасте мечтала купить себе «маунтин байк», т.е. велосипед с толстыми колесами для езды по горным тропинкам. Выбирала, советовалась с продавцами, но как-то не сложилось купить его до аварии... Да и не приспособлена еще была Москва в те времена, не было велодорожек, как в Европе. А мне хотелось ездить на велике на работу!
Вот, что интересно. У папы было чисто инженерное высшее образование. Он был из семьи зажиточных уральских крестьян, называемых в 30-х годах «кулаками». Не имел никакого музыкального образования. При этом был прекрасно начитан и мог напеть арию из любой оперы (!). Когда я заводила современные пластинки или включала музыку по радио, он говорил «Опять включила свою шарманку!». Зато с удовольствием слушал классические произведения.
Тем не менее, однажды на 8-е Марта он подарил нам с сестрой кассету с моднейшей тогда итальянской эстрадной музыкой (Пупо, Тото Кутуньо, «Рикки э Повери» и т.д.).
Мы с сестрой в детстве увлекались рисованием карандашных портретов. Часто рисовали знакомых, подруг и родителей. Папу я всегда почему-то рисовала в профиль. Наверное, потому, что он не любил позировать. И соглашался быть нарисованным, только если я не отрывала его от чтения газет и журналов.
В школе я консультировалась с ним по точным наукам. А еще мы часто играли в шахматы, и я даже иногда выигрывала!
Однажды летом папу командировали в Азербайджан, на Шамхорскую ГЭС. Меня отправили к нему. Это было волшебное время! Там папа научил меня пить сладкий чай со сливочным маслом. Вкуснота необыкновенная! Еще у него хорошо получались блюда из рыбы. Такой вкусной жареной рыбы и ароматной ухи я больше нигде не ела.
Я бегала везде и всюду, подружилась с местными детьми, ходила к ним в гости. Меня очень удивил один момент: когда мыли в тазу одновременно мальчика и девочку. Они были моими ровесниками, и я не понимала, как можно их ВМЕСТЕ держать раздетыми. Хоть они брат и сестра, но ведь уже все понимают!.. Я сама была очень стеснительная и знала, что мальчики «могут приставать». Всегда была начеку и боялась показаться распущенной.
Все-таки, к русским девочкам на Кавказе ОСОБОЕ отношение. Им надо быть более сдержанными, чем местным. А может, нас просто так мама запугала? И всегда акцент делался на приличном или неприличном поведении женщины. У местных все было шито-крыто, зато русские - всегда на виду. И в качестве негативного примера назывались русские матери-одиночки, ведущие непристойный образ жизни. Как правило, это были продавщицы, рабочие, малярши и т.п.
С тех пор у меня устойчивое отвращение к слову «мать-одиночка», равному «потаскухе». Именно поэтому для меня является неприемлемым рожать ребенка без отца. И самой трудно, и детеныша обрекаешь на постоянные насмешки и нападки. В конце-то концов, это не котенок, чтобы родить, поиграть и забыть. Ты впускаешь в жизнь нового человека, и он тебе не скажет «спасибо» за ту психологическую травму, которую ты по своей глупости ему нанесла, родив без отца, «для себя».
В последние годы в Абхазии, пока училась в музыкальном училище, я много разговаривала с папой, когда приезжала на выходные из Сухуми. Он рассказывал о своей жизни, о довоенном детстве, рисовал свой дом в Пермской области и много вспоминал. Из-за папиной замкнутости у него почти не было друзей, и он все свои мысли и эмоции носил в себе. Но со мной становился откровенным. Он меня вообще как-то выделял, называл «особенной, с изюминкой». Остальные были «обычные». Ну что ж, особенная, так особенная…

13.04.2013.