Мой билет домой

Три секунды назад я получил полное право быть таким, какой есть. Голова и грудь не могли вечно болеть просто так и теперь я даже мог примерно прикидывать время и обстоятельства своей смерти. Нужно признать, что от ранее предполагаемых они мало чем будут отличаться. Изменится лишь мой посмертный статус и добавиться пара диалогов на тему "Надежда умирает последней", что, как оказывается, даже в самых запущенных случаях верно. Такие уж мы скользкие создания, что готовы до последнего вздоха глотать всякую лечебную гадость, корчить из себя ходячих мертвецов, но таить в рукаве козырь в виде мечты, желания, вопроса "А что, если бы...?". Хотя, что можно ожидать от существа, не знающего качественного значения словосочетания "собственная смерть"?

И я, будучи ранее здоровым телом, также отчуждённо бродил по улицам и рассиживался в кафе с прискорбным лицом, иногда не сдерживал слёзы, молил судьбу о подарках, при этом даже предоставлял ей выбор. Мечта сбылась, и, кто бы иог подумать, что судьба выберет настолько простой вариант. Будто бы, проснувшись в очень плохой понедельник с больной головой, она совершенно безохотно поднялась, умылась, неумело поджарила яичницу (что головную боль ей нисколько не смягчило) и принялась за рутинную работу. Она взяла список людей, расположенных в неком только ей понятном порядке, где значилось около 7 миллиардов человек, и посмотрела на первое имя. Волей её коллеги и мужа - случая - сегодня первым был я. Далее она обратила внимание на список моих пожеланий, проговаривая:

-Так-так, и у кого же сегодня , как и у меня, будет нерадостный день? Ага! И чего же мы хотим? Любви... Мира... Счастья... Понимания... Не быть одиноким... Как пошло! Ничего пооригинальней придумать не мог?! Или? Ну надо же, "или"! Может здесь опечатка? "Или мгновенной и безболезненной смерти..." Ну, знаете ли, мгновенной не получиться, а уж тем более безболезненной. Во-первых, мы тут не чудеса творим, а течение жизни определяем, а во-вторых, сегодня такой паршивый день, что впору сделать кому-нибудь подлянку...

Сказано - сделано. И вот теперь я сижу на очередном приёме врача и знаю, что если мне повезёт, я буду жить ещё год. Признаться, я не сильно расстроился: не придётся накачивать себя анестетиками, наполнять лишний раз ванну, резать собственные руки, а потом очень долго и некрасиво лежать, нарушая спокойствие более приспособленных к жизни граждан вонью разлагающегося трупа. Всё будет проще, достойнее (по меркам общественности), понятнее:

-Он умер.

-О, боже! Как?

-Неоперабельная злокачественная опухоль в мозгу.

-Ммм... Окей.

Будет плохо, будет тяжело, будет долго. Да, но пусть лучше так, чем вообще никак. Если что, ванну у меня ещё никто не отнимал.

Сопереживающее лицо доктора, сжимающего конверт с результатами каких-то анализов, было настолько убедительным, что поздравь он меня с днём рождения, изобразив такое лицо, я бы понял сразу, что в следующем году поздравлять уже будет некого. Что же, не первый год людей лечим, да? В общем, он свою миссию исполнил: известил, обнадёжил, накормил информацией. Будьте добры со своими трагедиями освободить кабинет. Хотя, почему же я так критично думаю, может ему и правда жаль, но времени у него в обрез, того и гляди кто-нибудь помрёт пока я тут сижу, да и мне его общество не сильно приятно.

Поэтому я вышел из кабинета и в раздумьях усаживаюсь на ближайший коридорный стул.

Тяжелее будет мне пересказать своим родным и близким речь врача. Со мной то такое впервые. Не ставя своё здоровье ни в грош и лишь переживая за то, как что-то внутри меня подводит итог, я снова столкнусь с непониманием, иногда успокаивающим тем, что не всем я безразличен, иногда угнетающим, ведь даже раньше мало кто понимал причины моих самобичеваний.

-Извини, я не смогу отдать сегодня долг. Давай через неделю?

-Извини, я случайно разбил твой аквариум и не успел спасти одну рыбку.

-Извини, я умру.

Да, за этой фразой стоит гораздо больше, нежели за всеми предыдущими. Я умру - это значит, что я вряд ли возьму у тебя денег взаймы, вряд ли убью твоих рыбок и раскокаю аквариум. У меня становится гораздо меньше шансов опечалить тебя в будущем. Но вся возможная грядущая печаль не идёт ни в какое сравнение с той печалью, что уже почти стала настоящей. Она в процессе. Почти гарантированная. Я умру - и мы больше не оторвёмся на каком-нибудь концерте, не поделимся новыми секретами в любимом кафе, не напьёмся вдрызг, не будем присматривать друг за другом и наблюдать, как у каждого из нас сбываются мечты. Всё, за что я смогу взяться всерьёз, это мемуары, в которых в любом случае не смогу ответить на все вопросы, что могут потревожить читателя при прочтении, и так и уйду загадкой, иным же покажусь банальным до резей в животе. Но, умерев, я лишаюсь всех шансов испортить себе жизнь.

-Привет, чем занимаешься?

-Задыхаюсь, не чувствую своего тела, испускаю дух.

-Хмм.. Наверное, это скучно.

-Ну, да. А ты чем?

-Пою песни, впитываю солнце, люблю.

-Я бы за тебя порадовался, если бы только что не выплюнул свои лёгкие прямо на пол, не растерял всё чем дорожил и не сказал прощай своей любви.

-Как о таких вещах вообще можно рассказывать?! Ты же мне аппетит испортишь!

Я не могу и себе признаться, что в кого-то влюблён. Зачем же напрягать дорогого человека напрасно, ведь никто даже не намекал, что моя любовь кому-то нужна. Теперь же я могу стать для неё лишь очередной трагичной страницей в жизни. Но боязнь признания уйдёт, просто испарится, когда я повстречаюсь со страхом недосказанного, страхом того, что весь мой мир уйдёт в никуда, оставив лишь напоминание о себе в виде рукописей.

Ещё одна возможность сделать больно себе и ей. Попытка поселить в ней ещё кровоточащий и дёргающийся кусочек меня; оставить в земле ногти, которыми цепляешься за всё вокруг, когда тебя уносит монстр в густую и непроницаемую чащу.

Она плачет, она не может не плакать. Она пережила многое, но такое - в первый раз.
-...В лучшем случае две недели. Я часто думаю... А что если бы мы были вместе?
Она не ожидала такого вопроса, а ответ не имеет значения. Ведь я УМРУ. Важно лишь досказать.

-Я люблю тебя. Уже давно, но боялся признаться. Кретин...

И она будет чернее всех на похоронах. Она будет рвать свои прекрасные волосы, заливаясь бесценными слезами, упрашивая неотвратимую судьбу отменить приговор или сделать, чтобы я никогда не болел. Но в последнем случае я бы просто не набрался решимости, и страх смог отступить только перед ужасом. "Клин клином…", будь они оба не ладны. Возможно, перед смертью о таких вещах лучше умолчать... Нет, я не смогу.

Должно быть, лицо смерти настолько прекрасно, что всё остальное перед ним блекнет. Не сказать, что я так уж расчитывал прожить долгую и счастливую жизнь, растить детей, садить деревья и строить дома, но теперь даже речи об этом быть не может. Я могу посмеяться миру в лицо и проорать на всю улицу: "Хаха! Ведь я, чёрт возьми, был прав! Я всегда был прав!". К своему несчастью, это так.

Всё блекнет. Нет больше ни одной причины жить обычной жизнью, учиться ради последующей карьеры, ждать чудес. Дождался уже. Остаётся делать каждый день что-то особенное, при этом каждый раз осознавая, что ничего подобного далее не будет. Я проехался с любимыми друзьями по Великобритании и как бы мы ни хотели ещё раз её посетить, меня уже в этом походе не будет. Я дождался выхода нового альбома одной из самых любимых музыкальных групп и после его прослушивания для себя поставил жирную точку в их творчестве. Я слышал полные понимания рассуждения Её по поводу своих записей и рисунков. И больше не услышу. Никогда. Тёмная часть меня, смиряющаяся с судьбой, бездеятельная, готовая садить свои семена в чужие души и уничтожить всего меня при первой возможности, вырвалась наружу, подобно взрыву банки с чёрной эмалью, окрапляя всю мою кожу несмываемой тоской.

Нет больше войн. Отстрелялся, иди туда, где умрёшь, там и будет твой дом. Другого не заслужил.