Большая пурга. Воспоминания о Тикси

Недавно, в выпуске новостей по телевидению, был показан сюжет о том, что в посёлке Тикси вышла из строя котельная и многие жители оказались без тепла в пятидесятиградусный мороз. Это сообщение я принял близко к сердцу, потому что ровно сорок лет назад мне пришлось побывать в аналогичной ситуации, в тех же самых местах. Разница заключается только в погоде. В репортаже с места событий было видно, что небо над посёлком ясное, а в том случае, в феврале 1973 года, была сильнейшая пурга…

Тогда я проходил армейскую службу в поселке Тикси-3, который находился в нескольких километрах от большого поселка  Тикси, где находится один из важнейших портов на Северном морском пути.
Сейчас мало что осталось от того Тикси-3. В Интернете я нашёл фотографии брошенных и разрушающихся строений и домов, с трудом узнавая места и улицы по которым когда-то ходил.
Помню, что в центральной газете «Правда» была статья о событиях того времени в Тикси. К сожалению, мне не удалось сохранить ту статью.

    …Пурга оказалась по своей мощи редкой даже для тех суровых мест Заполярья, где «ветром» жители называют то, что в других местах считается ураганом. С 29 января по 15 февраля, более двух недель природа безумствовала. Телевизора у нас в казарме не было, радиоприемник слушать было «не положено», потому вся информация поступала к нам устным путем. Среди офицеров ходили разговоры, что эту пургу принёс нам циклон, двигающийся со стороны острова Диксона, и что порывы ветра ожидаются до 60-ти, а то и 80-ти метров в секунду. Сколько было на самом деле – кто знает, но о том, что пришлось ощутить, о том и хочется рассказать
    По метеорологической шкале измерения силы ветра, ураганом считают ветер, обладающий скоростью более 30 метров в секунду. Обычно, пурга при таком ветре только начинается. Особенность этого природного явления в том, что весь снег превращается в снежную пыль и приходит в движение. Иногда бывало так, что небо вверху было чистым, а до высоты 15-20 м над землей не видно ничего на расстоянии вытянутой руки… Мощь снежного потока ощущается как  сильное течение в реке, которое норовит сбить с ног. Поэтому передвижение в пургу на четвереньках – обычное дело. Кто не верит - посмотрите в Интернет видеосюжеты на тему «пурга в Тикси», представление будет более полным.
    …Здания казарм располагались длинной стороной вдоль дороги, параллельно направлению ветра. Поэтому на улице образовывалась своеобразная «аэродинамическая труба», где снег выдувался до самой земли, а устоять на ногах было невозможно.  Когда возникала необходимость идти во время пурги, то всё проходило примерно так.
…Нас выстраивали в казарме в одну шеренгу, мы одевали на головы капюшоны курток, прикрывали лица специальными клапанами, предохраняющими нижнюю часть лица от снега, ветра и мороза.  Главное правило во время движения – не терять из виду спину впереди идущего, потому мы выходили цепочкой, друг за другом. Однако весь строевой порядок терялся, стоило только выйти на улицу!
…Первый же порыв ветра валит с ног -  падаешь на четвереньки,  и начинаешь ползти вперед, пытаясь придерживаться правильного направления, отчаянно цепляясь за малейшие неровности, бугорки и камешки, выглядывающие кое-где из плотно утрамбованного снега.
Главное, чтобы не сносило назад! С трудом удается проползти метра два вперёд. За это время снег, попадающий на незащищенную верхнюю часть лица, начинает таять и тут же замерзает, образуя ледяную корку. Ресницы смерзаются вместе, не давая возможности моргать. Приходится садиться спиной к ветру, снимать рукавицы и пальцами отдирать ледок с бровей и ресниц. Пока это делаешь, руки коченеют – надо двигаться! Стучишь руками  по коленям, по земле, чтобы согреть их.  Набрав воздуха, как перед нырянием, снова поворачиваешься и ползёшь дальше. Через два-три метра вся процедура повторяется. Про-делав путь метров в десять, обнаруживаешь, что дальше не за что зацепиться – ровный, обледеневший участок. Приходится рисковать: делаешь отчаянный рывок, изо всех сил, лихорадочно работая руками и ногами, но в какой-то момент нога скользит, и… несколько метров катишься назад. Отдышавшись, начинаешь всё сначала…  С такими темпами про-движения, в столовую, например, до которой было две минуты ходу, мы добирались минут за пятнадцать-двадцать. Но это в «обычных» случаях, при ветре 30-40 метров в секунду. А тогда пришлось ещё хуже!

…Пурга началась 29 января, а закончилась 15 февраля 1973 года. Первые сутки прошли без особых приключений. Но, на следующее утро, старшина роты поднял нас из постелей громкими командами - Рота! Тревога! Подъём! Форма пять!!! -  Это значило,  что надо одевать на себя всю верхнюю одежду, включая валенки и шапки. Тут начался тарарам!!! Все суетятся, а старшина кричит – Дежурные! Срочно сливайте воду из радиаторов!
Оказывается, что в этот раз где-то в теплотрассе на улице замерзла вода. Просто от-лично! Хорошо хоть освещение работало… Дело в том, что мы, для того, чтобы в казарме сохранялось больше тепла, в начале зимы снаружи на оконные рамы прибили рубероид, а сверху облепили все окно мокрым снегом и облили водой. Логика была следующая: так как через окна уходит достаточно много тепла, их нужно максимально герметизировать. В то же время  - полярная зима, круглые сутки ночь, всё равно темно! Конечно, бывало, что иногда останавливалась дизельная электростанция, обеспечивающая электричеством Тикси-3. Тогда сидели при свечах…
…Ситуация сложилась интересная. Температура в казарме стала быстро падать. Отопления нет, на улице пурга, да такая, что стены трясутся. Торцевая стенка казармы в спальном помещении была  у нас утеплена изнутри толстыми ватными матрацами, прибитыми гвоздями к стене.  Несмотря на это, она покрывалась инеем. Лужи воды на деревянном полу начинали замерзать.
…Пришли командир роты и замполит. Была дана команда сворачивать постели, разбирать металлические койки и перетаскивать всё в другую половину казармы - в «Ленинскую» комнату для политзанятий и в бытовое помещение. Койки приказали собирать и устанавливать в три яруса, максимально близко друг к другу, чтобы все смогли разместиться в этих двух помещениях. Нас было больше сотни. В Ленинской комнате разместилось около 80 человек, а остальные – в бытовой комнате, точнее сказать,  комнатушке. Таким образом, единственным источником тепла оказались мы сами. Трудно отобразить словами атмосферу в этих помещениях, при таком скоплении людей. Но главное – там было относительно тепло, чуть выше нуля, хотя снятые перед сном валенки за ночь примерзали к полу…
Но нас ещё надо было кормить! В первые двое суток, пока столовая работала,  мы ещё могли добраться до  неё, благо что от нашей казармы было не так далеко, минут за двадцать можно было доползти. На третьи сутки её засыпало снегом, и нас перевели на «сухие пайки». Паёк выдавался на один раз примерно следующий: банка консервов (обычно это были  «Камбала в томате» или другие консервы), буханка хлеба или галеты, пачка сахара. Всё это делилось на 10 человек. Воды не было. В умывальнике у нас находилась бочка с водой. Естественно, вода в ней замёрзла. Кто хотел пить – откалывал кусочек льда и сосал его…
… В системе отопления стали лопаться от замерзающей воды чугунные радиаторы – «гармошки», из которых не смогли слить воду. Так как у нас в роте были свои специали-сты-сантехники и сварщики, командиры приняли решение попробовать восстановить систему отопления. Для этого надо было добраться до материального склада, находящегося метрах в двухстах от казармы, найти под снегом радиаторы, которые хранились на улице, под стеной одного из складов, и притащить их.
Нам приказали построиться. Командир роты, майор Е., вместе со своими заместителями - младшим лейтенантом Ф., и замполитом, встали перед строем.
- У нас есть возможность восстановить тепло, - сказал Е. – Нужно доставить четыре радиатора. Радиаторы тяжелые, тащить нужно, обвязав их верёвками. На один радиатор – три человека. Двое – тянут, один – помогает! Добровольцы – шаг вперед!
Строй не шелохнулся.
- Нет добровольцев?! Ладно! – продолжил Е. – Ну-ка, Ф., найди добровольцев!
Заместитель командира роты Ф. в младших лейтенантах служил уже, как говорили знающие люди, лет семь. В звании его не повышали по причине периодических запоев. Он подошёл к левому флангу строя и отсчитал двенадцать человек подряд.
- И ты пойдешь тоже, - указал Ф. на меня пальцем, - Будешь старшим, покажешь бойцам, где лежат радиаторы! Я служил  рядовым, но  исполнял обязанности мастера строительных работ, поэтому  ответил: «Есть!». «Добровольцы», понурив головы, стали надевать капюшоны,  натягивать рукавицы. С собой взяли две совковых лопаты,  веревки и пошли…
…Дорога до склада особых трудностей не представляла, так как ветер дул в спину. Туда мы буквально долетели! Радиаторы оказались под большим сугробом, с подветренной стороны, и их пришлось откапывать. Откопать мы смогли только два. Ничего не видно, нельзя было отгрести снег, его наносило снова. Снег забивался нам во все щели одежды, причем хуже всего было, когда он попадал между рукавами и рукавицами – руки быстро коченели. Разговаривать было невозможно – лица у всех закрыты капюшонами с клапанами, только щель для глаз. Мы в основном мычали и объяснялись знаками. Во время пурги можно было орать во весь голос – ничего не будет слышно. Решили возвращаться, так как начали мёрзнуть.
Обвязали верёвками радиатор и поползли на четвереньках. Видимость – ноль! Знаем, только, что надо двигаться строго против ветра. … Карабкаемся по дороге вверх, пытаясь перевалить через небольшой бугор, где дорога пересекает теплотрассу. Ребята, которые тащат, скользят, ветер сталкивает их назад, а тяжеленный чугунный радиатор, упирается в снег. Я на коленях подползаю сзади, опираясь на лопату, пытаюсь подталкивать радиатор. Лопата скользит по ледяной корке, падаю на живот, меня сносит вниз. Снег, тающий меж-ду концами рукавов и рукавицами, замерзает, образуя ледяные «браслеты». Руки немеют, отшвыриваю лопату, которая, подхваченная снежной круговертью, с силой ударяется о стенку склада метрах в десяти от меня. Поворачиваюсь, сдираю снег с ресниц, снова ползу вперед. Догоняю ребят, которые до сих пор не переползли через теплотрассу, помогаю им перевалить через бугор…
Оставшиеся последние метры преодолевали с большим трудом, так как надо было перебраться через ещё одну теплотрассу, непосредственно перед казармой и перетащить через неё радиаторы. В какой-то момент я не удержался, порыв ветра опять сбросил  назад и я, откатился метров на двадцать по диагонали, свалившись в какую-то яму среди сугробов. Повернулся спиной к ветру, полулёжа, стал осматриваться. Видимость – метр–полтора. Шум, свист, завывание пурги. Кричать бесполезно, никто не услышит… Отдышался, прополз вперёд. Добрался до намертво забетонированного в грунт на двух  стойках стенда из листового металла, который мог выдержать любую пургу. На стенде  - призывы досрочно претворять в жизнь решения съезда КПСС, уже не помню какого. Стал припоминать, где этот плакат я видел, чтобы выбрать правильное направление.  Вспомнил! Это через дорогу от нас -  у казармы автобата. Значит – вперёд и вправо… Набрал воздуха, вылез на четвереньках из ямы. Перебрался за несколько попыток через дорогу и вскоре наткнулся на своих ребят, которые до сих пор возились в снегу с радиатором. Того, что меня унесло, никто и не заметил.
… В казарму мы ввались чуть живые. Пришлось ждать, пока оттаем, чтобы можно было развязать шнурки, которыми стягивались капюшоны. Осмотрел руки, запястья сильно болели, я их прилично обморозил.
Самое печальное, что отопление восстановить не удалось, так как замерзла вода в ма-гистральной теплотрассе, где-то далеко. Деваться было некуда…
…Связь с внешним миром поддерживалась только через телефон. Примерно через неделю, нам позвонили из «третьей» роты и попросили помощи. Дело в том, что у них была своя маленькая котельная, пристроенная к казарме, которая отапливалась углём. Запас топлива подошёл к концу, а выбраться наружу сослуживцам было нельзя, так как все ходы-выходы засыпало снегом.
Из нашей роты был послан на помощь один взвод. Приказ был такой: каждому взять из находившейся неподалёку  от нашей казармы кучи бурого угля кусок, какой в состоянии поднять, и донести  до котельной 3-й роты.  Несколько человек должны расчистить  входы в котельную и казарму. Мы выстроились в затылок друг другу и вывалились наружу. Идти надо было против ветра. Добравшись до угля, взяли по куску килограмма 3-4 весом и, согнувшись, поплелись вперед.  Приходилось часто останавливаться, чтобы очищать ресницы от намерзающего на них снега. Для этого надо было  садиться, отворачиваясь от ветра, снимать рукавицы, поэтому двигались еле-еле.
… Через несколько минут меня сбило с ног и я, бросив уголь, покатился назад. Метров через пятнадцать наткнулся на «молодого» из нашей роты, призванного на службу осенью. Он копошился в снежной канаве, на четвереньках пытаясь из неё выбраться, но ветер сбрасывал его обратно. Парень буквально плакал, выбиваясь из сил, и что-то кричал. Сквозь шум пурги я понял только то, что мы теперь пропали, что замёрзнем и далее в таком же духе. Я, как мог, его успокоил, помог вылезти из канавы, и мы пошли искать своих. Вскоре увидели чей-то темный сгорбленный силуэт, потом ещё один и ещё. Это были наши. Свой кусок угля я потерял, но наткнулся на другой, кем-то потерянный, и, подняв его, понёс…
…Каждый день пурги приносил свои впечатления и новые приключения, и о каждом таком случае можно было написать отдельный рассказ.
…За две недели  бывшее спальное помещение превратилось в сказочную ледяную пещеру. Стены, потолок, оставшиеся кровати – всё было покрыто сверкающим белым инеем, образовавшем причудливые узоры, сосульки, наросты. Температура в этом помещении опустилась до - 28°С!
Все эти дни в поселке велась работа по восстановлению замёрзших теплотрасс, через которые подавалось тепло в жилые дома, госпиталь и другие здания. Участвовали в этом  и ребята из нашей роты, помогая гражданским специалистам. Работали по нескольку часов, возвращаясь в казарму совершенно измотанными…
Когда пурга закончилась, а она, к счастью оказалась последней в ту зиму, посёлок трудно было узнать. Многие одноэтажные дома оказались засыпанными полностью, а двухэтажные – до уровня второго этажа. Снежные сугробы перекрыли участки улиц и до-рог, а к дверям домов приходилось прокапывать целые коридоры в снегу.
Ещё три недели понадобилось, чтобы восстановить отопление и подать тепло в казарму. За это время мы стали похожи на бомжей, ведь у нас не было возможности умываться и бриться больше месяца. Что удивительно, несмотря на такой «экстрим», практически никто из наших не заболел. Ну, если только не считать обмороженных пальцев, рук, носов и ушей...

Белгород
2013