Как пройти сквозь стену. Повесть. Часть 1

Напечатана. Эта повесть стала дипломантом Всероссийского Конкурса "ДОБРАЯ ЛИРА" 2012 г. Рисунки автора.

Часть первая. Загадка профессора Павлова               
               
                1. У меня появляется новый друг    

Меня Женей зовут. Евгений, значит. То есть я не девочка, а, наоборот, пацан.
     Сейчас моя бабушка сказала бы: « Женечка, что это за вульгарное слово? Ты мальчик». А мне так и представляется: идет такой мааальчик в очкааах, в панааамке,  чистенький, прямо весь сияет и пахнет давом. Мыло такое у мамы.
      Но однажды ко мне на улице обратились так, что мне сразу понравилось. Сижу я на скамейке у подъезда, скучаю, потому что никого еще в этом городе не знаю. Мы только два дня назад сюда переехали. Подходит какой-то худой, как штакетина, дядя с заметным таким носом, одет в куртку «Почта России», на плече сумка, в руке конверт, и спрашивает:

-      Молодой человек, скажите, на каком этаже двенадцатая квартира?
     Я стал подсчитывать: на каждом этаже по четыре квартиры, значит, она на третьем. Я так и говорю:
-      На третьем, - и тут соображаю, что это же наша квартира. Я еще не привык - там, где мы раньше жили, наш номер был двадцать пять.
-      Между прочим, это моя квартира, - говорю я вслед дяде, который уже поднялся на высокое крыльцо. -  А дома никого нет. Вам что надо?
      Дядя начинает спускаться.
-       Как у вас фамилия?
-       Павлов.
-       Я вам заказное письмо принес. Надо расписаться, вот здесь, - и протягивает мне бумажку, - вот ручка.
    
    Приятно, когда тебя считают взрослым и называют на «вы». Хотя мне только через неделю тринадцать лет стукнет. Я расписался, стараясь подражать отцу - сначала «Е» поставил, потом извилисто фамилию написал, в конце черточку лихо провел.
-       Спасибо, гражданин Павлов, вот получите. Учтите – внутри этого конверта еще одно письмо. Вам переслали по новому адресу. Всего хорошего.
 
    Вежливый какой. Интересно, здесь все такие? Меня удивило, что почтальон мужчина. Обычно женщины носят почту. А из мужчин я знаю только почтальона Печкина. На конверте был написан наш старый адрес в городе Белорецке, откуда мы приехали. Только квартира указана соседская, и фамилия тоже. Значит, дядя Андрей переслал. Прочитать письмо или подождать родителей? Бабушка с сестренкой Лизой только что пошли гулять. Остановило меня то, что письмо заказное – Павлову Юрию Ивановичу. Да и бабушка как-то говорила, что неприлично читать чужие письма. Занес я письмо домой и решил прогуляться поблизости. А поблизости была речка, видел ее из окна.
 
     На берегу было пусто, если не считать толстое бревно, которое лежало близко к воде. Наверно, оно скамейку заменяло. Посидел я на нем, полюбовался искрами на воде, потом решил воду проверить.  Как она – теплая? Забрел  по колено и пожалел, что плавки не надел. Хорошая вода, чистая, и глубина порядочная, рыбешки мелкие плавают. Побродил я немного и назад пошел. А на бревне пацан сидит, простите, мальчик, примерно моих лет, коротко и совсем недавно остриженный. Это видно по белому лбу, раньше закрытому челкой. Лицо круглое с веснушками, похож на Гека Финна из фильма. Был он только в шортах, и я позавидовал его загару. Наверно, все лето ходит в трусах.   

Я с местными порядками еще не знаком, поэтому вежливо спросил:
-       Свободно? - и показал на место рядом с ним. Он немного подумал, посмотрел на меня, как будто приценивался, потом лоб почесал:
-       Садись. –  И молчит. Я вижу – спросить хочет, да местный патриотизм не позволяет. Я сам начал:
-       Ты местный? -  Неудачно спросил. Он на меня посмотрел, как мне показалось, с сочувствием. Я тут же исправился:
-       Ты рядом живешь?
-       Вон там за речкой, - показал он подбородком на деревню, к которой через речку вел мост. – Я оттуда.
-       А там у вас школа есть? – немедленно закрепил я контакт.
-       Есть, но только начальная. Средняя  в городе, недалеко здесь. Я туда хожу.
-       В какой класс? – с интересом спросил я.
-       В седьмой пойду.
-       Вот здорово! Я тоже в седьмой.
 
       Мальчишка с проблеском интереса спросил:
-       А какой у тебя язык?
       Тут я замялся. Дело в том, что я изучал два языка. Но нашелся:
-       А у вас в  классе  какой?
-       Английский, а в параллельном - немецкий.
       Оба мои языка! Но не стоит об этом говорить. Он подумает, что хвастаюсь.
-       И я английский изучаю. Значит, вместе учиться будем. – Тут он посмотрел на меня уже с интересом.
-       Как тебя зовут-то? Меня Павел, Пашка. Фамилия Воробьев.
        Я назвался и добавил, что мы только что переехали, живем вон в том доме. -   Пашка взглянул на меня уже с нескрываемым любопытством.
-       В высотном, что ли?
-       Ну да.
-       Родители, наверно, начальники? На нашем заводе работают?
-       Папа инженер, а мама программист. Здесь им хорошую работу предложили. А квартиру мы поменяли.
-       А где раньше жили?
-       В соседней области, в Белорецке.
 
      Дальше мы начали болтать о школе, о Пашкиных одноклассниках.
-       В общем, пацаны у нас ниче, - он помедлил, - да и девчонки тоже. Класс  дружный. И классная хорошая, справедливая. Нина Федоровна. Она историю ведет. По походам нас таскает. Мы даже с ночевкой ходим.
 
     Тут я ему позавидовал. В нашем классе ничего подобного не было. Классная руководительница была пожилая и водила нас только в музеи. Языку английскому, правда, учила здорово, когда-то была переводчицей. Второй язык я изучал в Центре развития школьников. А практиковался с бабушкой.

-      А ботаники у вас есть?
       Пашка задумался.
-      Вроде Надька Ялышева гербарии собирает. Она из них картины делает.
-      Нет, я не про то. Ботаник, это вроде отличника. Кому учеба – самое главное.
-      А, ты про это? Таких нет. Я вот без троек учусь, а еще спортом занимаюсь. Дзюдо.
-      Здорово! А я плаванием.
-      Значит ты не ботаник, - уверенно сказал Пашка.
-      У меня по русскому четверка.
-      Остальные тройки? – прищурился Пашка.
-      Нет, пятерки.
-      Круто. Ты, наверно, ученым будешь?

      Я пожал плечами. Не буду же я малознакомому человеку раскрывать свои планы на будущее.
-      Рано еще об этом думать.
-      Я тоже пока не выбрал.
    Тут я вспомнил про письмо.
-     Ой, мне же домой надо идти.                –     Завтра придешь сюда? Искупаемся.
-      Приду. 
-      Договорились.
     Мне хотелось еще побыть у реки, но очень уж интересно было узнать, что в том письме.

                2. Письмо с сюрпризом

    Когда я прибежал домой, папа уже дочитывал письмо  бабушке, маме и сестренке Лизе. Я услышал последние фразы: « Если вы подтвердите, что Павлов Аристарх Николаевич действительно ваш родственник, я вышлю посылкой его имущество, которое наша семья хранит более семидесяти лет. С уважением, Заславский П.И. Деревня Васильево, Т-й губернии».

-      Вот так, Женя, - обратился ко мне папа, - нашелся наш родственник. Я плохо помню, но в детстве слышал, что в нашей родне был известный ученый, занимался геологией и работал в Сибири. Дедушка рассказывал, что он пропал без вести.
-      На войне? – спросил я.
-      Нет, это случилась еще до войны.
-      Тогда люди часто пропадали, - сказала бабушка.

-      А куда они пропадали? – поинтересовалась Лиза. - Ушли в лес и не вернулись?
-      Нет, деточка. Я вам позже расскажу, когда вы подрастете.
-      Что он еще пишет, этот предок? – спросил я. Сестренка взглянула на меня, как будто это мне семь лет, а не ей.
-      Как он мог написать, если он пропал?
-      Ой, да, конечно.               

    Вечно сестренка ловит меня на промахах, чтобы подчеркнуть, какая она умная. Да и пусть, она, правда, умная, уже читает толстые книжки.
    Папа протянул мне письмо:
-      Прочитай сам. А что у нас сегодня на ужин? – весело спросил он. Бабушка ойкнула и поспешила на кухню, за ней мама и Лиза. Женщины!
    Письмо было короткое. Я узнал, что отец этого Заславского был другом моего предка, и знал его жену и сына, правда, еще маленького. Так, а мне он кем приходится? Прапрадедом, вычислил я и свистнул. Заславский этот долго нас искал и вдруг случайно увидел папу в телевизионной передаче, когда показывали его завод. Не здешний, а тот, на котором он раньше работал. Папа сказал, что завтра он отправит ответ.
   
                3. Сундук предка
 
    Посылка оказалась довольно большим деревянным ящиком. Папа ездил за ней на станцию, потом двое мужчин внесли ящик в квартиру. Вся семья собралась возле ящика. Папа с трудом вызволил из него старинный сундук с железными  углами. « Кованые», - уважительно сказал он, а Лиза заявила, что  такой был у Кащея Бессмертного.
 
   Замка на сундуке не было. Крышка открылась просто так. Внутри лежали какие-то предметы, завернутые в ткань. Любопытство прямо выскакивало из нас. В первом свертке оказались, к нашему удивлению, большие меховые унты.
-       Настоящие собачьи, - сказал папа и стал вертеть их в руках, - еще крепкие.
 
   Мама в ужасе отскочила:
-       Уберите их! Женя, отнеси на балкон. -  У мамы была аллергия к собакам и кошкам. Она убежала на кухню выпить лекарство. Папа продолжил вынимать завернутые вещи.
-       Там случайно нет медвежьей шубы? – жалобно спросила из кухни мама.
-       Никакого меха больше нет. А вот это будет тебе интересно.
-       Оля, иди сюда! Какая красота! – закричала бабушка.
 
   Мама осторожно приблизилась и присоединилась к восторгам. В отдельном деревянном ящичке лежала серебряная посуда: шесть стаканов, ложки, какие-то мелкие вещицы; на дне лежал прямоугольный поднос. Мы отнесли все это на кухню и расставили на столе.                -       Черненое серебро, - восхищенно сказала бабушка. – Только надо почистить.                Женщины немедленно принялись обсуждать, как это сделать. Лиза пошла в комнату, где мы с папой продолжали доставать вещи. В тяжелом брезентовом свертке оказались слесарные  инструменты. Видно было, что они старинные. « Как надежно делали», - вздохнул папа. Он поднес к глазам щипцы: « Вот это да! Николаевский завод, это в Сибири, примерно там, где сейчас город Братск».               

-       А мне что – ничего не достанется? – с вызовом спросила Лиза и приготовилась зареветь. В этот момент папа достал и открыл небольшую фанерную коробку и вынул два мешочка из цветной ткани. Он развязал один.                -      А вот и тебе, Лизуня! Смотри. – Он протянул сестренке маленькую статуэтку зеленоватого цвета, – кажется, это нефрит.
 
     Сестренка немедленно похвасталась на кухне маме и бабушке, и мы услышали:
-      Какое изящество! Возможно это китайская принцесса, - так, конечно, бабушка сказала, а мама добавила:
-      Я читала, что нефрит защищает от болезней.
 
     В другом мешочке мы нашли разноцветные камешки.                -      Образцы минералов, - определил папа, - надо показать специалистам.
-      А давай, я попробую, – попросил я, - у нас же есть книжка про камни.
-      Действительно, я и забыл. Конечно, займись. Тебе полезно будет. На дне сундука оказались книги, штук тридцать и тетрадь в кожаной обложке.                -      Ну, это тоже тебе поручаем, завтра и разберись, - сказал папа. – Унеси в свою комнату и хорошенько сотри пыль.
 
   Но я занялся сегодня. И не книгами, а тетрадью. Книги я разобрал быстро.
Конечно, там были научные книги, этого следовало ожидать: география, геология, путешествия. Некоторые были на немецком языке. А в отдельной связке – это удивило меня - русская классика: Толстой, Достоевский, Тургенев, Чехов, а еще том Пушкина, он был завернут в пергаментную бумагу. На вид книге было лет двести, очень уж потертая. Издана в тысяча восемьсот… дальше непонятно, и буквы старинные. Надо бабушке показать. И когда мой ученый предок успевал все это читать?
    Тетрадь оказалась дневником. Так и было написано на титульном листе:                «
Дневник геологической экспедиции. 1913 год. Иркутская губерния. Саяны. Павлов Аристарх Николаевич, геолог, профессор Московского университета». На второй странице был список участников экспедиции. Всего пять человек. Ого! Вот он - Заславский Иван Станиславович, географ. Я прикинул, сколько же  сейчас лет отправителю сундука, если его отец был другом моего прапрадеда. Вышло, что где-то под восемьдесят, или больше.

                4. Дневник экспедиции
        Я сходил в ванную, почистил зубы и залег с дневником в постель. Мне удалось получить  от родителей разрешение хотя бы летом читать по вечерам  без ограничения. Пришлось доказывать, что в школе выдали огромный список книг, которые надо прочитать за каникулы. Я, конечно, в три недели осилил весь список  и, наконец, принялся за свое любимое: путешествия, приключения, истории о великих людях. Вот «Дерсу Узала» Арсеньева я прочитал за ночь, а в конце даже чуть не заплакал. Вообще, по секрету скажу, я хочу стать путешественником, исследователем и объехать весь земной шар. Поэтому и ухватился за дневник экспедиции, предчувствуя, что  найду в нем что-то необыкновенное. И не ошибся. Но по порядку. Весь дневник пересказывать не буду, только главное.
   
       10 июня. Высадились на маленькой станции Аларская, где нас встретил проводник Степан Ермаков, крепкий мужик лет тридцати, с двумя молодыми парнями, которые были наняты рабочими.  Они привели трех лошадей, на них мы и погрузили оборудование. Отправились вверх по реке Ока, тезке притока Волги. Впадает она в Ангару. Погода солнечная. Правда, утром и вечером одолевают комары, днем – мошка и оводы, по-местному, пауты. Так что накомарники не снимаем. Степан переносит это легко, шутит: « Я свой, меня не трогают». Рабочие тоже привычны к таежным кровососам.
    
       15 июня. Идем вдоль Оки. Места замечательные. Отличный лес, который рубят и сплавляют по реке.  Нас сопровождает птичий хор. Зверей не видно – прячутся. Много ягодников. Степан говорит, что в июле поляны синие от черники. Есть и смородина, черная и красная, которую тут называют кислицей. На сопках с южной стороны полно земляники. А брусничник как ковер под ногами. Наши рабочие на привале вздумали кататься с сопки по брусничнику -  сапоги скользят как по льду. Проводник смотрел на забаву с неодобрением, и я угомонил парней.
     Погода нас балует. Работы проделано много. Заславский составляет ежедневный отчет.
   
                5. Спасение раненого. Живая вода

       17 июня. Сегодня в полдень мы прошли место впадения в Оку реки Сагна. Пообедали и двинулись дальше. Очень красивые берега у этой реки. Мы решили остановиться на ночь. Неподалеку впадал маленький ручеек, вода в нем необычайно вкусная. Отличное место для стоянки, даже есть небольшой пляж. Завтра мы должны прибыть в большое село. А сегодня занялись исследованием местности. К вечеру стали приводить в порядок одежду, обувь, мылись, постригались. С удовольствием выкупались в речке. Я спросил у Степана, что за ручеек впадает в реку рядом с нашим лагерем. Очень уж вкусная вода.

    Он почему-то задумался и внимательно на меня посмотрел. Потом решился и сказал, что  ручей этот не простой, священный. Вытекает из родника. Вода в нем целебная, живая. Я, конечно, загорелся и попросил проводить меня к этому роднику. Мы прошли по лесу несколько минут и вдруг услышали крик. « Баба кричит или ребятенок», - сказал Степан. Крик повторился –  кто-то явно просил помощи. Мы прибавили шаг. Навстречу из-за деревьев выскочил мальчишка лет семи. «Федька, ты че ли?» - спросил Степан.  «Дядя Степан, – закричал перепуганный ребенок, - там тятеньку разбойник зарезал!» Я снял с плеча ружье.

     Мы побежали за мальчиком  и нашли лежащего возле сосны человека с окровавленной грудью. Я немедленно проверил пульс -  живой, дышит, но без сознания. Под рубахой на груди оказались три раны. Я решил, что надо нести его в лагерь. « Погодь, начальник, - остановил меня Степан, - иди-ка ты в лагерь, мальца там оставишь, возьми двух людей и захвати две-три чистых тряпки больших и одеяло. Надо нести его к роднику, там будем лечить. Да скажи своим, что мы здесь заночуем». - Столько уверенности было в словах проводника, что я подчинился и отправился с мальчиком в лагерь.

   Федя рассказал, что большой дядька в драной одежде выскочил из кустов и напал на них. Отец выхватил ножик и ударил его в плечо. А тот разбойник отобрал ножик, толкнул  отца и порезал его. Мальчишка стал кричать и побежал с того места. Тут и встретил нас.                В лагере я рассказал о случившемся. Предупредил об опасности. Мальчика поручил своему другу Ивану Заславскому и настоятельно попросил ночью дежурить у костра по двое с ружьями. С собой я взял двух рабочих.
      
    Степан за это время смастерил что-то вроде носилок. Мы уложили в него раненого и вчетвером  понесли к роднику. По дороге Степан по моей просьбе рассказал об этом человеке. Зовут его Петр Хлебников, он дальний родственник Степану, уважаемый человек, зажиточный хозяин из села Сагна, куда мы завтра прибудем. « Что же он здесь делал?» - спросил я. Проводник ответил, что у Петра поблизости заимка.
   
   Родник оказался недалеко. Место было особенное. Из-под высокого камня бил ключ с ледяной водой. Березы рядом с этим местом были увешаны разноцветными лоскутками и лентами. Я уже знал об обычаях коренного сибирского населения отмечать таким образом священное, почитаемое место возле целебного источника. Каждый человек, побывавший здесь, оставлял свою ленточку.
 
   Степан распорядился положить раненого Петра возле родника. Я отдал ему две своих чистых рубашки и аптечку. Он осторожно промыл раны куском ваты, которую обмакивал в родник. Петр застонал и открыл глаза. « Где Федюшка? – спросил он. Мы успокоили его. Он еще добавил, что напавший на него был беглый арестант, здоровый как медведь.
    Степан смочил обе рубашки в роднике и сделал толстый компресс на раны. Потом накрыл раненого одеялом. Через час Петр зашевелился и произнес: «Тепло». Лекарь обрадовался: «Теперь все ладно будет».  Наступал вечер. Мы разожгли костер, сделали чай на травах. Степан напоил им раненого.
 
  За ночь он смачивал компресс несколько раз. На мой вопрос, почему нельзя было сделать это в деревне, Степан объяснил, что вода лечит только возле родника, дальше она теряет целебную силу, а для питья вкуснее нет. Он возбудил во мне такое любопытство, что я решил непременно исследовать эту воду.  « У нас говорят, что это камень придает воде целебную силу», - уверил меня Степан. Значит, и с камня надо взять пробу.
 
   К утру я задремал. Разбудил меня голос Петра: «Долго ты будешь меня тут держать?» Я вскочил и увидел, что Степан убирает с Петра одеяло. Затем он,   не торопясь, стал снимать компресс. Нет, этому невозможно поверить! Раны на груди Петра затянулись, остались только красные полоски.                -      Это что – живая вода? –  спросил я.                -      Выходит так, - улыбнулся Степан.                -      Почему же никто об этом не знает?
-      Как не знает? Все тутошние сюда лечиться ходят. А другим зачем? Понаедут, все испортят…

-      Степан, сколько же можно больных вылечить, раненых спасти! Вот ты говорил, что был санитаром на японской войне. Ты же видел, как раненые умирают. Если бы эту воду туда!
-      Так-то он так, да только вода в другом месте не поможет, я же говорил.
-      А, если ученые найдут способ сохранить лечебные свойства воды?
-      Тогда оно, конечно.
 
  Мы отправились в лагерь. Петра несли на носилках, хотя он порывался идти сам. Степан строго ему сказал: « Ты ишо слабый. Потерпи малость. Вот завтра хоть козленком скачи».
    В лагере встревоженный Иван Станиславович сообщил, что ночью в лагере кто-то побывал. Из крайней палатки украдена одежда и съестные припасы. «Ему одежка потребовалась, чтобы скрыться», - объяснил Степан.
   
                6. Село Сагна. Знакомство с доктором

   18 июня. Сегодня перешли крепкий мост и вошли в большое село. Мы сразу поняли, что село крепкое, зажиточное. Степан и двое рабочих устроились у родни, а нас – пятерых приезжих участников экспедиции пригласил в свой дом Петр Хлебников. Дом  большой, места на всех хватит, сказал он. Нам  отвели две большие комнаты. Усадьба у Петра типично сибирская – двор покрыт досками, по периметру располагаются сараи, мастерские, летняя кухня. Скотный двор отдельно позади дома, за ним большой огород. И, конечно, в усадьбе была баня, которую нам обещали вечером.
 
   К обеду в горнице, которую хозяйка Дарья называла залой, был накрыт стол такой обильный, что хватило бы на два десятка гостей. Блюда простые и необыкновенно вкусные.  Я обратил внимание на то, что не было видно детей, а их, как нам сказал Петр, было пятеро.  « Да на улице они, играют», - ответила хозяйка на мой вопрос. Через некоторое время я заметил, что дверь в залу приоткрылась на тоненькую щель, в которой появился сначала один глаз, потом другой пониже, послышалась тихая возня.

    Петр взглянул на жену. Она вышла. За дверью затихло. В окно было видно, как хозяйка ведет детей в летнюю кухню. Федюшка был среди них. Мне вспомнилось стихотворение « Крестьянские дети» Некрасова. Детское любопытство всегда забавно и умилительно. В этом доме был веками установленный порядок. Вот и хозяйка за стол не садилась, только подавала кушанья.
   
  После обеда мы с Петром отправились в местную больницу. Я настоял, чтобы он обязательно показался доктору. Заславский засел за документы. Он описывал и сортировал наши находки, а также составлял карты. Алексеев, самый старший из нас, прилег отдохнуть. Остальные пошли прогуляться по селу. Шаталин, как всегда, взял альбом и карандаш, чтобы сделать зарисовки, а наш ботаник Осинский его сопровождал.
 
   В селе, к моему изумлению, оказался целый больничный комплекс. Я насчитал десять больших домов, стоящих по периметру прямоугольного двора. Нас принял сам заведующий, который оказался хирургом. Осмотрев Петра, он спросил: « У родника был?» Петр кивнул.     « Да… - протянул доктор, - мне здесь делать нечего и все-таки придешь еще раз, Петр Иванович. Да тяжелое не поднимай».  Петр ушел, а мы разговорились. Сергей Михайлович

   Черных оказался моим земляком из Красноярска. Учился он в Петербурге и немного в Германии, потом добровольно поехал в Иркутскую губернию в предгорье Саян. Он давно знал о здешнем здоровом климате, чудесной воде и решил заняться исследованиями местного феномена. Вот и этот родник не раз проверял, привозил на анализы в губернский город. Результат: вода удивительно чистая, вкусная, полезная, но такого лечебного эффекта там не наблюдалось. Я спросил доктора: « И что вы об этом думаете?»

-      Вода с удалением от родника почему-то теряет лечебные свойства. Вероятно, она содержит какое-то вещество, которое быстро исчезает на воздухе.
-     Наверно здесь нужно инженерное решение, а, главное, химический анализ прямо у родника.
-     Такого химика здесь нет. Надо приглашать из столицы. Я не раз писал губернатору. Пока безрезультатно.
 
  Я обещал поговорить с губернатором, когда экспедиция завершится, и мы прибудем в Иркутск. Доктор поинтересовался, где Петр получил ножевые раны, сам-то он ни за что не скажет. А доктор обязан сообщить полиции. Я рассказал о происшествии, свидетелем которого оказался. « Значит, человек, который обратился ко мне позавчера не ваш?» – удивился он и рассказал, что пришел к нему раненый в плечо мужчина, назвался участником экспедиции и сказал, что на него в тайге напал бандит.               

-     Я заметил, что одежда на нем явно мала. Значит, вот как было. Надо старосте сказать, чтобы отправил человека на станцию сообщить в полицию. Скорей всего разбойник этот к железной дороге пробираться будет.
 
  Потом мы вместе с доктором осмотрели весь комплекс. Я еще раз поразился, как хорошо налажена работа в больнице – есть все специалисты. « Кроме зубного», - сказал Сергей Михайлович и пояснил, что с больными зубами к нам редко обращаются, да и то, в основном, приезжие, которых он лечит сам. У местных людей, даже у стариков, зубы здоровые. Он приписывает это все той же воде.
    Вечером мы с удовольствием побывали в бане. Как же приятно было улечься спать в мягкую, чистую постель!
      
     19 июня. Начали работу в окрестностях села. Степан отпросился на несколько дней. Его деревня находится неподалеку. Нам охотно помогают сельские подростки – приводят к ручьям, впадающим в Сагну. Мы с каждого из них берем пробы. Село выглядит очень нарядно. Цветет черёмуха, которой здесь очень много. В воздухе стоит дурманящий аромат. Парни и девушки допоздна засиживаются на вечерках, потом,  возвращаясь  домой, поют очень слаженно. Я записал некоторые незнакомые мне песни.
 
  Вечером зашел к доктору. У него неприятная новость – из шкафа исчез его костюм, рубашка и ботинки. В кармане пиджака был бумажник, который  подарили коллеги из Петербурга. Такой интересный был бумажник с застежкой в виде змейки – символа медицины. Он уверен, что это сделал тот беглый арестант. Сергей Михайлович человек крупный, и вору, вероятно, одежда по размеру подошла. « А в полицию мы сообщили другие приметы. Теперь он скроется», - сокрушался доктор.


      Дальше  я просто перелистал тетрадь. Экспедиция, закончив работу в селе, двинулась вверх по реке к Саянским горам, обследуя все источники воды. Как я понял, это и было ее главной задачей. В одной деревне мой предок открыл настоящее богатство – несколько целебных источников. Водой из них, в основном, лечили заболевания желудка. Все деревья вокруг были увешаны разноцветными ленточками. Каждый день за водой приезжали не только местные жители, но даже из далеких мест. Привозили больных, селились рядом. Аристарх Николаевич все время восхищается красотой гор, рек и водопадов.
   
   Я заглянул в конец дневника. Экспедиция уже в Иркутске. Визит к губернатору. « 20 сентября. Губернатор встретил очень приветливо, принял наши документы и с интересом выслушал мой рассказ об экспедиции. На наши предложения о дальнейшем исследовании и разработке богатейших ресурсов лечебной воды, открытии лечебниц, он сказал, что неоднократно обращался в столицу, но, к сожалению, чиновничий аппарат настолько неповоротлив, что потребуется не один десяток лет, пока что-то начнет делаться.
    
   Так. Дальше что? А вот здесь интересно.
 
                7. Следы преступника
   
   25 сентября. Сегодня в разговоре с кондуктором нашего вагона услышал о странном случае, произошедшем в июне. Был ограблен богатый сибирский купец, едущий с супругой в столицу; украдены деньги и драгоценности, очень дорогие. В столицу ведь ехали. Купец уверенно сказал, что это сделал попутчик, интеллигентный человек, хорошо одетый, который представился ученым-геологом, знатоком драгоценных камней. Он оказался общительным веселым человеком, сумел войти в доверие к купеческой семье. Супруга купца даже попросила оценить свое ожерелье, недавно привезенное из Китая.

    Ученый определил, что это совершенно изумительные изумруды и в них не стыдно показаться даже в царском дворце. Нечто подобное он видел у государыни. Купчиха совсем растаяла и показала остальные свои украшения. Мошенник сказал, что у нее тонкий вкус. Он дал свой адрес в Санкт-Петербурге и просил запросто бывать у него, супруга будет очень рада. « Это надо же быть такими доверчивыми! – удивлялся кондуктор. - Сразу за Уралом господин этот исчез. Это произошло ночью, я даже не заметил, когда он сошел, вот как бывает».
   
    У меня возникли подозрения, и я спросил, как выглядел вор, и на какой станции он сел в поезд. « Крупный такой, солидный, волосы и глаза темные, костюм коричневый. Сразу видать – образованный человек, вежливый. Да! Бумажник у него был интересный – застежка, как змейка, а сел он на станции Аларской».  Все совпало: и станция и описание, которое дал доктор. И главное – бумажник с такой оригинальной застежкой. Я поинтересовался, пойман ли вор. « Куда там! – махнул рукой кондуктор, - матерый, видать, мошенник».
 
   Потом еще две последних страницы. Ничего интересного. Отчет об экспедиции на заседании ученого совета и географического общества.
               
                8. Странный листок               

   Я перевернул последнюю страницу. Между нею и обложкой лежал какой-то листок, старый, пожелтевший, с выцветшей записью, но прочитать можно.  Почерк не такой как в дневнике. Сверху было написано: «… пройти сквозь стену». Начало записи стерлось. Интересно! Ну и как пройти? Читаю ниже, там уже другой почерк: «В стакан кипятка всыпать чайную ложку семян укропа, плотно накрыть и подождать до охлаждения. Затем размешать в нем щепотку соли, влить столовую ложку растительного масла. Выпить на ночь. Применять только персонам не моложе тринадцати лет. Действие средства начнется утром». Дальше еще что-то было написано, но стерлось, видны только некоторые буквы. Что это? Рецепт лекарства?
   Тут глаза мои закрылись. Особенность у меня такая – засыпаю внезапно.   

   Утром я, конечно, проспал долго и не слышал, как родители ушли на работу. Бабушка повела Лизу в поликлинику сдавать анализы. Сестренка моя поступает в первый класс.
   Первое, что я вижу, проснувшись - белый потолок, это неинтересно; переворачиваюсь на левый бок. Вот она картина, которую вижу только я  – бегущих людей, вернее, атлетов, как на древнегреческой вазе. На самом деле там обои с цветами и листьями, но для меня они превратились в людей.

    У вас так не бывает? Идешь по улице мимо стены, а на ней пятно. Это для других пятно, а для меня медведь с поднятыми лапами или лошадь. Однажды, когда я был маленький, сильно удивил бабушку во время прогулки. Показывая на забор, я вдруг закричал: «Ав-ав, ав-ав!» Бабушка подумала, что где-то рядом собака и стала оглядываться, но никакой собаки не увидела и спросила: « Где, Женечка ав-ав? Где собачка?»

   Я показывал на забор. « Нет там никакой собачки. Не бойся», - бабушка потянула меня за руку, но я упорно показывал на забор. Там было темное пятно, и бабушка, вглядевшись, увидела очертание собаки. « Ой, и, правда, собачка. А я бы и никогда не заметила». Дома она рассказала о моем богатом воображении. « Может, художником будет», - сказал папа. Про обои я никому не говорил. Это была моя тайна. Должны же быть у человека тайны? Вот у Лизы под подушкой мама нашла тетрадку, на которой было написано « Тетрадь для тайн». Правда, там еще не было никаких тайн. Сестренка, как только научилась писать лет с шести, сразу и завела такую тетрадку. Мама ей ничего не сказала, положила тайную тетрадь на место.
 
  Ну, вот я проснулся. Вскочил, попрыгал, помахал руками, умылся и поспешил на кухню. По утрам я почему-то сильно хочу есть, и меня за это хвалят и ставят Лизе в пример. Допивая чай, я услышал с улицы свист, два раза длинный и один короткий, так Пашка меня вызывает. Я схватил прапрадедов дневник и выскочил из подъезда. Друг мой сидел на лавочке, где еще не было бабулек. Они в это время готовят обед и одновременно смотрят передачи про свое и чужое здоровье.
   
    Я рассказал о посылке. « Здорово! - сказал Пашка. – А нам никаких посылок не приходит». Я, конечно, показал дневник, кое-что зачитал оттуда. Он взял его, полистал, почитал.                -       Интересно жили люди, даже завидно. А с нами ничего не случается. Скучно. А это что? – Пашка поднял бумажку, выпавшую из тетради.
-        Да рецепт какой-то.
 
   Пашка прочитал, задумался, потом вскочил:
-       Какой рецепт! Ты, что не понял? Видишь, что наверху написано? «… пройти сквозь стену».
-       Ну и что?
-       А то! Вот это все выпьешь и пройдешь сквозь стену. Тут же ясно сказано!
    И тут мы услышали громкий чих где-то за кустами акаций, которые растут вдоль дорожки. Мы замолчали, Пашка пошел на звук. А ему навстречу вышел почтальон!
-       Добрый день, молодые люди, - весело сказал он и пошел к подъезду. По дороге еще раз чихнул, оглянулся и зачем-то сказал: «Извините, аллергия».

-        Интересно, долго он там стоял? – прошептал Пашка, - неужели подслушивал?
-       А что мы такого говорили? Про экспедицию? Про рецепт этот? Ему-то какое дело?
-       Может быть, в дневнике есть какая-то тайна?
-       Пошли на берег, там договорим,- предложил Пашка, косясь на подъезд.
 
    На берегу мы сели на наше бревно.
-       Я думаю – не зря здесь этот рецепт, - сказал Пашка, почесывая лоб. Вот бы попробовать его. Тебе есть тринадцать?
-       Через два дня будет.
-       Вот ты и попробуешь. Мне только в сентябре исполнится.
-       Не верю я в это…
-       Да ты что? Смотри – написано по-старинному, с буквой этой… как ее?
-       Ять.
-       Вот. Раньше знаешь, сколько колдунов и магов было: Калистро, например. Я в кино видел.

-       Калиостро, граф, - поправил я, начиная сдаваться. А что? Не убудет меня, если я выпью это средство. Мальчишка-волшебник в очках – Гарри Поттер, по которому все с ума сходят,  вспомнился. И, вообще, прикольно. Почему бы не поиграть в эту игру? Я согласился:
-       Хорошо. Сделаю.                А Пашка, кажется, поверил во все это всерьез.

    На день рождения мне подарили ноутбук, правда, не новый, но в хорошем состоянии. После чая, тяжело отдуваясь, мы с Пашкой пошли в мою комнату. Я уже прилично умел обращаться с компьютером, Пашка только играл.
-      Ну, что искать будем?
-      Может, поиграем?

-      Успеем. Давай моего предка найдем. - Я набрал: Павлов Аристарх Николаевич. Нашлось несколько статей. И мы узнали, что мой прапрадед был выдающимся ученым, геологом и путешественником, действительным членом Императорской Академии наук и автором  книг, изданных на нескольких языках. Пока я это читал, у Пашки менялось лицо, он даже встал и глядел на меня уважительно. А дальше пошло неожиданное: Павлов А.Н. был арестован в 1936 году.

-      За что? – спросил Пашка.
-      Сейчас посмотрим. Вот. За антинаучную теорию, противоречащую марксистким   научным взглядам. Он считал, что существует живая вода.                -      Постой! О ней же в дневнике написано, - вспомнил я.
-      Точно! Вода эта за одну ночь вылечила раненого человека. Прямо сказка.
-      Да… наверно, недаром про нее в старых сказках рассказывается. Значит, было что-то такое.

-      Почему же мы об этой воде ничего не знаем?
-      Странно. Вот бы там побывать в этом селе – проверить.
-      Далеко, да и сейчас нас не отпустят, - вздохнул Пашка.
-      Все равно я когда-нибудь съезжу туда.

-      И я с тобой. Ой, сколько времени? – спохватился Пашка, мне домой надо. А ты не забыл, что завтра должен сделать?
-      А что я должен сделать?
-      Ну, ты даешь! Забыл про рецепт? Сегодня приготовишь и выпьешь. А завтра проверим. Вот тебе укроп. Я побежал.
 
   Вечером я тихонько принес в свою комнату стакан горячей воды и насыпал туда чайную ложку укропа. Сразу сильно запахло. Я плотно закрыл стакан. Но запах все-таки просочился, и я услышал, как бабушка сказала: «Соседи огурцы солят». Потом я еще раз прочитал страницы дневника про живую воду и запомнил, где ее нашел мой предок. Я открыл карту России и посмотрел Иркутскую губернию, нашел речку, село. Потом попробовал найти в интернете сведения о воде. Нашел много чего об очень качественной, полезной воде в предгорьях Саян, но о живом источнике ни слова. Иссяк он что ли?
 
  Стакан остыл, и я добавил туда щепотку соли и влил ложку масла. Все хорошо размешал. Потом, решившись, выпил. Ничего – даже приятно.
    Наверно, это зелье принесло мне странный сон.               

   ** Я стою перед нескончаемой стеной, в которой нет никаких дверей, а мне обязательно надо пройти за эту стену. Я ощупываю ее руками, потом нажимаю плечом. Стена поддается, сыплются обломки кирпича, и я оказываюсь на другой стороне.
   Передо мной старинное маленькое здание. Кажется, это вокзал, вот и вывеска есть с названием. А стою я между рельсами. Тут раздается громкий гудок паровоза. Он мчится прямо на меня, я в ужасе почти из-под колес перескакиваю на платформу. Поезд останавливается, и я захожу в вагон. Снова гудок и я еду. В мыслях уверенность, что еду далеко. За окном мелькают красочные пейзажи, какие-то поселения. Рядом в купе переговариваются пассажиры. Поезд замедляет ход, ко мне подходит проводник и говорит: «Ваша станция, Женя». Потом повторяет громко: «Женя, Женя!» **
   
                9. Я пробую пройти сквозь стену

     Разбудила меня бабушка, которая вместе с Лизой снова собралась в поликлинику. В космонавты они, что ли, в первый класс набирают? Короче, я должен сходить  за хлебом и овощами, а бабушка, когда вернется, сварит свои фирменные щи.
 
   Я вышел из квартиры и, спускаясь по лестнице, вспомнил сон. Интересно, куда я ехал и на какой станции вышел? Видел ведь название, но не запомнил. И почему паровоз был старинный?               
У подъезда встретил Пашку. Он, не здороваясь, спросил:
-       Ну, как?
-       Что – как?
-       Попробовал?
     Ой! Я же совсем забыл! Нет, говорю, не буду же я сквозь стену в своей квартире пролезать.
-       Я придумал - к нам пойдём. Дома никого нет.
-       Правильно. Только сходим на рынок.
 
     На рынке мы купили капусту, лук, в общем, всякую петрушку. Потом пошли в булочную. Пашка остался на крыльце. Когда я вышел, он сказал:
-      Сейчас мимо тот мужик прошел, почтальон. Что-то он замелькал. Следит за нами, что ли?
-      Может, случайно, - пожал я плечами.

       Мне нравилось у Пашки. Дом удобный, просторный, все крепко и хорошо сделано. Двор в цветах. В отдельном дворике куры ходят. Собака у ворот в будке сидит. Нам с Лизой не разрешают собаку из-за маминой аллергии.
       Пашка сказал, что пробовать я буду в сарае, который стоит на краю огорода. Раньше они корову там держали. Вошли мы в сарай, и я стал примериваться к стенкам. Пашка предложил пройти сквозь заднюю стенку. Я почему-то разволновался, но виду не подал. Подошел к стене и нажал на нее плечом. И тут же почувствовал, что она задвигалась. Я испугался и перестал. Пашка внимательно за мной следил. « Ну чего ты? Давай!» - прошептал он.
 
    Я нажал сильнее. Глаза у Пашки стали как у героя триллера, который увидел монстра. Стена поддалась, и я вывалился наружу вместе с ней, вернее с ее куском. Я вскочил, Пашка оказался рядом. Как мы ни были ошеломлены, все-таки успели заметить, что за угол огорода быстро заворачивает мужчина на велосипеде. « Опять он, тот мужик! – закричал Пашка.               
Я поднялся и увидел, что вместе со мной упала часть стенки шириной примерно в полтора метра.               

-     Здесь раньше дверь была, но мы ее заколотили, - объяснил Пашка.                -     Заколачивал, конечно, ты.
-     Ну и что? Мне гвоздей не хватило.
-     Или еще чего, - поддел я.
 
   Мы сели во дворе на лавочку. Пашка молчал. Я тоже. Вдруг он вскочил:
-     Все! Я знаю, куда мы пойдем! Здесь недалеко есть развалины. Раньше дом помещика был. Теперь одна стена осталась. Остальное давно уже разобрали и увезли. Только туда лучше на велосипедах. Чтобы быстрее.
 
    Вдруг залаяла собака, и Пашка выскочил на улицу. Никого. « Смотри, - закричал Пашка, - следы!»
На дороге в пыли хорошо отпечатались следы велосипеда и большой ноги.
-     Стоял гад, подслушивал! Что ему от нас надо?
-     Да брось ты! Может, он просто любопытный.
-     Ты не понимаешь! Он хочет узнать наш секрет. Человек, который проходит сквозь стены такого может натворить!
-      Точно! – я буквально схватился за голову. – В любое помещение можно войти. – Жди, я скоро. – Я помчался за велосипедом.
   
   До развалин было километра два. Мы приехали туда по полевой дороге.  Земля вокруг дома заросла колючими кустами и сорняками, среди которых одиноко возвышалась стена. Высотой она была около трех метров. Тропинка к развалинам с трудом угадывалась, видно, по ней давно никто не ходил.  Велосипеды пришлось спрятать рядом с дорогой. Мы продрались сквозь колючки. Наружные стены дома, были разрушены. Остатки их возвышались над землёй примерно на метр. Мы вошли в широкий проход. Неразрушенная стена, видимо, отделяла переднюю часть дома от остальных помещений. Посередине – дверной проем. Дверей, конечно, не было.

-      Интересно, почему эту стену не сломали?
-      Крепкая очень. Не смогли. Видишь?- Пашка показал наверх, где видны были попытки отколоть камни.
-      Зачем внутри такая крепкая стена? -  я вошел в дверной проход, - толстая. Странно.
-      Все. Давай, пробуй.
 
    Я походил вдоль стены, выбирая место, и вдруг вспомнил свой сон про стену. Что это – совпадение? Или сон был пророческий? Ну, что ж, проверим! Я решился, и плечом нажал на стену.  И ужас! Стена начала отодвигаться! На этот раз Пашка за моей спиной увидел, кажется, самого Фредди Крюгера! В стене открылась дверь! За ней пустота! Я отступил. Дверь начала закрываться. Пашка бросился к ней и придержал. « Тащи что-нибудь!» - закричал он. Я понял, посмотрел вокруг и увидел подходящий камень. Схватил его и положил между дверью и порогом. Все.
 
     Мы заглянули за дверь. Направо шел узкий коридор. Невозможно было разглядеть, где он заканчивался – было темно. « Надо фонарик», сказали мы одновременно. Я вызвался съездить. Только как быть с дверью? Вдруг сюда кого-нибудь принесет? Надо выяснить, как  дверь открывается.

-      Вспомни, куда ты нажал.
      Я встал на то же место боком и плотно прижался к стене. Плечо оказалось на небольшом округлом выступе, на который я и нажал. Дверь, искусно замаскированная под кирпичную стену, распахнулась внутрь. Ура! Теперь мы знаем секрет замка. Можно убрать камень, что мы и сделали. Дверь закрылась так плотно, что совершенно нельзя было разглядеть её границы. Потом Пашка снова ее открыл. Теперь можно ехать.
   
                10. За нами следят!
 
       Кажется, я побил все рекорды по велосипедному спорту. Хорошо, что дома никого не было, я схватил фонарик и помчался обратно. Думаю, на меня стоило посмотреть: лицо красное, волосы торчком, глаза выпучены.  Пашка засмеялся: « Гнались за тобой, что ли?» - и пошел к стене. Нет, надо успокоиться. Я задержал его:

-      Стой! А вдруг за мной следили? Надо проверить. Пойдем, посмотрим.
      Мы вышли из развалин и, прячась в траве, вылезли к тропинке. Нет, не зря я беспокоился. Вдали показался велосипедист. Мы вернулись в развалины. Подождали.                -      Может, это не сюда, - прошептал Пашка.
-      Спорим, это почтальон! 
 
     Вскоре мы услышали треск кустарника шумное дыхание.
-      Подожди. Ты тут на экскурсии, - прошептал Пашка и вдруг громко заговорил:
-      Нина Федоровна рассказывала, что здесь был красивый, лепной потолок. Все разрушили. Вот от него кусок остался, видишь листик?
       Мы  с интересом рассматривали остаток орнамента, когда услышали знакомый скрипучий голос:
-      А, это вы, ребята! Осматриваете?
   
   Мы дружно обернулись. В проеме стоял запыхавшийся почтальон. Пашка спокойно объяснил:
-      Да вот друга привел показать, он недавно приехал.
-      Я тоже ведь недавно здесь. Мне сказали, что развалины интересные. –  Он принялся ходить вдоль разрушенных стен, трогая рукой камни, перешел на другую половину. Потом вернулся к нам. -  Вы не знаете, когда этот дом был построен?

-      Нам учительница говорила в восемнадцатом веке. Дворянин какой-то жил. Не помню фамилии. А перед революцией продал имение.
-      А кто купил?
-      Вроде богач нерусский, немец, что ли, кажется, Вульф или Вольф. Потом сбежал за границу.
-      И сокровища свои увез?
-      Конечно! Иначе их давно нашли бы. Видите, как разрушили?
   
   Почтальон покачал головой:
-       Да…  натворили мужички. Красивый, наверно, дом-то был. Можно было музей сделать. – Он обернулся к нам и вдруг спросил:
-       А фонарик-то зачем? Подвал, что ли тут есть?
 
      Пашка моментально сообразил.
-       Нет, все засыпали. А фонарик нам в пещерах пригодится.
-       Здесь есть пещеры? – оживился любитель развалин. – Далеко отсюда?
-       Да нет, рядом, это где река изгибается. Там скалы.
-       Ааа… - почтальон был явно разочарован Пашкиным ответом, - слишком далеко. Это не то.
-        Что не то? – спросил я.
-        Да я так… просто. А здесь действительно интересно. – Он поднял кусок орнамента и стал разглядывать его.
-        А вы что - не работаете сегодня? – поинтересовался Пашка.
 
     Вопрос явно не понравился почтальону.
-       Работаю. Сейчас обеденный перерыв, вот решил посмотреть. – Он посмотрел на часы, - ого, мне уже пора. Ну, пока.
-       До свидания, всего хорошего,- вежливо сказал я. Конечно, мы не сразу открыли потайную дверь. Дождались, когда этот любознательный дядя уедет подальше. И что-то нам обоим стало страшно. Притихли мы, но не надолго. Какой же мальчишка откажется посмотреть, что там за стеной?
    
                11. Мы спускаемся в подземелье

        Мы надежно положили у открытой двери кусок потолка. И шагнули внутрь. И сразу успокоились. Любопытство победило. Фонарик был сильный, и мы сразу увидели, что коридор упирается в стену, но, когда подошли поближе, выяснилось, что там ступени вниз. Двадцать одна. Я почему-то всегда и везде считаю ступени. Число хорошее – три семерки. Я родился седьмого августа.
 
    Перед нами оказалась массивная дверь. Ну вот, опять надо как-то открывать. Но она открылась легко, как только толкнули. За дверью комната, примерно как моя. Пустая. Никаких сундуков с сокровищами.
-     Надо внимательно осмотреть стены, - почему-то шепотом сказал Пашка, - и пол тоже. Короче – все.
     Мы осматривали, ощупывали, нажимали на кирпичи, пока не наткнулись на какие-то надписи в центре стены. Сделаны краской, едва заметные, но буквы разглядеть можно.
-     Латиница, - определил я.
-     Не английский, - сказал Пашка.
-     И не немецкий, и не французский.
 
   Пашка поднял брови.
-      Бабушка моя  переводчицей работала, - пояснил я. - со всех этих языков.
-      Круто.
-      По-моему, это латынь. Вот смотри -  слово «impossibile». Не помнишь такого?
-      Что-то припоминаю… кажется , по-английски…
-      В английском окончание другое, а корни одинаковые.
-      Ну и что это за слово?

-      Переводится «невозможно»
-      Точно! Как я забыл! – обрадовался Пашка. – А другие можешь перевести?
-      А вот следующее слово «est» точно латынь, обозначает – глагол есть.
      У друга округлились глаза: 
-       Чего есть? Зачем?
-       Да не есть! Ничего не надо есть. Это в смысле «является», то есть,                « является невозможным»
-       Совсем ты меня запутал!

-       Послушай! Эта фраза обозначает, что какое-то действие не является возможным.
-       Так бы сразу и сказал! А то – есть, есть… кстати, не мешало бы перекусить.
       Я еще раз внимательно пересмотрел всю надпись. Нет, остальные слова непонятны.
-      Знаешь, что, Пашка? Надо надпись скопировать и попробовать перевести. Есть же словари. А здесь наверняка написано что-то важное.      
-     Где клад спрятан, например.
-     Не исключено. Только писать нам не на чем. Надо за бумагой ехать. А пока выйдем отсюда.

-      Пошли скорей, вдруг там опять этот шпик.
      Никого наверху не оказалось. Нам пришло в голову проверить, не открывается ли дверь изнутри. Мало ли, возьмет она и захлопнется, или кто-нибудь ей поможет. Мы осмотрели стену изнутри и сразу же увидели, что напротив наружного выступа есть внутренний. Пашка потянулся к нему.

-     Стой! Надо одному из нас выйти. Подстраховаться. Я с фонариком останусь и проверю.
      Пашка вышел и отодвинул от двери камень. Дверь закрылась. Я, чтобы не дать времени страху, нажал на выступ. Дверь медленно открылась. Теперь можно не бояться.
-     Поехали за бумагой.

-     А сколько сейчас времени?
-     Думаю, часа два.
-     Ой, мне папка голову оторвет. У меня же дома столько дел!
     Я тоже встревожился. И меня дома, наверно, потеряли.
-     Давай это на завтра отложим. Сегодня и так всего много было.
 
                12. Таинственная надпись

  На следующий день мы приехали к развалинам и первым делом проверили, нет ли поблизости посторонних. Все тихо. Спустившись в потайную комнату, тщательно перерисовали надписи. И обратили внимание, что в двух местах рядом с ними были еще какие-то надписи, тщательно стертые, видимо, наждаком. Получилось у нас две строки:               

             «Arca archa patefacio proprie meridie. Alias inpossibile est».               

              «Ramte den fjerde fra bunden mursten»

-     Теперь надо узнать, какой это язык, и найти словарь. Твоя бабушка может определить?
-      Надо попробовать. Хотя я почти уверен, что верхняя это латынь. А вот нижняя – не уверен. Но похожа на немецкий.
-      Все равно, проверить надо.
 
   Дома выбрал два слова из верхней строки, переписал их на отдельный листок и показал бабуле.
     Она уверенно сказала, что это латынь и спросила: « А что это?»
-     Да в книге одной нашел. Научной.
 
   Значит, с первой фразой ясно. Может, надо было и вторую показать? Нет, пока не стоит. Я знал, насколько проницательной бывает бабуля. Насквозь видит. Вполне возможно, что нижняя надпись дополняет верхнюю. Сейчас бы перевести, да, как назло, мой ноутбук забрал на работу папа. К ним на завод приехал его друг, который взялся установить у меня несколько новых программ. Это, конечно, здорово, а нам-то как быть? Обязательно нужен словарь. Словарь? Ага! А почему обязательно в интернете? Ведь есть книжные словари, а они где?
-     В библиотеке! – обрадовался Пашка.
 
    Мы отправились в городскую библиотеку и попросили словарь латинского языка. « Взяли уже, - ответили нам, - подождите, когда вернут». Мы вышли ни с чем. У меня вдруг мелькнула тревожная мысль. Я бросился назад:
-       Вы не помните, кто взял словарь?
-      Я не видела, Валя выдавала.
-      А можно ее увидеть?
-      Она в бибколлектор поехала. Сегодня не будет.

-      Ну и что мы будем делать? – спросил я Пашку.
      Пашка привычно поскреб лоб. Я тоже напрягся.  Кто в этом маленьком городке может знать латынь? И тут мы увидели бабушку и Лизу. Они возвращались из поликлиники.
-     Женя, Паша, вы зачем здесь?
 
     Пашка замялся, а я сообразил:
-      Хотели одну книгу взять по программе, а ее нет. Придется ждать, когда сдадут.
Сестренка бодро заявила:
-      А я всех врачей прошла. Они сказали, что я здорова! Вот! Ээээ, - она показала язык, что возмутило бабушку, и та принялась воспитывать внучку, чем мы немедленно воспользовались.

-      Нам надо в школьную библиотеку сбегать, - придумал Пашка, и мы, действительно побежали.  И вдруг – ага! Я резко остановился, и Пашка налетел на меня, чуть с ног не сбил.
-      Угадай, кто здесь может знать латынь? – спросил я. Пашка не угадал.
-      Врачи! Они же рецепты по-латыни пишут. У тебя есть знакомый врач?                -      У зубного недавно был. Нет, к нему я не пойду. Да он, наверно, только лекарства на латыни знает. Зачем ему весь язык?
 
   Опять задержка! Лицо моего друга внезапно просияло.
-     Знаю, где мы возьмем! У нас сосед учится в мединституте. Они там латынь изучают. Он сам говорил. Должен же у него быть словарь?
     Дверь открыл очень длинный парень. « Зачем ему медицина? – подумал я. - Какой баскетболист пропадает!»
   
  Пашка сразу же приступил к делу.
-      Леня, у тебя есть учебник по латыни?
-      Не понял, - сказал долговязый Леня.
-      Словарь латино-русский, - пояснил я.
-      Есть. А вам зачем?
-      Я же тебя не спрашиваю, зачем ты такой длинный! – ответил Пашка.
 
    Парень раскатился смехом, открыв ряд великолепных зубов – смешливый такой студент.
-      Ладно. Вам на какое время?
-      Ненадолго. Послезавтра отдадим.
    Леня пошел в другую комнату. Я с интересом наблюдал, как он впишется в дверь. Нет, не стукнулся, нагнулся. Вернулся он с потрепанной книгой.
-      Не потеряйте. Библиотечная. Из института.
-      Что ты! Мы ее только на растопку пустим.
 
   Парень снова показал свои белые, ровные зубы. Я все-таки не удержался и спросил:
-      Леня, а вы занимаетесь баскетболом?
     И снова зубы.
-      А как же! Капитан команды.

-       Как ты с ним свободно обращаешься, - заметил я, когда мы вышли.
-       Так он же мне родня! Его все оглоблей зовут. Не обижается.
      Я где-то читал, что люди очень высокого роста добродушные, не агрессивные. Только немного замедленные.
   
      Мы решили заняться переводом у Пашки. Дома меня обязательно бы заняли каким-нибудь делом. Или Лиза бы подглядывала.
      Вот что у нас получилось: « Ящик открыть строго в полдень. В другое время невозможно». Дальше у нас не пошло, потому что остальные слова были  не на латыни. Да и написаны они были покрупнее. А, вообще, мы ничего не поняли. Зачем менять язык? Наверно, хозяин ящика решил усложнить доступ к кладу. Теперь уж мы не сомневались, что ищем клад.

    Надо переводить остальные слова.
-      Интересно, где этот ящик?- спросил Пашка.
-      Вот тут и написано – этими непонятными словами.
      Я решил посмотреть бабушкины словари. А вдруг это французский язык?
      В тот же вечер я незаметно взял словарь. Бесполезно. Таких слов во французском нет. А папин друг еще не поставил мне программы, сказал, что много дел на него навалило заводское начальство.
      
                13.  Приключения в областном городе

     На следующий день вечером папа сказал, что завтра едет по работе в областной город на два дня. Что меня подтолкнуло попроситься с ним в эту поездку? Иногда я сначала делаю, а потом соображаю – зачем? Я понял, что это шанс. Ведь там библиотека гораздо богаче, чем в нашем городке. К моей радости мама меня поддержала: « Почему бы Жене не посмотреть большой город. Это полезно». А бабушка добавила: « Сходишь в музеи, там их несколько».
 
   Я успел сбегать к Пашке и сказать, чтобы он присматривал за развалинами.
     Вечером следующего дня мы с папой приехали в областной центр и остановились в гостинице. Утром папа, уходя по делу, сказал, что недалеко от гостиницы есть краеведческий музей. Открывается в десять часов. Это, чтобы я туда сходил. А в четыре мы встретимся внизу и сходим куда-нибудь еще.
 
   Музей и, вправду, был рядом с гостиницей. Я удостоверился, что он открывается в десять и пошел искать областную библиотеку. Пришлось ехать на автобусе. Я поднялся в читальный зал и попросил словарь «вот этого языка». Молодая библиотекарша взглянула, велела подождать и обратилась к кому-то за стеллажами. Пожилой голос сказал: « Не знаю этого языка. Но точно европейский». Девушка так и сообщила мне.               

-      А какие у вас есть словари? Давайте я сам посмотрю. 
-      У нас так не положено.
-      Как же быть? Мне обязательно надо перевести. – Я сделал очень грустное, даже обреченное лицо. Библиотекарше стало жаль меня.
-      А зачем тебе?
-      Клад ищу, - прошептал я. Девушка удивленно уставилась на меня и тоже шепотом сказала:

-      Я попробую, - и ушла.
      Я ждал довольно долго. За это время в зале появилось несколько читателей и среди них древний старик. Лицо его бабушка назвала бы породистым и благородным. А, по-моему, он выглядел как дон Кихот – такой же костлявый и длинный. Он опирался на толстую коричневую палку с красивой металлической ручкой. Кажется, ее тростью называют. Он заказал у второй библиотекарши книги и уселся неподалеку от стойки.
 
    Наконец девушка вышла и с огорчением сказала, что ничего не нашла. Я забрал бумажку и повернулся к выходу, но библиотекарша вдруг схватила меня за руку и показала на старика:                -       Попроси его. Он все знает.
      Я подошёл к столу и вежливо кашлянул. Старец поднял голову:
-       Вам что-нибудь нужно, юноша?               

   Я объяснил и показал бумажку со словами. Он взглянул, поднял брови:
-       Это датский язык. Переводится «ударить четвертый кирпич снизу», -  ученый написал перевод на моем листке. Я уже хотел взять листок, но вдруг он вскинул на меня голову и прямо вонзился в меня взглядом:                -       Интересно, где вы нашли эти слова?
-       Да, так. Попались в одной книжке.                -       А кто автор? -  он продолжал сверлить меня глазами.
 
   Я растерялся и ляпнул первое, что пришло в голову:
-       Заславский.
    Старик медленно стал вставать, опираясь на свою палку. Лицо его постепенно краснело. Я испугался и попятился.
-      Где ты видел эту надпись? – закричал старик. Читатели удивленно уставились на нас. Что мне оставалось делать? Я схватил бумажку и кинулся к двери. По лестнице скатился и еще по улице пробежал два квартала. Погони за мной, конечно, не было. Чего этот старик так разгорячился? Кто он такой? Что такого особенного в этом четвертом кирпиче? Я посидел немного на скамейке и успокоился.
 
     Потом я честно пошел в краеведческий музей, который оказался очень интересным. Там был зал о местных знаменитостях. В одной витрине я, к немалому удивлению, увидел старинную овальную фотографию старика из читального зала. Прочитал: «Заславский И.С. (1887-1952). Не может быть! Я что, с привидением разговаривал? Что-то тут не то. Внимательно рассмотрел всю витрину.

    Так. Ученый-географ, почетный член географического общества, путешественник, автор книг о путешествиях и т.п. Участвовал во многих экспедициях, в том числе в составе геологической группы Павлова А.Н. Так это, наверно, отец старика из библиотеки! Рядом еще фотография. «Павлов А. Н. (1881-?)».

    Вот он мой прапрадедушка-голубчик! Не ожидал! Да… на  фото он молодой. Благородное такое лицо. Глаза серьезные, внимательные, небольшая бородка, усы. Над правой бровью две заметные родинки. Я вгляделся - похож  ли на папу? Пожалуй, нос похож. И брови. У меня такие же, прямые и тонкие. Как-то мне приятно стало.

   Читаю дальше: в тридцатых годах подвергся резкой критике за свой труд о водных источниках Прибайкалья. Его исследования были признаны антинаучными, противоречащими марксистско-ленинской теории. В 1936 году был арестован. Больше о нем ничего не известно. Предположительно, ученый был отправлен в один из сибирских лагерей, где и погиб.

   Из рассекреченных ныне документов по делу Павлова А.Н. стало известно, что арестован он был по доносу некоего Волкова. Вот это пироги, сказал бы мой папа. Обязательно надо привести его сюда.
 
  Что еще было в витрине? Книги  Заславского и Павлова, еще две фотографии: на одной - участники экспедиции в Иркутской губернии, на которой я узнал обоих друзей, а справа, наверно, проводник Степан и еще один мужчина, оба одеты по-крестьянски; на другой –  заседание Академии наук в 1913 году. Другие витрины я не стал смотреть.
 
    Я немного посидел на стуле, переваривая все эти потрясающие новости. Но, вернемся к библиотечному старику. Я уже понял, что это сын Заславского, это он выслал нам посылку. Теперь я пожалел, что убежал. Трус! Нет, надо вернуться и поговорить с ним. Возможно, он еще там, в библиотеке.
   
  В зале старика не было. Девушка узнала меня, и спросила с укором:
-      Что же ты убежал? Петр Иванович хотел поговорить с тобой.
-      Это Заславский? – спросил я.
-      А кто же? Его все знают! Он известный ученый.
-      Географ? – уточнил я
-      Историк. Где он только не был. А как лекции читает! Я слушала.
-      Сколько же ему лет? Сто, наверно?
 
     Девушка засмеялась:
-      Восемьдесят два. Он еще бодрый.
-      Видел. А где он живет? Здесь?
-      Нет, у него недалеко дом в деревне Васильево. Петр Иванович любит тишину. Послушай, он после тебя сразу ушел, вернее, убежал. И все бормотал: « Надо немедленно ехать туда».
-       Куда?
       Девушка пожала плечами, а я что-то разволновался.
    Конечно, надо к нему съездить, в эту деревню. Только с родителями.

    Вечером я притащил папу в музей, в наш, можно сказать, фамильный зал.
-     Вот это пироги! - сказал он, рассмотрев витрину. -  Какие мы все-таки неблагодарные потомки. Ничего не знаем о предках. Стыдно. Надо этим заняться.
   
   Он перешел к следующей витрине, до которой я не добрался.
-      А вот еще один Заславский. Да это ведь он отправил нам посылку!  Проживает в деревне Васильево. Все правильно. Его адрес. Это же недалеко! Жалко, сейчас времени нет. Надо обязательно съездить к нему. Ведь старый уже.
-     Восемьдесят два, - сказал я, посмотрев на витрину.
-     Быстро ты считаешь! – удивился папа.

                14. Подготовка
   
     Как только мы вернулись, я прихватил бумажку с записью Заславского и побежал к Пашке. Он возился в огороде.                -     Подожди немного. Надо еще собрать огурцы. Мать вечером солить будет.
-     Давай помогу. – Я положил бумажку с переводом на маленький стол во дворе и придавил стеклянной банкой. Потом пошёл к Пашке, посмотрел в парник.

-     Хороший урожай, -  сказал я с видом знатока сельского хозяйства.                -     Мать с твоей бабушкой договорилась, что даст вам огурцов.               
     Я не говорил вам, что наши женщины подружились с Пашкиной матерью. Теперь они обменивались рецептами, выкройками и всякими хозяйственными советами.
 
    Я рассказал другу о встрече с Заславским. « Чудно он себя вел. И куда он должен ехать?» – задумался Пашка.
-      Он сильно разозлился, - вспомнил я.
-      Этот старик точно что-то знает о надписи, - уверенно сказал Пашка. – Слушай-ка, а вдруг он  приедет сюда? Надо нам поторопиться.

-       Подожди, помнишь, там ведь сказано, что открывать надо в полдень.
-       Точно, сегодня мы уже опоздали - Пашка разочарованно покачал головой, - значит, завтра поедем. А сейчас давай - просто так сгоняем.                Мы быстро окончили сбор упругих, пупырчатых овощей и поскакали на своих конях - велосипедах к развалинам.
 
   Там никого не было. Вроде никаких следов. Камень на месте. Спускаться мы не стали, вернулись в деревню. У ворот Пашка вдруг стал пристально вглядываться в дорожную пыль. Я тоже наклонился. Пашка бормотал:
-       Вот мой след, вот твой. А этот чей? Смотри, здесь кто-то развернулся. Сначала постоял, потом уехал.
   
  Мне пришло в голову заглянуть за забор. Конечно, прямо за ним парник! Значит, кто-то стоял и слушал наш разговор.
-       Опять этот тип! – возмутился Пашка. – Надоел уже. Ну, попадись он мне – живо колеса проколю.
-       Все понятно. Он тоже ищет клад. А, если завтра он нас опередит?
-       А ведь мы все выболтали.
-       Еще неизвестно, понял ли он…  -  Тут я ойкнул и побежал во двор. Так и есть -  бумажка лежала не так!

-       Вот я дурак! Оставил здесь перевод Заславского. И зачем я эту бумажку с собой взял? Ведь помнил же.
-       Да успокойся ты! Все равно он сегодня ничего не сделает. Нам надо завтра приехать туда пораньше и закрыться.
 
    Не скрою, мне стало как-то не по себе, но я постарался, чтобы Пашка этого не заметил. Думаю, что и у него состояние было не лучше.
     Я бодро сказал:
-       Ну, все, я домой. Завтра встречаемся в одиннадцать.
-       Стой! – закричал Пашка. Я испуганно обернулся.
-       Огурцы забери.
 
  Вечером у нас в квартире аппетитно и заманчиво пахло укропом и чесноком и ещё какими-то травами.  В общем, всем этим соленьем.   
       Вечером у нас в квартире аппетитно и заманчиво пахло укропом и чесноком и ещё какими-то травами.  В общем, всем этим соленьем. Я долго не мог уснуть, представлял, что нас завтра ожидает в подземелье.

  ***  Профессор Заславский что-то быстро говорил нам, но мы не слышали. Он угрожающе поднял свою трость. Мы с Пашкой побежали. Старик не отставал. Мы рванули изо всех сил, почти летели. Я бежал первым. И внезапно передо мной возникла преграда. Поперек тропинки лежал почтальон! Я налетел на него и упал…***

    Никогда со мной такого не случалось! Я лежал на полу. Одеяло свалилось вместе со мной. Наверно я сильно метался во сне. Ну и дела! А сон какой страшный.
               
                15. Смертельная ловушка

    На следующий день в половине одиннадцатого я взял фонарь, папины часы, подумал и налил в пластиковую бутылку воды и сложил все это в пакет. Хорошо, что дома никого не было. Никаких вопросов. Бабушка с Лизой пошли на рынок. Считалось, что так сестренку приучают к хозяйству. Она хорошо умела считать и всегда правильно определяла, сколько продавец должен дать сдачи. Наверно, по арифметике она будет отличницей. Мелочь от сдачи бабушка отдавала ей. Сначала папа говорил, что деньги портят ребенка, но, когда получил от Лизы в подарок модную летнюю кепку, понял, что дочь тратит деньги с умом.

   Я тоже на день рождения получил красивый набор разноцветных ручек. Следующий день рождения был у бабушки. Лиза уже договорилась со мной, что мы вместе пойдем покупать подарок, тайком от бабули.
     Когда я уже вышел из квартиры, зазвонил телефон. Возвращаться не стал. Плохая примета. Это всякий знает.
 
    Пашка ждал у ворот, какой-то весь подтянутый, как разведчик на войне.
У развалин мы были в одиннадцать пятнадцать. Конечно, первым делом проверили окрестности на наличие других искателей клада. На всякий случай подождали еще немного, наблюдая за дорогой. Никого. Все спокойно. Мы решили захватить с собой камень, чтобы ударить им по кирпичу. « Да и вообще на всякий случай», - заявил Пашка.
 
   Без двадцати двенадцать мы спустились в подвал, предварительно закрыв дверь в стене. В подземной комнате осмотрели стены. Где этот четвертый кирпич? Да вот он! Прямо под надписью, чуть выдается вперед. Четвертый от пола. И на нем едва заметная вмятина.  Кто-то по кирпичу уже ударял. В каком месте, интересно, откроется тайник, и что там будет?

    Мы сели на пол и стали ждать. Я смотрел на часы.  В двенадцать без одной минуты мы наклонились над кирпичом. Я считал секунды: сорок пять, сорок шесть, сорок… дальше было как в приключенческом фильме. Дверь в комнату внезапно распахнулась:

-     Стойте! – закричал кто-то. Мы в испуге обернулись. Я сразу узнал старика Заславского. Он, тяжело дыша, ворвался в комнату. И тут силы его иссякли, он прислонился к стене. Трость упала и гулко стукнулась об пол. Мы бросились к нему. Он едва слышно прошептал:

-     Успел… туда нельзя, - он показал на стену. Я дал ему попить воды.
    Старик тяжело вздохнул:
-      Слава богу, обошлось без жертв.
 
    Мы растерялись. Почему он так говорит? Какая тут опасность?
     Заславский, отказавшись от нашей помощи, поднялся и подошел к стене.
-      Вы нашли четвертый кирпич?
-      Этот? – спросил я.
-      Правильно. Дайте мне палку.
 
  Пашка подал старику трость.
-      А теперь смотрите, что бы с вами было, - сурово произнес Заславский. – Отойдите подальше к стенам.
       Он встал на приличном расстоянии сбоку от стены и ударил рукояткой по кирпичу. Дальше было невероятное. Часть пола на том месте, где мы только что стояли, провалилась! Вернее, в нем быстро окрылись вниз две толстые створки.
-       Подойдите быстрее! – приказал старик, - посветите.
   
    Я направил луч фонарика вниз. И мы с Пашкой в ужасе застыли. Внизу в подвале лежали человеческие кости. Я рассмотрел череп.
-      Все. Сейчас закроется, - сказал Заславский
       Створки медленно вернулись на место. Пол снова стал ровным. И тут мы услышали позади нас стон, и будто тяжелый мешок упал. Я направил туда фонарь. На полу лежал почтальон! « Брызните на него водой», - сказал Заславский.
 
    Лежащий человек зашевелился и сел.
-      Вы все-таки пришли сюда, - обратился к нему старик, - а я вас предупреждал. Так, все наверх!
 
     Наверху я увидел, какие у всех лица. Пашкино выглядело, как обсыпанное мукой, куда девался загар. У почтальона бледно-зеленое, у Заславского – красное. Я представил, какое было у меня – все горело. Потом Пашка сказал, что оно было покрыто красными и белыми пятнами.
 
                16. Тайна подземелья
   
     Все мы, молча, вышли за стариком из развалин и уселись на траве. Старик сказал:
-      Уважаемые искатели кладов, представьтесь.
     Мы назвали себя. Бледный почтальон представился Волковым.  Заславский продолжил:               

-      Эта усадьба принадлежала моей семье, и жило в ней несколько поколений. Последним был мой отец Заславский Иван Станиславович, друг вашего, Евгений, прапрадеда. В тринадцатом году отца пригласили в столичный университет преподавателем географии. Он только что вернулся из экспедиции по Иркутской губернии, где было собрано много материала об этом богатейшем крае. Экспедицией руководил Павлов Аристарх Николаевич. Отец продал имение и поселился в Санкт-Петербуге. Сюда больше не приезжал.   

-      А тайная комната? – не выдержал Пашка.
-      Тайная комната была сделана моими далекими предками при постройке дома. Это было убежище во время войн и смут. Оттуда на поверхность вел подземный ход. В последний раз им воспользовались в девятьсот пятом году. Тогда многие крестьяне бунтовали против помещиков – грабили и поджигали имения, иногда убивали хозяев. 

    Надо сказать, семья не отличалась богатством, предки мои занимались различными науками, в том числе агрономией, и помогали крестьянам выращивать неплохие урожаи. Тем не менее, местные жители, как их соседи, тоже решили  побунтовать и явились в усадьбу. Мой дед Станислав Заславский сумел их успокоить – ведь он ничего плохого им не сделал. Нашлись среди толпы мудрые, трезвые люди, и толпа ограничилась поджогом сарая.  Вот тогда в тайную комнату были перенесены ценные книги, рукописи, коллекции минералов и немногие семейные ценности.
 
     В этот раз старика прервал почтальон.
-        А я слышал о сокровищах, прятанных в подземелье.
-        Ну, это уже к нашей семье не относится. Человек, который купил дом, был очень богат. Вот он мог хранить в подвале свое богатство.  Только я слышал, что богатство это – сомнительного происхождения.

    Отец рассказывал, что новый хозяин, фамилия его была Вольф, приехал из Сибири, где, по его словам, добывал драгоценный металл и камни. Был он человеком крепкого телосложения, образованный. Он не был русским. Я предполагаю, что происхождение у него немецко-датское.
   
     Я заметил, что Волков встрепенулся. А еще у меня возникло одно подозрение. Скажу позже.
-       Отец мой после продажи дома показал новому хозяину, как открывается потайная дверь в стене, а также ход, ведущий наружу. Мне все это было известно от отца. Вольф, вероятно, обладал инженерными знаниями, поэтому сумел устроить в подземелье ловушку. Для воров. Вы убедились сами, - обратился он к нам, - к чему могли привести ваши поиски. Ловушку сооружали  наемные работники, которые потом исчезли.

   При моих предках яма закрывалась простой деревянной крышкой. Изнутри была задвижка. Спускались туда по деревянной лесенке. Вольф замаскировал вход каменными плитами, которые открываются от удара кирпича в стене. И через несколько секунд возвращаются на место. Открыть их изнутри неосведомленному человеку  невозможно. Это знал только сам Вольф.

-    Но ведь можно было выйти по подземному ходу, - сказал Пашка.
-    А вот и нет. Вероятно, в каком-то месте была поставлена решетка с замком, а ключ спрятан. Так часто делали в подземных ходах. Грабитель натыкался  на эту решетку и возвращался назад, но выбраться в подземную комнату уже не мог. Слушайте дальше.               
Из Сибири Вольф привез что-то ценное – мы можем только об этом догадываться. Он часто уезжал. Думаю, он занимался грабежами и был в этом удачлив.

    Среди местных жителей поползли слухи о занятии хозяина имения, но доказательств никто представить не мог. Впрочем, однажды к нему явилась полиция, осмотрела весь дом. О подземной комнате они не знали. А ведь именно там хранилось награбленное. Ничего подозрительного тогда не нашли. Говорили, что его приняли за одного очень опасного преступника, бежавшего с каторги. Вольф сумел развеять их подозрения. Он умел быть обаятельным и гостеприимным хозяином. Больше полиция к нему не приезжала.

-       А слуги, что же - ничего не знали? – спросил Волков.
-       Думаю, знали. Но были запуганы или подкуплены. Скорей всего, и сами принимали участие в грабежах. Так продолжалось до семнадцатого года. Жить в усадьбе стало опасно. Вольф вовремя скрылся, взяв с собой преданного слугу, и больше здесь не появлялся. Интересно, что никто не видел, как он уезжал, и что забрал с собой. Семьи у него тогда еще не было. В доме осталось несколько слуг.

   Когда стало понятно, что возврата к прежней жизни не будет, эти люди скрылись и унесли все, что могли. Остальное довершили местные жители. До сих пор не могу понять, почему этот дом не использовали для школы, больницы или клуба. Зачем надо было его разрушать? Варварство какое! – Заславский замолчал и только покачивал головой.
 
    Тишину нарушил Волков.
-      Значит, сейчас в подземелье нет никакого клада?
-      Я не могу это утверждать.  Кто знает, возможно, Вольф сделал и другие тайники. Знал бы мой отец, как использовали его дом…
 
    Тут уж я не мог больше молчать и обратился к Волкову.
-      Скажите, почему вас так интересует тайник в этом доме? Откуда вы узнали о нем?
-     Ну…  я слышал об этом, - помявшись заговорил он. - От стариков местных.
-       А не потому ли, что вы родственник этого немца-датчанина Вольфа? Ведь Вольф в переводе  – волк?
   
    Почтальон  вскочил и попятился от нас, но запутался ногами в густой траве и упал. А Заславский воскликнул:
-       Старый я пень! Как я сразу не догадался? Конечно же! Вы, наверно, его внук? – и, предупреждая бегство Волкова, спокойно сказал:
-       Да вы не бойтесь. Вы еще пока ничего не натворили. Мы не собираемся вас связывать. Верно, молодые люди? – Мы подтвердили. Старик продолжал:
-       Нам интересно услышать, что вы знаете о своем предке.
   
                17. Рассказ почтальона

     Волков тяжко вздохнул и снова уселся на траву рядом с нами. Да, он действительно внук того самого Вольфа, беглого каторжника. Дед был выдающимся человеком и авторитетом среди преступников. Никто не умел так мастерски, так артистично воровать. Специализировался он на драгоценностях, конечно, брал и деньги и дорогие вещи. Он легко входил в доверие, представлялся купцом, промышленником, ученым. Проделывал  это чаще всего в поездах.
   
  При этих словах я вспомнил о записи в дневнике экспедиции и тут же встрял в рассказ:
-       А вы не знаете, где ваш дед сбежал с каторги? В каком месте?
-       Точно я не знаю. Отец говорил, это было в Иркутской губернии.
-       Правильно! – закричал я, - так и в дневнике написано. – Старик недоуменно уставился на меня.               

-      В дневнике экспедиции, - пояснил я. - Мы нашли его в сундуке, который вы нам прислали, Петр Иванович. – У Заславского смешно открылся рот. Я продолжил с напором:                -      Значит, это Вольф чуть не убил человека ножом? А потом украл у доктора одежду и ограбил купца в поезде? – Я так и сыпал фактами. Почтальон испуганно смотрел на меня. Петр Иванович схватил меня за руку и простонал:

-        Боже мой! Я и не подозревал, что там дневник Аристарха Николаевича.
-        И вы даже не посмотрели, что посылаете? – удивился потомок Вольфа.
-        Сударь, у порядочных людей нет обыкновения - обыскивать чужие сундуки! -  возмутился ученый. – А вы, Женя, покажете мне этот дневник? – спросил он.
-         Конечно! Мы пойдем ко мне домой. Все будут очень рады, - церемонно сказал я.

-        Принимаю приглашение. Но сначала закончим разговор здесь. Дело в том, что черновики научных записей об экспедиции, которые хранил отец, пропали. –  Он пристально посмотрел на почтальона. – Вот этот факт вы можете как-то прояснить?
 
   Волков, видимо, решился:
-       Хорошо, я расскажу все, что знаю. Только я в этом не замешан. Отец мне рассказывал, что дед похитил у Заславского документы об экспедиции. Кем он представился, я не знаю, но его пригласили домой.
-       Но, зачем вору эти документы?

-       Там были какие-то сведения о необыкновенной воде. Будто бы она лечит любые болезни. А это дорогого стоит.
-       И как же он распорядился материалами?
-       Мне стыдно об этом говорить, это позор на всю нашу семью. Мой дед передал бумаги немцам в начале войны.

-       Фашистам? – Заславский вскочил,  бросился к Волкову и замахнулся на него своей палкой. Мы с Пашкой ухватились за старика и с трудом оттащили его от перепуганного почтальона. Петр Иванович, тяжело дыша, снова уселся. 
        Волков стал потихоньку продвигаться в сторону. Заславский неожиданно громко и грозно крикнул: « Стоять!» Даже мы с Пашкой вскочили и вытянулись.
-       Рассказывайте дальше, - приказал старик.
-       Когда немцы вошли в Россию, дед стал сотрудничать с ними, работал переводчиком и сумел заинтересовать материалами сибирской экспедиции.
-      Пропали бумаги! Вор! Злодей! Мошенник! Каторжник! Убийца! Предатель!
 
   Пока старик с яростью перечислял эти позорные клички, Волков все больше съеживался. Когда Заславский выдохся, почтальон робко промолвил:
-       Почему пропали? Вовсе не пропали…
-       Где? Они? – раздельно прокричал ученый.
-       У меня… отец передал, – почтальон заметно успокоился, почувствовал, что ему больше ничего не грозит. -  Когда немцев погнали, дед убежал от них и бумаги прихватил, и еще какие-то карты. Явился в штаб Красной армии и отдал карты. Рассказал, что фашисты заставили на них работать. Конечно, его задержали до выяснения личности. Но он сумел убежать и надежно спрятаться.

-       Да, что же он все время бегает-то? Давайте покороче.
-       Покороче. Когда дед умирал, он передал бумаги моему отцу. А отец – мне. Несколько месяцев назад он тяжело заболел и вызвал меня. Когда я приехал, отец был уже очень плох, с трудом говорил. Он рассказал об имении, о подземной комнате, будто там остались какие-то ценности. Сам он здесь никогда не бывал. Видимо боялся.

-       Что же он вас не предупредил о ловушке?
-       Не успел. Прошептал что-то о надписи и умер. Вот я сюда и поехал. Но сначала вас нашел. В Васильево. Пришлось придумать, что интересуюсь старыми усадьбами.
-       Да вы, сударь, весь в деда. Артист!
-       Я только хотел узнать, цел ли дом.
-       Я предупреждал, что это опасно? Думаете, я не понял, что вы ищете клад?
 
  На это почтальон только, молча, опустил голову. Заславский приказал нам сесть рядом с Волковым, чтобы тот «не стреканул». Потом сам рассказал нам конец истории о сокровищах Вольфа.
    Оказывается, он и не выходил из дома, когда собрался убегать от большевиков. Ушел он через подземный ход, который выходил на крутой берег реки недалеко от дома. Об этом знал только он и его слуга. И награбленные вещи они вытащили через этот ход. Решетку закрыли на замок. Оставшиеся в доме люди через некоторое время бросились искать сокровища. Думаю, кто-то из них знал о секретной двери в стене, подсмотрел за хозяином. Но в комнате ничего не оказалось. Зато была надпись на стене на трех языках.

-       Третий язык был русский? – перебил я.
-       Да. Эта надпись появилась позже и была сделана наскоро. Но я стер русские слова, когда побывал в подземелье тридцать лет назад. Чтобы никто больше не пострадал. Иностранные надписи не стал уничтожать, вряд ли нашелся кто-то знающий эти два языка. Непростительная ошибка! Разве я мог предположить, что найдутся такие любознательные юноши как вы? Да еще обратятся за переводом с датского именно ко мне. Те слуги, скорее всего, погибли.

-        И вы не попробовали сделать, как написано на стене?
-        Как же! Попробовал. Лет десять назад. Но я сразу заподозрил подвох. Меня спасла моя трость. Я уже тогда не мог без нее обходиться из-за травмы. Когда я подошел к стене, палка издала характерный звук. У меня идеальный слух. Я понял, что подо мной пустота, но все-таки решил рискнуть. Я отошел в сторону, стукнул по четвертому кирпичу палкой и увидел эту яму. Потом повторил удар, посветил фонарем и выяснил, что из ямы есть выход. Не трудно понять, что ход прямой. 

   Я выбрался из подвала, обследовал местность вокруг дома и решил, что выход  должен находиться возле реки – там крутой берег, из деревни его не видно, но я ничего не нашел - отверстие засыпали. Когда - не известно. Возможно, это сделал сам Вольф вместе со слугой, чтобы никто не проник в подземелье.  Коварный был тип. Он мог оставить под землей часть вещей.
   
 При  этих словах я  заметил, что глаза потомка грабителя блеснули, и тут же он отвернулся. Точно будет искать. Мы с Пашкой переглянулись.
-      Скажите, вы ведь не в двенадцать часов открыли эту яму, – спросил мой друг, - зачем же надо было указывать точное время?

-      Хитрость. Тот, кто попадет в комнату и прочтет надпись, обязательно туда вернется в полдень – открыть тайник в стене. Так он избавлялся от врагов, которых заманивал в дом и показывал комнату. Надписи они расшифровывали с помощью словарей, которые были в домашней библиотеке у всех на виду. Злодей хитроумно готовил преступление и получал от этого удовольствие.

    Сколько тогда исчезло людей? Трудно сказать. Погибших, вероятно, выносили через подземный ход. Нет никаких доказательств, кроме последнего случая. Вы видели его останки. Кто это был? Неизвестно. Надо бы его захоронить и уничтожить ловушку. Придется обратиться к местным властям. Что вас еще интересует?

-      Но почему именно латынь и датский? – спросил я Заславского, - ведь не каждый человек знает эти языки.
-       Меня тоже сначала смутило это обстоятельство. Потом я понял. Вольф любил блеснуть своим образованием. Эти языки он, конечно, хорошо знал. Сыну он дал перевод. Но тот, как выяснилось, никогда не бывал здесь, а вот внук, - старик выразительно посмотрел на Волкова, - решил посетить родные пенаты.               

-      Что-нибудь еще? – обратился он к нам.
-      Пока ничего. Вот когда вы посмотрите вещи моего прапрадеда…
      Старик бодро поднялся:
-      Нам пора. Надо забрать бумаги у этого гражданина. Вы пойдете с нами, юноши? – Он еще спрашивает!
  До города мы шли тесной группой. Впереди Пашка, потом Волков, за ним я и Заславский. Почтальон снимал комнату недалеко от почты. Дома он передал ученому пакет. Тот уселся на стул и тщательно пересмотрел все бумаги.               

-     Здесь не все, не хватает записей о последних днях экспедиции, - профессор грозно взглянул на Волкова. - Где они? - железным голосом спросил он.                -     Я не знаю, клянусь Богом, поверьте мне, - лепетал почтальон. - Я пакет даже не открывал. Зачем мне эти бумаги? 
-     Действительно, зачем вам бумаги? Таким как вы только деньги нужны. Пойдемте, молодые люди.
 
  Волков сказал нам вслед: «Простите меня». Заславский, не оборачиваясь, сурово произнес: « Бог простит».
    Мы отошли несколько шагов, вдруг я остановился. Волков! Я вспомнил, что в областном музее прочитал, что донес на Павлова А.Н. некий Волков. Точно! Это его мерзкий дед. Я рванулся назад, но внук негодяя уже исчез. «Что теперь разбираться? – сказал Заславский. – Думаю, он об этом не знает».
 
  Старик отказался идти ко мне домой этим же вечером, сказал, что без приглашения взрослых не может. Он вырвал из записной книжки листок,  написал номер телефона в гостинице и сказал, что подождет звонка моих родителей.
 
   Дома я сказал, что мы с Пашкой познакомились на развалинах усадьбы с Заславским, и он хочет нас посетить. Мое сообщение вызвало панику. Еще бы! Известный ученый хочет нас посетить. Папа позвонил в гостиницу и очень уважительным голосом пригласил Петра Ивановича пожаловать к нам завтра на ужин к семи часам вечера.
   
    Бабушка и мама срочно удалились на кухню обсудить завтрашнее меню, а нас с папой заставили убираться в комнатах. Лиза была у нас курьером. Она носилась между двумя группами и передавала наши вопросы на кухню, а нам   указания бабушки и мамы.
    С утра меня отправили на рынок и по магазинам. Хорошо, что мне помог Пашка,  который утром привез на велосипеде целый воз со своего огорода. Бабушка тут же пригласила его в гости. Да! Я и забыл сказать, что мы еще вчера договорились с Петром Ивановичем, что о наших с Пашкой опасных приключениях он родителям не расскажет. Он охотно согласился и предложил такую версию: мы встретились на развалинах его имения, куда мы пришли из любопытства, а он из-за привязанности к « родному пепелищу».
   
    За час до визита Заславского бабушка пришла ко мне в комнату, где мы с Пашкой сражались с компьютерными монстрами, и напомнила о правилах этикета: про вилки и ножи, салфетки, какой-то пролитый соус, локтях, ногах, приличных разговорах и еще разных манерах позапрошлого века. Все-таки у нас в гостях будет профессор, человек старых правил. Пашка напрягся и со страхом взглянул на меня. Я подмигнул ему.

    Когда бабушка вышла, Пашка вдруг вспомнил, что он не накормил кур и собрался улизнуть. Я с трудом его успокоил: « Бабушка всегда так говорит, а вот увидишь – она сама первая нарушит этот этикет».
      
                18. Профессор у нас в гостях

     Петр Иванович пришел точно в указанное время и с цветами. И все сразу пошло совсем не по этикету. Он оказался удивительно интересным гостем – много шутил, рассказывал о разных смешных случаях со студентами, которых он учил истории. Я запомнил один. Преподаватель говорит студенту: « Вы, наверно, флегматик, Морозов». Тот встает и гордо отвечает: « Я с детства ничем не болел!»
   
 За ужином профессор нахваливал все блюда. Хозяюшки наши просто растаяли. Я слышал, как бабушка сказала маме на кухне: « Изумительный человек! Настоящий интеллигент».
     Потом мы показывали Заславскому вещи из сундука. Он сказал, что сундук нашему предку достался от бабушки. Аристарх Николаевич им очень дорожил. Когда его арестовали, сумел передать записку, в которой просил отдать сундук сыну, когда это будет возможно. Сундук хранился у него на даче. Отец  Заславского сразу же перенес его на свою дачу – она была рядом, пока дом друга не заняли чужие люди.
   
   Мы начали показывать Петру Ивановичу вещи, которые лежали в сундуке. Серебряную посуду он вспомнил. Это был подарок от коллег на юбилейный день рождения - пятьдесят лет, то есть в 1935 году. А в следующем году его арестовали. Петр Иванович замолчал. Мы тоже. Бабушка отвернулась и вытирала глаза. Она-то все понимала лучше нас. Ее отец тоже был арестован в сороковые годы. Для нас с Пашкой это время было где-то в средних веках. Она все никак не расскажет об отце, откладывает. Сейчас я понял, что ей тяжело говорить об этом времени. Ничего – узнаю в интернете, не буду тревожить бабулю.
 
    Книги Петр Иванович бережно перебрал и сказал, что им цены нет. Почти все они изданы в девятнадцатом веке. А стихи Пушкина чуть ли не при жизни поэта. Дневник он попросил почитать. Конечно, мы не отказали.
     Настала очередь камней. Бабушка вынула их из серванта, где они лежали в хрустальной чаше. Профессор бережно высыпал их на стол, и мы  залюбовались великолепной россыпью.
-      Аристарх Николаевич не был специалистом, но собирать камни любил, ему дарили геологи. Он радовался как ребенок и говорил, что камни уносят его в какой-то другой мир. Каждый из них вмещает в себя историю миллионов лет.
 
 Старик принялся перебирать камни.
-      Здесь только очень малая часть его коллекции. Где остальное - не знаю. Я тоже не знаток, но здесь вижу разновидности кварца. Вот халцедон, - он показал серый камень с выступающими из него маленькими голубоватыми шариками.  Как будто каменная масса кипела и застыла пузырями. -  Это тоже халцедон, зеленый, называется хризопраз, самый ценный кварц.
-      Очень красивый камень, - поддержала мама.
-      Я читал, что Александр Македонский носил этот камень на поясе. Верил, что он приносит удачу.
 
  Интерес к камню усилился. Мы по очереди передавали друг другу гладкий,   округлый, ярко-зеленый полупрозрачный камень. Мне показалось, что он от нашего внимания засиял еще ярче.
-      А вот это, я знаю, это горный хрусталь, - сказала бабушка.
-      Правильно. Так называют бесцветный кварц.
-      Смотрите, Что это на нем такое фиолетовое?
-      У вас, наверно, есть такое украшение. Это аметист, драгоценный камень. Здесь его мало – небольшое вкрапление.

-      Верно! У меня сережки с аметистом, - обрадовалась мама. - Так вот он какой в природе. А розовенький камень как называется?
-      Тоже кварц. Сердолик. Бывает красным. Из него тоже делают красивые украшения.
    Теперь уже бабушка вспомнила: « У меня же бусы из него, помнишь, Оля? Пашка вертел в руках самый большой из камней – ярко-синий.

-      А вот и лазурит. Само название говорит о его цвете. Это камень в больших количествах везли в Петербург для украшения дворцов. Есть даже целая комната, так и называется «лазурная». Камень этот добывают высоко в горах. Как будто он стремится слиться с небом и специально окрасился в синий цвет. У нас его находят в Саянах.
 
    Мы смотрели на камни совсем другими глазами. После получения посылки полюбовались, и бабушка положила их в сервант. Наш гость, конечно, знает о камнях гораздо больше, хотя и говорит, что не специалист.
 
     Ученый взял со стола маленький, совсем ничем не примечательный светло-серый камешек. Я бы сказал, что это булыжник.
-       Интересно, почему здесь оказался этот образец? Случайно? Не знаю, что это такое.
-       Да просто камень с дороги, - сказал я.
-       Аристарх Николаевич ничего зря не делал. Видите – скол? Значит, этот кусочек взяли от большого камня. Петр Иванович, не выпуская камешка из руки, продолжал разглядывать образцы.

-       А это как сюда попало? – удивился старик, указав на небольшой фиолетовый камешек. – Он же был найден только в восьмидесятых годах в Сибири около Байкала на реке Чара. Поэтому и назвали его «чараит». Бывает он только фиолетовым. Это единственное месторождение на земле. Насколько я помню, ваш предок не бывал в тех краях. Вероятно, кто-нибудь из друзей подарил ему, не подозревая, что это новый минерал. Я слышал, что украшения из чараита сейчас в большой моде. Так-то, милые дамы.
 
    Тут неожиданно вмешалась сестренка. Она принесла фигурку из нефрита.
-      Дедушка, а про куколку вы что расскажете?
    Старик от такого обращения даже несколько растерялся, а бабушка ласково погладила Лизу по голове. Петр Иванович долго разглядывал фигурку, потом сказал:

-      Удивительно!  Дело в том, что мой отец из той экспедиции  тринадцатого года он привез похожую фигурку.
-      Может быть, это она и есть?
-       Нет, она стоит на моем письменном столе. 
-       Значит, фигурка попала в сундук позднее, – сказал папа. -  Она лежала   в отдельном мешочке. 
   
  Петр Иванович оживился:
-       У вас сохранился этот мешочек?
-       К счастью, я его не выкинула, - сказала бабушка, - ткань уж больно интересная. Узор необычный. – Она принесла из своей комнаты мешочек из яркой узорчатой ткани.

-      Похоже на кисет. А ткань старинная. Ее привозили из Китая еще до революции. Отец в подобных мешочках хранил камни из Сибири. Ткань крепкая, окраска устойчивая. Видите, сохранилась до нашего времени. Такие занавески еще в восьмидесятых годах висели в избах в сибирских деревнях. Вот загадка-то! Придется дома покопаться в бумагах и коллекциях.

-      И что вы скажете о нефрите? – поинтересовалась мама.
-      Это удивительный минерал! Особенно его ценили в Китае. Он символизировал чистоту помыслов, справедливость, мужество и преданность и еще много хороших человеческих качеств. Я собираю изделия из нефрита, разные фигурки.
      Вдруг Заславский сказал: « Как холодно руке! – он разжал левую руку с серым камешком и с удивлением стал его разглядывать. – Казалось бы, должен нагреться, а он, наоборот, холодный как лед».
 
     Мы все пощупали камешек. Действительно, холодный. Странный какой-то камень.
-      Странный камень, - повторил ученый мою мысль, - надо заняться им. Ничего подобного я не встречал. Вот почему он сюда попал. Думаю, в коллекции отца был такой же, но сейчас его нет. Вы не возражаете, если я отправлю этот образец на анализ? Сейчас наука многое может. 
   
   Стало темнеть. Гость наш поднялся и начал извиняться, что занял у добрых хозяев так много времени, на что бабушка решительно ответила:
-      О чем вы говорите, Петр Иванович! Общаться с вами просто счастье.
-      Ну, теперь-то мы будем встречаться чаще. Для начала приглашаю к себе, в Васильево. Вам понравится.

                19. Тайна рецепта

      Родители хотели проводить Заславского до гостиницы, но он сказал: «Пусть меня проводят молодые люди. А вам надо отдохнуть». Мы прогулочным шагом шли по улице, продолжая говорить о камнях. Старик явно устал, но бодрился. Недалеко от гостиницы мы присели на скамейку.

   Петр Иванович сказал: «Я вспомнил одну притчу, рассказал мне ее один иностранный гость.  Вот послушайте. Ученый из Европы, который изучал обычаи жителей Африки, поселился в одном из диких племен. Жил он в своей палатке. Однажды, сидя вечером у костра, старые туземцы вспоминали своих предков. Они долго перечисляли их имена. Ученый удивился, как здесь помнят и чтят праотцев. Сам он смог припомнить имена только до прадеда. Туземцы очень удивились.

   На следующее утро он увидел у своей палатки корзину с едой. Жители объяснили ему, что в племени принято заботиться о больных людях. Если человек не помнит своих предков, значит, он больной».  Старик замолчал, а мы с Пашкой сильно задумались. Заславский прервал молчание:

-      В вашем городе есть моя ученица – Нина Краскова. Учителем работает.
-      А отчество – Федоровна? – сразу же откликнулся Пашка. – Так это же наша классная! 
-      Действительно, она классный специалист. Мы с ней переписываемся. Нина усадьбой нашей занимается. Она мне и написала о последнем хозяине. Сегодня я с ней встречался. Рассказал о нашем приключении в подземной комнате. Она давно искала вход в нее. Сама там, слава Богу, не была, но собрала   много сведений.  Вы ей покажите в ближайшее время. Кстати, все забываю спросить – склероз, - как вы-то узнали об этой тайне?

    Мы с Пашкой замялись. Я решился – взял у Заславского дневник и нашел между страницами, ту бумажку с рецептом. Я вложил ее обратно, когда мы передавали тетрадь нашему гостю. Старик с недоумением долго ее  рассматривал, все вглядывался в буквы. Потом рассмеялся и никак не мог остановиться. Сквозь смех мы все-таки услышали, что это рецепт средства от запоров. Писал его Иван Станиславович Заславский.

-      Я вспомнил – он  многим его давал.  Хотя я сомневаюсь в его лечебном эффекте. Скорее всего, тут самовнушение. А вы подумали… - Его снова одолел смех.
-       Там же наверху надпись, - вставил я.
-       Конец предыдущей записи. Какой – не знаю.
   
   Тут и нас с Пашкой прорвало. Когда мы нахохотались, Заславский сказал:
-       Главное, этот рецепт открыл вам тайну. Это просто удивительно!
               
      Я пошел проводить  Пашку до моста. У меня в голове засела одна мысль, и чем дальше я шел, тем глубже вникал в нее. Пашка что-то восторженно говорил, но я почти не слышал. Потом я сказал, что зверски хочу спать и пошел домой. Кажется, Пашка обиделся.
 
    В тот же вечер я написал одно письмо по адресу, который нашел в интернете. Теперь буду ждать ответ, пока не знаю от кого.
 
    Утром я встал поздно. Лиза перебирала свои школьные принадлежности, а бабушка была в своей комнате. Я постучал к ней и увидел, что бабушка сидит за столом и что-то пишет. « Вот пишу письма родным, - смущенно, как мне показалось, объяснила она. -  Давно с ними не общалась. Даже стыдно».
   
   Я вспомнил притчу, рассказанную вчера Заславским. Нет, я должен сделать все, чтобы узнать о судьбе моего знаменитого предка. А кто еще? Папа с мамой работают, бабушка старенькая, Лиза маленькая.

 Рецензия на «Как пройти сквозь стену. 18, 19 гл» (Анна Ершова)- перенесена.

Увлекательно!Иначе не скажешь. Читаю дальше .Спасибо, Анна!

Егор Говорун   04.03.2013 19:33   •   Заявить о нарушении правил / Удалить
Добавить замечания

               
 20. Письмо Заславского

      Начались занятия в школе. В новый класс я вошел легко, благодаря Пашке. Он еще летом познакомил меня с одноклассниками. Мы вместе купались возле моста. Я, конечно, блеснул мастерством в плавании. Не специально. Просто так получилось. Не мог же я притвориться плохим пловцом. Да еще Пашка поспорил на меня.               
   
   В первую неделю сентября пришло письмо от Заславского. Папа собрал нас в одной комнате и начал читать. Вначале было приветствие, потом вот что: « Я     собирался приехать сам, но занемог, поэтому подробно сообщаю, чем закончились мои поиски в целом море бумаг. К счастью сохранились дневники отца. Оказывается, я не все раньше читал. Каюсь. А сейчас внимательно их пересмотрел. Вот запись тринадцатого года: « Сегодня купил у местного мастера замечательную нефритовую фигурку бурятской девушки. Павлову она очень понравилась, и он решил заказать такую же». Потом через две недели он пишет, что они покидают село. А.Н. очень жалеет, что мастер не успел сделать для него фигурку из нефрита, потому что получил срочный заказ от местного купца для свадьбы дочери.               
 
     Далее я прочитал, что в сорок четвертом году какая-то женщина привезла отцу посылку из Сибири. Тот самый мешочек с фигуркой. Значит, мастер все-таки выполнил заказ. Но почему прислал статуэтку через два десятка лет?  И откуда у него московский адрес? Ведь мы переехали в Москву в тридцать пятом году. Вывод один: Павлов был жив! Отец понял, что друг где-то скрывается. Предположительно в Сибири, где-то в Саянах.  А пока он положил мешочек с фигуркой в сундук Аристарха Николаевича. Он еще заметил, что ткань, из которой сшит мешочек знакомая. Такие занавески были в доме Хлебниковых из села Сагна. Там они жили вместе с Павловым. После этой посылки отец снова предпринял осторожные поиски семьи своего друга, но безуспешно».
      Папа остановился и пошел на кухню попить воды. Мы ждали.

      Да… ну и дела! Интересно, что мне ответят по интернету? Если, конечно, ответят. А что дальше в этом письме? Чтение было продолжено.

      « Что касается холодного камешка, я нашел сведения, относившиеся к этой экспедиции. Есть там и описание чудесного источника с живой водой. Образец воды и камень, сколотый возле источника, в конце тринадцатого года были отданы на анализ. В воде не нашли ничего особенного, отметили только необыкновенный вкус и чистоту, а с камнем вышли затруднения. Химики не смогли определить его состав.

   Исследование затянулось, а потом и вовсе заглохло. Летом 1914 года началась война, а потом трагические события и колоссальные, ужасные перемены в стране. Проекты о разработке  и использовании целебных источников, представляемые Павловым отодвигались на потом. Самыми важными стали поиски в геологии. Стране нужны были металл, уголь, нефть. Потом начались гонения на Павлова, в экспедиции он больше не ездил, только преподавал в университете. А потом арест и неизвестность.

    Мой отец через верных людей узнал, что документы, хранившиеся в архиве, и с ними все пробы, взятые в той экспедиции, в том числе и камешек, исчезли. Он продолжал искать Павловых до самой смерти. В июле пятьдесят второго скоропостижно скончался. У него уже было два инфаркта. Первый случился, когда у него украли черновики документов об экспедиции. Потом была напряженная работа, он не берегся, постоянно ездил в с геологами. Говорил, что должен работать за отсутствующих товарищей. Конечно, он имел в виду арестованных товарищей.
   
    Что из всего этого следует? В 1944 году Павлов А.Н. был жив. Где находился - не известно. Сообщить о себе легально он не мог. Вот всё, что я сумел узнать. К сожалению, судьба Аристарха Николаевича остаётся тайной.
      P.S.  Камень ваш я отправил на анализ в лабораторию моего хорошего знакомого и отличного химика».
       
-        Это все, - сказал папа и сел, а мама спросила:
-        Почему Заславский не мог найти семью твоего отца?
-        Это понятно, - объяснил папа, они ведь тогда жили на Урале, куда моя бабушка уехала после ареста мужа. С ней был маленький ребенок – мой отец. Ему было тогда шесть лет. Потом они часто переезжали.  Бабушке повезло – ее оставили на свободе. На отце долго было клеймо – сын врага народа. В институт он поступил только в двадцать семь лет. Там и встретил мою маму.

-        А твоя бабушка разве не рассказывала о своей жизни? – спросил я.
-        Мне она ничего не успела рассказать, умерла в семьдесят первом году.
       Я подумал: вот и моя бабушка не хочет рассказывать о своем отце. А вдруг не успеет? Нет, бабуля еще крепкая. Подумал – и стыдно стало. Она ведь у нас самая лучшая.

                21. Ответ из Сибири. Мы узнаем о судьбе предка
               
   Наконец-то! Пришёл ответ на моё письмо. Ответила мне директор Аларского краеведческого музея. Когда я прочитал, прямо обалдел. Вот он – ответ:
 
     « Отвечаю на Ваш запрос по селу Сагна. Я сейчас разыскиваю сведения о его жителях, в частности о семье Хлебниковых, чей предок в 18 веке основал это село. Известно, что он сбежал с каторги. Недавно я получила материалы, непосредственно касающиеся Павлова Аристарха Николаевича, который был в наших местах с экспедицией. Он останавливался в доме Петра Хлебникова.
Его внук Иван Федорович рассказал мне потрясающую историю о судьбе Вашего прадеда. Он слышал ее от отца, который в шестидесятые годы рассказал её своим потомкам. Раньше это было невозможно.
 
   Дело в том, что Петр Хлебников помог убежать заключенному Павлову А.Н., вылечил его и поселил на своей дальней заимке. Вот как это было.
     В 1943 году в декабре он поехал на станцию Аларская с грузом для фронта. С ним ехал его сын Федор, который был председателем Сагнинского колхоза. На фронт его не отпускали, но он все-таки добился и со дня на день ожидал вызова в военкомат. Машина подъехала к железнодорожным путям, где загружали вагоны люди, в потрепанной  одежде, еще хуже были обуты. Это были заключенные. За ними следили охранники, которые подгоняли истощенных людей. Петр с сыном стояли возле грузовика. Один из заключенных попросил у них закурить, на что они ответили, что не курят. Охранник грубо толкнул мужчину – так, что он упал и ушибся до крови. Пётр тихо сказал сыну: « Не могу на это смотреть, так и вспоминаю брата». А его брат Павел был арестован в тридцать восьмом году и находился в лагере где-то на севере.
   
    Вдруг один из заключенных, подавая ящик в вагон, упал. Охранник подскочил к нему и ткнул прикладом. Лежащий человек застонал, попытался подняться, но не смог. Двое заключенных оттащили его в сторону и положили на землю рядом с грузовиком. Петр подошел к нему. Лицо изможденное, над правой бровью две заметные родинки.  Петр вгляделся внимательнее и узнал в лежащем без сознания человеке ученого Павлова, который лет тридцать назад работал с экспедицией в их селе.
   Тогда люди из экспедиции спасли раненого Петра после нападения бандита. Петр пригласил их пожить в его доме. Сохранилась фотография, на которой он стоит рядом с участниками экспедиции. Петр сказал охранникам: « Замерзнет ведь человек, надо врача». На что ему ответили, что это не человек, а враг народа. Все равно скоро подохнет. Петр решился и предложил отнести больного в сарай, стоящий поблизости. Охранники, видимо, подумали, что заключенный в таком состоянии никуда не денется.

   Петр с сыном перетащили Павлова в сарай. Один из охранников заглянул туда. Заключенный был без сознания. « Ладно, пусть здесь пока поваляется». Петр видел, что ученый не доживет до лагеря. В это время их грузовик уже освободили. Можно было уезжать. Петр, выйдя из сарая, огляделся: вокруг никого, охрана сюда не смотрит. В это время подъехал следующий грузовик и загородил их от охраны. Федор завел свою полуторку, развернулся и подъехал вплотную к двери сарая, которая была не видна с железной дороги. Они быстро подхватили больного и втащили в кабину. Никто этого не заметил.

   Грузовик выехал со станции. Петр все оглядывался назад. Никто за ними не гнался. Недалеко от села, они остановились, вытащили больного из кабины и понесли в лес. Остановились они возле большого камня с целебным родником, который никогда не замерзал. Развели костер и сумели привести Павлова в чувство. Нам давно известно о силе лечебного воздействия воды из этого источника, которую местные жители называют живой. Очень прискорбно, что источник этот был утрачен. Случилось это в начале девяностых.

   В Сагну приехала какая-то экспедиция, всего три человека. Поселились они возле родника и стали производить работы. Других людей к этому месту не допускали, говорили, что у них важное государственное задание. Потом они неожиданно скрылись. Пришедшие к роднику местные жители обнаружили, что родника больше нет, а камень наполовину провалился в землю и с каждым днем опускался все глубже, пока не исчез совсем.

   Люди очень переживали, ведь столько больных было вылечено здесь. Позвали шамана. Он посидел ночь возле пропавшего источника и сказал, что боги разгневались на людей за их корыстолюбие и уничтожили родник. Появится ли он снова – неизвестно. Может, боги простят людей. Теперь там все заросло, и никто уже точно не помнит, где был родник.
 
    Но я отвлеклась. Это потому, что источник с живой водой был делом всей жизни Павлова А.Н. Тогда, в сорок третьем, Петр с сыном с помощью этой воды подняли на ноги больного ученого и отвезли его на свою заимку, где никто кроме них не бывал. Они очень рисковали. Там побывал доктор из сельской больницы, которому Хлебников доверял. Он был знаком с Павловым ещё с тринадцатого года.

   Доктор внимательно осмотрел Аристарха Николаевича и сказал, что с сердцем есть проблемы и, конечно, ученый сильно истощен. Он надеется, что местный климат и здоровая еда помогут ему поправиться. Доктор посоветовал есть кедровые орехи и клюкву. Таких запасов было полно в любом доме.  Федора в начале января отправили на фронт. Сразу скажу, что вернулся он живым.               

   Однажды житель села, некто Михайлов, спросил у Хлебникова, кто это живет у него на заимке. Петр ответил, что поселил там дальнего родственника. Михайлов этот подозревался в том, что написал донос на Хлебникова Павла. Он это всячески отрицал, но односельчане сторонились его. Еще раньше при раскулачивании он был колхозным активистом и сильно зверствовал.

   Петр сообщил о намеках Михайлова доктору. Тот успокоил его, сказал, что у него есть средство, как напугать доносчика. Доктор, оказывается, выяснил, что Михайлов достал в областной больнице справку, освобождающую его от армии. На фронт он не был отправлен, хотя на самом деле был здоров.

   Как-то Хлебников привел на заимку бывшего проводника экспедиции Перфильева Степана. Павлов очень обрадовался и удивился, что тот так молодо выглядит. На это Степан ответил, что это местный климат такой благодатный.  Несколько дней они провели вместе в разговорах. Павлов посетовал, что не может сообщить родным, что он жив. Степан задумался и на второй день сказал, что придумал, как переправить письмо жене Павлова. Просил подождать и ушел.

   Через две недели он принес Павлову фигурку девушки из нефрита. «Помните, вы заказали резчику такую игрушку? – сказал он.  Так он ее тогда малость не доделал, а вы уехали. Вот ее я и переправлю в Москву вашему другу Заславскому. Он поймет, что вы живы и находитесь в наших местах. А увезет ее одна женщина – москвичка. Она с детьми была эвакуирована и доехала до Аларской, где у нее живут родственники. Она, как потеплеет, собирается ехать в Москву. Теперь разрешили туда возвращаться».

   Степан показал маленький тайничок в статуэтке – подставка у нее отвинчивается и внутрь  можно положить маленькую записку. Вы написали, что статуэтка находится у вас. Эта записка, возможно, до сих пор находится в ней.
Аристарх Николаевич прожил на заимке до апреля 1953 года. В апреле с ним случился сердечный приступ, думаю, повлияли известные события. В это время рядом с ним никого не было.
    Федор побывал у него утром, принес продукты, газеты и ушел. На следующий день он отправился на заимку, но уже не застал Павлова в живых. Доктор сказал, что его сердце было сильно изношено. Удивительно, что он ещё дожил до таких лет. Конечно, этому помогли местные условия и хороший уход.

   Петр дожил до 1961 года. Федор умер в 1995 году, немного не дожив до девяноста лет. Внук Петра Иван Федорович до сих пор живет в селе. У него пятеро детей и уже семь внуков. Один из детей, Василий, проживает в селе Сагна, остальные по другим деревням.
Павлов Аристарх Николаевич похоронен недалеко от заимки. Сначала на кресте не было никакого имени. Потом, в конце пятидесятых, появилась металлическая табличка с надписью: « Павлов Аристарх Николаевич. Ученый. (1881- 1953)»
 
    Вот все, что я узнала и записала о вашем предке. С уважением, Черных Галина Николаевна, директор Аларского краеведческого музея».               

  Через два часа, когда родители пришли с работы, и в моей комнате уже сидел Пашка, я прочитал письмо вслух. После первых же слов в комнате установилась абсолютная тишина. Я оглянулся. Папа сидел со строгим лицом, я никогда не видел его таким. Мама сцепила руки на коленях. Лиза прижалась к бабуле, которая одной рукой гладила ее по голове. Пашка отвернулся в сторону, и лица его я не видел. Сам я после чтения опустил голову и молчал.

   Первой заговорила Лиза: « Я сейчас», - побежала в свою комнату. Вернулась она с нефритовой куколкой и подала ее мне. Я бережно взял статуэтку и отвинтил ее подставку. Внутри оказалась туго свернутая записка. Вы, может быть, думаете, что я уже доставал ее? Нет, у меня хватило терпения не делать этого. Это было очень трудно. Я был уверен, что записка там. И, тем не менее, для меня, как и для других, было потрясением, когда я развернул записку и прочитал: « Жив, здоров, в безопасности»
 
   Через несколько минут начался тихий разговор, в конце которого было решено, что в первые же каникулы мы съездим к Заславскому, а во время летнего отпуска обязательно поедем в Сибирь.

                22. У профессора. Новая загадка

К Заславскому мы ездили втроем – папа, я и Пашка. Не описать, как у него было интересно. Библиотека, коллекция минералов, старинная обстановка – все было потрясающим! Как будто мы попали в девятнадцатый век. А как нас принимал Петр Иванович! Да… это было поучительно, сказала бы бабуля.
   
   Но об этом в другой раз.  Когда мы сидели в библиотеке, зазвонил телефон. Заславский вышел в кабинет. Через несколько минут он вошел с торжественным лицом.
-     Господа, - произнес он, - анализ камня из Сагны показал, что это метеорит, содержащий элемент, которого на нашей планете нет. Ученые продолжают работать с ним. Летом туда отправится экспедиция.

      Вот так. И в наше время можно продолжить таблицу Менделеева. Мы с Пашкой вышли погулять в сад рядом с домом. Пашка серьезно сказал:
-       Знаешь, Женька, я теперь понял, кем стану.
       Я кивнул головой:
-        И я тоже.

    К нам подошел Петр Иванович, помолчал немного и спросил:
-    Помните, с чего все началось?
    Мы с Пашкой переглянулись. Нам было стыдно вспоминать о рецепте и о нашем глупом поиске клада.

-    А ведь вы действительно преодолели стену, добрались до истины. Есть в вас настоящая поисковая жилка. Понимаете, о чем я?
-     Да, - дружно ответили мы.

        Продолжение следует     http://www.proza.ru/2013/03/09/537