8 марта

-  Петрович, - голос друга звенел  в трубке режущими децибелами, - ты помнишь, что завтра 8-е марта?
-  Спасибо, напомнил.  Но я завязал.
-  Ну, в честь праздничка-то?
-  В сухую – ни-ни.
Абонент явно скис:
-  Как же ты собираешься Зинку поздравлять? На трезвую?
-  Ты прав – страшновато.

В этот гвоздично-маргариновый день мужчины вспоминают, что Мария Степановна тоже женщина, а женщины забывают, что Алик не мужчина. Ровно на сутки. И, слава Богу! А то пропал бы такой праздник.

Дзз!
-  ?
-  Вот, пришел.  Поздравить.
-  Ну, спасибо, что не забыл. А это что? Мне? Или опять решил поселиться?
-  Тебе. Я же не мог без подарка.
Зинка перегнулась пополам (шутка ли: 180 босиком).
-  А почему кошка?
-  Ты же не любишь собак.
-  А почему дохлая?
Петрович заглянул в корзинку:
-  Не дохлая, а, просто, грустная. Видишь ли, она хотела, чтобы мир вращался вокруг нее одной. Да вот не задалось. И она впала в бессрочный анабиоз.

Зинка нахмурила выщипанные брови. Мыслительный процесс всегда давался ей с большим трудом. В таки моменты Петрович торопился распрощаться под любым благовидным предлогом. Он предпочитал лицезреть Зинку (и Нинку, и …) беззаботно улыбающимися, излучающими позитив и детскую непосредственность.
-  Женщина рождена для эмоций и не более. Найти бы того, кто научил женщину думать, и судить его, мерзавца, по статье «преступление против человечества» - так рассуждал Петрович, глядя в пол, - уйти в такой день он не решался.
-  А если бы ей удалось осуществить задуманное?
-  Видимо, умерла бы.
 
Зинка опять нахмурилась. Над благополучным  завершением свидания нависла реальная  угроза. Петрович поднял глаза до уровня трогательной груди – выше он не рискнул:
-  Так мы войдем?
Зинка потопталась чуток для приличия, держа руку на дверной ручке. В другой болталось банное полотенце. Затем тряхнула гривой мокрых волос:
-  Ну, входи – те.


-  Спасибо, друг, подыграл, - Петрович почесал кота за ухом, пока Зинка гремела тарелками на кухне, - С меня причитается.

07.02.13