Distortion

The chains of distortion
Distorted mirror of my mind
Nonsence of undistorted reality
Distortion is everywhere...



Шёл 1988 год, небольшой клуб на окраине Портленда, я стою на сцене, мне жарко, с меня пот льётся ручьём, ещё эти проклятые софиты светят прямо в лицо...
Но, я не останавливаюсь, я ухожу в соло, целиком оставляя партию ритма Рэну.
Я уже изрядно измотан, это 24 концерт нашего "турне", ночь на сцене - день в дороге, и так уже три с чем-то недели.
Наш старый "Додж" дышит на ладан, но нам не на что его починить, ведь обещанный гонорар мы получим только по возвращении обратно, а сейчас нам еле хватает на бензин и выпивку.
Мой "Джексон" тоже требует ремонта, но я могу только отрегулировать ведёный гриф и подтянуть пружины на "флойде".
Я очнулся в момент тэйпинга, я сыграл два шредовых пассажа, и вышел на коду.
Ещё 2 вещи, два плода многочасовых репетиций будут вынесены на суд людей, (бесполезных людей).
Я доигрываю, и выкрикиваю что-то в зал, что-то о том, как я их ненавижу.
Зал восторженно кричит в ответ, что мы - лучшие, и что нас любят.
Мне наплевать, Рэну наплевать, Гему - тоже, а Макс уже вообще в неадеквате...его придётся тащить...снова.
Ещё 2 вещи.
Я начинаю - парни подхватывают. Простая схема, и она всегда работает.
Мы рубим так, как будто мы полны сил, наша музыка имеет достаточную энергетику для того, чтобы питать не только зал, но и нас.
Мы доигрываем, и идём на второй трек без паузы, доигрываем и его, срываем овацию и уходим. Ждём пока рассосётся народ, пьём пиво. Макса снова пришлось тащить, но это - мелочи. Потом мы выходим на сцену, на сей раз за оборудованием, за примочками, стойками, микрофонами, и "железом" с ударной установки.
Собравшись мы грузимся в "Додж" и выезжаем за пределы города.
Наш путь лежит в Грешам, ещё один маленький городок, в которм, наверняка, есть такой же маленький клуб, в котором пройдёт такой же концерт.
Мы съехали на обочину, остановились и вырубились...утро началось с будильника. Пробуждение было тяжёлым, не хуже чем обычно, но тяжёлым. Пива не было, сигарет было всего ничего, пара пачек. На четверых...это немного.
С деньгами было туго, 38 долларов 55 центов - это всё, что у нас было.
Мы доехали до Грешама, заправились и поехали искать клуб, он нашёлся сразу, как будто поджидал нас за углом старого здания из серого крупного камня "под старину".
Клуб назывался "Шанс".
Это было забавно, как раз с шанса и началось наше турне. Мы участвовали в конкурсе начинающих групп, призом в котором был контракт со звукозаписывающей компанией. Мы достаточно легко одержали победу, только потом мы поняли, что всем было интереснее второе место, за которое давали 500 долларов, и не налагали никаких обязательств.
Но, отступать было поздно, мы подписали контракт, так и началось наше турне.
Клуб оказался уютным полуподвальным помещением, достаточно красиво обустроенным.
Сцена была маленькой, но мы поместились. Оборудование порадовало, вместо старых и убитых "Маршаллов", как в Портленде - тут стояли "Воксы", которые я люблю намного больше.
Мы устроили короткий "Саунд чек" и оставив всё как было, пошли перекурили и завалились спать в гримёрке.
Нас разбудили буквально за 5 минут до официального начала нашего выступления.
Помятые и не выспавшиеся мы вышли на сцену.
Началось наше выступление с вещи под названием Безликая Ярость, так и называлась наша группа. Это была наша "флагманская" вещь, она как бы была визитной карточкой группы.
Дальше всё было как и раньше, первая половина второго альбома, и первый, почти целиком.
Мы играли седьмую вещь в программе, когда у меня лопнула струна, и больно впилась мне в руку. Из длинной и глубокой царапины текла кровь, и падала на ковровое покрытие на сцене. Я не прекращал играть, струна впивалась всё глубже, но, я хотел доиграть, а потом уже решать эту проблему. Я встал поудобнее, и кровь начала капать на примочку, мой старенький "Боссовский" Дисторшн.
Я уже вышел на коду, мне оставалось 4 аккорда до конца, когда произошло что-то непонятное. Мир вокруг меня начал искажаться. Я подумал, что теряю сознание от потери крови, или от того, что струна зацепила какой-то нерв. Но, я не упал, мир вдруг перестал искажаться, он стабилизировался, и я оказался в совершенно незнакомом месте, в том же виде, что я стоял на сцене, потный, усталый, со своим "Джексоном" на перевес.
Вокруг меня было что-то странное.
Я стоял на улице, над моей головой было серой небо, которое как будто кипело.
По улицам двигались странные создания, кто-то был хоть сколько-то человекоподобен, кто-то же выглядел как ожившая игрушка...
Я не испытал страха, внезапно я почувствовал острую боль в руке.
Струна была там, куда она и впилась, я постарался аккуратно её отцепить, но не получилось, она впилась как крючок. Я стиснул зубы и рванул со всей силы. Вырвал небольшой кусочек кожи, и на этом эпопея со струной прекратилась.
Я перебросил гитару за спину и пошёл вперёд, мне необходима была поликлиника, или хотя бы просто первая помощь, перевязать руку.
Я брёл по этой странной улице, и я чувствовал себя так же, как и в нашем мире, я не видел разницы, я понимал, что я в совершенно другом месте, может быть, что в другом времени, но я видел то, что привык видеть, незнакомые, чужие люди, и нелюди, я не видел разницы, я шёл куда глаза глядят.
Перед глазами начали появляться чёрные круги.
Я аккуратно прислонил гитару к стене какого-то дома и сел рядом. Я боялся упасть и разбить свой "Джексон", ведь эта гитара - единственное, что у меня есть. Я любил её, а она - меня.
Тут я и выключился, сказалась и потеря крови, и усталость.
Очнулся я в каком-то здании с прорехами в крыше.
Рука была перевязана, гитара стояла у стены.
Я сел на кровати, вернее на матрасе, который лежал на голом каменном полу.
Я был накрыт каким-то пледом, цвет которого невозможно было определить, настолько он был грязный и выцветший.
Я посмотрел на небо сквозь дыру в крыше. Оно было такое же серое, как и тогда, когда я только попал сюда.
Я не знал, сколько прошло времени, я не знал где я, и я не знал что мне делать, последнее, впрочем, было характерно для меня и в моём мире.
Я подтянул колени к подбородку, и тут по сопротивлению чего-то в левом кармане джинсов я понял, что у меня есть сигареты.
Я выпрямил ногу и вынул пачку, 7 сигарет и зажигалка.
О большем я и не мечтал, я закурил.
Я глубоко затягивался и наслаждался каждой деталью этого ритуала, потрескиванием уголька на конце сигареты, вкусом дыма, видом дыма, и самим процессом.
Пока я курил в комнате появился ещё один человек, это была девочка лет 14-15, с белоснежными волосами, и ярко зелёными глазами.
Она не подходила ко мне, и заговорила прямо из дальнего угла комнаты, где была дверь.
-Привет, ты кто, и откуда? - Она стояла около двери, и держала её полуоткрытой, наверное для того, чтобы в случае тревоги сразу же скрыться за ней.
-Я не знаю, кто я. Там, откуда я пришёл я был соло-гитаристом, вокалистом, лирицистом и фронт-меном группы Безликая Ярость.
Она задумалась.
-Как тебя зовут?
Меня зовут Суицид.
-Странное имя.
-Это не имя, это псевдоним, моё имя не имеет со мной ничего общего.
-Меня зовут Сая, и скажи спасибо за то, что я спасла тебя.
-Спасибо. А зачем ты меня спасла?
-Ты ведь воин, да? Кто ещё, кроме воина будет сжимать раненной рукой своё оружие, да так крепко, что я еле смогла разжать твои пальцы.
-Может быть и воин.
Я выкинул окурок в угол и встал.
На мне по прежнему были только джинсы и ботинки.
Я подошёл к своей гитаре, лопнувшая струна так и болталась, одной стороной на колке, а второй на флойде.
Я аккуратно снял её с колка и выдрал из флойда.
Я осмотрел свой "Джексон", он был в плачевном, но рабочем состоянии.
Я снова захотел играть, я сел на корточки, взял его в руки, нашёл в кармане джинсов медиатор и заиграл, 5 струн из 6 - не так уж и плохо
На ум пришла лишь старая добрая Мега, In my darkest hour. Я сидел и играл, прислушиваясь больше к своим ощущениям, нежели к звуку гитары.
Судя по реакции Саи, она была удивлена. Я и сам был удивлён, даже без подключения мой Джексон звучал достаточно ярко и сочно.
Я дошёл до соло, еле выиграл все красоты, которые написал ещё Ал Питрелли...
Доиграл до конца, и остановился.
Сая смотрела на меня с интересом.
- Что это такое? Это музыка твоего мира?
Я задумался.
- Да, это музыка моего мира, моего внутреннего мира.
- Ты странный, но, наверное, добрый.
Сая подошла ближе и присела рядом со мной.
- Тебе нужен меч. Пошли.
Я нехотя поднялся, закинул Джексон за спину и пошел за Саей.

Мы вышли на улицу, метрах в 100-150 от нас находилась центральная площадь. Оттуда доносился шум, и пахло едой. Но, Сая повела меня отнюдь не туда. Мы свернули в какой-то переулок, и пройдя по нему попали в целую паутину улочек и переулков. Это был практически город в городе. Мы долго плутали, но было видно что Сая знает куда идёт. Мы остановились у старого одноэтажного здания, с немоперно большой трубой и крошечной дверью. Сая постучала в дверь. Мы немного подождали. Потом Сая снова постучалась, и на этот раз нам открыли. Перед нами стояла девочка Саиных лет, в толстых сварочных очках, огромных рукавицах и странном шлеме. Она была вся в копоти.
Сразу стало понятно кто она, и зачем мы к ней пришли. Сая сразу взяла контроль над ситуацией в свои руки, и объяснила ситуацию Марико, так звали девочку-кузнеца. Марико посмотрела на меня, что-то прикинула и ушла в свою кузницу. Сая предложила пройтись и показать мне город. Конечно же я согласился. Мы бродили по переулкам, Сая показывала мне разные интересные места, и объясняла что к чему. В итоге, в один прекрасный момент я понял, что мне немного интереснее и приятнее наблюдать за ней, чем за тем, что она показывает. Так, наслаждаясь её обществом я и не заменил, как мы вернулись к кузнице. Около кузницы уже стояла Марико с огромным свертком и пританцовывала от нетерпения. Едва завидев нас, она вышла нам навстречу, и сразу же протянула мне свёрток. Как только я его коснулся, с ним произошла какая-то перемена. Он сразу стал большим и тяжелым. Я сбросил на землю ткань и увидел огромный меч, вернее, даже не совсем меч. Нечто среднее между топором и мечом. Он был прекрасен.
Для меня всегда было слоно определиться, топор или меч.
Я любил и одно и другое.