Дурман

     Автобус, тускло освещаемый несколькими лампочками, шумно двигался во тьме. Внутри он представлял из себя некое подобие уютного жилья. Уютным оно могло показаться лишь тем, кому не более двадцати лет. Ведь ровно двадцать лет назад мир познал войну. Именно тогда люди узнали, что значит «мировая война». И именно тогда начался конец света. Многие предсказывали его, некоторые хотели приблизить его, но никто не знал, когда он наступит.
     - Кажется мне, что сегодня ты особенно не весел, - повернулся в темноте человек, обращаясь ко мне.
     - Ты как всегда прав, Мелкий, - ответил я, пытаясь изобразить улыбку.
     Мы с Мелким с самых первых дней нако вместе. Даже слово «нако» мы придумали, чтобы хоть как-то обозначить Начало Конца. Потому что мир навсегда изменился на «до» и «после». Изменился для всех, все стали равны всего за несколько часов. Коммунистическая мечта.
     - Ну, тогда рассказывай, - сказал Мелкий и закашлялся.
     Не нравился мне его кашель, сколько раз уже предлагал ему посетить кривую старуху, она любого за неделю может на ноги поставить, он все время находит способ увильнуть. Подождав, когда у Мелкого закончится приступ кашля, я рассказал ему, что каждый день думаю о сестре, которую уже не вернуть.
     - И это все? - удивился Мелкий, - Мы все кого-то потеряли и все скорбим и вспоминаем родных с улыбкой на лице. Но ты, как и все, знаешь, что главное в таких случаях.
     - Отпустить и не держать их души, - одновременно сказали мы.
     Да, отпустить и не держать. Но это так сложно, практически невозможно вспоминать о единственном в этом мире родном мне человеке без грусти. А ведь когда-то в детстве я обещал защитить её несмотря ни на что. Кто же знал, что может быть что-то выше наших сил. Что-то такое, что не смогут исправить даже все люди, если сплотятся и будут жить в мире. Миллиарды людей расплатились за то, что начали лишь сотни. Сотни алчных и лживых ублюдков, которые смогли пережить даже нако, только лишь потому, что у них были деньги, а значит были возможности. Возможности построить убежища, которые выдержат все, даже конец света.
     - Да что с тобой такое твориться? - подозрительно из темноты смотрел на меня Мелкий.
     - Не могу уснуть, какие-то мысли...
     - Макс! Тормози, срочно! - заорал Мелкий, от крика у него начался очередной приступ кашля.
     Автобус затормозил так резко, что все три человека, которые ехали в салоне, слетели со своих лежанок и ударились головой об укрепленный левый борт. Я помню, как мы впятером оборудовали салон этого автобуса, укрепляли его, прорезали бойницы и люк. Левый борт сделали максимально защищённым, никто не понимал зачем, но так сказал Мелкий. Глупо было спорить с человеком, который намного больше нас понимал в технике и выживании, ведь каждый в этом автобусе был обязан ему жизнью. Лежанки собрали из односпальных матрасов, максимально жестких. Какая жизнь такой и сон, расслабляться было нельзя.
     Кажется, что я настолько устал от этой постоянной погони за жизнью наперегонки со смертью, что уже готов сдаться. Мне не хотелось бы подводить нашу небольшую общину, но год назад я даже не знал об их существовании. Двадцать лет назад я с презрением бы прошел мимо такого человека как Макс, не смог бы встретиться с Мелким по причине того, что мы совершенно разные люди с диаметрально противоположными взглядами на жизнь. А обе наши спутницы были бы объектами для шуток в кругу моих друзей. Все эти люди были бы мне противны. Но теперь они все, что у меня есть, они моя семья, мои друзья, моя непосильная ноша?
     Аля и Вика такие разные девушки, у которых есть только одна сходная черта или, верней сказать, особенность организма. Это отсутствие мозга. На таких девушек я всегда вешал ярлыки и штампы, стереотипы, будто с них писались. Тупая ванильная, как было приятно когда-то говорить, малолетка. Сейчас уже практически не осталось людей, которые знают, что такое ваниль или из-за чего людей могли назвать этим словом. И офисный планктон Вика. Вот только сейчас нет офисов, а этот ярлык преследует её как призрак прошлого. Сейчас подобные слова уже ничего не значат, а раньше, как минимум, могли испортить человеку настроение. В прошлой жизни такие девушки не годились мне даже просто ради секса на одну ночь.
     - Какого черта?! Макс я убью тебя! - кричала Аля, которая ехала с нами в салоне и во время экстренного торможения не только ударилась об левый борт, но и головой об стойку для оружия.
     - Не ори! Это я сказал тормозить - переборов кашель, сказал Мелкий.
     - Ты долбаный ташнотик, мало тебе того, что ты всех просто достал своей чихоткой, так еще и угробить нас решил! - все никак не унималась Аля.
     Аля оставалась красивой даже в гневе, даже без косметики и отсутствия регулярных водных процедур. Хотя в восемнадцать лет выглядеть красивой не так уж и сложно. Красивая, но тупая, вот в чем её основная проблема. Мелкий спасал ей жизнь уже раз пять, и именно он был инициатором того, чтобы взять умирающую от истощения девушку в наше "бесконечное путешествие", как он его называл. Причины его поступка были ясны, и благородства там и близко не было. Когда в нашей небольшой общине было три парня и одна девушка. Нам категорически не хватало секса, особенно, если учитывать, что единственная девушка в группе на тот момент была «замужем» за Максом.
     Конечно, мне и Мелкому иногда перепадало, но этого нам совершенно не хватало. И когда начались вечные ссоры, ругань и пару раз дошло даже до драки, Мелкий сказал из-за чего все это и добавил: «Первая симпатичная девушка, которую мы встретим, поедет с нами». Все согласились с этой фразой, просто потому, что она звучала так же не реально, как: «Первый город с электричеством и горячей водой, который встретим, будет нашим домом».
     Как же мне надоела такая жизнь, еще немного и я буду завидовать своей сестре.
     - Да заткнись ты, идиотка! - заорал Мелкий, оттолкнул её и направился к выходу, - Макс, прожекторы! И дверь открой!
     Я наблюдал за всем происходящим как-то отрешенно, будто бы и не со мной все это происходило. Как будто я опять дома, на удобном диване и смотрю очередное дешевое кино. Кино о том, как люди пытаются выжить всеми силами.
     Загорелся свет, человек в старой военной одежде, сдерживая кашель, направляется к стойке с оружием. На него кричит девушка, одетая в самодельную броню из толстой кожаной куртки и металлических пластин, небрежно то ли нашитых сверху, то ли закрепленных на клепки, так чтобы закрывать все жизненно важные органы. Но в таких фильмах не бывает хэппи эндов.
     - Ты как? Еще нормально, говорить можешь? - спросил у меня Мелкий, резко хлопнув в ладоши перед моим лицом.
     - Тебе, что делать нечего? - удивился я, - И чего мы встали посреди дороги? Макс, что случилось?!
     - Хотел бы и я знать, - растерянно пожимал плечами Макс, перевалившись через заднее окно своей армированной со всех сторон кабины, - Это вы тут устроили представление посреди ночи.
     - Не отвлекайся, - тихо сказал Мелкий и ударил меня по щеке.
     - Ты что совсем спятил? - удивленно смотрел я на него.
     - Я нет, а ты?
     А что же я? Неужели спятил, и с чего он это взял. Можно ли сойти с ума в мире, который сошел с ума независимо от того, насколько ты сумасшедший. И вообще остался ли в этом мире хотя бы один нормальный человек? В нынешние времена нормальность не нормальна, выживает самый наглый, хитрый, подлый и жесткой. Человек без совести и морали, вот кто способен выжить и дать потомство, породить себе подобных упырей без страха и мыслей. Слово честь осталось в истории, как собственно и сама история. Лет через 200 двигатель внутреннего сгорания будут считать магией, если конечно к тому времени останутся разумные существа на этой планете.
     Осталось совсем немного до того момента, когда такие как мы будем историей, пережитком прошлого и насмешищем для нового поколения людей. Людей ли? Как теперь узнать, что такое человечность...
     - Макс, бери оружие и следи за входом, кажется, к нам прицепился дурман.
     - Мы бы уже сдохли, - спокойно сказал Макс.
     Он вообще всегда был спокоен, кажется, что даже если его руку будет отгрызать кротокрыс, он будет спокойно смотреть на него, пока ему не скажут его убить. Наверно из-за этой его особенности мы и назвали его Бешеный Макс. Это забавно контрастирует с его характером. И, кажется, еще когда-то было кино, которое так называлось, и там тоже был водитель по имени Макс. Интересно, почему он пошел с нами, просто потому, что ему сказали? Или потому, что Мелкий убедил его жену пойти с нами. Убеждал он её в этом не только словами. Или может быть, в его голове все же есть какие-то мысли, его личные мысли. Наличие у него огромной силы сделало его слабым человеком. Его характер и его прозвище были очень похожи из-за нелепых противоречий.
     Скрип двери разорвал цепочку мыслей, которая только начала выстраиваться. Странный вечер, я слишком много думаю, и меня слишком часто отвлекают. Мелкий осторожно вышел на улицу, освещая дорогу перед собой фонариком, который он недавно пришил к пагонам, чтобы освободить одну руку.
     - Я нашел эту тварь, она на крыше! - раздался крик Мелкого.
     - И, что? - не понял я, - Ты предлагаешь нам стрелять в крышу?
     - У тебя совсем мозги съехали из-за этой твари?
     Из-за этой твари? Неужели все, о чем я думал это лишь из-за нее? Нет, не может быть, у этих тварей даже мозга нет, откуда им знать, как воздействовать на наш?
     Выстрел возле автобуса наполнил салон запахом пороха. Через несколько секунд в автобус вошел Мелкий. Ствол его винтовки все еще дымился, но он поставил её на стойку с оружием. Мы вчетвером просто молча наблюдали за его действиями. Никто не проронил ни слова, когда он взял канистру столь ценного теперь бензина и направился к выходу.
     - Интересно? - спросил у нас Мелкий и вышел.
     Все знали, что он хочет сделать. Сжечь тварь. Дурманы разлагаясь давали потомство, сотни белых личинок покрытых слизью и издающих непрекращающийся звук, похожий на скрип резины. Как могло подобное, появиться так быстро после нако совершенно не ясно. Дарвину тут было бы о чем поразмыслить. Интересно, сейчас есть хоть один живой биолог или генетик, я уверен, что их наверняка это бы заинтересовало.
     Противный запах горящей плоти и бензина ворвался в автобус. Я закрыл нос и рот ладонью, девушки начали в панике искать повязки на лицо. Только Макс так же невозмутимо держал оружие и был готов стрелять в любого противника, который попытался бы зайти в салон автобуса. Но зашел только Мелкий. Так же спокойно поставил канистру и сел рядом со мной.
     - Ну как ты теперь? - спросил он меня, словно доктор, который каждый день задает этот вопрос надоедливому пациенту.
     - Даже и не знаю, - только и пришло мне на ум.
     - Все-таки таких тварей нужно убивать первыми.
     - Таких? - удивленно спросил я.
     - Ну, тварей, которые контролируют разум, пытаются управлять тобой, твоими поступками и мыслями. Их не нужно избегать или боятся, только убивать, - задыхаясь то ли от ненависти, то ли перед очередным приступом кашля, сказал Мелкий.
     - Убивать, - медленно повторил я это слово, будто пытаясь понять его суть. Мелкий опять начал кашлять, но уже сильней, чем раньше.
     Убивать.
     Убивать, тварей, которые нас контролируют, которые контролируют наш разум, наши поступки, нашу жизнь. Я оглядел салон автобуса и увидел, что вокруг нас стоят три человека. Они стоят молча и ждут, когда им скажут, каков наш следующий шаг.
     Которые контролируют поступки и мысли.
     И тогда я понял, что я должен сделать. Мелкий открыл мне глаза на то, что происходит с нами. И я должен сделать то, что должен.
     Выхватив нож, который был всегда спрятан в рукаве, я одним точным ударом снизу вверх воткнул его в подбородок человека, который был главной причиной того, что эти люди, которые сейчас безуспешно пытаются схватит меня, находятся тут. Они все еще безумны и не понимают, что я просто хочу их освободить.
     Макс пытается ударить меня стальной трубой по голове, но одним плавным движением я проскальзываю между ним и двумя орущими девушками с ножами в руках. Сколько же раз я просил Макса не носить пистолет за ремнем штанов. Теперь, когда я выхватил этот пистолет, я рад, что он меня не послушал.
     - Зачем ты убил его?! - кричала в слезах Вика, - Я убью тебя!!
     Три выстрела и передо мной уже не три нервных человека, а три тела. Странно, как такой маленький объект как пуля может за секунду из человека сделать просто тело, большой кусок мяса.
     Я не хотел их убивать, они не твари и никого не пытались взять под контроль.
     Через десять минут я закончил разливать бензин вокруг автобуса и засунул старую, промасленную веревку в бензобак. Бензиновая зажигалка Мелкого удобно лежала в руке. Прошло двадцать лет, от старого мира остались только воспоминания, а бензин все так же дает людям огонь. Стоя посреди салона автобуса, в лужах крови своих друзей, я вдыхал запах бензина и пытался зажечь зажигалку. Она загорелась не сразу, будто была против нового хозяина. Глухой звук, стальная зажигалка упала на стальной залитый кровью и бензином пол, и волна пламени пошла по салону автобуса.
     Грохот взрыва было слышно за много километров, а пламя видело только одно существо. После встречи с ним почти никто не выживал, но те, кому повезло, дали ему простое, но очень емкое имя, дурман.