Возвращение в Ленинград

         Какую передачу   смотрел  по телевизору час назад, не помню, но события семидесятилетней давности вспоминаются с абсолютной четкостью. Всплывают в памяти не только факты, но вся оранжировка, им соответствующая. Какая была погода, в каком месте это происходило, воспроизводятся даже запахи. В данном очерке, почему то захотелось вспомнить наши детские чувства по отношению к родному городу Ленинграду во время войны.
       
         С февраля 1942 года я находился в блокадном детском доме. Мне только исполнилось 11 лет. Мальчишкой я легко поддавался стадному чувству, то есть я испытывал то же, что и мои товарищи, то есть те настроения, о которых я хочу рассказать, были нашими общими. Познакомились мы зимой 1942 года. Нас собрали по квартирам после смерти родителей.  Мы все прошли через бомбежки, артобстрелы, изматывающие голод и холод. 

          Мы ходили по улицам разрушенного и загаженного города зимы 41-42 года и видели лежащих на улицах  умерших от голода людей. В детдоме мы просыпались утром и показывали пальцем на умерших ночью ребят, рядом с которыми мы спали.
 Мы были истерзаны голодом.  И мы ждали, когда нас вывезут из этого ада в места, где есть еда.  Были даже разговоры, уехать и никогда не возвращаться в эти места. Даже если тут что то и выправится, то сам город нам будет напоминать о пережитом.

         С этим настроением мы покинули 24 марта 1942 Ленинград по последнему льду Ладоги. Наш детский дом был эвакуирован в село Диево-Городище Ярославской области.

         Первое время мы вспоминали Ленинград с ужасом. Но хранили все открытки и картинки с видами города. Наши разговоры всегда сводились к довоенным воспоминаниям, в которых мы не могли не обмениваться мнениями об улицах, домах, кинотеатрах города. Ленинград продолжал жить в наших душах.

        Я не помню, как преобразовывался облик страшного блокадного города, в город необыкновенной красоты, город нашего довоенного детства, город наших родителей, одним словом – в наш любимый город, без которого мы не представляли своей судьбы.

         Когда нам исполнялось 14 лет, как правило, нас выпускали из детского дома в жизнь. Наши выпускники шли учениками на различные предприятия Ярославля. В январе 1944 года, еще до снятия блокады, вдруг пришел первый запрос на наших воспитанников из Ленинграда. И первая группа ребят туда выехала. Как мы им завидовали. Как мы мечтали тоже попасть в этот город, пройти по его улицам.

В июне 1944 года пришел следующий запрос по набору учащихся в ремесленные училища Ленинграда. В эту группу   повезло попасть и автору этих строк. Пропущу события, связанные с отъездом, сам отъезд и дорогу от Ярославля до Ленинграда. Главное в этом очерке – наша встреча с городом.

Конец июля 1944 года, наш поезд приближается к Ленинграду.  Мы провели в селе более двух лет, и сейчас мы с интересом рассматриваем, все происходит на железнодорожных путях. Нас окружают воинские эшелоны, идущие к фронту. Мы видим много поездов – госпиталей, идущих в тыл. Страна ведет смертельную войну.
Мы  все в диком ажиотаже - скоро будем в  городе нашей мечты. Ну почему поезд движется так медленно?!

         Время остановилось, кажется, мы уже не доживем до той минуты, когда увидим Ленинград. По мере приближения  наше нетерпение встречи с городом нарастает. Очередная остановка поезда. Напротив нашего состава остановился пригородный поезд. Спрашиваем – какая это станция. Отвечают Колпино.  Сколько ехать до Ленинграда – минут сорок. Нетерпение сжигает нас, еще целых сорок минут, это же вечность.

        Наконец нас привозят к месту выгрузки, на Ленинград – Московская Товарная. Мы выгружаемся. Нас пересчитывают, переписывают, делают перекличку, строят в колону. Мы чувствуем, что мы уже в Ленинграде, но мы не видим его. Ну, когда же, наконец, мы будем в городе. И вот колона трогается с места, и мы выходим на Старо-Невский и, затем, продолжаем путь по Невскому проспекту.

       Все во взвешенном состоянии. Каждый дом знаком. Все  кричат одновременно. «В этом доме жил мой дядя!», «Я с отцом ходил в этот кинотеатр!», «Я во дворце пионеров занимался в кружке рисования!», «Мы с мамой обходили памятник Екатерины!», и все кричат одновременно, и никто никого, кроме себя, не слышит.   Все вместе кричат что то неразборчивое, когда проходят мимо Дома Книги и Казанского собора.

       Среди нас вкраплены ребята, которые попали в детские дома уже в эвакуации. Они родились и выросли в деревнях и никогда не были в крупных городах. Они идут внешне спокойно, им наше волнение не понятно. Они тоже волнуются, но по другому, впервые в жизни они в таком крупном городе, где в одном доме можно разместить жителей нескольких их деревень.

       Наконец мы сворачиваем с Невского на улицу Софьи Перовской, к зданию управления «Трудовых резервов», около Конюшенной площади.
Здесь нас распределяют по Ремесленным училищам. Ребята нашего детдома попадают в одно училище. На трамвае нас везут на проспект Карла Маркса, где находится общежитие. Здесь мы проживем два года.   Много будет событий еще и в этот день и во все последующие.  До окончания войны еще почти год. Но для нас главное произошло – мы в своем Ленинграде.

        Прошло много лет, у меня позади целая жизнь. И как одно из лучших воспоминаний во мне живет этот марш по Невскому проспекту. Я понимаю, что ничего само не делается. И чтобы мы испытали радость прибытия в Ленинград, и чтобы наша жизнь пошла по новому руслу в нашем городе, кто-то должен был крепко потрудиться. Кому-то захотелось выдвинуть лозунг «Вернуть ленинградских детей в их родной город». Кому то пришлось приводить его в жизнь. Я при своем жизненном опыте знаю, как это было в те военные годы не просто. И этому «кому то» хочется выразить, хотя бы запоздалую, благодарность.