EXITа нет! Пролог

        В гробу лежал молодой мужчина. Веки его оттеняла благородная синева, впалые щёки говорили о неумеренной поэтической экзальтации. Заострённый нос смотрел вверх, словно поэт общался сейчас с господом богом. Поверх траурного покрова лежала искусственная рука в чёрной перчатке, которая прижимала к груди покойного рукопись его последнего поэтического шедевра.
        - Какой молоденький! – всхлипнула куратор литературного процесса краевой Управы Эвелина Лилейская.
        - Молодоват, молодоват, - посетовал ответственный секретарь Дома вечноживых литераторов Кирилиан и откашлялся в кулак.
        Открылись двери. Скорбную музыку заглушило шарканье и сопение - двое дюжих мужиков внесли перевитый траурными лентами венок из лапника и бумажных цветов.
        - Это от кого? – спросил Кирилиан.
        Секретарша Сашенька полистала сценарий мероприятия:
        - Бичская писательская организация.
        - Даже цветов пожалели, один лапник, - проворчала Яна Феофановна Люгер, директор Дома вечноживых литераторов.
        - На кого ты нас покидаешь! - с порога завыли бичане.
        Кирилиан опять прочистил горло, сложил руки на животе и, обращаясь к пожелтевшему потолку, произнёс:
        - Прошу тишины! Дорогие друзья! Прежде, чем начать траурное собрание, мы должны выбрать секретаря и председателя. Прошу выдвигать кандидатуры.
        Толпа в траурном зале зашевелилась, заперешёптывалась.
        - Предлагаю председателем Кирилиана, а секретарём – Сашеньку! – выкрикнули из толпы.
        Ответсек, продолжая глядеть в потолок и слегка покачиваясь на пятках равнодушно спросил:
        - Кто - за?
        Проголосовали единогласно.
        Сашенька начала считать кворум по головам. Председатель, дождавшись знака, что кворум есть, скорбно опустил голову и, подвывая, начал:
        - Друзья, мы собрались с вами по поводу безвременной кончины нашего подающего надежды кандидата в вечноживые литераторы. Он автор книг "Постфактральные песни" и "За гранью смысла", причём вторая книга издана по гранту нашей уважаемой Управы. Он был молод, деятелен, полон планов и надежд…
        Кто-то зарыдал.
        Председатель дрогнул голосом и продолжил, сдерживая скупые мужские слёзы:
        - Посмертную рекомендацию нашему кандидату давали Анна-Мария Таран, Розалина Квадратная и Недослав Семнадцатый. Кто хочет высказаться?
        Не успел председатель закрыть рот, как к гробу припал трижды ветеран писательской организации Недослав Семнадцатый. Подержал покойника за ботиночки, вздохнул, достал из внутреннего кармана пошитого в Чехии пиджака сложенные гармошкой листочки с речью. И скороговоркой начал:
        - Безусловно, Иван Бездомный конгениальный поэт! Он проявил себя активным инициатором клубного разведения молодых поэтов! Показал себя как стойкий лирик и знойный философ! Всегда под рукой его новый шедевр! Он просто незаменим для утренней растопки котла! Я считаю, что ему найдётся место среди нас, лириков быта!
        Затикала минута скорбного молчания. Протокольная пауза тяжело давалась трижды ветерану. Он шевелил губами и следил за секундной стрелкой.
       Всё это время Анна-Мария Таран, воздев руки, готовилась эффектно произнести речь. Но на пятьдесят второй секунде Розалина Квадратная выкатилась на лобное место, с пафосом набрала в грудь воздуха… Тогда Анна-Мария не стала тратить времени и выкрикнула с места:
        - Что я могу сказать о молодом поэте?
        В это время закончилась минута молчания, и Недослав Семнадцатый, не обращая внимания на баб, продолжил:
        - Я предлагаю в этот скорбный час всем проголосовать единогласно!
        - Как будто он один умер, - возмутился кто-то в толпе.
        - Товарищи, не будем затягивать собрание, - призвал к порядку Кирилиан. – Если к творчеству покойного есть претензии по существу…
        - Позвольте мне всё же сказать, - обиженно вклинилась Таран. – Я давно слежу за Бездомным. Он не только талантливый поэт, но и гениальный общественный деятель. И вообще он держит руку на пульсах молодых начинающих литераторов.
        Розалине Квадратной оставалось скорбно кивать в такт чужой речи. Вскоре вдохновлённые рекомендадателями члены Дома вечноживых литераторов проголосовали «за», опустив в урну заполненные бюллетени.
        Председатель под реквием Моцарта разжёг в урне огонь. Потом аккуратно пересыпал пепел в зелёненькую вазу для праха. А после… протянул ладонь покойнику, тот облегчённо вздохнул и восстал из гроба.