Кое-что о доброжелательности

      Свет  в павильоне был выставлен мастерски, но глаза у героев 
« не горели».
      Героями были игровые куклы. На зрачке должен был быть блик - тогда лицо
 оживало и верилось в то, что эти деревяшки действительно переживают
 сложную жизнь с драматическими ситуациями.  Оператор злился, а всего-то
 надо была капелька лака на зрачке у куклы.

.    В двух остановках  от студии был  магазинчик, где можно было купить
 бесцветный лак для ногтей. Он мог спасти положение.

      У Ленки-ассистентки была машина её отчима-академика. Это было
 Круто. Даже наш директор и художественный руководитель были без машин,
а тут девчонка за рулём.
 
     Можно было поехать на троллейбусе, но ведь сьёмочный день стоит дорого,
и эти две остановки решено было проделать вместе с Ленкой на её машине. 

      На первом же перекрёстке мы заговорились и не сразу поехали на
зелёный свет. Справа, на соседней полосе стоял огромный рейсовый автобус,
 который вёз  пассажиров в аэропорт. Слева была встречная полоса, на
которую выруливал троллейбус.
 
     Мы услышали сигнал  сзади, что означало – давайте, дуры, пора ехать.
 
В тот же момент Ленка закричала, и я увидела, как очень медленно « в рапиде»
 на 48 кадров в нас вьезжает прямо в лоб какой-то дурак , выскочивший из-за
троллейбуса.
     Нас спасло то, что мы сделали заминку на светофоре. Дверцы заклинило, машина дымилась.
     Я смотрела на свои новые немецкие чулочки, все посеченные стеклом.
      - Ленка, я чулки порвала.

     Снаружи дверь выламывали какие-то военные.
Они нас вытащили и довезли до поликлиники, где мы узнали о  своих-
проломанных костях, сотрясениях и что-то
 про спинку носа.

     Там при выходе из поликлиники, в зеркале у гардероба, я увидела своё лицо.
Лобовое стекло упало на мой нос и перерубило переносицу. С виду это была очень
аккуратная ранка, под которой был сломан нос. Но крови не было.
     Вся красота появилась назавтра. Лицо опухло , особенно нос.
И под глазами появились два синяка.

      На работе над нами  издевалась администрация,  были выдвинуты
самодельные теории о бешеной скорости, не знании правил и откровенном пофигизме
во время работы. «Вот  вместо того, чтобы давать метраж – по магазинам катаются,
 ногти красют!»,а директор был просто взбешён.
 
Ведь авария случилась во время рабочего дня.

      На следующий день я потащилась в  свою поликлинику 
фиксировать травмы для разбирательств  в суде. Вид у меня был особенный.
Даже очки не закрывали ужасных
синяков , а уж про нос и говорить нечего.

      С трудом выдержав посещение травматологического кабинета, я
заплетающимся шагом прошла домой. Дорога была  короткой, но давалась
 мне с трудом.
     Чтобы  отдохнуть, остановилась у дерева, и ухватилась за его ствол
обеими руками, чтобы не упасть.
 
     Я стояла и плакала не от боли, а от злобного, завистливого
отношения в творческой мастерской, где я работала, об отсутствии
поддержки или хотя бы простого человеческого сочувствия.

      Не знаю, как со стороны выглядело моё стояние возле этого клёна,
но можно  догадаться.
Потому что ко мне подошёл синевато-багрового  цвета человек в
пиджаке без пуговиц и башмаках но босую ногу без шнурков.
 
     Он ласково положил свою грязную ладонь на   моё плечо   в светлом
немецком плаще и очень доброжелательно произнёс:

 - Держись, старуха. Счас принесу.