Пирамида фагистара часть2

Глава 6

Помощник фараона Горлис шёл по коридору седьмого яруса базы «Египет» в сопровождении трёх офицеров службы Контроля. Когда Горлис приблизился к двери кабинета фараона, офицеры отстали на шаг и замерли. Горлис вошёл в кабинет без стука. Он входил так в тех случаях, когда имел особо важные новости.
Фараон пил хорни. Рядом находилась его подружка Лимбела. По мере сил она развлекала своего шефа. Видно, сегодня ей это удавалось плохо, так как фараон был мрачен и хмур.
Лимбела, как и Горлис, имела статус помощницы фараона, но выполняла обязанности несколько иного плана. Помимо того, что она должна была хорошо готовить хорни и другие напитки, её должность почти официально предполагала обязанности интимного характера. В тот момент, когда вошёл Горлис, она, стоя на коленях под столом, ублажала фараона, удовлетворяя самые низменные его инстинкты.
- Горлис, когда вы отучитесь входить без стука? – с раздражением спросил Асирис, оттолкнув Лимбелу.
Горлис не смутился. Он знал, что та информация, которую он сейчас преподнесёт,  существенно изменит настроение фараона  в лучшую сторону.
- Задержан Сомил, - сообщил Горлис.
Асирис никак не отреагировал.
- Бывший офицер Контроля, - напомнил ему Горлис.
- Знаю, - резко перебил фараон.  – Где задержан, кем, когда?
- Сегодня в полдень на втором Северном…
- Как он туда попал?! – прокричал фараон.
Горлис растерялся, пожалуй, впервые за время своей службы. Но фараон неожиданно смягчился. Горлис заметил это по взгляду, который тот бросил на Лимбелу.
- Лим, - сказал Асирис, - не сердись на меня.
Та не только не думала сердиться, а была рада, что гнев фараона так быстро сменился на милость. Лимбела боялась фараона. Ей было трудно с ним работать, а в последние три дня ей особенно было тяжело. Три дня фараон владел абсолютной властью. Если до гибели Фаэтона он вынужденно ограничивал свои амбиции, так как находился в зависимости от вышестоящего начальника, то сейчас Асирис мог позволить себе всё, считая себя властелином, чуть ли не богом.
В считанные часы ему удалось убедить  почти весь персонал базы в том, что Фаэтон разрушен сумасшедшим экипажем А17. Ему поверили. Кто не поверил или усомнился, оказались под арестом под различными благовидными предлогами. Служба Контроля не зря была гордостью Асириса. Он годами создавал эту систему специально для того, чтобы в определённый момент воспользоваться отлаженным механизмом спецслужбы в личных интересах. О политическом перевороте он мечтал давно, чуть ли ни с тех времён, когда в далёком своём студенчестве прочитал самую первую главу учебника по истории.
Переворотов и революций в истории Фаэтона насчитывалось несколько сотен. Богатейший опыт. Асирис боготворил нескольких исторических деятелей, которым в своё время удались шедевры революционного искусства – практически бескровные захваты власти в результате утончённых интриг. Правда, сам Асирис уступал своим учителям в вопросе мирных способов захвата власти. Уж он-то применил невиданный доселе, пожалуй, самый кровавый в истории способ. Но, тем не менее, свои действия фараон считал проявлением большого ума, и был искренне уверен, что добился высоты своего положения путём вполне приемлемым  для великого политика.
Лимбела не верила Асирису. Она его боялась и ненавидела. Роль подруги начальника пришлась ей не по душе, но выбора не было. Или она должна оставаться игрушкой фараона, или он предложит ей уколоться смесью коренса и соды, что равносильно самоубийству.
Особенно её пугало, когда Асирис разыгрывал из себя вежливого, мягкого и заботливого покровителя, когда ласкался, проявляя неестественную нежность. Так начинались его изощрённые издевательства, и всегда это кончалось чем-то плохим и неприятным.
Вот и сейчас он стал заигрывать с Лимбелой, не обращая внимания на стоящего у полураскрытой двери Горлиса.
- Иди ко мне, малютка, подозвал её Асирис.
Это не предвещало ничего хорошего, но, тем не менее, Лимбела прильнула к нему и дала погладить себя по голове. Нежным, но властным движением  Асирис вновь поставил её на колени.
- Его допросили?
Горлис догадался, что вопрос адресован ему и ответил:
- Ещё нет. Я хотел сначала доложить…
- Правильно сделал, - успокоил его фараон, - я сам допрошу.
Стало ясно, что вспышка гнева  Асириса пошла на убыль.
- Привести его сюда? – осторожно поинтересовался Горлис.
- Приведи, пожалуй, а мы с Лимочкой тут немножко поиграем.
В службе Контроля пытались допросить Сомила, но в ответ слышали такие резкие и свободные реплики в адрес фараона, что допрос решили прекратить. Офицеры спецслужбы испугались, что  ответственность за столь категоричные суждения арестанта могут возложить на тех, кто задавал вопросы. Поэтому Сомила проводили в камеру и закрыли там до особого распоряжения. Когда появился Горлис с известием, что фараон допросит арестанта лично, все вздохнули с облегчением. Оставалось только отконвоировать Сомила, что и было с поспешностью исполнено.
Сомила ввели в кабинет, Асирис продолжал забавляться с Лимбелой, делая вид, что никого не заметил. Затем он, изобразив радушие гостеприимного хозяина, воскликнул:
- Ой, Лимочка, что же мы с тобой делаем, у нас тут гости! Я так увлёкся, что и не заметил.
Фараон приблизился к Сомилу и дружественным жестом прикоснулся к его плечам. Заметив наручники, он делано возмутился:
-  Наручники?! Как некрасиво. У вас дурной вкус, Горлис.
- Снять? – неуверенно спросил Горлис.
- Конечно. Ведь Сомил наш гость. Я так полагаю, он прибыл по важному делу и сейчас расскажет нам о цели своей миссии.
Лязгнул замок наручников и, Сомил освободился. Потирая запястья, он осмотрелся. Ему казалось, что пирамида где-то здесь, в кабинете фараона. Он хотел её увидеть, но ни на столе, ни на полках её не было.
- Оставьте нас наедине, - распорядился фараон, и офицеры во главе с Горлисом удалились. Лимбеле было приказано остаться.
- Гость может захотеть выпить хорни, а я не умею его готовить, - сказал ей Асирис.
- Я не люблю хорни, - соврал Сомил.
- Жаль, - огорчился фараон и мизинцем левой руки указал  на Лимбелу. - А её хочешь попробовать? Могу подарить на несколько минут.
- Не хочу.
- Почему же? Мы тут, на «Египте», очень гостеприимны, как видишь. Предлагаем хорни – гость отказывается, предлагаем женщину – гость не хочет. В чём же дело?
- Никакой я не гость, фараон. Я пленник.
- Всё зависит от тебя, дорогой Сомил. Ты можешь стать гостем, можешь стать пленником, а можешь вообще никем не стать – выбирай.
- И что же я должен сделать, чтобы стать гостем?
- То же, что сделали твои товарищи по службе. Они приняли присягу и продолжают служить, охраняют базу от врагов. Правда, они не убегали от меня, как это сделал ты, но я готов простить твою измену.
- За что же такая особая милость?
- По старой памяти.
- Не понимаю.
- Ты можешь вспомнить, как вообще попал в службу Контроля?
-Выдержал конкурс, меня зачислили.
- Правильно, тебя записали не куда-нибудь, а в личный дивизион фагистара под моё непосредственное руководство. И уже через месяц ты стал офицером, что обычно редко удаётся простым служащим. Затем тебя повысили в звании, ты получил престижную должность. Ты никогда не задумывался о том, как тебе удавались эти успехи в карьере?
- Я всегда считал, что служу честно. Никогда не просил должностей и повышений – всегда шёл, куда приказывали.
- Дело в том, друг мой, что я оказывал тебе определённое покровительство.
- С какой такой стати?
- Просто когда-то очень давно твой родной дедушка Гайфилд написал книгу «Технология массовых психозов». Я её прочитал, оценил очень высоко за свежесть и смелость мысли и запретил издавать. Для твоего деда тема этой книги представляла чисто научный интерес, для меня же – это практика жизни, это ценнейший опыт. Автор книги умер, и она осталась у меня. Она всегда мне помогала и выручала в самые трагичные моменты моей политической деятельности. Я много чего добился с её помощью. Я мог стать фагистаром, мог подчинить себе весь Фаэтон – всё это было реально, мне просто не хватило времени, чтобы как следует подготовиться. И вот я решил, когда увидел твоё имя в списках службы и ознакомился с анкетой, если я не могу отблагодарить автора чудесной книги, то уж для внука я просто обязан что-либо сделать. Так начиналась твоя карьера. Какая тебя ждала судьба, ты бы только знал! При моей-то личной поддержке, какая великолепная карьера тебя ждала! Ты представляешь, Лимбела, какая у этого болвана могла сложиться счастливая жизнь, - сказал Асирис, повернувшись к Лимбеле, - и что он выбрал вместо этого. Теперь он называет себя пленником.
Сомил плохо понимал фараона. Он почти не помнил своего деда, ничего не знал о его трудах. Дед был учёным – Сомил слышал от родителей, но без подробностей.
- Что-то я не припоминаю книги деда, - признался Сомил.
- Не удивительно, ведь книга не издана. Я был ещё молодым сотрудником отдела цензуры, когда принёс мне рукопись твой престарелый и больной уже дед. Он не видел в книге ничего крамольного и надеялся, что всё пройдёт быстро, препятствий не возникнет, и книгу опубликуют. Честно сказать, я его не понимаю. Он гениален. Он обладал знаниями, которые могли принести ему абсолютную власть над миром. Он мог использовать свою теорию для достижения любых целей. И вместо этого – книга, публикация. Зачем? Не понимаю. Оставил рукопись мне. И я применил её для великого дела. Он мог сам сделать то, что совершил я.
- Неужели книга деда помогла в деле уничтожения Фаэтона?
Фараон замер. Было заметно, что он не ожидал подобного вопроса.
- Лимбела, хорни нам обоим, - приказал он глухим голосом.
Как только она вышла, Асирис, восстановив прежние твёрдость и спокойствие, произнёс:
- Запомни, мальчик, что Фаэтон погубил не я. Наша планета погибла от переизбытка страстей, она просто не могла не погибнуть.
- Однако  разрушили Фаэтон именно ваши ракеты.
- Они лишь помогли довершить то, к чему Фаэтон был приговорён судьбой. Я мог бы не стрелять по Фаэтону только в том случае, если бы мне удалось стать фагистаром. Но ты сам знаешь, как сложилось, меня сослали сюда…. Нет, не думай, я стрелял  из желания  отомстить за своё понижение -  просто я не стал ждать, когда меня погубят окончательно.  Как это бывает – сначала ссылка на дальнюю базу, потом полная отставка. Нужно быть полным идиотом, чтобы дожидаться отставки, имея в своём распоряжении такой мощный арсенал, пирамиду фагистара и книгу Гайфилда. И как не использовать уникальный случай и не стать абсолютным властелином планеты? Любой на моём месте сделал бы то же самое.
Сомил не стал спорить. Рассуждения Асириса были до смешного примитивны. Его логика больше соответствовала мировоззрению  госчиновника среднего уровня. Те же обиды, те же мысли, те же страхи. Отставка – какая, оказывается, страшная вещь. Повышение – какая, оказывается, вожделенная мечта. И ради этого можно пойти на всё, даже планету родную ухондокать.
Вошла Лимбела. Аромат хорни пьянил. Напиток был налит в чашки из бело-голубого фарфора. Лимбела осторожно поставила одну из них перед Сомилом. У того сразу мелькнула мысль об отравлении. Асирис на всё способен, так не избрал ли он такой вид казни для ненавистного врага? Но это подозрение Сомил тут же отверг. В нынешнем могуществе фараон может разделаться с неугодным человеком гораздо проще. Скорее всего, хорни не отравлен и его можно выпить.
А пить очень хотелось. И вот Сомил, сдерживая желание, патаясь не выдать Асирису своего нетерпения, взял чашку и отхлебнул глоток. Приятная нега разлилась по всему телу. В свою очередь Асирис отпил глоток хорни из своей чашки и тут же предложил Сомилу значительную должность командира группы в обмен на информацию о «Тибете». Сомил понял, что дела фараона далеко не блестящи, если ему понадобилась подобная сделка. Это радовало. Отказываться от предложения было глупо, так как должность командира группы давала возможность добраться до пирамиды, и Сомил дал согласие.
- Прекрасно! Ты поступаешь благоразумно. В ином случае ты имел бы серьёзные проблемы.  Думаю, ты об этом догадался. Перейдём к делу. Цель твоего появления на «Египте»?
- Разведка, - быстро ответил Сомил.
- Как сюда добрался?
- На аппарате А17, - скрывать этот факт было бесполезно, ведь всем известно, что другой аппарат не смог бы вылететь с «Тибета».
- Сколько вас, и где аппарат?
- Нас пятеро, - соврал Сомил, - командир аппарата и четыре силовика.
- И куда вы ломились с такими силами, - усмехнулся Асирис. – И где же твои соратники?
- Каждый проникал на базу своим путём.
- Да, общеизвестная практика, - поверил Асирис. – Ничего, найдём твоих ребят. Не обижайся, их надо будет уничтожить. А вот аппарат мне пригодится, он усилит мою эскадру. Так, где он?
- В джунглях, точного места не знаю. Я долго блуждал, хотел попасть на четвёртый восточный, оказался на втором северном…
- Понятно, это бывает. Хорошо, иди отдыхай, тебе покажут твою комнату.
Сомил простился с фараоном по всем требованиям устава, низко наклонив голову и прищёлкнув каблуками. Лимбела вызвала конвой. Горлис вошёл в кабинет последним, и фараон обратился к нему.
- Напоминаю, Горлис, что Сомил наш гость, точнее, уже сослуживец. Формальности с присягой оформим чуть позже. Сейчас проводи его в комнату, которую он занимал. И ещё, передай Морину, пусть возьмёт два отряда и прочешет окрестные джунгли до единого кустика – нужно найти А17, - при этих словах Асирис присмотрелся к Сомилу, чтобы увидеть его реакцию, но тот изобразил полное равнодушие, только ещё раз кивнул, щёлкнул каблуками и молча вышел из кабинета. Конвой последовал за ним.
Но Горлис почему-то не уходил.
- Фараон, - обратился он к Асирису.
- Великий, - поправил его тот.
- Великий фараон, я забыл доложить о потерях.
- Сколько?
- Четыре человека.
 Асирис помрачнел. Помолчав несколько секунд, он спросил:
- Что ты хотел этим сказать?
- Я к тому, что трудно будет найти А17. В джунглях полно дикарей с ядовитыми копьями, противоядия пока нет. Они убивают наших людей почти чуть ли не прямо на базе. Мы их отстреливает, но…
- Знаю, - прервал Асирис, - всё знаю, но А17 необходимо найти. Любой ценой найти. Он потом поможет нам. А с дикарями разберёмся просто – огнём. Я спалю эти чёртовы джунгли, я превращу эту местность в пустыню. Мы теряем по четыре человека в день. Если так пойдёт и дальше, от нас ничего не останется, кроме пустых бункеров. Мы в войне с «Тибетом» людей не теряем, а какие-то чумазые голопузики диктуют нам свои условия, что мы боимся удалиться от базы даже на десяток шагов. Больше терпеть нельзя. Только большой пожар. Найдём А17 и устроим  дикарям проверку на жаропрочность.
Асирис нервничал, и Горлис предпочёл удалиться с глаз своего взбалмошного начальника. Фараон уже начинал покрикивать на Лимбелу, когда Горлис, выйдя из кабинета, осторожно закрыл за собой дверь.


Глава 7

Племя найоров отличалось от других племён прадревнего Египта более высоким уровнем развития. Если всякие там «куропатки» или «волки» не пошли дальше каменных наконечников и куцых набедренных повязок, то найоры строили прочные дома, носили одежду, готовили на огне, умели обрабатывать металлы.
Кроме того, от представителей остальных племён найоры значительно отличались своей внешностью: высокий рост и светлый цвет кожи.
Если бы современному антропологу где-то в пластах мезозоя попался череп найора, то он сильно удивил бы исследователя своими размерами и формой. Скорее всего, найоров отнесли бы к какому-то звену в цепи эволюции человека. Такая находка могла стать сенсацией, она потрясла бы мир антропологии. Но череп найора найти невозможно по той причине, что они всегда сжигали тела умерших и хоронили прах в священном озере.
Найоры поклонялись множеству богов и богинь. Верховным божеством почитали Мамилию – подразумевая под этим именем существо неопределённого рода, символ единства мужского и женского начал, основу основ. Предполагалось, что каждые двадцать лет Мамилия рождает дочь, богиню Силину, которая олицетворяет образ матери человечества и периодически воплощается в племени найоров.
На роль Силины раз в двадцать лет найоры выбирали девушку, ориентируясь при этом в первую очередь на внешние данные. Трудная судьба ожидала такую красавицу. Конечно, Силина жила в роскоши, в каменном дворце, который вырубался в скале, девушку окружала многочисленная прислуга, любая её прихоть исполнялась по мановению руки; ей служили, поклонялись, приносили жертвы; но и от неё за эти радости требовалась неимоверная жертва – Силина теряла права обычной женщины. Став богиней, она уже не могла иметь мужа, не имела права рожать детей, любые интимные связи с мужчинами строго запрещались. Одиночество – вот её судьба.
Жестокая кара ожидала нарушительницу священных запретов. Если в поведении Силины замечали что-либо неблаговидное,  то её сжигали живьём и выбирали новую. Но и абсолютно безгрешную Силину по истечении срока ждала насильственная смерть. Воцарение каждой новой богини сопровождалось гибелью предшественницы. Старой богине давали выпить сок растения, которое найоры называли агуравой; сок агуравы приносил стареющей красавице избавление от земных печалей, давал возможность уйти из жизни достойно и безболезненно. Богиню хоронили со всеми подобающими её сану почестями, сжигая тело в пламени гигантского костра. А на следующий день новая богиня, ослепляя всех юностью и красотой, восходила на трон Силины.
Богини редко умирали своей смертью. Если такое случалось, то найоры видели в этом дурной знак. Считалось, что Мамилия в гневе. Найоры ценой жертвоприношений старались задобрить своё божество, примирялись с ним.
Однажды в племени найоров произошёл странный случай. Впервые богиню выбрали не из девушек племени. Более того, её вообще не выбирали – она пришла сама.
Девушка появилась внезапно, вызвав переполох в одном из поселений. На ней была необычная одежда, но более всего удивлял цвет волос таинственной пришелицы – найоры впервые видели светловолосую девушку.
Она без тени страха шла по единственной улице посёлка, время от времени оглядываясь и с любопытством рассматривая деревянные, крытые пальмовыми листьями, хижины.
 В свою очередь, ошеломлённые найоры с нескрываемым интересом разглядывали красавицу. Толпа жителей посёлка собралась вокруг неё в один миг. Пытались говорить с ней, она что-то отвечала, но её язык не содержал ни единого знакомого слова.
Девушка показалась найорам умной, красивой и смелой. Тут же сложилось мнение, что она и есть самая настоящая дочь Мамилии. В столичный посёлок направили гонца с вестью о том, что чудесным образом нашлась новая Силина.
Всё решилось как-то само собой и очень быстро. Выборы новой богини отменили, старую казнили на полгода раньше срока, а пришелице, кое-как подбирая жесты и слова, предложили остаться в племени, на что она и согласилась, совершенно не предполагая, чем это ей грозит в дальнейшем.
Её торжественно возвели на трон Силины. Девушке эта роль понравилась. Она от души заинтересовалась найорами – их языком, нравами, обрядами. В изучении языка она сделала потрясающие успехи, научилась говорить практически без акцента, как истинная найорка. Этим она лишний раз доказала найорам, что они не ошиблись в выборе богини.
Вскоре до неё дошёл смысл происходящего, а затем стали известны особенности судьбы каждой Силины. Она пыталась сбежать, но телохранители её остановили, а старейшины племени намекнули, что богиня должна вести себя достойно, не проявлять слабости, иначе и другую выбрать не долгое дело. Девушка смирилась.
Постепенно она вошла во вкус и, упиваясь неограниченным могуществом, старалась не думать о своей печальной участи. Силина принимала деятельное участие в политике племени, имела значительное влияние на вождей. Ей даже иногда удавалось вносить изменения в быт и религию найоров. Ей доверяли, она обладала внушительным авторитетом, а потому стала тешить себя надеждой, что к моменту окончания своего правления сумеет изменить принцип назначения  богини и добьётся для себя статуса «вечной» или пожизненной Силины.
Прошло двадцать лет, срок её власти истекал и, следует заметить, она была близка к цели, склонив на свою сторону почти всех вождей. Против неё выступали некоторые колдуны, но и этих она намеревалась привлечь в свой лагерь с помощью элементарного подкупа; колдуны найоров всегда были падки на всякого рода титулы и звания, поэтому Силина решила не скупиться и чуть ли не каждому из них присваивать звание «верховного»  или «великого».
Она сидела во дворце и на пальмовом листе записывала «Вечную заповедь Мамилии», которую сочинила недавно специально для церемонии своей повторной коронации, когда вошёл Алар – полубог, так называемый «сын дождя», в иерархии богов найоров он занимал ступень чуть ниже самой Силины и был её ближайшим другом, советником и помощником. Она дала понять, что недовольна его появлением.
- Помешал? – догадался он.
- Что-то важное? – уклонилась она от прямого ответа.
- Очень важное!
- И что же?
- Гибры утверждают, что нашли новую Силину.
Посёлок найоров с названием Гибр находился в глубине джунглей и был самым отдалённым от столицы. Колдун Гибра принадлежал к числу тех, с кем Силина никак не могла поладить.
Этот колдун не был явным врагом богини. Относился к ней доброжелательно, в большинстве случаев был на её стороне, поддерживая её политику, но, в то же время, имея гордый характер и склонность к независимости, был непредсказуем, чем и представлял опасность. В моменты споров с вождями и старейшинами Силина никогда не могла точно сказать, поддержат ли её в Гибре.
Было время, когда этот посёлок открыто бунтовал против Силины, правда, всё тогда удалось уладить миром, но тень взаимного недоверия между Силиной и старейшинами посёлка осталась.
За  несколько дней до окончания срока своего правления она знала тех, кто её наверняка поддержит, знала и тех, с кем будут проблемы и предстоит повозиться; но колдун Гибра снова был нейтрален и непредсказуем – и не противник, и не сторонник.
 В таких условиях Силина готовилась к самому худшему, поэтому сообщение Алара она восприняла спокойно, даже радуясь, что позиция Гибра прояснилась.
- Что он хочет? – спросила Силина, подразумевая колдуна Гибра. Она считала, что Алар должен понять её с полуслова. Кроме того, она была уверена, что Алару точно известно, что хочет заполучить злосчастный колдун.
Алар видел, что его поняли не совсем правильно, поэтому пояснил более детально:
- Двое охотников из Гибра нашли её в джунглях. Они её усыпили и принесли в посёлок. Говорят, она похожа на тебя. Она красива – юная дочь Мамилии, твоя сестра.
Объяснение Алара в корне меняло ситуацию. Силина поняла всё. Она отбросила на пол пальмовый лист, её глаза наполнились ужасом. Алар никогда не видел богиню в таком странном состоянии. Обхватив голову руками, она наклонилась над столом, на ресницах блеснули слёзы. Богиня плачет! Плохо будет тому, кто увидит священную слезу. Алар испугался, отвернулся и хотел убежать, но Силина вернула его властным окриком.
- Стой!
Алар остановился, но обратить взор на богиню не посмел.
- Приведи её сюда, я хочу её видеть! – услышал он требование Силины и повернулся к ней лицом.
Она уже восседала на троне и была воплощением спокойствия и безмятежности, и – никаких слёз.
- Но, тебе нельзя её видеть, вы не должны встречаться, - заметил Алар.
- Так было раньше – старая богиня не видела молодую. Возможно, в этом был некий смысл. Но сейчас всё изменилось, Алар. Очень многое  изменилось в жизни найоров. Вспомни, Алар, что я не обычная Силина, а пришедшая с неба. И я уверена, что та девушка, которую захватили гибры, тоже пришла с неба. Найоры не поймут её слов, как не понимали моих. Только я могу с ней говорить. Мы должны узнать, зачем она пришла. Поверь, нам угрожает страшная опасность. Эта девушка - предвестница большой беды!
- Не нужно кликать беду, Силина. Успокойся. Похоже, ты испугалась. Я никому не скажу о твоей слабости. Я понимаю тебя. Ты хотела жить, но пришла молодая богиня. Ты не хочешь пить агураву, я понимаю. Но так было всегда – старая богиня уступает место новой.
- Ты прав, мне умирать не хочется. Но я и не собираюсь пить агураву, я буду жить.  Даже если найоры захотят выбрать новую Силину, они сохранят жизнь мне. Я этого добьюсь любой ценой, ты меня знаешь. И беспокоит меня совсем другое.
Алар не верил своим ушам. Его покоробила самонадеянность Силины. В последнее время она слишком часто вмешивалась в религиозные дела, вмешивалась бесцеремонно и грубо, ломая вековые устои, нарушая привычное и традиционное. Многие изменения были разумны и приветствовались старейшинами. Но ведь всему есть предел. Сейчас, когда у найоров появилась молодая Силина, старую никто не поймёт, её даже слушать не станут.
- Вы, найоры, много чего не знаете, - продолжала Силина, - я жила там, - она указала на небо, - а вы даже не представляете, что делается там.
И Силина стала рассказывать Алару о своей родине, о молодости, о том, как попала к найорам. За все годы, которые она провела в племени, ей впервые предоставилась такая возможность, точнее, впервые возникла необходимость рассказать о своей родной планете, о той цивилизации, в которой она выросла.
- Теперь ты представляешь себе, какие беды может принести найорам, пришедшая к нам девушка. Она может оказаться кем угодно. Самое страшное, если она пришла с целью разведки, если она сотрудница спецслужбы. Смерть и разрушения – вот что может сопутствовать её появлению здесь. Я должна поговорить с ней, Алар. Устрой мне встречу с юной красавицей, и тогда мы сумеем избежать беды.
- Но, я не знаю, как это сделать, - честно признался он. – Если я пойду в Гибр и потребую отдать мне девушку, мне её просто не отдадут. Для всех нас она теперь новая Силина, ты ведь это понимаешь. А потому, мы должны придерживаться соблюдения всех правил в отношении молодой Силины. И встречаться вам нельзя. Нас не поймут.
- Тогда собери вождей на большой совет. Пусть приведут с собой новую Силину. И я буду разговаривать с ней в присутствии всех вождей и колдунов. В этом случае ни у кого не возникнет сомнений или подозрений.
- Ты будешь говорить с ней на языке своей страны, и вас никто не поймёт.
- Я переведу вождям смысл. Не бойся, я вас не обману. Заодно прочту вам это, - и она посмотрела на пальмовый лист, сиротливо лежащий на каменном полу.
- Что это?
- Вечная заповедь Мамилии – новый закон племени найоров, который я хочу провозгласить.
- Он принесёт людям счастье?
- Не знаю. Всё будет зависеть от самих найоров. Им предстоит сделать выбор. Жить по старым законам или принять новый – пусть решают. Но я уверена, что этот закон поможет племени. Чувствую, что на земли нашего племени надвигаются беды. Так вот, поверь мне, я знаю, как избежать этих бед.
Алар поднял пальмовый лист и отдал его Силине. Он всегда восхищался её способностью читать слова по этим закорючкам. Сам он, как и все найоры, не понимал смысла тех знаков, которыми Силина обычно заполняла поверхность пальмовых листьев.      


Глава 8

Альмана проснулась от громких возгласов. Осмотревшись, она заметила, что лежит на деревянном настиле в тени роскошной пальмы. Дул тёплый ветерок, доносивший до неё обрывки слов споривших о чём-то мужчин. Внешний вид этих людей говорил о том, что она попала в племя тех дикарей, с которыми повстречалась в джунглях.
Мужчины приблизились; заметив, что Альмана уже не спит, они замолчали, но тут же один из них – самый высокий, с пером диковинной птицы в волосах – обратился непосредственно к Альмане с коротким вопросом.
Альмана в ответ решила назвать своё имя, что и сделала, поймав себя на мысли, что давно уже ни с кем не разговаривала. Она сказала ещё несколько слов: поблагодарила за тёплый приём, указав на свою лежанку; принесла извинения за повреждённое оружие дикаря, пожаловалась на головную боль и намекнула на то, что хотела бы как можно скорее покинуть гостеприимное племя, так как её ждут важные дела.
Человек с красочным пером снова о чём-то спросил, и Альмане показалось, что в его вопросе прозвучало слово «Фаэтон». Предположение о возможной связи дикарей с фаэтонцами взбудоражило её сознание.
- Что вам известно о Фаэтоне?! – сказала она, ожидая, что тот, кто сумел произнести одно знакомое слово, произнесёт и второе.
- Фаэтон, - задумчиво произнёс дикарь, и все его остальные слова были обращены к соплеменникам, Альмана больше не услышала ничего знакомого.
Этот человек вообще перестал обращать на неё внимание. Отвернувшись, он продолжил спор с другими дикарями. Отношения выяснялись бурно, Альмане даже показалось, что дойдёт до драки. Но в итоге мужчины разошлись мирно. Пожали друг другу руки, смешно потолкались плечами и разбрелись в разные стороны. Ушёл и дикарь с пером.
Всё это не понравилось Альмане, но, анализируя своё положение, она пришла к выводу, что дикари не считают её своей пленницей или добычей. Скорее всего, они не людоеды. Они её не связали, не выставили охрану, уйти от них легко. Смущало отсутствие голеотрона. Всё-таки отобрали, - подумала она.
Направление пути Альмана выбрала произвольно. Пошла в ту сторону, где алели экзотические цветы. Она загадала, если пройдёт через эту симпатичную полянку, то именно в этом направлении найдёт свой аппарат.
Но предчувствие обмануло её. Сразу за цветочной поляной плотной стеной стояли деревья. Альмана смело вошла в джунгли, но не прошла и сотни шагов, как заросли поредели, и она увидела посёлок дикарей. Он был безлюден, и только у ближайшей к Альмане хижины суетились две женщины. Они торопливо укладывали в корзины красно-жёлтые плоды.
Вид полных корзин пробудил чувство голода. Альмана прислонилась к стволу и подняла глаза к небу, чтобы не смотреть на соблазнительные плоды.
Одна из дикарок её заметила и радостно закричала:
- Силина экинзей!
В один миг посёлок оживился. Люди выходили из хижин: мужчины, женщины, дети – все они весело переговаривались, наполняя воздух гомоном, к которому, кроме прочих шумов, помешивался щебет птиц. Весь этот звуковой фон воспринимался Альманой как нечто радостное и бодрящее.
Альмана заметила, что в её сторону движется целая процессия. Корзины с загадочными плодами живописно красовались на могучих плечах дикарей. Всё это шествие возглавлялось каким-то стариком, который выглядел колоритнее всей процессии. Его тело было покрыто огромным количеством цветных символов, голова увенчана подобием короны из белых перьев. Старик подошёл к Альмане, осмотрев её в с ног до головы, дал распоряжение людям, и ей стали подносить корзины. Когда через пару минут Альмана оказалась в небольшой крепости из корзин, старик дал понять, что всё это воздвигнуто для неё, люди принесли ей плоды. Альмана всё поняла и поблагодарила старика. Она попыталась объяснить ему, что сама столько плодов не съест, она готова угостить всех. Старик её понял и передал дикарям её приглашение. Раздались восторженные возгласы, но никто не двинулся с места и не притронулся к плодам.
Легко было догадаться, что Альману принимают как некое божество, и подношение плодов является ритуалом. Люди сделали своё дело, принесли ей, что могли, теперь она должна благосклонно принять дары. Вкус плодов ей понравился. Старик некоторое время смотрел на жующую Альману, потом подал людям знак, и они стали постепенно расходиться по домам.
Альмана быстро сориентировалась в обстановке и составила для себя план действий. Хотя ей пришёлся по душе доброжелательный приём жителей посёлка, она, тем не менее, твёрдо решила уйти. Боялась только снова ошибиться в выборе направления. Пока размышляла, перед ней возник человек с красочным птичьим пером. Он уверенно взял её за руку и увлёк за собой.
Похоже, торжественная церемония ещё не окончилась, так как Альмана вновь увидела скопления людей. Раздавался бой барабанов и заунывное подвывание женских голосов. Дикари затеяли что-то вроде веселья. Многие из них танцевали. На лицах сияли улыбки. Дикарь с пером привёл её в самую гущу толпы. Люди приветствовали её криками. Человек с пером подал знак, и барабаны смолкли, наступила полная тишина. Он начал говорить.
Говорил он долго. Альмана чувствовала, что этот человек имеет серьёзное влияние в племени. Его слушал с почтением даже старик в уборе из белых перьев. Альмана терялась в догадках, пытаясь определить статус и значение этого странного человека.
 Несколько слов дикарь произнёс, обращаясь непосредственно к Альмане. На что она отвечала, что ничего не поняла. Он дал распоряжения людям, и перед ней поставили носилки, сплетённые из прочных веток. Она пыталась сопротивляться, но дикарям удалось довольно деликатно усадить её в эти носилки. Её подняли и понесли.
Носилки располагались на плечах дикарей. Несли шесть человек. Ещё шестеро находились сзади, а впереди шёл старик в белых перьях. Человек с пером шёл рядом с носилками, слева, на расстоянии вытянутой руки от Альманы.
Примерно через час процессия остановилась у подножия великолепной белой скалы, сверкающая вершина которой возвышалась над самыми высокими пальмами. Скала словно плыла по зелёным волнам джунглей.
Человек с пером подал руку Альмане, помог выбраться из носилок. Тут она увидела вход в скалу.
Старик уже направлялся туда. Человек с пером жестом пригласил Альману следовать за ним. И вот она вошла в огромный зал, в центре которого, на небольшом возвышении стоял трон. На троне сидела женщина средних лет в блестящем бело-золотом платье. Дикари толпились вокруг.
Человек с пером оставил Альману, подошёл к трону, встал по правую руку от сидящей женщины и что-то прошептал ей на ухо.
- Окай! – повелительно сказала женщина и пристально посмотрела на Альману.
 В зале в этот момент наступила полная тишина, лишь был слышен слабый треск пламени в чашах под сводами зала.
Женщина сказала ещё две-три фразы дикарям, после чего она расселись на каменных скамьях вдоль стен.
- Не бойся, девочка, - так женщина обратилась к Альмане на чистом фаронском.
- Вы с Фаэтона? – догадалась Альмана.
- Да, - снисходительно улыбнулась дама, - я с Фаэтона. Когда-то меня звали Бинна Монтегей, но я уже давно отвыкла от этого имени. Здесь меня зовут Силиной, как и тебя.
Альмана удивлённо приподняла брови.
- Итак, девочка, думаю, нам не дадут разговаривать  долго, поэтому постараюсь сказать главное. Я у этих милых людей считаюсь не то богиней, не то царицей. Они мне подчиняются и приносят жертвы. Не удивляйся, но ты у них тоже богиня. У нас одинаковые имена. Только я старая Силина, а ты молодая. Они выбирают богиню каждые двадцать лет. Старую богиню всегда уничтожают, дают выпить яд…
- Но, зачем это?
- Сама не знаю. Должно быть, найоры не любят старость. Они, видишь ли, большие эстеты – ценят в женщине красоту превыше всего остального и не могут простить своим богиням морщин. Мне удалось обрести кое-какое влияние на эти жестокие умы и они меня бы уж не казнили, но появилась ты и теперь вон тот колдун, - Силина  указала на знакомого Альмане старика, - сделает всё, чтобы найоры избрали богиней тебя. Ты ведь появилась в его посёлке. Представляешь, как вырастет его могущество, если он приведёт тебя на трон Силины?
- А если я не захочу быть богиней?
- Тебя и спрашивать не будут.
- Но ведь я не хочу!
- Это меня радует. Во всяком случае, даёт мне надежду. Ты не хочешь быть Силиной. Если честно, то я боялась тебя. Думала, девчонка молодая, глупая, вдруг захочешь стать богиней. Должна сказать, что ничего хорошего в этом нет, чтобы все лучшие годы угробить на выполнение обязанностей Силины. С мужчинами знаться нельзя, и вообще можно со скуки умереть. Но я вынуждена ей быть. Тогда, в молодости, у меня и выбора не было. И теперь я должна остаться богиней, чтобы выжить.
- А как вы сюда попали?
- Я была сотрудницей военной базы ЛАН-4. Кроме меня, там служили одни мужчины. Редкие подонки. Представь, весь персонал – одна девушка и четыре солдафона. Первый год службы продержались тихо-мирно, а потом…. После того, как слетали в отпуска на Фаэтон, они просто озверели. Командир базы хотел на мне жениться. Я ему отказала. Он взял меня силой. Я смирилась. Побыла некоторое время его любовницей, пока он не проиграл меня в карты своему приятелю. Меня это взбесило. Я чуть не убила своего командира. Он написал на меня донесение в военный суд и устроил групповое изнасилование. Не знаю, чем бы это кончилось, если бы я не сбежала. Напоследок решила спалить базу.
- Сожгла базу?
- Со всеми подлецами.
- Вас могли расстрелять, если бы поймали.
- Как видишь, мне повезло, я встретила племя найоров.
- Вы смелая. Я бы на такое не решилась.
- Как знать, может, решилась бы, если оказалась бы в подобной ситуации. Всякое бывает. Когда я поняла, что стала богиней у найоров – обрадовалась. Стала учить язык. Они были для меня спасителями. Если бы наши меня искали, я подняла бы против них всё племя. В джунглях найорам нет равных. И голеотроны не помогут. Я научилась ладить с найорами. Стремилась стать хорошей богиней. Начала бороться против жестокостей и уже была близка к тому, чтобы добиться изменения законов в отношении Силины. Я хотела остаться богиней до конца своих дней. Добилась от них разрешения на встречу с тобой. Смотри, как внимательно слушают. Здесь собрались вожди и колдуны разных посёлков. Это очень хитрые люди. Некоторые их них сейчас уверены, что мы готовим против них заговор. Теперь расскажи о себе. Не стесняйся, рассказывай всё – я тебе не враг.
Альмана не знала, с чего начать. Силина заметила её замешательство.
- Тебя что-то смущает?
- Нет.
- Тогда начинай, у нас мало времени. Как твоё имя?
- Альмана Кронс.
- Ого, девочка и высокопоставленной семьи!
- Можно и так сказать. Многие так считали, хотя мои родители – люди самые обыкновенные. Отец далеко не олигерал, а простой учёный.
- Не такой уж простой, скажем так.
- Да, он известен в определённых кругах. Мама погибла на Марсе, была командиром базы.
- Надо было мне тоже отправляться на Марс в своё время. Но меня всегда привлекла Земля.
- Меня тоже.
-  Поэтому ты оказалась здесь?
- Да.
- На какой базе служила?
- Долго рассказывать. Я принимала участие в испытании нового аппарата. Теперь он утерян в джунглях. Я должна его найти. Вы, конечно, не знали, что сейчас на Земле идёт война.
- Война?
- Между новыми базами. Фаронцы воюют с фаронцами – такая вот странная война. Фаэтон уничтожен полностью. Нашей планеты больше не существует.
- Не поняла.
- Вы знали Асириса?
- Нет, не слышала о таком.
- Он из службы Контроля. Был приближённым лицом к фагистару. Сам хотел стать фагом, но впал в немилость, был разжалован до фараона и направлен на Землю, командиром новой базы. Он затаил обиду. Пользуясь тем, что в его руках оказалась самая мощная база, он выпустил на Фаэтон её ракеты. Так отомстил за обиду. Может, конечно, причина в чём-то другом, но этого никто не знает. Хуже всего, что в его распоряжении находится пирамида фагистара – очень страшное оружие. У меня задание – перехватить пирамиду.
- База этого Асириса где-то рядом?
- Да.
Силина спросила о чём-то у человека с пером. Он быстро ответил, и она вновь обратилась к Альмане.
- Говорят, племя «куропаток» пострадало от белых пришельцев. Горели джунгли. Это было строительство новой базы?
- Скорее всего, да.
- Что же, ситуация сложнее, чем я могла себе представить. Но мы с тобой должны что-нибудь придумать. Значит, говоришь, наши доигрались и Фаэтон уничтожили. Странные мы всё-таки люди – даже своей планеты не уберегли, а пытаемся влиять на чужие миры. Мне кажется, Земляне лучше нас. Они и животное зря не убьют, и ветки зря не срубят. А мы принесли им пожары, войны, разорение. Хорошо, Альмана, сейчас ты можешь отдохнуть, а я постараюсь склонить вождей на свою сторону. Алар проводит тебя.
При этих словах человек с пером вопросительно взглянул на Силину, и та молча указала ему на Альману. Вожди поняли, что беседа с юной богиней окончена.
- Я должна уйти? – спросила Альмана.
- Если хочешь, можешь остаться, но ты всё равно тут ничего не поймёшь.
- Вы могли бы переводить.
- Да, - усмехнулась Силина, - верно, могла бы, я об этом не подумала.
Альмана осталась. Она подошла ближе к трону и встала рядом с Аларом. Силина обратилась к совету.
- Уважаемые, вы можете мне верить или не верить, вы можете со мной спорить, можете меня слушать или не слушать, но я скажу так – эта девочка не будет вашей богиней.
Старый колдун селения Гибр поднялся с места и прокричал:
- Я знаю, чего ты боишься, Силина, ты не хочешь пить агураву!
- Я могу выпить её хоть сейчас, меня это не пугает. Послушайте, у этой девушки есть муж, он будет её искать. Это очень могущественный бог. Одним ударом он способен сокрушить скалу с моим дворцом. Жаль мне вас, найоры.
Поднялся ропот недоверия.
- Не верите мне? Меня это удивляет. Кажется, за многие годы я вас ни разу не обманула.
Выступил вперёд верховный вождь найоров.
- Верю тебе Силина. Не думаю, чтобы ты хотела нас обмануть. Но мы должны следовать старым традициям, мы выполняем заповеди Мамилии, всё наше благополучие зависит от этого.
- Я даю вам новую заповедь.
- Новое всегда пугает, - возразил вождь.
- Будет страшнее, если она станет богиней. Как ты думаешь, Крибол, джунгли «куропаток» горели без причины, или это был праведный гнев богов?
- «Куропаток» давно следовало наказать.
- Ты считаешь, что найоры всегда правы перед богами и никогда не совершают ошибок?
- Мы всегда приносим жертвы, хорошие жертвы.
- Крибол, пойми, если эта девушка станет Силиной, вам не помогут никакие жертвы, боги не примут их.
Вождь Крибол испугался не на шутку.
- Что же нам делать, Силина?!
- Выбирайте богиню из своих девушек, как вы делали это всегда, а юную красавицу отпустите к мужу. Я уйду вместе с ней…
У входа в зал поднялась суматоха. Виной тому был посыльный из селения Гибр.
- Что ему нужно? – строго спросила Силина.
- Беда в Гибре, беда, - пояснил старый колдун этого селения. – Гинар говорит, что там погибают люди.
- Проклятие Силины! – крикнул посыльный Гинар. – Это проклятие. Нам не следовало её отпускать сюда с Аларом.
- Вам нельзя было встречаться! – наперебой заорали вожди.
- Этого нам только не хватало, - сказала Силина Альмане. – Ты не знаешь, что там за проклятие такое?
Вскоре выяснилось, что те охотники, которые нашли Альману, спрятали у себя её голеотрон. Случилось так, что он включился, и луч его прошил голову одного из дикарей. Выключить оружие не смогли, в селении поднялась паника. Посыльный называл это проклятием Силины и утверждал, что луч убивает людей по произвольному выбору. Например, некоторые люди проходили сквозь смертоносный луч без последствий, а иные погибали даже тогда, когда находились в стороне.
Альмана понимала, что так на дикарей действуют оптические обманы, свойственные голеотронам.
- Тебе надо пойти туда, - сказала Силина. – Выключи голеотрон и принеси его сюда. Он послужит нам. Покажем найорам пару фокусов, и они станут сговорчивее. Всегда жалела, что тут у меня не было оружия. Теперь ты видишь, Крибол, к чему привело ваше неразумие, - обратилась она к вождю, - но не волнуйтесь, Альмана спасёт вас.
На процесс спасения у Альманы ушло чуть больше часа. Её быстро доставили в селение. Испуганный дикарь держал голеотрон над головой. Бедняга догадался направить луч вверх, либо сделал это случайно, его руки дрожали. Он устал, но боялся бросить загадочное оружие.
Альмана выключила голеотрон прямо в руках у дикаря. Ей больших трудов стоило убедить его в том, что самое страшное уже позади. Наконец, он разжал кулаки и высвободил голеотрон, который Альмана небрежным движением, как она обычно это делала, отправила в карман скафандра.
 Алар смотрел на неё с восхищением. Она перехватила его взгляд и улыбнулась.
- Вот и всё, - сказала она ему, - мне очень жаль, что так вышло. Погибли ваши люди. Мне жаль, поверь.
Вместо ответа он крепко пожал её руку.


Глава 9


- Я не верю тебе, Кроув, ни единому слову не верю!
Фараон Асирис находился на первом ярусе базы «Египет» и вовсю распекал Кроува, командира подразделения разведчиков. Они только что вернулись из похода в джунгли, так и не выполнив задания. От них требовалось захватить живьём хоть одного дикаря. Фараон мечтал, что ему доставят какого-нибудь вождя туземного племени, и с дикарями можно будет заключить мир. Слишком болезненны их набеги на базу.
- Обладая лучевым оружием, вы не в состоянии захватить в плен примитивного дикаря с копьём и дубинкой. Почти неделю вы слонялись по джунглям, Кроув. Где результат? За это время и войну можно выиграть. Я за эти дни разбомбил «Тибет». А вы, элитное подразделение, вы толком ничего не узнали о туземцах. Кто они, сколько их, чего хотят? Я просил тебя, Кроув, притащить ко мне одного самого завалящего дикарика, чтобы я мог взглянуть на его паршивую рожу и спросить, чего им надо. Почему они убивают наших людей, почему они раньше этого не делали?
- Стоит изменить тактику, - начал оправдываться Кроув, но Асирис перебил.
- Вы уже десятки раз меняли тактику. Что там можно изменить? Мне нужен туземец. Надо поймать его и привести сюда. Какая ещё вам нужна тактика?
- Мы прочесали все заросли в радиусе восьми лиг, но не встретили ни одного человека.
- Но, когда наши поднимаются на поверхность, в них летят копья с отравленными наконечниками. Кто же кидает в нас все эти гадости? Или они способны бросать копьё за восемь лиг?
- Могу предложить только одно – вырубить джунгли на подступах к базе.
- Ладно, Кроув, рубите, - согласился фараон, - рубите джунгли, делайте хоть что-нибудь, только не бездельничайте. В помощь можете взять второй дивизион. Начинайте прямо сейчас.
Фараон отправился к себе. Он проходил по коридорам, спускался в лифте, время от времени встречая своих подчинённых, кивал головой в знак приветствия. Он был недоволен. Редкий случай, когда он был недоволен не кем-то, а собой. Столь удачный обстрел Фаэтона, которым он поначалу так гордился, не принёс полного удовлетворения. Его люди ему не доверяли, он это чувствовал. «Тибет» затаился до поры до времени, он это знал. Дикари были неведомой силой, он их боялся. Таким образом,  его нынешнее состояние  характеризуется чувством страха, одиночества и неуверенности. Не было у него друзей, не было любви, не было никакой радости.
От скуки фараон всегда что-нибудь придумывал. Сейчас он разыгрывал из себя учёного. Он любил читать лекции. По его приказу в зале заседаний собирался почти весь персонал базы. Фараон выбирал тему и читал. Его слушали, с ним никто не спорил, ему это нравилось. С высокой трибуны он мог говорить всё, любые глупости, и люди сидели молча. Изредка они должны были выражать свои восторги по поводу гениальной речи фараона. И они делали это, кто как мог, каждый по-разному – кто аплодисментами, кто репликами.
После выступления устраивались диспуты. Асирис призавал критиковать его доктрины. Забавно было наблюдать, как особо подхалимствующие сотрудники, начиная свои критические рассуждения фразами типа: а прав ли наш фараон? – заканчивали их несомненным утверждением вроде того, что фараон всегда прав.
Но и лекции перестали доставлять удовольствие.
Он придумал новое развлечение. Теперь он будет задавать тему и потребует, чтобы к определённому сроку кто-либо из сотрудников написал по этой теме доклад. Ему казалось, так он сможет проникать в сокровенные тайны своих подчинённых, выявлять недовольство.
Он вошёл в кабинет и вызвал к себе Сомила. Тот явился через несколько минут.
- Видишь, ты уже ходишь без охраны, я тебе доверяю, - сказал Асирис. – Теперь я жду доверия от тебя. Ты обдумал моё предложение?
- Да.
- И каково твоё решение, ты мне друг?
- Да.
- Не вижу особой радости.
- Я рад служить вам, - процедил Сомил.
- Рад служить, потому что нет выбора?
- Выбор есть всегда.
- Хорошо, ты выбрал мою дружбу, ты даже сделал вид, что передал мне кое-какую информацию. Но что же получилось из этого? Суди сам. Отряды Морина ушли на поиски А17 и до сих пор не вернулись. Кроув проторчал в джунглях пять дней и не нашёл ни Морина, ни А17, ни единого дикаря. «Тибет» затих. Молчат, сволочи. Затаились. Что посоветуешь в такой ситуации?
- Работать, - уклончиво ответил Сомил, чем вызвал невольную улыбку Асириса.
- Молодец, заметил, что я сам всегда говорю так, когда сказать больше нечего. Умница. Достойный ученик. В связи с этим у меня к тебе будет поручение научного характера. Раз ты ничего не хочешь посоветовать по существу, коротко и ясно, то попрошу я тебя изложить свои соображения в пространном докладе часика на два, который ты зачитаешь в зале заседаний.
Сомил скривил недовольную гримасу. К счастью, Асирис  это не заметил.
- Тема твоего доклада, - продолжал он, - заинтересует и тебя самого, и слушателей. В память о трактате твоего деда я прошу тебя, Сомил, написать доклад с тем же названием и на ту же тему – «Технология массовых психозов». Интересно, не правда ли?
- Интересно, - выдавил Сомил.
- Вот и займись этим. Думаю, недели хватит на подготовку.
- А где взять материал? Я, например, не читал трактат своего деда. Можно ли с ним ознакомиться?
- Нельзя. Пиши от себя. Пиши всё, что сочтёшь нужным. Для меня ценны именно твои соображения.
- Цензуры  не будет?
- Не будет. Пиши свободно, я не из тех, кто цепляется к мелочам. Да, ответь на один вопрос. Скажи, почему с «Тибета» не выпустили ни одной ракеты?
- Но ведь… они, кажется, отстреливались от ваших ударов, - Сомил не совсем понял Асириса.
- Отстреливались, но как-то вяло. А сюда, на «Египет», совсем не бросили ни одной ракеты. Чем это объяснить?
- Не знаю, - отрезал Сомил.
- Ах, конечно, Унс послал сюда А17 – это говорит о многом.
- Унс надеялся на нашу миссию, - согласился Сомил.
- И никакой поддержки вам не оказал. Странно. Он молчит, и ни единого выстрела с его стороны. Это становится подозрительным. Учти, Сомил, сейчас я тебе верю, но… не пытайся меня обмануть.  Слишком ужасны будут последствия.
Сомилом овладело  чувство  досады и раздражения.  Он понимал, что потерял много времени. Ни на шаг не продвинулся к цели. Прямой и честный человек, Сомил привык действовать открыто, не хитрить и не юлить. Ему было трудно бороться с фараоном, искушённым в интригах политиком.
И вот фараон в очередной раз обжигает его своим недоверием. И ещё это поручение с докладом. К чему это? Асирис ждёт, что Сомил в докладе обмолвится хоть словом о настоящей цели своего задания? Или это возможность утончённо поиздеваться над соперником, над которым фараон и так чувствует своё превосходство, и только лишний раз пытается это превосходство продемонстрировать.
Сомил нервничал. Он уже готов был действовать силой, как он и привык. Он считал, что истинный офицер спецслужб не должен вмешиваться в интеллектуальные игры политиков, а, если требуется, то применять кулаки и оружие. Эх, с каким удовольствием он сейчас поднял бы гвардейцев на бунт. Хоть малую группу голеотронщиков. Ему хватило бы и пяти человек, чтобы захватить в плен самого Асириса и обыскать его кабинет.
Но сторонников Сомил ещё не нашёл. Фараон отвлекает его дурацкими просьбами и заданиями. Есть в системе Контроля такая технология, многие о ней знали, когда человека проверяют на правдивость  высказываний. Своеобразный детектор лжи. Но, когда вам предлагают пройти проверку на детекторе – этим открыто признают, что не доверяют вам. Так проверяют иностранцев, вероятных шпионов, преступников на допросах. А в тех случаях, когда человек, которого необходимо проверить, является вашим коллегой или даже начальником, то применяется специальная система тестов. Таким тестом может служить, допустим, просьба что-либо написать. Например, когда начальник просит подчинённого написать доклад на определённую тему.
Так и сейчас, когда Асирис обратился с просьбой о докладе. Сомилу стало не по себе. Казалось бы, какое отношение имеет доклад к правдивости? Известны случаи, когда шпионов разоблачали по безобидным поздравительным подписям на открытках. Спецагент подходил к подозреваемому с просьбой помочь поздравить девушку с днём рождения. Подозреваемый писал послание от всей души – и вот по этим строкам, по словам и словосочетаниям судили о психологическом состоянии личности на текущий момент.
Некоторые  люди считали рассказы о такой системе вымыслом. Но не те, кто имел отношение к спецслужбам. Сомил в эту систему верил, многое о ней слышал, но не владел практическими приёмами. Но уж фараон-то имеет в своём штате опытных дешифровальщиков. Стоит этим парням прочитать доклад Сомила, как они сделают вывод: А ты склонен врать, уважаемый коллега.
- Боюсь, я не справлюсь с докладом сам, - виновато произнёс Сомил. – Разрешите привлечь помощника? Есть один хороший парень, мой друг, командир голеотронщиков девятого яруса…
- Гу Дайлер? – перебил фараон.
- Так точно. Вот если мы вместе поработаем над докладом, то успех…
- Не знаю, чем тебе поможет этот тупица…
- Он вовсе не тупица, - с чувством заметил Сомил.
- Так и быть. Разрешаю. Я ведь сказал, что доверяю тебе. Можете встретиться. Вас даже подслушивать не будут.


Глава 10

Когда фараон Асирис говорил, что подслушивать не будут, это стоило понимать однозначно: будут не только подслушивать, но и подглядывать. Сомил готовился к встрече с Гу  Дайлером тщательно.
Сомил давно мечтал встретить Гу. Надеялся, что произойдёт это как-то случайно, само собой. Но на базе «Египет» всё происходило только закономерно и почему-то всегда по воле фараона. Асирис контролировал все сферы деятельности каждого человека. Фараону доносили о каждом шаге любого сотрудника. Если бы Сомил встретил Гу случайно, то фараону об этом стало бы известно раньше, чем  они успели бы произнести хоть пару слов. В таких условиях старым друзьям лучше встречаться с позволения самого фараона.
Дайлер всегда отличался независимостью в суждениях и взглядах. Он поражал Сомила оригинальными размышлениями о политике; его оценки событий были остры, язвительны, парадоксальны. Сомил верил, что такой человек как Дайлер, никогда не станет приветствовать систему Асириса, никогда её не признает и не будет ей служить. Сомил видел в лице Гу союзника, способного оказать существенную помощь в поиске и захвате Пирамиды фагистара.
Сомил написал Гу письмо, где рассказал о причинах гибели Фаэтона, сообщил о той ситуации, в какой оказался, сказал о проблемах, попросил о помощи, предупредил о коварстве фараона. Письмо он вложил в пачку сигарет. Дайлер любил курить. Сомил решил, что не будет ничего подозрительного в том, что он подарит старому другу сигареты.
Беседу с Дайлером Сомил предполагал вести намёками и обрывками не связанных особой логической последовательностью фраз. Он надеялся только на текст письма. Сама беседа не представляла интереса. Будет даже лучше, если Гу вообще ничего не поймёт. Не поймёт смысла этой встречи. Хотя его уже, вероятно, предупредили, что Сомил обратился к нему исключительно с одной целью – оказать содействие при подготовке к докладу.
Друзья встретились в баре на седьмом ярусе. Беседу начали, как это принято было на «Египте», с обсуждения политических новостей. Оба догадывались, что за ними наблюдают. Сомил даже видел тех людей, которым это наблюдение было поручено. Но всё шло по замыслу Сомила.
- Ты ещё куришь Фриз? – спросил он.
- Да.
- В таком случае, вот,  - Сомил положил на столик пачку сигарет с портретом древнего философа Фриза, - это от меня, в память о добром времени нашей юности.
- Спасибо, - Гу взял сигареты. – Правда, говорят, что курение отшибает эту самую память.
- Не совсем отшибает, а просто дурно влияет. Человек помнит то, о чём хотел бы забыть и почему-то забывает о том, о чём хотел бы помнить.
- Это шутка?
- Да, невесёлая.
- Сейчас в моде такие вот грустные шутки.
- Гу, расскажи какой-нибудь анекдот, повеселее.
- Знаешь, что бывает за весёлые анекдоты?
- Благодарность слушателей, - улыбнулся Сомил.
- Не только. Вот один мой боец…
- Это анекдот?
- Нет, если я повторю анекдот, который рассказывал тот боец, то нас с тобой застрелят на месте.
- Тогда не будем рассказывать анекдоты. Лучше выпьем.
- Хорошая мысль!
Друзья выпили по бокалу клосса.
- У тебя есть подружка? – спросил Гу.
- Была, - уклончиво ответил Сомил.
- А сейчас где?
- Расстались.
- Что, влюбился в какую-нибудь тибетскую девчонку?
- Давай не будем о ней.
- Анекдоты не будем, о девчонках – тоже…
- Не обижайся, Гу. Просто незачем болтать о любви, когда я в таких делах ничего не смыслю. Не раз уже в этом убеждался. То девчонки уходят от меня, то я от них – кому это интересно?
- Слушай, говори прямо, за каким чёртом ты меня вызвал, поболтать о всякой бестолковщине?
- Да, ты угадал. Мне хотелось поболтать со старым приятелем. Выпить, вспомнить молодость – что в том плохого? У меня здесь нет друзей, кроме тебя. Тут меня многие считают изменником. Ну, кроме того, я хотел попросить тебя помочь мне. Ты знаешь, фараон сейчас время от времени поручает своим сотрудникам писать доклады…
- Не знаю, - нервно оборвал Дайлер.
- Мне фараон дал поручение…  Но, если тебе что-то не нравится, я могу уйти.
- Иди, - неожиданно ответил Гу и покосился в сторону наблюдателей.
- Заходи ко мне иногда, я бываю на четвёртом, - сказал напоследок Сомил и попрощался.
Он был доволен беседой. Ему понравилось, что не клеился разговор, что они с Гу не сболтнули ничего лишнего, ничего такого, что могло быть использовано против них. Наблюдатели не поймут смысла этой встречи, а фараону Сомил доложит, что без помощи Дайлера не сможет подготовиться к докладу, а Дайлер не выказал особой заинтересованности темой.
Оставалось ждать, когда Гу откроет пачку, прочитает письмо, примет решение, поднимет своих на бунт. Развалившись на кровати у себя в комнате, Сомил мечтал о боевых приключениях, строил планы захвата Пирамиды.
Ему помешал стук в дверь – настойчивый, твёрдый.
- К фараону, срочно! – прогремел голос посыльного.
- Что случилось?
- Вызывают.
Показалось, что Дайлер начал действовать, и Сомил схватил голеотрон. Звуки из коридора были характерны для смены караула, но Сомил принял их за суматоху штурма. Он открыл дверь.
- Оружие оставить! – распорядился посыльный и чуть мягче добавил:
- Такой приказ.
 Сомил колебался. Посыльный ждал. Смена караула прошла, шум стих. Стало ясно, что это не штурм. Никто не стрелял. В том, что фараон вызвал к себе офицера и приказывал этому офицеру явиться без оружия -  не было ничего удивительного. Сомил отложил голеотрон и последовал за посыльным.
На столе фараона лежала пачка сигарет с портретом старого философа. Старик Фриз смотрел с неё сумрачно и угрюмо. Рядом лежал лист бумаги, в котором Сомил узнал своё письмо. Асирис выглядел победителем и смотрел торжествующе, с блеском в глазах. Сомил тяжело опустился на стул.
- Как видишь, я всё знаю, - с воодушевлением начал фараон.
- Я свалял дурака, - признал Сомил.
- Верно. – обрадовался Асирис, - понимаешь ситуацию. Значит, Унсу понадобилась Пирамида? Как всё, оказывается, просто – ему нужна Пирамида фагистара. Зачем? Что она ему даст? Он же ничего о ней не знает. Он не умеет ей пользоваться. О ней ходит много слухов. Можете успокоиться, у неё далеко не такие шикарные возможности, как то ей приписывают.
- Однако с её помощью можно уничтожать целые планеты?
- Это правда, можно. В руках знающего человека Пирамида кое-что умеет. Но она всегда служит лишь вспомогательным средством, она лишь приложение к тем знаниям, которыми должен обладать человек, чтобы ей пользоваться. Сама по себе она не приносит ни счастья, ни могущества. Лично мне в достижении целей помогла книга твоего деда. И Пирамидой я в своё время завладел с помощью книги. Да что там говорить, вот пример, - Асирис приподнял письмо, - никакая Пирамида не смогла бы это перехватить.
- А как же помогла книга?
- Книга дала совет, как сделать, чтобы такие письма сами приходили.
- Просто хорошая работа спецслужб…
- И желание самого Дайлера отдать его мне…
- Гу отдал письмо сам?!
- Мои люди всегда приносят ту информацию, которая может меня заинтересовать. Чаще всего, конечно, они её продают. Я купил это у Дайлера.
- Не могу поверить.
- Ирнела, красивая девочка, попала в тюрьму за какую-то незначительную шалость. Её уже собирались выпускать, но я знаю, что бедный Дайлер по Ирнеле убивается и просил меня посодействовать в освобождении девчонки. Так совпало. Он пришёл за неё просить, а я ему и говорю, что тут Сомил свалился неожиданно на нашу голову, и как бы так выяснить, что ему нужно-то от нас, от скромной базы, затерянной среди джунглей не очень гостеприимной планеты. Короче, сделка состоялась. Я получил это письмо, а Дайлер сейчас, я так думаю, обнимает свою подружку.
- Неужели всё так просто, так подло и глупо?
- Так устроен мир. Это вы с Унсом поступили глупо. Ты хотел перехитрить меня? На что ты надеялся? Думал, я подарю тебе Пирамиду за верную службу? А если кто и поступил подло, так это твой Унс. Он послал тебя на верную гибель! И ты пошёл на это. Ты свихнулся, Сомил? Или они так обработали тебя коренсом, что ты разум потерял? Ты хотел победить меня с помощью интриги или заговора? Да мне на всём Фаэтоне равных не было! Я самого Хонга отправил в отставку. Вернее, при моём содействии его сняли с поста. Я играл судьбами лигералов! А тут Сомил вдруг объявился. Молодой человек возомнил, что способен обойти меня в искусстве политической интриги…
- Я никогда на это не надеялся. Более того, никогда не относил себя к политикам. Я офицер, боец. Я привык действовать силой.
- Хотел устроить  бунт?
- Там всё написано, - Сомил кивнул на письмо.
- Допустим, Дайлер тебя поддержал, что бы ты делал дальше? Где бы ты нашёл Пирамиду?
- В этом кабинете.
- То есть врываешься ко мне с толпой голеотронщиков, а тут я… И я не отдаю Пирамиду. Ты что, меня убил бы?
- Конечно.
- За что же ты меня так… не любишь?
Сомил не ответил.
- Что же я сделал такого ужасного, что заслуживаю смерти? -  повторил Асирис.
- Разрушил Фаэтон – этого мало? – нашёлся Сомил.
- Ах, какой я злодей! Я разрушил. Если ты вспомнишь историю последних ста лет, ты поймёшь, что планету разрушил не я. Я лишь поставил точку в её истории. Её давно следовало поставить в истории нашей развращённой планеты. Здесь я создам новую цивилизацию. Земля станет планетой праведников. Что плохого в том, что люди очистятся от скверны? Я знаю способ, как сделать счастливыми всех. На моей планете не будет войн, не будет убийств, воровства, азартных игр, - то есть греха не будет. Красивые, здоровые, честные и добрые люди будут населять эту планету. Пусть они славят меня, пусть я стану их богом – я заслужу это! Я буду достоин поклонения. Но сначала я должен искоренить остатки зла, которые проникли сюда с Фаэтона. Я уничтожу Тибет – этот оплот разврата. А после я построю мир справедливости. Для этого у меня есть инструменты: Пирамида фагистара и книга твоего деда. Но самое главное, у меня есть знание. Я знаю, как пользоваться моими инструментами и знаю, что нужно сделать, чтобы воплотить в реальность давнюю мечту человечества. Мне будут мешать. Поклонники старых традиций. Им будет казаться, что уходит что-то милое их сердцу, уходит старое и привычное. Карты, выпивка до свинского состояния, курение, низменные страсти – вот что отстаивают поборники старого. Я буду с этим воевать, и люди поймут меня. Они пойдут за мной, они воздадут мне должное. Да, я хочу иметь власть, хочу влиять на сознание сотен и тысяч, хочу, чтобы они поклонялись мне. Но, что в этом плохого? Ведь я желаю этого не даром, я отплачу своим поклонникам добром, я обустрою мир беспредельного счастья для них. Искореню зло. Жаль, очень жаль, что ты не поверил мне. Значит, ты мой враг. И не только мой. Ты враг всем, кто мечтает найти дорогу в мир справедливости. Ты, стало быть, сторонник зла.
Сомил догадался, что Асирис ведёт дело к смертному приговору, поэтому перебил его едким замечанием о несправедливости такого решения там, где идёт борьба за всеобщее счастье.
- Я имею право казнить врагов! – с пафосом произнёс Асирис.
- Вам никто не давал такого права.
- Да, я сам присвоил его себе. Это временная необходимость. Скоро настанут времена, когда казни не понадобятся. Не буду же я казнить праведников? А вот враги…
- Всё понятно. Трудно спорить…. Когда вы намерены разделаться со мной?
- Думаю, у тебя ещё есть часика два. Могу даже последнее желание исполнить. В разумных пределах, естественно. Есть какая-нибудь просьба?
- Подняться на поверхность, - не раздумывая, сказал Сомил, -  на пару минут подняться – это можно?
Асирис подошёл к сияющей на стене золотистой кнопке, нажал на неё, вызывая тем самым охрану. Он напустил на лицо выражение глубокой задумчивости и чуть слышно пробормотал:
- Не возражаю.