Смотри на свечу

Глава 1.
Аня вошла в комнату, где собрались немногочисленные соседи, чтобы проводить в последний путь одинокую старушку. Баба Роза выглядела счастливой в гробу. Наряженная в белую рубаху, собственноручно вышитую синими васильками. Вышитую для своих похорон. Звонкий стук каблуков по старому деревянному полу привлёк к себе внимание всех собравшихся. Анна положила принесённые цветы к ногам покойной и на несколько минут замерла, всматриваясь в лицо старушке, будто пыталась прочесть на нём ответ на свои вопросы.
- Анюта, - чей-то шёпот за спиной заставил вздрогнуть от неожиданности. – Анечка, милая, не поможешь нам тут с поминальной трапезой?
За спиной стояла Светлана Серафимовна, пожилая работница центра социального обслуживания, одна из немногих, кто в оставшиеся годы жизни контактировал с бабой Розой.
- Помогу, конечно, - тихо выдохнула Аня. Ей не терпелось узнать, как умерла соседка, и не оставила ли сведений о последних событиях...

- Нехорошо-то как получилось, - нарезая колбасу на салат, горестно констатировала Светлана Серафимовна. – Обнаружили её мёртвой только на вторые сутки. Выходные как раз... Я её проведала накануне, а там, думаю, после ещё зайду. А тут звонят из «морга», говорят: « вот только ваш телефон у неё нашли». А я на дачу собралась. Вот пришлось бросить рассаду...
- Как же она умерла? – перебила бестолковые стенания Аня.
- От старости, милая. А как... Сердце остановилось. Время, видать пришло. Ей же уже сто четвёртый годок пошёл. Это много в наши-то дни...
- Кому квартиру оставила? У неё ж нет никого.
- Да вот несговорчивая была старушка. Всё жить собиралась. Мы ей говорили, что нужно бы, завещание оставить. Нет же. Упрямилась всё... Теперь вот государству отойдёт квартира. А там уж найдут кому...
Аня пыталась, как могла поддерживать разговор с женщинами в кухне, но мысли её были далеко. В том дне, когда она впервые познакомилась со странной бабушкой-соседкой, в событиях предшествующих....

Глава 2.
Ане не везло с мужчинами. Отношения часто развивались красиво и, будто, казались прочными, но до тех пор, пока разговор не заходил о браке и семье. Кто-то просто исчезал, кто-то притворялся занятым и исчезал, но не сразу. Кто-то оказывался женатым, а кто-то открыто предлагал продолжить отношения «без взаимных претензий». Аня чувствовала, как внутри у неё сплетается клетка в том самом месте, отвечающем за чувства. И прутья этой клетки с каждым разом становились всё жёстче и крепче.
- На твоём месте, я бы уже начала мстить этим мерзавцам, называющим себя мужчинами, - выпуская в сторону сигаретный дым, и потягивая кофе, беззаботно «стрекотала» подруга Ани, Дана. – Мне уже начинает казаться, что ты – мазохистка. Над тобой издеваются, а ты каждый раз снова и снова на те же «грабли», да с открытым сердцем.
Дана была замужем уже трижды, но ни один из мужей не являлся её «идеалом по всем параметрам». Она постоянно искала. Ане казалось уже, что та и сама не знала, кто нужен её темпераментной подруге.
- Ну как же... без открытого сердца.
- Спокойно, Анют! Понимаешь? Спо-кой-но! Вот как я. Пусть меня любят. А я буду любовь принимать. И так не больно, уж поверь. Ты ж красотка у меня.
И лицом и телом вышла, и умом бог не обделил. Пусть они падают к твоим ногам. А ты их дави, дави, как гадов!
- Я детей хочу...
- Ну и рожай на здоровье. Что, кандидатов нет для оплодотворения? А воспитать... Нынче на мужиков в этом деле всё равно рассчитывать не приходится. Когда сама, то и знаешь, что сама. Ни на чью помощь не надеешься, свои силы резервные используешь. А мужики – кровососы. Они же кровушку нашу пьют. Пока ты на них работаешь с кастрюлей, шваброй, да ещё с кое-чем...- хорошо. А стоит чего-то самой захотеть – так сразу налево начинают заглядывать. Ох, не любят они отдавать должное...
- Ну как ребёнок-то, без отца... Нехорошо это.
- Ну, ты и темнота! В каком веке-то живёшь? Что есть нехорошо?
- Я так воспитана... мне семья нужна. Ну не могу ничего с собой поделать.
- Ну, вот и не делай. И будут они тобой питаться, как колорадские жуки картошкой.
Разговор прервал звонок мобильного телефона, доносившийся из сумочки Ани. На «проводе» был бывший любовник, который на поверку оказался женатым.
- Может, встретимся? – вопрошал голос на проводе.
- Зачем?
- Я скучаю... И вообще...
- Нет. Я же уже сказала.
- У тебя кто-то есть?
- Есть.
- Быстро ты... Не растерялась, видишь. А может, и был уже раньше?
- Может, и был. Тебя это никак не касается.
- Ну и тварь же ты! А я и не сомневался, что ты продажная. Всё мало тебе. На таких как ты, не женятся. Таких «имеют». Знаешь, почему? Да потому что ты сама «имеешь» всех!
Аня громко захлопнула «раскладушку» и спрятала лицо руками. Из глаз предательски капали слёзы обиды.
- Что там? – с тревогой спросила Дана, не спеша, отряхивая пепел с сигареты.
- Ничего...
- Ну да ладно тебе. Говори уж.
- Не хочу я ничего говорить.
- Ну, тогда реви. Вот так они и будут тебя «кромсать». А ты реви. Если думаешь, что слезами тут можно помочь.
- Дан, я тебя прошу, замолчи.
- Да молчу уж... Подруга снова закурила, и, накрыла запястье Ани своей крепкой пятернёй. – Ну, прости... я уж и не знаю, как с тобой говорить ещё...

Глава 3.
В тот день она и решилась. На месть. Будучи психологом, она запланировала все свои шаги надолго вперёд. В пятничном выпуске городского новостного издания появилось неожиданное объявление следующего характера:
«В короткие сроки, с помощью эффектных практических действий сделаю из вашего мужчины идеального партнёра. Конфедециальность гарантируется».
Интересующиеся не заставили себя ждать. Первая встреча с потенциальной заказчицей состоялась уже в субботу. Разговор вёлся в безлюдном скверике.
- То есть вы будете его любовницей? – недоумевала симпатичная, молодая брюнетка с уставшим лицом. – Но ...а вдруг ему вы понравитесь, и он не захочет ко мне вернуться.
- Это исключено. Он вернётся к вам. И вернётся с мыслью, что вы - единственная и неповторимая. Вернётся, разочарованный тем, что казалось ему таким манящим.
- Но каким образом?
- Я не могу вам раскрыть всех своих профессиональных секретов. Да вам это и не нужно знать. Вы будете в курсе всех событий, но вместе с тем, вашего покоя я не нарушу. Более того, с моей помощью вы сможете лучше узнать своего супруга: когда и как он вам врет, какие денежные средства утаивает, где находится и когда объявится дома. С вашей стороны попрошу обойтись без преждевременных скандалов. Они могут только помешать. Будем действовать мудро... Кроме того, я даю вам гарантии. Письменные.
Аня протянула женщине лист бумаги. Та начала читать.
«...С целью обезопасить обе стороны, подписываю следующее признание:
Обязуюсь притворяться любящей, заботливой любовницей, параллельно обучая мужчину тому, чему он не хочет учиться у жены: хорошему сексу, правильному поведению, джентльменским жестам, опираясь при этом на потребности и желания женщины, с которой заключается данный договор.
Когда желаемый эффект будет достигнут, по сигналу обращающейся стороны, обязуюсь развеять все иллюзии любовника относительно себя. А именно: организую резкий разрыв, обнажая негативные стороны своей сущности или придумывая свои отрицательные качества. Вследствие такого разрыва по плану любовник должен на крыльях любви нестись к своей жене с мыслью, что она самая лучшая на свете. Анна Кострова».
- Вас всё устраивает? – мягко спросила Аня, когда поняла, что клиентка прочла написанное.
- Ну да... но вы же понимаете, я не хочу, чтобы он узнал о то, что я вас наняла?
- Конечно же, понимаю. И я, в свою очередь тоже не хочу, чтобы вы сообщали ему об этом. Это будет мне мешать в дальнейшей работе. Так что один экземпляр я оставляю у вас, - один, с вашей подписью и согласием – у себя. Чтобы мы не могли друг другу навредить.


Глава 4.
Первый «клиент» оказался «лёгок на подъём», так же легко поддался на провокацию, так же просто поверил в инсценированное предательство. Аня ликовала. Как будто бы пришло облегчение. Счастливая жена «исправленного» мужа рекомендовала кандидатуру Ани своим подругам, а те – своим близким и знакомым. Спрос на её услуги вырос неимоверно. И она уже могла выбирать, с кем «работать», а с кем - нет. Для встреч Аня решила снять квартиру, чтобы не навлекать не своё жильё неприятностей. И вот, поднимаясь в лифте, для очередной встречи, она столкнулась со старушкой. Вид последней вызывал некоторый страх. На фоне серого, морщинистого лица, сутулости, даже можно сказать, горбатости, старой поношенной одежды, напоминающей лохмотья ведьмы, единственным признаком жизни являлись глаза. И такого проникающего, «сверлящего» взгляда Аня не встречала.
- Здравствуй! – громко поприветствовала старушка новую соседку.
- Здравствуйте, - попыталась улыбнуться Аня.
И ей стало не по себе. Будто старушка читает её мысли. Дальше старушка молчала. Но выходя из лифта, молодая женщина чувствовала на спине тот взгляд.
Бабушка жила этажом выше и, надо же такому случиться, соседствовать в перемещении наверх и вниз, Ане приходилось часто. Можно было бы привыкнуть и не думать об этом. Если бы однажды соседка не заговорила….
Но сначала случились другие события.
Новой клиенткой Ани была состоятельная, волевая мужененавистница, которой казалось, что супруг недостаточно страстен в отношении её. То ли она хотела доказать свою неповторимость, то ли просто «привязать его к ноге» фактом, что красавицы, вроде Анны, способны принести только боль и разочарование. Анна поначалу не хотела соглашаться. Что-то недоговаривала незнакомка. И опытному психологу были непонятны мотивы. Однако дама оказалась на редкость навязчива. Она «приобщила к делу» даже семейный видеоархив, чтобы соблазнительнице было легче понять «предмет страсти».
Встреча у подъезда со знакомой уже старушкой не была неожиданностью. Аня словила себя на мысли, что всю дорогу от места встречи до своей съёмной квартиры она думала о странной бабушке.
- Спасибо, дорогая, - прошамкала старушка Анне, придерживающей тяжёлую дверь в подъезд.
Они стояли друг напротив друга в лифте. Аня всё так же принимала на себе тяжёлый пронзающий взгляд соседки. Та молчала. Но как только молодая женщина вышла из лифта, вслед ей раздалось: «открой глаза, он близко». Вздрогнув, однако, Аня даже не обернулась. Она рывком вытащила ключи из сумочки, быстро вставила ключ, вошла и резко закрыла дверь. Прислонившись к ней изнутри, она уронила сумочку на пол, съехала по двери на корточки, обхватила лицо руками и почему-то заплакала.

Глава 5.
- Где мы будем праздновать мой юбилей? – Светлана, супруга Павла, решительно настроилась на победу в словесной битве.
- А где ты хочешь?
- Ну, ты у нас мужчина, вроде как. Может, в кои-то веки, сам сделаешь интересное предложение. Или жмотская твоя натура не даёт воли фантазии?
- Я подумаю, - тихо ответил муж, стараясь не обращать внимания на обвинение. – Но, мне хотелось бы всё-таки узнать твои предпочтения, чтобы ты осталась довольна. Могу ведь, не угадать.
- Ну, это ты можешь! Можешь сделать вид, что ничего не понимаешь. Можешь не увидеть моих желаний и потребностей. Можешь спрятаться в свою «ракушку» и изображать непонимание!
- Уймись... Сказал же, подумаю над этим.
- Подумай, подумай! Только вот имей ввиду. Я намерена свой день рождения встретить в другом часовом поясе. Не с тобой, так с кем-то другим! И я не шучу! Докажи, наконец, что ты мужик!
Павел вышел из комнаты, чтобы успокоиться. Света «влетела» следом.
- Что ты прячешься? Что, разговаривать разучился с женой?
- Света, я не понимаю, чего ты сейчас от меня хочешь?
- Внимания я хочу! Что, непонятно? Я молодая красивая женщина, забыла, что такое мужское внимание. Потому что муж мой « в себе» вечно находится. Ему не до этого. Когда ты в последний раз целовал меня? Когда дарил что-то?
- Света, тебе не кажется, что нам ребёнка не хватает?
- Что-о-о? Никогда! Не вижу, кому тут ребёнка рожать. Тебя на меня и то не хватает. А ещё и ребёнок.
- Ты же женщина... Неужели сама не хочешь?
- Я хочу жить по-человечески. Хочу чувствовать себя нужной.
- Но ты и вправду нужна мне...
- Докажи это!
- Как?
- Купишь мне машину - рожу тебе ребёнка.
После недолгого молчания, Павел встал и громко произнёс:
- Одевайся... Пойдём выбирать машину.
- Что, прямо сейчас?
- А что тянуть? Я деньги отложил на отпуск. Но, видно, машина сейчас нужней.
- И что, в отпуск мы не поедим?
- Не знаю... Ну, туда, куда планировали, возможно, не получиться. Отдохнём как-нибудь в черте России.
- Снова это «как нибудь»! Как же меня это достало! – Светлана свирепела на глазах.
- Тебе уже не нужна машина?
- Меня и твоя устроит!
- Ты же знаешь, мне без машины нельзя.
- А мне, значит, можно?
- Я же и говорю,… пошли покупать, - Павел чувствовал, как терпение покидает его.
- Пошли! – обиженно крикнула супруга и выбежала первая, громко хлопнув дверью.


Глава 6.
Аня проснулась удручённой. Ночь не успокоила странной тревоги от встречи в лифте. Потягивая кофе, молодая женщина прошла в комнату и, усевшись в кресло, нагнулась за пультом. В это время раздался звонок в дверь.
- Здравствуй, - без тени улыбки прошамкала старушка-соседка.
- Здравствуйте... Что-то случилось?
- Да вот хотела просить тебя за лекарством мне сходить. Ноги уже не ведут. Видать, скоро уже...
- Схожу, конечно, - перебила старушку Аня. – У вас рецепт?
- Ну, так поднимись со мной, я тебе дам и рецепт, и денежки. А то ведь я уже совсем не могу.
Аня в халате и тапочках поднялась в квартиру к соседке.
- Проходи, проходи, моя хорошая. Я вот уже и чай собрала с вареньем.
- Постойте, какой чай? Вы же просили...
- Мало что я просила!- резко выкрикнула бабушка. – А теперь вот не прошу. Усаживайся на стул. Говорю ж, чай пить будем. Разговор у меня к тебе.
Аня послушно села за стол. А старушка, молча, приготавливала угощение.
- Вот, варенья моего попробуй... Небось, любишь такое.
- Аня даже поперхнулась. Из хрустальной креманки доносился запах... Тот самый, из детства. Такое варенье варила её бабушка. Из садовой малины. Но особенностью было другое. В малиновое варенье бабушка всегда добавляла ягоды чёрной смородины. Такой запах ни с чем не перепутаешь. Поместив в рот очередную ложку варенья, Аня, наконец, сама решила нарушить тишину.
- Так что у вас за разговор ко мне?
- А ты сама-то как думаешь? О судьбе твоей!
Аня почувствовала дрожь в коленках.
- Говорите уж. Пугаете.
- А ты не бойся, детка. Я помочь тебе хочу.
- Я не просила о помощи...
- И не попросишь. Ты ж ведь не думаешь, что я могу помочь. И только я... Проклятая ты, девонька. Оттого и мужики от тебя бегут. Оттого и кольца до сих пор не надевала. И детишек нет у тебя.
- Откуда вы знаете, что проклятая? – дрожащим голосом спросила Аня.
- А ты пей чай, дорогая, пей... и вареньице кушай. А я говорить буду. Слушай только.
Много я плохого в своей жизни сделала. Много людей извела. Вот и судьба моя такая... но покаяться мне надо. Скоро уж и моей душе суд будет. Доброе дело хочу последним за собой оставить. Чтобы было кому помянуть добрым словом.
- Что же вы такого сделали?
- Не перебивай! – снова выкрикнула старуха. И уже тише, продолжила. – Дана мне сила была, то ли как дар, а то ли как проклятье. «Вдовье зрение» я имею. Как тебе объяснить... Было четыре мужа. Все они давно уж на том свете. Может, и больше их было бы, да только я сама решила оборвать эту «цепочку». Перестала смотреть в их сторону. Ушла от женского своего. И вот через девять лет поняла вдруг, что вижу... по-другому. Не так, как все. Больше вижу. И откуда-то знаю, что вижу. Вот на мне шаль. Вдовья. Я её уж тридцать лет не снимаю. Поистрепалась малость, но да нельзя без неё. Это защита моя.
- От чего же она вас защищает?
- От себя самой, детка...
- Как же вы мне помочь хотите, если сами так слабы?
- Я? Слаба перед светом. Перед тёмными я своя. Знаю их. Знаю, чего хотят окаянные.
- Я тоже не ангел, - грустно констатировала Аня.
- Знаю я девонька историю твою. Любить, моя милая не грешно. Грешно торговать любовью. Но ты и не торгуешь любовью, и не любишь. Значит, рядом Он с тобой. Близко. В ночи сны твои тревожит. Шаги твои считает... Хочет душу твою.
- Кто, он?
- Дьявол...
- Да что вы... глупости, какие...
- В жизни, детка, всё не так, как в кино. Сделку с дьяволом человек совершает вслепую. Этот шельмец всегда знает, когда его время действовать. Опасайся его присутствия, когда глаза твои «закрыты». Продашься – сама не заметишь. А потом поздно будет.
- Не понимаю, как это связано с тем, что меня мужчины бросают...
- А! Подарок я тебе подарю. Вчера как увидела тебя, так и поняла: время пришло.
- Время чего? – раздражённо и одновременно с испугом спросила молодая женщина.
Старушка сердито посмотрела на Аню и продолжила, оставив вопрос без прямого ответа.
- Вот..., - на столе появился пакет с какой-то выцветшей тканью в нём.
- Что это?
- Сорочка венчальная. Мой тебе подарок.
- Спасибо, конечно же, ... но, не нужно было..., неуверенно начала Аня.
- Нужно. Это не просто сорочка. Это исподнее, которое тебя сделает женой и матерью.
- Как?
- Ты надеваешь сорочку три ночи подряд. Но только её, больше ничего. Это тебе, мой оберег от Него. Пока глаза твои «закрыты», она сохранит целостность твоей души. И в эти дни твой мужчина найдёт тебя, остановит свой выбор.
Первая ночь призывает душу любимого. Вторая ночь призывает его мысли, а третья ночь соединяет души чистой, сердечной связью, а тела – вечной страстью. Запомни: сорочку нужно будет надеть три ночи подряд, а потом обязательно сжечь.
Аня с трепетом стала ощупывать заветное дарение.
- Вот и бери, - тихо закончила повествовать старушка. – Будь счастлива.
- Спасибо... а что уже сегодня можно надевать?
- А у тебя нет выбора, дорогая. Он близко. Я даю тебе шанс спастись. Ну, всё... иди... я устала. Отдохну.

Глава 7.
Аня развернула навязанный подарок только у себя дома. Ночная рубашка времён молодости той самой бабушки: самотканая ряса какая-то, ниспадающая до самых пят. Украшением служило, разве что, миниатюрное ришелье в области солнечного сплетения. «Не фонтан, конечно же. С мужчиной в таком не ляжешь в постель. Но для благого дела сойдёт», - подумала Аня про себя и бережно уложила сорочку на подушке в своей спальне.
Мобильный напомнил о клиентке. Той самой, которая мечтала сделать из мужа раба. Аня решила посмотреть семейное видео.
«Да он неисправимый романтик», резюмировала она сама для себя будущего подопечного. «Этот тонкий профиль, длинные кудри, какое-то изящество в движениях». Она лихорадочно щелкала пультом, проматывая пленку то в одну сторону, то в другую. Что-то необычное и до боли знакомое было в этих полуприкрытых глазах. Словно какая-то неловкость навечно сковала этот взгляд.
«Ну, где же? Какая-то особенность была у этого человека...». Что-то зацепило её, она не могла понять, что. Почему? Мужчины такого типа никогда ее не привлекали…
«Стоп!» Она остановила картинку с лицом отснятым крупным планом. «Вот оно! Взгляд, направленный куда-то в другое измерение. Нет, он не отсутствующий. Тут другое.
Так вот что ее зацепило!» Аня зачем-то инстинктивно стала испытывать жалость к нему. Вот от чего кольнуло сердце.
Да, жалость для женщины – самое сильное чувство. Аня это знала, так же как была уверена в том, что не способна полюбить мужчину, вызывающего жалость.
Уже лёжа в кровати, «завёрнутая» в старухин подарок, Аня продолжала вспоминать кадры на видео.
Где-то она видела такие глаза. Но …раньше она думала, что такой взгляд может быть только у брошенного ребенка. Как будто в нем задержалась не выплаканная слеза. Должно быть, очень ранимая душа у этого человека. Аня даже усомнилась, нужно ли ставить с ним подобные эксперименты. Но потом остановила себя: Так, Анюта, никакой жалости!
Сорочка, подаренная старушкой, пришлась, как нельзя, кстати. Похолодало. Весь день шёл дождь. Не прекратился он и ночью. Обрядившись в ночную рубашку, Аня согрелась, почувствовала необъяснимую негу, уснула в этом одеянии на редкость быстро, и без сновидений проспала всю ночь

Глава 8.
Встреча с чужим мужем должна была состояться на выставке скульптуры. Сговорчивая собственница устроила всё так, чтобы её супруг пошёл на эту выставку в то же время, в какое на ней появится соблазнительница.
Аня узнала его фигуру и профиль, как только вошла в двери первого зала. Она почувствовала, как напряглась от волнения. Страх, доселе не присутствующий в ней во время подобных экспериментов, вдруг овладел крепко и безапелляционно. Минут пятнадцать Аня пыталась обрести равновесия и успокоиться, чтобы начать контакт, но безрезультатно. Сердце отбивало удары с такой скоростью, что впору было бы выпить уже «валокордин». Аня уже направилась к выходу, чтобы «глотнуть воздуха», как вдруг пол будто покачнулся, и в следующий момент она уже лежала на паркете без чувств.
- Ничего, ничего... Всё, теперь хорошо.- Слышала она голос где-то близко, близко возле себя.
Открыла глаза.
- Не закрывайте, пожалуйста, глаза больше. – Дышите. - В нос ударил запах нашатыря. В тот самый момент перед глазами показалось лицо. То самое. За обладателем которого она пришла сюда.
- Ой, простите, - Аня попробовала подняться с дивана, куда её перенесли, когда она была без сознания.
- Как вы себя чувствуете? – участливо спросил мужчина с взглядом, чистым, как у ребёнка. Он бережно придерживал молодую женщину под локоть, не давая её резко встать.
- Спасибо, уже хорошо.
- Вы далеко живёте?
- Нет, нет... тут две остановки...
- Давайте, я отвезу вас домой. Или в больницу...
- Нет, в больницу не нужно... мне намного лучше. Просто душно тут...
Павел привёз Аню к дому и поднялся с ней в квартиру. Уже почти на пороге остановился и развернулся, чтобы уходить.
- Постойте! Вы что же, даже не войдёте? – Аня изо всех сил старалась вернуться к намеченному плану. – Вы меня очень огорчите, если не согласитесь принять хотя бы скромное угощение с моих рук. Чай любите, или кофе?
Павел улыбнулся и принялся виновато оправдываться.
- У меня концерт через час. Мне нужно подготовиться.
- Концерт? Вы даёте концерт? Вы музыкант? – деланно удивилась Аня.
- Да, - смутился мужчина... Есть такое... Вы простите, я спешу очень. Правда. Но если вам и вправду интересно, приходите завтра в клуб «Варяг». Я там буду завтра петь. Вот у меня пригласительный есть…. После недолгих поисков, Павел вынул из кармана красочный листочек и с улыбкой протянул незнакомке.
- Меня Аней зовут. – Как бы, между прочим, бросила она уже вдогонку...
- Я ... снова смутился мужчина... там всё написано... простите...

«Какое удивительное, крылатое настроение», подумала Аня. Ей не хотелось думать о том, что мужчина, с которым свела его судьба, принадлежит другой. И она решила не думать. Вечером, надев сорочку, она с трепетом в душе долго размышляла перед сном о встрече. Пригласительный лежал на прикроватной тумбочке. Её вдруг одолело сильнейшее желание прикоснуться к этому заветному билету. Аня протянула руку и взяла его, затем поднесла к носу и понюхала. Запах... Это его запах. Запах её мужчины. Такой родной и близкий... что за наваждение?
Не заметив, как уснула, однако, утром Аня удивилась тому, что проснулась в той самой позе, в которой помнила себя с билетом в руках. Но пригласительный лежал на тумбочке, будто она его и не брала...

Анна напевала любимую песню и даже пританцовывала, пока собиралась на концерт. Она знала, что эту ночь Павел проведёт в её постели, даже не сомневалась в этом. И потому с особой тщательности подбирала нижнее бельё. Оно было в кровавых тонах. Её смуглое, здоровое, молодое тело в этом цвете просто «слепило» роскошью и совершенством.
«Ну, просто богиня», - вынесла она вердикт своему отражению в зеркале и поспешила к телефону, который за время сборов звонил уже в третий раз. На проводе к недовольству хозяйки квартиры послышался отвратительный голос «заказчицы».
- Аня, я так понимаю, у вас всё гладко идёт... с Павлом. Вы не звоните.
- Не переживайте. Контакт налаживается. Сегодня вот я пойду к нему на концерт. Там посмотрим. Давайте договоримся с вами. Я буду звонить, и извещать о событиях. В конце концов, ваш Павел может быть не единственным, кем я теперь занимаюсь. Вы понимаете?
- Ах да! Простите, Анечка. Уж не терпится мне результаты увидеть.
- Увидите, не волнуйтесь. Ну, всё, пока.
Аня больше не чувствовала ни малейшего дискомфорта от контроля супруги своего будущего любовника. Даже напротив, впервые она ощущала себя королевой положения.

Всё происходило на удивление легко. Ане даже не пришлось никаких усилий к сближению прилагать. После концерта, Павел сам её нашёл, сам предложил провести вечер вместе. Ей показалось, что он удручён чем-то.
- И часто после концертов ищешь себе утешительницу? – с лёгкой иронией спросила Аня, когда они ужинали в ресторане.
- Никогда не искал и не ищу... Разве люди, которых объединяет невидимое притяжение, ищут греха? Они ищут сближения. Я просто не противлюсь тому, что со мной сейчас происходит. У тебя другие мысли?
- Ты умеешь красиво говорить.
- Нет. Не умею. Моя супруга так не считает, во всяком случае.
- Ты женат? – деланно удивилась Аня.
- Да. Женат.
- И она, конечно же, стерва...
- Нет. Она несчастная женщина. Родители выдали её замуж за человека, который им задолжал. То ли они так боялись не вернуть себе деньги, то ли случай такой упустить боялись...
- Вот как! Так ты вернул долг?
- С лихвой...
- Как же так получилось, что ты у них в «чёрном списке» оказался?
- Я не хотел бы об этом говорить... А ты... замужем?
- Угадай.
- Я думаю, что нет. Но опасаюсь, что могу ошибиться.
- Опасаешься?
- Да. Я хотел бы видеть тебя своей женщиной. Но если ты принадлежишь другому....
- Я не принадлежу другому....

Глава 9.
Это были даже другие объятия. Все, кто был «до...» обнимали и целовали так, будто хотели выжать из ее тела все соки, все забрать и выпить в одиночку. Все, как один, не особо задумывались над тем, нравится ли ей прикосновения, похожие на движения рук при использовании резинового тренировочного кольца. А руки Павла двигались по ее телу, будто путешественники - первооткрыватели. Бережно и осторожно, но очень чувственно они прикасались к тем самым заветным местам. Сначала она все прислушивалась, по старой привычке пыталась понять нравится ли ему то, что он находит на своем пути, но что-то в его поведении убедило ее в том, что все, что сейчас происходит, происходит для нее, а значит нужно расслабиться и принять это, а что потом – неважно.
Однако утро Аня ожидала с трепетом. «Получилось или не получилось...»
Она была уверена: то, как поведет себя мужчина утром, разумеется, говорит о многом. Понравилось ли ему то, что произошло или нет, хочет ли он продолжения отношений или на этом он остановиться. Тут каждый ведет себя по-разному. Один «юлит», что-то сочиняет, обещает, «искрит» какими-то льстивыми, неискренними комплиментами. Другой - задумчив, молчалив, тактичен...
Павел не спал. Его рука мягко скользнула к руке Ани. Она повернула к нему лицо, попыталась прочесть по глазам ощущения. Он прервал её мысли:
- Как ты обычно встречаешь утро?
- Пью кофе, ну или чай... Чаще, кофе. Потом иду в душ, потом делаю макияж... Что ты хочешь узнать?
- Я просто предполагаю, как бы мы вместе проводили утро, - сказал он шёпотом, нежно поглаживая Аню по голове. Другая его рука крепко сжимала женскую ладонь. От ощущения небывалой близости у Ани вдруг из глаз потекли слезинки.
- Это так трогательно, что ты говоришь, - сказала она и положила свою голову ему на грудь. – Зачем представлять то, чего никогда не будет?
- Почему не будет?
- Ты женат... Так ли возможно нам с тобой утро встречать...
- Возможно, - почти шёпотом ответил Павел. – Ты этого хочешь?
- Я..., - Аня буквально глотала слёзы. «Что же это такое? Зачем ей так больно? Зачем так хочется расцеловать это лицо, преклониться к этому плечу, уснуть... и не просыпаться, чтобы не принимать правду обстоятельств».
Она не ответила. Просто встала с постели, принялась надеваться. Паша несколько минут, молча, наблюдал за женщиной, после чего тоже присел на край кровати и стал натягивать брюки.
- Ты любишь свою жену? – вдруг спросила Аня, стоя спиной к любовнику.
Павел не отвечал.
Она повернулась и села перед ним на колени.
- Ты мог бы остаться со мной навсегда?
- Да, – тихо, но твёрдо ответил мужчина.
- Ты останешься?
- Не сейчас. Я должен сейчас уйти.
- Ты не вернёшься, - вдруг вырвалось изнутри у Ани, и она расплакалась, опустив голову на его колени.
Павел провёл по её волосам и стал размеренно читать стихи над её головой:
«В нелепом бегстве от слепого дня, играют тени на лице печальном
бездонные грустят глаза, и спит блаженная улыбка
разбилось зеркальце святого постоянства в мире обручальном
Развеялась мечта по ветру, рассыпая по Земле следы - ошибки...
Не отразится сердце больше в тех глазах, что рядом
Летит душа, пребольно ударяясь о бесчувственные скалы
безумство творчества окутало, представившись Наградой
гремит, возносит, отрезвляет, только этого всё мало... мало... мало...»
Анна чувствовала, как каждая строчка наполняет её душу какой-то живой, дышащей силой. Она будто летела в каком-то тёплом потоке. Хотелось слушать этот голос, слушать, не переставая...

Весь оставшийся день Аня провела в беспокойстве и тревоге. Даже встреча с любимой подругой не принесла ни радости, ни малейшего облегчения.
- Ну, ты молодец! – смеялась Дана. – Вот так удивила! Я от тебя не ожидала такой прыти! Даже я бы так не придумала.
Аня смущённо улыбнулась, не выдавая внутренней тревоги о своих истинных чувствах.
Но скрытая печаль не ускользнула от глаз подруги.
- Ну, а смутная такая чего? Что, измучила себя угрызениями совести?
- Хуже...
- Что же, может быть хуже-то? А-а-а-а! Постой-постой... Солнце, только не говори, что влюбилась в клиента.
Вместо ответа Аня разрыдалась.
- На–ко, выпей, - протянула Дана подруге рюмку с коньком.
- Не хочу я...
- Говорю, выпей. Не дело это, так себя изводить.
Аня залпом выпила «стопку» и смолкла, уставившись куда-то впереди себя.
- Ну, так, может, к чертям всё. Хватай, раз чувствуешь, что твоё, да и дело с концом! Что «нюни» распускать? Вот не нравишься ты мне в последнее время. Что за синтименты? Кого ты жалеешь? Себя или какую-то тётку, которая не дорожит собственным мужем? Действуй! У тебя все карты!
- Ну да... И у неё тоже.
- Что... у неё тоже?
- Моё письменное признание...
- Что ещё за признание? Зачем?
- Да какая разница? Это как кредит доверия...
- Ну, ясно. Узнаю тебя, подружка. Что ж, плати теперь, свой кредит. Причём с процентами. Но есть и другой вариант.
- Какой другой? – с надеждой в голосе спросила Аня.
- Ты сама ему всё расскажешь, пока эту информацию не передал кто-то другой со своей подачи. Есть шанс, что он простит тебя быстрее, чем жену.
Аня согласно кивала, но без особого энтузиазма. Она так и не смогла рассказать близкой подруге о старушке-колдунье, о сорочке...

Глава 10.
А бабушка Роза будто ждала свою молодую соседку на скамье у подъезда.
- Здравствуй, дорогая...
- Здравствуйте, - нерешительно остановилась у двери, Аня.
- Что, голубка... в собственных сетях запуталась? – участливо спросила старушка Аню, пока они ехали в лифте.
Аня прослезилась.
- Зачем не надела сорочку на третью ночь? – уверенно спросила баба Роза. – Чего ты хотела? Исподним дьявольским завлечь суженого? А я-то поверила, дура старая, что ты спасенья ищешь….
Лифт остановился на седьмом этаже. Дверь открылась. Аня стыдливо оглянулась на соседку. Та просверлила её своим взглядом, выдала напоследок:
- В первую брачную ночь наденешь её. И сразу сожжёшь на утро.
- А если свадьба не состоится? – Аня словила лифт ногой и так продолжала переговоры.
- Состоится. Я уж попрошу за тебя. Но если не сделаешь, как говорю, - платить будешь. Дорого платить. Так и знай.
Дверь лифта закрылась. Аня ещё несколько минут стояла перед ней, обдумывая слова старой вещуньи.

Анна никак не могла решиться последовать совету подруги. Павел не давал о себе знать, отчего она решила, что действовать нужно. Это был человек, чьего присутствия жаждало её сердце. Она будто знала: исчезни он из её жизни – жизни дальше не будет. Набирая номер, Аня дрожала всем телом. Голос Павла на проводе показался ей странным. Он отвечал, делая большие паузы, будто неуверенно, будто имел дело с незнакомым ему человеком.
- Я...сейчас не могу. Я позвоню вам...
- Я должна сказать тебе что-то важное... понимаешь, ты мне очень дорог, - пыталась «нащупать» связь Аня.
- Простите... я не могу сейчас говорить... Моя супруга... Она погибла.
Аня почувствовала жар, охвативший её голову, как будто на неё надели раскалённый, металлический обруч. Она, молча, закрыла «раскладушку» и в ужасе присела на краешек стула. В уме кружилась одна мысль: «Неужто, баба Роза поспособствовала такому обстоятельству?» Ане хотелось думать, что всё это судьба, случайное совпадение, но что-то подсказывало, не просто так случилась эта смерть...

Встречи были не частыми. Павел испытывал угрызения совести и даже намекал на свою некую потенциальную причастность к смерти жены, но дату свадьбы было решено не откладывать больше, чем на год. Аня перестала снимать квартиру для встреч, переехала в свою, где и ожидала новой жизни. Она совсем не вспоминала старушку - колдунью. Время успокоило опасения.
- Смотри, что я тебе прикупила! – Дана «светилась» так, будто свадьба намечалась у неё, а не у подруги. – Иди сюда!
Женщины устроились на постели и торжественно открыли красочную коробку. В ней лежало красивейшее нижнее бельё.
- Ну как? – шёпотом спросила Дана. – Италия! Высший класс! У нас такого не шьют. Специально для первой брачной ночи.
- Потрясающе, - выдохнула Аня, поглаживая нежный шёлк. – Так приятно прикасаться. Никогда такого не носила. Вот так спасибо, подружка.
- Ура! Ну, так давай, что ли, отметим это дело, - Дана вытащила из чулка фляжку с коньяком.
- О! Да ты никак под Мерлин Монро косишь? – лукаво подстегнула подругу Аня.
- А почему нет? Разве это не очаровательно? В чулочке. Мне всегда нравился этот момент из «Джаза». Долго не могла найти подходящую фляжку. И вот, прикупила в том же магазинчике, где и твоё бельё. Надо же, везуха какая!

За день до свадьбы Аня почувствовала сильнейшую тягу наведаться к старушке. Ноги будто сами несли её туда. Купив печенья и конфет к чаю, Аня быстрыми шагами двигалась к злополучному дому. Времени было мало. Подготовка к свадьбе шла полным ходом.
- А-а-а! Пришла всё-таки.
- Ну да... Хочу спасибо вам сказать. Помогли вы мне очень.
- Проходи, проходи... доставай свои гостинцы, будем чай пить.
Аня замерла на пороге от неожиданности, но старушка поторопила:
- Ну что, стоишь-то? Небось, спешишь?
- Немного...
Баба Роза деловито расставляла чашки на столе, усердно и, будто нарочито, долго выкладывала сладости на тарелку.
- А что узнать хотела?
- Ничего... в общем-то... я же говорю, поблагодарить пришла.
- Врёшь. Знаю я всё. Думаешь, я с тобой шутки тут шучу? Ну-ну... Твой ненаглядный привязан к ней невидимой нитью. И если ты ослушаешься, она утащит его за собой. Пренебрегать оберегом в данном случае - глупо и жестоко. Вот тебе мой ответ.
Аня молчала. Страх закрался так глубоко, что, казалось, не хватит дыхания, чтобы встать и уйти.
- М-м-м-м...- замычала старуха, - уходи, невежда... Не хочу тебя больше видеть.
Аня вскочила и как-то суматошно направилась к выходу. Пока она надевала туфли, бабушка Роза гремела посудой в кухне. Стоило Ане взяться за дверную ручку, та выкрикнула вслед:
- Я оставлю тебе шаль мою. Чтобы не убивала как я, мужиков-то. Хоть на одном остановись, что ли...
Входная дверь громко захлопнулась. Аня в слезах бежала вниз по лестнице, сожалея, что вошла в этот дом.

Глава 11.
- Мне нужно переодеться! – тихо прошептала невеста, уворачиваясь от настойчивых объятий мужа.
- Ну, какое «переодеться»! Дай же мне тебя невестой почувствовать, хочу это платье с тебя снимать сам, - тихо, но требовательно возразил жених.
Аня вырвалась из объятий и забежала в спальню, где под подушкой лежала приготовленная сорочка. Она достала её и дрожащими руками разложила на кровати. Павел ворвался следом.
- Ну что за прятки, счастье моё?
Они упали в постель и больше не сдерживали себя. И даже утром никто из них не обратил внимания на скомканную в углу брачного ложа самотканую сорочку....
В ту пятницу Аня пришла домой чуть позже обычного. Клиент отказался ехать в офис и просил её провести сеанс на дому. Павел ждал её на кухне. Это не было чем-то привычным. Обычно он встречал жену в дверях. О том, что случилось, Аня догадалась по кассете, что лежала на столе и газете, разложенной на странице с объявлениями. Она села на стул и выдохнула, не глядя в глаза мужу.
- Ты мне как-то это объяснишь? – тихо начал Павел. В его голосе слышалась обида. Но ещё больше – сожаление.
- Пашенька, это в прошлом. Поверь, у меня были на то причины.
- Верю....
- Прости меня, пожалуйста! – Аня попробовала взять мужу за руку. Однако, руку он одёрнул.
- Я пойду спать. Пельмени на плите. Если хочешь....
- А ты, ты сам-то, ел? – волновалась Аня.
Но Павел уже прикрыл дверь в спальню.
Она легла с ним и попыталась обнять. Муж позволил ей это сделать, но сам не ответил ни одним движением. Всю ночь Аня лежала с открытыми глазами. Ждала, что он снова обнимет её нежно, скажет что-то... но муж не реагировал не неё. Будто не было рядом с ним больше женщины.
Глотая слезы, Аня ходила уже неделю. Ей уже казалось, что было бы лучше, чтобы он избил её, обругал, но чтобы снова был с ней. Но Павел вёл себя как чужой. Не говорил с ней, не целовал, не обнимал. Всё свободное время супруг спал. Аня боялась одного: что однажды он не придёт домой, не вернётся к ней. Однажды так и случилось. Но причиной стала не она, а тяжёлая болезнь мужа.
Павла забрали на «скорой» прямо с концерта. Спустя недолгое время стал ясен диагноз. И звучал он устрашающе. Лейкоз.
Прямо с больницы Аня бежала к злополучной квартире бабушки Розы. Но уже в дверях подъезда она почувствовала неладное. Из старенького грузовика мужчины вытащили пустой гроб и внесли его в тот самый подъезд... Дрожа всем телом, Аня, однако пошла вслед за ними. Ощущения не подвели её. Умерла баба Роза. Возле её тела хлопотали работница социальной службы и две бабушки-соседки.
- Когда хоронить будут? - Спросила в дверях Аня.
- А сегодня и будем, - живо ответила одна из соседок. – Бабушка вот деньги оставила на поминки даже. Так что, приходи, девонька к обеду, к часу, может...
- Да. Я приду...

Глава 12.
Аня домывала посуду после поминальной трапезы и не переставала думать о последнем «завещании» бабки. « Я оставлю тебе шаль», - стояло звоном у неё в ушах. Та самая шаль висела на стуле у кровати покойной. А Аня никак не могла решиться взять её. Это было, как подписать приговор самой себе. Уже в дверях, она спохватилась.
- Вы простите меня, но, можно, я оставлю себе бабушкину шаль? – обратилась она к соседкам, которые уже делили мебель и содержимое шкафов.
- Какую шаль? А эту? – они удивлённо посмотрели на облезлую тряпицу, висевшую на стуле и радостно закивали головами.
- Конечно же, бери, девонька. Будет память тебе о бабушке. Хорошая шаль. Пригодится в хозяйстве, – деловито докладывала одна из соседок.
Аня выхватила шаль из костлявых рук и наспех сунула её в небольшую дамскую сумочку.
- Аня! Ты с ума сошла! Учебники полистай институтские. Какое, к чёрту, проклятие! Какая «вдовья» шаль!?- Дана сошла на крик в своём возмущении, едва услыхала историю о бабе Розе. – Ты образованная женщина. Психолог. Что за «бзики»?
- Дана, какой я психолог? Видишь, я сама нуждаюсь в лечении.
- Да не в лечении ты нуждаешься, а во встряске. Загнала себя в угол. Что дальше? Ты собираешься нацепить на себя эту рвань? И веришь, что этим кому-то хорошо сделаешь?
- Дан... Я хочу, чтобы Паша поправился. У меня никого нет... кроме него.
- Вот это другой разговор. Так и будь с ним. Дай ему знать, что тебе нужно его здоровье.
- Это я виновата, что он заболел.
- Интересно знать, с какой это стороны ты виновата.
- Он узнал о том, чем я занималась. Не смог простить...
- И ты решила, что вот таким «волшебным» образом заставишь его передумать? Он увидит тебя в старухином тряпье и его сердце «отойдёт» от обиды? Нет, моя дорогая! Этого не произойдёт. Ну, пожалеет он тебя. И что? Что дальше? Зачем ему желать быть рядом с женщиной, которая внутренне обрекла себя на страдания? Ты хочешь вытащить его с того света? Борись за место рядом с ним! Борись за его жизнь вместе с ним.
- Я не имею сил для этого...
- Ах, и ты выбрала лёгкий способ... Ну, давай, давай, я посмотрю, что из этого выйдет....
- Ну... может, ты и права... я растерялась совсем. Ничего не понимаю.
- Ты виноватой чувствуешь себя? Так винись. Но не нужно жертв. Это никому не нужно. Докажи ему свою любовь и преданность. Сейчас такая возможность... Ну, хочется тебе грехи снять с себя - в церковь сходи. Только выбрось эту дрянь!- Дана схватила шаль из рук Ани и отправила её в мусорное ведро.
- Можно, я оставлю её себе... на всякий случай, - Аня вытащила выброшенную вещь и уложила её обратно в сумочку, растерянно осмотрев подругу.
- Дура!- не сдержалась Дана. – Что ты делаешь? Потворствуешь тёмной силе?
- Я сама уж тёмная стала... пойду.
- Иди, иди уж! Вот же, ослица! – не переставала возмущаться темпераментная Дана, даже когда подруга уже закрыла дверь за собой.

Глава 13.
Прошло больше месяца, прежде чем Дана решила навестить подругу. Прежде чем она ступила на порог квартиры Ани, она решила забежать к ней на работу. Но секретарь сообщила, что психолог уже две недели не появляется в офисе....
Ни на стук в дверь, ни на упорные звонки, Аня не отвечала. Дана толкнула дверь, и она поддалась. В страхе молодая женщина ворвалась пулей в квартиру, предполагая самое страшное. Но то, что она увидела, превзошло все ожидания. Подруга сидела в кухне за столом у окна, поджав под себя ноги и завернувшись в старухину шаль. На столе стояла начатая бутылка дешёвого вина. Аня была пьяна.
- Ужасно выглядишь, подруга, - произнесла Дана, присев на табурет напротив.
Аня подняла заплаканные глаза, внимательно посмотрела на собеседницу и молча, стала наливать себе в стакан вина из бутылки.
- Так, хватит! – решительно выкрикнула Дана и отняла у подруги бутылку. – Что за повод так опускаться?
Аня уткнулась головой в колени и молчала, ещё плотнее укутываясь в шаль.
- Ты была у Паши?
- Ну, была...
- И что?
- Он не разговаривает со мной. Знаешь, как это... страшно....
- Ну, ещё страшнее то, что ты с собой сама делаешь.
- Всё хорошо, Дана. Его на операцию увозят в Германию. Там спасут. Это главное. А я... Сама виновата.
- Ну, ты даёшь! Это ж надо так «съехать с катушек»! Сними это сейчас же! – Дана стянула шаль с подруги.
Та уже и не сопротивлялась.
- Что это у тебя? – Дана увидела на руке у Ани след от пореза...- Ты что, вены резала?
Аня молчала.
- Я тебя вылечу! Я тебя сейчас вылечу! Что это за жертвоприношение?! – Дана негодовала. – Так. Сиди здесь, никуда не уходи! Я скоро буду.

Глава 14.
- Паша, ты должен позвонить ей.
- Зачем? Она имеет полное право устраивать свою жизнь без меня. И заметь, у неё талант.
- А ты спросил у неё, хочет ли она того?
- Зачем спрашивать? Всё ясно и так. Я поспешил...
- С чем поспешил?
- С изменой... Если бы я не изменил жене, она была бы жива.
- Ты о чём сейчас сожалеешь? Твоя женщина, та, которая любит себя больше чем себя саму, находится на грани. И ей, боюсь, сейчас нужнее помощь, чем даже тебе...
- Это она прислала тебя?
- Если бы ты увидел, что с ней сейчас происходит, в каком она состоянии, у тебя бы не возникло такого вопроса. Ты нужен ей. Она перестала жить без тебя.
- Я не могу помочь, сама понимаешь...
- Можешь.
- Как?
- Позвони ей. Скажи, что она тебе нужна, что любишь... и всё.
- Ни за что.
- ???
- Я не прощу её. Она мне слишком больно сделала.
- Ты не любишь её?
- Не люблю.
- Разве так бывает? Вы же такая пара...
- Я не хочу слышать об этой женщине. Всё. Уходи.
Дана уходила быстрыми шагами. Почти убегала. Она готова была задушить собственными руками больного раком. Слишком он был жесток. Слишком жалок в этой жестокости.

«Осень. Надо же случиться такой погоде. Пусть бы было солнце, пусть бы цвело всё. Нет же. Эта серость и сырость...» Дана зашла в магазин и зачем-то взяла копчёную скумбрию и две бутылки пива.
Аня сидела за столом, допивая найденную бутылку вина. Дана поставила на стол пиво и стала молча чистить скумбрию. Аня смотрела непонимающе.
- Что-то случилось? - тихо спросила она подругу.
- Да! Случилось! – резко ответила Дана, ещё не понимая, что уже начала атаку против сумасшествия Ани. А та будто ожила.
- Ты расскажешь мне?
- Ну а для чего же я пришла, по-твоему? Кто мне поможет ещё, как не ты?
- Даночка, милая, ты даже не сомневайся, помогу, - изменилась в лице Аня. – Я немного выпила сейчас, но ты не переживай, я смогу тебя выслушать.
- Ну, слава Богу, - громко выдохнула Дана и деланно всхлипнула. «Ничего не поделаешь. Придётся изобразить мученицу». Собственный спонтанный план действий показался вдруг чем-то высокодейственным. Дана нарезала рыбу. Аня стала суетиться в поиске бокалов для пива. Нашла в себе даже силы и желание ополоснуть их. В раковине накопилась гора грязной посуды….
- Ой, подружка, если ты меня не вытащишь из этого, я руки на себя наложу.
- Да ты что, солнышко? – Аня всерьёз озаботилась. – Я же сказала – помогу. Это последнее дело... то, что ты задумала. Я вот..., - начала, было, она откровение, но осеклась и замолчала.
- Влюбилась я. А он женат. И дети у него. Трое. Представляешь? – запричитала Дана, отхлёбывая большие глотки пенного напитка.
- А он? Он любит?
- Говорит, что любит. И говорит, что от жены уйдёт, если я ему ребёнка рожу. А если я не смогу родить, Аня? Что делать тогда? – Дана сочиняла историю на ходу и сама удивлялась, как трагично всё получалось.
- И давно это?
- Да вот второй месяц пошёл...
- И что, ты считаешь, это настоящая любовь?
- Да! Я так считаю. И никогда уже не встречу никого лучше. Это мой человек. Мой!
- Подожди дорогая... Ты так не заявляй категорично. Чем же он так хорош?
- А ты сама будто не знаешь, что может быть хорошего... Не знаю! В том то и дело, что не знаю. Магнитом меня к нему тянет. Ноги ведут сами. Готова на любую глупость, афёру, только бы рядом с ним оказаться. А он всё время занят... занят... занят. – Для пущей убедительности Дана даже громко разрыдалась.
- Бывает так..., - тихо, будто сама себе, бубнила Аня, поглаживая подругу по голове. – Но ты не убивайся так. Мы что-то придумаем. Помнишь, как ты раньше говорила? «Клин клином вышибает». Хочешь, я с тобой в ресторан схожу? Встретишь кого-то?
- А ты точно со мной пойдёшь? – заметно повеселела Дана, в предвкушении своей победы.
- Конечно, - тихо ответила Аня и вдруг добавила резко. – Конечно же, нет! Думаешь, я не понимаю, для чего ты весь этот цирк устроила? Не надо меня спасать. Понимаешь? Спасла уже однажды...
Дана почувствовала, что подруга затаила на неё обиду.
- А-а-а! Ты, небось, мне бельишко то в вину ставишь? Ну, да и бог с тобой! Загибайся тут в злобе своей. Ты стоишь своего супруга! Такая же чёрствая крыса! Вот и живи, как крыса! Мне тут нечего больше делать!
Дана стала обуваться.
- Подожди, - мягко попросила Аня. – Пойдём... мы ещё пиво не допили. Расскажешь мне, что Паша тебе говорил?
Они вернулись за стол, но разговор начинать не спешили. Допивая остатки из бутылки, Дана вдруг заметила, что Аня уж очень усердно налегает на копчёную скумбрию.
- Слушай, я тебе, часом на огурчики солёные не тянет?
Аня замерла.
- С чего меня должно тянуть?
- Что-то я не припомню, чтобы ты с таким аппетитом пиво рыбой прикусывала. Как-то раньше предпочитала чипсы, сухарики...
- Я просто... рыба просто вкусная... свежая...
- Рыба отвратительная. Разваливается вот вся. Ржавая какая-то. Неудачно я её купила вообще, вот что тебе скажу... А тебе вот вкусно. Интересное дело....
- На что ты намекаешь? – испуганно залепетала Аня.
- Да какие уж тут намёки? Всё ясно.
Аня встала и подошла к зеркалу. Она долго стояла, глядя на отражение, будто хотела увидеть что-то, чего не сумела почувствовать.
- Беда какая..., - присела она на краешек табурета.
- Ну ладно, глупости нести! Какая беда? Ты же ребёнка хотела!
- Хотела... Но не так. Я хотела, чтобы семья была.
- Вот и будет семья.
- Нет. Я не буду этим спекулировать. Ты же не думаешь, что я пойду Паше предъявлять что-то?
- Конечно же, я так не думаю! – вскипела Дана. – Потому что я вместо тебя пойду к нему. Я ты не запретишь мне спасать тебя и твоего идиота – мужа! А сейчас ты ляжешь спать. И проспишь до моего прихода. Когда же я вернусь, то займусь твоим восстановлением. Ребёнок – это тебе не шуточки. Ты ему здоровая нужна.
Аня послушно легла в кровать. Подруга бережно накрыла её одеялом и по-матерински поцеловала в лоб.
- Спи уж... Глупышка.

Глава 15.
Когда, наконец, подруги решили сообщить новость будущему отцу, прошло два месяца. Всё это время Дана буквально за руку водила Аню по специалистам, чтобы убедиться, что беременность протекает нормально и никаких эксцессов не намечается.
Они вошли в холл перед отделением вместе. Аня решила завести разговор с медсестрой.
- Не подскажите, где лежит Сытин Павел?
Медсестра удивлённо взглянула и без сомнений выложила:
- А он в нашем отделении уже не лежит.
- Как!? – Аня побледнела в предчувствии самого страшного.
- Он на операции сейчас в Германии. Уже две недели как уехал туда.
- А! Спасибо. А как можно с ним связаться.
- Я тут вам помочь не могу. Кто вы ему будете?
- Жена.
- Хороша жена, - ядовито усмехнулась медсестра. – Даже не удосужилась поинтересоваться течением лечения.
- Я попросила бы! – вступилась бойкая Дана. – Какое вы право имеете оскорблять? Что вы можете знать? Перед вами беременная женщина. Имейте совесть!
- Ох, и кто тут о совести говорит? – продолжала медсестра. – Даже ведь не появилась ни разу тут! Жена! Что вы мне рот затыкаете? Такого человека угробила! Стерва!
У Ани по щекам потекли слезинки. Дана готова была уже накинуться на обидчицу, но подруга крепко схватила её за локоть и потянула к выходу.
- Не надо... Она не со зла... она соперница. Я чувствую...
Но уже на улице громко разрыдалась.
- Так и есть! Я его угробила! Так и есть...
- Ну, началось! Быстро пойдём отсюда.

Согреваясь чаем, Аня завернулась в старухину шаль и грустно смотрела на окно, «занавешенное» дождинками. Из комнаты доносились звуки саксофона. Дана постаралась сформировать музыкальную коллекцию, способствующую умиротворению. Но душе не было спокойно. Тяжесть от невыплаканных слёз давила на грудь.
«Кап-кап». – Капал дождь. Или это не дождь? Аня подскочила. Непонятные звуки доносились из прихожей. С потолка в районе ванной комнаты стекала вода. И уже не каплями, а умеренным потоком. В панике, женщина бросилась в подъезд и стала быстро подниматься в квартиру соседей сверху.
Но на стук никто не отозвался. От досады Аня закусила губу до крови. Из соседней двери выглянула женщина.
- Что-то случилось?
-Да вот затопило меня. Из ванны, видимо, вода протекает. Уже и в коридоре вода... а тут никто не открывает.
- Ой... А там человек один живёт. У него сердце больное. Нужно дверь ломать. Не случилось бы чего. – Ваня! – крикнула соседка своему супругу. – Давай-ка, дверь ломать. Там Сергей. Кабы не беда с ним...
Некрепкая дверь подалась с первого натиска грузного соседа. Опасения подтвердились. В ванной, наполненной водой, лежал мужчина, лет сорока. На его мертвенно-бледном лице застыла гримаса, какую человек выдаёт при внезапной боли.
- Вытаскивайте его! – скомандовала Аня соседу тяжеловесу.
Тот нерешительно взглянул на неё и продолжал стоять.
- Вытаскивайте его, скорее, ему помощь нужно оказывать! Я же не могу его вытащить! Что вы стоите?
- Так, может быть, скорую?
- И скорую тоже. Но сейчас, сейчас ему помогать нужно!
Ане приходилось оказывать помощь при остановке сердца. Заставил её это сделать случай, который произошёл с одним её клиентом. Пришёл на приём сам не свой. Всё молчал, мялся, а потом вдруг «раз»... и упал неожиданно...
Сосед пришёл в себя, приехала «скорая», и Аня в задумчивости поплелась к себе домой.
Там её ждал очередной «сюрприз». Лишь только она открыла входную дверь, как раздался грохот и звук разбитого стекла. Аня поспешила на кухню. Стеклянная люстра упала на стол, разбилась сама вдребезги, а с ней и вся посуда, что стояла на столе. На пол осторожными каплями стекал недопитый чай. Прямо под ногами у Ани лежал осколок чашки, подаренной ей когда-то мужем. На нём можно было прочесть обрывок фразы «..от мужа». Раньше на чашке было написано «Любимой жене от мужа». Молодая женщина почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. В предчувствии обморока она направилась в сторону постели...

Глава 16.
- Аня! Что тут стряслось? Как ты? – Дана тревожно трясла подругу.
- Ничего страшного...,- вымолвила Аня и смолкла.
- Почему ты вся мокрая? Что с люстрой? Что ты делала тут?
Только теперь Аня почувствовала, что и платье и даже нижнее бельё у неё мокрые. Она вспомнила, как помогала вытаскивать из ванны тело соседа.
- Не спрашивай меня, ладно? Дай мне лучше телефон. Я хочу Паше позвонить.
- Ты что? Теперь? Это еще, зачем вдруг?
- Предчувствие у меня... нехорошее.
На звонок никто не ответил.
- Шаль! Где моя шаль? – Аня встревожилась не на шутку? – Неужели я её там оставила?
- Где это, «там»? – недоумевала Дана.
Аня выглядела потерянной.
- Ну, зачем тебе нужно до всего докапываться? Что ты привязалась ко мне? Уходи, пожалуйста! Мне плохо! Я одна хочу побыть. Имею я на это право?
- Имеешь, имеешь... Только вот не сейчас... пойду я на кухне у тебя приберу. Ещё порежешься чего доброго...
Аня вошла в кухню, когда подруга уже навела там полный «блеск», на плите закипал чайник, на сковороде «скворчали» гренки.
- Ты прости меня, - тихо вымолвила Аня, когда Дана, молча, подала ей горячий чай и тарелку с гренками. – День такой сегодня выдался...
- Ладно. Не хочешь, не говори...
- Нет. Я скажу.
В это момент из комнаты раздался резкий телефонный звонок. Аня вздрогнула и замерла, молча уставившись на подругу.
- Мне поднять? – понимающе спросила та.
- Да, пожалуй...
Дана направилась в комнату. Аня закрыла уши руками и закрыла глаза. Такой и застала её Дана, когда вернулась в кухню. Почувствовав присутствие, Аня открыла глаза, но не отнимала руки от ушей.
Дана стояла, прислонившись к холодильнику и обеспокоенно смотрела на подругу. Аня всматривалась в её глаза, ожидая увидеть в них нечто, что бы заставило усомниться в тревожном подозрении. Дана молчала. Аня отняла ладони от ушей и в ожидании замерла.
- Паша умер. Два часа назад, – констатировала подруга.

Глава 17.
Прошёл месяц со дня похорон мужа. Аня не переставала плакать. Утрата застилала глаза. Ещё больше мучило чувство вины.
- Что же ты изводишь себя? – преданная Дана не оставляла подругу ни на один день. Та уже смирилась с её присутствием. И научилась игнорировать любые слова, которые слетали с уст своей «хранительницы».
- Ну ладно себя... а ребёнок? Кого ты родишь-то? Издёрганного, психически неуравновешенного мямлю? Давай, давай, плачь о своём горе-муже! Пускай сына твоего такая же судьба постигнет!
- Что ты говоришь такое? – без особых эмоций возразила Аня, глядя куда-то перед собой.
- Правду говорю! Уж и не знаю, чем тебя растормошить ещё!
В этот момент в дверь раздался звонок. На пороге стоял красивый мужчина лет сорока с огромным букетом роз.
- Вы к кому? – удивлённо спросила Дана. Аня давно уже не подходила к двери.
- Мне нужна Анна Васильевна, - неуверенно заговорил мужчина.
- А кто вас прислал?
- Никто. Я сам... мне нужно поблагодарить её. И потом она оставила у меня одну вещь. Так я…
- Не нужно больше ничего говорить мне. Проходите и сами всё скажете ей лично.
Мужчина долго топтался в нерешительности в пороге. Разуться ему мешали цветы и свёрток под мышкой. Кое-как с ноги всё-таки один ботинок «соскользнул»….
- Кто такой? – «металлический» голос Ани, неожиданно вышедшей в прихожую, заставил его вздрогнуть.
- Меня зовут Сергеем... Сергеевичем. Я сосед ваш... сверху. Вы мне жизнь спасли. Может, помните? Это месяц назад было... я вот только из больницы – и сразу к вам. Вот! – Сергей Сергеевич протянул букет Ане. Он всё ещё стоял в одном ботинке и выглядел нелепо и жалко. Аня, молча, взяла цветы и в упор посмотрела на соседа.
- Месяц назад..., - сказала она, будто сама себе. – Тогда, в тот день, умер мой муж....
- Я...с-с-соболезную, - виновато проговорил гость и стал обувать ботинок. – Вы простите меня, ради бога. Я ничего такого не хотел. Я не хотел вам больно сделать....
Руки его дрожали, и он никак не мог завязать шнурок.
- Давайте я! – вдруг отозвалась Аня.
Не дожидаясь ответа, она присела на корточки и стала завязывать шнурок на ботинке у соседа.
-Что вы... я бы и сам...
- А может, мы чаю попьём! - весело предложила Дана, пытаясь «развернуть» напряжённую ситуацию.
Аня ничего не ответила. Она завязала шнурок, встала и продолжала в упор смотреть на неожиданного гостя. Тот смутился донельзя. Даже покраснел.
- Я...чуть не забыл... Вы у меня шаль свою оставили. Я...позволил себе её выбросить. Видите ли, она мокрая была и пролежала столько времени там, на полу прямо в ванной, она испортилась... я вот, - он стал разворачивать свёрток, - купил вам новую....
Дана готова была встать на защиту прав своей подруги, полагая, что та сейчас разгневается, но Аня, среагировала иначе. Она, молча, взяла из рук соседа мягкую, ажурную шаль белого цвета, накинула её на плечи и тепло ему улыбнулась.
- Спасибо, Серёжа. Я буду носить её с куда большим удовольствием, чем ту....
Сосед, обескураженный вконец, путаясь и спотыкаясь, всё-таки сумел выйти из квартиры. Он не мог отвести взгляда от красивой молодой женщины, которая вошла в его сердце уже тогда, когда искусственно «запустила» его работу после несчастного случая. Но теперь он понимал, что случившееся имеет, куда больший вес, чем он думал...

Глава 18.
Ребёнок родился крепким и здоровым. Мальчик. Назвали Сергеем.
Утреннее солнце нежно освещало колыбельку, пуская «зайчиков» по личику спящего малыша. У детской кроватки стоял мужчина. Он осторожно поправил одеяло и вернулся к постели жены. Её длинные волосы были заплетены в косу. Спящая, она напоминала ему принцессу из сказки. Пушистые ресницы вздрогнули, и ему улыбнулись шоколадного цвета глаза. «Аннушка, - вырвалось... Он присел возле неё и продолжал смотреть. Она молчала. Что-то бесконечное было в этом молчании. Оно пахло счастьем. Счастьем, о котором он всегда мечтал.
- Ань. Я вот что думаю... Ты так устала. Тебе нужно отдохнуть. Давай, я возьму Сережку, и мы махнём с ним к моим родителям на недельку. А? Как думаешь?
- Даже не знаю...
Ты не переживай. Я буду очень осторожен.
- Но дорога.... Как ты один справишься?
- Потихоньку. Мы будем останавливаться, гулять, дышать воздухом.
Аня задумалась. Последние события действительно вымотали её. Сначала рождения сына выбило её из привычной колеи. Подкосилось здоровье. Потом Сегрей пришёл в её жизнь. Она приняла его, потому что посчитала знамением его «воскрешение» именно в тот день, когда умер Павел. Она заставила себя поверить, что шаль, подаренная им, избавила её от навязчивой идеи, будто она проклята.
Новый муж был заботлив и уступчив. Хорошо относился и к ней, и к ребёнку. Что ещё можно было хотеть? Но ей было тяжело принимать этого человека в своём сердце. Не отзывалось тело на него, не радовалась душа. Она стала чувствовать постоянную утомляемость, мучили навязчивые головные боли.

Глава 19.
Проводив своих мужчин в дорогу, Аня прыгнула в постель, завернулась в одеяло и закрыла глаза. Но сон... вдруг улетучился. Откуда ни возьмись, появилась лёгкость и бодрость. Несколько минут Аня полежала с открытыми глазами, после чего решительно встала и направилась в душ.
Чистая и взволнованная внезапно образовавшейся свободой, она решила навести порядок в шкафу. Ловко вывернула всё содержимое и пошла за тряпкой, чтобы протереть полки. Переступая через бельё, она наткнулась на выцветшую тряпицу... Это была та самая сорочка. Подарок бабки Розы. Внезапные мысли будто «пронзили» её насквозь. А что если попробовать сначала? Никто не помешает ведь... Три ночи подряд наденет и сожжёт. А вдруг придёт что-то, чего жаждет её сердце? Придёт раз и навсегда. Решение было принято в ту же минуту, и в предвкушении интриги Аня даже запела.
В первую ночь она долго не могла уснуть. Но, едва сон пришёл, события, в нём происходящие буквально сыпались как горох. Аня видела себя красавицей очевидной модельной внешности, которая каждый год участвует в конкурсах красоты, выступает на подиумах. И будто бы у неё берут интервью. Она рассказывает, как это утомительно поддерживать себя в форме и следовать тяжёлому рабочему графику. Много мужчин вокруг. Все целуют её руку, приглашают на танец. И она танцует со всеми по очереди. Всякий раз, как партнёр меняется, предыдущий бесследно исчезает. Мужчины все в чёрном. Их лица бледны. Странно бледны...
Весь день Аня провела в смятении. Она уже начала сомневаться, что поступает правильно. Но остановиться она боялась ещё больше.
Во вторую ночь она видит себя женщиной, которая бегает по коридорам больничного здания и ищет своего ребёнка. Она кричит «Отдайте мне моего ребёнка!». Её груди, полные молока, болят и надуваются. Молоко капает, стекает по животу...
В третью Аня окончательно убедилась: всё, что ей снилось, было не что иное, как откровение от бабы Розы.
На этот раз та явилась в возрасте своём предсмертном. Всем своим поведением она предупреждала. О чём? Ане было трудно понять. Но жесты старухи были не случайными. Она ходила по воде и то и дело пробовала её на вкус. Всякий раз, поднося ко рту пригоршню жидкости, она с отвращением сплёвывала и ругалась: «Дрянная вода, грязная, гнилая вода... нет... всё бесполезно... грязно... везде... и тут... и тут...»
Аня проснулась в слезах. Отчего были эти слёзы? Этого она не понимала.
Стараясь взбодрить себя, женщина включила громкую музыку, долгий час провела над макияжем и ещё столько же, над с причёской, надела лучшую свою одежду и, наспех сунув в сумочку сорочку и спички, выскочила из дома. Она дошла до остановки, чтобы сесть на автобус, который отвёз бы её за город. Именно там планировала она сжечь злополучный подарок. Но сесть в автобус ей так и не пришлось. Не прошло и пяти минут, как возле остановки тормознул шикарный автомобиль, а из него высунулось улыбчивое лицо Даны.
- Анька! И куда это ты без меня такая красивая? – весело выкрикнула она.
Из машины доносилась музыка, и, судя по всему, в салоне было весело и людно. Ане трудно было разглядеть это через тонированные стёкла. Но самое главное было то, что
Аня не могла ответить подруге на заданный вопрос. Ну не скажет же она, в самом деле, что едет сжигать сорочку!
- Ну, так что стоишь. Ты с нами или как? Садись, подвезём.
Какая-то невидимая сила повела Аню в машину. А через несколько минут она и вовсе забыла обо всех своих планах...


Глава 20.
Аня открыла глаза, когда на улице была глубокая ночь. Голова раскалывалась от выпитого шампанского. Рядом с ней лежал мужчина. Потрясающе красивый. В памяти прокручивались последние события. Женщина села на кровати и закрыв лицо руками, анализировала ситуацию.
Дана, как оказалось, «праздновала» свой очередной развод. Причиной тому была её новая страсть по имени Артур. И сей «предмет страсти», по какому-то удивительному стечению обстоятельств сейчас возлежал в постели Ани. Сильные руки Артура притянули женщину к себе, и любвеобильный мачо стал яростно и страстно ласкать свою партнёршу. Аня не сопротивлялась. Она соскучилась по молодому, здоровому мужскому телу, соскучилась по тому состоянию, когда ничто не имеет значения, кроме радости принадлежать.
Когда уставшие любовники обнявшись, лежали в молчании, из сумочки Ани раздался звонок. Она потянулась за телефоном и наткнулась на сорочку. «Надо же, - пронеслось, - забыла про неё совсем». Звонила Дана. Она будто и не догадывалась о том, что произошло. Аня не спешила ставить подругу в известность о предательстве.
- Привет! Как чувствуешь себя? – смеясь, спрашивала та.
- Да... нормально. Голова “трещит» малость...
- Понятное дело! – щебетала Дана. – А как добралась до дому?
- Ну, Артур подвёз меня. Ты что, не помнишь, что сама провожала нас?
- Помню. Я вот ему дозвониться не могу. Отключен мобильный. Он сразу поехал?
- Ну... да.
- И ничего не говорил, куда собирается?
- Домой, как будто...
-А..ну ладно... Лечись! А нет, сейчас подскочу, вместе в кафе сбегаем. Ты ж у нас сейчас вольная птичка.
- Нет. Я лучше посплю, - поспешила «отмазаться» Аня. – Хватит уже. А то мои приедут, а я тут спилась совсем.
- Да ладно уж, спилась, - рассмеялась Дана. Ну как хочешь. Спи тогда. Пока!
- Пока.
Аня положила телефон на тумбочку и тяжело выдохнула.
- Ань..., - вдруг заговорил Артур. – Выходи за меня замуж.
- Что? – удивлённо переспросила она.
- Понимаешь... у меня такое чувство, что я тебя всю жизнь искал... и вот… нашёл. И что тут ходить вокруг да около. Если тебе хорошо со мной, а мне с тобой, зачем искать причины, чтобы не быть вместе?
- Ты прав, конечно же... Но... я замужем и у меня ребёнок есть.
- Я знаю. Ты мне вчера говорила об этом....
- А что ещё я тебе вчера говорила?- лукаво прищурилась Аня.
- Что тебе ни с кем не было так хорошо, как со мной. Что муж твой тебя не возбуждает, и что ребёнок вовсе не от него.
- Но что мы скажем Дане?
- Я возьму это на себя... Не беспокойся.
- Как же не беспокоиться? Она моя самая близкая подруга...
- Тем более... Неужели будет лучше, если мы с тобой «зароемся» во лжи?

Глава 21.
Аня поднималась по лестнице, когда снова вспомнила, что так и не сожгла сорочку. Решила сделать это дома, в ванной. В дверях торчал листочек бумаги, сложенный вдвое. Приняв его за «жировку» она наскоро сунула её в карман плаща и открыла дверь. С порога поспешила к холодильнику. Внезапно проснулся дикий просто аппетит. Она загрузила кофеварку, включила телевизор и уселась в кресле с сосиской в руке. Умиротворение прервал телефонный звонок. Аня раздражённо поднялась и лениво пошагала в прихожую, где бросила сумку. На проводе была Дана.
- А где ты была? Я тебе звоню, звоню...
- Ну, я же говорила, что спать буду. Вот и не поднимала трубку.
- Понятно. Ну ладно. Я знаешь, чего звоню... Твои когда приезжают?
- Не знаю... Думаю, ещё дня три побудут. Собирался Сергей на недельку. А что?
- Да сон мне сегодня снился какой-то странный. Будто ты босая идёшь по берегу. А в руках у тебя туфли красные. Идёшь и плачешь. А я за тобой бегу и кричу: «отдай мои туфли!» А ты разворачиваешься ко мне, смотришь, а потом берёшь эти туфли, размахиваешься и в воду бросаешь.
Как – то беспокойно стало...
- Я как раз собиралась звонить своим. Узнаю, как там – успокою тебя.
- Ну ладно... А ещё знаешь что... ещё бумажка какая-то снилась. Она к твоей голой пятке приклеилась. Ты её оторвала и выбросила. А она снова приклеилась...
- Ну да. Вот бумажка пришла как раз за квартиру заплатить.
- А...вот видишь, как... но почему она к ноге приклеилась?
- Дан, ну хватит тебе... уже и меня завела. Сейчас позвоню.
Аня встала и решила проверить сумму на квитанции. «Может, повысилась квартплата».
На бумажке был написан номер телефона, по которому кто-то убедительно просил перезвонить...
- Да. Наш сотрудник приходил, но не застал вас. Дело в том, что вам нужно явиться на опознание.
- К-какое опознание?
- Произошла автомобильная катастрофа. У нас есть данные, что в машине находился ваш муж и ребёнок. И они погибли.
Больше Аня не слышала ничего. Тишину квартиры нарушил её собственный внезапный крик.


Глава 22.

- Почему я не могу увидеть свою подругу?- Дана старалась оставаться спокойной в кабинете заведующего психиатрическим отделением.
- Это крайне нежелательно в данный период. Мы были вынуждены её изолировать.
- Как!? Этого нельзя делать! Ей помощь сейчас нужна! Ей нельзя одной сейчас!
- Ей нельзя сейчас с людьми. А помощь ей оказывается. Иначе бы она тут не находилась.
- Знаю я ваши методы! Всё вам равно! Все равны! У человека жизнь сломана, а вы...
- Ваша подруга, да будем вам известно, подвергла опасности жизнь людей. – Заведующий отделением, Устоев Дмитрий Аркадьевич, не смотря на прямое оскорбление, оставался невозмутимым. Он спокойно продолжал разъяснять ситуацию. - Устроила пожар в многоквартирном доме. Вам бы надо было это видеть. Когда приехали санитары, на ней одежда пылала, а она продолжала поджигать спички и бросать на тряпку какую-то. Кричала: уничтожу тебя! Уничтожу раз и навсегда!» Ни за что не соглашалась уходить, хотя уже полквартиры полыхало. И вы продолжаете считать, что её нужно среди людей оставить?
- Поверьте, Аня не сумасшедшая!
- Позвольте, мы будем решать, болен пациент или нет. На сегодняшний день, ваша подруга нуждается в лечении. Другой вопрос, какого рода будет это лечение.
- Поймите, у неё в жизни какой-то слом пошёл. Столько смертей вдруг, столько бед. Любой бы на её месте не выдержал такого напряжения.
- Что вы от меня хотите?
- Присмотритесь к ней. Она здорова. Просто слишком несчастна, понимаете?
- А вы понимаете, что слишком несчастный человек – это и есть нездоровый человек? Это уже говорит о нездоровье. Верно?
- Ну, подождите, не применяйте к ней своих «методов». Она внушению подверглась, как мне кажется. Была бабка одна...
- Ну, ну... скажите ещё, что это сглаз.
- Я не думаю... Тут другое.
- Ну, слава Богу! Другое. – Уже раздражённо ответил Устоев. – А я-то думал...
- Ну не подумайте, что я, каким-то образом, вам не доверяю. Я просто хочу помочь...
- Рассказывайте, - выдохнул доктор и с вялым видом добавил. – Меня ждут пациенты.
- Спасибо вам.
- ?
- Так вот. Понимаете, она поверила в то, что проклята. Будто мужики от неё шарахаются, потому что над ней какое-то проклятие висит. Это ей бабка-соседка внушила. Ведьма, одним словом. Я не понимаю, как Анька на это повелась. Ведь же сама - дипломированный психолог! А тут и события, как назло стали так развиваться, будто, и вправду, проклятие в силу вступило. А бабка та ещё и «добавила»....
- Ладно, – оборвал её Устоев. – Давайте сделаем так. Вы сейчас пойдёте домой, а я позвоню своему коллеге в головной центр, так сказать. – Он будет заниматься историей вашей девушки крайне внимательно. И когда я договорюсь, вам непременно сообщу об этом.
- Хорошо, – покорно согласилась Дана. – Что ж остаётся?

Дана не верила, что ситуация сложится так, как говорил Устоев. Однако, вопреки ожиданиям, тот позвонил уже на следующий день.
- Случаем вашей подруги заинтересовался мой учитель, Александр Александрович Миутин. Он приедет сюда специально, чтобы забрать Анну с собой, в свою клинику. И он свяжется с вами. Непременно. К нему и обращайтесь со всеми подробностями. Желаю удачи.

Глава 23.
- Вот у меня дневники её сестры, Татьяны. Посмотрите. Может, это поможет вам найти подсказку. Аня очень дорожила этими записями. Просто как Библию хранила. Тут всё очень подробно описывается. Прямо, как в художественном произведении. И события, и размышления о событиях. Танечка умерла, оставив двоих детей. Не так просто умерла. Её убил муж.
- Муж, я так понимаю, сейчас за решёткой... А где же дети?
- Дети воспитываются сейчас в детдоме. Бабушек, дедушек нет. Умерли.
- Она никогда не хотела взять их на воспитание?
- Хотела... но побоялась ответственности. Всё говорила «Свою жизнь нужно устроить сначала, а потом руку помощи протягивать». А своя-то жизнь, сами видите...
- На самом деле, мне и сейчас уже многое стало понятно, - листая дневники, размышлял Александр Александрович. - Видите ли, Аня зачем-то считает, что она и есть Татьяна. Потому что говорит, что у неё двое детей. Тут вот... смотрю, она описывает свои измены... Хорошо. Я проверю информацию.


Глава 24.
Александр открыл толстую тетрадь на первой странице. Содержание действительно было необычным. Это не совсем походило на дневник. Скорее, на рассказы. Один чуднее другого. Трудно было уловить связь между событиями. Всякий раз новые совершенно имена, новые эмоции. И эмоций много.
Вспомнилось «...просто, как Библию хранила». И это всерьёз насторожило доктора. Не являлось ли сие «писание» неким толчком для сумасшествия последней....
И первый рассказ был следующим.
«Дождь шел уже вторые сутки. Маленькие городские улочки небольшого города, где, как правило, все недосуг проложить асфальт, стали похожи на огромные болота. Несмотря на дождь и непроходимую грязь на одной из них было достаточно людно. Пестрящие разными красками зонты то и дело мелькали на этом неприглядном сером фоне, принося некое оживление в унылый пейзаж. Люди спешили каждый по своим делам. Можно даже добавить: по серьезным и важным делам, так как в такую погоду из дома могут заставить выбраться только таковые.
Прикрываясь зонтом от встречного ветра, я видела перед собой практически только дорогу, по которой иду. Время от времени я выглядывала из-за него, чтобы посмотреть, не идет ли кто впереди, чтобы не натолкнуться ненароком.
Где-то в десяти шагах от себя я вдруг услышал громкий разговор двух людей. Это невольно заставило обратить на себя внимание, потому что нотки в нем прослушивались отнюдь неприветливые. Я приподняла зонт и увидела странную картину. На земле в грязной жиже сидела женщина лет тридцати пяти. Возле нее в грязи лежали сумки, которые она одной рукой крепко держала за ручки. Другую руку она протягивала в сторону удаляющейся пожилой женщины. Как оказалось, между этими двоими и произошел тот громкий разговор, который заставил обратить на себя внимание. Я расслышала, что пожилая дама говорила той, что сидела в грязи:
- Сама поднимайся.
- А я не могу сама!- отвечала сидящая на земле, но отвечала с какой-то дерзкой, я бы даже сказала, нахальной ноткой в голосе, будто была поставлена тут нарочно, чтобы проверять наличие чувства сострадания у прохожих.
- Почему не можешь?
- А у меня ноги больные! – опять тот же вызов в голосе…
Пожилая женщина молчала, не зная поверить ли тому, что видит и слышит. Она, уже собиралась вроде бы покинуть это место, но все останавливалась, чтобы обернуться. Что-то не позволяло ей уйти вот так просто…
А может быть дело в том, что, заметив мое приближение, она предположила, что я вместо нее возьму на себя эту миссию. В нерешительности пожилая дама остановилась, чтобы со стороны понаблюдать за тем, как все произойдет…
Сравнявшись с сидящей в грязи женщиной, я почувствовала на себе сначала ее оценивающий взгляд. Мне даже показалось, что она ждет, что я сама, молча, не дожидаясь пока она о том попросит, подойду и помогу ей подняться. Возможно, я бы так и сделала, но, приблизившись, мне стали заметны существенные детали, которые смутили, видимо и ту пожилую женщину. Сидящая в грязи даже не делала попытки встать сама. Вместо того, чтобы опереться руками о землю и попробовать встать, та сидела в грязи как курица на яйцах. Плюс еще одно: от нее разило спиртным. Впрочем, как оказалось, это не единственное, что мешало моей предшественнице оказать помощь просящей. Разозлившись на мою безынициативность, наглая пьяная баба протянула руку в мою сторону и резко так, безапелляционно и фамильярно бросила мне вслед: «Помоги мне подняться!» Если честно, какое-то время я пребывала просто в шоке от ее бесцеремонности. Дело еще и в том, что рука, которую она протягивала, чтобы ей помогли, была по локоть вымазана в грязи, а другой – чистой рукой она держала ручки своих сумок, которые лежали рядом с ней. И все-таки совесть не позволила мне пройти мимо. Я подошла и подчеркнуто взяла ее за другую – чистую руку. Она, не отпуская сумок, сделала ленивое движение, чуть приподнялась и снова села в грязь. Тогда я обошла ее сзади и стала поднимать ее под мышки. Весила эта пассия немало, пришлось поднатужиться (да еще она сама-то хоть бы помогала, какие-то усилия предпринимала, а то ведь повисла на мне, как мешок!). В общем, несмотря на то, что меня разозлила ее пассивность, тем не менее, на ноги я ее все-таки поставила. Но та, лишь полминуты простояв на них, сначала уцепилась за меня своей грязной рукой, а после соскользнула снова в грязь. Села и сидит, снова ждет. Обе мои руки и рукава куртки были теперь тоже в грязи, отчего мне стало совсем невесело. Хотите – верьте, хотите - нет, но как-то совершенно расхотелось с ней церемониться, я подняла голову, чтобы осмотреться. Пожилая женщина с интересом наблюдала за происходящим со стороны. Никакой другой кандидатуры для передачи «нестоячего тела» поблизости не было. Я с досадой развернулась и пошла своей дорогой. Благо до дома оставалось немного, а то, как по улице-то идти в таком виде?
Да. Напоследок я сказала сидящей в луже: « вы отдохните, тогда сами встанете и пойдете». Та что-то недовольно пробурчала в ответ, но мне было уже все равно, что с ней произойдет дальше. Но только я отошла на несколько шагов, вдруг вслед мне раздался громкий возглас.
- А-а-а-а! Уходишь?
Я обернулась.
Пьяница стояла на своих двух ногах и с омерзительным выражением лица кричала мне вдогонку:
- Знаю я тебя, проститутку! Думаешь, лучше меня? Моя грязь-то отмоется. А ты вот сама отмойся, попробуй! Будь ты проклята! С мужем моим спишь, дрянь! Пусть все бабы в твоём роду прокляты будут, пусть никогда мужики с вами не уживаются! Будь проклята!
Я готова была разрыдаться. И мне было страшно. Ведь я тоже её узнала. Это и была жена Паши, моего молодого любовника».


Глава 25.
- Я могу её увидеть? – Дана буквально вцепилась в рукав Миутину.
- Да разве же я вам отказываю? – удивился доктор. – Сейчас попрощаетесь с ней. Она собирает вещи. Сейчас выйдет.
- Ну, спасибо вам! Огромное спасибо!
- Не за что пока благодарить. На самом деле, я вам даже благодарен за то, что доверяете. Моя методика не одобряется всеми и повсеместно. Но я ещё никому не сделал хуже. Это точно. Кроме того, мне хотелось бы держать с вами связь. Возможно, в ходе, у меня возникнут вопросы.
- О! Это даже не сомневайтесь! Я каждую минуту для вас свободна!
- Понимаете, вчера я обнаружил настоящий источник всех проблем вашей подруги. Проклятие старухи – всего лишь замыкающее звено в цепочке. Оно само по себе никогда не сыграло бы никакой роли, если бы не установки, которыми Анна сама себя «загрузила». Самовнушение на такой больной почве, как правило, очень специфические плоды даёт...
В это время из дверей вышла Аня. От неожиданности, Дана даже вскрикнула. Волос на голове у подруги почти не было. В стороны торчали какие-то коротенькие «прутья». А шее виднелся ужасный шрам от ожога, руки тоже были по локоть в бинтах.
- Что с её волосами? – в ужасе обратилась Дана к собеседнику. – Какая жуткая рана! Она заживёт? Как она себя чувствует?
- Волосы и кожа на теле пострадали во время пожара…. Ей понадобится длительное лечение, возможно, даже пересадка.
- И как же её в таком состоянии можно было держать в изоляции?
- Дана... ей оказывается помощь. И я позабочусь о том, чтобы эта женщина вернулась в общество полноценным человеком.
В этот момент Аня вдруг повела себя странно. Увидев Дану, она подбежала к доктору и в страхе зашептала:
- Уведите меня от неё! Она пришла меня наказать! Пойдёмте отсюда скорее, пожалуйста. Она меня ненавидит!
- Анечка, милая! – Дана просто задыхалась от волнения. – За что же мне тебя ненавидеть? Что ты говоришь такое?
- Притворяется! Она притворяется! Уведите меня отсюда! – продолжала шипеть Аня, пугливо прячась за доктором.
- Что с ней? – слезливо обратилась Дана к Миутину.
- Всё потом…. потом. Такое состояние у неё. Всё потом будем выяснять. Сейчас не нужно. Да и бесполезно....
Дана не переставала вытирать слёзы, пока взглядом провожала машину, увозящую её дорогую подругу.

Глава 26.
- Показательный случай. Очень запущенный. Но тем и интересен. Я местами разобрал эту головоломку. Теперь нам предстоит провести с нашей пациенткой «работу над ошибками». Мы должны это делать вместе. Очень важно подключать её к процессу.
Доктор Миутин имел в подопечных молодого специалиста по имени Григорий. Заниматься больной подопечной им предстояло вместе.
- Но как она сможет быть подключена к процессу, если, как вы говорите, она отожествляет себя с фигурой своей старшей сестры? Саму себя она не видит.
- Это нормально в подобных ситуациях. Как инстинкт самосохранения. Когда с человеком случается глубокое несчастье, что мы ему советуем? Забыть. Вот она и «забыла». Ей так не больно. Она будто в неведении себя держит умышленно. Она не хочет столкнуться с болью лицом к лицу. И мы не должны её торопить с этим.
- Но разве не наоборот? Лицом к лицу нужно как раз!
- Но не в этом случае. Тут ещё кое-что присутствует... Тяжёлое чувство вины. И вот первое, что нам нужно сделать, помочь ей снять с себя всякую вину. Иначе мы загоним её в такой капкан, из которого уже не выпутаться. Нельзя позволить ей себя возненавидеть. Мы будем искать ей оправдание. Потому что сама она не способна это сделать сейчас.
- А что дальше?
- Это будет долгий курс. Потом мы будем знакомить её с самой собой. И это не так просто как кажется на первый взгляд. Нам нужно будет выяснить, чего же она сама в этой жизни хочет для себя. И поверь. Иногда на этом месте можно сделать открытия...

- Как вы себя чувствуете, Танечка? – улыбаясь, встретил доктор Миутин свою пациентку.
Александр и Григорий договорились, что будут называть пациентку тем именем, которым она себя называет, пока не придёт время узнать правду. Вот познакомься. Это мой молодой коллега, доктор Серов.
Аня протянула руку.
- Можно просто Григорий, - приятно улыбнулся тот и галантно поцеловал женское запястье.
- Я в порядке. Вот за детей переживаю немного. Муж-то, сами знаете, не надёжный товарищ. То ли покормит, то ли нет. Ему лишь бы гулять... Меня скоро выпишут?
- Как только вы поправитесь, дорогая.
Александр взял женщину под руку и повёл в свой кабинет.

- Сегодня мы займёмся прочтением и анализом ваших записей. Зачем? – вы спросите. А затем, чтобы увидеть «лицо» проблемы. Чтобы разобраться, где вам причинили боль. Чтобы устранить её. Раз и навсегда. Вы согласны со мной?
- Ну,… конечно же. Доктор... я всё сделаю, как вы говорите.
- Тогда начнём. Вы не возражаете, если мой ученик будет присутствовать на нашем сеансе?
- Нет... нет, конечно. Пусть.
- Отлично. Тогда начнём.
Александр Александрович открыл тетрадь и начал читать:

«Когда он вошёл, я сразу поняла по его решительным телодвижениям, что он намерен сделать то, чего я от него не ожидаю, поэтому молчала, давая ему возможность начать разговор самому.
- Где дети?
- Как обычно, в это время, в детском саду. Должна признать, ты сегодня что-то рано.
- Это хорошо, что детей нет. Есть разговор.
- Если ты заметил, я вся во внимании.
Когда он волновался, всё, что находилось у него под рукой, становилось предметом истязания, и вот, теперь газета с программой передач предавалась то десятикратному сложению, то скручиванию, то разглаживанию. Говорил он при этом резким безапелляционным тоном, заранее принимая более выгодную, по его мнению, позицию наступления.
- Я думаю, будет лучше, если мы разойдёмся. Отношения между нами не складываются. В таких случаях лучший вариант – это развод.
- Забавно, как ты всё разложил по полочкам. Это по чьей же вине наши отношения не складываются? И как, интересно, ты предлагаешь мне реагировать на то, что весь городок знает, что ты бегаешь к Людочке?
- Не от хорошей жизни бегаю…
- Что?
- Достали твои скандалы. Что не сделай, ты вечно недовольна!
- Чем же я должна быть довольна? Твоим постоянным отсутствием?
- Я нахожусь на работе, когда отсутствую. Если тебе надо, чтобы я у твоей юбки сидел, то заведи себе лучше собаку!
- Вопрос лишь в том, за чью ты юбку предпочитаешь держаться.
- Она меня не контролирует и не устраивает допросы.
- Насколько мне известно, она замужем. Ей есть, кого контролировать.
- Не суди по себе!
- Я смотрю, ты уже взвесил все «за» и «против», и что же дальше?
- Дальше, дадим друг другу наладить свою жизнь.
- Как я понимаю, ты уже ясно представляешь, как станешь налаживать свою жизнь!
- Твой сарказм не уместен, мы с ней любим, друг друга и у неё будет ребёнок от меня…
Я почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Это был удар ниже пояса. Получается, наши совместно прожитые годы, двое наших детей были для него сюжетом заднего плана. Не в силах найти нужных слов, я вышла на кухню налить себе воды. Со стаканом остановилась у окна. Из открытой форточки веял умопомрачительный запах весеннего цветения. Лёгкий ветерок колыхал занавески, по весеннему мягкий солнечный свет ложился мне на лицо, как будто лаская. Вдруг подумалось: как же мне не хватает ласки! Не хватает любви, заботы! Как я устала! Может на самом деле уже нечего сохранять в наших отношениях, ведь я уже так давно одинока! Но как звон в ушах стояли его слова: «мы любим друг друга». Мне не давало покоя то, что он находил в ней массу преимуществ передо мной. Какой же должна быть эта женщина, что ей враз удалось стереть у него в мозгу всё хорошее, что я для него сделала! Наверняка они с ней говорили обо мне, и она постаралась ему указать на все мои недостатки. Совершенно определённо, что она преследовала такую цель, раз уж он сравнивает меня с ней и находит её более достойной. А может мне действовать её же оружием? Насколько мне известно, ни один мужчина не простит женщине, выставившей его дураком…
Я вернулась в комнату. Он стоял спиной к двери и перебирал содержимое шкатулки с документами.
- А ты уверен, что это твой ребёнок? Неужели ты не допускаешь мысли, что отец не ты? Она ведь живёт с мужем, и с ним она проводит куда больше времени, чем с тобой.
- Она не спит с мужем, - он повернулся и посмотрел на меня с неким недоумением.
- Ну конечно! Она бережёт себя для тебя единственного! – я не удержалась от подступившего приступа хохота. – Только от мужа пока не уходит, значит, он устраивает её как запасной вариант.
Семена сомнения, с моей лёгкой подачи, упали на благодатную почву. Я даже не ожидала, что сказанное мной так молниеносно на него подействуют. Постепенно прихожу к выводу, что в жизни иногда надо быть и стервой, хотя бы для того, чтобы не позволять топтать своё самолюбие. Он не произнёс больше ни слова, молча оделся и вышел, но было очевидно, что сказанное мной выбило у него почву из-под ног. Отобранные для развода документы, остались лежать на откинутой крышке секретера, на полу валялась скомканная программа передач…
Я принялась собирать узлы. Теперь последнее слово оставалось за мной. Несмотря на то, что я одержала победу в этой схватке, оставаться с ним не было желания. Это не измена, а чистой воды предательство. В какой-то момент я поняла, что всё делала не так, думала не так, видела не так. Ложное представление о том, что мужчине нужен домашний уют, горячий ужин, куча детей и хлопотливая хозяюшка-жена рассыпалось в прах. Может ему это и нужно, но далеко не в первую очередь. Свободная от повседневной рутины, от забот и бесконечных обязательств женщина-праздник придётся более кстати. Стремление же взвалить на свои плечи всю ответственность губит женское начало. Теперь я поняла, что приносить себя в жертву – это не подвиг, а глупость.
Он вернулся. Взял и вернулся. Сказал, просто так, будто ничего не было: «будем жить с тобой. Нам квартиру дают»…

Я думала, что с переездом в новую квартиру, наша семейная жизнь наладиться. С утра до ночи я только и занималась тем, что благоустраивала наше гнёздышко, прилагая все усилия к тому, чтобы оно было уютным, и моему благоверному полюбились семейные вечера в приятной домашней обстановке. Первое время мне казалось, что так и было, но очень скоро всё вернулось на круги своя. Он приходил поздно, когда дети и я уже спали, пьяный и обозлённый. Его состояние каждый раз вызывало у меня страх и беспокойство. Гремя посудой, возмущался, что я не разогрела ему ужин, что сижу у него на шее, ничего не делаю, а целыми днями смотрю телевизор, вместо того, чтобы зарабатывать деньги, как это делают другие жёны. Я же лежала и молча, проглатывая обиду, плакала в подушку. Он же, плотно покушав, никак не собирался ложиться спать, пока я не исполню супружеские обязанности. Моё нежелание близости «объяснялось» якобы полной удовлетворённостью на стороне, в ход шли всевозможные оскорбления и упрёки. Не думаю, что он сам верил в то, что говорил, но от этого не было легче. Чтобы избегать подобных «концертов» я просто стала пассивно уступать его требованиям. В такт его телодвижениям я ударялась головой об спинку кровати и молила Бога, чтобы это скорее закончилось, но пьяный он долго не мог удовлетворить свою похоть. Я лежала и тихо ненавидела его безумное лицо, склонившееся надо мной, его тело, его запах. Удовлетворённый и уставший, он быстро засыпал, а ко мне сон не шёл до самого утра. Всё мысли, мысли…
Насколько росло у меня отвращение к нему, настолько я чувствовала себя незащищённой перед жизненными обстоятельствами. Мои иллюзии рушились, как старый мир, и я просто сходила с ума от неопределённости.

Прослышав от знакомых, что мой Дима в очередном загуле, ко мне нагрянула Анжела. Прежде она, разумеется, позвонила, чтобы уточнить действительно ли всё так безнадёжно. В свои тридцать три Анжела успела два раза побывать замужем и сделать для себя вывод, сложившийся в убеждение: женщина должна быть независимой, свободной, но не одинокой. Впечатляюще красивая, смуглая брюнетка с пышными формами, роскошными волосами и томным взглядом, она, как магнит притягивала к себе мужчин. Анжела знала цену своей притягательности и пользовалась каждым удобным моментом, чтобы весело и «с пользой» провести время. Один мужчина сменялся другим, благодаря чему Анжела всегда находилась в состоянии влюблённости и цвела как роза. Румяная от мороза, как всегда с широкой улыбкой на лице, она словно внесла в мой дом праздник:
- Танечка! Дорогая! Как давно мы с тобой не виделись! Ты прекрасно выглядишь! – И, увидев на моём лице сомнение, подтвердила.- Правда! Тебе не хватает только хорошего мужчины. Поверь мне!
- Да брось ты. Какой мужчина? Век бы их не знать!
- О, да ты совсем скисла. Так не пойдёт. Если твоё представление о мужчинах ограничивается твоим Димой, то ты их совсем не знаешь!
- И не хочу знать. Хватит. Давай лучше чаю попьём. Я пирог испекла.
- Тань, ты, конечно, не обижайся, я очень люблю твои пироги, но я не для того пришла, чтобы наблюдать, как ты себя хоронишь заживо. Одевайся, мы пойдём в ресторан. А где дети?
- Отвезла к маме на недельку, она в отпуске, а мне сейчас не до них.
- Вот и прекрасненько! – обрадовалась Анжелка. – Ты вольная птица. Давай, наводи «марафет».
- Нет Анжел, я не могу.
- Что значит, «не могу»?
- А если кто-нибудь увидит меня в ресторане? Ты представляешь, что будет?
- Что будет?
- Анжела, я замужняя женщина, у меня двое детей.
- И это означает, что тебе никуда даже выйти нельзя? Твой разлюбезный муженёк так не считает.
- Я не могу так.
- А как ты можешь?
- Не знаю.…Кроме того, я действительно не хочу никуда идти. Да и надеть мне нечего.
- Вот это другой разговор! За шмотки не беспокойся. Выберешь что-нибудь из моего гардероба.
Я села в кресло, обхватив, голову руками и заплакала. Анжела стала меня успокаивать.
- Ну что ты дурочка. Неужели ты его любишь?
- Нет.
- А что тогда?
- Я боюсь.
- Ну, чего бояться, если ты не делаешь ничего плохого?
- Я уже не знаю, что хорошо для меня, а что плохо. Я боюсь ошибиться.
- Какой же ты ещё ребёнок, Танька. Да пойми ты: не ошибёшься – не проживёшь. Ты знаешь кого-нибудь, кто никогда не ошибался? Знаешь?
- Наверное, нет.
- Конечно нет. Потому что таких людей в природе не существует. Человек так устроен. Ты ещё не раз разобьёшь себе лоб, пока найдёшь верную дорогу. А под лежачий камень вода не течёт, Танюша. Ты молодая, красивая, тебе все дороги открыты, а ты сидишь и ждёшь, когда наступит старость.
- Ты забываешь, что у меня два сына. Что я за мать, если лишу их отца.
- Ты лишишь? Я не ослышалась? Да лучше не иметь отца, чем знать, что он мать ни во что не ставит! А ты не боишься, что, глядя на папочку, они станут так же к тебе относиться, как и он?
- Я стараюсь быть им хорошей матерью.
- Ты прекрасная мать, Танечка. И ты не станешь плохой, если подумаешь немного о себе. Дети должны видеть свою мать счастливой. Тогда и они будут счастливы. Поверь мне, в этом я убедилась, глядя на своих родителей. С того возраста, как я начала себя помнить, я только и слышала бесконечную ругань, ссоры. Отец любил выпить, а пьяный избивал маму. Однажды побил так сильно, что её увезли на «скорой». Но и тогда она его простила, а в больнице сказала, что с лестницы упала.
Я, когда стала взрослой, спросила у неё: «Почему ты не развелась с ним, почему столько лет мучилась?». Знаешь, что она ответила? «А думаешь, легко мне было одной вас троих растить? А у твоих братьев должен быть отец, чтобы они не выросли бандитами». Представляешь? Мои два брата ещё не достигнув совершеннолетия, тоже начали пить, сейчас вместе с отцом состоят на учёте в наркологическом диспансере. Пока мама была ещё жива, я приезжала домой, и нередко видела синяки у неё на теле. Однажды она проговорилась, что Сергей, младший мой брат, тоже поднимает на неё руку…. Мама умерла от гематомы головного мозга. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что это следствие бесконечных избиений.
- Ты никогда не рассказывала мне об этом…
Горькие воспоминания расстроили нас обеих, и мы обнялись, чтобы утешить друг друга. Успокоившись, я решила принять предложение подруги: - Я совсем забыла, у меня есть красное платье. Я перешивала его из «старинного» маминого, да так ни разу и не одела.
- Здорово! – оживилась Анжелка и посмотрела на часы. – У нас полчаса. Давай по – быстрому.

Мы заняли столик в углу зала, хотя Анжела настаивала на том, чтобы выбрать место недалеко от музыкантов, если хотим быть в центре внимания, но именно этого мне хотелось меньше всего. Мы заказали шампанское, шоколад, взбитые сливки и стали ожидать заказ. Замечая, как похотливые мужские взгляды скользят по декольте Анжелки, мне хотелось провалиться сквозь землю.
- Таня, я тебя прошу, не делай такого серьёзного лица, расслабься. Ты отдыхать пришла или нет? Улыбнись. Мужчины не любят скучных женщин.
- Значит, я им не подхожу
- Да ладно тебе. Опять за своё.
Нам принесли шампанское и десерт.
- Ну, за нас красивых, - подняла бокал Анжела.
- И их неверных, - добавила я и отпила глоток. Вкус шампанского напомнил мне Новый год, и я с грустью подумала о предстоящем празднике.
- Ну и что ты опять закисаешь?
- Зря я пришла сюда, только испорчу тебе всё.
- Глупая! Ты лучше посмотри вокруг. Тебе кто-нибудь нравиться?
- Я вижу, что ты многим нравишься.
- А если нравлюсь я, значит, за нашим столиком сегодня будет весело. Видишь, красивого блондина, в правом углу? Это мой.
- Ты его знаешь?
- Нет, но скоро узнаю.
Мы налили ещё по одному бокалу и стали ждать, когда же начнут работать музыканты. Вдруг, я увидела, что тот красивый блондин в компании какого-то пожилого мужчины направляются в нашу сторону. Я осторожно шепнула Анжелке: - А второй какой-то старый…
Она не успела мне ответить, как блондин, склонившись над столиком, уже целовал её руку:
- Позвольте представиться, Паша, – потом он облобызал моё запястье и представил своего друга. – А это Кирилл Матвеевич, мой шеф. Кирилл Матвеевич, не теряя даром времени, уже подозвал официанта и, активно жестикулируя, что-то ему объяснял, видимо делал крупный заказ.
Спустя минут пятнадцать, наш столик заполнился всевозможными деликатесами, появилась бутылка коньяка, шампанское в ведёрке со льдом, фрукты. Анжелка сделала мне знак, мол, надо выйти.
- Только не долго, - Паша слащаво улыбнулся нам вслед.
Мы остановились возле гардеробной. Анжелка спросила:
- Ну, как?
- Этот второй старый какой-то.
- Я и хотела тебе сказать. Если хочешь, бери себе блондина. Я больше склоняюсь к Кириллу Матвеевичу.
- Он тебе нравиться?
- Неужели ты не заметила, он ведь за всё расплачивается. Сразу видно, мужик при деньгах, серьёзный. Но если ты против, я ничего предпринимать не буду, он будет твой.
- Да ну, ты что? Но ведь Паше ты нравишься.
- Ерунда, никуда он от тебя не денется.
- Ты думаешь?
- Он тебе нравится?
- Наверное, да
- Ну и ладненько. Пойдём в зал.
Анжелка очень быстро и просто «обтяпала» казавшуюся мне безвыходной ситуацию. Прежде всего, она поменялась со мной местом. Подсев к Кириллу Матвеевичу, мило ему улыбнулась и предложила всем выпить. Мужчинам стало ясно, как распределились роли, и, похоже, это их тоже устраивало. Паша принялся ухаживать за мной. Я думаю, он чувствовал мою неловкость, поэтому всё подливал мне в бокал шампанского, чтобы я расслабилась. Потом мы пошли танцевать. Здесь мне пришлось ещё раз убедиться в том, что танец, несомненно, сближает мужчину и женщину. Мы танцевали так близко друг к другу, что я чувствовала его горячее прерывистое дыхание возле моей шеи. От него приятно пахло мужчиной. Как странно, почему я думала, что мне это не нужно? Он наклонился и нежно поцеловал меня в висок. Что это со мной? Какой ужас! Неожиданно для меня самой, эта невинная ласка вызвала у меня возбуждение. Значит я не фригидна? Не знаю, как это выглядело со стороны, но он с удивлением посмотрел на меня и крепко прижал к себе, как будто желал успокоить во мне внезапно проснувшееся чувство. Какой стыд! Неужели он догадался?

Паша вызвался проводить меня домой, на что получил резкий отказ. Я никак не могла переступить эту черту, за которой уже нельзя оставаться прежней. Он не стал настаивать, но обещал найти меня. Его словам я не придала значения, хотя в глубине души мне хотелось этого.
Анжелка прибежала утром.
– Ну, ты даёшь! Ты же сказала, что он тебе нравится.
– Ну, нравится. Только я не могу так. Да и не правильно это. Вдруг бы он приставать начал…
– И что! Пусть бы приставал. Почему бы и нет? Таня, тебе же не пятнадцать лет. Ты взрослая женщина.
– Он слишком красивый, я таких боюсь.
– Глупая! Возьми да и воспользуйся тем, что тебе подвернулся такой красавчик. Ну не с уродом же тебе первый раз мужу изменять? Так хоть будет что вспомнить. Главное не влюбляйся. Внуши себе, что делаешь это для своего удовольствия и расслабься.
– Может, в следующий раз последую твоему совету.
– Следующий раз будет скоро.
– Нет, Анжела, я больше никуда не пойду.
– Ты меня не поняла. Твой Паша спрашивал у меня про тебя, и я сказала, что ты сейчас одна, что муж твой гуляет и т.д.
– И что дальше?
– Я дала ему твой номер телефона. Жди. Он обязательно позвонит.
– Зря ты это сделала.
– Таня, больше у тебя может не быть такой возможности. Лови момент. Должна же ты отомстить своему разлюбезному супругу. Посмотришь, тебе сразу станет легче.
– Ладно, уговорила. Посмотрим.

Паша позвонил вечером. Мы договорились встретиться в гостинице. Я волновалась так, как будто это со мной было в первый раз. По сути, так оно и было. В отношениях с Димой у меня не было никакой романтики. Как-то всё сразу получилось. Он в первый же день познакомил меня со своими родителями. Сказал: «на этой девушке я женюсь». Мне же он виделся достойным мужем, а слова моей мамы накрепко убедили меня, что девушка должна быть чистой и принадлежать одному мужчине. Я ужасно боялась быть брошенной после того, как отдалась Диме. Поэтому решение о свадьбе поддержала сразу, как только оно поступило, не задумываясь о том, насколько мне это было действительно нужно. Потом появился Ванечка, вскоре, почти сразу Сашенька. Всё своё время я посвящала детям и семье. А романтика моей супружеской жизни сводилась к монотонному вечернему сексу после отбоя у детей.
Теперь же, мне предстояло пережить то, что я когда-то обошла стороной.
Паша открыл мне дверь с широкой улыбкой на лице, и как только я вошла, нежно поцеловал. За его спиной я увидела накрытый в мою честь стол. Он был великолепен. В вазе стоял шикарный букет бархатных бардовых роз. Дальше – фрукты, конфеты, какие-то экзотические десерты, и, конечно же, шампанское.
Я мысленно поблагодарила Анжелку, за то, что она уговорила меня согласиться на эту авантюру...»

Глава 27.
- Всё! Стоп. На сегодня хватит! – Миутин решительно поднялся из-за стола и подошёл к Ане.
- Ну... как настроение?
Аня выглядела гордой. Ей будто льстило это самое прочтение, якобы её «жизни».
- Какое может быть настроение? Что тут можно добавить. Я не знаю...
- Ну... хорошо. Тогда я позволю себе выбрать в этом тексте моменты, где в твою память были введены вредоносные установки.
«Ложное представление о том, что мужчине нужен домашний уют, горячий ужин, куча детей и хлопотливая хозяюшка-жена рассыпалось в прах. Может ему это и нужно, но далеко не в первую очередь. Свободная от повседневной рутины, от забот и бесконечных обязательств женщина-праздник придётся более кстати. Стремление же взвалить на свои плечи всю ответственность губит женское начало. Теперь я поняла, что приносить себя в жертву – это не подвиг, а глупость...».
«Моё нежелание близости «объяснялось» якобы полной удовлетворённостью на стороне, в ход шли всевозможные оскорбления и упрёки. Не думаю, что он сам верил в то, что говорил, но от этого не было легче...»
«Ты отдыхать пришла или нет? Улыбнись. Мужчины не любят скучных женщин...»
«Неожиданно для меня самой, эта невинная ласка вызвала у меня возбуждение. Значит, я не фригидна? Не знаю, как это выглядело со стороны, но он с удивлением посмотрел на меня и крепко прижал к себе, как будто желал успокоить во мне внезапно проснувшееся чувство. Какой стыд! Неужели он догадался?»
Аня густо покраснела и отвела глаза от прицельного взгляда доктора.
- Я молодая была. Что могла понимать?
- Зачем вы храните эти записи?
- Чтобы…не забывать…свои ошибки.
- А в чём вы видите свою главную ошибку?
- Измену.
- Измену? Но разве в этих записках нельзя найти вам оправдание?
- Можно…. наверное…
- Так что вы ищите сейчас? Оправдания или возможности повторить ошибку?
- Я не падшая! - вдруг резко выкрикнула молодая женщина. – Вы не имеете права так со мной разговаривать! Я порядочная! И, откуда у вас эти записи? Кто вам дал их?
- Ваша подруга. Дана.
- У меня нет подруги Даны. Мою подругу зовут Анжела.
- Вы стыдитесь того, что здесь написано?
- Я не виновата.…Не виновата…- Аня закрыла глаза руками и разрыдалась.
Миутин нежно погладил её по голове и, кинув взгляд, на своего молодого коллегу поспешил успокоить пациентку.
- Всё хорошо, Танечка. Вы не виноваты. Никто вас и не винит. Вас не за что винить.
Аня подняла глаза на своего врача и долго смотрела, будто не решаясь что-то спросить или сказать.
- Вам пора на перевязку, дорогая. Давайте закончим сегодня. Завтра увидимся в это же время. Согласны?
- Да. – Аня громко сглотнула скопившуюся слюну и молча, даже не попрощавшись, вышла из кабинета.
Григорий недоумевал.
- Думаю, завтра следует провести сеанс гипноза, – выдвинул мысль молодой психиатр. - Мне не понять её настоящего умонастроения. Она не столько сумасшедшая, сколько лживая.
- О чём это ты? – возразил Александр Александрович. – Она не может лгать в таком состоянии. Но…Мне тоже на минуту показалось, что она уже не так крепко к «Тане» привязана, будто Анна призывает её всё-таки где-то из глубины. Как же эту боль усмирить…Гипноз.…Попробуем.


Глава 28.
Но назавтра обстоятельства заставили отложить курс психотерапии. У Анны вдруг поднялась температура, и загноились раны от ожогов.
- Поймите, - убедительно настаивал лечащий врач-хирург. – Сейчас не об уме её речь идёт, а о жизни. Нужно спасать тело. На данный момент это важнее. Женщина молодая, красивая. Останутся жуткие шрамы. Да и кровь, видите сами, не в порядке. Её необходимо госпитализировать в наше заведение. Тут даже не принимаю возражений.
- Ну,… тогда, я должен просить вас об отдельной палате для неё. Я отвечаю за её психическое состояние. И поверьте, она неадекватна.
- Не беспокойтесь. Будет она отдельно спать. Под присмотром санитаров. Хотите - своих пришлите. Если уж нужно так…

Глава 29.
Прошло два месяца. Профессор Миутин старался не навязывать своё общество Анне. А она сама вела себя спокойно только до момента, когда он заводил разговор на тему прошлого. Она наотрез отказывалась принимать что-то из тех времён. Но и о детях сестры, которых она приписывала себе, вопросов становилось всё меньше. Она уже почти не интересовалась их судьбой. Однако, со временем стала нарастать потребность в отношениях. Она скучала…по любви. И Миутин чувствовал это.
- Может, ты навестишь её, Гриша? Взбодришь, пофлиртуешь,…ну ты знаешь, что нужно женщине. Ей бы это на пользу пошло.
- Ну. Я не знаю.…Не люблю я, когда неискренне. Она не в моём вкусе. А если женщина будет ждать продолжения? Это может только помешать…
- Ну, познакомь её с кем-то из своих товарищей. Иначе нам не вытянуть её из этого состояния…
- А вы сами, Александр Александрович.…По-моему, вы ей нравитесь.
- О чём ты! Я же старый для неё. Куда мне…
- Но признайтесь, она ведь вам тоже нравится.
- Она красивая женщина. Но …
- Какие тут «но»? Не понимаю.
- И не нужно понимать. Я не смогу дать ей того, что нужно. Пойми. Незачем это затевать.
- Ну,…я подумаю, что тут можно…

Глава 30.
Анна сидела на скамеечке в парке, поджав под себя ноги и спрятав почти пол-лица в своём шарфе. Её печальные глаза смотрели куда-то вперёд, не искали, не ждали. Гриша подкрался сзади и закрыл глаза руками.
- Вася? – удивлёно спросила Аня.
- Какой это Вася? – Григорий удивился и отвёл руки от глаз.
- Ой! Гришенька. Это вы? – обернулась Анна. – Вася – это тут больной один есть…мы с ним, общаемся иногда…
- Да ладно, ладно, не оправдывайтесь. Как у вас дела?
- Говорят, скоро выпишут. Парочку дней…Может, неделю от силы…
- Здорово! Вы не замёрзли? Может, в палату пойдём?
- Можно уже. Я давно тут.
Гриша помог Анне снять пальто и на мгновенье, оказавшись близко к женщине, вдруг почувствовал, как кровь прилила к голове. Аня заметила смущение молодого человека и, спрятав улыбку, поспешила отойти.
- Мне нужно переодеться в «больничное». Вы не отвернётесь?
- К-конечно, конечно…
Не успел Гриша отвернуться, как Анна стала поспешно раздеваться. Вдруг он от неожиданности даже вздрогнул. Прямо перед глазами у него висело старенькое, поцарапанное зеркало. С трудом успокаивая дыхание, он наблюдал за отражающейся картинкой. Тело молодой женщины было очевидно красивым. Он даже удивился тому, что раньше не заметил этого. Волосы на голове у неё отрасли и густой копной непослушно рассыпались, не поддаваясь укладке. Анна то и дело пыталась поправить их. Это мешало ей быстро одеваться. Стесняли движения и повязки на руках и шее.
- Может, вам помощь нужна? – спросил Гриша, смущённо…
- Да. Если можно, помогите переобуться. Неудобно наклонять голову вперёд.
Григорий быстро устроился на коленях у ног женщины и стал осторожно снимать сапоги.
- У меня там ничего не болит, не бойтесь, - засмеялась Аня. – Можно и смелее…
И вдруг она замолчала. Гриша помог натянул второй тапочек на пятку и поднял голову наверх. Аня с какой-то загадочной улыбкой смотрела куда-то в сторону двери. Туда, где висело зеркало….
- Ну, всё, - молодой человек поднялся и стал усердно отряхивать брюки, чтобы не смотреть в глаза Анне.
Вдруг почувствовал на своём плече её руку.
- Посмотри на меня, пожалуйста, - открыто попросила она.
Он повиновался. И испугался своих ощущений. Ему хотелось наброситься на эту женщину прямо сейчас, ничего не объясняя, ни на что не глядя. Столько было в глазах её пламени, столько яростных флюидов исходило от её тела.
- Ты хочешь меня поцеловать? – улыбнулась она.
Гриша ничего не ответил. Вместо этого крепко обхватил её голову руками и стал целовать. Крепко, страстно, неудержимо…

Излив всю свою страсть, любовники тихо лежали на узкой больничной койке. В воздухе висело что-то гнетущее. Ощущение тревоги и даже…страха. Григорий не понимал, отчего такое чувство. Он продолжал ласково водить своей рукой по нежным линиям женского тела. Сначала молчал. Потом отчего-то задумчиво так произнёс: Анна…Моя прекрасная Анна.…И почувствовал, как тело её вдруг напряглось.…А в следующий миг тишину палаты пронзил крик, переходящий в безутешные, судорожные рыдания…


Глава 31.
- Будем считать, что это к лучшему, что она согласилась вернуться к себе…
Миутин был растерян. Он нервно ходил из угла в угол, то и дело останавливался, чтобы сделать глубокий вдох и шумно выдохнуть. Гриша виновато сидел на стуле, готовый покинуть кабинет в любую минуту.
- Вы же сами просили.…Но я и сам не ожидал, что так всё выйдет. Это спонтанно как-то произошло…
- Звонила её подруга, - не обращая внимания на оправдания своего молодого коллеги, Миутин пытался привести все факты к сложившейся ситуации. – Она хочет уже приехать. Не хочет понимать, что весь это период я просто не имел возможности с ней работать. В конце концов, у меня же она не единственная пациентка…
- Ну и пусть приедет. Посмотрим, как Аня отреагирует на неё.
- Тяжело отреагирует, в том-то и дело. Не нужны ей сейчас эти дополнительные волнения. И…вот ещё что…Анна не хочет, чтобы ты принимал участие в дальнейшей её судьбе.
- Как…?
- Она уже успела отнести тебя в тот самый свой «чёрный список» своих греховных дел.
- Так зачем же ей потакать в этом? Нельзя. Она ж так и будет слепо «тыкаться» в отношения, как котёнок, ожидая удара под зад…
- Но и насиловать её волю тоже не правильно. Мало того, думаю, она здорова уже. В том смысле, что в закрытой лечебнице ей делать нечего.
- Так вы собираетесь вернуть её домой в таком состоянии?
- Не знаю…. Я не имею права её держать тут. По всем показаниям, это не пациент нашего учреждения. Ей нужна помощь. Но не медикаментозная, не активная. Другая. Она сама должна с этим справиться. Мне хотелось бы ей помочь, но…
- Да ей проводник нужен! Она же, как подбитый самолёт. Её «собирать» нужно заново буквально, по винтику….
- Нет. Она не самолёт.…А часть…главная часть самолёта, который вышел из строя из-за этой важной части…
Гриша серьёзно посмотрел на своего наставника. Из его глаз стекали быстрые слезинки. Миутин многозначительно взглянул в глаза собеседнику и как-то болезненно усмехнувшись, сказал:
- Я боюсь…её больше не увидеть.


Аня не хотела принимать, что происходит с ней. Зачем ей нужно было связываться с Григорием? Это ведь не её мужчина. Вот Миутин…. Она думала о нём. Чем волнует? Не скажешь, что красив. Но отчего так к нему тянет? Даже когда злится, делает это так, что она оторвать взгляда не может. Вот это сумасшествие. Когда она слышала его голос, кроме него в мире не существовало больше ничего. Забвение. Она смотрела на него, и он будто расширялся на глазах. Его становилось больше, больше, больше. Она уж себя совсем не ощущала. «Я выгляжу безумной. Но, если это моё внешнее безумие поможет оставаться с ним, я останусь таковой. Я сойду с ума, если это удержит его в моём мире».


Глава 32.
- Дана? – Аня обняла подругу и расплакалась. – Спасибо, что помнишь меня.
- Когда же ты домой собираешься? – нарочито громко спросила Дана свою подругу, чтобы сопровождающий их встречу, лечащий врач, Александр Александрович Миутин, слышал вопрос.
- Как только доктор позволит, - спокойно ответила та и оглянулась в ожидании ответа.
- Я уже говорил Дане, что вам нужно немного времени. Чтобы пройти курс реабилитации. Это только на пользу пойдёт. Поверьте…
- Наслышана о вашей «реабилитации». Как будто бы, после одного из «занятий» Анну сюда привезли в смирительной рубашке…
- Дан, не нужно…, - Аня чувствовала себя неловко. Миутин заметил, что, когда пациентка нервничает, то начинает усиленно чесаться, как будто её мучит чесотка. И сейчас, Аня принялась отчаянно сдирать кожу у себя на руках и спине.
- Я не знаю, с чьих слов вам была подана эта история…. Не имеет значения, кто оказался бы на месте моего коллеги, но это было нужно Анне. Случай, как это ни удивительно, оказал благотворное воздействие. Даже я не смог бы найти лучшего способа, чтобы вывести из состояния «закупорки» Анечку.
Он говорил и одновременно делал необходимые манипуляции, чтобы привести пациентку в состояние покоя: усадил в кресло и массажировал нужные точки. Аня покорно принимала помощь.
- И сколько продлится этот ваш курс? – язвительно продолжила атаку Дана.
- От двух недель до месяца, - изо всех сил старался оставаться спокойным Александр.
- Интересно бы ознакомиться с методикой. Что-то я не слышала, чтобы в вашем заведении практиковались подобные бесплатные процедуры.
- Вам должно было быть известно о моём статусе.… Когда вы обращались за помощью, разве не учитывались какие-то особые обстоятельства? – Миутин чувствовал себя подонком, упоминая об этом факте, но мысль о том, что Аня уедет, его страшила куда больше некоего разоблачения.
Дана заметно встревожилась.
- Ну…как знаете…. Я просто ведь…просто интересуюсь. Волнуюсь. Понимаете? У меня кроме неё никого нет. И я чувствую ответственность за её судьбу. Мне самой-то уж и немного осталось. Болезнь у меня неизлечимая. Умру вдруг. А она тут…одна совсем…Никому ведь не нужна, кроме меня.
Аня вскочила и бросилась обнимать подругу, громко всхлипывая.
- Как же так, Даночка? Как же так, дорогая…?

Глава 33.
- Наплакалась я сегодня, - откровенно призналась Анна Миутину во время обхода. – Спать буду крепко…
Александр смотрел на женщину, с трудом сдерживая отчаянное желание обнять её, прижать крепко, успокоить нежным поцелуем.
- Слёзы лечат раны. Но, на мой взгляд, достаточно уже их. Больше не нужно. Готовьтесь. С завтрашнего дня начнём радоваться жизни.
Аня устало улыбнулась в ответ.
- Ну,…завтра у нас в расписании прогулки. Много прогулок. Согласны?
- Как скажете, доктор…
Планы назавтра перебило ужасное известие. Внезапно, от сердечного приступа, скончался Григорий…
Миутин не хотел, чтобы Анна узнала об этом. Но слишком громко растревоженные коллеги собирали деньги на венок молодому врачу, так неожиданно ушедшему из жизни.
- Вот видите…, - охрипшим от волнения голосом произнесла Аня, глядя в окно. – Вот и он теперь.…Значит, не прошло. Видать, и не пройдёт.
- Не забивайте себе голову, Анечка. Что произошло, не имеет к вам никакого отношения.
- Да-а-а?- саркастически «выбросила» Анна и истерически рассмеялась, не оборачиваясь на собеседника. – А я-то думаю, глупая. Конечно же, не имеет! Это нормально, когда молодой человек, в расцвете своих сил, вдруг покидает это мир.
- Я не говорю, что это нормально, Аня. Но это судьба его такая.
- Знаю! – выкрикнула пациентка в лицо доктору. – Уж кто-кто, а я знаю! Знаете, откуда? Это ведь я прихожу в жизни людей как та самая, с косой. Мне ли не знать! Вот у кого судьба « на зависть»! Как санитар. Прихожу, убиваю, иду дальше.
- Я попрошу, чтобы вам укололи успокаивающее, - не нашёлся со словами Александр.
- О, да! Попросите! И дозу пускай в раз десять увеличат. Чтобы совсем уж не мучится…

Миутин до поздней ночи сидел за столом своего кабинета. «Неужели, я ей настолько безразличен?» Он мог бы отпустить её домой. И её линия жизни завернулась бы крутым виражом. И снова это были бы беды и несчастья. У него не было никакого плана по реабилитации Анны. Не было никаких лекарств и препаратов от её «болезни». Он точно знал, что её спасёт. Но и понимал, что ускорить этот процесс не в его силах, если её выбор не падёт на него…
«Почему? Почему я так сильно чувствую её в себе? Зачем это, если её сердце закрыто для меня? А что если просто сказать ей о любви? А если она не чувствует…Чего же я буду стоить как доктор? Как же она мне сможет довериться? Нет. Она не сможет полюбить меня. Если я скажу о своих чувствах, а она поступит со мной так же как с Григорием? Имею ли я право на такую ошибку? Тогда я потеряю всё…»
Оставаться на ночлег в больнице стало привычным делом. Здесь он чувствовал её присутствие, как будто боялся допустить отдалённость большую, чем две стены….

Кто-то, еле слышно, проскользнул в кабинет и осторожно прикрыл дверь. Несколько секунд тишина…
- Александр Александрович, вы здесь?
Это её голос. Но что она тут делает?
- Аня?
- Да.
- Включите свет. Выключатель слева от двери.
- Не нужно.
- ….
- Где вы?
- Я…тут…эээ…
Он вздрогнул, ощутив её холодные руки у себя на теле.
- Анечка, что-то не так? Вас что-то беспокоит?
- Да.
- Что?
- Мне холодно. Очень.
- Я попрошу, вам принесут ещё одно одеяло….
- Не надо…
По шороху Александр догадался, что Аня раздевается. Считанные секунды и она уже лежала с ним на диване, крепко прижавшись к нему своим обнажённым телом.
Александр от неожиданности замер. Но прекрасная соблазнительница настойчиво демонстрировала своё желание близости…

- Саша…
- Да...
- Обещай…те, что не напомните мне об это…
- Если так угодно, не напомню….
- Я такая тёмная…я всё рушу.…Одним словом, проклятая. Мне нет прощения.
- Зачем так говорить? Это неправда.
- Правда. Я знаю. Я живу в темноте. И я тёмная. Такова судьба моя.
- Глупости какие. Темнота без света не существует.
- Как же?
- Нельзя жить только в темноте. Это невозможно.
- Но я – то знаю…
- Вот в комнате сейчас выключен свет. Это темнота. Но её легко прогнать одним движением руки. Это сделать можно всякий раз, когда темно. Включить свет. И всё. Включить?
- Нет.
- Почему?
- Я не смогу смотреть вам в глаза.
- А в темноте это возможно, так ведь? Вот затем она и нужна. Темнота. Чтобы можно было смотреть в глаза, даже когда стыдно. Но нужно помнить, что всегда можно включить свет. В любой момент. Только включить свет и будет светло.
- Да…Вы не понимаете. Эта темнота меня прячет от света.
- Я действительно не понимаю…
- Всё, к чему я прикасаюсь,…умирает. И ничего не говорите больше. Вы не в силах мне помочь. Никто не в силах. Судьба такая.
Аня встала и, быстро одевшись, не попрощавшись, выскользнула в дверь. Так же тихо, как пришла.


Глава 34.
Прогулки в парке Миутин решил сделать ритуалом. Аня наотрез отказывалась проводить сеансы в кабинете. Уверяла, что у неё сразу начинает болеть голова.
- Человека делает светлым…любовь, - размышлял вслух Александр, втайне надеясь вывести тему ночного разговора.
- Но не меня.
- Каждого человека.
- Все мужчины, которых я любила…или даже просто была близка с ними,…умирают. Потому я и не могу позволить себе любовь. Это больно. Терять, когда любишь.
- Вы сами себе это придумали. Иногда мы теряем дорогих нам людей. Но это жизнь. Такое время от времени случается. То, что с вами произошло – всего лишь цепь совпадений. И её можно оборвать, если захотеть.
- Вы сами-то, верите в то, что говорите?
- Ну, если вам верить, мне тоже недолго осталось. …
- Вот и докажите обратное. Живите.
- Вы этого хотите?
- Не знаю.
- Как так?
- Я не знаю, зачем пришла к вам ночью. Меня будто что-то позвало.
- Может, таким образом, вы пытаетесь оправдать свои греховные желания?
Аня замерла. Миутин испугался своей смелости сказать такие слова любимой женщине. И готов был принять атаку. Любую.
- Кабы так, - тихо выдохнула Анна.
Из глаз её потекли быстрые ручейки слёз.
- Я похож на жулика? - Александр догнал Аню, которая ускорила шаг и поспешно двигалась в сторону лечебницы. - Зачем бы мне убеждать вас в том, чего нет? Нужно сменить настрой, привычки, нужно открыться этому миру в своём лучшем качестве. Вы говорите,…любили. Любовь это глубокое желание благословить все существование. И если бы вы были носителем этого благословения, жизнь ответила бы тем же.
- Ну, давайте доктор, пофилософствуем на эту тему, - усмехнулась Анна.
- Зачем философствовать? Мы проведём пару сеансов гипноза. А там увидим.
- Вы же знаете, я всё ещё здесь, только потому, что не уверена, смогу ли где-то в другом месте просто быть. Хотя…
- Что?
- Да…не важно. Уже время ужина. Я пойду. Проголодалась. Прогулка на пользу пошла.
Аня виновато усмехнулась и долгим и грустным взглядом посмотрела в глаза доктору.
- Анна…, осторожно позвал он.
- ….?
- Я люблю вас.
Выражение испуга в её глазах заставило Александра в очередной раз пожалеть о сказанном. Аня ничего не ответила. Напротив, поспешила поскорее сбежать от продолжения разговора.


- Её нигде нет! – беспокойно констатировал молодой санитар клиники, в обязанности которого входило наблюдать за текущим состоянием пациентки.
Было раннее утро. Миутин посмотрел на часы: «полпятого».
- Мне показалось, что хлопнула дверь. Пока сообразил, уже поздно было. Кто мог подумать, что она сбежит?
- С чего вы взяли, что она сбежала? - Александр не хотел верить. В ушах звенели слова «я всё ещё здесь, только потому, что не уверена, смогу ли где-то в другом месте просто быть…»
- Дворник говорит, что видел, будто машина отъезжала.
- Так, может, по вызову?
- Нет. Это такси.
- Как тут могло такси оказаться? Она не могла вызвать.…Или могла.…Да и откуда у неё деньги?
Уловив догадку, доктор рванул в кабинет. В его столе лежали деньги на покупку новых кроватей в лечебницу. Аня знала.…Всё подтвердилось. Денег не было. Вместо них лежала записка.
«Сашенька! Дорогой, драгоценный мой человек! Прости меня за этот бесчестный поступок. Поверь, так нужно. Ты не сможешь мне помочь. Не потому, что ты плохой специалист. Просто…Моя «болезнь» не лечится в твоём заведении.…Не обижайся. Но я знаю, кто может вывести меня из этого состояния. И если ты вправду любишь, дождись. Я вернусь. Ради Любви…»


Глава 35.
- Отец Андрей, Вас тут девушка спрашивает, - позвала сутулая старушонка в чёрном балахоне, священника, лишь только тот вошёл в двери.
Аня почувствовала, как задрожала всем телом от взгляда, обернувшегося на неё священнослужителя.
- Вы? – тихим голосом спросил он.
- Да.
Аня подошла вплотную и быстро зашептала, бегая глазами по тяжёлому кресту, что висел на шее у батюшки.
- Мне нужна ваша помощь. Это не совсем обычная просьба у меня. Я ничего не знаю, не понимаю. Я люблю. А мне страшно. Мне плохо. Вот. – Быстро выпалила она, подняла глаза и почувствовала, что теряет сознание…

- Ты хочешь, чтобы я изгнал из тебя дьявола?
- Да. Ведь это возможно. Церковь ведь призвана помогать в таких случаях, верно?
Отец Андрей взял за руку свою собеседницу и, тяжело вздохнув, стал осторожно, тщательно подбирая каждое слово, говорить.
- Дочь моя, ты нуждаешься. И тебе тут помогут. Но не тем образом, который ты себе видишь.
- А каким?
- Только ты сама себя вернёшь к жизни.
- Как?
- Душа – есть храм. Он не нуждается в чистке. Он по природе чист. Тебе нечего изгонять из себя. То, что ты отдаёшь - темнота. Потому что ты вбираешь темноту. А что будет, если наполняться светом? Как думаешь?
- Где им наполняться?
- Я приглашу тебя пожить у себя. Матушка позаботится о твоём удобстве. А там увидим…
- Моя вера…она видно отличается от той, что вы мне будете предлагать.
- Верить нужно так, чтобы не было страшно, обидно, больно и даже боязно. А приходит к этому состоянию каждый своим путём. Я тебе ничего не предлагаю. Мы то, во что мы верим.

Глава 36.
Александр не мог унять волнение. Куда она могла пойти? Ведь домой она не хотела возвращаться. Кого она мела в виду, когда писала, что тот может помочь? Неужели, она решила к ведьме какой-то за помощью обращаться?
Он пытался вспомнить, упоминалось ли в их беседе о таких методах «борьбы с проблемами»? Но на ум приходили только обрывки фраз, не имеющих никакого значения.

В семье отца Андрея было восемь детей. Мал мала меньше, они сновали с раннего утра по всем комнатам, галдели, смеялись, шалили.
Аня потянулась в мягкой постели, заботливо постеленной ей матушкой Варварой. Комната, в которой она спала, была крохотной. Видно и предназначалось это помещение для вот таких вот гостей вроде неё. Перед глазами «вырос» малыш, на вид, двух лет. Его ясный взгляд остановился на лице Ани и долго внимательно изучал черты. Наконец, улыбнувшись гостье, он поднёс ей яблоко. «На!»
- Спасибо! – улыбнулась Аня и приняла фрукт. Малыш довольный выбежал с комнаты.
И только сейчас Аня поняла, насколько голодна. Ведь она не ела уже целые сутки! Весь предыдущий день она провела в волнениях и совсем не думала о еде. Знакомство с семьёй священника, помощь по дому, прогулка перед сном, ранний отбой. День пробежал незаметно. Трапезничать… Её приглашали. Она отказалась. «Кусок в горло не шёл».
А ночь, видно, излечила от первой тревоги. Анна привстала и увидела, что на спинке стула рядом с постелью висит не её, а другая одежда. Это была белоснежная хлопковая блузка, длинная широкая юбка, даже нижнее бельё и колготки принадлежали не ей. Анна стала надевать предложенные одежды, с удовольствием вдыхая аромат ладана, которым пропиталось бельё.
Матушка Варвара сидела на полу и играла с малышами в сказку. В руках у неё были игрушечные мишка и заяц. Закончив историю, Женщина приветливо улыбнулась Анне.
- Доброе утро, Аннушка! Скоро отец Андрей будет. Покушаем. Проголодалась? – Матушка кивнула на огрызок от яблока, который Аня держала в руке, не зная, куда выбросить. – Давайте сюда, - протянула она руку за огрызком.
- Да что вы. Я сама. Вы скажите, куда выбросить….


Глава 37.
Дом священнослужителя «согревал» Аню. Она стала чувствовать, что оттаявшему сердцу хочется петь, что ей самой приятно улыбаться солнцу, ветру, деревьям…
- Может, хочешь, в город? – предложила матушка Варвара. – Небось, соскучилась уже по цивилизации? Сейчас батюшка отвезёт нас на рынок. Поедешь?
- Конечно! – обрадовалась Аня.
Она и забыла думать о том, что где-то существует целый мир. Маленький домик священника поглотил её целиком. Она чувствовала себя как птенчик под крылышком у матери птицы. С одной стороны – надёжно и спокойно. С другой…

Аня вспомнила, как комфортно в своей одежде. В довершении она решила даже сделать макияж, и, улыбнувшись, сидевшим в машине, отцу Андрею и матушке Варваре, радостно устроилась на заднем сидении. Она, замерев, смотрела в окно автомобиля, и, сердце её трепетно забилось, когда на горизонте стали появляться высокие постройки, магазины, люди….
Аня решила не мотаться по рынку, а пробежаться по центральной площади, поглазеть на магазины. Своих «сбережений» у неё уже не осталось. Отец Андрей выдал ей деньги на мелкие расходы. Их Анне хватило, чтобы заказать чашечку кофе и пирожное в местном кафе. Мужчины с интересом огладывали молодую женщину, одиноко сидящую у окна. Но никто не решился подойти. «Что-то во мне явно изменилось», подумала он. «Отчего мужики меня стали бояться?» Раньше она никак бы не засиделась вот так…. одна. Так и не прочувствовав «мужского общества», Аня поспешила в сторону рынка, где её должны были ожидать её сопровождающие. Настроение улетучилось. Нарастала тревога. Этот запах… Запах мужчины. Она скучала по нему. И отец Андрей, участливо поддерживая Анну под локоть, когда она садилась в машину, и не подозревал, что уже стал объектом для соблазнения….
За ужином Аня старалась вызвать батюшку на разговор всеми способами. Отец Андрей либо отмалчивался, либо отвечал коротко и не многосложно, давая понять, что разговаривать за едой не привык. Поблагодарив за трапезу, Аня как всегда отправилась принять душ. Вместе с ней в ванную комнату вошла матушка Варвара, чтобы постирать бельё младших детей.
- Не помешаю, Анечка?
- Нет, ну что вы? – выглянула Аня из-за шторки.
Ей отчего-то захотелось внимательно рассмотреть жену священнослужителя. Та, согнувшись над ванной, усердно тёрла и полоскала детские колготки. «Кожа да кости», подумала Аня. «Нет, это не соперница. Куда уж ей со мной тягаться?»

Сон не шёл. Задумка никак не выходила из головы. У отца Андрея была привычка молиться до восхода солнца. Аня решила подождать этого часа. Заслышав тяжёлые мужские шаги в коридоре, Аня выскользнула из постели. И притаилась за дверью в ожидании, когда батюшка будет беззащитен в своём состоянии. Он тихо нашёптывал молитву, а она со звериным вожделением рассматривала его статную фигуру, широкие плечи, затылок.…Наконец, она вышла к нему и обхватила сзади, как маленькая девочка обнимает отца, вернувшегося после долгого отсутствия.
- Что случилось?- встревожился отец Андрей, повернувшись к Анне лицом. Она снова обхватила его. Только уже спереди.
- Что…что стряслось, дитя…
Он не успел договорить, как Анна сбросила с себя сорочку и обнажившаяся перед ним замерла, откровенно, с призывом глядя в его удивлённые глаза.
- Я хочу быть вашей.… Это выше меня. Прошу. Возьмите меня.
Она сделала попытку снова обхватить его тело, но сильные руки священника уверенно удержали её за плечи. Какое-то время он смотрел ей в глаза. Наконец, резко отпустил, слегка оттолкнув от себя. Выдохнул. Повернулся спиной и направился к иконостасу, где горела недавно зажжённая им свеча.
- Иди сюда, - тихо позвал.
Аня покорно подошла. Он стоял по одну сторону свечи. Она – по другую.
- Видишь, - продолжил. – Эту свечу я поставил за здравие твоё. За тебя и молился…Кто я, чтобы судить? Пусть Он судит. Мы будем ждать, пока свеча догорит. Если когда это случится, ты всё ещё будешь гореть желанием, … что ж, я буду покорен этой воле.
Он смотрел на неё своими красивыми карими глазами с нежностью и теплом. В глазах этих не было укора, не было осуждения. Оттого, Анне стало вдруг не по себе. Ей стало стыдно. Она стояла голая перед священником. Как перед Богом. Внезапно охватил жуткий страх. Она задрожала всем телом. Свеча горела.…А единственным желанием Ани было сейчас уйти, спрятаться в своей тёплой постели, завернуться с головой в одеяло…
- Можно я уйду? – спросила она осторожно.
- Значит, Это не выше тебя. Верно?
- Верно, - стуча зубами, ответила Аня и выбежала вон, подобрав на ходу свою сорочку и наспех обматываясь ею на ходу…

Глава 38.
- Прощай, Анечка! – матушка Варвара сердечно расцеловала свою гостью.
- Спасибо вам за всё, - виновато благодарила Аня. «Знала бы ты, какая я стерва, то плюнула бы в меня, а не целовала…», думала она, принимая заботу жены священника.
Отец Андрей был менее эмоционален.
- Ты точно решила? Не спешишь?
- Точно.…Загостилась я…Пора и честь знать…
Ей до сих пор было стыдно поднять глаза на своего покровителя.
- Ступай.…Вот тебе…, - отец Андрей протянул Анне тряпицу, в которой были завёрнуты церковные свечи. – Не важно, где ты будешь находиться. Когда чувствуешь, что стоит за тобой что-то, что делает тебя слабой,…зажги. Проверь себя. Помнишь? Просто смотри, пока не сгорит. А тогда принимай решение.
- Спасибо, - всё так же, не поднимая глаз, ответила Аня, и, подобрав сумку, решительно направилась в сторону калитки….

Глава 39.
После почти полугодичного «заточения» в сельском доме священника, Аня ощущала небывалый прилив нерастраченной энергии. Оказавшись в городе, она, первым делом, поспешила наведаться к своей подруге Дане.
- Анечка, дорогая! Как же ты меня напугала! Где ж ты была? Миутин поднял на ноги всех и каждого. Тебе милиция ищет. Ты в курсе?
- Ха! Милиция? Это что-то новенькое. Ну, пусть ищет. Найдёт, так найдёт. Мне терять нечего.
- Что ты говоришь такое? – Дана стала серьёзной и даже раздражённой.
- Я, когда с клиники этой чёртовой убегала, прихватила денег…немного…чтобы продержаться.
- Почему ты мне не позвонила?
- Наивная ты, Даночка. Миутин меня там как собственность держал. Никакой болезни у меня он не обнаружил. Психическое расстройство? Так с этим в «психушке» не держат. Ладно… «проехали». Я была там столько, сколько сама пожелала.
- Так ты думаешь, он на тебя заявление написал о краже денег?
- Не думаю…. Он любит меня.
- ??? А ты?
- Я…не знаю,… Я хочу жизни. Я так устала не жить. Махнём в ночной бар?
- Знаешь…- Дана присела на диван и тяжело вздохнула. – Я уже по барам не хожу. Здоровье не позволяет.
- Ой, прости, дорогая…я такая эгоистка. Только о себе и думаю…. Как ты?
- Да так… «Выписали» вот.… Не знаю, сколько мне осталось.… Уже, как будто, и не болит ничего. Ну, единственное… не ем вот почти. А если поем – тошнит.…Да ладно.…Неважно всё это. Помнишь, моего ухажёра? Ну, того, из-за которого я с Эдиком развелась?
- Артура, что ли?
- Ну да.
- Помню…
- Так вот…представляешь, умер.…Да так нелепо…подавился во время обеда. «Не в то горло пошло», как говорят….
Аня почувствовала знакомое чувство холода внутри, но даже теперь не посмела признаться подруге в своём предательстве.
- Ужасно… молодой такой.
- Он мне снится…. Зовёт. И почему-то прощения просит всё время…Странно.…Ну, хватит ныть! Не пропадать же твоему задору молодому зря? Небось, твоё-то тело ещё чего-то просит? – Дана засмеялась как когда-то раньше. – Я тебя познакомлю с одним парнем,…с ним у тебя не будет проблемы в поиске компании для похода в ночной клуб.
- Вот как? И что за он?
- Он, в некотором роде, его хозяин.
- Мммм…Бабник, наверное…
- Ну как…Любитель, но не отчаянный. Правда. Неплохой человек. Образованный, начитанный. Тебе понравится.
- Давай. Знакомь. Я вся готова, - рассмеялась Аня.

Глава 40.
Иннокентий собирался на работу в ночной клуб «Морфей». Настроение оставляло желать лучшего. Месяц полового воздержания, которое он себе сам и устроил, подошёл к концу, и тело требовало немедленного «выброса». Однако мысли обгоняли желание. Не хотелось «агонии», бестолковых связей. Душа просилась совершить благородный поступок. «Позвонить, что ли, Дане? Пусть женщина отвлечётся…». С ней Иннокентия связывали некогда сексуальные отношения. Но дальше этого не завязалось. Каждый пошёл своим путём, у неё - другой, у него – другая. Потом он случайно узнал про её болезнь. Навестил в больнице, стал захаживать. Давняя подруга сильно изменилась. Предчувствие близкой смерти отзывалось какой-то житейской мудростью в разговорах. Иннокентий частенько стал позванивать Дане, чтобы побеседовать, получить совет. Вот и сейчас, он почувствовал, что ему необходима её поддержка. Набрал номер.
- Кеша! Не поверишь, но я как раз собиралась тебе позвонить. У меня для тебя…сюрприз.
- Сюрприз? Что за он?
- Удивительный, красивый и очень сексуальный, - «заводила» Дана, одновременно подмигивая, подруге. – Как ты на это смотришь?
- Вот не поверишь. Это то, самое, что мне сейчас нужно!
- Вот и ладно. Заезжай.

«У меня будет секс! А может, и больше! Ать, я молодец!» сам себя вслух похвалил Иннокентий и, пританцовывая, открыл дверцу гардероба…

- Расскажешь о себе?
Молодые люди расположились за столиком вдали от танцующих.
- Хорошо или плохо? – пошутил Кеша.
- Честно.
- Честно? Дай-ка подумать.…Ну,…я достаточно целеустремлён.
- Ещё.
- Могу даже пойти по головам, если это нужно.
- Ещё…
- Наверное, хитрый. А порой, даже глупый.
- Дальше…
- Мстительный.
- О-о-о.…Продолжай…
- Увлекаюсь музыкой, театром, книгами. Когда-то серьёзно занимался вокалом. Моя преподавательница пророчила мне оперный театр и даже европейский. Но на каком-то этапе я понял, что это не я…. не для меня...
- Послушай…Ты прямо самородок.…А для меня споёшь?
- Для тебя…непременно. Теперь твоя очередь…рассказывать о себе.
- Всё, что во мне есть – наглядно. Я вся здесь. В другом месте меня нет. Нигде. Какая я.…Не могу охарактеризовать. Смотри и делай выводы. Одно могу сказать: всё, что ты во мне видишь – настоящее, не напускное. Прошлое? Есть. Но надо ли там искать что-то? Если ты настаиваешь – поведаю. Но…
- Чепуха! И не думаю настаивать. Я тоже засунул свои более юные годы куда подальше. Мысли одиночества, мысли утраты всех... просто было очень больно... и живу настоящим. «Оставь своё прошлое позади» - это мой девиз…
- В таком разе, мы квиты. – Мягко улыбнулась Аня, и их руки встретились на середине столика…

Глава 41.
Жизнь «закипела». Новая связь развивалась стремительно. Иннокентий просто «потерял голову» от Анны и готов был в любой момент узаконить отношения. Однако, каждое утро, просыпаясь в его постели, Анна испытывала неловкость и стыд.
- Ты не любишь меня? – вдруг спросил он однажды утром.
Аня замешкалась с ответом, погружённая в свои раздумья.
- Ну и как мне понимать это молчание? – Кеша ласково примкнул к мочке уха и поцеловал подругу.
- Как можно тебя не любить, солнце, – улыбнулась она ему и поспешила встать с постели , чтобы одеться.
- Ты уходишь?
Да. Мне на работу нужно прежнюю. Там книжка трудовая моя осталась…
- Думаешь устраиваться куда-то?
- Думаю.
- Куда, если не секрет?
- Обещали в одну туристическую фирму взять.
- Зачем это тебе? Может, нам хватило бы того, что я зарабатываю?
- Дорогой, не могу же я от тебя зависеть в каждой копейке…
- Ты боишься от меня зависеть? Разве я дал тебе повод?
- Прости.…Это моё прошлое…не даёт покоя…
- Какое прошлое! Мы же договорились, что никакого прошлого нет!
- Нет.…Только я пойду на эту работу. Понятно тебе? Потому что…я так решила!
Аня была сильно раздражена возражением друга, но ещё больше ей хотелось просто побыть одной. Подумать. Пожить пару дней без него, в своей квартире. Зажечь свечу…
- Ну, раз решила…
Иннокентий вышел из комнаты и стал громко греметь посудой на кухне, приготавливая завтрак. Меньше всего Анне хотелось продолжать разборки. Она тихо оделась и выскользнула за дверь.
С балкона он кричал ей, опомнившись.
- Аня! Ты куда? Вернись! Да что ты,… в самом деле!
Она обернулась, послала ему воздушный поцелуй и вприпрыжку побежала к автобусной остановке.

Вечером, перед телевизором. Она с наслаждением попивала свежезаваренный чай, когда вдруг по местному каналу передали тревожное сообщение о пожаре в ночном клубе «Морфей». Иннокентий был в списке погибших….


Глава 42.
Подавленная и испуганная Аня ворвалась в квартиру подруги.
- Я знаю…знаю, дорогая, - утешала Дана рыдающую Анну. – Терпи.…Такой твой путь, видно. Кому-то нужны эти смерти, милая. А ты вот…угодила, видно, мастеру, раз он твоими руками забирает…
- Что ты говоришь, Дана.…Какой мастер.…Совсем ты плоха, видно, - Аня перестала плакать и серьёзно посмотрела на подругу. - Я у тебя переночую, можно?
- Ночуй, конечно…

А ночью Ане приснилась баба Роза. Старуха вышла из темноты со свечой в руке.
- Я за твоей подругой пришла. Как свеча догорит – заберу её. Всё!
Старуха бросает огарок свечи на пол, Аня подхватывает за несколько сантиметров от пола…
Уже открыв глаза, Аня продолжала тяжело дышать, переживая увиденное во сне. На кухне послышался шорох. «Дана!» Какая-то сила заставила её вскочить с постели и быстро, не раздумывая, бежать в сторону, откуда доносился звук.
Дана уже висела в петле, когда Аня вбежала в кухню. Лихорадочно стала делать искусственное дыхание, массаж сердца. Не прошло и трёх минут, как подруга «пришла в себя».
- Даночка, дорогая, прости меня, пожалуйста! – заплакала навзрыд Аня. – Я такая идиотка! Как же я так могла! Тебе ведь так плохо, а я всё лезу к тебе со своими дурацкими проблемами. Прости меня, милая! Не делай так больше. Я теперь с тобой. Я всегда с тобой буду теперь.
- Дана попыталась встать и тут же упала. Её стало рвать.
- Сейчас, дорогая, сейчас…, - суетилась Аня, убирая за подругой. – Я «скорую» вызову, всё-таки….
Дана посмотрела как-то снисходительно, но ничего не сказала. «Скорая» не приехала. Ни через час, ни через два, ни после второго и третьего звонка…
Аня поправила одеяло у подруги и решительно встала, чтобы начать собирать вещи.
Наутро она была решительно настроена на поездку к известному целителю.
- Давай, моя хорошая. Мы должны ехать. Я наняла водителя с машиной.
- Куда ехать?
- К одному человеку…Он поможет тебе. Ты должна жить. Я хочу, чтобы ты жила.
- Анечка…не нужно. Не могу я идти уже…плохо совсем…
- Не можешь? Я на руках тебя понесу.
- Да ты что? Зачем?
Вместо ответа Аня торопливо натягивала на подругу тёплый свитер: «сегодня прохладно».

Глава 43.
Перед домом целителя расположился целый палаточный городок. Люди жили здесь, в ожидании приёма. В дверях Аню решительно остановил мужчина.
- Вы куда?
- Мне нужно срочно!
- Тут всем нужно срочно, - спокойно, но строго оборвал он.
- Нет! Я не могу ждать. У меня подруга умирает!
- Может, вам тогда стоит обратиться в больницу? Поймите, девушка, тут не центр мгновенного спасения…
Аня не слушала. Из дверей вышла женщина. За руку она вела слепого мальчика лет двенадцати. Лицо его было перекошено в отвратительной гримасе. В углу комнаты Аня рассмотрела силуэт черноволосого мужчины.
- Послушайте! Мне срочно нужна помощь! - Закричала она, и, грубо оттолкнув охранника, попыталась прорваться в приёмную комнату.
Но, неожиданно, целитель сам вышел к ней.
- Что за беда у вас? – мужчина бережно взял Аню за запястье.
- Дана…моя подруга. Она умирает. Она…
- Не говорите ничего…
Он помолчал несколько секунд.
- Она…, начала снова Аня.
- Я приму вас. Ждите. Беспокоиться не стоит, - вымолвил он и жестом пригласил войти кого-то, кто стоял за спиной у Ани.
Аня обернулась. Двое мужчин несли на руках молодую девушку. Её ноги безжизненно болтались, лицо выражало невозможную боль…
Аня отстранилась и, дав пройти, медленно попятилась обратно к машине, где лежала Дана…
- Нужно будет подождать, дорогая, - тихо сообщила она подруге. – Он сказал, не стоит беспокоиться…
Дана печально улыбнулась и, запрокинув голову, на спинку сиденья, тяжело вздохнула.
День подходил к концу. Темнело.
- Что, ночевать тут будем? – спросил водитель, которого Аня наняла для поездки.
- Да.…Придётся, пожалуй.
- Нужно было предупреждать, вообще-то, - недовольно бурчал мужчина. – В таком месте можно и не на одну ночь застрять.
- Нас примут. В числе первых.
- Ну да…, - водитель тяжело выдохнул, кивнув в сторону Даны. – Её постоянно рвёт…. Она мне все сиденья уже испачкала...
- Я заплачу за это…
- Она спит или …того…То громко так дышала, а то не слышно…
Аня кинулась к подруге. Запрокинув голову на сиденье, она не шелохнулась.…В ней уже не было жизни…
- Нет.… Как же? Я же просила…я же говорила, что мне срочно…- Аня походила на безумную, обнимая свою умершую подругу.
Вдруг она сорвалась с места и бросилась к дому целителя с диким плачем и проклятиями. «Я же говорила, я же просила…», не переставала она причитать. Дверь была заперта. Охранник подошёл узнать, в чём дело.
- Пустите меня к этому шарлатану вашему!
- Что вы хотите, женщина?
- Что я хочу? И вы ещё спрашиваете, что я хочу? Моя подруга только что умерла! Я же просила помочь!
- Но теперь-то, чем он вам может помочь?
- Вы что, смеётесь? Я убью его! Ненавижу! Ненавижу! Что за люди такие! Он же мне сказал, нечего беспокоиться! Как же! Где он?! Что он мне теперь скажет?
- Тётя, - мальчик лет шести осторожно дотронулся до руки Ани.
- Что ещё? – она обернулась, чтобы увидеть, кто её беспокоит и опешила.
Мальчик был худой до ужаса. Казалось, кости просвечивались через прозрачную кожу.
- Вы не убивайте дядю Ивана, пожалуйста.…Вдруг он мне поможет…
Аня вдруг испытала жуткий стыд…как тогда, когда стояла голая перед свечкой…
Она трясущейся от волнения рукой погладила мальчика по голове и молча, направилась в сторону машины, где уже «выходил из себя» водитель….


Глава 44.
После похорон Даны, Аня, казалось, вовсе утратила связь с жизнью. Прошёл год. День за днём уходили в никуда, не приносили ничего нового, не радовали. Спасала только работа, на которой молодая женщина «рвала» себя, как только могла. Не хотелось идти домой, где никто не ждал, где изо всех углов пахло смертью.
- А ты уже решила, где отпуск проведёшь? – озорно лепетала Лиза, напарница Ани.
- Отпуск? Не знаю…мне всё равно как-то. Может, буду работать…возьму компенсацию.
- А можно тогда я вместо тебя в декабре пойду? А то у меня парень в отпуск в декабре идёт…
- Можно, конечно…я же сказала, мне всё равно.
- Вот спасибки! – восторженно выкрикнула Лиза и, уже более серьёзно, сказала. – Хочешь, тебе телефон дам…одной ясновидящей. Она так точно всё предсказывает! Мне вот, Петра моего предсказала. Гляди, что и тебе скажет интересное. Не век же тебе одной-то!
- Ясновидящей? – Аня вдруг, будто ожила…- Ну, давай, если говоришь хорошая…
- Хорошая, хорошая! К ней запись на два месяца вперёд! Но я могу договориться с ней. Она тебя примет раньше. Хочешь?
- Как это ты с ней договоришься?
- Как-как…деньгами. Как же нынче договариваются? – засмеялась Лиза. – Ты ж, не умеешь. А я у тебя в долгу. Так что вот и в расчёте будем.
- Ну, добро.… Договаривайся…


Аня ступила за порог и восторженно стала осматривать помещение. Так увлеклась этим занятием, что не заметила за столом в полумраке хозяйку.
- Скажите мне судьбу мою, - неожиданно громко для себя самой заговорила Аня.
Не вымолвив ни слова в ответ, хозяйка жестом предложила сесть в кресло напротив.
Так же не спеша и деловито, она стала раскладывать карты. После, наконец, спросила.
- Скажите мне ваше полное имя, дату рождения, если возможно, укажите время тоже.
Ясновидящая ввела данные в компьютер и, дождавшись информации от машины, стала что-то чертить на листке бумаги. Заговорила она только через минут двадцать.
- Странно, что вы пришли ко мне…
- Почему, странно?
- Мне всё подсказывает, что у вас есть советник, как и есть решение проблемы вашей. И оно давно ждёт вас…
- Тем не менее,…может, я чего-то не понимаю…
- Вы задали мне вопрос, на который уже знаете ответ. Хотите, чтобы я подтвердила?
- Наверное…
- Коль уже вы пришли, я должна выдать вам всё, что вы запросили. Начнём, пожалуй, с вашей сестры. Она за вашей спиной стоит…. Муж её…Безвинно наказан. Он отбывает срок?
- Да…
- Но он не убивал её. Она сама. И её душа неприкаянная бродит за вами.
- Я….
- Дальше. Ваша подруга.…Умерла недавно?
- Да.
- Вы вините в её смерти кого-то?
- Н-н-нет…
- Не вините... Никто не виноват. Она должна была умереть. Дальше…Ваши мужчины.…Это не случайность, то, что они умирают. У вас…как бы это вам объяснить… ангел-хранитель сильный. Стоит только чего-то пожелать, оно почти сразу исполняется.
- Вы хотите сказать, что я сама пожелала смерти своим мужчинам и своему ребёнку? – раздражённо прервала собеседницу Анна.
- Пожелала, пожелала, - грубо ответила та. – Следить нужно за своими мыслями, милая. И за словами. Я же говорю,…хранитель у вас сильный. Слышит каждый вздох. И даже слабое сожаление, гнев, принимает от вас как сигнал к действию. Другими словами, вам достался дар, которым вы не умеете пользоваться. И в таком случае, это сущее проклятие.…Не то, чтобы вы сами выбрали себе эту роль. Ваше биополе специфическое. Безопасно быть не может, если это не ваш человек. Есть такой. Который ваш. Но вы, зачем-то, от него всё время бежите. Вы его этим…убиваете.
- Я??!!
- Сестра «помогает» вам в этом. У меня такое ощущение, что вы сами её не отпускаете. Будто прячетесь в её оболочке… Странно даже. Вы, случаем, психическими расстройствами не страдали?
- Что мне делать, скажите? – резко, вместо ответа, почти выкрикнула Аня.
- Езжайте к тому, кто вас ищет….
- Я не могу.…Не могу подвергнуть его жизнь опасности. Я люблю этого человека.
- Вы меня способны слышать? Когда вы не идёте «по судьбе», вот тогда вы подвергаете опасности жизни. По чужому пути не прошагаете всю жизнь. А вы идёте по пути… мёртвому. Отступите от него. Это не ваше. Делайте, что говорю вам. Если бы всё было так, как вы думаете, тот, кто вас ищет, давно сыскал бы себе смерть.
- Я сделаю, как вы говорите…
- Идите с Богом.…Да! Вот ещё что…Дети вашей сестры…Они знают, что не отец мать убил. Нужно облегчить их души, а вместе с тем и душу их матери.… Как это сделать…вам виднее. И,…чаще смотрите на свечу. Ваш наставник дарил вам уже это правило. Я подтверждаю. Дух сестры тяготиться своими грехами. Вы «гаснете» из-за за неё. Это сила над вами, выше собственных сил. Тут только терпением и ясностью ума победить можно. Отпустите её. Живите свою жизнь.
- Да…я поняла.
- Вы узнали всё, что хотели знать?
- Ещё есть у меня вопрос…
- Насчёт покойной вдовы?
- Да…
- Она была первой, кто явился открыть вам глаза.… Учитель не может нанести вред ученику.…Забудьте о ней. Просто идите по своему пути.

Глава 45.

- Состояние, в котором больной вслух отрицает своё тело, является острым, не хроническим. И тут, важно не упустить момент. Не допустить сокрытия этого состояния пациентом. Противодействие должно быть столь же яростным по силе, что и само действие, приведшее к ситуации…
Аня восторженно слушала, как Александр беседует с молодым персоналом клиники через дверную щель. Его голос волновал её с новой силой. Ей хотелось парить над этой всей аудиторией, наблюдая за ним, вдохновляя его…
- Кто там? – профессор громко выкрикнул в полуприкрытую дверь.
Сердце Ани бешено заколотилось, когда услышала приближающиеся шаги. Но она продолжала стоять на месте.
- Вы к кому? – удивлённо спросил молодой врач, выглянув за дверь.
- Я… к Александру Александровичу.
- Это Вас, Александр Александрович!
Эти он…Уверенная, твёрдая походка.…Как радостно…
- Аня!?!


Впервые за последнее время Аня спала без мучительных снов. Прошла неделя. Александр снял квартиру для неё, и каждый вечер проводили вместе. Но наступал день и любимый уходил. Всё это время Аня с трудом переживала, будто без его присутствия уже не могла существовать. Её мучили сомнения. Отчего-то он не всегда оставался ночевать у неё. Ссылался на дежурства, но что-то тут было не так.… Аня даже стала наведываться в клинику, чтобы быть в курсе всех событий. Проснувшись, она долго рассматривала черты человека, которому решила посвятить свою дальнейшую жизнь. Он открыл глаза и, молча, притянул её к себе.
- Почему не спишь?
- Устала спать, - улыбнулась она. – Всё хочу спросить тебя,…почему ты домой меня боишься пригласить? Ты, случаем не женат?
- Нет. Не женат, - односложно ответил Александр и прервал дальнейшие расспросы поцелуями….


Глава 46.
- А что это ты делал с тем пациентом? - Аня кивком показала на мужчину в больничной столовой.
- А ты уже и подсмотрела, - Александр усмехнулся вместо ответа.
- Даже подслушала. Ну,…интересно. Вроде, как и не гипноз, а реакция такая…странная. И что, отчего это помогает?
- Хочешь, попробуем? Скажешь, помогает или нет.
- Ну, тебе виднее,…если считаешь, что это не навредит.
- Не навредит. Это и вправду не гипноз. Это иное состояние. Оно неопасно. Ты вспомнишь ситуации из своей жизни, которые повлияли на сознание. Порой всё зачинается в далёком прошлом…
- А давай! Озорно выкрикнула Аня, громко опустив стакан с соком на стол, отчего тот самый мужчина резко обернулся в её сторону.


Александр удивил. Предложил провести сеанс прямо на террасе, где толстым слоем лежал снег, и уже готовилось к ночному отдыху красное морозное солнце….
Память «включилась» неожиданно ярко и быстро. Аня вкрадчиво рассказывала историю за историей из своего детства….
«Старшая сестра, Таня бусы мамины порвала. Это у неё случайно вышло. Она играла с ними. Хоть мама и не разрешала брать ничего из её шкатулки. Я говорила Тане: не бери. А она меня не послушала. А когда бусинки рассыпались по полу, собрала и попросила меня закопать их в песочнице, чтобы мама не догадалась. Я сделала вид, что уношу на улицу бусины, но вместо этого спрятала их у себя в игрушках. По ночам, когда все спали, я нанизывала бусинки на нитку в предвкушении ситуации, когда мама обрадуется, что её
бусы «нашлись» и стали «ещё красивее». Моя комбинация отличалась от той, первоначальной. Мне казалось, что я сделала лучше, чем было. И вот…день настал….
Я преподношу маме бусы. Радостная, воодушевлённая. Но мама почему-то не обрадовалась, а жутко разозлилась. Она взяла ремень и принялась бить меня. Я даже не смогла оправдаться. Меня никто не слушал. А Таня…сидела на диване и спокойно грызла яблоко….»

- Прошло два года. Как ты изменилась? Может, случилось что-то ещё, что ты болезненно переживала? – голос Александр «скользил» по извилинам, как санки по ледяной горке.

«Меня положили в больницу. Сколько мне было лет? Семь где-то.… Там была комната для игр. В ней – умывальник. Помню момент. Подхожу к комнате этой. Смотрю, все дети выбежали и заглядывают туда с опаской. Заглянула и я. Вода из умывальника течёт прямо на пол. Там забилось что-то видно. Все смотрят и ничего не делают. Я и подошла, чтобы хотя бы закрутить кран. И надо же, в эту самую минуту вбегает санитарка и хватает меня за волосы. Начинает кричать и кидать меня из стороны в сторону. Я ударяюсь головой о шкаф несколько раз и…молчу. Видно, понимаю, что оправдываться нет смысла. Почему за меня никто не заступился?»
- Давай вернёмся в сегодня, Анечка, - одним повелением доктор «вернул» женщину в кресло на террасе….
Аня удивлённо смотрела на своего мужчину, не в силах сказать ни слова. Она ощущала какую-то блаженную пустоту в голове, будто оттуда выскребли что-то лишнее, залежалое….
- Мы попробуем не ассоциировать. Каждая ситуация – это отдельная совершенно история. Это было, но вовсе не значит, что такое должно повториться.
- Да я и не ассоциирую никак, в общем-то, - удивилась Аня.
- Это только на первый взгляд. Но согласись, уже тогда роль твоей старшей сестры для тебя казалась выгодной. Ты сделала для себя выводы, поставила «заслонку» и стала жить с этим. Ты втемяшила себе в голову, что решать проблемы правильно убегая от них. Никакой инициативы, никаких добрых порывов…. Но ты ведь не такая, Анечка…Ты созидатель. В тебе это от рождения есть. Страх, правда, сильнее. Он притворяется попыткой, убеждает, что только он поможет выжить. Но это не так. Если мы попросим его хоть немного подождать в сторонке, то необратимо узнаем о твоих исключительных совершенно способностях к выживанию. Попробуем?
- Как?
- Важно понять, что твоё тело не опасно для тебя. Равно как чужое тело тебе не родственно. У тебя возник какой-то порыв?
- Да.
- Я должна кое-что сделать…
- Кому это ты должна?
- Ну.…Не знаю. Просто должна.
- Интересно…
- Ничего такого.…Мне нужно забрать племянников из интерната.
- Почему это тебе вдруг стало нужно?
- Знаешь, меня, на самом деле, это терзает с того самого дня, когда их туда отдали…я ведь тётка, как-никак. Родная. А они как будто одни на этом свете…живут.
- Так что же тебе мешало раньше их забрать?
- Моя жизнь…она не была устроенной…
- А теперь она устроена?
Наталья Бучель «Смотри на свечу»

- Ну и теперь тоже…нет пока…
- Так что же тобой сейчас движет?
- Если честно…тот же страх. И ещё стыд.
- И ещё чувство долга, и ещё бог знает, что,…но не любовь к этим детям? Верно?
Аня вдруг расплакалась. Александр обнял её и, ласково поглаживая её волосы, нашёптывал:
- Мы же договорились, что будем идти по этой теме, отодвинув на задний план страх. Страх и стыд – это не то, что должно двигать нами. Это наркотик. Однажды подчинившись ему, уже трудно следовать другим путём. А он «прожорлив». То и дело требует «дозы». Жизнь даёт нам «пищу», но решаем мы, что с ней делать. Давай попробуем не «подкармливать» его. Допусти, хоть на какое-то время, что опасности для тебя в этом мире не существует, пока страх «в отпуске». Приходим на эту землю мы одни,
и уходим поодиночке. У каждого здесь собственный путь. И хотя бы нам самим быть в состоянии пройти его так, как богу угодно.
- Ты хочешь сказать, что это нормально, оставить их там? – Аня высвободилась из объятий любимого.
- Я знаю, что ненормально пленить своё тело, чем бы то ни было. Вот ты сегодня была со мной,…но это было совсем по-другому. Не так, как в прошлый раз. Что-то в тебе поселилось. Что-то, что мешает быть свободной. Будто боишься, что тебе вдруг будет хорошо. Будто позволить себе это боишься. Ты ли это, Анечка?
- И не позволю….
- ???
- Я поняла, что всю боль, что мне пришлось пережить за эти годы, я сама заслужила. А мои желания…они плохие. Я не должна желать ничего. Тогда будет всё хорошо.
- О, как.…Это кто о тебе так «позаботился», дав такой совет, позволь узнать?
- Я…сама пришла к этому выводу. Тебе кажется этот вывод неверным?
- Ну, отчего же…Желания…Плохи они или хороши…они всего лишь желания. Но есть такое понятие как потребность. Это то, в чём отказывать себе нельзя. Как тебе объяснить разницу.…Вот животное убивает ради выживания. Это потребность. Как думаешь, будет нормально, если животные станут убивать просто ради удовольствия? Разница между желанием и потребностью в том, что желание уходит - потребность остаётся.
- Я теперь, кажется, поняла кое-что…
- Что?
- Зачем нужно смотреть на свечу…
- Ты когда-нибудь расскажешь мне, где и с кем пропадала всё это время? Для меня, очевидно, что ты попала под влияние, причём сильное. Как это происходило, вот вопрос, говорил Александр, прощаясь с Аней уже в дверях съёмной квартиры.
- Почему мне нельзя с тобой? У тебя же сегодня выходной. Или снова дежурство?
- Ты узнаешь об этом, но позже. Не сейчас.
- Я уже боюсь того, что могу узнать.
- Ничего не бойся рядом со мной. Страхи мы отправили в отпуск. Помнишь? Просто чувствуй. Учись чувствовать.
Он нежно поцеловал её и ушёл, оставив наедине со своими мыслями.
Но уже через час Аня была в клинике. Персонал готовился к встрече Нового года. Все дружно украшали коридоры, палаты, столовую.
- А где Александр Александрович? – инициативная представительница профкома обратилась к Анне, полагая, что они пришли вместе.
- А не знаю…, растерялась та. – А что?
- Да подарки новогодние мальчишкам своим никак не заберёт. А у меня сегодня отгул. Уже ухожу. Потом выходные…где он меня потом искать будет?
Наталья Бучель «Смотри на свечу»

- Так вы ему в кабинет отнесите, да и все дела. Там передадут, растерянно ответила Аня, мучаясь тревожными предположениями. Ответа она уже и не слышала. Уже ничего не
слышала, кроме своего собственного ума, который кричал в оба уха «вот так-то тебе и надо, наивная! И детишки у него имеются, оказывается! Стало быть, и жена при детишках…вот почему он тебя не ведёт домой!» В слезах она выбежала на морозный воздух и долго тяжело дышала, не в силах унять боль, не в состоянии принять адекватное решение. Уже через час она ехала в такси по скоростному шоссе в сторону своего родного города….

Глава 47.
Александр забрал подарки и решил заехать за Аней, поскольку в больнице сообщили, что она была там с утра. Но в квартире её не оказалось. Он пытался дозвониться, но та усердно не поднимала трубку. А после и вовсе связь была прервана. Отключила телефон? Но зачем? Что случилось? Тревога не покидала его всё время, пока смутные предчувствия не подтвердил звонок. На проводе сообщали, что владелица телефона попала в аварию и в тяжёлом состоянии находится в больнице….

- Операция необходима. Это вопрос жизни. Тут рассуждать уж недосуг. Каждая минута дорога. Все анализы возможные и невозможные уже провели. Какие сомнения? У нас не осталось времени на них. – Хирург реанимации изо всех сил старался оставаться спокойным, убеждая Александра в правильности своих действий.
Но тот не унимался.
- Я заплачу. Сколько нужно. Какие лекарства, какие препараты? Что нужно?
- Ничего не нужно. Реабилитировать готовьтесь лучше. Там деньги пригодятся.
- Может, больнице нужно что? Оборудование, какое? Я всё сделаю!
- За кого вы меня принимаете! – возмутился хирург. – Я что, похож на маньяка? У меня есть глаза! Вижу: красивая, молодая. И что? Пусть остаётся с ногами, но мёртвая? Что вы от меня хотите? Чтобы я должностное преступление совершил? Потом же сами меня и засудите! Уйдите с глаз моих прочь!
- Что вы делаете, в самом деле? Да разве можно перед операцией так доктора нервировать? – молоденькая медсестра взяла Александра под руку и настойчиво оттащила от дверей операционной….

Глава 48.
Очнувшись, Аня долго пыталась вспомнить, как попала в больничные стены. Тело болело. Но больше всего болели ноги.
- Как вы себя чувствуете? – улыбчивый доктор уже порядком надоел своим присутствием. Его «как вы себя чувствуете» уже стало раздражать.
- Плохо чувствую.…Болит всё.
- А что же, вы думали, будет болеть. Живая, значит.
- Зачем спрашиваете тогда? – пассивно протянула Аня.
- Мне важно знать обо всех новых ощущениях.
- Что значит, новых? Вы мне что, пол поменяли? – пыталась пошутить Аня. Но шутка не рассмешила доктора. Напротив, он стал серьёзным. Улыбка исчезла с его лица.
- Сейчас вам сделают укол. Обезболивающий. Отдыхайте….
Через минуту в палату вбежала юная совсем девушка со шприцом. Она уверенно распаковала лекарство на тумбочке и повернулась к Анне.
- Мне повернуться, что ли?
- Ну что вы, лежите, как лежите!
- Да уж спина затекла. Присесть бы хоть. Может и ноги бы так не болели бы.
Наталья Бучель «Смотри на свечу»

Сестричка испуганно посмотрела сторону Ани, продолжая вводить лекарство.
- Нельзя вам сидеть. Пока.
- Вот те на,…а когда же можно будет?
- У доктора спросите,…я не знаю….
Медсестра поспешила ретироваться. Вслед за ней в палату вошла санитарка и принялась мыть пол. Аня попыталась присесть, но острая боль в области ног судорогой отозвалась во всём теле.
- Ой-ёй, - не удержалась она. Сделала укол, а толку.… Как болело, так и болит…
- Позвать кого? Может, доктора? – участливо поинтересовалась санитарка, заглядывая прямо в глаза Ане.
- Да нет.…Не надо. Накройте меня, пожалуйста, а то ноги мёрзнут. Бестолковая какая-то сестра. Раскрыла, а накрывать не надо ей.
Санитарка посмотрела на кровать.
- Но… вы же накрыты…
- То пододеяльник один видно, а одеяло скаталось всё в одну кучу.
Санитарка уверенно стянула одеяло, взяла его за уголки, и приготовилась было встряхнуть, но в следующий момент услышала громкие вопли пациентки….
- Где?!! Где мои ноги?!!


Глава 49.
Едва увидев Александра в дверях палаты, Аня вся напряглась и властным, надменным тоном громко произнесла:
- Уходи! Не нужно меня жалеть! Что тебя привело сюда? Только не говори, что чувство вины!
Александр остановился, потом медленно прошёл к постели больной и присел возле, на табурет. Спокойно осмотрел обстановку и только тогда ответил. Тихо, выдержанно.
- Ни в коем случае.…Какая вина?
- Что же детей своих не взял? Пусть бы порадовались: теперь папу не нужно делить ни с кем. Меня вот за мой грех и «разделило» видно, - горько усмехнулась Аня.
- Вот оно что, - задумчиво продолжил Александр. – Понятно теперь…только у меня нет детей.
- Не надо врать, Саша. Я знаю.
- Что ты там знаешь, мне неизвестно. Эти мальчики, которые живут у меня…твои племянники.
Аня побледнела. Ей стало одновременно и страшно и стыдно и досадно.
- Ты…усыновил их? Почему скрывал от меня?
- Я всего лишь оформил опеку. У них же есть отец. Сейчас добиваюсь повторного рассмотрения дела. Уверен, что его скоро освободят. Мальчики рассказали мне, что не он виноват в смерти матери. Потому и не говорил,… я решил бы эти вопросы и тебе бы предоставил результат….
- Прости…за недоверие, - не поднимая глаз, вымолвила Аня.
- Прощаю, - в тон ей ответил он. И смолк, в задумчивости оглядывая женщину. – Правду говорят… Невозможно чему-то научить, можно только научиться….
- А меня вот жизнь, выходит, проучила…спасибо тебе, конечно, за всё,… но я не смогу больше быть тебе полезной. Мне жаль. Мальчиков ты уж сам как-то определи. Буду тебе благодарна.
- Не понял…
- Что тут понимать? Я не хочу, чтобы ты приходил ко мне. Никогда. У тебя своя жизнь – у меня своя. Я её покалечила, мне и жить её …такую…одной. Ты не должен быть со мной.
Александр на минуту закрыл глаза и замер, будто пытался таким образом отогнать от себя тяжёлую мысль. Потом резко встал и, молча, подошёл к двери. Но вдруг обернулся и громко начал говорить.
- Ты хоть понимаешь, чего мне стоило прийти сюда? Трижды отвергнутому недоверием, предательством и изменами? Я ведь живой, Анечка. И тоже реагирую болью.
- Боль? Что за боль! А каково понимать, что здесь только «кусочек» тебя? А остальное уже там, - Аня кивком указала куда-то на потолок.
- Вздор! – рассерженно выкрикнул Александр. – Да сейчас ты в куда большей степени здесь, чем месяц назад! Одному богу известно, на какие душевные муки ты себя обрекла, когда уезжала вот так, в никуда. Зачем-то остановил Он тебя телесными муками. Видно, это мера более щадящая, чем та, которую ты себе сама определила. Ты ведь не просто уехала. Ты сделала страх своим верным спутником. Ты ему всецело отдалась. Но только то, что свечу гореть заставляет, то делает её свечой. Без огня она – ничто. Она не живёт. Такой «жизни» ты хотела?
- В чём ты меня обвиняешь? – плаксивым тоном возразила Аня, готовая разрыдаться в любую секунду.
- Да никого я не обвиняю. Я объяснить тебе хочу. Вот, смотри…
Александр достал из сумки тряпицу со свечками, которые отец Андрей передал Анне в подарок.
- Я не спрашиваю, откуда это у тебя, - возмущённо проговаривал Саша, разворачивая тряпицу, поджигая свечу. - Но, верно, это очень кстати.
Он осторожно слил первые капли воска на блюдце и поставил свечу. Наступила тишина. Они оба смотрели на пламя. Оно уверенно выпаливало воск, который нежными струйками стекал на блюдце. Александр достал из кармана предмет, напоминающий пинцет и стал уверенно подхватывать тающий воск, и направленными движениями возвращал его на «стан», оформляя его каким-то удивительным узором. Свеча, сгорая, с помощью мужских рук превращалась в диковинный цветок. Это завораживало взгляд. Аня смотрела, не отрываясь. В этот самый момент, Александр нагнулся над пламенем и задул его. Аня вздрогнула.
- Ты, помнится, говорила, что знаешь теперь, зачем нужно смотреть на свечу. И зачем?
- Чтобы…чтобы, - Аня запнулась.
- Ты хочешь прогнать меня. Я знаю, что в тебе говорит. Эгоизм. Близкий родственник страха. Страх.… Всё тот же страх. Как ты думаешь, свеча боится, что её задуют?
- Зачем ей…бояться.
Александр снова зажёг свечу и продолжил.
- Пока её поддерживает огонь, она живёт, и ваятель может «написать» её новый образ. Она достойна нашего внимания. Потому что она отдаёт тепло. Ведь мы с ней взаимодействуем. Как думаешь, свеча может изъявить желание вдруг погаснуть?
- Ей…зачем…
- Как зачем? Ведь она тогда останется такой, какой была,… а то ведь, мало ли что….
- Но из неё ещё же можно вот…и цветок сделать…и что угодно…
Александр резко подскочил, подбежал к окну и распахнул его настежь. Холодный ветер с улицы в один момент задул слабое пламя.
В палату вбежала медсестра, и, закрывая окно, громко принялась ругать посетителя.
- Что вы вытворяете такое! Устроили тут! Больную простудите! Что за самовольство…….!?!
Но мужчина, будто не замечал никого вокруг. Он призывно смотрел в испуганные глаза Ани, ожидая реакции.
- И ветер может в любую минуту, и просто сквозняк, - продолжал он кричать. И «ваятель» может устраниться! Всё что угодно! Думаешь, надо этого бояться? Это страшно? - Вопил он, отталкивая назойливую медсестру, которая пыталась оттянуть его от пациентки.
- Если прикажешь – «задуем пламя». Я уйду. На этом всё закончится.… Всё ещё думаешь, что я тут из жалости?
Не в силах справиться с сильным мужчиной, сестра выбежала в коридор за помощью.
- Пусть горит, - хриплым голосом, едва слышно прошептала Аня.
- Я не слышу. Я не слышу, Анечка! Что ты решила? – надрывно и жёстко выкрикивал Александр.
- Пусть горит!
- Не слышу!!!
– Пусть горит!!!!
В палату ворвались охранники в сопровождении медсестры и быстро «собрали» мужчину к выходу. Он ещё несколько раз оборачивался назад за каким-то подтверждением. Но в какой-то момент его лицо вдруг исказилось болезненной улыбкой, взгляд застыл, устремившись в глубину себя, тело стало безвольным и пассивным. Усталость. Резко охватила усталость….
Слёзы текли по щекам Ани, и волнение одномоментно сменилось ощущением глубокого удовлетворения. Она вдруг чувствовала в себе заряд небывалой мощности, великую силу. Вдох-выдох, вдох-выдох. Глубоко. И радостно сама себе прошептала «пусть горит!»
А за дверью палаты смешались эмоции. Там безуспешно пытались «завести» сердце внезапно утратившего дыхание мужчины лет сорока…. А пациентка, к которой всего каких-то полчаса назад приходил посетитель, не могла и предполагать, что это тело профессора Миутина, накрытое простынёй, на грохочущей, допотопной больничной каталке санитары привычно покатили в морг….